Мы сидим в кафе прямо по дороге из её дома в северном Лондоне. Она говорит, что хочет мне что-то показать, и достаёт маленькую картонную фигурку женщины с огромной головой гидроцефала. "Вот, принесла себя. Это я... В "Алисе". Алиса в стране чудес - последний из совместных проектов Хелены и её партнёра, режиссёра Тима Бартона. Это их шестое и, безусловно, самое дорогое сотрудничество (около 250 млн долларов). Классическая территория Бартона - сказочный мир, где взрослость не вполне достижима, а невинность преследует омерзительное зловоние. Бонем-Картер играет злодейку - среднее между Черной Королевой и Червонной Дамой. Она смотрит на свою фигурку и обращается к ней. "У неё синдром Туретта. Только и твердит: "Головы с плеч!", постоянно".

Бонем-Картер ещё не видела фильм. Никто не видел. Это строжайший секрет. Но потом выясняется, что она не видела все свои последние работы, бойкотировала их. Терпеть не может смотреть на себя. Не может и Джонни Депп, красивейшее альтер-эго Бартона, который играет Безумного Шляпника в "Алисе". "Джонни ничего не смотрел со своим участием. Это слегка утешает. Думаешь - раз уж Джонни не может смотреть на себя.."

В "Алисе" вы выглядите не лучшим образом, говорю я. "Да, я никогда не рассчитываю, что Тим сделает меня хорошенькой".

Карьера Бонем-Картер аккуратно делится на две эпохи: до Бартона и после. Кажется, что она сильно отличается от девятнадцатилетней девушки, появившейся в "Комнате с видом", живущей на постерах EM Forster и "Английских Роз" и в корсетной индустрии. Прошедшее десятилетие было временем Бартона - всё более чокнутых персонажей в ещё более чокнутых фильмах, от Большой Рыбы до Чарли и Шоколадной Фабрики. В Свини Тодде она блистает, как миссис Ловетт, самая очаровательная подруга серийного убийцы в истории кино. Белые дамские юбки давно заменены чёрными кружевами, чёрными шляпами и чёрными платьями, всё - чёрное. в пышных волосах прерафаэлитов стали гнездиться птицы, цвет лица мертвенно-бледный, призрачно-белый.

"Старение очень помогает", - говорит она. "Без вопросов, я стала лучше, как актриса и вышла за рамки определённых типажей. Я была, словно тёлочка в корсете." Она останавливается, отхлюпыает смучи, откусывает от сэндвича и начинает заново. "Хорошо, не совсем тёлка, но вы понимаете, что я имею в виду. Секс-символ в корсете, я полагаю. Теперь я не хочу быть секс-символом, я собираюсь быть бабулей. " Она меняет своё мнение после глотка. "Ладно, не совсем бабулей."

В тех ранних фильмах она видится невероятно шикарной, весьма британской Настасьей Кински. Ирония в том, что сама она запредельный гибрид - англичанка с частями испанской, французской, австрийской, чешской и русских кровей. Её озадаченная мать интересовалась, как из этого получилась традиционная британская семья. Ответ прост: прадедом Бонем-Картер был премьер-министр от Либеральной партии Герберт Асквит. Что касается Бонем-Картер, то они были гораздо старомоднее либералов.

На расстоянии её детство выглядит привилегированным, но реальность была несколько иной. Её мать попала в аварию, когда Хелене было пять, и восстанавливалась в течении трёх лет. (Она работает в качестве психотерапевта). Потом, когда ей было 13, её отца, успешного банкира, разбил инсульт и сделал его инвалидом. Маленькая девочка Бонем-Картер была стара не по годам. Сразу после инсульта отца она нашла себе агента. "Я просто пошла и получила агента, так как думала, что могу сотворить свой собственный мир - вы не можете исправить свою жизнь, но можете бежать в мирок, где всё под контролем." Странно, что она выбрала сцену, так как говорит, что была очень застенчива.

Она искала уверенности в чём-то, вроде телефона агента? "У меня была решимость сделать все правильно. Я была очень упряма, и считала, что должна стать самодостаточной, чтобы заботиться о себе сейчас." Хватало ли ей денег? "Хватало, но и только. Я была невероятно старой для своих лет и невероятно робкой одновременно. Мне кажется, что я родилась старой, а потом перестала расти. Я жила с родителями до 30 лет. Оглядываясь назад, вижу, что оставалась там из-за папы - пытаясь улучшить жизнь, насколько возможно. Я думала (безумно, конечно) - если я всё ещё ребёнок, то могу исправить то, что случилось с папой".

Её профессиональный дебют состоялся в 16, в рекламном теле-ролике. Три года спустя она была кинозвездой. Но чувствовала себя мошенницей. Ей приходилось играть с актрисами вроде Джуди Денч и Мэгги Смит, а у самой не было никакой подготовки, и она ждала разоблачения. "Не знала, какого чёрта я там делаю. Думала - блин, я не смогу. Чувствовала, что целиком и полностью блефую. Теперь мне гораздо легче, потому, что я фундаментально счастлива." Она сделала несколько фильмов и вернулась домой, подготовиться к прыжку во взрослую жизнь. "Я была замужем за моими родителями."

В конце 1990-х она снялась в "Бойцовском Клубе", фильме, который изменил отношение общественности к ней. Английская Роза внезапно обернулась ущербной американкой, одетой в чёрное, пускающей кольца сигаретного дыма и играющей в опасные игры с плохими мальчиками Бредом Питтом и Эдвардом Нортоном. Фильм истерично освистали на премьере на Венецианском кинофестивале, где она была с матерью. "Дэвид Финчер был сильно подавлен реакцией, которая была действительно агрессивной, но ободрил мою маму, сказав - не волнуйтесь, это будет культовое кино." Фильм стал огромным успехом. Она часто зависит от мнения матери - когда получает сценарии, то даёт ей читать и они вместе разбирают характер персонажа.

Она приняла участие в "Бойцовском клубе" сразу после своей номинации на Оскар за "Крылья голубки". "Это была идея Бреда Питта, занять меня в фильме. В течении шести недель, пока вы ждёте Оскара, открывается окошко, когда возможно всё. На седьмой неделе - кто не успел, тот пролетел. Забудьте. Я получила много милых предложений, но выбрала Бойцовский Клуб."

Я признаю, что не понимаю "Бойцовского клуба" (когда мы почти закончили, то выяснилось, что Эдвард Нортон и есть Бред Питт). "Честно говоря, я получила не весь сценарий" - говорит она. "Я подумала - о Боже, у этой вещи и впрямь могут быть неприятные последствия, она может породить все эти бойцовские клубы. Это не великая философия, не особо зрелая". Она останавливается и говорит, что старается быть вежливой ко всем, с кем работала. Но, в конце концов, она слишком честна для этого. Мы говорим о четырёх фильмах о Гарри Поттере и о том, как сложно в них разобраться. Она кивает: "Сказать по чести, там чертовски много сюжетов, чтобы вписаться в два часа."

В тридцать лет она, наконец, была готова уйти из родительского дома на Golders Green. Она осталась на севере Лондона, переехав на пару миль в сторону, в Хэмпстед. У неё было много парней, в том числе, Кеннет Брана, но она никогда не жила ни с кем вместе. "Помню, как думала: "Неплохо бы Мистеру Идеальному Супругу переехать по соседству?"

В конце концов, он так и сделал. Во время съёмок Планеты Обезьян, первой работы с Бартоном, Бонем-Картер едва говорила с ним. Она помнит только, как он сказал ей, что знал, что искал именно её как одну из своих обезьян, и что он когда-то жил в Хэмпстеде и это было единственное место в мире, где он чувствовал себя дома. Когда фильм был закончен (ей было 35), они начали жить вместе в домах по соседству. Действительно, два дома рядом. У них два ребёнка, шестилетний Билли Рэй и двухлетняя Нелл. Бартон всё ещё живёт по соседству.

Вместе с Бартоном Бонем-Картер получила и свой преобразованный имидж. Они часто фотографируются вместе - чёрные одежды, лица одинаково бледные, волосы одинаково всклокочены. После рождения детей она выглядит так, будто только что встала с постели. Она счастлива, что на её фотографиях видно немного обвисшее тело. Не заботиться о внешности стало хорошим тоном. Но, какой бы растрёпанной и обрюзгшей она не была, выглядит она прелестно. "Меня часто критикуют, за то, что я ношу. Мой главный ярлык в прессе: "катастрофические наряды"! Я думаю, что ей это почти нравится - побег от её красиво-хорошенькой юности. Она не так уверена: "Да нет, иногда пресса действительно оскорбительная, но сейчас, вроде, она мила. Мы словно "парочка помешанных".

Сегодня она выглядит вышедшей прямоииз фильма Бартона: чёрное платье в цветочек, чёрная юбка, чёрные в цветочек носки до колена, чёрные боты, такие удобные, чтобы надавать кому-то пинков, и столько украшений на шее, что удивительно, как она может держать голову. Она часто описывается, как гот, но сама говорит, что не уверена в смысле этого слова. "В частности, я не люблю музыку и у меня нет готических записей. Преобладание чёрного? Бледность? Белые вещи. Да.. Тим иногда наносит серый макияж и не говорит мне, а потом, я такая: "Ты болен!.." Он подходит, ха, это серый мек-ап, хиихииихии!"

Она всё ещё размышляет об их, якобы, "готичности". "Он не любит музыку, тоже. Но мы наряжаемся на Хэллоуин." Они остаются дома в этом макияже, или выходят? "Нет, мы идём и играем. Не знаю. Ну.. ему нравится смерть. Не то,чтобы он её любил, он обдумывает это для своей работы."

Маленький глоток кофе. Вода. Смучи. Говорит, что она кошмар для посыльных на съёмках. "Вуди Аллен хотел отравить мои напитки." Поправляет себя: "Притворялся, что хотел."

Она заказывает очередной двойной эспрессо. Бонем-Картер бросает вызов Голливудской Конвенции во всех отношениях - не в последнюю очередь зубами, которые жёлтые. "У меня никогда не было белых зубов. Что бы ни говорили, я не сделаю с собой ни одну из этих ужасных вещей - отбелить зубы или исправить форму носа.."

Сказала, что раньше считала, будто Бартон страдает аутизмом, но, по её словам, всегда понимала это неправильно. Она пытается объяснить, что имеет в виду. "Всем auties нравится "Кошмар перед Рождеством". Теперь она извиняется за слово "auties ". "Я играла Джеки Джексон, одинокую маму аутичного ребёнка, и отчасти чувствую, что всё ОК, я же знаю её, этот мир - она сама звала их auties." То, что она говорит о Бартоне, исполнено глубокого смысла: он часто создаёт миры, герметично закрытые от обычной взрослой жизни. "Думаю, он чувствовал сильную изоляцию в Бербанке, где родился. Эдвард Руки-Ножницы - о том, как он был воспитан. Это немного Алиса в стране чудес - "мне здесь не место"..

Люди склонны считать, что мир этой парочки в равной степени оторван от реальности. Я говорю ей, что мой друг просил спросить, были ли они самыми дурацкими родителями на детской площадке. Она хихикает, идея ей нравится, но говорит, что я был бы разочарован. "Однажды я пошла к действительно блестящему, интуитивному астрологу - я люблю всё такое - и первое, что она мне сказала, ей-Богу - что он рациональный человек. Я подумала - как интересно, ведь это последняя вещь, которую люди могут сказать о Тиме, но он таков. Он иногда эдакий творческий и безумный внешне, но в основании очень здравый и практичный. Не думаю, что мы совсем уж сумасшедшие, если честно."

Что касается семейных планов, то они просто практичны. Он купил дома по соседству, так как её был слишком мал для совместной жизни (три дома были коттеджами для художников, в каждом по одной главной комнате), и обоим нужно собственное пространство. Теперь, с её слов, раскол совершенный - она в одном доме, он в другом, а дети в третьем играют с няней. Она говорит, листая фото на мобильном телефоне, показывает мне детей, маму и папу, черепаху Шелли. "Это Билл-пират на пиратской вечеринке. Он невероятно терпелив. Нелл всего два, и она готова разрушить всё. Он интроверт, она экстраверт. Он очень нежный, она гораздо мужественнее."

Видятся ли они с Бартоном дома? "Он всегда приходит, это правда трогательно. Всегда заглядывает." Есть ли у него ключ к её дому? "Нет, дома соединены. Журналисты придумали подземный тоннель, готично. На самом деле это на земле, много света." Они спят вместе? "Иногда. По причине храпа.. Его храпа. Другая причина - он страдает бессоницей и привык смотреть телевизор перед сном. Мне нужна тишина."

Она думает, что встреча с Бартоном её изменила. "Он сделал меня более знающей. Думает, я постоянно утрирую. Знает, что у меня очень подвижное лицо и гиперактивные брови, зовёт их "танцы гусениц". Он всегда за минимальную выразительность. Он любит упростить вещи, я - усложнить их. Я думаю - мы можем сделать это и это и это, и замираю от того, что не знаю, с чего начать."

Изменила ли она его? "Люди, которые его знают, говорят "да", и я чувствую себя польщённой. Заставила его больше говорить. Раньше он вообще не разговаривал. Он гораздо более пугливая лошадь чем я. Каждое предложение было незавершённым. Я называла его домом заброшенных сентенций. Теперь он фактически завершает их." Её голос звучит так довольно, будто она только что это поняла. Её часто описывают, как музу Бартона, и это её смущает. Говорит, что не расстроится, если в будущем он перестанет её снимать, всегда может случиться фильм, для которого она не подходит. "Вы не можете принимать это близко к сердцу." Но если он решит не снимать её больше никогда? "Очевидно, тогда я и приму это на свой счёт. Я дам вам знать, когда это произойдёт." Переживут ли такое их отношения? "Это было бы занятно, ведь работать с Тимом не так просто. Так было с Алисой. Свини был очень напряжённый, очень трудный для наших отношений." На съёмках он начальник или партнёр? "О нет, он партнёр в нашей частной жизни, но когда он режиссёр, он босс. А может, я это путаю."

Продюсер Алисы, Ричард Занук, сказал, что это "фильм для маленьких людей, и людей, которые прочли книгу 50 лет назад". Это правда для большинства работ, сделанных Бартоном и Бонем-Картер вместе. И всё же, по её словам, в свои 43 она впервые чувствует себя взрослой и готова играть любую роль. Она готова для матерей и бабушек, но это не всё. "Я чувствую себя гораздо более сексуальной, чем когда либо, не из-за привлекательности, а потому, что вросла в своё тело." Она чувствовала себя сексуальной, когда была молодой красивой штучкой? "Нет, абсолютно нет. Тотальный дискомфорт. Превращение в женщину заняло годы, и погрузило в счастье. Когда я была молода, верила в андрогинность, вы не можете выставляться напоказ, не можете использовать это. Всё было какой-то гадостью, которая смущала. А теперь я такая: "Эй, наслаждайтесь!" Теперь я не беспокоюсь о формах и вещах. Прекрасно иметь изгибы. Быть женщиной."

Она допивает свой последний эспрессо. "Наверное, у меня просто задержка в развитии."