пантера, Прочла и....потом еще раз прочла. И вообще,я в шоке,может я мало читаю стихов,но ТАКИХ я еще не видила!
Сначало про первое.... Очень понравилось,приятно читать,и главное,каждый увидит свое наверное,в этом стихотворении.

Вот эти строки мне показались до боли знакомыми,вернее,про что они.
И про Падших Ангелов... Задело. Некоторые строки так вообще,меня в какое то состояние повергли,после которого невольно задумываешься куда мы катимся...

Нет слов.
Дара,

Это что то невообразимое!

Aredel,я очень неправильный зритель: не воспринимаю картину, если она статична и не оживает в моем воображении.
Твой летний французский вечер согревает меня, когда листаю страницы форума. Я ее чувствую, она живая, музыку слышу из того кафе...

И конечно же, несколько рифмованных строчек тоже произвели на меня впечатление, вот смотри ( ты можешь увидеть):

1917. Русский эмигрант, немного пьян, заблудился во французских улочках, он размахивает пустым портмоне и кричит и ругается...пугая
звезды своим отчаянием в глазах... Очень ясно представляю Джонни в этом эпизоде.


С П А С И Б О!

Дара, Перечитываю твои стихи (22.06). Очень страшная картина перед глазами. Если хочешь отправлю личным сообщением.


Потрясающие стихи.

А вот и мои рифмы:

Не будь ко мне так строг, мой Бог!

Зачем ты смотришь холодно и хмуро?

Совсем немножко ласки и тепла и
Я предвижу - совершится чудо:

Мне улыбнется счастье, наконец, и
Я поверю - жизнь прекрасна!

Ты, только, будь,пожалуйста, добрей,
Чтоб никогда с тобой не расставаться!

(Однажды в 16 лет)

Я не просматривала все ссылки, поэтому не знаю... Вы здесь наверняка сценарии пишете?
Вот Джонни часто в психологических ужастиках снимался. А как насчёт фантастики в более светлых тонах? Нет, я очень люблю грустную философию, хоть, может быть, это и неправильно. Высокая меланхолия - много рассуждений, каких-то стоящих мыслей. Лишь бы в этих рассуждениях-мыслях не потонули не менее стоящие дела и поступки. Ну, это ладно, лирическое отступление. Просто иногда так хочется чего-то, чтобы душа развернулась и жить захотелось с новой силой, как в детстве. А если за роль вдохновителя возьмётся Джонни - это настоящий светоч. Если Джонни скажет: живи! звёзды зажигаются только ради тебя... Я поверю ему, даже если буду знать, что он лжёт.
Нужно составить что-то среднее между его персонажами мистиками и романтиками, между тем, где всё неясно, и тем, где тепло от его глаз согревает тебя. Сочинить новый сценарий и... а была-не была, отправить Джонни, пусть хоть посмеётся. (Ну, это уже "остановись моё мечтанье, каким величьем грезишь ты", но мечтать-то не вредно.)

Всё, ребяты, сегодня уже не успеваю. Завтра пришлю свою версию сценария, чтобы не быть голословной. (Да ладно, можете смеяться, не жалко. Всё равно пришлю, что хочу - то и ворочу. Кто захочет, может быть, и прочитает).

Я не просматривала все ссылки, поэтому не знаю... Вы здесь наверняка сценарии пишете?
Вот Джонни часто в психологических ужастиках снимался. А как насчёт фантастики в более светлых тонах? Нет, я очень люблю грустную философию, хоть, может быть, это и неправильно. Высокая меланхолия - много рассуждений, каких-то стоящих мыслей. Лишь бы в этих рассуждениях-мыслях не потонули не менее стоящие дела и поступки. Ну, это ладно, лирическое отступление. Просто иногда так хочется чего-то, чтобы душа развернулась и жить захотелось с новой силой, как в детстве. А если за роль вдохновителя возьмётся Джонни - это настоящий светоч. Если Джонни скажет: живи! звёзды зажигаются только ради тебя... Я поверю ему, даже если буду знать, что он лжёт.
Нужно составить что-то среднее между его персонажами мистиками и романтиками, между тем, где всё неясно, и тем, где тепло от его глаз согревает тебя. Сочинить новый сценарий и... а была-не была, отправить Джонни, пусть хоть посмеётся. (Ну, это уже "остановись моё мечтанье, каким величьем грезишь ты", но мечтать-то не вредно.)

Всё, ребяты, сегодня уже не успеваю. Завтра пришлю свою версию сценария, чтобы не быть голословной. (Да ладно, можете смеяться, не жалко. Всё равно пришлю, что хочу - то и ворочу. Кто захочет, может быть, и прочитает).

пантера, мы уже заждались здесь друга пантеру!;)
Спасибо

Anne_Abberline, спасибо, солнышко!





КошК, приветствую собрата по кошачьему племени! Спасибо.

Одиночество-и-Свобода, ждем твоего сценария.

Спасибо, пантера! Мне, в свою очередь, весьма хотелось бы похвалить это стихотворение. В нём всё полно любви и смысла.


И от меня в ответ:

* * *
В ноябре никогда не поверить, что будет весна,
пока голые ветки насмешливо тычутся в спину,
торопя. Уходя - уходи. За тобой белизна
декабря на пороге стоит, усиляя рутину.

В ноябе уходить как-то проще всего повелось,
и неважно: от мужа иль просто в соседние двери.
Трудодни, трудомесяцы копят усталость и злость.
В ноябре в тёплый май никогда не возможно поверить.

Уходя - уходи, себя как бы на два разделив
без остатка. Однако, возможно, и так может статься,
что останется вдох или выдох - без альтернатив.
Ведь гораздо сложней промолчать, чтобы - после - остаться.
(с) Е.М.

А почему бы нет? Эти темы Добра и Зла... Ну вот начало. Вы уж извиняйте, кто фэнтэзи не любит, просто я иначе не могу, это мой любимый стиль.
Первые кадры. Полутьма, лес, между деревьев ползёт туман. Джонни склонился над раненой девушкой, поддерживает ей голову и шепчет: прости, если бы я мог изменить... Из-за деревьев появляется тип, одетый в чёрное.
- Кто она? - ласково спрашивает он. Джонни смотрит на него равнодушно, будто не видит.
- А ты... ты Воэлан, чародей Мглистых гор?
- Кто она? - мягко повторил Воэлан.
- Она... умирает. Из-за меня... Я не уберёг её, хотя был рядом...
- Если так, искупи этот промах.
Джонни поднимает на него искажённое болью и гневом лицо.
- Я не стану ничего для тебя делать. Она... этого бы не хотела.
- Думаешь, она не была бы удивлена, если бы узнала, что ты м-о-г её спасти и не сделал этого?
- Ты ещё можешь её спасти?
Воэлан обязуется дать девушке жизнь в обмен на жизнь Джонни, которая должна теперь принадлежать ему, Воэлану. Ясно, что в Джонни идёт борьба. Он даёт согласие. Рукопожатие, яркий свет, затем темнота.
Ну и потом мир разделён как всегда на противостоящие стороны. Другая героиня, какая-нибудь Бэвани, например, сражается на стороне Света: исполнилась её мечта, её приняли в белые драконовсадники. Посвещение состоится на горе (условно назову Андромеда). Обычно к горе добираются дальней дорогой, но безопасной - через пустошь. Бэвани летит напрямик, через Мглистые горы. Ясно, тише едешь - дальше будешь. Бэвани сталкивается с Джонни, он гонит её, она сражаются. Драка привлекает внимание горных троллей, которые и прерывают сражение драконовсадницы Света и продавшегося Тьме (не знаю, кем его сделать, хоть кем, ему всё идёт). Бэвани взлетает на своём драконе, а Джонни деваться некуда, он остаётся и отражает нападение. Троллей слишком много, и Бэвани приказывает дракону унести Джонни в безопасное место. Ну, вот так познакомились.
Пошло-поехало: не надо было вмешиваться, я здесь живу и прекрасно справляюсь с любыми врагами в горах. Спохватывается: он должен был унять и изгнать западные кланы, вторгшиеся в сердце гор, обратно, на запад. А теперь только разозлил их.
Воэлан появляется и... Неизвестно, чем могло бы кончится, но Джонни уверен, что из-за Бэвани произошло недоразумение с троллями. Решено оставить её здесь, пока она не исправит то, что натворила... (Ну, всё, ребяты, это уже бред, я просто не могу придумать ничего убедительнее).
Ну, там много эффектных картинок можно придумать. Например, один район Мглистых уходит в океан, опускается прямо под воду. Сочиняю с ходу. Бэвани падает с обрыва, и Джонни магией удерживает её у самой воды. Бэвани видит подводную скалу, направленную ей прямо в грудь. Под водой плывут какие-то образы различных размеров.
Джонни считал, что разучился любить после предательства. Он продал свою жизнь ради той девушки, а она очнулась и убежала, испугавшись крови на руке Джонни от рукопожатия и Воэлана. А вскоре у неё появился другой приятель.
А теперь Джонни снова понял, что любит. Конечно, Воэлан напоминает ему о неблагодарности женщин. Джонни долго верит ему.
Я не знаю... Может для интереса вернуть ему свободу ценой какого-нибудь самоотречения с её стороны?
И, уже освобождённый, Джонни уносит её на Андромеду, где Бэвани остаётся в живых. Их обоих посвещают в белые драконовсадники.
Ну, это если в двух словах. Что скажете? Если это хоть кому-нибудь не кажется смешным, кто не считает все детские сказки фуфлом - буду рада.

Одиночество-и-Свобода, что-то мне это напоминает.
Для любителей фэнтэзи - самое то. Я люблю детские сказки, но... но фэнтэзи меня почему-то... не цепляет, что ли. Ничего. Оформить всё это посимпотичнее - и классный фильмец для любителей Толкиена. Но я сама творить не умею. Поэтому мне нравится, когда кто-то что-нибудь создаёт. Сейчас пошлю подружке - она очень увлекается.

Спасибо за тёплые слова. Я на большее и не претендую. Фэнтэзи вообще любят не все. Не нра - пусть не нра. Здесь на форуме столько личностей, которые пишут оригинальнее и реалистичнее. Хотелось бы почитать. (Хотя себя неправой я не признаю, каждому своё... )

Это чьё? это откуда??

*я в свуне))*

Aredel, спасибо!



Красиво и печально

КошК, это мое

Отсюда

» Смотреть спойлер - скрыть спойлер... «

И В виде саморекламы *для особо интересующихся* я начала выкладывать свои вирши с 81 стр.

Решила выложить кое-что из старого, молодо-зелено, так что не судите строго

Эрец Исраэль

Синенькие квадратики
Желтенькие полосочки…
Плакали от умиления –
Свои в досочку.


Что им не живется
Вместе на одной улочке?
До чего же люди на улицах
Как чумою страхом
заражены,
От чего автобусы –
Смертью под завязочку
Начинены.
Дети магометановы
Солнечные иеуды
Почему же черными
Взрывами изуродованы
Древние щеки
Белого-белого города!
Почему в Газе
Дети плачут от голода?

***

Я играю на публику?!?
Ложь!…
Я играю на публику?!
Блажь…!
Я играю на публику?
Что ж –
Я играю, а ты - просто лжешь.

Я играю, когда смеюсь
Обижаясь, играю то ж.
Я играю даже во сне,
Ты же ядом змеи течешь.

Ты же знаешь, что я права,
И в смятенье глаза отведешь.
Я игрою тебя спасла,
Ты ж своею меня убьешь…

***

1

Что ни час, что ни день
Безнадежно, безвинно взрослею.
Я – такая как есть,
А другою я быть не умею.
Все мне шепчет: уймись
Не витай в облаках, просыпайся
Я кричу: Не хочу
в вашу грязь с синевы опускаться!

2

Ну вот - я спустилась на землю!
А вы - так хотели увидеть,
Как крылья свои обломаю,
И вас не смогу ненавидеть;
Ну, вот – я такая, как все,
А может быть хуже стократно.
Упавшая вниз навсегда
Чтоб вечно стремиться обратно.

Я... это... можно цитировать в жизни и жж?

Талантище) люблю такие строки, ритмы!

*убрела искать своё - поделиться в ответ*

пантера, у тебя потрясающие стихи.

Падшие ангелы - пробирает до слез.
Из предыдущего твоего поста 1, 2 - даже не знаю, как выразить . В общем, мне это очень все близко, тема такая, над которой я сама последнее время задумываюсь. №2 словно отголосок моей собственной души...
Спасибо.

Дара, читаю и - вот ну дождь летний, тихая грусть у окна...
спасибо!

пантера, что скажешь?



* * *

Я не хочу вам нравиться. Надоели.
Махните рукой, выписывайте к чертям
собачьим билеты белые –
облаками, лепестками абрикосовых
цветов разлетятся по ветру,
Разорванные в клочки.
Идите к чёрту. Достали!
Вытаскивать крючки
Из клетки грудной – устала…
Хватит любви раскрашенной,
С запахами абсентов, мартини и виски
Не подходите ко мне – близко
Не нужно – рядом,
Всё равно игра, завлечение в сети,
Обманы – улыбками, взглядами,
Друг вокруг друга – ежечасное –
Хороводовождение
Может, я дура несчастная,
С винтовкой наперевес
Моё последнее предупреждение:
Не подходите, в душу не лезьте,
Прищуром хозяйским не примеряйтесь –
Доведу до истерики – сами откажетесь.
Не привыкаете, так и мне – это лишнее.
Бить по мишеням живым – буду учиться
Слышите?
Я не хочу больше - вам – нравиться,
Кружиться от радости, утопать в бездонье
Небесном и запахах ласковых
Весенних.
Имела в виду я всю эту
Купидонову ангельскую братию!
Заматываю шею шарфом на ночь,
Вымеряю шагами ритмы стихов
Разжимаю объятия, - и так ничего
кроме воздуха,
Видимо, любила воздушные шарики.
Пора становиться серьёзнее, старше
Делить мир на нужное-и-ненужное
Кривить губы в сомнении презрительном –
«фи, сантименты и глупости»
забывать, что честно – за любимыми, единственными,
На брюхе зверем могу проползти
Многомиллионье километровое,
Столбовое, разграниченное – кусковое:
Вёрстами, мостами, травами
разлинеинное
Венами, жилами тянется,
В узел – туже, туже…
Да чёрт с ними, нелюбовями этими!
Всё решается, всё проходит…
Вернётся сторицей розданное –
Быть бы живой
В это время.


(25.04.07)

Бывало так с тобой, что некуда бежать,
А убежать ты хочешь до бессилия,
Но о реальность разбиваются усилия,
Ни действовать не можешь, ни мечтать?

Мне душу скрыть свою, к несчастью, тяжело -
Весь свет, всю тьму и все противоречья.
Меня не устрашит молвы злоречье, -
Я в собственных речах к себе встречаю зло.

Холодных мало, безучастных много,
А тех, в ком есть тепло, почти что нет.
Но мне хотелось бы найти ответ,
Сама я с кем из них одной иду дорогой?

Мы по своим причинам все страдаем,
Во всяком случае, об этом говорим мы все.
Так почему же каждый лишь в своей беде?
Несчастья же людей объединяют.

Да, мы одни, мы брошены, мы позабыты...
Неправда. Это только наше оправданье.
Мы разучились говорить признанья,
И многое живое в нас убито.

Или живо ещё? Любовь, надежда, вера...
Мы чтим поныне эти имена.
Такая милость человеку воздана -
Он убегает, а спасение - по следу...


1. Ты хочешь спросить о чём-то, но слов уже не найти.
Ты промок под дождём, нет нитки сухой.
Ты мне незнаком, просто в окнах был свет, а тебе идти
Больше некуда было. Ну что ж, в дверях не стой.
Я скучала, наверно, читала рассеянно, чай пила.
Я смотрела на дождь, будто знала, что ты придёшь.
Я, конечно, не просто так во всём доме свет зажгла.
У меня инстинкт такой. А ты хоть кого-нибудь ждёшь?
Под дождём, вперёд, один идёшь как пилигрим.
Что? Нет, это не слеза, просто свет камина в глазах.
Споём? Да просто так, доверчиво, как сестра и брат.
А хочешь, можем помолчать. Вот рука моя - дружбы печать.
2. Покуда в камине ещё смиренно алеет зола,
Покуда сердца ещё бьются в эпоху рассудка,
Покуда в твоих глазах жива горсть тепла,
Я верю, что непониманье - глупая шутка.
Давай просто думать, что прошлые беды - всего-навсего сон.
Давай просто петь под гитару о счастье, как о чём-то привычном.
Давай улыбаться друг другу так просто... Но обман смешон.
Всё должно быть правдиво, стандартно, нелепо... Ну, что ли, прилично.
Не пойму, кто сочинил нам жизнь и начертил
Стрелу, за которой вслед мы идём уже две тысячи лет.
Но знай, ты первым стал, кто грусть мою забрал
И на память оставил свет. Хоть тебя самого уже нет.
3. Наверное, больше не будет покоя, и нечего ждать.
Не воскреснет огонь, горевший в камине светлее, чем солнце.
Обыденность мира сомкнётся над головою опять.
Будто я под воду ушла, и мне уже не вернуться.
Зачем отпустила тебя? Ты же так непохож на других.
Почему под нелепым предлогом не просила остаться?
Ведь был целый час - почти вечность для нас двоих.
И я же заметила, тебе тоже больно прощаться.
Но знать, что мысль мою ты слышишь, когда я пою,
Поверь, довольно мне, чтоб сквозь слёзы, но всё ещё петь.
Моей тоски корабль плывёт куда-то вдаль.
Наверное, к тем берегам, куда их зовёшь ты сам.

Я хотела бы что-то спросить. Я стою под дождём.


Прочь, прямо в дождь, по теченью ветров ты идёшь, и чём же жалеть? Бродяга, свободный дух прошлых эпох, в самый корень привыкший смотреть.
Можешь не видеть очевидных вещей, как будто ослеп от тревог. Не различаешь искусственных лиц - за ними душу заметить ты смог.
Прочь, прямо в дождь, по камням и снегам, вопреки миру, человечьим стадам, новой дорогой, лишь с жалостью к нам... Прямо в дождь уходишь, ищешь и находишь.
Больно кривить рот в улыбке. Увы, выбора нет. Иногда различия сам ты не можешь постичь: улыбка это или оскал.
В мире слепых болтунов и у самого зрение притупилось в дыму. Скучно не видеть дальше носа своего, а зрячим не выжить никому.
Но снова уходишь сквозь стену воды, за дальним огнём, что видишь лишь ты, поджигая за спиной все мосты, прямо в дождь уходишь, истин не находишь.
Пусть повторяют пустые слова, которые в целом не стоят гроша. Пусть вычисляют хоть рай, хоть ад. Ты от них уходишь. Ты дойдёшь, ты сможешь.

Мне когда-то хотелось все крики собрать и пустить в океан - пусть плывут. А потом поняла: кто-то ждать не стал, и по океану крики сделали круг.
И к каждому вернулся крик его, а с собой из далёкой страны каждый получил по ответу, не по одному. И снова кричим все мы.
Я мечтала набить облака вздохами, слёзы солнцем сжечь до конца. Но из облаков повалился снег хлопьями, а когда-то сожжённый дождь коснулся лица.
И, наверно, я ошибаюсь, полагая, что кровь ушла в землю. Вспять горячим ключом ударит. Только не вернуть её в вены.
"Безнадёжно желать чего-то, всё свершается ровно в срок. Много лет длится бой с заботой, и прервёт его лишь курок".
Так тебе я в плечо рыдаю, хоть и думаю, что горда и сильна. Ты-то видишь, я уже ничего не знаю, оттого чуть жива, чуть мертва.
Только ты мог понять мою слабость, что живёт во мне. Только ты имел право презреть. Ибо ты один был способен на радость, ты один ещё умел искренне петь.
Но из всех, кто бы только смеялся, ты не был похож ни на одного. Ты поставил новую плёнку, совершенно иного кино.
Там всегда расцветают деревья, там реки прозрачны и глубоки. И в лесах полно мифического зверя, и на судах поют рыбаки.
И теперь, всякий раз, как реальность мне наносит удар, слёзы, вздохи, кровь, крики - всё принимаю как неизбежность и дар.
И всегда могу убежать как на дачу в этот мир без конца и начала. Дам реальности сдачи, даже если сочтут это бегством и слабостью.
Этот мир, как и сердце твоё, беспределен. В этот мир, как и дружбе твоей, я поверю.

Я не могу с тобой бороться, чудак, который живёт в моём лабиринте души.
Порою ты мчишься на всех парусах и кричишь: "Не сдавайся! Живи, дыши!"
Если холодно мне, ты разжигаешь костёр и пускаешься в пляс лесных дикарей.
В том, что иногда тебя не слышу - не твоя вина. Просто мне нужно быть немножко смелей.
Я всё забуду как бред, я замолчу, чтоб узнать, что сегодня затеял мой странный герой.
Как же мне повезло, что именно здесь ты нашёл приют, всего мира изгой.
Ты ни единой лжи ещё мне не сочинил, ты только сказки любишь сочинять при луне.
Ты властелин без короны, ребёнок с лунным серебром на виске.
Я из нас двоих строже и грубей. Я твержу о цифрах и жду новостей.
Я люблю входить лишь в открытую дверь. Я слишком надеюсь на мнимых друзей.
А ведь пора бы уже отличать истину от лжи, похожие как две капли воды.
Пора прощать легко, но оглядываясь во вчера, любить все дни, все ночи, утра и вечера.
И, может быть, однажды нам повезёт, на реках остановившихся тронется лёд,
И корабли освобождённые рванутся в полёт.
Вот тогда я, наверно, порву якоря и уже всегда смогу слышать тебя.
И уже всегда смогу слышать тебя.

О сталь, от времени чёрную, неба бьётся бабочка белая. (Ветер холоден. Но ветер часто изменчив). Ломает крылья бабочка полуосени, к теплу просится. (А небо чёрное, мотают драконы мордами). Пегас с тихим взором скачет. Прямо в пропасть, не иначе. (Бабочка всё же упала. Вот света конца начало).

Не смей утешенья искать в моём взоре. Что я могу тебе дать? Я только вчера тобой из ружья была сбита, и долго ещё не сумею летать. Конечно, не твоя вина... Почему так невовремя, так необъяснимо мы пробуждаемся от сна, и сладкого, и невыносимого?

Ещё целый час до заката, небо стальное расплавлено солнцем. Ты раскроешь окна настежь, и ветер, твой друг, в дом и в душу ворвётся.
Это даже не сон, не мечта, это было так просто - один шаг, и забыл ты, что люди не птицы.
И теплей человеческих глаз эти белые звёзды. Пора с планетой Асфальт хоть на время проститься.
Мятежный дух в тебя вселился, тот, что глядит на меня с высоты? Города остаются вдали, шумные народы.
Расправляя незримые крылья, правду видишь лишь ты. Ты один отличаешь плен от свободы.
Окунаясь в небесный прибой, где плывёт твой корабль летучий, оставляешь бессмысленный бой по ту сторону тучи.
Лишь теперь и здесь понимаешь, как глупа любая война, но там внизу всегда была и всегда будет она.
Нет, только не сейчас - сейчас ты один на один с этим светом! Когда-нибудь истечёт и этот час, но ты будешь помнить об этом.
Знаю, люди с птичьими взглядами встретят тебя своим пением, как и я желала бы встретить тебя, моего доброго гения.
В тебе играет ветер, в своём неиствовсте пьяный, вплетает тебе в волосы дождя нити, лесные туманы.
Если под музыку менестрелей я научусь рисовать портреты, то покажу, какой ты на деле, певец безмолвных сонетов.
Вейся неустрашимо, даже не взирай на пленённую землю, если даже я не полечу за тобой, за край постывшей Вселенной.
Ты подумай о том, что я всегда за твоё плечо держусь рукою, а того, чтобы быть в том мире с тобой, быть может, не стою.
А ты этого вольности глотка заслужил, заслужил эти крылья, потому что стольких уже спас, а сказку сделал былью.
Где-то будешь ты в кругу тех, кто тебе дорог, кому ты нужен. Там, забыв обо всех проблемах, рванёшь босиком по лужам.
Будет дождь, душистый, святой, прозрачный как слеза ребёнка. Но вот жаль, что грань между нами и тем, что могло бы быть, столь тонкая.
В миг, когда этот час пройдёт, птицы простятся последним криком, ты встрепенёшься, и будет взгляд пустым, больным и диким.
И тогда, я прошу, не ищи на дне бутылки ответов, прижмись ко мне плечом, я укрою тебя от бреда.
Если сможешь слушать, я буду петь тебе о крылатой надежде. Если вымокнешь под земным острым ливнем, найдётся сухая одежда.
Если всё ещё будешь верить, я скажу тебе: "Всё не так плохо". Если я смогу, я внушу, что жизнь твоя не одинока...
Ещё целый час до рассвета, небо в бархате, шёлке. Этим утром солнце идёт, не спеша, гладит коня по холке.
Нет, не думай, не все глаза на планете Асфальт пустые и злые: не заблуждайся, не ты один посещал те странные миры иные.

1. Ни врагов моих, ни друзей уже не вижу,
То ли я слепа, то ли кругом одни туманы.
Тяжело в моей голове беспечной, рыжей,
Опускаю взгляд, так торжественно бездарный.
Я ведь тоже прочь улететь хотела б к звёздам,
Жить на берегу, жить на грозном склоне горном,
- Ведь и я б могла, но уже не так всё просто.
Кошкой в плечи мне уцепляются укоры.
Убегать - а прок? Только глубже эти когти.
Но не фыркать же и не прятаться по норам!
Отвергать всю жизнь, чтоб они так и не смолкли.
Этого по книгам, друг мой, не изучишь.
Нужно просто жить, нужно в бой идти да с песней,
А над головой чтоб шумело знамя солнца и луны,
И звёзд танцевал бы хоровод.
2. Я прошу тебя, научи бесстрашно верить,
Научи любить и надеяться на счастье,
Обмани, что мы гавань на заре покинем
И в простор уйдём, и забудем безучастье.
Даже если я твой обман, увы, замечу,
Я нырну в него, утону беззвучно, мирно.
И хотя бы час, может быть, а, может, меньше
Буду жить в бреду, покуда истина не вскрикнет.
Нечего сказать, я - ребёнок, это - сказка,
Нам нельзя быть врозь.
Вот почему ещё, наверно, я пою,
И вижу красоту, и просто я умею удивляться.
И не знаешь ты, почему весь этот мир уж потонул во мне,
А я никак не потону, я всё ещё плыву и верю одному тебе.

Снова ветер больших перемен
Мне недобрые вести приносит.
Что, уходя, ты оставишь взамен?
И меня никто не спросит:
"Ты, наверно, устала уже
То и дело терять имя-отчество?
Всё надеешься сбросить с себя
Горький титул Её Одиночества?"
Я прошу вас, мой друг, мой рок,
Тот, кто мне до сих пор неизвестен,
Крикнуть для меня пару строк
Ваших безмолвных песен.
Я услышу сквозь тишину.
Я услышу и ночью, и днём.
Жаль, что я даже себе не могу
Рассказать о портрете твоём.
Вера - вот кто я на сей раз!
Вера заменит мне уши и зрение.
Я поверю и в запах волос, и в цвет глаз,
А почему просто так не поверить?

Каждый день
Просыпаться от того, что за окном не полный грусти дождь, не снег,
Не ветра зовут и воют возле якорных цепей, не ураган.
И холода нет.
Утро вновь, и бездуховный солнца луч бредёт, смывая чёрно-белый верный цвет.
Я не задам вопрос, раз мне уже известен твой ответ.
В эту ночь
Я не усну, а лишь проснусь, взгляну в окно и отпущу на волю вздох.
Зачем он мне? Нам тяжело делить друг с другом общий кров и сердца стук.
Мне легче одной, чем около стада тех, кто носит душу как одежду, примеряясь, чтобы надеть и позабыть.
Я ничего не жду, я разлюбила боль.
Надежда горит и не тлеет, и этот огонь жжёт до крови.
Так не зови меня снова в отстроенный рай:
Ты сам там не был, так что о нём ты можешь знать?
А я уйду, как прежде, в шорох крыльев этих призрачных стай,
Чтобы утешить себя и внушить, что мне ничего не жаль.
Серый дым
Расцветает как цветок над тихим городом печали и снегов.
Не хочу, чтоб эта музыка затихла, та, что только мне слышна.
И снова рассвет...
Он какой-то иной - нечто новое, не то, что вчера.
Как знак возрожденья и как надежды свет.
А рассвет и закат - декорация мира,
Чтобы взгляд человека не устал в пустоте.
Нет же времени, и нам красота в утешенье,
Вы не верьте, что это просто рассвет.
Вся планета всего лишь один из вокзалов,
На котором все люди от нечего делать
Занялись кто штурвалом, а кто-то вязаньем,
А быть человеком само по себе смело.

Он был так несчастен, пока не сошёл с ума...
Бродя в суматохе людей, в муравейнике вечного заблуждения, он думал о тайне смерти и жизни, о смысле всего и жалел, что ответов не существует, не существует истины, не существует объяснений, не существует хотя бы слов. Он заручился охраной из масок, надевая которые, он страдал, чтоб его не убили ещё раз; он оставался жить для бессмысленности, для боли. Он с грустью слушал, как те, на кого он был так мучительно похож (он сознавал свою принадлежность к людям), говорят о консервных банках и бумаге с мёртвым цифрами. Это испытание было сущей мерзостью: жить среди мира, который не признаёшь и не желаешь принять, при этом послушно улыбаться, благодарить Бога за такое нравоучение, за этот шлифок души. Бегство - это для трусливых и слабых, убить себя ведь очень легко, но кто знает, дадут ли тебе ответ, если ты с-а-м заявишься с вопросами?

Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улабаясь чему-то тому, где-то там...
Он шёл один и счастлив был, вдыхая запах одиночества.
Идти одному всегда тяжело, зато ты идёшь дальше всех, как древнее пророчество.
Он привык и не боялся уединенья с темнотой.
Странно было обнаружить, что средь них возник другой.
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул... Он ужасно устал вновь и вновь
Ошибаться в равнодушном потоке людском, видеть слёзы и кровь,
Каждый раз сознавать, как беспомощно жалок его гордый и горестный путь,
А потом, когда, вроде, поманит могила, как всегда не суметь отдохнуть.
Вот и снова, заметив вдали чёрный плащ, он не верил уже в старый сон,
Он был совсем не уверен, что однажды получит своё утешенье и он.
"Здравствуй, друг, я давно тебя жду. Ты меня не боишься, скажи?"
"Чего мне бояться, когда на сердце спокойно, а кругом ни души.
Очень рад нашей встрече, в самый лучший вечер пойдём, выпьем пару глотков..."
"О нет, я хочу лишь спросить: не устал ты от вечных оков?"
Господь, зачем ты привёл его ко мне?
Пока я жив, я не найду ответ.
Зачем я слушаю его, хоть мне идти пора давно, но я стою и отвечаю: "Нет"?
Эта глупая ложь как и всё, что он видел, лишь предлог. Чтобы уйти - на сей раз.
Он заметил улыбку на тонких губах, как мрамор белых, и блеск грустных глаз.
В рассудке никто не поверил бы им, а он доверился как на духу.
И он был восхищён уже тем, что бесплатная пропасть открыта ему,
Что он сбросил сомненья и жалость, и не страшно было уйти
Без оглядки. Какая же малость... всего лишь жизнь оставалась позади.
А чёрный плащ... и холод планеты... и громкий стук сердца дождя...
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул: "Только это с собой возьму я".
И остался последний прощальный шаг. Вот он позади. Краткий гром.
Чей-то голос издалека позвал, но ни слова не понял он.
В тот прощальный миг, когда пуля, кровь и на дыбы благодарность взвилась,
Тот, кто шёл один, ничего не сказал, ибо боль его улеглась.
Её укрыл тёплый прибой, на ней выросли странные цветы.
Освобождённый наконец прозрел от ослепительной простоты.
А его освободитель растворился вдали, и его поглотила мгла.
И, слава Богу, уже не нужны слова...
Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улабаясь чему-то тому, где-то там...
А что случилось? Кто-то счастье обрёл, умерев. Такого не может быть.
Поэтому никто не поверил убийце. Он встал и ушёл, чтобы снова убить.
Чтобы освободить.
А наутро грянул запоздалый крик.
Женщины выли, ругались мужчины, крестился старик.
Эта серая ночь, и седьмая луна, и туман, и призрачный стон -
Всего-навсего бред воспалённых умов, а идущий один - только сон.

Одиночество-и-Свобода,Да ты талант!
Мне больше всех понравилось первое...

Я даже мысленно ответила на эти строки.
И вообще,мне правда понравилось твое творчество,выше всяких похвал

Благодарю...

1. Некто.

-- Мистер Депп, вы что, издеваетесь? -- спросила я.
Он всё ещё стоял перед замеревшим на экране Дорианом Грэем и пристально сверлил его своими глазами, менявшими выражение быстрее, чем цвета меняются на светофоре. Сейчас это были две пропасти, скрывающие в своём мраке необъяснимую тайну. Я поняла, что мне опять не постичь глубины его мыслей и мироощущения. Уже много раз пыталась. А сам он никогда ничего не объясняет.
Я повернулась, чтобы покинуть комнату с гордо задранным подбородком, но в дверях меня остановил его голос.
-- Мне казалось, тебя это развлекает.
-- Да, я просто сплю и вижу, когда же меня ещё раз начнут грузить тем, чего не может быть! -- наконец, не выдержала я. -- Это что-то выше моего понимания!
Он снисходительно взглянул мне прямо в лицо, как бы говоря: "Ну чего же ещё от тебя ждать?" Я усмехнулась. Несмотря ни на какие колкости, которыми мы ежедневно обмениваемся, я не смогла бы часа прожить без этого взора, доброго, без единого укора, но от которого почему-то становилось тревожно и легко одновременно.
-- Ну скажи мне правду, -- попросила я с болью. -- Хоть раз признайся: я идиотка. Тебе тяжело общаться с человеком, который в принципе не может понять, что ты ему говоришь. Человек, ничем не отличающийся от прочих... один из миллиардов...
-- Джейн, я тоже всего лишь человек, -- пожал он плечами, будто втолковывая элементарную истину разгорячённому ребёнку (кем я, собственно, и являлась).
"Но какой человек!" - подумала я, но, конечно, не смела произнести этого вслух. Депп прошёлся по комнате, снова остановился перед компом, где застыла слащавая златоволосая физиономия.
-- Ты это твёрдо решил? -- спросила я.
-- Ага, -- беспечно откликнулся он и с треском вырубил комп. Диску, бедняге, не привыкать ночевать в дисководе. -- Ну что, ты домой?
-- Больше некуда. Куда ещё я могу пойти в этом городе? -- Я с тоской махнула в сторону окна, за которым холодно горели огни и гудели машины. Может, это просто показалось, но в лице Джонни Деппа что-то дрогнуло. Целое мгновение мистер Депп был серьёзен, подумать только!
-- Ладно, пойдём, подвезу.
-- Кончай прикидываться заботливым папашей, -- сквозь улыбку буркнула я. -- И вообще, твоя машина у Ванессы, забыл? Она уходила и забрала ключи.
-- Много ты знаешь, -- важно сказал он, приглашая следовать за ним в гараж. -- У нас есть великий транспорт всех времён и народов...
-- Только не это! -- простонала я, готовая расхохотаться.
-- О, не стоит благодарности, Джейн!
-- И хватит называть меня "Джейн".
Мы препирались до тех пор, пока не уселись на "железного коня" (как обычно, он на "холке", то бишь по-человечески, на сиденьи, а я на "крупе", а значит на багажнике, как багаж). Хорошо всё-таки жить в маленьком городке, особенно хорошо жить на его окраине. Чтобы не лишать себя неотъемлимых теперь уже удобств цивилизации, но при этом видеть живые деревья и настаящее солнце.
Не знаю, зачем Депп каждый раз срывается с места на такой бешеной скорости?!
Чуть не сбив на очередном повороте очередной грузовик, "железный конь" вырвался наконец на просёлочную дорогу. Депп потряс меня, когда сообщил, что завидует мне белой завистью: мой новый дом, куда мы переехали всего неделю назад, стоял дальше всех, окружённый тишиной. А Депп, так уж вышло, обитал намного ближе к центру, почти в самом сердце городка.
Ветер был лёгок и чист. Он втемяшился мне в голову, как неизбежность, вытряхнул оттуда все запылившиеся лишние мысли. Осталось лишь неистовое осознание: бесконечная свобода и надежное плечо Джонни, за которое я так судорожно вцепилась (ну реально, вылететь с багажника, когда мистер Депп за рулём - дело нехитрое). От переполнявшего меня азарта я засмеялась, думая, что сейчас мне сообщат, что смех без причины - признак... сами знаете, кого.
Депп полуобернулся, чтобы успевать и следить за отнюдь не самой гладкой дорогой, и захохотал громче меня, отчего я изумлённо замолчала.
-- А ты-то чего? Больной! -- крикнула я, стараясь заглушить свист ветра в ушах.
-- Не знаю! Я просто счастлив! -- ответил Депп, взлетев на каком-то бугре в воздух, отчего я пронзительно и жалобно взвизгнула. Стыдно, но от такого прыжка у меня сердце с желудком поменялись местами.
У самой ограды он резко нажал на тормоз, колёса угрожающе треснули, прочертили чудовищный тормозной путь, и "железный конь" замер. Не жива не мертва я спустилась на землю. Колени мои мелко дрожали.
-- Ну... ты... даёшь... -- только и могла выдохнуть я. И осеклась.
Я смотрела на него и понимала, что в жизни не увижу ничего необычнее. Взрослый человек, мужчина, а смотрит, улыбается - как беспечный наивный мальчишка, уверенный, что прыгнув с дивана до потолка ещё раз, он всё-таки научится летать. Каким усталым и старым кажется мой взгляд по сравнению с этим! Насколько я его младше? Лет на пятнадцать? Мне вдруг стало совестно, как если бы я была недостойна такой милости с его стороны: этих глаз, этого робкого и в то же время отважного, просто неустрашимого тонкого изгиба губ.
Не знаю, верно ли истолковал Джонни Депп моё ошалелое выражение лица, но улыбка его стала ещё шире, дерзкая, совсем как у мятежника, готового наломать дров.
-- Завтра начинаются съёмки, -- сказал он. -- Приходи в студию, поняла? Без тебя не начну.
-- Не болтай ерунды! -- возмутилась я. -- Что как ребёнок, честное слово... У меня же школа...
-- Ах так! -- Его рука проворно схватила с земли какой-то прут, нацелила его на меня. -- Капитан Суон, вы испытываете моё терпение! Не забывайтесь, вы имеете дело с капитаном Джеком Воро...
-- Я имею дело с самым поразительным человеком на всём земном шаре, -- громко и честно сказала я, мягко отстраняя прут от своего лица. -- Прости, я обазательно постараюсь быть там. Как только кончатся уроки. Ты знаешь, эта м-учительница, и у меня ещё же экзамены нынче... -- Я снова замолчала: незлобивая насмешка над подобными глупостями и сочувствие пристыдили меня, как всегда. -- Но почему Генри? Почему именно эта роль?
-- Люблю сходить с ума, -- откровенно фыркнул Депп, снова оседлав свой раздолбанный велосипед.
-- Любишь играть психов? -- уточнила я.
-- Да не, не делать вид, что безумен, а как есть становиться безумцем. Это... -- Он многозначительно повращал глазами; я с трудом подавила смешок. -- Короче, завтра сама увидишь. Я без тебя не начну.
И рванул с места, будто я целилась ему в спину из мушкета или Кракен какой за ним погнался.

2. Вечер и утро.

Войдя в дом, я, как ни странно, вообще забыла про Деппа. Стало как-то не до него: пока с годовалой сестрой водилась, блины допекала (я их дотого д-о-п-е-к-л-а, что они почернели, от обиды, наверно), уроки делала, рефераты всякие там, уже вечер наступил. Где-то в одиннадцать освободилась, уселась за комп, как царь на родной трон, вцепилась в клаву как в скипетр и державу вместе взятые. Блаженные минуты... Как ни прискорбно, для современного человека этот бездонный сумасшедший ящик и есть большая и интереснейшая часть бытия. Врубила музыку погромче, ушла с головой в сочинённый мир собственных книг, фантазий, совершенно забывая о настоящем, о том, что действовать-то нужно не там, а здесь...
Опомнилась, когда телефон требовательно заявил, что он совершенно разрядился. На часах полтретьего ночи. Из соседней комнаты донёсся плач сестрёнки, в винампе барды (на чьих летних слётах я была частым и активным гостем) сражались смыслом слов с гениальностью певцов и виртуозов. Дослушала до конца, как Екатерина Болдырева схлестнулась в сражении с Крис де Бургом, не хуже чем Джонни сражался с Дэйви Джоунсом, с сожалением прервала грохот "Deep People", засыпала уже мурлыкая под нос незабвенные слова Андрея Макаревича: "Если знаем - ничтожно слабы, если верим - сильны бесконечно..."
И потонула в немыслимом водовороте снов. Реальнсть, вымысел, персонажи собственных книг и любимых кинофильмов перемешались. Я вдруг очутилась на "Чёрной Жемчужине", и за нами с Джонни гонялся негодяй одного моего "бестселлера". А потом откуда-то возник мой папа (ваще ни к селу, ни к городу), закричал что-то про Тортугу, на которой мы уже должны с гитарами и синтезаторами наперевес отработать целый концерт...
Будильник, на который я сдуру поставила музон Майкла Джексона, вступил так оглушительно и внезапно, что я подскочила на кровати и едва не рухнула на пол. Слепо натыкаясь на стул, на который с вечера скидала школьную одежду, я с трудом соображала, что делаю, куда должна идти.
Один умный мужик по имени Сергей Чиграков сказал: "С утра есть иллюзия, что всё не так уж плохо". Так вот, у меня всё не как у людей, поэтому в случае со мной он ошибся. Мне всегда утром всё кажется хуже, чем вечером, потому что хочется спааать, а тёплая постель словно болото не отпускает. Вяло пережёвывая хлеб с сыром, уныло запивая всё это молоком, я неожиданно сообразила: "Джонни!" И мгновенно безудержный всполох радости, какого-то света переполнил меня, будто лампочку зажгли.
М-учительница алгебры? Холодный тусклый рассвет? Безнадёжность? Что за бред...
Джонни Депп - счастливый луч веры и надежды даже в несчастливом дне. Стоит только подумать о нём и прошептать: "Я с тобой, я молюсь за тебя, я хочу всегда помогать тебе, выручать из бед, если это в моих силах, и найти слова утешенья, если больше нечего сказать. Я твой друг, Джонни". Главный персонаж моего вдохновения, моего Neverland, если угодно. Кто такая вообще эта алгебраичка? Цифры и ничего живого. Жалеть надо этих "сильных" мира сего, ибо на самом деле они слабее любого из нас, тех, кто видит истину и ещё не набил перьями своих крыльев подушку.
Рассвет... Пусть холодный, тусклый, но он же всё-таки наступил! Для меня, равно как и для Джонни! Я смотрю на то же самое солнце... И мне приятно сгорать, радостно полыхать каким-то особенным пламенем. Не знаю, смогла бы я на вопрос: "Кого из вас пристрелить - Джонни или тебя?", ответить: "Меня". Но если бы стояла рядом, когда он уже на прицеле и нет времени раздумывать, с каким восторгом я заслонила бы его...
"Женька, Женька, - погрозила я сама себе пальцем, - ну что за чушню ты несёшь с утра пораньше? Какое на прицеле?"
В школе снова малость рассеялась, пообщалась с так называемыми друзьями... Не представляю, как можно ежедневно доказывать сначала друг другу, что мы все придурки, потом не менее ретиво утверждать, что мы единственные здравомыслящие из людей, а потом заявить, что одно другому не мешает?
А ещё я разогналась сегодня в смысле писанины. Видимо, сон вдохновил. Врубила в плеере "Roxette", "Chicago" и "Queen", противостоящих "Машине времени", "Секрету" и "Автографу". Да чтоб погромче! Чтоб уж ни одна тварь мне мозги в дезорганизацию не привела! И как разогналась, как стала терзать тетрадь своими каракулями, жирно зачёркивая ошибки, обводя зачем-то знаки препинания... Но не прозу на сей раз, как обычно, а стихи. Сама в шоке была.
"...Такая милость человеку воздана - он убегает, а спасение - по следу..." Да, спасение реально мчалось за мной попятам. Уроки-то кончились! Свобода! И я на всех парусах (чёрных, конечно, я же в душе флибустьер, да не Карибского моря, а всего океана!) рванула в студию...



Ну, продолжение может и последовать. Если нужно. Хотя кто его знает... Мечтать не вредно, в конце концов. Подумаешь, посочинял ребёнок сказку.

Одиночество-и-Свобода, потрясающе!!! Столько образов, столько миров, многоуровневая вселенная Твоей (можно на ты? ) души, Ты так раскрываешься в своих стихах, так икренна Спасибо огромное!





ООО!

Маленький рассказ про Джонни интересный :-))) Его прямо можно растаскивать на цитаты:

"..бесконечная свобода и надежное плечо Джонни..."
Ах!...

"Взрослый человек, мужчина, а смотрит, улыбается - как беспечный наивный мальчишка, уверенный, что прыгнув с дивана до потолка ещё раз, он всё-таки научится летать."
:-)))))

"для современного человека этот бездонный сумасшедший ящик и есть большая и интереснейшая часть бытия"
ППКС!

"забывая о настоящем, о том, что действовать-то нужно не там, а здесь... "
:-(((( Это так, увы

"Джонни Депп - счастливый луч веры и надежды даже в несчастливом дне. Стоит только подумать о нём и прошептать: "Я с тобой, я молюсь за тебя, я хочу всегда помогать тебе, выручать из бед, если это в моих силах, и найти слова утешенья, если больше нечего сказать. Я твой друг, Джонни"
Спасибо за эти слова!

"Жалеть надо этих "сильных" мира сего, ибо на самом деле они слабее любого из нас, тех, кто видит истину и ещё не набил перьями своих крыльев подушку."
Сильно!!!

"Не знаю, смогла бы я на вопрос: "Кого из вас пристрелить - Джонни или тебя?", ответить: "Меня"."
А я бы смогла, но вот вопрос помогло бы это Джонни? Ведь он мог быть следующим... Но я бы не задумываясь убила любого, кто угрожал его жизни.



ПРОДУ!!!!

Одиночество-и-Свобода, теперь я знаю, твой ник - это не случайность - это правда. Повторюсь, мне очень интересно читать тебя.


Умоляю тебя сохранись!

Т В О Р И, Р Е Б Е Н О Ч Е К!

Жизнь, как раскаленная сковородка, надо успеть снять свой блин. Можно угостить кого-нибудь...
И если, его физиономия расплывется в блаженной улыбке или застынет с выпученными глазищами,
значит, тебе в ней что-то удалось! Швырнет угощение тебе в лицо? Не огорчайся: на вкус и цвет...

Радуюсь за тебя, Джейн! (Наверно, так сказал бы тебе Джонни). Аплодисменты! Слышишь?

Одиночество-и-Свобода,Продолжения! Однозначно! Мне очень понравилось...
Это пожалуй все,о чем только можно мечтать... И у Ванессы это есть,она самая счастливая женщина на свете.
Именно,мы все здесь его друзья. И "счастливый луч веры и надежды" как нельзя подходит к моим ощущениям,даже когда всё совсем плохо остается что то светлое,и у меня это Джонни.

Я бы смогла однозначно. Даже не задумываясь,пристрелят так пристрелят...без него жизнь была бы уже не жизнью. Мне не то что тело,даже душу для него не жалко...

3. Романтичный циник.

Меня долго не пускали в студию. Ничего странного, всего неделя прошла с моего приезда, а в самом здании я была всего один раз, здесь мы с Деппом и познакомились. Раньше-то я думала, таких счастливых совпадений не бывает. Я смотрела фильмы с его участием, много думала, такой ли он, как там, или совершенно иной, или всё же собирательный образ, а каждая из ролей - одна из множества граней его непостижимой души?
Вспоминая сейчас, по какой глупости я впервые забрела в студию, я улыбаюсь. На спор - осмелюсь или нет, и как скоро меня оттуда выставят?
Одним словом, в тот раз я припёрлась в студию, сразу же заблудилась, но спросить, где выход, не спешила. Всегда успею, нужно же хоть немного поглазеть на этих полубогов, актёров, режиссёров, сценаристом... Может быть, мне повезёт, и я сама однажды стану одной из них? К их услугам будет мой ум, сердце, воображение, время? Наверное, у меня был вид, будто по голове дубиной ахнули, потому что молоденькая девушка, царившая в холле, уставилась на меня как буль-бультерьер Баскервилей...
Я не сразу заметила Джонни. Он уже несколько минут стоял за одной из декоративных колонн, будто разбил окно в учительской и теперь скрывается от разгневанной директрисы. Стоящая посреди холла девчонка с открывшейся от изумления пастью - зрелище, мягко говоря, комичное, и Джонни сдержанно улыбался. А дальше-то я что делать буду? Интересно же понаблюдать. Юный натуралист, блин.
Поняв, что я его тоже заметила (это было ясно, ибо мои глаза изменились до размеров НЛО), Депп приложил палец к губам: "Тсссс". Ну просто Мастер какой-то булгаковский. Но быть Иваном Бездомным мне не улыбалось, и я хотела уже подойти, что-то сказать...
-- Где он?!
Вопль ворвавшегося в холл мужчины со скособоченным от волнения галстуком заставил меня подскочить. Джонни закатил глаза, как бы говоря: "Каждый день одно и то же".
-- Где этот... этот... самый странный парень на всю студию? -- возопил незнакомец, нервно теребя ни в чём не повинный галстук.
-- Джонни Депп? -- откликнулась невозмутимая девушка-буль-бультерьер. -- Посмотрите в павильоне с декорациями моря, мистер Хёней.
Мужчина скрылся, хлопнув дверью. Джонни вынырнул из-за колонны, лунной походкой Джексона подплыл к девушке и торжественно изрёк:
-- Я твой должник, Эванджелина.
-- Да знаю я. Будто в первый раз, -- усмехнулась она.
И тут они оба уставились на меня. Эванджелину явно подмывало вышвырнуть меня отсюда, Джонни смотрел с любопытством.
-- Посторонняя? -- уточнила девушка, перехватив его взгляд.
-- Знаете что, мистер Депп, -- вдруг выпалила я, не подумав, -- а я не посторонняя. Мы с вами встречались... в той жизни, когда под одним пиратским флагом плавали.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Вот тут во мне что-то и оттаяло, будто глыба льда под лучами палящего солнца.
Всё случилось как-то само собой. Слово за слово, о глупостях. Мы вообще вели себя как идиоты: находу сочиняли "воспоминания" из прошлой жизни, в красках рассказывали друг другу, как сражались с тем или иным экипажем, в подробностях рассказывали, у кого какой был клинок, из какой страны была привезена парусина "Чёрной Жемчужины"... А после всего этого дурдома спрашивали друг друга: "А это ты помнишь? Ну ты помнишь?"
"Чему удивляться, - подумала я, - если роль Джека Воробья ему самому нравится".
И тут еле-еле мне пришло в голову сказать, что человек, искавший Джонни, наверное, будет... э, сердит.
-- Режиссёр Хёней? -- снова засмеялся Джонни. -- Да он не умеет сердиться, он же такой добросердечный человек... Не даром у него такая м-е-д-о-в-а-я фамилия.
-- Но он же... -- В ушах всё ещё звенел яростный вопль этого медового человека.
-- Да всё в порядке, Джейн. Ты что, заблудилась?
-- Да нет, кажется. Наоборот, пришла именно туда, куда надо.
Он действительно был "странным парнем", он всё понял и не задал больше ни вопроса о том, что я здесь делаю.
И вот теперь я пришла в студию на правах "своей". Эванджелина, слушавшая в плеере "Бэкстрит бойс", приветливо махнула рукой, мол, проходи, он уже давно здесь. Я почти бегом промчалась по коридору, скользнула в павильон и...
-- "И самый смелый из нас боится самого себя. Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких времён, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь. И мы расплачиваемся за это самоограничение".
Чуть сердце во мне не остановилось. Джонни, этот прожжёный романтик... нет, уже лорд Генри, исполненный крещенского холода, снисходительно рассматривал златоволосого юношу своим глубоким взором, но совершенно иным, будто одолженным у самого Генри, а актёр, изображавший Грэя, смотрел на него с жадным вниманием и некоторой расстерянностью от парадоксальности разговора. "Что ты сделал со своими глазами?!" - хотелось мне крикнуть, но язык прилип к гортани.
-- "Кто-то сказал, что величайшие события в мире - это те, которые происходят в мозгу у человека", -- равнодушно говорил Джонни. -- "Вы знали мечты и сновидения, при одном воспоминании о которых вы краснеете от стыда..."
-- Стоп! -- устало прервал Хёней, и я поняла, что весьма благодарна ему за это.
"Боже мой, Джонни, что ты со мной делаешь? - пронеслось у меня в голове. - Ты не должен был так смотреть на меня, когда произносил всё это. Ведь я тебе поверила... Хотя никогда бы не стала верить лорду Генри, я почти поверила тебе! Ты заразил меня своим взглядом..."
-- Ну что ж такое? -- ворчал Хёней. -- Опять пропустил пропасть текста! Где, спрашивается, "а я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу" и т. д., мистер Депп?
Но мистер Депп лишь бегло улыбнулся ему и сразу же посмотрел на меня.
-- Мне кажется, или ты собираешься меня убить? -- спросил он без тени насмешки.
-- Видно будет, -- уклончиво проговорила я, загипнотизированно глядя на него.

4. О том, как он читал, а я сочиняла, он слушал, а я пела.

Мы молча шли по просёлочной дороге. Он ждал, пока я соберусь с мыслями и, нужно отдать ему должное, я в этом нуждалась. Как сообщить человеку, что он гений, если несколько лет слушал это от искренних и лживых, фанатиков, фанатов, поклонников, коллег, друзей, семьи? Все, кому не лень, повторяли слова друг друга. Что могла сказать я, слабая, ему, всесильному? Я не могла молчать, но боялась показаться банальной дурочкой.
Но чем дольше молчишь, тем большей дурочкой всё равно получаешься.
-- Мне понравилось, как ты играл сегодня, -- всё-таки выдавила я.
-- А мне кажется, ты лжёшь, -- улыбнулся одними глазами Депп.
-- Когда кажется, креститься нужно, знаешь ли... -- Я не знала, что сказать, и меня унесло вообще не в ту степь.
-- Что с тобой? -- удивился он.
-- Ничего. Прости. Правда, прости. Мне очень понравилось, как ты играл. Ты не изображал ангела-парадокса, ты был им. -- Я постаралась как можно честнее заглянуть в эти глаза. -- А такому ангелу не могла не поверить даже я.
Джонни внимательно меня выслушал, как будто я президент какой на трибуне, сложил губы в нечто вроде мечтательной улыбки. Так он действительно был похож на ангела-парадокса: взгляд печален и непостижим, а улыбка дружественная и радостна.
-- Как прошёл день? -- вдруг спросил он. Я принялась без особого воодушевления рассказывать о школе (даун-тауне, как я её называла). Ждала, что в любой момент он прервёт меня. Но он был столь любезен, что ни разу даже не вздохнул от сожаления, что приходится выслушивать всю эту лабуду. Нет, это произошло всего один раз, когда я заговорила о стихах, который строчила посреди урока: -- И они у тебя с собой?
Я слегка растерялась, долго не хотела демонстрировать своё творчество... Где я и где Джонни Депп? Но он настоял, и я покорно вынула сложенный вчетверо листок из кармана джинсов. Глубочайший взгляд мира опустился на мою писанину, и я нервно стала вертеть в руках свою кепку. Как не сгорела дотла, не знаю. Карие глаза шустро скользили по строкам, то расширяясь, но прищуриваясь. Пару раз он отрывал взгляд от бумажки, в упор стрелял им в меня.
Мы как раз дошли до аллеи клёнов, сели на скамейку. Джонни положил листок между нами, почесал усы.
-- Знаешь, я пробовала... рукописи всё-таки горят, -- заметила я.
-- Дурочка, -- сообщил Джонни. -- Безумная.
-- Вся в тебя! -- покраснела я.
-- Ты что, обиделась? Я ж тебя хвалю, мне... нравится.
-- Ты хочешь, сказать, что нашёл здесь что-то стоящее? Здесь пусто.
-- Глубина мысли не выражена в словах, но вполне выражена в их духе, -- поучительно погрозил он мне пальцем. -- А у тебя есть что-нибудь длиннее? Ты поэмы не пишешь?
-- Нет, я больше прозу...
-- Давай!
Рассеянно я вынала исписанные от руки тетради, почти не понимая, что происходит. Он забрал их все, но не схватился за всё разом. Изучил только одну, зато подробнее, чтоб лучше в голове отдавался смысл. Наконец, вынес приговор:
-- Ну, конечно, не сценарий, исключительно книжный вариант, но при желании фильм выйдет.
Я рухнула в межвременную дыру, в голову ударил ток, сердце забилось.
-- Я серьёзно, -- сказал Депп.
-- А такое бывает, чтобы ты был серьёзен? -- попыталась отшутиться я. -- Джонни! Я конечно, гордая и не хотела бы строчить сценарии для какой-нибудь мыльной оперы, но зачастую лучше сочинить хороший банальный сериал, чем бездарный фильм!
-- Но я бы хотел сыграть твоего странника-одиночку, -- возразил он, проникновенно заглядывая в самую мою душу.
-- Джонни, сочинить роль для тебя... Ты что, хочешь, чтобы я окончательно сошла с ума от невозможности дать тебе то, что нужно?
-- Джейн, я тебя прошу! Ну хочешь, я ради этого персонажа... Хёнея обниму?
Такую жертву я не могла не принять. Я решительно придвинула к нему кипу бумаг, сшитых рыжей ниткой, с косым названием от руки, и, не опуская глаз, произнесла:
-- Это ответ.
Джонни улыбнулся. Весь мир со своим многообразием красок померк рядом с этой улыбкой; всё, ради чего ещё стоит жить, сфокусировалось в этом моменте.
-- Ладно, пора домой, вечер уже.
Джонни не спешил. Поднялся, вроде как для того, чтоб уйти. Но не ушёл, а остановился поодаль. Я, как развенчанный закат, как отголосок дальнего зова не сводила глаз с горизонта. На Деппа даже не смотрела. Вечер правда был тревожен, дул ветер, и, ещё не обзаведшиеся новой листвой, деревья (была весна) отчаянно фехтовали голыми ветвями. В такую минуту хочется лететь далеко-далеко, к чему-то прекрасному. Искры безосновательного волнения раздуваются в пламя восторженного экстаза, сердце горит, за плечами расправляются крылья. И, хотя никто не стесняет твою свободу, что-то держит тебя, не пускает в небо, на волю, вдыхать пьянящий дурман одинокого пути, пути, идущего дальше любого другого...
Джонни всё ещё стоял около. Но я (вот глупость!) забыла о нём. Я слегка вздрагивала от ещё прохладных порывов ветра, вслушивалась в неповижное безмолвье. И вдруг запела. Негромко, но искренее, как если бы была одна в целом свете.
Что же это была за песня? Не помню... Наверное, Екатерины Болдыревой...
"Будь со мной рядом, вот и всё. Снова зову и никто не услышит... Будь со мной рядом, вот и всё, пусть сердце моё тобой дышит. Будь со мной рядом. Странная связь между нами... Есть она или мне снится? Будь со мной рядом, войди в мою власть, опустив ресницы... Я никогда не буду искать тебя, даже если сумею... Я ни за что не стану искать тебя... а сердце сильнее... Я отыщу тебя, не спастись тебе от этого яда... Я отыщу тебя и прижмусь к тебе... и больше не надо..."
Сейчас мне кажется, это были строки не из памяти, а из самой дальней улицы моей души. Вот странно... я не думала в этот момент о Джонни сознательно. Я как бы стала его частью, тенью, эхом. Чем-то неотъемлимым, чего никто, даже он сам, не заметит. Но была чем-то одним целым, неделимым, как ночь и день, вера и отчаяние, сердце и разум.
Я даже ослабела, все силы тела перешли в душу. Меня спасло только то, что я и так сидела на скамье, иначе точно пошатнулась бы. Нет ничего странного в том, что я не видела, как Джонни с новым любопытством уставился на меня, как растроганно стал слушать. Это была невероятная минута. Такой не будет больше. Она как бриллиант, уникальна. И редко встречается.
Кончила я и сама не заметила этого, мой голос как бы замер вдали, отдельно от меня. Джонни снова сел рядом. В лице - замешательство.
-- Ты что, ещё и петь умеешь?
-- У костра, не на сцене, -- сказала я поспешно, помня, что имею дело с мужем Ванессы Паради.
-- Какая мне разница! Что это ты пела? Не отбирай у меня такой мечты, не говори, что ты пела это просто так. Я-то был уверен, что рядом мой истинный друг, что ты поёшь для меня.
Он заставил меня снова запеть. Странно, под его полыхающим взглядом я уже не чувствовала той неловкости, какой ждала и какая действительно владела мной, пока я отнекивалась. Но это была уже другая песня...
-- "Мы прошли по кругу, сменив сотню вер, и круг замкнулся опять. Кто нам скажет, во что нам верить ещё? Я бегу так быстро, что ангел мой уже не в силах меня догнать, и я слышу, как он тяжело и часто дышит в моё плечо. Нас давили катком, нас сгребали совком, нас по книгам учили любить, но мы верили: у причала нас ждут корабли. Мне не страшно, что каждый третий может случайно меня убить. Я вот только боюсь, что впервые в жизни не чувствую к ним любви. Это снова весна, снова время никчёмных надежд, снова тихая-тихая песня над городом слёз. Отвори мне окно и впусти этот призрачный свет. Мы уже на краю, кто же снова нам в сердце шальную надежду принёс?"
Петь было легко, петь было прекрасно. И ещё прекраснее от того, что тебя слушал не кто-нибудь, а тот, кто... Тот самый! Ради кого стоит быть кем-то большим, чем просто человеком с планеты Земля. Джонни, мой добрый друг, вдохновитель моей души на мужество...
-- Это... это кто же такое сочинил? -- глухо спросил мистер Депп, глаза его блестели.
-- Макаревич, из "Машины Времени". Разве тебе это о чём-нибудь говорит?
Джонни отрицательно покачал головой. Чёрными его прядями играл ветер.
-- Нужно идти, -- твёрдо сказала я. -- Уже темно, скоро зажгут фонари, а меня дома убьют за то, что шатаюсь где-то...
-- Так ведь не одна, -- возразил он, снова улыбаясь.
-- Да! -- фыркнула я. -- Мама будет в восторге от того, что я сбежала в обществе придурковатого пирата с глазами божества, терзающего гитару и крушащего верхом на велосипеде всё, что ни попадётся на пути.

Nata Li, КошК, спасибо большое!!

КошК, а что такое: цитировать в жж? В инете? Нет, лучше не надо

КошК, очень и очень понравилось!!! Классно!!!

» Смотреть спойлер - скрыть спойлер... «

Очень перекликается со стихами замечательного российского поэта Владимира Кириловича Сергеева, крестного отца московской Рок-лаборатории, он пишет стихи и тексты песен для рок-групп, ("Легион" например ) Если хочешь, я тебе в личку их скину. Я по инету полазила - там их нет. Стихи чудесные и по форме весьма интересные! ))))

Чудак

Жил на свете один
Очень странный чудак
И терпеть он не мог
Человечий бардак.
Был сплошное "не то"
И все делал "не так"
Все бегут на войну -
Он ложится в гамак.
Все бросают курить -
Он сажает табак
Чуть Воскресное утро
Разбудит трудяг
Все на мессу гурьбой -
Он шагает в кабак.
Камнем метят мальчишки
В бродячих собак
Он прогонит их прочь
Поражая зевак.
Подаяние просит
Безногий бедняк
Все отводят глаза -
Он бросает пятак.
Если лишний какой
Есть кафтан иль кушак
Все три шкуры сдерут -
Он подарит за так!
...А когда умирал
Этот странный чудак
Не пришел к его ложу
Никто из бродяг,
Что из рук его щедрых
Хватать был мастак.
Так и умер один
Наш печальный чудак...


***

Ночная звезд феерия -
Поэма без названия.
Небесная мистерия -
Загадка мироздания.

И Ковш Большой Медведицы
Черпая звезды жидкие
На небе темном светится
Серебряными слитками

Ночной узор волнуется
Мерцая звезд пригоршнями...
А Ангел мой целуется
С Принцессой-на-горошине.

А Ангел мой невенчанный
Летает ночью майскою...
Вернись ко мне, хороший мой
Тебя одену в ласки я...

Одиночество-и-Свобода, здорово.
Слов нет. Молчу и комок в горле просто.


пантера, хорошо) не буду цитировать, и - спасибо!



о-о-о.... красота)
Чернильное небо, млечный путь, и мокрые звёзды - как цветы))

Anne_Abberline, Djurema, Пантера, КошК... Всем искренная благодарность! Вы мне очень помогли. Для меня ваше мнение правда очень-очень много значит. Спасибо, что хватило терпения читать длинные страницы. Простите, что я так открыто признаюсь, что не знаю, хватило ли бы мне самотречения пожертвовать собой. Просто стараюсь быть честной. И надеюсь, что в нужный момент окажусь лучше, чем о себе думаю.
Мне нравится твои стихи, Пантера!
"Чудак" из тех, где любой промах стиха незаметен благодаря простодушию и искренности. И это настолько точно, метко... Я знаю некоторые стихи подобного замысла. Вот доказательство того, что такие чудаки есть и их ценят. А тот, кто не ценит... Зачем дорожить его мнением?
А второе такое красивое, такое светлое! Большущее спасибо за стихи!

Одиночество-и-Свобода, мнение понимающих, со-чувствующих тебя людей - это бесценная жемчужина
пиши ЕЩЁ!
Потом сварганим бусики

Одиночество-и-Свобода, меня обычно не хватает на долгие чтения, но я зачиталась. Я случайно. Это замечательно.
Спасибо всем, кто творит, кто пишет в этой теме. Так приятно, что заходя на форум поклонников творчества Джонни Деппа попадаешь в мир поэтов-философов.

КошК, Chocoed, спасибо... Сижу, краснею и ликую. Кажется, что прямо сидим все вместе и разговариваем. Вообще на этом форуме так легко общаться, простой и понятный всем язык, все так добры друг к другу. КошК, спасибо за "бусики"! Chocoed, сочла за честь!