Гавань проклятых, Вариация на тему "жизнь, после смерти" Опции

[Белл Уоркис]

Ну так вот, моя проба пера. Одним словом, фанфик... Возникла как-то идея, проанализировав сюжеты 2-х певых частей ПКМ, логически вывести 3-ю. Как ни странно, кое-что получилось. Приведу начало, ежели будет интересно, продолжу

Условно, назову это
Гавань Проклятых
АВТОР: Белла Уоркис
ЗАДЕЙСТВОВАНЫ:
Капитаны: Джек Воробей, Дейви Джонс, Барбосса, Норрингтон
Гражданские: Элизабет Свон, Уилл Тернер, Тиа Далма, лорд Беккет.
Новые: Сяо Фенг, Чунмин, Гарри Тиггс.
Массовка: пираты, солдаты и утопленники.
ПАРЫ: будут
РЕЙТИНГ: R
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: подробная сцена утопления, монстры и скелеты.
СТАТУС: в работе
ОТ АВТОРА: Все герои (кроме Чунмин) принадлежат не мне. Все, здесь написанное, создано исключительно в развлекательных целях и никакого коммерческого дохода не несет.

ВМЕСТО КРАТКОГО СОДЕРЖАНИЯ (представьте трейлер):
Голос Тиа Далмы: «Вы готовы отправиться на край света, чтобы спасти красавчика Джека?»
Перед взглядом летит поверхность старинной карты. На ней нанесены корабли, острова, прорисованы монстры. Постепенно поверхность карты переходит в морские волны и среди простора океана виден корабль с перепончатыми парусами. Корабль дрейфует на темных волнах под багровым небом. Команда с ужасом смотрит в черную глубину.
Голос Сяо Фенга: «Она показывает все опасные места в океане»
Руки в перстнях с длинными неухоженными ногтями вытаскивают потрепанный свернутый пергамент из тайника. Китайский пират приподнимает за подбородок голову Элизабет и смотрит ей в глаза. Она отвечает гневным взглядом. «Хороша, а?» - спрашивает довольный Барбосса.
На палубе джонки возмущенный Уилл смотрит на Барбоссу: «Ты все время лгал нам!» «У всех свои интересы в этом деле, мистер Тернер», - усмехается Барбосса и уходит прочь.
Голос Джека: «Далма, знает о наших слабостях все, цыпа»
Пушечные залпы, дым, китайцы рубятся с Гиббсом и Тернером, один корабль тонет. Уилл распахивает дверь в каюту джонки и видит перепуганную китайскую девушку.
Голос Далмы: «В мире, где встречаются живые и мертвые, ничто не остается прежним. Многое измениться в вас самих. Поверь желаниям, и сможешь найти путь назад»
Сцены:
На фоне белой пустыни Элизабет кричит вслед Джеку: «Мы должны выбраться отсюда!» На палубе «Летучего Голландца» Дейви Джонс Джеку Воробью: «Мне нужен залог», - и Джек оборачивается к Элизабет. Джек на фоне белой пустыни поднимается с земли и резко открывает компас. «Пожалуй, мы найдем курс, цыпа». В темной гавани один за другим всплывают сгнившие корабли. «Скоро они будут здесь, губернатор», - говорит Норрингтон. «Отлично», - отвечает напудренный Беккет, с довольным видом поглаживая сундучок.
Голос Джека, увещевательным тоном: «Нас ждет заварушка, в которую не стоит ввязываться в одиночку»
Джек, Барбосса и Уилл сидят в таверне рядом с грязным и страшным одноногим пиратом (Кит Ричардс) «Какую долю добычи вы хотите?» - спрашивает этот пират.
Далее наплыв сцен.
Элизабет на расстоянии нескольких миллиметров смотрит влюбленными глазами на Джека и говорит: «Вы мне мешаете, капитан Воробей». Джек кричит: «Залп!» «Черная Жемчужина» стреляет по джонке стоящей среди скал. Уилла выбрасывает за борт взрывной волной. Кракен обвивает джонку щупальцами. Щупальца разносит шлюпку в щепки. Уилл приставляет к горлу Джека саблю: «Где Элизабет?» Девушка китаянка, хватается за лезвие сабли Уилла. Солдаты выбивают дверь. Морское сражение множества кораблей. Норрингтон дерется с Джеком. В роскошном интерьере Элизабет швыряет в Беккета мушкетом. На корме «Жемчужины» Уилл дерется с четырьмя пиратами Дейви Джонса. Девушка китаянка перерубает саблей трос и, держась за него, бросается с марса на палубу. На городской улице Джека и Элизабет берут в окружение пираты. Элизабет обнимает Уилла. Барбосса и Джонс ударяют по рукам. Элизабет обнимает Джека. Темный фон. Музыка стихает.
Голос Тиа Далмы: «Только один смог найти выход из Гавани проклятых»

Элизабет стоит на фальшборте корабля и держится за вант. Уилл твердо: «Элизабет, не делай этого!» Она оборачивается: «Извини, Уильям. Я должна» и прыгает за борт.
На темном фоне появляется надпись: «Пираты Карибского моря. Гавань проклятых». Скоро на экранах…

Гавань проклятых
Часть 1. Выгодная сделка
- Хороша, а? – довольный Барбосса откинул покрывало, скрывавшее лицо пленницы. Её внешность должна была поразить капитана Фенга. И взглянув на стоящего перед ней пирата, Элизабет поняла, что нужное впечатление достигнуто. Сказать, что после восьми месяцев морских скитаний она прекрасно выглядела, значило сильно польстить. Однако, светловолосые европейки были редкостью в Сингапуре. И голодно-жаждущие взгляды команды «Ин Цзяо» подтверждали её привлекательность. Такие пленницы попадались редко, а уж пленницы-аристократки тем более. Конечно, Барбосса не утаил её происхождение, расхвалил, перед тем как привести на показ. За диковинку не жаль денег. И сейчас такой диковинкой была мисс Элизабет Свон. Со связанными руками и в платье Тиа Далмы она вступила на борт джонки «Ин Цзяо», принадлежавшей сингапурскому пирату Сяо Фенгу. И сейчас капитан Фенг контрабандист, пират, убийца и большой любитель женского пола с внимательно рассматривал все, что не прикрывало платье.

Было совсем не холодно, но Элизабет пробирала дрожь. Платье едва держалось, сжимая ребра корсетом. На наряд знатной дамы, что носила раньше мисс Свон, оно походило мало. Тиа Далме нравилось надставлять прорехи в своих платьях разноцветными лоскутами, в результате юбка напоминала хвост павлина, отдаленно сохранив изначальный крой. Но в любом случае, платье выглядело «по-европейски», экзотично. И это было главное.

«Европейскую» прическу мисс Свон также делала Далма. Ведьма имела весьма далекие представление о моде рококо вообще, и прическах аристократок в частности. Элизабет категорически запретила делать себе начес, с которым обычно щеголяла сама Далма, разрешив только подобрать несколько прядей на затылке.

- Взгляните, капитан Фенг. Истинно товар первый сорт! - нахваливал Барбосса, отдергивая один из лоскутов юбки, обнажая Элизабет ноги. Элизабет вздрогнула. Барбосса издевался, прекрасно зная, что возразить ему она не сможет. Он, конечно, нарочно унижал её в и без того унизительной ситуации. Сжав зубы, Элизабет думала: «Ох, и устрою я вам капитана Барбосса, если только вернусь на «Шень». Фенг подошел ближе. Он согласно кивнул, требуя опустить платье. Афишировать свою наложницу перед командой он не хотел, по крайней мере, сейчас. Он приподнял голову Элизабет за подбородок и заглянул ей в глаза. Элизабет взглянула на него без страха. Две щелочки темных глаз. Жесткие черты загорелого, немного желтоватого лица. Длинные тонкие прядки усов и такая же жидкая бородка. Властный взгляд, темные брови почти сошлись на переносице, но тонкий рот улыбался. По крайней мере, это выражение можно было так назвать. Сяо Фенг славился как один из самых опасных морских разбойников Южно-Китайского моря и Малаккского пролива, и именно у него хранилась вещица, что была нужна им больше всего на свете.

В это время Пинтел и Рагетти выкатывали бочонки рома на палубу «Ин Цзяо». Поводом явиться на джонку Фенга явились именно они – груз ямайского рома, захваченный удалым капитаном Барбоссой по пути в азиатские страны. Капитан Барбосса остро нуждался в деньгах, потому предпочитал перепродать награбленное, и зажить трезвой, но богатой жизнью. По легенде, придуманной не без участия мисс Свон, в нагрузку к рому Барбоссе досталась светловолосая европейка, и он не преминул так же предложить её Фенгу.

Пока боцман сингапурцев проверял целостность бочонков, Пинтел и Рагетти мялись рядом с Барбоссой.
– Что же, – протянул Барбосса. - Раз сделка состоялась, капитан Фенг, один из бочонков дарю вашей команде. В знак дружеского расположения.
– Прекрасно, капитан Барбосса, – отвечал Фенг на неплохом английском, чем ни мало удивил Элизабет. – Прошу вас и мисс пройти в мою каюту, чтобы отметить приобретение.

Элизабет подтолкнули в спину, и она последовала за пиратами. Каюта похожая на ту, что занимала сама Элизабет, отличалась захламленностью. Нельзя было ступить, не споткнувшись о какой-нибудь сундук, сундучок или ящик. Судя по многочисленным вещицам, Фенг не бедствовал. Все сундуки были непустые, и где-то хранилась увесистая связка ключей, открывающая доступ к их богатствам. Зацепившись подолом за очередной ящик, Элизабет упала на гору подушек, вызвав дружный смех Фенга и Барбоссы. Пинтел, расположившийся за дверьми, явственно произнес: «Не переломай ножки, пупсик!» Рагетти тоненько захихикал.

– Предлагаю вам капитан, оценить мое приобретение вместе со мной. Раскупорьте бочонок, - приказал Фенг своим людям. Ром разлили и Барбоса по просьбе китайца начал рассказывать историю своего путешествия. Элизабет тоже плеснули рома, но она предпочла только делать вид, что пьет, неотрывно следя за Фенгом. Время от времени Сяо Фенг бросал на неё учтивые взгляды. И вполне приветливо улыбался, выслушивая Барбосу, пока тот пересчитывал свой барыш. Сумма, которую за неё заплатили, Элизабет не интересовала. Все её внимание было сосредоточенно на кружке капитана Фенга. Наконец, осушив до дна последнюю чарку, Барбосса крякнул и, громыхнув кружкой об стол, собрался уходить. Он уже порядком захмелел и, покачиваясь на манер Джека Воробья, двинулся к дверям. Фенг провожал его.

– Да! Капитан Фенг! – обратился к пирату Барбосса, застыв в проходе и загораживая своей мощной фигурой обзор для пиратов Фенга. – Надеюсь, что девчонка… Дальше он понизил голос, заставив Сяо прислушиваться к его сальной шуточке. В это время Элизабет мгновенно извлекла из-за корсажа крохотный флакон и, выдернув пробку, быстро опрокинула содержимое в кружку китайца. Хохот, раздавшийся от дверей, доказывал, что удалась не только шутка Барбоссы, но и её тоже.

[Белл Уоркис]

(продолжение)

Дверь за Барбоссой закрылась, и Элизабет осталась наедине со своим «хозяином». Пока она раздумывала, как Фенг воспримет идею развязать ей руки, капитан Сяо развалился на топчане с видом «король вернулся домой». Кивком он велел мисс Свон подойти и сесть рядом с ним. Топчан оказался достаточно тесным, и поскольку почти всё полезное пространство было занято Фенгом, Элизабет примостилась на краешке. Вблизи «хозяина» явственно ощущался запах рома, кож и еще чего-то дымного. Фенг сунул ей в руки кружку:

- Пей! - судя по тону, это была не просьба.
Кружка слишком уж пиратской емкости вмещала почти пинту алкоголя. Рискуя выронить эту бадью, Элизабет поднесла её к губам и стоически сделала глоток. Ром обжег горло.

- До дна, - уточнил пират, заметив, что на этом мисс Свон решила остановиться. Элизабет сейчас как никогда был нужен трезвый разум, но Сяо Фенг смотрел на неё неотрывно, и схитрить было невозможно. Дабы не разозлить грозного Сяо раньше времени Элизабет пришлось подчиниться.
- Ты англичанка? – спросил капитан у Элизабет, провожая взглядом капельку рома, скользнувшую по её шее. Элизабет восприняла вопрос как повод – поставила кружку на ближайший сундук и кивнула, переводя дух.
- Англичанки не любят ром? – Фенг изобразил улыбку, он распрямился и приблизился к ней.
- Я привыкла к более изысканным напиткам, капитан, - гордый взгляд, и немного дерзости было как раз в рамках её роли. Фенг опасно качнулся в сторону своей пленницы.
- Англия далекая страна. Такие женщины не должны оказываться без сопровождения мужчин. Зачем ты покинула свой берег? – его рука откинула прядь её волос, оставив открытыми плечо и шею.
- О! – возмущенно воскликнула Элизабет, инстинктивно отстраняясь и с беспокойством ощущая кожей его дыхание. – Я совсем не труслива! Я не боюсь легенд о пиратах. Я знаю много таких легенд!

«Проклятие!» - думала Элизабет, - «Когда же подействует зелье». Если бы Тиа Далма была сейчас в каюте и умела читать мысли, она узнала бы о себе много нового. Элизабет начинала беспокоиться. Маленький флакончик, который колдунья Далма передала мисс Свон, содержал варево с красивым названием «Зелье искренности». По словам Тиа, каждый, кто принимал это средство, выбалтывал даже самые тщательно охраняемые и забытые секреты, а после отправлялся в царство снов. Действие зелья усугублялось алкоголем и действовало оно «очень быстро». Однако что понимала Далма под словами «очень быстро» несколько минут или несколько часов, оставалось только гадать. Элизабет невесело подумала, что со стороны ведьмы это была бы очень оригинальная «шутка».

Между тем последние слова девушки произвели на Сяо Фенга впечатление:
- И какие же легенды о пиратах знает благородная мисс? – по его лицу было понятно, что ничего по настоящему страшного она еще не видела. Но Элизабет была готова, она ждала именно этого вопроса.
- Я знаю многие, - продолжила она бесстрашно, - Но самая невероятная о знаменитом пирате восточных морей. Он неуловим и неуязвим, и никакие морские чудовища не могут устрашить его! - изображая восхищение, декламировала Элизабет, - Даже сам морской дьявол ему нипочем!
Фенг улыбнулся, такая лесть пришлась ему по душе, но пленница уже добавила ложку дегтя:
- Но это слишком невероятно, – сказала мисс Свон достаточно твердо. Наивное выражение хорошо скрывало заинтересованность. – Так ведь не бывает?

- Не веришь? - оборвал её Фенг. Он вдруг резко поднялся, бряцая своим металлическим одеянием, похожим на латы и потянул за конец веревки, связывающей девушку, - Я знаю все опасные места в океане. Абсолютно все. Идем!

Шатаясь, Сяо тащил её на другой конец каюты, к деревянной статуэтке какого-то местного божка. Округлое и улыбчивое божество восседало на массивном деревянном кубе, украшенном искусной резьбой. Фенг бесцеремонно отшвырнул Элизабет в угол. Теперь его фигура преграждала путь к отступлению, зато фигурка божка была хорошо видна. Фенг провернул скульптуру и в массивном кубе с легким щелчком открылся тайник. Через мгновение из его темного нутра, был извлечен старинный свернутый трубкой пергамент.

- Смотри, - Фенг развернул раритет перед глазами пленницы, - самая ценная карта из всех что были и будут.

Элизабет не могла оторваться. Да, это была она. Пожелтевший пергамент, испещренный иероглифами, надписанными поверх границ материков, островов, изображений морских чудовищ. Фенг следил за её взглядом. Карта исчезла так же быстро, как и появилась. Элизабет даже не успела перевести дух, как оказалась прижатой в угол. Китаец не церемонился. Так и не развязав Элизабет руки, он теперь пользовался этим преимуществом. Накрутив веревку на ладонь, Фенг не давал девушке возможности хоть как-то защититься от его домогательств, а чтобы подавить сопротивление вовсе пират сжал ей горло. Ситуация становилась критической, зелье все еще не действовало. На инстинкте самосохранения Элизабет рванулась из его рук всем телом. К счастью Фенг был достаточно пьян. Пошатнувшись, он отклонился в сторону, открыв пленнице возможность убежать. Однако Элизабет забыла о зажатой в его руке веревке от своих пут. Резко крутанувшись на ней, девушка упала к ногам пирата.

Помочь подняться, вцепившись в волосы – не лучший способ заполучить расположение дамы. Барбосса и тот проявлял больше вежливости, когда отправлял жертву по доске. Морщась от боли, Элизабет все же сдержалась от крика.

- Да, ты умеешь выведывать секреты. За этот же многие заплатили жизнью, - Фенг наслаждался видом её глаз, блестевших от слез.
- Но я слишком много заплатил, чтобы обладать тобой только раз. Ничего… - продолжил Фенг успокоительным тоном, - я знаю способ заставить тебя умолкнуть навсегда, сохранив тебе жизнь. Немой ты будешь не менее привлекательна.

Что за способ имел в виду Фенг, понял бы даже Пинтел, но испугаться Элизабет уже не успела. Оставив рассуждения, пират жадно впился в губы своей вырывающейся добычи. До сих пор Элизабет не знала что такое поцелуй, отнятый силой. От ощущения обиды, злости и беспомощности в её душе волной размером с цунами поднялись все самые отрицательные чувства. Разум просто отключился, оставив организм работать на инстинктах. Инстинкты же требовали убить этого негодяя прямо сейчас. Или хотя бы плюнуть в его наглую физиономию. Именно это Элизабет и сделала, как только Фенг прекратил её целовать.

Дальше все произошло очень быстро. Отрывочные ощущения весомой пощечины и жестких углов ящиков, на которые пришлось падать, зацепив стол. Разъяренный Сяо Фенг, приближался с занесенным над головой увесистым ларцом, и Элизабет уже простилась с белым светом, но вдруг, то ли подействовало зелье Тиа Далмы, то ли грозного Сяо просто хватил удар от избытка эмоций, Фенг неожиданно обмяк всем телом. Глаза его закатились и, выронив ларец себе же на голову, пират наконец-то отправился в царство снов.

С палубы доносились пьяные песни разгулявшейся матросни. Растягивая узел на связанных руках зубами, Элизабет бросилась к тайнику. Освободившись от веревок, мисс Свон свернула деревянного божка с насиженного места и выхватила карту. Медлить было нельзя. Выяснить на собственном опыте, что понимала Тиа Далма под словами «действует долго» Элизабет уже не хотела.

Сунув за корсаж похищенный пергамент, пленница бросилась вон из каюты. Но как только Элизабет распахнула двери, она нос к носу столкнулась с маленькой китаянкой. Худенькую девушку в черном национальном одеянии трудно было заметить в темноте. Матросы, уже хорошенько распробовавшие бочонок с подаренным ромом, в большинстве своем спали прямо на палубе. «Хотя бы сонный отвар подействовал как надо» - с досадой подумала Элизабет. Тем не менее, несколько самых стойких выпивох продолжали колобродить и подпевать друг другу нестройными голосами. И конечно, если бы китаянка подняла шум, они бы бросились на помощь своему капитану, но девушка молчала. Сделав Элизабет знак не шуметь, незнакомка жестом попросила следовать за ней. По правде сказать, пробираться по темной палубе не зная корабля это еще то удовольствие. И Элизабет признала, что без помощи этой девочки, её бы давно сцапал кто-нибудь из пьяных матросов Фенга, на которых легко было наступить в потемках.

Наконец, они выбрались подальше от веселящейся команды. Китаянка остановилась и, перегнувшись через борт, указала в ночную тьму. Беззвездную ночь скупо освещал полумесяц, временами, скрываемый облаками. Вглядевшись в ночь, Элизабет различила шлюпку, притаившуюся в тени борта джонки:
- Уилл! – как можно более громким шепотом позвала Элизабет.
- Мы здесь мисс Свон! - ответил голос мистера Гиббса. – Давайте, мистер Тернер, нужно подгрести ближе.

Плеск весел и едва различимое движение в темноте обозначило их местоположение.
- Элизабет, отойди в сторону! – раздался приглушенный голос Уилла. Девушки отстранились от борта, и тут же в него с глухим стуком воткнулся абордажный крюк.
- Спускайтесь, мисс Свон.

Элизабет обернулась к своей помощнице. Рассмотреть её в темноте было трудно. Она была чуть младше Элизабет. Длинные прямые волосы, проницательные, но печальные глаза. Она казалось несколько бледнее, чем должна быть азиатка, но возможно так виделось из-за лунного света.
- Спасайтесь, госпожа, - сказала вдруг девушка на английском. Элизабет удивилась:
- Как твое имя?
В это время со стороны палубы послышался грохот и брань. В лице китаянки отобразилась ненависть, она вздрогнула и быстро обернулась на шум.
- Мое имя Чунмин. Торопитесь же! – она почти требовала. Элизабет не стала больше ждать. Перемахнув за борт и держась за веревку абордажного крюка, она соскользнула в темноту. «В конце концов, хорошо, что так темно» - подумала Элизабет, представив со стороны свой спуск.

Она приземлилась как раз между Уиллом и мистером Гиббсом. Нервная дрожь постепенно унималась. Ветерок теплой ночи приятно обдувал лицо и хотя запястья еще ныли от хватки веревок, а щека горела от удара, Элизабет радовалась как истинная разбойница, сбегающая из тюрьмы. Она обманула надзирателей и тюремщика и скоро вместе с друзьями и добычей вернется на свой корабль.

- Как прошло дело мисс Свон? – не удержался от вопроса Гиббс, отталкиваясь веслом от борта «Ин Цзяо».
- Все отлично, - улыбнулась Элизабет, хотя в такой темноте выражений лиц практически не различалось. Ей хотелось, чтобы этот вопрос задал Уилл, но Уилл молчал, отвернувшись к носу лодки.
На почтенном расстоянии от «Ин Цзяо» на волнах покачивалась их «Шень».
- А-а! Вот и мисс Свон! – произнес Барбосса тоном хозяина, встречающего гостей, зашедших на пирушку. Стоя подбоченись у штормтрапа их джонки, капитан внимательно вглядывался в забиравшихся на палубу Элизабет, Уилла и мистера Гиббса.
- Ну и каковы ваши успехи, мисси? – как не странно Барбосса, уговоривший не давно полбочонка рома на пару с Фенгом, сейчас выглядел абсолютно трезвым. Элизабет повернулась к нему боком, вытаскивая карту из-за корсажа.
- Какая скромность, - в полголоса прокомментировал Барбосса, обратившись к Рагетти. Уилл наблюдал за невестой, прислонившись к борту.
- Вот она, капитан Барбосса, - Элизабет протянула пирату потрепанный пергамент. Откуда ни возьмись, неслышно, словно черная кошка, рядом с ними возникла Тиа Далма. Ведьма улыбнулась своей леденяще-приветливой улыбкой и приняла древний документ как величайшую ценность. Элизабет не разделяла её радости, еще впечатленная действием «Зелья искренности».

- Это она? Взгляните – потребовала девушка. Обезьян Джек запрыгнул на плечо хозяина и ощерился острыми зубками на Элизабет, изобразив то ли улыбку, то ли устрашающую гримасу.
Тиа Далма услужливо развернула пергамент перед капитаном. Барбосса взглянул на документ, через минуту выражением большого изумления на его лице доказало, карта та самая.
- Отлично, - хищно улыбнулся старый пират. – Да вы просто разбойница мисси. Не хмурьтесь, это комплимент. Мистер Гиббс, мы отплываем. Немедленно!

Свернув карту и запихнув её внутрь своего заношенного камзола, Барбосса многозначительно переглянулся с Далмой и удалился прочь. Элизабет вздохнула. Пинтел, Коттон, Рагетти как тени сновали по палубе, Гиббс раздавал указания их небольшому экипажу. «Шень» просыпалась и распускала свои перепончатые паруса-крылья, чтобы вновь лететь навстречу их давней цели – Чертовой Прорве, прямому входу в морское чистилище, где по легенде оставались все погибшие в море. Куда должен был попасть и капитан Джек Воробей.

Элизабет подошла к Уиллу. Он опустил глаза. С самого утра этого безумного дня Уильям был как чужой, Элизабет не понимала, что с ним, и это её беспокоило.

- Уилл, - произнесла она устало и тихо, - Мне не верится, неужели скоро все закончится?
Ответный взгляд Уильяма никак нельзя было назвать полным радужных надежд. Откуда эта горечь и тоска? Он выглядел измученным и мрачным, впрочем, всем им пришлось не легко.
- Уилл, - твердо сказала Элизабет, стараясь, чтобы голос не дрожал, - Я должна тебе что-то рассказать. Сейчас.

Она отвела взгляд, скрывая волнение. Правда мучила её долгие месяцы. Теперь можно было все рассказать. Возможно, очень скоро Джек будет с ними, и о гибели «Черной Жемчужины» и её капитана можно будет забыть как о страшном сне. Вдруг, Уильям приблизился к Элизабет и обнял, но не так, как когда-то прежде нежно и благоговейно. Он почти схватил её, жадно, словно через секунду она могла исчезнуть.

- Ты и вправду настоящая морская разбойница, - он поцеловал её требовательно, почти грубо, почти как Сяо Фенг несколько минут назад.
- Прекрати! – Элизабет вырвалась, - Да что с тобой твориться?
- Ничего, - мрачно ответил Уильям, выпуская её из рук. – У нас полно работы, мне нужно идти. Элизабет растерянно смотрела ему вслед.
Барбосса стоял у штурвала, выводя «Шень» на нужный курс. Пока пираты Фенга мирно спали, упившись ромом по рецепту Тиа Далмы, у него был приблизительно день форы. После догонять их будет бессмысленно.

- Как ты поступишь теперь? – Далма, словно черная кошка, бесшумно появилась на капитанском мостике. Её тонкая рука, словно змея, скользнула по плечу старого пирата.
- Надеюсь, карта не вымысел сумасшедшего? - спросил Барбосса.
- Хочешь проверить? – улыбнулась ведьма.
- Ты просто читаешь мои мысли, Тиа. Пожалуй, тебе стоит поговорить с мисс Свон?
- Конечно, - ответила она, ластясь к пирату, - ты просто читаешь мои мысли, Барбосса.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Это очень интересно! Пиши продолжение. Очень жду!!!

[Белл Уоркис]

Белл Уоркис
Это очень интересно! Пиши продолжение. Очень жду!!!

Спасибо за отзыв

Вот и продолжение. Если напутала где-то в морских терминах, поправляйте

Глава 2. Перст судьбы

Уснуть во время сильной бортовой и килевой качки практически не возможно. Особенно на старом судне, когда волны гулко бьют в борта, а каждая мачта и парус скрипят на свой манер. Мысли о том, что именно из такелажа может оторваться в данный момент, сами собой посещают голову. Где-то на верху над океаном утро сменяло ночь, и небо едва светлело у горизонта. Элизабет лежала в своей каюте, свернувшись калачиком на кушетке. В каюте было еще темно. Элизабет не спала, но не только из-за скрипов и качки, её сознание будоражила мысль, что сегодня утром «Шень» достигнет Чёртовой Прорвы. С одной стороны цель была близка, и все шло отлично. С другой стороны Элизабет не покидало чувство, что жизнь её течет по давно кем-то намеченному плану, и от неё уже ничего не зависит.

Мисс Свон вспомнила их отплытие. Когда-то джонка «Шень» знала лучшие времена. Лет пятнадцать она медленно тлела под тропическими ливнями на острове Тиа Далмы, врастая в ил. Как этот странный корабль оказался в чужих краях, знала, пожалуй, только Далма. Тогда Элизабет заподозрила, что Барбосса и Далма знали о злоключениях команды «Черной жемчужины» гораздо больше подробностей, чем хотели показать. Далма поддержала идею вернуть Джека, прекрасно зная, что в тот момент никто не скажет: «Нет». Корабль ждал с поднятыми парусами, уже оснащенный и насколько возможно подготовленный к плаванию капитаном Барбоссой. Оставалось только найти команду и встать на нужный курс. Но в тот момент, Элизабет не придала значения этим обстоятельствам. Её совесть требовала вернуть Джека, а на фоне этого все отступало на второй план. Что касается остальных, то они были только рады возможности быстрее начать путешествие.

Путешествие оказалось долгим. Тогда, отправляясь в путь, ни мисс Элизабет, ни Уилл Тернер не представляли, что означают слова «пересечь два океана», что такое адский проход мыса с издевательским названием Мыс Доброй Надежды, что значит штиль и как страшен настоящий шторм. Элизабет приходилось буквально жить в мужской одежде, и довольствоваться редким купанием в морской воде во время остановок на островах. Приходилось питаться тем, что состряпал мистер Гиббс, пить ром, когда не оставалось пресной воды и изнывать от жары. Немного освежиться можно было во время непогоды, под дождем и волнами, набегавшими на корабль. Огромная масса моря поглощала тепло как ненасытная утроба, прогреваясь лишь в верхних слоях, и во время штормов мореплавателей частенько окатывало холодной водой. «От морской воды не простужаются, мисс», - бывало говаривал Гиббс, вынимая Элизабет из щелей шпигатов, куда её смыла очередная волна. Одежду приходилось сушить прямо на себе, клацая зубами от холода.

С первых же дней путешествия мисс Свон оценила фразу: «Джек был отличным капитаном». Бороздить моря с капитаном Воробьем ей довелось совсем недолго. Однако почему его так любила команда, по-настоящему стало понятно лишь, когда она оказалась под командованием Барбоссы. В отличие от Джека, Барбосса требовал жестокой дисциплины и гонял всех день и ночь.

Команда «Шень» составляла всего из 8 человек. Это значило, что работать приходилось всем, включая и мисс Свон. Барбосса здраво рассудил, что лишние люди это лишние рты и проблемы. Он не стал набирать команду, оставив только спасшихся с «Жемчужины». Элизабет, когда-то доплывшая на Тортугу под видом юнги, наивно считала себя морским волком, но вскоре стало понятно какими салагами в морском деле были она и Уилл. К счастью, джонка оказалась не столь сложна в управлении как фрегат или бриг, тем не менее, вкалывать нужно было от зари до зари, не покладая рук. В редкие же часы отдыха приходилось ходить хвостом за мистером Гиббсом и запоминать «корабельный язык» – названия такелажа, парусов, мачт. Капитан Барбосса не давал им не малейшего роздыха. Море не прощало ошибок, и любое неверно понятое указание капитана могло стоить жизни. В их же случае потеря каждого человека была опасна для всего экипажа и путешествия. Дополнительной неприятностью для Элизабет оказался обезьян Барбоссы. Малыш Джек оказался на редкость злопамятным и донимал Элизабет, неожиданно соскакивая ей на голову или выкидывая за борт украденные у неё вещи. Впрочем, к Уиллу он относился так же.

Изнеженной губернаторской дочке приходилось очень не легко, но никто не слышал её жалоб. Напротив она работала наравне с остальными, даже с каким-то жестоким остервенением к себе, словно искупая какую-то вину. Элизабет привыкла к трудностям корабельного быта. Она научилась удить рыбу, быстро перезаряжать мушкеты, ставить паруса и обрела «морские ноги»*. Теперь, она иначе воспринимала многие аспекты жизни морских бродяг и могла понять некоторые их взгляды на жизнь и гигиену.

Единственным человеком на корабле, свободным от каких либо обязанностей оставалась Тиа Далма. Казалось, на эту маленькую темнокожую женщину без возраста не влияли никакие невзгоды. Она продолжала невозмутимо носить свои невообразимые платья, окуривать все вокруг дымными благовониями и расчерчивать корабль непонятными символами. Ведьма предпочитала проводить целые дни в своей каюте, из-за двери которой доносилось её невнятное бормотание заклинаний на непонятном языке. Иногда Далма выбираясь на верхнюю палубу и, шатаясь, бродила по кораблю. В такие моменты команда предпочиталась держаться от неё подальше. Однажды, не обращая ни на кого внимания, Далма забралась на фальшборт и бросилась в море. Барбосса сам прыгнул за ведьмой. Когда же они вползли обратно на палубу, капитан изрыгал такие ругательства, что потом еще час все прятались от него по углам, но невменяемой в тот момент Тиа было все равно.

Уилл Тернер старался скрыться из виду, едва лишь видел Далму на палубе. Тиа обладала своеобразными взглядами на манеры в общении с юношей, предпочитая разговаривать с ним либо с расстояния нескольких сажень, либо неожиданно повиснув у него на шее. Понятно, что Элизабет недолюбливала ведьму.

Уилл был ей все так же дорог, он оставался единственным, кто заботился о ней и видел в ней ту же хрупкую Элизабет. Не смотря на грубую обстановку, Уильям оставался джентльменом по отношению к своей невесте. И Элизабет была очень ему благодарна за это. Уилл связывал её нынешнее существование с жизнью, о которую она когда-то представляла, и которую у неё отняли. Сейчас, когда мисс Свон карабкалась по мачтам, удерживала рвущийся штурвал и драила палубу, она не переставала верить, что все будет так, как ей мечталось утром в день свадьбы, когда в её жизни еще не появился лорд Беккет. Пройдя все испытания, она сможет вернуть Джека к жизни, и все встанет на свои места. Как только она искупит свою ошибку, Элизабет Свон и Уилл Тернер найдут свое затерявшееся счастье.

Это была её единственная, слишком хрупкая надежда, чтобы поставить её под удар. Девушка ничего не рассказала Уиллу о своем «прощании» с капитаном Воробьем. Хотя Элизабет чувствовала себя очень скверно, она пошла на сделку с совестью, надеясь забыть историю гибели Джека с его возвращением. Для неё Уильям Тернер оставался прежним.

Уиллу же их плавание не доставляло ни малейшей радости. И если Элизабет жила надеждой, то надежды Уильяма с каждым днем таяли на глазах. Ведь ежеминутно он думал, что все её старания, торопливость и самоотверженность предназначалась не ему. Увиденное на палубе «Черной Жемчужины» прочно засело в его памяти. Элизабет менялась на глазах. Ставя себя на место Джека Воробья, Уильям понимал, совсем не хочет его возвращения даже из благодарности за спасение.

Море убивает слабых первыми, но Уилл проявил небывалую выносливость и крепость духа. Теперь в этом загорелом молодом человеке в обтрепанной одежде, мало кто мог узнать застенчивого юношу-оружейника из Порт-Ройяла. Сильные руки, привычные к тяжелой работе, зоркие глаза, отточенные движения, терпение, переходящее в замкнутость. Он почти не улыбался, но не переставал поддерживать Элизабет, несмотря на всю горечь, что копилась в его душе. Казалось бы так просто намекнуть: «Зачем мы здесь Элизабет?», или грозно насупившись выдать: «Я знаю все!», или спросить: «Ты любишь меня?». Эти слова вертелись в голове Уильяма неоднократно, но он не задал ни одного из вопросов. Он не хотел знать на них ответ. Более того, он почти уверился, что знает его.

Сейчас, когда карта была у них и путь к Чёртовой Прорве стал известен, Уиллу было как никогда плохо. Элизабет сказала, что хочет ему что-то рассказать. Она пыталась сделать это пока «Шень» выходила в Индийский океан, но все время что-то мешало. Честно говоря, у них и раньше было мало возможностей для общения наедине. Капитан так нагружал их работой, что это стало практически невозможно. В последнее время Барбосса часто оставлял мистера Тернера на «собачьей» вахте с полуночи до четырех утра, пока в море не видно ни зги. После такого дежурства единственное, на что хватало сил – упасть на койку и уснуть хотя бы на четыре часа. Отчасти Уильям был рад, что Элизабет так и не удалось поведать ему свою «тайну».

В самом начале их путешествия он пытался выяснить отношения, но то, что творилось с его невестой, заставило Уилла крепко задуматься. Первое время при каждом упоминании о Джеке Элизабет прятала глаза и стремилась скрыться из виду. Однажды после такого разговора он увидел её спрятавшейся на палубе и яростно вытирающей слезы. Она никогда не говорила о Джеке в прошедшем времени.

Элизабет запретила себе думать о капитане Воробья как о погибшем. Она вообще старалась думать о Джеке меньше, но это оказалось невозможно. Даже Уилл, говорил нем, пристально глядя на невесту. И по началу Элизабет предпочитала находиться рядом с нареченным как можно реже. Постепенно приходя в себя, девушка была вынуждена признать, Джек Воробей значил для неё гораздо больше, чем просто друг. Одно то, что, находясь рядом с ним, она забывала о женихе, говорило само за себя. Его внимание, флирт и фамильярные шуточки были ей приятны, и в некотором роде льстили её самолюбию. Она даже стала забывать одергивать его «любимых» и «цып». Красавчик Джек, как говорила Далма, скольким девушкам он разбил сердца, скольких обманул? И вот одна обманула его самого.

Они играли друг с другом как кошка с мышкой, и при этом каждый воображал себя кошкой. Он привлекал своей необычностью и умением выбираться из любых ситуаций, а так же тем, что принимал ее, как есть, разрушая все социальные барьеры. Она даже смогла увидеть его настоящим без привычной маски обаятельного хитреца и наглеца, тогда на палубе «Жемчужины», перед тем как оставила его погибать.

Элизабет закрыла глаза, вспоминая этот момент: «Пиратка... Да Джек, ты был прав». В дверь тихонько постучали.
- Уилл? – Элизабет поднялась и шагнула к двери. Одеваться не пришлось, настоящим морским волкам не когда тратить силы на переодевание перед сном.
- Это Тиа, мисс Лизабет, - послышался певучий голос Далмы.
Ведьма стояла на пороге, сжимая в руках зажженный фонарь. Она вошла, не дожидаясь приглашения, и развернулась к хозяйке каюты, грациозно поставив фонарь на пол.
- Мисс Лизабет не спит? – ведьма улыбнулась, слегка склонив голову на бок. - Мисс Лизабет о ком-то мечтает или кого-то вспоминает в ночную пору?
Элизабет встретила её взгляд, скептически прищурившись:
- Хочешь пожелать мне спокойной ночи?
Игнорируя неприветливость мисс Лизабет, Далма просияла.
- Ты сердишься напрасно, ведь скоро ты увидишь того, кого хочешь видеть каждый день… - улыбка и проницательный взгляд.
- И каждую ночь, - многозначительно добавила ведьма.
Лицо Элизабет оставалось непроницаемым. Глаза Далмы затуманились, она отвернулась, погрузившись в себя, голос её стал глухим:
- Чёртова Прорва, за бортом, ждет новых жертв. Мужчины отправятся сегодня в опасный путь. Им придется сразиться не только за жизнь Джека, но и за свои жизни. Барбосса хочет, чтобы Вильям пошел тоже.
- Я пойду вместе со всеми, - твердо заявила Элизабет. Она решила это еще до отплытия в Сингапур, лишь услышала легенду о Чертовой Прорве и карте, указывающей к ней путь. Тиа неожиданно улыбнулась и сделала шаг навстречу Элизабет:
- Ты думаешь карта настоящая?
- Что значит «думаешь»? – нахмурилась Элизабет, вопрос застал её врасплох. - Ведь ты сама сказала…
- Никто не знает, что скрывают эти волны. – Тиа начала блуждать по каюте, обошла вокруг Элизабет. Она разговаривала, словно сама с собой, - Легенды не всегда правдивы. Может быть, карта только вымысел безумца? Мы всего лишь слабые женщины. Зачем вам рисковать, мисс?

Элизабет понимала, что у неё нет ответа на эти вопросы. До сих пор сомнений в успехе их предприятия не возникало. Но если Тиа права, если карта всего лишь ничего не значащий рисунок? Ответ был один: все они просто утонут. Конечно, Сяо Фенг пользовался картой, но для того чтобы обходить опасные места в океане, вряд ли он пытался кого-то спасать из той же Чёртовой Прорвы.

- Не ходите, мисс Лизабет, вас не станут винить, - Тиа приблизилась к ней, её гипнотический взгляд заставил девушку поёжиться. Свет от фонаря тускло освещал лицо ведьмы, и где-то глубоко в тёмно-угольных глазах Тиа вспыхивали дьявольские огоньки.
- Я должна поговорить с Барбоссой, - ответила Элизабет, исподлобья взглянув на собеседницу. Она вышла из каюты, Далма скользнула за ней, прихватив фонарь.

Элизабет выскочила на палубу. Тяжелое совсем не утреннее небо нависло над океаном. Всплывающее из воды солнце красило облака в оранжевый свет. Было слишком тихо. Тихо как в могиле. Ни всплеска, ни ветерка, волны почти не двигались. На палубе собралась почти вся команда: Барбосса с сонным Джеком на плече, Пинтел, всклокоченный и заспанный Рагетти, мистер Гиббс у штурвала и Коттон с попугаем. Не было только Уилла. Птица Коттона забила крыльями и издала жалобный скрип. Все, включая Элизабет, смотрели на простор океана, туда, где в десятке саженей от борта «Шень» волны становились черными, обозначая границу гиблой Прорвы.

- Чёртова Прорва! – воскликнула Далма почти с восхищением.
- Капитан! – Элизабет шагнула к Барбоссе.
- Отличная погодка чтобы отправиться в ад! – оптимистично заявил пират, обернувшись к мисс Свон, - А как думаете вы, мисси?
- Я думаю, не стоит нам всем идти туда. Мы ведь, не знаем, что нас там ждет, - Элизабет решила, что никто не должен расплачиваться за её ошибку, ведь в гибели Джека виновата только она. Ни Уильям, ни Гиббс, ни Барбосса, никто не должен был рисковать из-за её вины.
- Я бы не прочь туда не соваться, - пожал плечами капитан, - Да только как нам тогда вытащить Джека, а? Сдается мне, у мисс есть идея на этот счет? – Барбосса подмигнул Элизабет. Он склонил голову, приготовившись внимательно её выслушать. Обезьян Джек у него на плече в точности скопировал движение и выражение лица хозяина.
- Пусть туда спустится только один, - Элизабет решительно смотрела капитана, - Корабль нельзя оставить без присмотра.
- Это мудро мисси, двоих можно и на веревке вытащить - рассудил Барбосса, изобразив понимающий взгляд. Резко развернувшись к команде, он хохотнул:
- Осталось только найти добровольца! Ну-ка ребята, кто хочет стать героем?
Барбосса обвел собравшихся подбадривающим взглядом, но никто не торопился сделать шаг вперед.
- Может, позовем Уильяма Тернера? - робко предложил Рагетти.
- Я пойду! Одна – твердо сказала Элизабет.

Уилл, пошатываясь, вышел на палубу, туда, где слышались голоса. После ночной вахты он почти засыпал на ходу, но все же собрал силы, чтобы выйти и взглянуть на Чертову Прорву, в которую ему вместе с остальными предстояло спуститься через несколько часов. То, что он увидел на палубе, выглядело очень странно. Вся команда наблюдала за тем, как Барбосса обвязал веревку вокруг талии Элизабет, а потом помог ей забраться на фальшборт. Элизабет уцепилась за вант и, обернувшись к команде, заметила Уилла.
- Элизабет? Что здесь происходит? – произнес он жестко.
- Э… капитан, я не думаю… - попытался что-то сказать мистер Гиббс, но быстро умолк под взглядом Барбоссы.
- Ну что же вы, мисс? – спросил Барбосса, - Хотите отдать распоряжение мистеру Тернеру?
- Не беспокойся, если она будет тонуть, мы вытащим её на веревке, с ней ничего не случиться, - утешительно заверил Уильяма Пинтел, явно не веря в свои слова.
Сердце Элизабет сжалось. Взглянув в темную воду Прорвы она медлила.
- Элизабет, не делай глупостей! – Уилл направился к ней, стараясь говорить как можно спокойнее - Слезай оттуда.
Девушка обернулась к нему.
- Нет, Уилл! - остановила она его.
- Я должна… Пойми… - выдохнула Элизабет и бросилась в океан.

Всплеск, неглубокое погружение, и вот она уже плывет навстречу темной границе, превозмогая сопротивление воды. Она слышала, как попугай Коттона завопил: «Человек за бортом!», как Уильям отчаянно крикнул ей вслед «Элизабет!» Она плыла быстро, спеша пока страх не охватил её существо, пока инстинкт не заставил повернуть назад. И вот, она словно провалилась в глубину, едва успев жадно схватить глоток воздуха. Вода накрыла её с головой, Прорва схватила свою жертву. Уши заложило, и морская соль щипала глаза.

Ничего не произошло. Никакой другой реальности, ни перехода в потусторонний мир. Вода светилась над ней под лучами утреннего солнца, все больше увеличивая свою толщу над головой. Элизабет охватила паника, удерживая дыхание, она рванулась навстречу спасительному свету, но было поздно. Мысленно она ругала себя за доверчивость, за то, что ничего не сказала о своей затее Уиллу. Отчаянно она пыталась вынырнуть, преодолеть смертельное притяжение, не веря, что все закончится сейчас, здесь. Вдруг веревка, охватывающая её талию, натянулась, рванулась и… развязалась сама собой. С какой-то дурацкой радостью Элизабет вспомнила полное название морского узла, который завязал на её талии Барбосса. «Самозатягивающийся» - улыбнувшись, сказал он. «Самозатягивающийся, саморазвязывающийся, если точнее», - подумала Элизабет. Сердце гулко било в ушах. Вверх предательски сочились пузырьки её последнего вдоха, а она продолжала падать вниз. Разум требовал воздуха, и как не сопротивлялась Элизабет, инстинкт самосохранения заставил её вдохнуть. Вода вперемешку с воздухом хлынула в бронхи, вызывая спазмы, сбиваясь в пену и отравляя кровь. Элизабет уже не чувствовала ни боли, ни судорог, охвативших тело. Сознание провалилось в темную мглу, оставив её падать на дно. «Джек, прости…» - была её последняя мысль.

- Элизабет! – Уилл бросился к борту, но девушка уже отплыла от корабля. Элизабет вернись! – требовал Уилл. Он видел, как, достигнув темной границы Прорвы, его невеста скрылась под водой. Схватив конец страховочной веревки, Уилл потащил на себя, натянувшись, веревка внезапно ослабла и вернулась развязанной. Элизабет осталась в Чёртовой Прорве.
- Отлично, - мрачно проговорил Барбосса. Его доброжелательность улетучилась в один миг, он едва заметно кивнул, и Пинтел и Рагетти навалились на Уильяма, не давая ему прыгнуть следом за невестой.
- Пустите, мерзавцы!
Барбосса смотрел на вырывающегося Тернера, почти торжествуя. Мистер Коттон и мистер Гиббс пребывали в полной растерянности. Тиа Далма улыбалась.
- Что уставились? - рявкнул Барбосса, - Отплываем! Здесь нам больше нечего делать.
- Что?! – прорычал Уильям, отшвырнув, наконец, Рагетти. Пинтел же, потеряв равновесие, шмякнулся на палубу и, потирая ушибленное место, отполз от разъяренного Тернера подальше.

- Мы вытащим её, - прошипел Уильям в мгновение ока, приставив к груди Барбоссы шпагу.
- Не стоит, мистер Тернер, - предупреждающе сказал мистер Гиббс.
- Я никого не собираюсь вытаскивать, мистер Тернер, - ответил Барбосса. Уиллу было не до шуток. Удрученно возведя на миг глаза к небу, капитан Барбосса, выхватил саблю и резко отбил шпагу Тернера. Клинки зазвенели.
- Мы добыли карту, доставили вас на край света, мисс Свон сама бросилась в Прорву, я лишь поддержал её начинание, выгодное нам обоим. Контракт расторгнут! – чеканил Барбосса, нанося удары. Уильям хорошо фехтовал, однако сегодня он был слишком измотан бессонной ночью, и коварным выпадом Барбосса смог сбить Уилла с ног. Пират выбил из его руки шпагу и отшвырнул её прочь.

- Вы что всерьез думали, что я отправился в это проклятое плавание ради спасения Джека Воробья? – глумился Барбосса, возвышаясь над Уильямом.
- В любом случае этот проходимец наверняка горит в аду, и искать его по чистилищам напрасный труд, - рассмеялся он, - А ваша красотка… дождитесь Страшного суда, мистер Тернер. Возможно, невеста всплывет сама?
Уилл не верил своим ушам, но понимал – все, что говорит Барбосса правда.
- Тогда зачем все это? - зло спросил Уильям, сжимая кулаки и прикидывая как можно быстрее прикончить пирата. - Зачем вы притащили нас сюда?
- Да вот ради неё, - Барбоссе давал разъяснения по своему хитрому замыслу не без гордости. Он вытащил из камзола потрепанную карту и повертел ей перд носом поверженного Уилла.
- Мисс Элизабет была так мила, что добыла для нас эту вещицу. Вы даже не представляете ценность этой карты. Однако прежде чем мы отправимся навстречу истинной цели нашего путешествия, карту нужно было проверить на подлинность. И самоотверженная гибель мисс Элизабет в Чёртовой Прорве подтвердила её. И отчего это мисс Свон так не хватало Джека? Что же, мы совместили приятное с полезным. Кстати, вы еще не ревнуете вашу невесту, а мистер Тернер? - Барбосса осклабился желтыми зубами.
- Но не стоит волноваться, - подмигнул пират, - Мисс Свон наверняка попадет в рай, и наш Воробушек до неё не доберется.
Уилл ухитрился вскочить и бросился на капитана. Пинтел, Рагетти и даже мистер Гиббс кинулись к нему, чтобы удержать.
- Не делай глупостей, сынок, – уговаривал Гиббс, - Ей ты уже не поможешь, а сам погибнешь.
- Щенок, - презрительно бросил Барбосса.
- Я бы выбросил тебя следом за твоей красоткой, но ты мне еще пригодишься. Отведите, его в каюту, - приказал он пиратам, - Свяжите и заприте, как следует! Пусть пока придет в себя! Хватит болтовни! И, кажется, я командовал к отплытию!

Через некоторое время, изменив курс, «Шень» уплывала на запад, оставив позади Прорву и её жертв.

[scorpionchik]

С первых же дней путешествия мисс Свон оценила фразу: «Джек был отличным капитаном». Бороздить моря с капитаном Воробьем ей довелось совсем недолго. Однако почему его так любила команда, по-настоящему стало понятно лишь, когда она оказалась под командованием Барбоссы. В отличие от Джека, Барбосса требовал жестокой дисциплины и гонял всех день и ночь.

Джек - отличный капитан, это точно. Но вот этого

"Однако почему его так любила команда..."

я что-то не заметила в ПКМ-1. Они ведь взбунтовались и высадили ДЖЕКА на необитаемый остров, а не Барбоссу!

[Белл Уоркис]

Джек - отличный капитан, это точно. Но вот этого

"Однако почему его так любила команда..."

я что-то не заметила в ПКМ-1. Они ведь взбунтовались и высадили ДЖЕКА на необитаемый остров, а не Барбоссу!

Ааа Это да, но Лиза в тот момент была под впечатлением от слов Гиббса, а ему нет повода не верить. То бишь речь о людях, с которыми плавала сама Элизабет.

А те, что высадили Джека на остров, наверняка изначально были командой Барбоссы. Скорее всего, они изначально отправились в плавание с целью захватить корабль и сокровища только для себя. И потом Джека высадили через день после отплытия, матросы еще не успели привыкнуть к его лояльному отношению, после сурового правления Барбоссы любой более демократичный капитан не воспринимался бы как авторитет.

[KateDeMarco]

Белл Уоркис
Браво! ИМХО, очень здорово! Лихо закручено, отлично подхвачены и развиты детали! И то, что Уилл должен теперь ненавидеть Джека - верно подмечено!
Ну, желаю, чтоб хватило сил, времени и вдохновения дописать до логического завершения!

[Белл Уоркис]

KateDeMarco спасибо! Буду стараться

Глава 3. Чёртова Прорва

Иссохшая Кисть Руки выползла из-под обломка доски, поблескивая золотым перстнем. Она была здесь уже очень давно и являлась единственной частью тела, что осталась от её прежнего владельца. Был ли он славным пиратом, финикийским морским разбойником или матросом королевского флота сейчас уже никто бы не вспомнил. Его плоть и кости давно превратились в прах, и перемешалась с солью, покрывавшей все вокруг. Рано или поздно такая участь ждала всех обитателей Чертовой Прорвы. Их проклятые души, навечно были привязаны к своим погибшим телам. И пока от тел оставалось хоть что-то, это что-то могло сохранять подвижность и даже примитивные чувства.
Кисть Руки улеглась проветриться, но неожиданно её покой был нарушен топотом бегущих ног. Чьи-то сапоги, промчавшись мимо, невежливо втоптали Кисть в деревянную труху корабля её прежнего хозяина. Следующие полсотни пар сапог, что преследовали первую пару, окончательно похоронили надежды Кисти на спокойный отдых, и, она поползла следом за пробежавшей толпой, мучимая любопытством.

Капитан Джек Воробей очень торопился, держа на плече бочонок только что «реквизированного» рома. Судя по угрозам преследовавших его утопленников, бежать нужно было очень быстро. Спотыкаясь через обломки, и поднимая сапогами тучи соляной пыли, Джек все же не выпускал увесистого бочонка из рук. Время от времени с выражением детского ужаса и брезгливости на лице, он оборачивался на своих преследователей и старался бежать еще быстрее.

- Хватай его, ребята! – хрипел грузный пират, размахивая здоровенным палашом .
- Держи вора! Он украл наш ром! – поддерживали предводителя остальные. Расстройство этой разношерстной толпы можно было понять. Ни золотые монеты всех стран, рассыпанные под ногами, ни драгоценные камни, не ценились в Чертовой Прорве так как ром. Однако у некоторых была и другая цель преследования:
- К черту ром, мне нужна новая рука!
- А мне глаз! Эй, кто-нибудь видит, за кем мы бежим?
- Только, чур, глотку перережу я! Мы все равно все сдохли… так хоть повеселимся!

Равнина неожиданно закончилась обрывом, и Джек едва успел удержаться, чтобы на бегу не упасть в гигантскую воронку.

- Зараза! – пробормотал капитан, взмахнув свободной рукой, стараясь сохранить равновесие, и отпрянул от обрыва. Соль осыпалась в зияющую пропасть, по краям которой торчали тупые желтые зубы, а вполне громкое урчание из глубин говорило, что «воронка» была еще и голодна.
- Ага, попался, гад! – раздались торжествующие крики, - Лучше не рыпайся, а то узнаешь каково оказаться в утробе у Харри!

Харри – так уменьшительно ласкательно утопленники Прорвы называли зверюгу, похожую на Харибду. Это было недвижное чудовище, которое ждало, раскрыв гигантскую пасть, пока добыча свалиться туда сама. Но устрашать капитана Джека Воробья какой-то Харри после трехдневного умирания в брюхе Кракена было бесполезно. Не выпуская бочонка, Джек развернулся к преследователям. Они приближались.

Помятые физиономии, некоторые уже тронутые тленом, другие уже давно истлевшие, отрепья едва прикрывали тела, кое у кого торчали кости. Подобная картина эта для капитана Воробья была не в новинку. Головорезы, когда-то угнавшие вместе с Барбоссой «Черную Жемчужину», щеголяли ребрами, пока не вернули разграбленный клад на место. Джеку в ту пору тоже довелось побывать полуразложившимся трупом. Вспомнив это, капитан улыбнулся, и подумал, что, по крайней мере, он знает, как будет выглядеть через пару лет проведенных здесь.

- Забавно, - пробормотал Джек.
- Что, уже поймали? – спросил безглазый утопленник, вертя головой направо и налево.
- Заткнись, - последовал чей-то неприветливый ответ.
- Чего зубоскалишь? – кровожадно осклабился толстяк с палашом, обращаясь к Джеку. Они, конечно, не видели того, что за их спинами двигалось по направлению к Харри. Капитану Воробью нужно было только немножко потянуть время.
- Джентльмены! – воскликнул он жизнерадостно, ставя бочонок на то, что здесь было уместно называть землёй.
- Я понимаю ваш гнев, однако не лучше ли было вступить в переговоры?
- Чего?! - не понял толстяк, он явно утонул задолго до принятия Кодекса берегового братства.
- Это значит, он хочет поговорить с главарем один на один, - пояснил кто-то более образованный.
- А-а, - протянул, говоривший с Джеком, направляя палаш в сторону Воробья. Главарём он видимо считал себя.
- Я перерублю тебя пополам, - пообещал толстяк и действительно попытался сделать это.

Джек едва успел отскочить и балансировал на краю зубастой пропасти, размахивая руками. Разрубить Воробья не получилось, но лезвие палаша прошло так близко, что пересекло ремешок висевшего на поясе капитана волшебного компаса и, он упал в соль. Джеку удалось поднырнуть под палаш, и броситься к своей единственной ценной вещи, убравшись подальше от пасти зверюги. Хорошая реакция спасла ему голову от второго удара. От третьего удара он увернулся, перекатившись на спине. Вскочив на ноги, Джек, наконец, выхватил саблю. Предпочитая больше увертываться, чем наносить удары, капитан прыгал по узкой полоске земли над пастью гигантского чудовища. Утопленники окружили дерущихся, наблюдая за сражением не вмешиваясь. Все, кто имел глаза, жадно следили за бочонком рома, опасно стоящим на краю пасти Харри. Джек же старался вертеться все время рядом с ним, и оттащить предмет спора не было возможности. Никто не догадался обернуться, пока гигантская тень не нависла над ними, послышались натужные скрипы дерева и скрежет металла. Над соляной пустыней на высоте десятка саженей парил корабль, вернее то, что от него осталось.

Когда-то это был военный бриг. Теперь же корпус представлял собой скопление обломков разной величины, которые летели в одном направлении, подчиняясь неведомой силе. Сломленная фок-мачта лежала на палубе, высовываясь далеко за борт, словно дополнительный бушприт . С неё свешивался оборванный перепутанный такелаж , а лохмотья парусов шлепали на ветру. Стеньга грот-мачты свешивалась почти до земли на вантах и раскачивалась как маятник. Единственный целый гафельный парус жалобно скрипел, поворачиваясь вместе со своим рангоутом . Больше всего у судна было повреждено брюхо, оно полностью состояло обугленных обломков, только бак и ют оставались целыми. Не иначе корабль был когда-то взорван. Кто-то очень расстарался, чтобы судно «взлетело на воздух», и ему это вполне удалось.

Утопленники слишком поздно заметили корабль. Некоторые успели броситься врассыпную, другие упали на землю, спасаясь от качающейся стеньги и её растопыренных рей. Джек Воробей, увернувшись от очередного удара палаша, сунул компас за пазуху, подхватил потерянную в драке треуголку и отчаянно прыгнул с обрыва следом за кораблем-призраком. Ему удалось уцепиться за один из оборванных вантов, что свисал почти до земли. Рискуя сорваться, Джек, словно по веревочной лестнице, карабкался на ют. За спиной слышалась бессильная брань его преследователей, ведь корабль уже летел над пастью Харри и никто не мог последовать за ним.

Вскарабкавшись на палубу, капитан Воробей, тяжело дыша, взглянул вниз. Бочонок с ромом остался у пиратов. Их главарь бессильно грозил Джеку вслед кулаком, перечисляя все, что думает о его близких и дальних родственниках. В это время соль на краю пасти монстра оползла вниз вместе с бочонком, из-за которого случилась вся заварушка.

- Не повезло, - прокомментировал Джек Воробей, видя унылые физиономии утопленников.

Вдруг поверхность земли дрогнула. Монстр, чувствуя добычу, заворочался, и гигантский кратер пришел в движение, стараясь расшириться как можно больше. Утопленники, включая предводителя, слишком близко стоявшие в краю, с воплями разом осели в увеличивающуюся «воронку». Остальные в ужасе бросились прочь, но Харри слишком долго ждала. Кратер разрастался с бешеной скоростью, пока не поглотил всех. Затем пасть захлопнулась, и только довольное урчание напоминало, какое ужасное существо скрыто под этой идеальной соляной равниной. Содрогнувшись, Джек поспешил отвернуться.

- Хм… что же, - капитан Воробей обвел взглядом царящий вокруг него хаос, - А ты, старушка, еще вполне приличная посудина.

Корабль ответил согласным кряхтением, теряя в полете куски обшивки. Штурвал брига уцелел, и оставалось только проверить слушается ли корабль руля. Однако чтобы стоять у штурвала, нужно было проявить не дюжую ловкость. Палуба состояла из разрозненных обломков, и сквозь щели между ними было видно, как некоторые из составляющих частей палубы падали вниз.

Чёртова Прорва простиралась, на сколько мог охватить взгляд. Иссушенная, соляная пустыня, полностью соответствовала душе Дейви Джонса – того, кто её создал. Землю заменяла потрескавшаяся соляная корка. Соль перемешивалась с костными останками погибших людей и животных, обломками погибших кораблей. Над соляной пустыней шумело небо, точнее море… одним словом, там, где в человеческом мире сияет солнце или бегут облака, здесь волновался бескрайний, вечно хмурый океан. От него исходило фосфоресцирующее белое сияние, давящее и безрадостное как в облачный земной день. В этом свете тускло поблескивали золотые и серебряные монетки, рассыпанные везде, где только можно. Сокровища валялись прямо под ногами, особенно много их было вблизи крупных торговых кораблей и испанских галеонов. Джек никогда не видел такого количества ценностей, которые при этом никого не интересовали.

Сколько кораблей было здесь «похоронено», пожалуй, не сказал бы и сам Дейви Джонс. Иногда попадались целые кладбища, где останки современных парусников, древних галер, китайских джонок и арабских шебек громоздились друг на друга, образуя нечто похожее на городища. Погибшие команды обитали тут же, среди обломков, все так же руководимые своими жестокими капитанами. Утопленники не копили никому не нужные сокровища, потому что все в этом мире, в том числе и их бренные останки, принадлежало Дейви Джонсу. Однако погибшие ревностно охраняли ценности своих кораблей друг от друга, временами затевая масштабные сражения.

Зато к рому здесь было совершенно иное отношение. Вот что считалось настоящим сокровищем. Причина такого почитания была одна – ром все время кончался, и его запасы пополнялись только с очередным кораблекрушением. На ром играли в кости, за него выменивались части тела, и он был единственным, что помогало обитателям Чёртовой Прорвы на мгновение забыть о своем полумертвом существовании. Помимо рома своеобразной отрадой для утопленников была охота за новенькими. Те, кто оказался в Чёртовой Прорве не давно, сохраняли свое тело целым. Теряя со временем конечности, обитатели Прорвы считали, что две руки, две ноги – это неслыханная роскошь, а потому новичок должен поделиться с теми, у кого недостача. Не удивительно, что Джек старался держаться от корабельных кладбищ подальше.

Не смотря на все это, капитан Воробей считал, что в Прорве было гораздо приятнее, чем в утробе Кракена. Конечно, вернувшись на гибнущую «Жемчужину» капитан Воробей не планировал оказаться в брюхе монстра. Он предпочел бы просто отправиться на дно вместе со своим кораблем, как и положено капитану. Однако случилась почти невероятная вещь. Джек Воробей не смог совладать с чувствами, он растаял от поцелуя юной авантюристки, и выбор сделали за него.

Потеряв надежду выторговать у Джонса свободу, Джек понимал, смерть в тот момент была жестоким, но единственным способом стать свободным от долга морскому дьяволу. И если обмануть Джонса не удалось, возможно, удастся обмануть саму смерть? Бросаясь в пасть Кракена, капитан Джек Воробей не собирался умирать. По крайней мере, не собирался умирать насовсем.

Это была очень давняя легенда. На своем не особо долгом веку Джеку довелось побывать в разных концах земли. В Сингапуре он услышал историю о штурмане, который утонул в море и как положено всем мореплавателям-грешникам угодил в Чёртову Прорву. Однако у того штурмана был особенный компас. Он указывал путь не по сторонам света, а по человеческим желаниям. Благодаря этому компасу мореплаватель смог найти то, за что все отрепье Прорвы отдало бы души второй раз, будь у них такая возможность. Это место называлось Гавань проклятых – выход наверх, в мир людей. По легенде, отыскав Гавань, штурман вернулся в мир живых. Он еще долго бесстрашно бороздил моря, зная, что если снова окажется в Прорве, то выберется из неё. В результате многих невероятных путешествий штурман составил карту, на которой отметил все опасные места в океане. Куда делся сам штурман, не было известно. Карта долго переходила по наследству, пока её не захватили пираты, а волшебный компас капитан Джек Воробей сейчас держал на своей ладони.

Когда мучения в Кракене подошли к своему логическому завершению, Джек с облегчением обнаружил себя в Чертовой Прорве. Первое, что он сделал – взглянул на компас. Но капитана ждало разочарование. Стрелка не показывала направление. Так же, как и несколько месяцев назад она вращалась, не останавливаясь ни на чем. Причин этому могло быть несколько. Самая неприятная из них – Гавани проклятых не существовало. Другая – капитан Воробей не мог сосредоточиться на цели или неправильно представлял её. Однако Джек прекрасно помнил, когда последний раз видел компас работающим. Пока он недостойно покидал «Жемчужину», гибнущую в щупальцах Кракена, компас, наконец, указал ему самую желанную цель – остров Креста.

Тогда Джек еще не осознал, что на острове находилось сердце Дейви Джонса – то, за чем он гонялся целый год. Все это время его мучил настоящий ужас. Понимая, что морской дьявол направил Кракена охотиться за ним, Джек хотел держаться от морских глубин как можно дальше. Его душа разрывалась между желанием оказаться на суше и целью найти Сундук Джонса. Страх отступил, когда Джек увидел свою любимицу, свою «Жемчужину», разрушаемую Кракеном. Тогда стрелка указывала на сушу, и капитан Воробей решил, что она повинуется его страху. Джек вернулся на свой корабль. Компас работал, и капитан надеялся с его помощью вернуться из Чертовой Прорвы. Но компас подвел своего хозяина и Джеку оставалось только бродить по Прорве, спасаясь от утопленников и временами с риском для целостности своего тела реквизировать у них ром.

Так было вплоть до той погони с участием команды пиратского галеона и летучего брига. Увертываясь от палаша в драке, Джек обратил внимание, что компас снова указывает направление. Сейчас, стоя на мостике спасшего его корабля, Джек убедился в этом. Стрелка больше не крутилась, по непонятной причине она твердо показывала вперед. А значит, впереди была Гавань проклятых и свобода.

В Прорве не существовало понятий времен года, времен суток и сторон света, и Джек не знал, как долго он здесь пробыл. Тем не менее, капитан Воробей искренне надеялся, что свадьба мисс Элизабет и Уильяма Тернера еще не состоялась. Улыбнувшись в усы, Джек положил руку на штурвал и представил, как заявиться на торжество отдать один романтический должок невесте и какой наделает там переполох. Предаваясь этим приятным мыслям, Джек уверенно держал корабль заданным курсом.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Слушай, я просто поражена!!! Отлично написано! Я сейчас просто зачиталась... Спасибо, дорогая!

Сломленная фок-мачта лежала на палубе, высовываясь далеко за борт, словно дополнительный бушприт . С неё свешивался оборванный перепутанный такелаж , а лохмотья парусов шлепали на ветру. Стеньга грот-мачты свешивалась почти до земли на вантах и раскачивалась как маятник. Единственный целый гафельный парус жалобно скрипел, поворачиваясь вместе со своим рангоутом .

Откуда такие познания в строении кораблей? Завидую.

Время от времени с выражением детского ужаса и брезгливости на лице, он оборачивался на своих преследователей и старался бежать еще быстрее... - Зараза! – пробормотал капитан, взмахнув свободной рукой, стараясь сохранить равновесие, и отпрянул от обрыва. Соль осыпалась в зияющую пропасть, по краям которой торчали тупые желтые зубы, а вполне громкое урчание из глубин говорило, что «воронка» была еще и голодна.... Джек едва успел отскочить и балансировал на краю зубастой пропасти, размахивая руками. Разрубить Воробья не получилось, но лезвие палаша прошло так близко, что пересекло ремешок висевшего на поясе капитана волшебного компаса и, он упал в соль. Джеку удалось поднырнуть под палаш, и броситься к своей единственной ценной вещи, убравшись подальше от пасти зверюги. Хорошая реакция спасла ему голову от второго удара. От третьего удара он увернулся, перекатившись на спине. Вскочив на ноги, Джек, наконец, выхватил саблю. Предпочитая больше увертываться, чем наносить удары, капитан прыгал по узкой полоске земли над пастью гигантского чудовища.

прям вижу эту картину!!!

Когда мучения в Кракене подошли к своему логическому завершению, Джек с облегчением обнаружил себя в Чертовой Прорве.

сказано очень корректно... Это то, о чем я подумала???

Про руку с перстнем вначале вообще отлично. Такая мини-зарисовка.
Хорошо пишешь!

Очень интересное чтиво! Пожалуйста, не забрасывай эту историю, хочу продолжения!!! Очень-очень!!!

[Белл Уоркис]

Слушай, я просто поражена!!! Отлично написано! Я сейчас просто зачиталась... Спасибо, дорогая!

Мне очень приятно

Откуда такие познания в строении кораблей? Завидую.

Пришлось немножко изучить предмет. Интернет-справочники почитать. Есть замечательный роман Владислава Крапивина про то, как строится фрегат. Там даже картинки есть, так что сверяюсь с ним

сказано очень корректно... Это то, о чем я подумала???

Ага Я злая, написала, что бедняга промучался там 3 дня!

Пожалуйста, не забрасывай эту историю, хочу продолжения!!!

Очень надеюсь что осилю, сюжет уже разработан до конца.

А это иллюстрация. "Чёртова Прорва, пейзаж"
Кораблей и обломков правда нет, будем считать что там только что прошел субботник
Чёртова Прорва

[scorpionchik]

Чёртова Прорва

Гнетущий пейзаж, чесслово! Бедняга Джек. Надеюсь, ты его скоро оттуда достанешь?

...можно в Фотошопе пририсовать обломки это же недолго!

[KateDeMarco]

Белл Уоркис

Очень-очень-очень здорово! Красочно, просто, четко, неожиданно, динамично - и в целом - кра-а-а-а-асиво!!!! Мои бесконечные поздравления!
Всегда была уверена, что на нашем форуме сценаристы лучше, чем в Голивуде!

Тока мне картинку не видно! (вы не авторизованы на этом форуме... А можно как нить без авторизации?)

[Белл Уоркис]

Отсюда должна быть видна.
Чёртова Прорва

[Белл Уоркис]

scorpionchik, узнала, что у тебя сегодня день рождения, пусть эта глава будет тебе в подарок

Глава 4. Полет Перехватчика

Сознание Элизабет медленно возвращалось. Еще ощущая соленую воду, заливающую глотку, девушка закашлялась и открыла глаза. Вместо неба прямо над ней шумели и колыхались волны. Мерный шум, похожий на тот, что несут в себе морские раковины, оглушал все звуки, сквозь него Элизабет расслышала гулкие слова:

- Смотри-ка, мамзель очнулась, - радостно сказал голос с ярко выраженным французским прононсом.
- Ну вот, у неё карие глаза, - разочарованно ответил второй.
- Тебе-то, какая разница?
- Я думал, будут голубые, у блондинок должны быть голубые глаза, - упрямился собеседник, - всегда мечтал о голубых гляделках.
- А она блондинка?.. – заинтересовался тот, что с французским акцентом.
- Ты же с глазом!
- Который ни черта не видит, - раздраженно уточнил француз.
- А может, обменяем на ром? – второй задумался, - За такую крошку нам дадут бочонков шесть… или пять… не меньше трех точно.
- Нет, - отрезал собеседник, - лучше поделим глаза - тебе один, и мне один, а что останется – обменяем.
- Точно! – хищно согласился его приятель.
Элизабет приподнялась на локте, сфокусировать взгляд на тех, кто стоял над ней и так странно рассуждал, собираясь лишить её зрения.

Приятели выглядели практически как братья-близнецы. Различить их можно было, только по цвету тряпок, обматывающих полностью скелетированые тела, да по глазам. Француз прикрывал одну пустую глазницу повязкой, второй смотрел в оба, но явно не своих глаза с разноцветными зрачками.
Придя в себя, Элизабет задала вполне естественный вопрос:
- Где я?..
- Хе-хе, - обрадовался одноглазый, - Добро пожаловать в Чёртову Прорву, крошка! Ну, так кого ты утопила, а?
- Что? – не поняла Элизабет, остановившись взглядом на рукояти своей сабли уже заткнутой за пояс одного из скелетов.
- Как это что?! – возмутился одноглазый, - Бабы не ходят под парусами, раз ты попала сюда, значит, сунулась в море и твой корабль потоп, - объяснил он, присаживаясь на корточки и заглядывая в лицо девушке.
- Женщина на корабле – плохая примета! Так что, таких как ты здесь не любят, – злорадно подытожил его друг, - Давай, плохая примета, вставай. Мы тут с приятелем решили, что твои глаза нам пригодятся.
Французу, сидевшему на корточках, тоже не терпелось обновить зрение, и он угрожающе ткнул в Элизабет острием своей шпаги. Мисс Свон в панике обвела взглядом место, где они находились. Прямо над ней нависал нос огромного корабля, закопанного по самый бак в соль. Его бушприт и утлегарь черным остовом пронзали высь. Вокруг валялись обломки корабельной обшивки.

- Не бойся, тебе не будет больно, - успокаивал одноглазый, пока Элизабет пыталась незаметно нащупать что-нибудь потяжелее, - ты все равно уже утонула.
Удар доской застал одноглазого врасплох. Потеряв равновесие, француз распростерся на земле и выронил шпагу - размахнувшись, мисс Свон изо всех сил приложила его по голове. Голова не отскочила, но лишилась челюсти, которая, отлетев, попала во второго утопленника.
- Ну вот, так всегда! - обиделся скелет с разными глазами, замахиваясь на Элизабет её же саблей. Но девица уже встретила удар шпагой, отобранной у одноглазого. Сам одноглазый, урча что-то невразумительное, ползал вокруг, пытаясь схватить Элизабет за ноги. Она же умело его перепрыгивала, сражаясь с его приятелем. Наконец одноглазому удалось, ухватить девушку за щиколотку. Потеряв равновесие мисс Свон, рухнула на землю.

Вдруг раздался треск. Элизабет увидела, как над высящимися останками судна выдвигался нос другого, летящего корабля. В то же мгновение он налетел форштевнем на торчащий вверх бушприт и с треском отломил его утлегарь. Тяжелый обломок ухнул вниз, накрыв только что вставшего одноглазого.
Летучий корабль продолжал парить, громко царапаясь обломками брюха по обломанному бушприту. Приятель француза замешкался, Элизабет вскочила на ноги и дерзко вцепилась в костлявую руку утопленника, пытаясь отобрать свою саблю. Отчаянно дернув оружие за рукоять, девушка оторвала и саблю, и сжимающую её руку. Неожиданно летящий корабль содрогнулся всем корпусом и остановился. Обернувшись, мисс Свон увидела, что он зацепился своей сломленной стеньгой, свисавшей за борт, за торчащую из земли носовую часть. Девушка бросилась к парящему кораблю.
- Эй! Отдай мне руку! – возмущался разноглазый утопленник, преследуя ускользающую добычу. Но Элизабет уже было не остановить. Подбежав к свешивающимся с борта тросам, мисс Свон с удивлением различила на юте летучего судна изъеденную коррозией надпись: ПЕРЕХВАТЧИК. В следующий момент девушка, испытала радость, от которой её сердце забилось бы в два раза сильнее, если б оно могло биться. Она увидела человека, выглянувшего с юта корабля. Потрепанная треуголка, нитки цветных бусин вплетенные в волосы, и знакомое выражение лица под названием «зараза». Несомненно, это был он.

- Джек Воробей! – закричала Элизабет, вцепляясь в такелаж, - Джек, я здесь!

***
Капитан Воробей недоверчиво смотрел на свой компас и для беспокойства были веские причины. Стрелка дрожала все время, меняя курс, и чем дальше продвигался корабль, тем сильнее становились её колебания. Но прежде чем Джек успел осмыслить эту странность, громыхнул удар, затрещало дерево, и летящий бриг дернулся от носа до кормы. Ванты, удерживающие стеньгу, поползли по борту, едва не сбив капитана с ног. Выглянув с юта, Джек поморщился – бриг «сел» на остов носа другого судна. Тросы такелажа натужно гудели, но и сквозь их гул были слышны удары клинков и брань. Внизу явно шло сражение частного масштаба. Не желая вмешиваться в эту потасовку, Джек попытался саблей ускорить обрыв тросов, удерживающих бриг, как вдруг услышал знакомый голос, выкрикнувший его имя. Та, кого он с удивлением узнал в следующий момент, подбежала к стеньге и попыталась вскарабкаться по такелажу на борт. Следом за ней прыгал скелетированый обитатель Чертовой Прорвы, требуя отдать ему руку. Элизабет ловко начала взбираться по вантам, скелет последовал за ней.

И тут раздался щелчок. Один, потом другой. Прогнивший такелаж, не выдерживая натяжения, начал лопаться как раз вовремя. Скелет спрыгнул вниз. Он радостно пританцовывал под кораблем и вопил, глядя на Элизабет:
- Падай, падай! Землю радуй!

Элизабет старалась изо всех сил. До девушки уже можно было дотянуться рукой. Щелчок… еще немножко и её можно будет втащить на палубу за шиворот. Щелчок... Она успела уцепиться за его руку, он успел схватить её за жилет и втащить на борт, как раз, перед тем как оборвался последний трос. Вырвавшись на свободу, бриг резко двинулся вперед, и спасшиеся, потеряв равновесие, едва не рухнули на палубу.

Еще дрожа всем телом, Элизабет смотрела в глаза капитана Джека Воробья, человека, которого она так давно не видела и перед которым была очень виновата. На лице самого капитана застыло недоуменное и недоверчивое выражение. Увидеть в Чёртовой Прорве мисс Свон Джек ожидал меньше всего.
- Цыпа… - начал он.
- Джек, - выдохнула Элизабет и, повинуясь какому-то неконтролируемому порыву, бросилась ему на шею.
- Джек, я тебя нашла! – прошептала она, прижимаясь к нему, наплевав на все правила этикета и моральной ответственности.
Джек оцепенел.
- Неожиданно, - растерянно пробормотал капитан, когда девушка замерла у него на груди. Он незаметно открыл висевший на поясе компас и хмуро взглянул на стрелку. Догадка была верна. Стараясь скрыть смятение в душе, Джек закрыл футляр.
- Да, Лиззи, - задумчиво сказал капитан, - ты меня нашла…
Вдруг Элизабет отстранилась и испуганно взглянула на пирата:
- Джек, сердце…
- Не бьется, - подтвердил он, слегка улыбнувшись, уже приняв привычный спокойно-безразличный вид, - впрочем, как и у тебя, любимая.
Элизабет почувствовала, как он почти неощутимо провел рукой по её волосам. Осознав, что находится к нему слишком близко, Элизабет смущенно отступила.
- Джек, - начала она твердо, стараясь одолеть непонятное волнение в душе, - ты знаешь, зачем я здесь?
Суровый тон никак не вязался с почти страстными объятиями, только что так щедро подаренными. Джек скрыл улыбку.
- Хм… дай-ка подумать… - притворно нахмурился капитан Воробей, - Лиззи, любимая, ты не выдержала разлуки со мной? Неужели, ты утопилась? Это так романтично, я тронут, правда.
Скорчив трагическую гримасу, Джек попытался обнять её снова.
- Я не топилась! – воскликнула Элизабет, возмущенно отступая на шаг. Особенно её впечатлило слово «утопилась». Мысль о том, что фактически так и вышло, вывела её из себя.
- Что? Я не прав? – Джек изобразил сбитый с толку вид.
- Тебе э… помогли? – продолжал он строить догадки, нахмуренный вид мгновенно сменился хитрой улыбкой, - Дорогой Уильям превратился в ревнивого тирана?
- Нет, - произнесла сквозь зубы Элизабет, - Это сделал Барбосса.
- Барбосса? – эта новость явно не понравилась капитану Воробью. Справившись с собой, он пробормотал, - А я то думал хуже уже не будет…
- Пожалуй, тебе стоит рассказать мне эту занимательную историю поподробней, цыпа, - сказал Джек, усаживаясь на планшир и не сводя с девушки глаз.
- Времени у нас теперь много.
Элизабет вздохнула и начала длинный рассказ о плавании джонки «Шень».

Мисс Свон была не готова к этому разговору. Она никак не рассчитывала, что окажется запертой в Чертовой Прорве вместе с человеком, которого отправила на смерть. Чувство вины, не покидавшее её все время, наконец-то отступило. Зато неожиданно нахлынуло смущение и странное беспокойство. Судя по реакции капитана Воробья, он тоже хорошо помнил их «прощальный» поцелуй. Элизабет беспокоило, что в свете сложившейся ситуации её появление в Прорве и все предыдущие действия приобретали несколько более заинтересованный вид, чем она хотела показать.

Рассказывая историю приключений их команды после гибели «Черной Жемчужины», мисс Свон поведала о том, как все были огорчены гибелью капитана, как все решили отправиться на край света, чтобы спасти его. Она рассказала о внезапном и загадочном воскрешении Барбоссы, о странной заинтересованности Тиа Далмы. Капитан Джек выслушивал каждое слово, внимательно наблюдая за выражением лица Элизабет. Особенно пирата занимало участие в этом походе самой мисс Свон, но пока он не задавал вопросов. Она же с невозмутимым видом тщательно сглаживала моменты, выдающие её рвение. Однако необдуманный прыжок в Прорву и похищение карты у Сяо Фенга подрывали все её старания на корню. И именно эта часть рассказа интересовали капитана Воробья более всего.

- Тебе удалось убедить Фенга отдать главную его ценность, но вряд ли дело обошлось одним ромом, верно? – Джек с удовольствием представил, как грозный Сяо обнаружил пропажу.
- Капитану Фенгу следовало бы поучиться манерам, – пожала плечами Элизабет. Она по праву гордилась этой операцией и не могла скрыть улыбки, - За то он и поплатился.
- Я уже говорил, что восхищаюсь людьми готовыми на все для дела? – Джеку очень хотелось добавить «и меня», но он сдержался. Впрочем, Элизабет была достаточно наблюдательна, чтобы прочесть это в его взгляде.
- Что же, - заключил пират, когда она закончила свой рассказ, - Барбоссе, видимо, нужна была карта Сяо Фенга, и он не преминул воспользоваться вашим благородным желанием вернуть меня к жизни. Забавно, что в деле замешана Тиа Далма, это не спроста. Тиа знает все о человеческих слабостях, иногда ей опасно доверять.
- Карта не могла нам помочь спасти тебя? - высказала Элизабет свою догадку.
- Нет, - подтвердил Джек, - Из Хэй Мин, куда вас привел Барбосса невозможно выбраться. Любой корабль или живое существо, попадая туда, мгновенно опускается на дно. Впрочем, на карте указано другое весьма занимательное место. Ханг Чжоу, или по-нашему Гавань проклятых.
- Это выход из Чёртовой Прорвы? – во взгляде мисс Свон зажглась надежда, - Ты знаешь, как туда попасть?
Элизабет показалось, что лицо Джека потемнело. Словно, что-то угасло в его глазах. Капитан соскочил с планшира и приблизился к ней, девушка непонимающе следила за ним. Джек явно хотел что-то сказать, но вдруг отвернулся и отошел к борту. «Проклятье!» - чуть слышно проворчал он.
- Ну же, - подбадривала Элизабет, - ты наверняка уже что-то придумал…

Обломки мачт поскрипывали в тишине, лохмотья парусов шелестели на ветру. Джек молчал. Мисс Свон поняла, что они застряли здесь надолго. Она пыталась собраться с мыслями. Ей уже давно нужно было сказать это. Речь не раз продумывалась ранее, но сейчас все заготовленные слова вылетели из головы.

- Джек прости… за тот… - Элизабет осеклась, - За то, что я сделала.
Капитан Воробей обернулся к ней. Грусть не исчезла, но он смотрел заинтересованно. Ему припомнился другой корабль и другой разговор. Тогда на «Разящем» она тоже стояла мучимая сомнениями и совестью. А он был пленником, которого оставили в живых только ради указания курса. Нет, она не привыкла хладнокровно убивать людей. Впрочем, ему этот способ решения проблем тоже никогда не нравился. Пиратка… как же ей наверно было больно все это время. Такое искупало многое.
- Я знаю, глупо говорить теперь «мне жаль»… - продолжила девушка, храбро взглянув ему в глаз, - Но мне действительно жаль…

- Ты напрасно беспокоишься, любимая, - сказал он, сделав шаг ей навстречу.
- Ты была так близко… - произнес Джек как можно мягче. Теперь он стоял рядом и мог коснуться рукой её волос, её щеки. Было безумно грустно оттого, что сердце теперь не бьется. Элизабет неотрывно смотрела в его темные глаза. Ни возмущения, ни протеста, немного удивления может быть…
- В общем, - продолжил капитан Воробей, смелея с каждым словом, - это того стоило. Конечно, я предпочел бы другой вариант, не такой смертельный. Но этот тоже не плох, - он склонился к ней, приподняв её голову за подбородок, - В конце концов, с милой и в чистилище рай, а?
- О, Джек! – с восторгом прошептала Элизабет.
- Я польщена, - продолжила она, кратко взглянув на его губы, - но, кажется, ты говорил, что море твоя единственная страсть?
Джек удивленно приподнял бровь, встретив её вновь гордый и насмешливый взгляд. Довольная произведенным эффектом, Элизабет улыбнулась, обошла пирата и зашагала к штурвалу.
- Цыпа! Да где же ты видишь здесь море?! – воскликнул он, скорчив по-детски обиженную физиономию.
Элизабет молча указала пальцем вверх.
- Это не море! – развел руками капитан, - А издевательство!
- Идемте, капитан Воробей! Мы должны попробовать выбраться отсюда.
Она бы ни за что ни призналась, что снова едва не поддалась его обаянию. Джеку об этом лучше было не знать.

Штурвал – тяжелое двойное колесо с точеными спицами. Его гладкие рукояти-шпаги, отполированы в дальних плаваниях и в боевых вахтах многими мозолистыми руками. Спросите Рагетти - он, изобразив одухотворенную физиономию, расскажет, что Штурвал на юте, все равно, что трон во дворце. В принципе правильно, хотя все и будут смеяться такому сравнению.
Здесь место капитана, здесь определяется судьба всей команды, когда идет сражение с ветром и волнами. В шторм море бросает корабль, как скорлупу, а перо руля выворачивается так, что штурвальное колесо того и гляди, вырвется из рук. В такое время нужна большая сила, чтобы удержать судно без отклонений на нужном галсе . «Потому колесо делается двойным», - объяснял мистер Гиббс Элизабет, - «Чтобы несколько матросов могли держаться за шпаги ». Девушка задумчиво провела рукой по все еще гладкому дереву.

- Никак у тебя есть план, цыпа? – осведомился капитан Воробей. Он шел следом, стараясь не провалиться в дыры между досками разбитой палубы. Элизабет обернулась. Теперь она завязывала волосы в хвост лентой. Охота щеголять распущенной шевелюрой пропала после первого месяца отсутствия нормального мытья. Тратить на помывку драгоценную в море питьевую воду равносильно самоубийству. «Хотите почистить перышки, мисси – прыгайте за борт» - говорил Барбосса, с таким выражением на физиономии, что интерес читать ему проповеди о чистоте пропадал напрочь. Однако слишком часто нырять в соленую воду тоже мало приятное удовольствие, на ветру кожу моментально обветривает. Элизабет потеряла шляпу, еще падая в Хэй Мин, возможно, сейчас какой-нибудь скелет радовался обновке. Впрочем, с непокрытой головой она более походила на мисс, а не на мальчишку-матроса, и Джек был совсем не против этого.

- Когда Барбосса заполучил карту, - начала Элизабет, - Он тщательно изучал её, и нашел одну странную надпись, он смог прочесть…
- Прочесть?.. не знал, что он умеет… - не удержался Джек.
- Джек!
- Мм? Я весь во внимании…
- Это было какое-то стихотворение, похожее на указание, - Элизабет нахмурилась, стараясь припомнить слова. Джек наблюдал, как она по-хозяйски расположилась у штурвала, облокотившись на тяжелое колесо.
- Неплохо смотришься, - заметил он.
- Ах, да. Капитан, это же ваше место, - отступила Элизабет, маскируя иронией смущение.
- Ну, так в чем заключалась подсказка? – без особого энтузиазма осведомился Джек, заняв свое место. Он уже догадывался, о чем пойдет речь.
- В Хэй Мин попадая, следуй желаниям, стрела поможет… - припомнила Элизабет. Джек усмехнулся.
- Ты сказал, что из Хэй Мин невозможно выбраться. Ты знаешь, названия на карте и что за места они означают. Ты её видел, - Элизабет расхаживала по юту у него за спиной.
- Довелось один раз, - подтвердил капитан Воробей.
- Джек, ты должен знать, о чем эти слова.
- Эта карту сделал некий мастер, которому повезло больше чем нам. Ему принадлежал компас, что много-много-много лет после этого достался мне.
- Стрелка! – обрадовалась Элизабет, - Конечно, речь о стрелке твоего компаса! Мы найдем Гавань, нужно только посмотреть и все!
Она ждала, но Джек не ответил, о чем-то задумавшись. Она положила ему руку на плечо, он не отреагировал, он уже не чувствовал прикосновений.
- Джек? – позвала Элизабет.
- Только вот беда, - ответил он, сохраняя беспечный тон, все так же глядя вперед, - компас-то не работает.
- Тогда дай его мне, - все было так просто, но и сложно одновременно.
- Нет, - Джек даже не взглянул на неё.

Джек и сам не знал, почему «Нет», может быть, потому что не хотел окончательно убедиться, что Элизабет стремилась лишь избавиться от чувства вины. Конечно, ей не терпится поскорее найти дорожку к своему ненаглядному Уилли.

- Но почему нет? – возмутилась Элизабет. – Мы найдем выход, я то точно знаю, чего хочу.
- Ты уверена? - Джек перешел на высокопарный тон, - А тебя не беспокоит, что твой возлюбленный не последовал за тобой, не пытался спасти? Вы не умерли в один день, как полагается во всех сказках.
- О чем ты? – с подозрением спросила Элизабет. Она на самом деле была несколько разочарована тем, что Уильям не последовал за ней и Джек мгновенно почувствовал, что попал точно с цель.
- Неужели мистер Тернер, не захотел промочить ножки, ради дамы сердца.
- Это не так, - отрезала Элизабет, приближаясь к Джеку и гневно взглянув ему в лицо.
- Признай же, - продолжал он уговаривать с видом Мефистофеля, - Это факт.
- Нет! Он хотел, чтобы я вернулась! И я тоже хочу к нему вернуться! – последнюю фразу она произнесла, почти выделяя каждое слово и с какими-то мстительными нотками в голосе. Джек взглянул на неё с совершенно изумленным видом, безмолвно изобразив, что-то вроде: «О, понятно!»
- Да, если бы не Уилл, меня бы вообще не было в живых, - продолжала Элизабет, - Пока капитан Воробей пытался заполучить корабль, Уилл пытался спасти меня. Он один вытащил меня из-под ножа.

Джек припомнил, как получил удар веслом по голове.
- Наш Уильям уж слишком впечатлителен, - пират вздохнул, вспоминая какой коварный план был тогда погублен.
- Если бы он немножко подождал, как я просил…
- Меня бы просто убили, - закончила Элизабет, - поняв, что им нужна не я.
- Кстати, с тобой ничего не случилось, - примирительно напомнил Джек, улыбнувшись.
- А ты предвидел это не иначе! – иронично рассмеялась Элизабет.
- Взял пару уроков у Тиа Далмы? – тихо и как можно более язвительно спросила она. Упоминание про Далму отчего-то окончательно развеселило капитана.
- Скажем так. Я надеялся, - он выделил слово «надеялся» и изобразил убеждающий взгляд, на какой был только способен.
- Я надеялся, что Барбосса и его мерзавцы подумают, - он возвел очи горе, намекая на рискованность таких надежд, - что ты можешь пригодиться им потом, когда проклятие будет снято, смекаешь? – Джек подмигнул растерянной Элизабет, а затем смерил её фигуру оценивающим взглядом и при этом оскорбительно нахмурился.
- Ты!.. Ты!.. Да знаешь ли ты кто?!.. – мисс Свон не нашлась даже что сказать, не зная, что считать более неприличным – его взгляд или предшествующие слова.
- Не стоит благодарностей, мисс, - заверил Джек с видом победителя.
- И кстати, о мертвых или хорошо, или ничего, - добавил он с серьезным видом, назидательно подняв указательный палец, - Так что скажи мне лучше что-нибудь хорошее.
- Пират!
- Вот это уже другое дело, Лиззи! – поддержал капитан Воробей.

Лиззи готова была разорвать его на части, как тигрица. Вдруг палуба заходила ходуном, и весь остов Перехватчика скрипел и гудел. Истлевшие тросы и дерево стонали каждый на свой лад, и большие куски обшивки и палубы уходили вниз, с треском разламываясь о землю.
- Везет как утопленникам, - безрадостно сказал капитан Воробей, наблюдая, как со скрежетом обвалился бушприт, и за ним последовал бак и фок-мачта.
- Джек? – испуганно обратилась к капитану Элизабет, в гигантскую дыру посреди палубы она видела осыпающееся брюхо корабля.
- Похоже, старик Перехватчик свое… отлетал, - ответил капитан.
Медлить было нельзя. Все, что осталось от брига угрожающе приближалось к земле.
- Кажется, приплыли, цыпа! Спасайся, кто может! – крикнул Джек, и они не сговариваясь, дружно бросились борту. Прыгать пришлось с приличной высоты, к счастью, повредить им уже ничто не могло. И лишь только ощущение невесомости подхватило их в воздухе, раздался хруст, и Перехватчик навсегда пришвартовался на суше.

--------------------------------------------------------------------
Бак - надстройка в носовой части палубы, доходящая до форштевня.
Бушприт – носовая наклонная мачта.
Утлегарь – продолжение бушприта (вторая часть).
Форштевень – брус, образующий переднюю, оконечность судна (продолжение киля в носовой части).
Планшир - самый верхний, широкий брус на фальшборте палубных судов (заменяет перила)
Галс - курс судна относительно ветра; если ветер дует в правый борт, то говорят, что судно идет правым галсом, если в левый борт - то левым галсом.
Шпаги – рукояти штурвала.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Отличный подарок, дорогая!!! Спасибо тебе огромное! Я тебя люблю!!!

1. Про двух скелетов, которые делили глаза Элизабет - просто отлично. Прямо видишь, как это было!
2.

- Цыпа… - начал он.
- Джек, - выдохнула Элизабет и, повинуясь какому-то неконтролируемому порыву, бросилась ему на шею.
- Джек, я тебя нашла! – прошептала она, прижимаясь к нему, наплевав на все правила этикета и моральной ответственности.
Джек оцепенел.
- Неожиданно, - растерянно пробормотал капитан, когда девушка замерла у него на груди. Он незаметно открыл висевший на поясе компас и хмуро взглянул на стрелку. Догадка была верна. Стараясь скрыть смятение в душе, Джек закрыл футляр.

Ооооооооо... какая встреча! Я в
3.

- Ты напрасно беспокоишься, любимая, - сказал он, сделав шаг ей навстречу.
- Ты была так близко… - произнес Джек как можно мягче. Теперь он стоял рядом и мог коснуться рукой её волос, её щеки. Было безумно грустно оттого, что сердце теперь не бьется. Элизабет неотрывно смотрела в его темные глаза. Ни возмущения, ни протеста, немного удивления может быть…
- В общем, - продолжил капитан Воробей, смелея с каждым словом, - это того стоило. Конечно, я предпочел бы другой вариант, не такой смертельный. Но этот тоже не плох, - он склонился к ней, приподняв её голову за подбородок, - В конце концов, с милой и в чистилище рай, а?
- О, Джек! – с восторгом прошептала Элизабет.
- Я польщена, - продолжила она, кратко взглянув на его губы, - но, кажется, ты говорил, что море твоя единственная страсть?
Джек удивленно приподнял бровь, встретив её вновь гордый и насмешливый взгляд. Довольная произведенным эффектом, Элизабет улыбнулась, обошла пирата и зашагала к штурвалу.

Оооооооо... Я снова в У меня аж сердце, как сумасшедшее, застучало. Какая сцена! Это так отлично выписано. Так, как я люблю. Лиззи ведет себя отлично - гордо и независимо, хотя в душе буря. Такое поведение как раз в моем характере. Да, Джек, конечно, неотразимый тип, но и ему нужно знать, что не все девушки будут вешаться на него с разбегу.
Но приятно, что между ними влечение. Все-таки во вторых ПКМ это было в их отношениях.
4.

- Ты была так близко… - произнес Джек как можно мягче.

Вот эта фраза мне больше всего понравилась!!!
5.

- Только вот беда, - ответил он, сохраняя беспечный тон, все так же глядя вперед, - компас-то не работает.
- Тогда дай его мне, - все было так просто, но и сложно одновременно.
- Нет, - Джек даже не взглянул на неё.

Джек и сам не знал, почему «Нет», может быть, потому что не хотел окончательно убедиться, что Элизабет стремилась лишь избавиться от чувства вины. Конечно, ей не терпится поскорее найти дорожку к своему ненаглядному Уилли.

Вот ревнивец!!!

[NATALIE]

Всё никак не выберусь ответить сюда. Это потрясающе! Отлично прописанное произведение, видишь буквально каждый эпизод, особенно мне понравился трейлер, описать заранее отдельные части всего сценария - это большой талант. Чувствую, талантливых людей тут всё больше!

[Белл Уоркис]

Не очень длинная глава

Глава 5. Желания и возможности

Еще не придя в себя от падения, капитан Воробей, пошатываясь, брел по соляной пустыне. За ним, заплетаясь в собственных ногах, следовала мисс Элизабет Свон. Все же погибший Перехватчик оказал им не малую услугу, ведь идти по сыпучей поверхности было совсем неудобно.

- Мы так и будем бродить? – спросила Элизабет. Честно говоря, она уже подумывала о плане похищения компаса. Однако осуществить его можно было только одним способом, прибегнуть к которому Элизабет не решалась из-за опасений забыть о цели самого плана, невзирая на напоминания совести о понятии «помолвка».

Неожиданно Джек остановился, и мисс Свон едва не уткнулась ему в спину. Она обошла капитана и, встав рядом, проследила направление его взгляда. Не вдалеке перед ними, завалившись на бок, лежал большой трехмачтовый корабль. Он был практически цел, даже латаные паруса не успели прохудиться и истлеть слишком сильно. Все еще открытые пушечные порты зияли, словно корабль пытался защититься от врага. Потрепанный красавец-фрегат оставался узнаваемым даже сейчас.

- Это же… - не веря своим глазам, прошептала Элизабет, - Это же наша «Черная Жемчужина»!
Когда-то этот корабль казался ей зловещим, но, увидев его теперь, она радовалась, словно встретила старого друга, теперь уже, можно сказать, товарища по несчастью. Элизабет и Джек понимающе переглянулись с таким видом, словно нашли клад. Ускорив шаг, они бросились к поверженному фрегату. На «Жемчужине» никого не оказалось. На её борту не погибло ни одного человека, а те несчастные матросы, которые попали в брюхо Кракена, были разбросаны по Чёртовой Прорве, без шансов когда-нибудь встретиться. Приблизившись к своей «боевой подруге», Джек ласково погладил её борт рукой, словно утешая. Вечно сидеть на мели в пустыне, где над головой издевательски шумит море, что может быть хуже для моряка и его корабля? Забраться по наклоненной палубе к люку в трюм оказалось непросто, однако Джек проявил чудеса изобретательности и ловкости. Элизабет не стала следовать за ним, и с беспокойством ходила внизу, слушая шелест парусов, пока капитан Воробей исследовал корабль на предмет оставшегося рома. Увы, если сохранилась хотя бы одна бутылка, её уже давно вынесли оборотистые утопленники. На ром у них был особый нюх. Когда Джек, весь «седой» от обсыпавшей его соли, спрыгнул на землю, Элизабет спросила:
- Ну, как?

По удрученному виду капитана все было понятно без слов.

- Жаль, в нашей ситуации остается только напиться, - сказала она, грустно улыбнувшись. Джек с подозрением покосился на девушку. Нелюбовь мисс Свон к рому была известна капитану Воробью давно. Но почти так же давно он выяснил, что эта нелюбовь страдает странной избирательностью. И когда мисс Элизабет Свон с таким грустным и понимающим видом говорит, что хочет напиться, лучше быть начеку.

- Я вижу, Барбоссе удалось то, чего не добился я, - Джек отряхивался от соли.
- Привить тебе любовь к рому, - пояснил он.
- Почему бы и нет, - Элизабет пожала плечами. Она откинула со лба выбившуюся прядь волос и немного виновато улыбнулась, - Если есть ром, то почему бы и не он?

Мисс Свон надеялась, что выглядит достаточно привлекательно и беспечно, чтобы усыпить бдительность Джека. О том, насколько это ей удавалось, Элизабет судила по обращенному к ней взгляду капитана, который говорил, что невзначай поправленный воротничок рубашки можно было бы оставить более распахнутым.

- А, - понимающе кивнул Джек, отвечая улыбкой на улыбку, - Я то уже решил, что пиратке Лиззи просто хочется споить старину кэпа, как в старые добрые времена, а потом прибрать к рукам компас? – предположил он, проницательно глядя ей прямо в глаза.

Элизабет мгновенно изменилась в лице. Оказалось, Джек хорошо помнил свои ошибки. Он невозмутимо направился вокруг «Жемчужины», осматривая целостность боров и мачт.

- А это не плохая идея! – съязвила Элизабет, следуя за ним. Джек распознал её хитрость, и уязвленное самолюбие требовало отмщения, - Тем более что и стараться бы сильно не пришлось. Насколько я помню, капитан Воробей, падает с ног от одной выпитой бутылки?

Джек резко остановился и, покачнувшись, развернулся. Чтобы не столкнуться с ним Элизабет пришлось отступить на шаг. Капитан Воробей смерил её задумчивым взглядом:
- Тогда... на острове?.. – переспросил он, как бы припоминая.
- Должен признаться тебе, цыпа, - Джек виновато потупился, - просто тогда я был утомлен несколько больше, чем всегда.
- Видишь ли, столько переживаний за день, - он продолжил путь, жестикулируя и перечисляя, - абордаж, встреча со старыми приятелями, губернаторство на этом чертовом острове. И тут еще все эти тяжелые бочки.
- Кстати, - осведомился он, снова останавливаясь, - тебе было не слишком трудно вытаскивать их из тайника?..

Элизабет слушала, не веря своим ушам:
- То есть, ты хочешь сказать, что притворялся спящим, пока я пыталась спасти нас обоих?
- Конечно, я бы мог помочь тебе, цыпа, - оправдывался Джек.
- Но для этого нужно было уметь попросить, - в этот миг Элизабет с удивлением увидела, что эти слова были сказаны без малейшей иронии.
- Ты была так довольна своей выдумкой, я просто не смог подняться и испортить тебе праздник, извини, - продолжил он уже с прежним сокрушенным видом.

Если он сейчас и врал, то делал это мастерски. Со вкусом, наслаждаясь эффектом, произведенным каждым словом. И Элизабет подумала, что если Джек хотел просто её подразнить, то ему это вполне удалось.
- К сожалению, - вздохнул капитан, - я на самом деле заснул. Я же не знал, что ты собралась сжечь все! Он отвернулся и пошел дальше.

Элизабет остановилась. Что же, может, он и был в чем-то прав. Справившись с собой, она сказала:
- Джек, позволь мне взглянуть на компас, - спокойно, без претензий и возмущения, - Мы должны выбраться отсюда! Пожалуйста, Джек, я прошу.

Капитан Воробей остановился. Оказывается, мисс Свон тоже умела учиться на ошибках. Некоторое время он стоял, застыв и что-то решая про себя. В конце концов, она была права. Это был их последний шанс. «В самом худшем случае стрелка опять начнет вращаться» - подумал Джек. «Хотя нет» - капитан усмехнулся про себя, - «В самом худшем случае мы найдем утопившегося Тернера». Элизабет ждала, наконец, приняв решение, капитан Воробей обернулся к ней, и протянул компас:
- Посмотрим, что у тебя получиться.

Элизабет приняла закрытый футляр с видом, исполненным благодарности и надежды. За это время, что им приходилось проводить вместе, они, кажется, начали понимать друг друга и, Элизабет была вполне довольна этим обстоятельством. Она расположила компас на своей ладони. Джек в это время незаметно встал у неё за спиной. Он заглянул через её плечо, напряженно, стараясь разглядеть направление, которое укажет компас. Элизабет откинула крышку. Стрелка, отмеченная на картушке* буквой N, дрогнула, миновала курсовую нить и неожиданно указала на саму мисс Свон. Неотрывно глядя на компас, Элизабет развернулась и… столкнулась нос к носу с капитаном Воробьем. Отпрянув, девушка мгновенно захлопнула футляр компаса. Такого она не ожидала. Правда, стрелка и раньше чудила в её руках, но тогда Элизабет сумела себя убедить, что это ничего не значит. Сейчас же, она взглянула в насмешливые глаза капитана Воробья, и ноги сразу стали ватными.

- Что-то не так, цыпа? – осведомился Джек, изобразив беспокойство.
- Вы мне мешаете, капитан Воробей! - прошептала Элизабет ему в лицо. Глаза её горели, она недоумевала и сердилась одновременно. Примирительно вскинув ладони, Джек отступил в сторону.
- Пожалуйста, штурман, - сказал он, усаживаясь в медитативную позу на землю. - Не буду отвлекать.

«Нужно только сосредоточиться», - уговаривала себя мисс Свон. «Мне нужна Гавань проклятых. Мне нужен выход отсюда», - твердила она про себя, глядя на упрямую стрелку, которая как приклеенная, указывала на медитирующего Джека. Элизабет, пытаясь мысленно вызвать воспоминания об Уилле Тёрнере: «Мне нужен путь к тому, кого я люблю». Она закрывала глаза, и сознание восстанавливало: образ высокого храброго человека рядом с ней, карие глаза, осторожные руки, запах моря исходящий от темных волос, теплые требовательные губы, вкус рома, красная повязка, стягивающая волосы… «Зараза!» - выругалась Элизабет. Почти в отчаянии она открыла глаза и обернулась. Джек сидел с самым отстраненным выражением на лице, казалось бы, ничем не интересуясь.

На самом же деле капитан Воробей, прикрыв глаза, наслаждался видом сосредоточенной Элизабет, которая ходила вокруг него кругами уже минут пять. Направление стрелки картушки показало ему все, что он хотел увидеть и намного больше чем он ожидал. До того момента, когда компас неожиданно помог найти Элизабет, Джек и не подозревал, что стрелка может указывать не только на предметы или географические объекты, но и на желанного человека. Это было очень интересное открытие.

Судя по тому, что Лиззи уже начинала тихо ругаться, курса у них по-прежнему не было. Шансы на спасение становились все более призрачными, но в душе Джека неожиданно появилось какое-то приятное ощущение. Словно только он один знал, где зарыт ценный клад. И хотя добыть сокровище было не легко, и другие желающие его заполучить осложняли дело, надежда на успех только крепла. «А её упорством можно восхищаться», - подумал Джек, - «Твоя душа, Лиззи, стремиться ко мне, но ты сопротивляешься и находишь силы отрицать очевидное» Эта непокорная и опасная, как море девушка фактически уже принадлежала ему, хотя еще отказывалась осознать свои чувства. Постепенно в душе капитана Воробья появлялась уверенность, что окажись они на свободе, живые, он смог бы завоевать сердце строптивой Лиззи. Обнять и ощутить вновь тепло её прикосновения. Сейчас Джеку захотелось вернуться в мир живых так, как никогда до этого.

Он открыл глаза, как только Элизабет плюхнулась рядом на землю и с разочарованным видом протянула ему компас.
- Уже? – удивился Джек.
- Он не работает, ты был прав, – мрачно объяснила она.
- Забавно, – проговорил задумчиво капитан Воробей, забирая у неё, компас. Элизабет подозрительно покосилась на него. Джек быстро вскочил на ноги, и открыл крышку футляра. Довольная улыбка озарила его лицо, как если бы увиденное подтвердило его весьма дерзкую догадку.

- Пожалуй, мы найдем курс, цыпа. Вставай! – заявил он оптимистично. Элизабет непонимающе последовала за ним.
- Ты мне солгал!? - поразилась она, - Ты все время мог определить направление!
- Не совсем так, любимая. Не все время, а только пока ты рядом, смекаешь?

Элизабет возмущало, что она ничего не понимает в действиях Джека, и как выяснилось только что, не может доверять своим. Как бы то ни было, теперь в руках Джека компас действительно показывал направление, и ничего не оставалась, как только следовать его указаниям. На сей раз, капитан Воробей был уверен, курс тот, что нужен.

----------------------------------------------------------------------------------------------
*Картушка - шкала морского компаса, круглая карточка с делениями градусов.

[scorpionchik]

Ооооооооо, Белл!
Я уже говорила, что я тебя люблю?!!!

Однако осуществить его можно было только одним способом, прибегнуть к которому Элизабет не решалась из-за опасений забыть о цели самого плана, невзирая на напоминания совести о понятии «помолвка».

Ты про то, чтобы ДЖека напоить, писала? А я сразу подумала о другом способе! Зацеловать его до беспамятства, чтобы сам компас отдал!

Элизабет приняла закрытый футляр с видом, исполненным благодарности и надежды. За это время, что им приходилось проводить вместе, они, кажется, начали понимать друг друга и, Элизабет была вполне довольна этим обстоятельством. Она расположила компас на своей ладони. Джек в это время незаметно встал у неё за спиной. Он заглянул через её плечо, напряженно, стараясь разглядеть направление, которое укажет компас. Элизабет откинула крышку. Стрелка, отмеченная на картушке* буквой N, дрогнула, миновала курсовую нить и неожиданно указала на саму мисс Свон. Неотрывно глядя на компас, Элизабет развернулась и… столкнулась нос к носу с капитаном Воробьем. Отпрянув, девушка мгновенно захлопнула футляр компаса. Такого она не ожидала. Правда, стрелка и раньше чудила в её руках, но тогда Элизабет сумела себя убедить, что это ничего не значит. Сейчас же, она взглянула в насмешливые глаза капитана Воробья, и ноги сразу стали ватными.

Оооооооо!!! Я просто балдею!!!

На самом же деле капитан Воробей, прикрыв глаза, наслаждался видом сосредоточенной Элизабет, которая ходила вокруг него кругами уже минут пять. Направление стрелки картушки показало ему все, что он хотел увидеть и намного больше чем он ожидал.

Я тоже, когда сегодня сюда заглянула, ожидала меньшего. Но увидела ТАААКОЙ приятный сюрприз!!!


PS Как интересно! Значит, Лиззи рядом с Джеком не может компАс настроить, а Джек рядом с Лиззи - может! Оччччень оригинально!!!

[Белл Уоркис]

PS Как интересно! Значит, Лиззи рядом с Джеком не может компАс настроить, а Джек рядом с Лиззи - может! Оччччень оригинально!!!

scorpionchik, ты наверняка догадываешься почему компас в руках Джека сменил направление Он когда увидел, что Лиззи со стрелкой совладать не может, понял, что она теперь почти уже его, а раз цель достигнута, стрелка может показывать на новую.
А Лиззи свою цель признавать отказывается, так что не видать ей теперь другого направления.

Вот такая у меня теория

[KateDeMarco]

Белл Уоркис

Вот такая у меня теория

А что, хорошая теория! С нетерпением ждем развития событий!
А кракен еще появится?

[Белл Уоркис]

Белл УоркисА кракен еще появится?

И кракен, и Беккет, и Барбосса, и Джонс, и Фенг, все будут.

[Белл Уоркис]

Глава 6. Доводы Тиа Далмы

Гиббс, Пинтел и Рагетти тащили вырывающегося Уильяма Тёрнера через шкафут к баку, туда, где хранилось корабельное имущество. Совладать с разъяренным Уиллом было не легко, и закрутить ему ремнем руки за спиной удалось только втроем. Втолкнув юношу в каморку, где хранились канаты и прочее барахло, пираты поспешили скорее захлопнуть дверь и подпереть её своими телами, пока мистер Гиббс навешивал замóк. Тросы в каморке внушали опасения за жизнь Тёрнера-младшего. Но даже если бы Уиллу удалось освободить руки, мистер Гиббс, как боцман, хорошо знал, в этой подсобке негде укрепить веревку. Кроме того, в отличие от кают, это помещение надежно запиралось на замок. Пока Уилл не пришел в себя, безопаснее было держать его взаперти, в этом Гиббс соглашался с Барбоссой.

- Так будет лучше для вас же, мистер Тёрнер, - как можно спокойнее сказал боцман, лязгая ключом в замке.

В ответ по двери громыхнуло что-то тяжелое. Гиббс уныло подумал, что аккуратно сложенные бухты тросов, скорее всего, придется укладывать заново. Он был прав, первые минуты заключения Уильям посвятил разгрому всего, что попалось на глаза. Разметав пачки тросов, щетки и ведра, он осел на кучу перепутанных веревок, прислонившись спиной к переборке. По лучу света, пробивающемуся сквозь дыру в обшивке, медленно спускались пылинки. Уилл перевел взгляд на потолок. Кровь стучала в висках. Элизабет ушла навсегда. Казалось бы, он должен был умирать от горя, пытаться покончить с собой или рваться спасать свою невесту, но ничего подобного Уилл не испытывал и не желал. В груди жгло странное царапающее чувство, оно совсем не подходило к сложившейся ситуации, и Уильям хорошо помнил, когда оно появилось первый раз.

Капитан Джек Воробей, благодаря помощи Тёрнера-младшего, чудом избежал виселицы. Он попрощался с ними как всегда в своей шутовской манере, но при этом как-то слишком уж печально посмотрел на чужую невесту. И эти странные слова, обращенные к ней. Элизабет тогда, не обратила на это внимания, объяснив все шальным характером капитана Воробья. Уильям же хоть и ненадолго, но почувствовал царапающую боль в груди.

Она возникла вновь и набрала силу, когда Элизабет спустилась в шлюпку, а Джек остался на палубе гибнущей «Черной Жемчужины». Уильям тогда отчасти понимал пирата. Вряд ли кто смог бы устоять после такой нежной просьбы.

Тем не менее, все могло постепенно утрястись и забыться, если бы на этом история их приключений закончилась. Но Элизабет захотела вернуть Джека, и она приложила к этому много усилий. Пожалуй, даже слишком много. Теперь Уильям был вынужден окончательно признать то, что уже давно молчаливо заметила вся команда, а Барбосса использовал в своих целях. Мисс Свон, дочь губернатора Порт-Ройяла, благородная девушка которую Уильям Тёрнер боготворил, любила пирата. Она бросилась за ним в море, даже не задумавшись, что может погибнуть.

Получалось, что пока наивный Уильям Тёрнер доверился «другу» и искал средство спасти Элизабет и себя от эшафота, капитан Джек Воробей искал и нашел подход к чужой невесте. Ревность с садистским удовольствием напоминала об этом, все больше разрастаясь. Впрочем, скоро ей пришлось потесниться. Почти одновременно с ней в душу «вползла» обида.

Все, что делал Уильям, он делал для Элизабет. Все чего он хотел, чтобы она была счастлива и никогда не пожалела о том, что решилась связать свою судьбу с кузнецом, чей отец оказался морским разбойником. Мрачно Уильям подумал, что возможно, мисс Свон ответила ему взаимностью лишь из чувства противоречия обществу. Конечно, в этом случае, скромный кузнец не мог сравниться с капитаном пиратов по способностям нарушать общественный порядок. Уильям готов был на все для Элизабет, а она оставила его одного, не задумываясь.

Уильям чувствовал как «Шень» разворачивалась, покидая Чёртову Прорву. Что теперь делать Уилл не знал, раньше у него всегда была цель, теперь все казалось бессмысленным. Несколько часов он просто сидел, безотрывно глядя в дощатый потолок каморки, пока боль не начала сжимать виски. Бессонная ночь и переживания отняли все силы, сменяя гнев полным опустошением. Усталость сковала тело тяжестью, постепенно затягивая Уильяма в забытье без сновидений.

Он открыл глаза, почувствовав холодное прикосновение к шее. Тиа Далма стояла над молодым человеком, приложив к его горлу клинок шпаги. Увидев, что Уильям очнулся, ведьма улыбнулась и, отведя лезвие в сторону, присела рядом с пленником. Глаза её лихорадочно горели. Впрочем, как всегда. Ведьма протянула тонкую руку и приложила ладонь к его лбу. Уилл тряхнул головой. Виски тут же отозвались болью, которая не прошла, а, пожалуй, даже усилилась. Теперь из-за неё было даже трудно открыть глаза. Уилл попытался отстраниться от ведьмы подальше, вспомнив, про все еще связанные руки и явные симпатии Тиа к своей персоне.

- Не сопротивляйся, - шептала Далма, с доброжелательной улыбкой, - я знаю, как тебе помочь.
Она настойчиво удерживала ладонь у него на лбу и постепенно боль в висках начала утихать.
- Лучше? – Тиа Далма погладила Уильяма по щеке. Юноша пристально следил за ведьмой, размышляя, что дверь теперь, скорее всего, не заперта, но каморка слишком тесная, и чтобы выйти, придется оттолкнуть Далму с дороги.
- Ты знала, что он хотел сделать? – вопрос прозвучал почти зло, Уилл не собирался церемониться с ней. Он помнил странную улыбку Далмы, когда его тащили в канатную подсобку, и потом, ведь это она рассказала ту проклятую легенду.
- Нет, Вильям, - Далма постаралась взглянуть удрученно, - Барбосса пират, а Тиа лишь слабая женщина. Тиа слышит много легенд, но какие из них верны, а какие нет, ей не неизвестно. Барбосса захотел проверить, правдива ли карта. Я не могла знать, что он так поступит с мисс Лизабет. И все же, твоя невеста сама сделала свой выбор. Хочешь ты того или нет, Вильям, мисс Лизабет сделала то, что подсказывало её сердце.

Она говорила вкрадчиво, завораживающе, легко вскрывая незажившую рану в душе. В груди Уилла снова возникло жжение и гнев, но теперь к ним примешивалась еще и горечь. Молодой человек отвернулся. Ведьма неотрывно следила за ним. Уильям не хотел, чтобы Далма заметила насколько ему плохо, пусть даже каморка была скупо освещена единственным лучом, падающим в щелку обшивки. Тиа утешительно провела рукой по его плечу.

- Барбосса знает выход из Прорвы, он ведь там уже побывал, верно? – обернулся Уильям, стараясь вытеснить горечь на злостью. Тиа снова загадочно улыбнулась и отрицательно покачала головой.
- Отчего ты так думаешь, а? Барбосса погиб на суше, он никогда не был в Чёртовой Прорве.
- Тогда как он вернулся? - Уильям желал услышать наконец-то правду и требовательно смотрел на маленькую темнокожую женщину. Далма вздохнула, поймав его взгляд, и все так же спокойно ответила:
- Ему помог Джек.
- Джек? – переспросил недоверчиво Уилл, начиная подозревать, что ведьма опять надышалась своими благовониями и теперь немножко бредит.
- Да, - невозмутимо согласилась Тиа, - его обезьянка. Проказник Джек похитил золотую бляшку из сундука на Исла де Муэрто, после того как капитан Воробей убил его хозяина. Проклятие подействовало снова, и не только на малыша Джека, но и на Барбоссу. Проклятые ацтеками не могут умереть, и Барбосса вернулся в жизни.

Тиа театрально воздела руки, её черные глаза блестели, и рассказ явно доставлял ей удовольствие.

- Не задолго до того, как ты и капитан Воробей появились на пороге моего дома, - улыбнулась Тиа, - ко мне пришел и Барбосса.
- Он прошел прямо по дну, - уточнила ведьма, заметив недоуменный взгляд Уилла.
- Когда вы принесли малыша Джека, я сразу догадалась, кто причина проклятия Барбоссы. Я отдала ему обезьянку и «Шень», и он отправился на Исла де Муэрто, чтобы снять с себя проклятие.
Уилл подумал о том, что бы сказал Джек Воробей, узнай он, что обезьяна-нежить, подаренная им Далме, помогла вернуть к жизни его злейшего врага. Уильям наверняка не знал таких ругательств. Словно прочитав его мысли, Тиа Далма снова улыбнулась.
- Но ты знаешь, я всегда беру оплату. Барбосса отправился в плавание к Чёртовой Прорве по уговору со мной, - продолжила темнокожая колдунья, - в обмен за мартышку и корабль. Но он нарушил данное мне слово. Он обманул всех нас. Теперь, когда Барбосса заполучил карту, у него появилась другая цель.
- Какая цель? – Уильям насторожился.
- Ты отмечен судьбой! - сверкнула глазами ведьма, приближаясь к юноше, - Я догадалась, что задумал Барбосса. Я знаю, я помогу, верь Тиа! Ему это не под силу, даже с картой, но ты сможешь.
- Что я смогу? – Уилл старался отползти подальше, но локти связанных рук уже подпирали угол, и отодвигаться было не куда. Далма между тем уже почти обнимала его.
- Пока сердце морского дьявола в руках злых людей, в море не будет покоя. Но ты сможешь вернуть его, - вдохновенно продолжала ведьма, - я знаю, на твоей стороне будет удача. Только ты одолеешь Кракена.

Уилл вздрогнул, он не считал себя трусом, но встретиться с Кракеном еще раз ему не хотелось. Тем более пытаться его одолеть.

- Барбосса хочет заполучить власть над морским дьяволом! Хочет ходить по морю без страха попасть в Чертову Прорву. Он хочет, чтобы морские твари подчинялись ему, и чтобы сам Дейви Джонс не смел вставать на его пути. Барбоссе не понравилось, там, где он побывал, - Далма подмигнула Уильяму, и как-то незаметно обвила его шею руками. Почувствовав, что Уилл сейчас почти в её власти, Далма зашептала ему на ухо, - Но забрать сердце Дейви Джонса у похитителя, будет не просто. Сам Джонс будет противостоять тебе, хоть и, не желает того. Дейви Джонс страшен, но и он не так опасен как беспощадный ужас морской глубины Кракен. Барбосса знает, что на карте указано место, где обитает чудовище. Он хочет убить Кракена прямо в его логове. Морской дьявол лишиться своего слуги, и противостоять ему будет проще.

Слова Далмы каким-то мистическим образом лишали Уильяма воли, гипнотически заставляя слушать все, что она говорила. Ведьма накрыла узкой ладонью область сердца на груди Уильяма и улыбнулась.

- В сердце Джонса большая сила и большая власть. Ты освободишь море от владычества морского дьявола, он будет слушаться тебя, и исполнять все, что пожелаешь. Ты сможешь даже вернуть мисс Лизабет и Джека, - Далма заглянула в лицо Уиллу, все так же удерживая руку на его груди.
- Или только Лизабет, - прошептала она заговорщически.

Уильям молчал, теперь он не пытался вырваться из объятий колдуньи. Мысль о том, чтобы вернуть Элизабет и оставить в Прорве Джека, оказалась весьма соблазнительной. То, что тревожило Уильяма и мучило его почти год, неожиданно обернулось приятным ощущением способности решать чужие судьбы. Обида и ревность торжествовали.

- Согласись подчиняться Барбоссе, - горячо продолжала Далма, - и он приведет тебя туда, куда нужно. А когда настанет время, вся команда поддержит тебя. Отныне негласно ты будешь нашим капитаном.
- Развяжи мне руки, - попросил Уильям и пристально взглянул на ведьму, и по этому взгляду Тиа Далма поняла – соглашение достигнуто. Тонкие цепкие пальцы колдуньи быстро справились с узлом на ремне. Уилл поднялся на ноги, потирая затекшие запястья. В тесной каморке они стояли близко, почти касаясь друг друга.
- Иди, - Тиа протянула ему шпагу.
Сверху доносился топот, и злой голос Барбоссы: «Свистать всех наверх! Пошевеливайтесь, канальи!» Уилл вышел из каморки и поднялся на палубу.

Ветер взъерошил волосы, и запах моря, принесенный им, по истине был живителен после затхлого воздуха канатного отсека. Мир ощущался как-то по-новому, и хотя в нем не было Элизабет, но все еще оставалась надежда на справедливость. Когда человек получает тяжелую рану, все его существо из последних сил хватается за жизнь. В таких случаях сознание становится врагом, и когда справляться с болью уже почти невозможно, сознание временно отключается. Человек лишается ощущений, но, тем не менее, спасает разум и тело. Уилл прекрасно отдавал себе отчет в своих действиях, но он, словно бы отстранился от всего, что случилось, целиком устремившись к новой цели. Уильям согласился с Тиа Далмой не только чтобы вернуть Элизабет и проучить прохвоста Джека. Где-то в бездонных океанских глубинах, на «Летучем Голландце» оставался еще один, последний родной ему человек. Уилл не забыл обещание, данное отцу.

Мимо прошел мистер Гиббс, подгоняя Пинтела и Рагетти. Старик боцман на ходу улыбнулся Тёрнеру-младшему, рассудив про себя, что тот выглядел неважно, но вполне вменяемо. Уилл обратил внимание на то, что «Шень» явно готовилась к нападению или обороне, откидывались крышки пушечных портов, позвякивала сталь об ножны, взводились курки. На капитанском мостике Барбосса смотрел в подзорную трубу, отдавая попутно резкие приказы Коттону, стоящему у штурвала.

- А! Мистер Тёрнер! Я вижу вам лучше? - Барбосса снова был подозрительно любезен и вежлив, впрочем, он явно иронизировал.
- Раз уж пришли, поднимайтесь сюда, - приказал капитан, - вы, кажется, не плохо фехтуете, мистер Тёрнер? Сейчас вам представится возможность блеснуть талантом.

Уильям взошел на мостик. Капитан Барбосса подбоченясь и с неизменной мартышкой на плече наблюдал за ним, ухмыляясь. Левая рука пирата красноречиво покоилась на эфесе тяжелой сабли. Барбосса не чуть не жалевший о своем предательстве, проигнорировал мрачный взгляд Уилла, и лишь только хмыкнул, передавая юноше подзорную трубу. Перед их траверзом по правому борту шел корабль. Он едва виднелся на горизонте, но, судя по удачно пойманному направлению ветра, мог догнать «Шень» и достаточно быстро. Сквозь линзы подзорной трубы джонка вырисовывалась вполне узнаваемо.

- Это «Ин Цзяо»? – Уилл обернулся к Барбоссе.
- Собственной китайской персоной, - криво усмехнулся пират, он явно был не рад перспективе снова встретиться с Сяо Фенгом, - Этот китайский сукин сын не иначе ждал нас. Пока мы барахтались вокруг Суматры и Чёртовой Прорвы, он успел обойти остров со стороны Малаккского пролива и встретил нас здесь, чтобы заключить в свои жаркие, «дружеские» объятия. А ну, бездельники, - рявкнул Барбосса, обращаясь ко всем сразу, - Занять позиции! К бою готовьсь!

Окрик был лишним, их немногочисленная команда, вооружившись до зубов, уже находилась в состоянии готовности. Попугай Коттона уселся на клотике одной из мачт «Шень» и, словно впередсмотрящий, скрипучим голосом вопил: «Пир-раты!! Пир-раты!» Малыш Джек, вереща свои обезьяньи ругательства, подпрыгивал на планшире рядом с хозяином и демонстрировал приближающимся врагам острые зубки.

- Мы могли бы уйти от них? – спросил Уильям.
- При таком дрянном ветре «в скулу»? Если мы увалимся под ветер , то на всех парусах влетим прямо в Чертову Прорву. Если вам не терпится отправиться туда, мистер Тёрнер, так и быть, я могу помочь вам прямо сейчас, - Барбосса кивнул на волны за бортом, не обращая внимания на хмурившуюся Тиа Далму. Ведьма явилась как всегда бесшумно, поднявшись без приглашения на капитанский мостик, и теперь внимательно слушала их разговор. Барбосса, казалось бы, не замечал её присутствия, он напряженно смотрел на уже различимую джонку и бормотал, словно думая в слух.
- Пока мы сменим курс, они на бакштаге уже будут здесь, - и добавил со злостью, уже обращаясь к Уильяму, - Сейчас удача на их стороне, а мистер Тернер?
- Нас всего восемь… - Уильям, замолчал но, сделав усилие, продолжил твердо, - У нас всего семь человек. Мы не сможем с ними драться.
- Предлагаете поднять белый флаг и сдаться? – Барбосса глумливо вскинул брови. Уилл оставался невозмутимым и не сводил глаз с «Ин Цзяо».
- Нет, - ответил он, - у меня есть другая идея. Мистер Гиббс! Понадобиться ваша помощь!

Не дожидаясь реакции капитана, Уильям спустился с мостика, навстречу подошедшему боцману. Барбосса был неописуемо удивлен. Он уже подумывал, не привести ли угрозу в исполнение и не отправить ли наглеца, распоряжающегося на капитанском мостике как дома, в Чертову Прорву, как услышал знакомый, вкрадчивый голос Тиа Далмы.

- Я уверена, Вильям знает, что говорит, - проговорила ведьма, тут же возникшая рядом с Барбоссой. Она примирительно накрыла своей ладонью руку старого пирата, сжавшую эфес сабли, - Может быть, стоит довериться в этом случае ему? Он нам нужен.
- Веревки из меня вьешь, - проворчал сквозь зубы старый пират, пристально глядя на маленькую колдунью, - Ну, будь на сей раз по твоему, чертовка.

Тиа понимающе улыбнулась в ответ.

--------------------------------------------
Шкафут – часть палубы от фок-мачты до грот-мачты. Так называемая матросская часть.
Бухта - упаковка троса; трос, уложенный кругами, цилиндрами или восьмеркой.
На траверзе - любая точка на линии, перпендикулярной курсу корабля и проходящей через грот-мачту. Поэтому "за траверзом" - местоположение точки между линией траверза и кормой, а "перед траверзом" - местоположение между линией траверза и головной частью, или носом, судна.
Клотик - деревянный кружок, накрывающий верхушку мачты или стеньги.
Ветер «в скулу» - направление ветра с носа и с борта, курс бейдевинд.
Увалиться под ветер - когда судно удаляется носом от линии ветра, меняя курс.
Бакштаг – курс, при направлении ветра с кормы и с борта, наискосок.

[scorpionchik]

Ну наконец-то, дорогая!
Я уж думала - не дождусь! Опять хотела идти к вам, ругаться!
*"Простите! Никак не мог удержаться!"*

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Слушай! Ну ты Уилла описала!!! Я в восхищении!!! Мне его даже жалко стало! Хотя я его не жалую вообще-то. И его мотивы очень понятно описала. Я бы тоже, наверное, на его месте в адрес Джека так поступила. Ведь действительно, тот позарился на его будущую жену!
Но вот Тиа Дальма что-то темнит. Мне кажется, она работает на два фронта.

[Белл Уоркис]

Но вот Тиа Дальма что-то темнит. Мне кажется, она работает на два фронта.

Я бы даже сказала на три фронта Уильям ведь не знает, что это Тиа надоумила Элизабет "утопиться"

[Белл Уоркис]

Глава 7. Явление Калипсо

Сяо Фенг неотрывно следил за «Шень» и довольно улыбался. Надежда, что джонка Барбоссы пойдет именно этим курсом, была ничтожна так же, как сама случайность, однако китаец не сомневался – добыча покажется на горизонте. И теперь орудия «Ин Цзяо» готовились к бою, а абордажная группа с крюками и саблями наперевес ожидала лишь команды капитана, чтобы броситься на штурм неприятельского корабля. Фенг не собирался церемониться с теми, кто его обокрал. Он желал вернуть карту и девицу, которая её похитила, отправив всех остальных к морскому дьяволу и как можно более мучительным способом. В том, что пленница была к нему подослана, Сяо не сомневался. Еще ни одной женщине не удавалось «уплыть из рук» капитана Фенга, причем в прямом смысле этих слов. Это уязвило его самолюбие, а потому, Фенг жаждал воспользоваться своими правами хозяина не меньше, чем вернуть драгоценную карту.

«Ин Цзяо» шел полным курсом , становясь к «Шень» все ближе. Предупредительный залп поперек форштевня должен был окончательно убедить капитана Барбоссу в серьезности намерениях капитана Сяо Фенга. Но, как ни странно, преследуемая джонка даже не попыталась встать на более выгодный курс и упорно, медленно ползла под бейдевиндом. Затем, она и вовсе безропотно привелась к ветру и легла в дрейф . Предчувствуя легкую добычу Фенг обернулся к своим головорезам:
- Удача с нами! – крикнул он, и со всех сторон поднялся одобрительный гомон его разношерстной команды.
- Они или трусливы, или не могут справиться даже с кораблем, - усмехнулся Фенг и взглянул в подзорную трубу. Палубу «Шень» и все что на ней уже можно было хорошо различить, и тут Фенг заметил, что на корабле не было никого кроме единственного человека. Он стоял у борта и размахивал белой тряпкой, показывая готовность сдаться.

«Шень» была зацеплена абордажными крюками и притянута к борту «Ин Цзяо» без малейшего кровопролития. Команда Сяо, уже настроившаяся на абордаж, была несколько раздосадована таким поворотом событий. Впрочем, как и сам Фенг. Уверенный в победе китаец вступил на палубу захваченной джонки с большим апломбом, едва ли не в сопровождении всей своей команды. Скорчив устрашающие физиономии, люди Сяо тащили к нему того самого человека, который сдался в их руки, даже не попытавшись спрятаться. Руки пленника уже были небрежно затянуты его же «флагом перемирия», которым, судя по болтающимся рукавам, была рубашка. Фенг пренебрежительно окинул беднягу взглядом.

- Кто ты? – спросил Сяо. У него была хорошая память на лица, тот, кто стоял перед ним сейчас никогда не был на «Ин Цзяо».
- Я матрос Барбоссы, - начал пленник. Он был уже не молод и сед, хотя вполне крепок.
- Я просто хотел вернуться домой. Вы капитан Фенг, как я понял? – спросил матрос.
Фенг самодовольно кивнул головой.
- Прошу вас, капитан! – воззвал пленный, бухаясь на колени и изображая отчаяние, - Хоть вы и дружны c Барбоссой, не выдавайте меня ему. Он не помилует меня за угнанный корабль, а я всего лишь хотел вернуться домой.

Сяо Фенг поглаживал жидкую бороденку, раздумывая верить ли этому кающемуся грешнику, а мистер Гиббс старался придать своему виду как можно больше подобострастия и мольбы.
- Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты угнал корабль, собираясь в одиночку совершить плавание через океан? – сказал китаец со смехом, - Кто здесь еще кроме тебя?
- Я один, - ответил пленный, - когда вернулась мисси, мы сразу направились в сторону Суматры. На острове команда вместе с капитаном гуляла три дня, они здорово перебрали. Мне с самого начала не по душе было это плавание, у меня жена, детишки, больная спина, я стар для таких…
- Короче, - нетерпеливо оборвал Фенг.
- Пока они гуляли в портовом кабаке, я воспользовался моментом. Только меня и видели! – старик присвистнул, изобразив скорость, с которой скрылся и подмигнул Фенгу.
- Там, в трюме, - Гиббс кивнул на открытый палубный люк, - полно всякого имущества, вся их добыча: там деньги за проданный груз и за мисс. Там же остались все сундуки команды с их долями добычи, а еще дорогие платья мисс и её побрякушки.

Команда Фенга обернулась к люку с большой заинтересованностью.

- Капитан, вы же деловой человек, забирайте все себе, а мне оставьте только мою жизнь, - миролюбиво предложил пленник.
- Где остановился капитан Барбосса и его люди? – Фенг сохранял хладнокровие и даже не взглянул на спуск в трюм.
- Я не запомнил названия, - задумался старик, - Но я смогу показать, - заверил он через мгновение китайца.
- Без корабля им некуда деться, – солнце светило прямо в глаза коленопреклоненному пленнику, и он хитро прищуривался, глядя снизу вверх на все еще хмурого Фенга. Пройдоха явно недолюбливал Барбоссу, и это было по душе Сяо.

Уильям Тёрнер, наблюдавший за этой сценой из-за паруса, притаившись у верхушки мачты, решил, что мистер Гиббс напрасно «утопил» в море актерский талант.

Наконец, Сяо Фенг склонился к Гиббсу и спросил, понизив голос:
- Где та вещь, что принесла девица?
- У капитана Барбоссы, - ответил пленный.
- Если ты мне солгал хоть слово, старик, - вкрадчиво начал Сяо – я прикажу моим ребятам сделать из твоих кишок шкоты.
Мистер Гиббс поспешно закивал, дескать: «Конечно, я же все понимаю». Фенг обернулся к своим людям, которым уже не терпелось спуститься в трюм.

- Проверьте что там! - он кивнул в сторону откинутой крышки.
Китайцы гурьбой начали спускаться в корабельное нутро. Каждому хотелось увидеть добычу своими глазами и по возможности успеть припрятать что-нибудь из этого добра, пока не начался общий дележ. Делая вид, что опасаются засады, в трюм спустились практически все люди капитана Фенга. На палубе остались только он сам и еще двое пиратов удерживающих Гиббса. Как только последний из команды Сяо скрылся в проёме люка, Уильям начал спускался вниз, считая про себя до тридцати. Полминуты как раз должно было хватить, чтобы пираты ничего не успели понять, но уже достаточно рассредоточились в трюме. Молодой человек старался двигаться как можно быстрее, но по возможности тихо, на его удачу Сяо Фенг не сводил взгляда с пленного, а двое других пиратов с открытого палубного люка.

- Ну, что там? – крикнул Фенг.
- Ящики, бочонки. Плохо видно, пока ничего ценного, - отозвался приглушенный голос.
Уилл соскользнул на палубу почти бесшумно. Спуск в трюм находился близко от мачты, и, оказавшись рядом с ним, Уильям мгновенно захлопнул и застопорил крышку люка. В следующий момент он уже отбивался от двух коренастых китайцев, напрочь забывших про Гиббса и бросившихся к Уиллу с обнаженными мечами. Фенг тоже отреагировал незамедлительно.

- Лжец! – злобно прошипел Сяо, тут же яростно рубанув по пленнику. Не смотря на возраст, у мистера Гиббса оказалась хорошая реакция, лезвие просвистело в нескольких миллиметрах от его носа, и вся мощь удара пришлась по связывающей боцмана рубашке. Гиббс удивленно взглянул на освобожденные руки и вполне искренне выразил благодарность:
- Спасибо!

Фенг пришел в ярость. К этому моменту Уилл уже успел пронзить грудь одного из нападавших и подхватить его саблю, увертываясь от ударов второго пирата.
- Держите, мистер Гиббс! – крикнул юноша, отклоняясь от колющего выпада. Сабля брякнулась неподалеку от боцмана. Растянувшись в полный рост, Гиббс бросился к оружию и успел схватить саблю как раз, чтобы успешно сдержать очередной удар Фенга. В это время команда «Ин Цзяо» бушевала в трюме «Шень» безуспешно пытаясь вырваться на верх. Люк, через который они проникли на нижнюю палубу, действительно был единственным открытым. Два других спуска оказались тщательно заблокированы и забиты гвоздями и штырями со стороны палубы. Это обнаружилось сразу, как только пираты поспешили на помощь своему капитану, услышав лязг клинков.

Пираты отчаянно колотили в палубу и люки, выкрикивая что-то на своем языке. Выбить доски не удавалось. Надежда Уилла на то, что Сяо Фенг поверит Гиббсу, оправдалась в полной мере. Самоуверенный пират не удосужился даже приказать своим головорезам убедиться, не пытается ли кто отплыть от захваченной джонки на шлюпке.

Как только стало очевидно, что уйти от преследования нельзя, Уильям велел забить все палубные люки, а решетки завалить каким-нибудь хламом, чтобы в трюм попадало как можно меньше света. Джонка, приведенная к ветру, замедляла ход. Все, кроме мистера Гиббса и Уилла, прихватив оружие и некоторые пожитки, незаметно погрузились в шлюпку, спущенную у левого борта. С «Ин Цзяо» этот маневр остался незамеченным, поскольку «Шень», развернутая к неприятельскому кораблю боком, надежно прикрывала отступление своей команды. В то время, когда мистер Гиббс расписывал капитану Фенгу богатства, спрятанные в трюме, а Уильям прятался на мачте, вся остальные незаметно отчаливали на шлюпке. Коттон, Пинтел и Рагетти под предводительством Барбоссы забрались на палубу «Ин Цзяо», и, справившись с теперь уже немногочисленным экипажем, захватили корабль.
Заметив на неприятельской джонки сражающихся, мистер Гиббс отмахиваясь саблей от Фенга, крикнул Уиллу:
- Отступаем, мистер Тёрнер!

Когда второй противник был повержен, молодой человек поспешил на помощь к Гиббсу. Сяо не собирался сдаваться и дрался как дьявол, все больше оттесняя боцмана к левому борту. Мистер Гиббс держался молодцом, но в его возрасте такие сражения уже были тяжелы. Уильям подоспел вовремя. Сяо Фенг полностью переключился на него. Воспользовавшись замешательством капитана «Ин Цзяо», мистер Гиббс бросился к борту «Шень», которым она была притянута к джонке китайца. Палубный люк в трюм уже стучал на расшатанных петлях под натиском команды Сяо, нужно было спешить. Рагетти и Пинтел быстро перерубали тросы абордажных крюков. Гиббс помогал им по другую сторону баррикады.

- Пошевеливайтесь, мистер Тёрнер! – нетерпеливо крикнул Барбосса, выкидывая за борт последнего матроса из команды Фенга. Уилл пробивался к «Ин Цзяо», но пират стоял на его пути, не собираясь уступать, казалось, от злобы силы его утроились.
- Так значит, Мистер Тёрнер? – переспросил он издевательски, - Приятно узнать имя того, кого убиваешь.
- Или того, кто убьет вас, - парировал Уилл его слова вместе с очередным выпадом.
- А как имя той девицы? – сально улыбнулся Фенг, нанося удары и не давая Уильяму приблизиться к борту.
- К сожалению, я так и не успел познакомиться с ней поближе, - китаец искал возможность вывести противника из душевного равновесия и заставить его совершить ошибку. После последней фразы Уилл вспыхнул от гнева и едва не попал под удар. В следующий момент клинки их сабель пересеклись крест на крест. Оказавшись почти нос к носу с противником, Сяо продолжил добивать:
- Кому бы она ни принадлежала, я искренне завидую. У этой девки очень сладкие губы.
Уилл отбросил его одним ударом, но через мгновение их клинки снова устремились навстречу друг другу. Тяжело дыша, Уилл смотрел, как изо рта китайца засочилась струйка крови. Сабля вонзилась в его грудь почти по рукоять. На бледнеющем лице Фенга еще оставалась презрительная и довольная улыбка, когда, вырвав клинок из его груди, Уилл оттолкнул от себя умирающего противника. Тело тяжело осело на палубу, звякнула выроненная абордажная сабля китайца. Лезвие её тоже было окровавлено, но Уилл уже не обратил на это внимания. Зажимая ладонью рану в левому, боку он шагнул к борту.

Между тем, освобожденный от пут «Ин Цзяо» отходил от «Шень». Вырвав последний абордажный крюк, все еще стоя на планшире покидаемого корабля, мистер Гиббс с беспокойством обернулся к Уиллу. Пинтел и Рагетти невозмутимо орудовали шлюпочными веслами и отталкивая захваченную джонку от «Шень».

- Мистер Тернер, нам придется отплыть без вас? – раздался издевательский голос Барбоссы.
Уильям, пошатываясь, добрался до фальшборта. Ухватившись за перерубленные бакштаги обреченной «Шень» они успели перескочить на палубу захваченного корабля. Оттолкнувшись от планшира, Уильям почувствовал слева под ребрами неожиданную и острую боль и едва не рухнул в воду. Оказавшись на «Ин Цзяо» молодой человек привалился к борту и, словно сквозь туман, услышал приказ Барбоссы.
- Пустить их на дно!

Коттон носился от орудия к орудию «Ин Цзяо», поджигая фитили. Пушки, уже давно заряженные и нацеленные на «Шень» еще людьми Фенга, поочередно отзывались залпами. Ядра ударяли в борт ниже ватерлинии джонки, поднимая столбом воду, и тучи брызг достигали палубы «Ин Цзяо», смешиваясь с дымом орудийных залпов. Сквозь грохот еще слышались крики погибающих пиратов. Наконец, огонь или очередное ядро достигло пороховых бочонков, предусмотрительно уложенных в трюме «Шень» как раз у обстреливаемого борта. Последний взрыв разнес тонущую джонку на части, осветив всполохом паруса и корпус «Ин Цзяо». Горящие обломки еще падали с всплесками в воду неподалеку от уходящего корабля, когда «Шень» скрылась в глубине.

Наблюдая за гибелью принадлежавшей им джонки, Уилл не весело подумал, что он уже пятый раз становится свидетелем захвата и потопления корабля. И только что, он сам командовал этим захватом.
- Отличная работа, мистер Тернер, - оценил Барбосса, подойдя к Уильяму, - Вижу, общение с Воробьем не прошло для вас даром?

Молодой человек ничего не ответил. На сей раз, Барбосса был прав. Каким-то неведомым образом проклятый капитан Воробей умудрялся вмешиваться в его жизнь даже после своей смерти. Перед тем как придумать план захвата «Ин Цзяо» в голове Уилла неосознанно проскочила мысль: «Что бы сделал Джек?».

- Эй, вы! – окликнул Барбосса Пинтела и Рагетти, которые уже о чем-то горячо рассуждали, размахивая веслами. Услышав грозный голос капитана, оборванцы умолкли и стали во фрунт , комично выпятив животы. Пинтел даже «взял под козырек», не смотря на правило, что к пустой голове руку не прикладывают.

- Нужно осмотреть эту посудину! – распорядился Барбосса, обращаясь так же к Коттону и Гиббсу, - Тернер пойдет со мной на ют, Гиббс и Коттон на бак, а вы двое спуститесь на нижние палубы.
Склоняясь в сторону раненого бока, и стараясь не обращать внимания на боль, Уилл последовал за капитаном. «Ин Цзяо» находился теперь в полной их власти, но было не лишним убедиться, что никто из команды Фенга не остался на борту и не готовит сюрприза в виде внезапного появления.
Некоторые двери в каюты оказались заперты. Уильям попытался высадить одну из них плечом, но рана в боку заставила его отказаться от этого намерения. Пошатнувшись, Уилл отступил и зажмурился от боли.

- Ну-ка отойдите, мистер Тёрнер! – сказал Барбосса, замахиваясь на дверь неизвестно откуда взятым топориком. Сбив замок, они вступили в каюту капитана Фенга. Здесь было чем поживиться. Попасть сюда еще раз Барбосса хотел с тех пор, как распивал с капитаном Сяо ром, обмывая продажу мисс Элизабет. К сожалению, доход от этой сделки теперь покоился на дне Индийского океана, зато в их распоряжении оказалась вся добыча китайца. Количество сундуков и ларцов поразило Уилла, но кроме драгоценного и не очень хлама он заметил несколько сабель, обрывки веревки и черную плеть, лежащую под низким столиком. Барбосса осматривал каюту, пытаясь найти ключи.
- Проклятый китаец, неужели он прихватил их с собой в Прорву? – проворчал старый пират, заглядывая в один из углов за большой сундук. Вдруг выражение на лице Барбоссы изменилось.

- Ба! Кто у нас тут нашелся. Добрый день, мисс! – произнес он весьма любезно. Эта коварная улыбка была хорошо знакома Уильяму, подойдя ближе, молодой человек увидел их «находку». На полу, словно зверек, забившись в угол, сидела перепуганная девушка. Она дрожала всем телом, затравлено глядя на мужчин ворвавшихся в каюту. Видимо она была одной из наложниц Сяо, что он таскал с собой даже в море. Китаянка закрывала руками лицо, пряча покрасневшие от слез глаза и косые следы от ударов прутом или плетью. Фенг явно не отличался галантностью.

- Поднимайся! – рявкнул Барбосса, схватив её за шиворот и резко ставя на ноги, - Прогуляемся на палубу!
- Подождите, капитан! – возмутился Уильям, понимая, что ничего хорошего бедняжке теперь не светит. Но Барбосса не интересовало его мнение, и почти оттолкнув Уилла с дороги, он потащил девушку к выходу.
- Смотри-ка! – обрадовано воскликнул Пинтел, обращаясь к Рагетти, который поднимался с нижней палубы, - Капитан нашел девицу!

Барбосса отшвырнул пленницу к борту.

- Я нашел в каюте капитана симпатичную шпионку, - сказал он, - Что будем с ней делать, а парни?
Девушка отчаянно обвела взглядом присутствующих.
- Оставьте её! – Уилл, шатаясь, спускался с юта. Ранение кровоточило, не переставая и, временами, перед глазами уже плыли темные круги.
- Надеюсь, у вас есть достаточные основания, чтобы спорить со мной, мистер Тернер? – спросил Барбосса.
- Она ничего не сделала, зачем её убивать? – не сдавался Уильям, - Кроме того, она может быть полезна.

Пинтел и Рагетти прыснули от смеха, Гиббс и Коттон, как раз возвращавшиеся с бака, заинтересованно прислушались к разгорающейся на палубе ссоре. Барбосса не являлся человеком, которого можно было разжалобить, и потому Уилл решил действовать убеждением, что девушку можно приспособить к работе на корабле. Тиа Далма тоже присутствовала здесь и внимательно следила за происходящим. Пока не вмешиваясь, она раскладывала на палубе свои пожитки.

- Если помните, капитан, у нас недостача одного человека. И как раз благодаря вам, - добавил твердо Уильям, понизив голос, - Может не стоит теперь разбрасываться людьми?
Барбоссе это напоминание пришлось явно не по душе:
- Хотите чтобы девчонка заменила мисс Свон? – спросил он двусмысленно, усмехнувшись, но Уилл не поддался на провокацию. Все молчали.

- Я думаю, девушка не наделает бед, капитан, - неожиданно вступился мистер Гиббс.
- А она по-английски хоть смыслит? - спросил Барбосса после некоторой паузы.
- Эй, ты! – крикнул он пленнице, словно она была глухой, - Ты меня понимаешь? Как твое имя?
Китаянка поспешно кивнула и ответила:
- Мое имя Чунмин.
- Если она ходила с Фенгом в плавание, то наверняка научилась управляться с такелажем, - продолжил Уилл.
- Это так? – вновь спросил Барбосса у девушки. Она обернулась к Уильяму и после секундного колебания, согласно кивнула:
- Да, да. Я умею.
- Ну, хорошо, мистер Тернер, - нехотя согласился Барбосса, разворачиваясь к молодому человеку, - Раз уж сегодня ваш день, пусть девчонка остается. Под вашу ответственность.

Чунмин переводила беспокойный взгляд с Барбоссы на Уилла. Барбосса отступил, Уильям же освободил ей руки, перерезав веревки отцовским ножом.
- Не бойся, - сказал юноша как можно более приветливо, - Тебя никто не тронет.
Тиа Далма смерила Чунмин весьма настороженным взглядом.

- Так как называется эта посудина? – спросил Барбосса конкретно ни к кому не обращаясь.
- Ин Цзяо, капитан! Это значит Морской дракон! – ответил радостно Рагетти, подняв костлявый палец. Почему Рагетти решил, что «Ин Цзяо» это «Морской дракон», оставалось только догадываться. Он обожал запоминать заковыристые слова, а потом долго рассуждать об их смысле. Иногда если эти рассуждения становились слишком пространными, они заканчивались выбитым глазным протезом. Барбосса поморщился, ломать язык китайским названием он явно не собирался, впрочем «Морской дракон» ему тоже пришелся не по вкусу.

- Китайцы, - процедил сквозь зубы старый пират.
- Давайте переименуем? – предложил мистер Гиббс.
- Назовем его «Виолончель»! Красиво звучит! – тут же предложил Рагетти.
- Или «Барракуда», будто мы опасные, как та рыбина с кучей зубов! – Пинтел широко улыбнулся, зубов ему явно не хватало.
- Или «Манифест», - припоминал Рагетти свой словарный запас.
В следующий момент Барбосса возвел глаза к небу, проклиная себя за вопрос, поскольку обсуждение названия корабля начало затягиваться. Уилл не вмешивался. Он прислонился к борту, сосредоточившись на боли в ране, но вдруг ему в голову сама собой пришла идея.
- Может быть «Калипсо»? – неожиданно предложил молодой человек. Все обернулись к нему.
- Вильям прав, - поддержала Тиа Далма, делая шаг вперед, - Это хорошее название, оно принесет нам удачу и покровительство морской девы. Калипсо – повелительница семи морей! – продекламировала она в заключение.
- А что, хорошее название, - пожал плечами Гиббс.
Ведьма улыбнулась и взглянула на капитана Барбоссу, которому уже начинала надоедать эта дискуссия.
- Черт с вами! – махнул он рукой. - Пусть будет «Калипсо». А теперь за работу, лодыри! По местам!
- А ты, Далма, иди со мной, - добавил пират. Ведьме явно не хотелось оставлять Уильяма с китаянкой, но, скрывая недовольство, она все же последовала за Барбоссой.

Уилл тоже собрался уходить, ему все больше нездоровилось, а так же требовалось найти что-нибудь, чтобы перевязать рану. Вдруг Чунмин упала на колени и прильнула к руке своего заступника губами. Уильям вздрогнул, рана отозвалась тупой болью.

- Оставь! - приказал он почти со злостью и вырывая руку. Девушка взглянула на Уилла изумленно. Капитан Фенг любил, когда его почитали сверх меры. Чунмин понимала, что унижается. Но сейчас она не знала, как отблагодарить своего спасителя и сделала лишь то, что традиционно требовали от всякого, кому Сяо милостиво сохранял жизнь.

- Не нужно, - добавил Уильям уже спокойнее, помогая ей встать на ноги, - Теперь ты не рабыня.

--------------------------------------------------------
Бакштаг – курс, при направлении ветра с кормы и с борта, наискосок, а так же снасти, похожие на ванты, но уже без выбленок (деревянные или веревочные ступеньки)
Полный курс - когда ветер дует в корму и в борт или просто в корму
Приводиться к ветру - судно начинает приближаться носом к линии ветра.
Лечь в дрейф - когда судно останавливается, но не отдает якоря (в данном случае из-за ветра левентик, дующего прямо в нос кораблю).
Шкот – снасть бегучего такелажа, для управления парусами
Стать во фрунт – встать прямо, вытянуться.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Дорогая! Прочитала!!! Как описан бой! Какая же ты все-таки молодец!
Этот обман с кораблями в стиле капитана Воробья Блада!!! (я обожаю Сабатини... ты ведь читала его , да?)

Сяо Фенг так хорошо описан. И характер, и манеры.. Очень колоритный персонаж.
И Барбосса у тебя тоже в стиле "Барбоссы". Характеры очень хорошо выдержаны. Спасибо за продолжение.

Рассказывай давай, что там у Джека с Лиззи. Нашли они Гавань или нет?


*а интересно, в Чертовой прорве магазины с косметикой? а то у Джека, когда он тонул, наверняка все глаза расплылись... подкраситься бы ему не помешало, я думаю!*

[Белл Уоркис]

scorpionchik спасибо за отзыв!

[Этот обман с кораблями в стиле капитана Воробья Блада!!! (я обожаю Сабатини... ты ведь читала его , да?)

Да, я читала! (Правда только Одиссею) По моему мнениею если Уилл и пиратствует, то в стиле капитана Блада

Сяо Фенг так хорошо описан. И характер, и манеры.. Очень колоритный персонаж. И Барбосса у тебя тоже в стиле "Барбоссы". Характеры очень хорошо выдержаны. Спасибо за продолжение.

Фенг мне нравится, с новенькимим персонажами опасно работать, но я старалась.

Рассказывай давай, что там у Джека с Лиззи. Нашли они Гавань или нет?
*а интересно, в Чертовой прорве магазины с косметикой? а то у Джека, когда он тонул, наверняка все глаза расплылись... подкраситься бы ему не помешало, я думаю!*

Джек и Лиззи доберуться до Гавани в 9 главе. Больше в этой истории так надолго мы с ними расставаться не будем. В 8-ой будет жестокая, но, надеюсь, интересная история.
А на счет косметики... Я думаю Воробушек нашел выход, в Прорве ведь есть обгоревшие обломки кораблей - уголь и пошел в дело

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Только в ДЕВЯТОЙ???!!!
Ну ты ИЗДЕВАТЕЛЬНИЦА!!!!

А на счет косметики... Я думаю Воробушек нашел выход, в Прорве ведь есть обгоревшие обломки кораблей - уголь и пошел в дело

Да! Ты - натуральная издевательница!!! Нельзя краситься углем, от этого морщины появятся!!! Что на лице Воробушка плохо отразится!!! Могла бы пару супермаркетов им по дороге подкинуть!!! Или хотя бы ларькой с дешевой подводкой!!!

*бедняга Джек... как он страдает...* )))))))))))

[Белл Уоркис]

Да! Ты - натуральная издевательница!!! Нельзя краситься углем, от этого морщины появятся!!! Что на лице Воробушка плохо отразится!!! Могла бы пару супермаркетов им по дороге подкинуть!!! Или хотя бы ларькой с дешевой подводкой!!!
*бедняга Джек... как он страдает...* )))))))))))

)))))))
Ага, ненакрашенный, умерший, трезвый, почти влюбленный, шагает по пустыне, слушая шум недостижимого моря, но зато с Лизкой

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (начало)

Уильям едва держался на ногах. «Еще немного», - подумал он, - «И я свалюсь прямо на палубе». Действительно, как только он сделал шаг, его шатнуло так, что невольно пришлось опереться на плечо Чунмин.

- Вы ранены, господин? – поразилась китаянка. Теперь под распахнутым камзолом она заметила резаную дыру и большое алое пятно, разошедшееся по жилету.
- Нужно просто перевязать, - ответил Уилл, успокаивая заодно и себя тоже. Перед глазами все расплывалось, как в дымке.
- У меня есть чистая ткань, и я знаю, как перевязывать раны, - твердо сказала девушка, - Позвольте мне помочь вам.

Уилл с некоторым удивлением взглянул в её преданные глаза и растерянно кивнул, подумав: «Почему бы нет?». Конечно, было бы естественнее обратиться за помощью к Тиа Далме, однако просить ведьму лишний раз о чем-нибудь Уиллу не хотелось. Почему-то внутренний голос предостерегал его от доверия к темнокожей колдунье, хотя она и обещала помогать ему.

- Идемте со мной, - Чунмин подставила молодому человеку плечо. Поддерживаемый её хрупкой фигуркой, Уилл последовал за девушкой.
- Моё имя Уильям Тёрнер, - запоздало представился он.
- Зови меня по имени, - разрешил на всякий случай Уильям, несколько смущенный обращением «господин».
- Вилиам Тернер, - согласно повторила китаянка, - хорошо, господин.

Каюта, в которую она его привела, была довольно тесной и походила на канатную подсобку, в которой Уильям провел предыдущий день. Низенькая кушетка, которая была слишком маленькой для европейского человека, сундук, мутная полированная пластинка металла вместо зеркала и кадушка с водой – вот все, что уместилось в этом закутке.

- Нужно снять одежду, - усадив раненого на кушетку, Чунмин вынимала из сундука плотно скрученные рулоном тканевые полосы - корпию, Уильям же попытался, как можно аккуратнее стянуть с себя камзол. Пропитавшаяся кровью ткань успела слегка присохнуть к ране и доставляла дополнительные, болезненные ощущения при каждом неосторожном движении. Девушка помогла Уиллу снять жилет и рубашку, стараясь не причинить этим раненому больших неприятностей. Чунмин часто приходилось оказывать помощь капитану Фенгу, обрабатывая колотые и резаные ранения, полученные им в очередном сражении. При этом она научилась справляться с перевязкой как можно более аккуратно и безболезненно, грозный Сяо Фенг был горазд отвечать побоями за малейшее причиненное неудобство.
Присев рядом с Уиллом на пол, Чунмин осмотрела ранение. Клинок Сяо Фенга прошел вскользь, глубоко разрезав мягкие ткани, а после уткнулся в ребро. Края раны расходились, и алая кровь заполняла порез снова и снова, сочилась, засыхала.

- Я смою кровь вокруг, затем рану придется промывать ромом. Будет больно, - предупредила девушка, заканчивая быстрый осмотр. Она смочила в воде корпию, и, не касаясь самого ранения, начала стирать запекшуюся кровь по направлению от раны. И хотя Чунмин хмурила брови и упорно не поднимала глаз на Уильяма, полностью сосредоточившись на оттирании крови, слегка порозовевшие щеки все равно выдавали её смущение. Уильям и сам почувствовал почти то же самое, не смотря на то, что житьё среди пиратов почти извело в нем юношескую застенчивость, ведь в море не было времени на сантименты и этикет. Вид раны и впрямь наводил на нехорошие мысли, а четкие и в тоже время легкие прикосновения Чунмин, казалось бы, облегчали боль.

- Я смотрю, вы времени не теряете! – приоткрытая дверь каюты распахнулась, громко стукнувшись о стену, и на пороге возник, как всегда бесцеремонный, Барбосса.
- Похоже, с ним все в порядке, а ты Далма волновалась, - обратился пират к колдунье, окинув насмешливым взглядом, открывшуюся сцену.
Тиа Далма невозмутимо прошла в каюту, отстранив, поднявшуюся на ноги Чунмин.
- Глубокое ранение, - бормотала Тиа, склонившись к Уиллу, - Нужно смыть кровь. Возможно, придется зашивать.

Предшествующих стараний Чунмин она, казалось бы, вовсе не замечала.

- Надеюсь, ты не трогала руками? - сурово спросила ведьма, даже не обернувшись к девушке. Китаянка внимательно прислушивалась к её словам, явно с трудом поспевая разбирать быструю речь Тиа и без того усложненную характерным выговором. Уилл внешне оставался невозмутимым, однако чувствовал себя не в своей тарелке под пристальным взглядом колдуньи. Далма осматривала то ли рану, то ли самого раненого. Барбосса, не собираясь уходить, наблюдал за происходящим, прислонившись к косяку двери.

- Я умею обрабатывать раны, - растерянно ответила в это время хозяйка каюты, решив видимо, что это самый подходящий ответ на вопрос Тиа, - Мне не раз приходилось помогать капитану Фенгу.
- Отлично! - просияла Далма, она поднялась и, взяв девушку под локоть, почти вытолкала её за дверь.
- На корабле есть выпивка, а? - спросила она у Барбоссы.
- А как же! - усмехнулся Барбосса, - Мы вернули ром, что продали недавно Фенгу. Видишь, как хорошо все обернулось. Для нас, - добавил капитан многозначительно.
– Принеси ром, - почти приказала ведьма Чунмин. Девушка беспокойно взглянула на Уилла из-за её плеча, нахмурилась и опустила глаза.
– Вильяму нужна помощь, - добавила ведьма более мягким тоном, заметив также помрачневший вид капитана. Затем, не говоря больше ни слова, Тиа захлопнула у них пред носом дверь.

- Проще было бы его пристрелить, - проворчал Барбосса, выходя на палубу.
- Ну! – прикрикнул он, обернувшись к Чунмин, - Ром в трюме.
- Я думаю, вы не заблудитесь, мисс, - добавил он ехидно и, кивнув в сторону тёмных палубных люков, отправился на капитанский мостик.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Что хочу сказать, дорогая!
По-моему, между Уильямом и этой китаяночкой зарождается что-то... интересное...
ну.. поживем - увидим!

[Белл Уоркис]

scorpionchik
Правильно говоришь, правильно... Вилли без рубашки - вот так зрелище, мисс Свон пожалуй такого не видала

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение)

Легко сказать: «Ром в трюме». Он ведь не просто «в трюме», как правило, он там заперт, поскольку ни один разумный капитан не позволит команде свободный доступ к выпивке. Так что ключи от винного погреба в некотором смысле являлись символом власти, позволяя капитану распоряжаться не только наказаниями, но и поощрениями. На корабле Сяо Фенга порядки были строгими, и погреб открывался единственным ключом, принадлежащем Сяо Фенгу. Чунмин прекрасно знала, что связку с ключами от кают и погреба Сяо всегда носил при себе, а значит, сейчас она покоилась вместе с хозяином на морском дне. И все же китаянка спустилась в трюм.

Пинтел и Рагетти стояли перед кованой решетчатой дверью в винный погреб, уныло наблюдая знакомые бочонки, складированные за металлическими прутьями. Эту дверь Фенг заказал в Хошимине у мастера, славившегося изготовлением хитрых замков. Открыть его замок можно было только ключом, потому пират считал, что дверь для его команды оставалась неприступной. Впрочем, он не сильно ошибался. Его пираты не использовали шпильки, и понятия не имели о полезности этого предмета для открывания хитрых замков. В отличие от Чунмин.

Длинная красная шпилька была украдена ею несколько недель назад у одной из блудниц, которых приводили на «Ин Цзяо». Девушка не собиралась носить её в прическе, поскольку прекрасно знала, что Сяо внимательно следит, чтобы в её руки не попадало ничего опасного для его здоровья. Шпилька, по сию пору спрятанная в голенище матерчатого сапога Чунмин, была нужна ей для других целей. К сожалению, девушка не успела воспользоваться этим импровизированным оружием, когда Сяо обнаружил пропажу карты и бегство светловолосой европейки.

Пинтел и Рагетти как раз обсуждали вопрос, с какой стороны эффективнее прорубить дверной косяк, когда Чунмин незаметно появилась у двери и, не говоря ни слова, начала вскрывать замок с самым решительным видом. Она старательно искала слабое место в сокрытом механизме, тот не поддавался. Девушка только один раз видела, как открывают шпилькой двери, и никогда не пробовала сделать это своими руками, но сейчас хороший человек по имени Вилиам Тернер нуждался в помощи, а потому Чунмин решила попробовать когда-то уведенное на практике. Пираты недоуменно присели рядом и наблюдали за её действиями почти раскрыв рты.

- Я бы и не догадался, - выдал Пинтел, переглянувшись с Рагетти.
- Еще бы, - хихикнул одноглазый, - С твоей-то лысиной такие штучки ни к чему.

После длительных истязаний шпилькой, замок наконец-то поддался.

- Долго же ты, - недовольно произнесла Тиа Далма, когда Чунмин вернулась из трюма. Следом за ней Пинтел и Рагетти втащили бочонок с надписью “RUM”. Уильям бледнее смерти лежал на кушетке. Услышав слова Далмы, он попытался открыть глаза и рассмотреть вошедших. Далма сидела рядом с ним и непрестанно стирала кровавые подтеки корпией, тихо нашептывая что-то на своем диалекте. Чунмин заметила, что сундук, в котором она хранила свои вещи, был бесцеремонно переворошен. Женщина по имени Тиа вытащила из него шелковый кафтан ха-ол. Когда этот кафтан достался Чунмин, он был сильно порезан саблей, и его пришлось зашивать. Сейчас латаное место было разорвано снова и служило для выдергивания шелковых ниток. Ими то, видимо, Тиа и собиралась зашивать рану.

- Убери это, - обратилась ведьма к Чунмин, кивнув на окровавленные комки корпии, скопившиеся на полу.
- Ты ведь хочешь помочь Вильяму, верно? – предупредила Далма ласковым тоном возможное недовольство, но китаянка и не думала возражать. Чунмин только взглянула на ведьму задумчиво и кивнула. Смуглая чужестранка совсем не нравилась ей, но девушка считала, что ради пользы дела можно наступить на горло своим чувствам. Терпение было первой добродетелью, какой пришлось учиться, чтобы выжить на корабле Сяо. Пока Чунмин выносила корпию, Пинтел вскрыл бочонок, наполнил ромом увесистую деревянную кружку и передал Тиа Далме.

- Пей, - приказала она Уильяму, - Иначе боль сведет тебя с ума.
После рома Уилл точно уже не смог бы встать, учитывая количество потерянной крови и абсолютно пустой желудок. Мистер Гиббс появился в дверях и, аккуратно отодвинув в сторону Чунмин, стоявшую в дверном проеме, прошел внутрь каюты:
- Капитан сказал, понадобится моя помощь? – боцман окинул взглядом бледного Тернера, сосредоточенную Тиа Далму и бесполезного Пинтела. Последний только занимал место в тесном помещении.

- Я должна зашить поврежденную человеческую плоть, - ответила Гиббсу ведьма, - Вильяма придется держать, встань в головах.
- А ты иди вон! – приказала она Пинтелу, и тот двинулся к выходу, едва не затоптав по дороге мистера Гиббса.
- Хотя нет… - остановила толстяка Далма, - Ты останься, встань в ногах.

После некоторых толканий в тесном пространстве, все, наконец, заняли нужные места.

- Ну, мистер Тернер, держитесь, - подбодрил Гиббс, наваливаясь на плечи Уильяма.
- Ага, будьте паинькой и не брыкайтесь, - добавил от себя Пинтел, всем весом прижав раненому ноги.
Обильно смочив клок корпии в роме, Далма прижала его к кровоточащей ране. Уильям вздрогнул, зажмурился и застонал, едва сдержав крик. Руки судорожно сжали матрас, на котором он лежал.

- Тише ты, чертовка! – возмутился Гиббс, - Хоть бы предупредила!
- Рана есть рана, - парировала ведьма, промачивая рану алкоголем и не обращая внимания на мучения раненого. После нескольких весьма болезненных промываний, обожженная ромом рана перестала истекать кровью, показав покрасневшую раздраженную кожу вокруг глубокого пореза, и Тиа взялась за иглу.
- Что ты здесь стоишь, а? – обратила она внимание на бледную Чунмин, все еще стоявшую в дверях. Ведьма вымочила нитки, надерганные из кафтана, и тонкую иглу, что всегда носила при себе, в кружке с ромом. Девушка неотрывно следила за каждым её действием, и это несколько раздражало Далму.
- Я останусь, - неожиданно твердо ответила Чунмин. Колдунья ничего не ответила, смерив её оценивающим и опасным взглядом.
- Ну, смотри, - усмехнулась она в ответ и, быстро оттянув кожу у края раны, проткнула её иглой.

Уильяму повезло. Хоть он и был крепким малым, приблизительно в начале процедуры он все же потерял сознание. Когда бледный Гиббс с трясущимися руками и слегка пошатывающийся Пинтел вышли из каюты, они обнаружили Чунмин, сидевшую теперь уже под дверью и закрывшую руками лицо.

- Вам плохо, мисс? – упавшим голосом спросил мистер Гиббс.
- Да, - с трудом ответила девушка, взглянув на него.
- Что же вы смотрели? Такое-то зрелище совсем не для барышень, вроде вас, - посочувствовал Гиббс, присаживаясь рядом.
- Я привыкла. Сейчас так было нужно, - тихо ответила Чунмин. Она не смогла бы объяснить этому пожилому, но вполне доброжелательному человеку, почему все эти мучительные минуты, смотрела, как женщина Тиа прокалывает бок Уильяма и затягивает болезненные узелки. За все время операции девушка, не переставая, шептала: «Помоги ему Чунмин, помоги, помоги!». Она не ушла лишь потому, что отчаянно надеялась, что имя, которое она ненавидела, и которое однажды привело её на корабль Фенга, сейчас поможет Уильяму Тернеру выжить.

- С ним все в порядке, его дух ушел из тела, но так даже лучше, - заявила Тиа Далма, появляясь в проходе каюты. От нее исходил сильный, почти спиртовой запах. Гиббс поднялся на ноги. Далма выкинула оставшиеся кровавые комки тряпок к ногам Чунмин.
- Как тебя… Чунмин, кажется? – спросила ведьма у девушки и, получив согласный кивок, продолжила, - Мы перенесем его в другую каюту, и как можно быстрее. Все на чем осталась кровь нужно уничтожить, - ведьма кивнула на тряпки, - ты же не хочешь, чтобы сюда пожаловали тучи мух?

Отдав это распоряжение, Далма направилась на палубу. Побрякушки навешанные на её платье тихо постукивали в такт легким шагам.

- Ничем не проймешь, - проворчал мистер Гиббс, глядя ей вслед.
- Вам помочь прибраться, мисс? – спросил он у все еще бледной Чунмин.
- Со мной все будет хорошо, - ответила девушка и, собрав тряпки, как сомнамбула направилась на палубу.

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение 2)

***
- Давай, давай заходи справа! Справа я сказал! Гони его на меня, - командовал Пинтел, направляя Рагетти мечущегося по пляжу вокруг большой черноголовой птицы. Они безуспешно пытались поймать её уже четверть часа, птица же безразлично смотрела на прыгающих вокруг людей, явно не собираясь становиться чьим-то обедом.
- Цыпа, цыпа, цыпа! - Рагетти приближался к альбатросу, согнувшись в три погибели и широко расставив руки. Коттон с рыболовной сетью подкрадывался слева. Альбатрос лениво переступил с ноги на ногу, захлопал громадными крыльями и с видом глубокого презрения взмыл над головами незадачливых охотников.
- Улетел... - Рагетти проводил удаляющуюся добычу взглядом, приставив ладонь к единственному глазу.
- Конечно, улетел! - взорвался Пинтел, - Он же с крыльями, тупица!
- Это ты виноват! Твои вопли, наверно, слышны были даже в Катманду! - обиженно ответил его приятель. Пинтел вскипел:
- Будешь выражаться - сам пойдешь на бульон! Набрался непонятных слов, то же мне... ф... фи... фулософ! - Пинтел шагал вдоль пляжа, Рагетти понуро последовал за ним, неожиданно крикнув Коттону:
- А ты вообще молчи!

Немой пират недоуменно почесал в затылке и последовал за ними, перекинув сеть через плечо.
- Иду за цыпочками! За цыпочками! - весело комментировал его попугай, отправляясь следом за процессией. В поисках провизии троица рыскала по небольшому острову, к которому, «Калипсо» причалила спустя три дня после её захвата и переименования.

Уильям Тернер лежал в горячке. Рана оказалась тяжелее, чем представилось сначала, и Тиа Далма не отходила от молодого человека ни на шаг и, практически не появляясь из его каюты. Барбосса приказал направить корабль к ближайшему острову. Так или иначе, им нужно было приставать к суше – пополнить запасы пресной воды, провизии, проверить состояние «Калипсо» на пригодность к дальним походам, в общем, Барбосса прекрасно знал, чем занять команду, пока Тиа Далма будет ставить на ноги Тёрнера младшего.

Капитан ходил мрачнее тучи, огрызаясь на всех кто попадался на глаза. Впрочем, его недовольство было вполне предсказуемо. Их и без того малочисленная команда лишился в лице Уилла Тернера едва ли не последнего, крепкого и работоспособного человека. А потому, приходилось на некоторое время отказаться от осуществления своих планов и ждать пока мальчишка будет в состоянии хотя бы встать с постели.

Пока Коттон, Рагетти и Пинтел разыскивали провизию и воду, Гиббс и Чунмин под командованием Барбоссы занялись корабельными работами. Как выяснилось на практике, китаянка приписала себе знание морского дела, исключительно во спасение, а Сяо Фенг вообще не давал ей участвовать в корабельных работах. Конечно, Чунмин знала названия корабельных снастей, точно так же, как мисс Свон знала, что камин называется камином, но при этом не имела понятия, как его разжигают и чистят. Кроме того, Сяо Фенг хотя и знал английский язык, но приказы своим пиратам отдавал на родном китайском, потому даже от того немногого, что Чунмин запомнила, не было никакого толка.

На язвительный вопрос разгневанного Барбоссы: «И для чего же он тебя так берёг?», девушка, смиренно склонив голову, дала странный ответ: «Я была талисманом». Барбосса скрежетал зубами: «Отлично! У нас есть: боцман, немой, попугай, два придурка, больной, свихнувшаяся ведьма, а теперь еще и ТАЛИСМАН!». Малыш Джек запрыгал у него на плече, напоминая и о себе. Однако решение выгнать Чунмин означало потерять еще одного человека. И поскольку выбирать было не из чего, капитан Барбосса утешился тем, что круглые сутки гонял «лживую девчонку» по палубе «в целях воспитания и обучения». Впрочем, Чунмин не сопротивлялась, и беспрекословно бралась даже за непонятные ей команды. К счастью, не в море можно было учиться методом проб и ошибок. В самых критических случаях, мистер Гиббс, если был поблизости, переводил с корабельного языка на человеческий, в стиле: «Бери это и тащи туда!»

Так продолжалось несколько дней. У Чунмин оказалась хорошая память, и она быстро запоминала все, что нужно. Дело уже шло на лад, когда Барбосса решил, что от китаянки будет больше толку, если она станет помогать Тиа Далме. Сама ведьма, конечно, была другого мнения. Она не нуждалась в свидетеле своих, как она говорила «тайн врачевания». Круглосуточное пребывание наедине с раненым Уиллом, который теперь лежал в бреду без сознания, её вполне устраивало. Однако Барбосса объяснив все заботой о дорогой Тиа и беспокойством за здоровье самой врачевательницы, капитанской властью велел Чунмин сидеть с Тёрнером в ночное время. Далме же было вполне сурово приказано тратить ночи не на заклинания, а на сон. Потому каждый вечер под надзором Барбоссы Тиа Далма отправлялась спать в каюту Чунмин, а китаянка уходила к Далме – поить больного каждый час какой-то настойкой и делать очередную перевязку.

Наличие ведьмы в каюте Барбосса проверял лично. Каждый вечер грохоча сапогами он подходил к её двери и, потратив пару минут на пререкания и угрозы выбить дверь и выкинуть Далму за борт, он в конце концов удалялся в капитанскую каюту, так и не получив доступ в апартаменты злопамятной колдуньи.

Ночные бдения действительно изматывали, но Чунмин это совсем не беспокоило. Судьба молодого человека спасшего её от смерти не могла её не занимать. Всякий раз, когда в каюту, где лежал Уилл, заходил Барбосса или кто-нибудь из команды, девушка не сводила глаз с закрытой двери, стараясь унять, бешено стучащее сердце. Она прекрасно помнила, как поступал Сяо Фенг с теми, кто был ранен в бою и не успевал встать на ноги за неделю. Суровый Сяо никогда не возился с такой обузой, и всех кто не успевал выздоравливать, просто добивали. Поступить в команду удачливого капитана Фенга всегда было полно желающих, а потому он позволял себе «не экономить». Такой подход можно было считать даже полезным. Зная, что на лечение рассчитывать нечего, пираты Фенга сражались в бою как звери, предпочитая ранению смерть. Команда Сяо значительно сокращалась после каждого боя, а потому всем уцелевшим оставались весьма щедрые доли добычи, слух о которых неизменно привлекал в команду пирата новых авантюристов.

Чунмин успела заметить, что капитан Барбосса так же не отличался особой снисходительностью. От мысли что, с Уильямом может произойти то же самое, ей становилось невыносимо страшно. Получив возможность находиться возле постели раненого, девушка сидела возле него не только ночью, но и денём, если позволяли обстоятельства. Она засыпала лишь тогда, когда в каюту возвращалась Тиа Далма. Чунмин рассудила, что человек, пытающийся вылечить молодого человека, не причинит ему вреда, а потому ей можно было доверять. Конечно, если бы капитан Барбосса приказал убить Уильяма, Чунмин не смогла бы ничем помешать этому. Однако девушка верила, что сможет помочь, но иначе. Каждую ночь, выполнив все необходимые процедуры по перевязке и инструкции по приготовлению лекарств, она присаживалась рядом с постелью больного и, взяв его за руку, начинала шептать свои непонятные заветные слова: «Помоги ему! Помоги, помоги!» И так до самого утра.

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение 3)

Уильям Тернер очнулся поздно ночью, когда фонарь, едва освещавший темную каюту, почти угас. Его сознание прояснялось, и вместе с тем постепенно возвращались ощущения собственного тела. Зашитая рана саднила под тугой повязкой, руки и ноги занемели от долгого бездействия, тем не менее, Уильям сразу почувствовал, что кто-то держит его ладонь. Прямо на полу, рядом с кушеткой, на которой он лежал, сидела темноволосая девушка. Несомненно, это была Чунмин. Она видимо была здесь уже давно и заснула, склонившись головой на постель, удерживая его руку в своих ладонях. Вдруг, словно почувствовав его взгляд, она встрепенулась и подняла голову.

- Долго я… спал? – спросил Уилл, с трудом заставив работать голосовые связки.
- Господин Вилиам! – ответила она, улыбнувшись, - Как я рада, что вы вернулись.

Чунмин кратко рассказала Уиллу, что он пролежал без сознания шесть дней, что сейчас они стоят на рейде у небольшого острова, что Тиа Далма не отходила от него круглые сутки, пока капитан не назначил Чунмин её ночной сменщицей. На вопрос Уильяма, почему она сидела у его постели и не ушла, сделав перевязку, девушка решилась ответить, как есть. Рассказав о порядках заведенных Сяо Фенгом и участи, которая ждала на «Ин Цзяо» всех тяжелораненых в бою, Чунмин объяснила свое неотлучное дежурство так:
- Я беспокоилась, что ваш капитан захочет убить вас. Ведь он тоже очень суровый человек. Я не могла бы вас защитить, но надеялась, что если буду рядом, вы быстрее выздоровеете.

Такая наивная забота не могла не тронуть, и Уильям улыбнулся и грустно вздохнув, ответил:
- Капитан Барбосса действительно не отличается добротой, но раз он не прикончил меня сразу и позволил лечить, значить… я ему еще нужен.

Чунмин отвела взгляд, и если бы не плохое освещение, Уильям смог бы заметить, как стремительно розовели её щеки. Конечно, заинтересованность капитана Барбоссы была очевидна и опасение за жизнь молодого человека, с некоторых пор, было больше оправданием для самой себя, чем причиной.

- Тем приятнее, что кто-то еще способен просто за меня беспокоиться, - добавил Уильям, попытавшись приподняться. Но слабость не позволила ему даже поднять руки.
- Силы к вам быстро вернуться, главное, что ваш дух нашел дорогу назад. Сейчас вам лучше лежать, иначе рана может снова открыться, - Чунмин присела на край постели и поправила тряпичное одеяло. Уильям заметил, что она выглядела гораздо лучше, чем в прошлый раз, и больше не походила на забитого зверька. Вместо темно-серого кафтана на ней было надето изумрудное шелковое кимоно. Оно явно было очень дорогим и, скорее всего, захвачено на одном из кораблей, разграбленных Сяо Фенгом. Девушка теперь действительно носила вещи, которые давно пылились в её сундуке. Многие из них были подарены Фенгом после захватов кораблей. Чунмин не нравилось носить, вещи принадлежавшие чужим, зачастую убитым людям. Однако когда практически всю её хлопковую одежду пришлось перевести на корпию для перевязок, выбора не осталось. Наряд очень шел хрупкой Чунмин, хотя и был не по росту, и рукава приходилось закатывать. Уилл поймал себя на том, что уже минут пять совершенно беззастенчиво её рассматривает.
Неожиданно девушка спросила:
- Почему вы называете вашего капитана «барбосса»? Я слышала, что так говорят все и даже та женщина, Тиа.
- Ну, конечно, не самое благозвучно имя, - пожал плечами Уилл, усмехнувшись, - Но куда деваться, у нас много странных имен.
Однако Чунмин не заметила шутку.
- Это его имя? – поразилась девушка, - Тогда он еще более суровый человек, чем я думала...
- Отчего ты так решила? – Уилл недоуменно взглянул на Чунмин, удивляясь ей все больше.
- Но ведь «барбосса» - это же очень плохое слово, - объяснила китаянка, - мне говорили, что в вашей стране так ругают очень злого человека, предателя и убийцу.

Растерянно кивнув головой, Уилл усмехнулся и подумал: «В принципе, это правда». Шутка явно бы удалась, но Чунмин, судя по всему, говорила совершенно серьезно. Её заявление настолько поразило Уильяма, что он даже попытался приподняться на локте, забыв о ране, которая тут же напомнила о себе болью и головокружением.
- Кто же тебе это рассказал? – спросил он, бессильно опускаясь обратно на постель.
- Мой друг, - тихо ответила девушка, - Он был англичанин, и научил меня вашему языку. Он все время повторял «проклятый барбосса!» - откровенно ответила девушка.

Чунмин вспомнила ответ своего друга, когда спросила его о значении этого непонятного слова. «О, это страшное ругательство!» - ответил друг, размахивая бутылкой с выпивкой, - «Так называют отъявленного мерзавца, убийцу и предателя, никогда не подходи к таким людям, птаха!» С тех пор Чунмин иногда называла Сяо Фенга барбоссой. Конечно, капитан Фенг не понял бы смысла этого слова, да и вообще не мог его услышать, поскольку Чунмин ругала его про себя, но девочке было приятно хоть как-то отплатить ему за его дурное обращение.

Задумавшись, Чунмин не заметила, что Уильям не сводил с неё глаз. Выражение не то гнева, не то боли застыло на его лице. Девушка удивленно смотрела на Уилла, не понимая, отчего молодой человек так помрачнел. Уилл же был почти уверен, что с «другом» этим он хорошо знаком. Догадка требовала подтверждения, и вопрос сорвался с губ сам собой:
- Как его имя?
- Я не знаю его английского имени, - ответила Чунмин, - Но в Сингапуре его называли Ши Суэй.
- Расскажи мне об этом человеке, - попросил Уильям, - Пожалуйста.
- Я все равно выспался на год вперед, - добавил он как можно беспечнее, - Если тебе не трудно, ты могла бы рассказать мне эту интересную историю. Этот Ши Суэй видимо был занятным человеком?

Чунмин отчего-то грустно улыбнулось, опустила глаза и, вздохнув, ответила:
- Хорошо, я расскажу…

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (заключение)

Чунмин рассказала, что много лет назад капитан Фенг отправился в очень далекое плавание. Целью этого плавания была страна лежащая далеко на западе, которую называют Фузан*. В то время Сяо Фенг занимался контрабандой. Отправляясь в это очень опасное и рискованное путешествие, он ожидал получить большую прибыль от продажи в Сингапуре жгучего напитка, привозимого из Фузан, того самого которым Уильяму недавно обрабатывали рану. Сяо Фенг считал Чунмин своим талисманом, а потому она была вынуждена отправиться в это плавание вместе с ним. Услышав это, Уилл был ни мало удивлен, но еще больше его поразило обстоятельство, что Чунмин в то время было всего шесть лет. На мгновение, забыв о Ши Суэй, Уилл спросил девушку:
- Капитан Фенг был твоим отцом?
- Нет, - ответила Чунмин, - Мой отец продал меня капитану Фенгу не задолго до отплытия в Фузан. Мы жили в маленьком рыбацком селении. Иногда, у наших берегов появлялись пиратские джонки. Люди очень боялись их и прятались. Пираты приходили в селение и требовали выкуп с каждого жителя. Им платили рыбой, рисом или деньгами, ведь они угрожали сжечь лодки, и тогда не на чем было бы выходить в море. В ту ночь, когда джонка капитана Фенга встала у нашего берега, умерла моя мама, отец не выходил в море, у него не было денег, чтобы дать их пиратам. Он решил вернуться в свою родную страну на севере, но перед тем как уйти из деревни, отвел меня к Сяо Фенгу. Рассказав капитану, что мое имя Чунмин, и что я приношу удачу, тому с кем нахожусь рядом, отец предложил капитану Фенгу купить меня.

Выслушав этот рассказ, Уильям выглядел совершенно потрясенным, Чунмин же, решив, что он не понимает смысла имени, пояснила:
- Слово Чунмин означает «двойная радость». И еще, так называют чудесную птицу, которая защищает от злых духов и приносит удачу. Мама знала много сказок, она говорила, что назвала меня Чунмин, чтобы я была счастливой.

- Сяо Фенг поверил твоему отцу? – спросил Уилл.
- Нет. Он посчитал, что это выдумки…
- Но он забрал тебя с собой...
Чунмин вспомнила, как стояла перед грозным капитаном и, с высоты своего роста, одетый в ужасные металлические доспехи, он казался ей огромным великаном. Маленькая, худенькая, босоногая Чунмин дрожала всем телом, стараясь не расплакаться в голос. Отец стоял у неё за спиной и молчал. Капитан Фенг не поверил рассказу рыбака, но когда пират взял напуганного ребенка в руки и с брезгливым выражением посмотрел в заплаканное личико... О нет, он не проникся симпатией...

- В наше селение ворвались стражники Малаккского султана, - продолжила Чунмин, и голос её стал глухим, - Сейчас я знаю, султану давно не нравилось, что пираты опустошают его земли. Его стража и по сей день сражается с пиратами, смеющими нарушить покой побережья Малаккского пролива. Тех же, кто вопреки закону платит пиратам дань, уничтожают так же безжалостно, как и самих разбойников. Тогда вокруг меня был ужас, хаос. Конные воины пронеслись по нашему селению, стреляя без разбора в тех, кто попался на пути. Стрелы падали градом. Они убили всех. Моего отца тоже. В живых остались только я и Сяо Фенг.

Чунмин не знала, пожалели ли стражники её, или Фенгу действительно повезло, и стрелы пролетели мимо, но с тех пор капитан Сяо уверился, что Чунмин действительно приносит удачу. Капитан Фенг был доволен, что «талисман» достался ему даром, он забрал девочку на свой корабль и не расставался с ней даже когда уходил в море.

Уильям, не отрываясь, смотрел девушку, пытаясь осмыслить все то, что он услышал. Чунмин же, выросшая на пиратском корабле, уже не могла понять, что поразило его в этой истории. Мир, в котором её поселил Сяо Фенг, был груб и циничен. И единственное, что еще могло её удивить это искренность и доброта.

- Когда мы добрались до Фузан, прошел год, - продолжила Чунмин, возвращаясь к рассказу о Ши Суэй.
- Фузан показалось мне очень красивой. Больше всего я запомнила море. Широкое, спокойное, с маленькими островками земли и скал, оно было совсем не такое как наш узкий Малаккский пролив. Капитан Фенг называл местных жителей карибцами, а море, на островах которого они жили - Карибским. Наша джонка вставала у разных островов. Меня на берег не выпускали, и людей, живших в Фузан, я могла видеть только издалека. Но однажды мы причалили к необитаемому острову…
- Там находился тайник, с ромом, тем самым жгучим напитком, который капитан Фенг выкупил у торговцев в городе с названием… Тортуга…

Уильям внимательно слушал девушку, уже приготовившись внимать истинной версии легенды «О спасении с необитаемого острова верхом на двух черепахах».

- Высадившись на острове, - продолжила она, - Сяо Фенг и его люди обнаружили, что тайник с ромом потревожен местным карибцем. Этот человек был первым жителем Фузан, которого я видела вблизи. Фенг выпустил меня из трюма, не опасаясь, что я смогу сбежать, ведь на острове не должно было быть людей. Чужестранец показался мне очень необычным. В нём все было невероятно - походка, голос, весь его облик. Никогда в жизни я не встречала такого… яркого человека! Он был молодой, приблизительно того же возраста, что и вы сейчас.

Не переставая удивляться, Уильям наблюдал, как изменялась сама Чунмин, рассказывая эту историю. Хорошие воспоминания (а воспоминания явно были хорошими), шли ей на пользу как чудодейственное лекарство. Несомненно, Фузан, как она назвала острова Карибского моря, ей очень понравилась.
По ходу рассказа Чунмин упомянула, что решила тогда вернуться в страну, в которой живут такие странные и красивые люди.

- Я была совсем мала, и отчего-то вообразила, будто в Фузан все люди так же необычны и привлекательны как этот карибец, - пояснила Чунмин, улыбнувшись, и лукаво взглянула на Уилла.
- С тех пор Фузан стала страной моих мечтаний, в которую хотелось убежать. Неизвестно как попал на остров контрабандистов этот человек. Сяо Фенг был очень не доволен, тем, что посторонний нашел тайник с ромом. Капитан приказал схватить его и повесить. Но неожиданно чужестранец заговорил с Фенгом на своем языке. Я тогда не понимала английских слов, но помню, что он говорил совсем без страха, даже уверенно, и смог убедить капитана Фенга отпустить его. Хотя уже стоял с петлёй на шее. Англичанин показал Сяо Фенгу маленькую коробочку, что висела у него на поясе и, как выяснилось позже, капитан Фенг решил, что этот незнакомец поведет нашу джонку в Сингапур вместо почтенного Лу Госина, погибшего во время урагана. Увидев меня, наш новый штурман очень удивился. Он что-то спросил у Фенга. В ответ капитан ткнул в меня пальцем и, назвав меня по имени, велел подойти к ним. Фенг ответил незнакомцу что-то на его языке, а мне велел обращаться к англичанину Ши Суэй, и держаться от него подальше…

Далее Уильям узнал, что за год, проведенный на корабле Фенга, Чунмин усвоила, что лучший (он же единственный) способ избежать неприятностей – это не попадаться на глаза капитану. Девочка исследовала все укромные уголки корабля и научилась так виртуозно прятаться, что порой, ее приходилось очень долго искать. Когда на корабле появился Ши Суэй, совершенно противоположно запрету Фенга Чунмин стала чаще выбираться из своего закутка на нижней палубе. Как правило, она усаживалась неподалеку от штурвала, и просто наблюдала, слушала, как новый штурман болтает что-то себе под нос или напевает какие-то песенки, время от времени, сверяясь с морским компасом, подвешенным на поясе.

Ши Суэй, иначе говоря «господин Воробей», оказался не только симпатичным, но и вполне добрым молодым человеком. По крайней мере, никто еще не относился к Чунмин так хорошо. Дико скучая от круглосуточного стояния за штурвалом, Ши Суэй развлекался тем, что учил Чунмин английским словам.
- Эй, птаха! – обращался он к ней, даже не пытаясь выговаривать её неудобнее для европейца имя, - Слетай-ка за бутылкой. Новой. Другой. Полной. Такой вот. Вот она. Эта штука называется бу-тыл-ка…
- Бу-тыл-ка, - повторяла Чунмин, наблюдая за пустой емкостью, которой выразительно размахивал штурман, не отходя от штурвала.
- Правильно! – одобрял Ши Суэй и продолжал гримасничать, - Бутылку. Полную. Мне. Принесешь?
Каждое слово пояснялось оригинальной пантомимой. Сначала с трудом, потом все легче Чунмин начинала понимать английские слова. Девочка охотно училась, потешаясь над представлениями, которые устраивал Ши Суэй, пытаясь объяснить ей, смысл того или иного английского слова. Особенно ей понравилось, как мастерски он передразнивал хмурый вид Сяо Фенга, изображая слово «капитан». Запоминая новые фразы, слова и слушая пространные байки своего старшего товарища, Чунмин мечтала, что когда-нибудь снова окажется в стране Фузан, и тогда сможет говорить с живущими там людьми на их родном языке. Ши Суэй же благодаря своим стараниям получил еще одного собеседника, слишком молодого, но зато более приятного в сравнении с Сяо Фенгом. Несмотря на недовольство Фенга, пленный молодой пират и девочка-талисман подружились. К концу путешествия Чунмин уже могла говорить с англичанином на его родном языке и понимать его.

С каждым словом рассказа Чунмин о знакомстве с пиратом Ши Суэй, становилось очевиднее, что Сяо Фенг был весьма коварным человеком. Он никого и ничего не любил, кроме оружия, сражений и страха своих врагов. Однако с теми, кто был ему нужен, капитан Фенг мог вести себя вполне достойно и изображать гостеприимство, но доверять этой маске было очень опасно.

Не обладая таким «пороком», как снисходительность, Фенг, конечно, не терпел, когда под ногами путался ребенок. Однако в присутствии Ши Суэй, он изображал цивилизованного человека и по отношению к Чунмин вел себя намного приличнее. Она же, давно привыкшая к осторожности, забиралась на мачту как кошка, каждый раз, когда видела капитана. Раздраженный Фенг был скор на расправу, как правило, он предпочитал наказывать не того, кто виноват, а первого кто попался под руку. С Ши Суэй обращались вполне сносно, хотя он и оставался на положении пленного. У него отняли оружие – пистолет и саблю, оставив только компас, необходимый в штурманском деле. Однажды отношение Сяо Фенга в корне изменилось.

В тот день Чунмин, забралась на мачту, спасаясь от матросов. Капитан был уже с утра не в духе, и приказал изловить девчонку и высечь, за очередную выдуманную им провинность. Со своего места Ши Суэй наблюдал, усмехаясь, за своеобразной «гонкой по вертикали», которую устроили матросы и Чунмин. Пираты, бранясь, ползли по мачте, цепляясь за снасти паруса, а Чунмин забиралась все выше. Когда она достигла рея самого верхнего паруса, девочка бесстрашно перелезла на шаткий рангоут и отползала по нему до тех пор, пока не очутилась на самом краю. Матросы, боясь гнева капитана, расхаживавшего тут же по палубе, последовали на ней. Рей шатнуло от нависшей на нем тяжести, и Чунмин не удержавшись, с визгом соскользнула вниз, успев уцепиться за снасти. Пираты явно не торопились помочь ей, надеясь, раз и навсегда избавиться от «сопливой проблемы». Дело принимало нешуточный оборот. Ши Суэй резко крутанул штурвал, предупредив её падение на палубу. Ветер резко развернул парус и, Чунмин оказалась над водой до того как разжала ослабевшие руки.

Чунмин упала за борт, а пираты Фенга теперь свисали с рея, ругая проклятого рулевого и девчонку последними китайскими словами. Они явно требовали вернуть парус на прежнее место, но сделать это было некому, поскольку штурман уже прыгнул в воду, чтобы вытащить Чунмин. Когда они выбрались на палубу, Ши Суэй склонился над промокшей насквозь девочкой, кашляющей от попавшей в горло воды. Утешительно погладив её по щеке, Ши Суэй подмигнул Чунмин.

Пираты Фенга схватили штурмана за шиворот и, грубо поставив его на ноги, подтащили к капитану. Фенг молча взирал на пленного, Ши Суэй же сказал единственную фразу: «Я просто подумал, что не стоит топить нашу удачу, а капитан?» Молодой человек пожал плечами и, несколько съежившись, с беспокойством глянул на тяжелые бичи в руках матросов, только что висевших над водой. Однако вопреки худшим ожиданиям Фенг приказал отпустить спасителя его «счастливого зверька».
Фенг не церемонился с Чунмин и не делал никаких скидок на её возраст, однако он совсем не хотел замучить её до смерти. Никто не имел права обижать «счастливого зверька» капитана, кроме его самого, конечно. Так проявлялась его своеобразная забота. С тех пор как Ши Суэй спас Чунмин, Сяо Фенг, никогда ни с кем не друживший, проникся к англичанину почти дружескими чувствами. Молодому человеку вернули все его вещи и позволяли свободно перемещаться по кораблю не только во время вахты.

Хитрец Ши Суэй пользовался этим правом в полной мере. С Чунмин они теперь были неразлучны как воры, скованные одной цепью. Понимая друг друга с полуслова, Ши Суэй и Чунмин легко претворяли в жизнь мелкие, но рискованные мероприятия. Например, игру в «освобождение принцессы». «Освобождение» заключалось в следующем: пока Ши Суэй странной белой косточкой вскрывал «дверь тюрьмы», которую изображала решетка на винном погребе, Чунмин «стояла на стрёме», то есть на трапе, ведущем на верхнюю палубу. Пока Ши Суэй «освобождал принцессу» - бутылку рома, Чунмин следила, не идут ли пираты в трюм.

- Запомни, птаха, правильнее говорить: «горизонт измеряется в румбах», а не «в градусах», - рассказывал Ши Суэй с видом знатока, пока Чунмин рассматривала его морской компас.
- В градусах измеряется крепость, - добавлял молодой человек, украдкой отпивая из горлышка только что освобожденной «принцессы».

Сейчас, вспоминая о своих проделках под предводительством молодого авантюриста, Чунмин улыбалась. Никто и никогда на её памяти, не умел вертеть людьми так, как этот обаятельный паренёк в алой пиратской косынке. Впрочем, нельзя не отметить, что Ши Суэй не вмешивал её в то, что, по его мнению, было опасно. Он был единственным другом Чунмин, а она – единственным его другом. Будучи старше её на шестнадцать лет, Ши Суэй относился к девочке как к сестренке. Во многом благодаря этому, обратный путь из Фузан остался одним из лучших воспоминаний Чунмин.

По прибытии в Сингапур молодой штурман покинул их джонку. Благодаря протекции капитана Фенга, англичанин приобрел себе корабль, набрал команду и стал одним из пиратских капитанов, бороздящих Малаккский пролив. Ши Суэй и Сяо Фенг создали что-то вроде союза. Иногда они вместе выходили в море охотиться на богатые китайские и японские джонки. Чунмин же, никогда не покидавшая корабль Фенга, всегда сопровождала их. Девочка росла и уже могла понять, что её друг далеко не ангел и может быть весьма опасен. Он грабил как все и убивал, если приходилось. Но все же Чунмин не теряла ощущения, что Ши Суэй хороший человек. Как правило, после очередного захвата капитаны и их помощники собирались в каюте капитана Фенга. Они пили рисовую водку, договаривались о долях добычи, планировали очередной абордаж и обсуждали свои «темные дела». В особо отвратительных местах этого обсуждения Ши Суэй не забывал оборачиваться к Чунмин сидящей возле него и, изобразив серьезное лицо, грозить ей пальцем: «Это очень плохо, птаха. Никогда не поступай так!» Такой «метод воспитания» вызывал громкий хохот у окружавших их мужланов, но Чунмин мотала на ус. Она росла среди жестокости и убийств, и никто не учил её отличать добро и зло. Поэтому её выводы относительно жизни часто оказывались весьма оригинальными.
Уильям слушал её рассказ, отмечая про себя, что Чунмин воспринимала пиратство не как преступление, а как обычный род занятия. Она лишь выделяла среди людей с этим родом занятия хороших и плохих. И делала это своим оригинальным способом. Он заключался в следующем: того, кому причинялся вред, можно было считать хорошим и жалеть, того, кто сам причинял вред, следовало избегать и по возможности от него защищаться.

Чунмин часто видела, как рубят, бьют и калечат, а так же последствия всего этого. Кое-что она испытала на собственном опыте. Попытка сотворить что-то подобное своими руками, даже ради собственной защиты, являлась для неё практически невозможной задачей. Чунмин опасалась Сяо Фенга, он был плохим, потому что причинял боль ей и другим людям. Ши Суэй не творил ужасов на её глазах. И, пожалуй, только благодаря ему, девочка видела хоть что-то хорошее и умудрилась остаться нормальным человеком. Чунмин привыкла, что слову изменяют чаще, чем женщинам, она видела жизнь без прикрас, и не ждала от людей многого.

Уильям вспомнил, что тоже когда-то считал капитана Джека Воробья, то есть капитана Ши Суэй, своим другом и хорошим человеком. Даже терзаемый ревностью и обидой, Уилл не мог закрыть глаза на факт, что Джек помог вырвать Элизабет из лап Барбоссы два года назад. И что именно его самопожертвованию Уилл, Элизабет и остальные остались жить. Однако воспоминание о причине этого благородного поступка подавило в нем добрые чувства.

- Прошло семь лет, - сказала Чунмин, - По истечении седьмого года Фенг и Ши Суэй поссорились. Фенг утверждал, что англичанин подлый вор и похитил у него ценную вещь. Ши Суэй больше не приходил на наш корабль. Более того, Фенг гонялся за ним по всему Южно-Китайскому морю, от Сингапура до Хошимина. Он очень злился на меня, за то, что Ши Суэй всегда ускользал от него. Капитан Фенг считал, что удача отвернулась от него, потому что я не желаю больше помогать ему, подружившись с его врагом. Но, к сожалению, я не могла влиять на удачливость Ши Суэй.

Чунмин вздохнула, она задумалась и машинально потерла запястья.
- Фенг бил тебя? – спросил Уильям, догадавшись о том, что сейчас ей вспомнилось. Девушка не ответила, опустив голову. Все было понятно и без ответа.

- В тайне я радовалась, что мой друг оставался неуловимым, - продолжила Чунмин, - Однажды я узнала, что стало причиной раздора. Как-то Сяо Фенг и Ши Суэй захватили богатый корабль. Владелец корабля предложил им выкуп за свою жизнь – необычную карту. Он рассказал, что на ней отмечены опасности ожидающие мореплавателей в океане. Но главное, что следовало из этой легенды – компас Ши Суэй когда-то принадлежали тому же мастеру что и карта. Фенг оставил её себе, убив владельца. После он стал утверждать, что и компас Ши Суэй принадлежит ему. Я помнила, что компас всегда был при Ши Суэй. Ведь именно с его помощью, англичанин семь лет назад привел наш корабль в Сингапур. Сяо Фенг забыл о благодарности. Узнав, что капитан подготовил хитрую ловушку для моего друга, я решила предупредить его. Обманув матросов, которые следили за мной, я первый раз покинула корабль Фенга, без его ведома. Наша джонка была тайно пришвартована неподалеку от джонки Ши Суэй, в соседней бухте. Это дало мне возможность быстро добраться до корабля Ши Суэй и… вернуться назад. Сяо Фенг собирался напасть утром. Я пришла к Ши Суэй ночью. Рассказав ему все, я поняла, что теперь он уйдет навсегда и вернется в свою страну. Бой состоялся в туже ночь, едва я успела вернуться на джонку Сяо Фенга. Напав неожиданно, Ши Суэй разгромил «Ин Цзяо». Он забрал всю добычу Фенга и ушел из Сингапура навсегда. Старый «Ин Цзяо» был потоплен, чтобы предотвратить погоню, а всех кто уцелел – часть команды, капитана и меня - Ши Суэй отправил в сторону берега на шлюпке…

Чунмин снова замолчала, и Уильям заметил, что по её щеке скатилась слезинка. - Ты храбрая девушка, - сказал он, пытаясь подбодрить её.

- Смотрите, мы проговорили всю ночь, - девушка, обернувшись к окну. Она старалась незаметно утереть глаза. Утро заглядывало в окно каюты и рассеивало темноту еще робкими лучами солнца.
- Сейчас придет Тиа Далма, и она будет не довольна, что я не давала вам спать всю ночь, - Чунмин улыбнулась и поднялась на ноги. Уилл не хотел её отпускать, но Чунмин требовался отдых, а ему время, чтобы осмыслить все, что он узнал из её рассказа. Молодой человек был уверен, что Чунмин что-то не договорила, и из-за этого сейчас уходит, пряча глаза.

- Ты еще вернешься? – спросил он вдруг.
- Конечно, если вам это нужно, - ответила Чунмин, грустно улыбнувшись, и вышла, прихватив с собой погашенный фонарь.

***
Шло время. Уилл удивительно быстро выздоравливал, и вскоре «Калипсо» снова вышла в море. Рана зарастала, и нитки были сняты. Как только Уилл смог ходить, он пожелал принимать участи в корабельных работах наравне со всеми. Не смотря на то, что повязка еще перетягивала его грудь, да и ранение временами отзывалась ноющей болью, он вернулся на палубу.

Чунмин продолжала изучение морского дела, и неожиданно у неё даже обнаружился своеобразный талант. Привыкшая с детства лазить по мачтам, она бесстрашно забиралась на любую высоту и вскоре справлялась с парусами не хуже любого бывалого моряка. Кроме того, китаянка относилась к кораблю, словно к живому существу. Выполняя работу, она тихо разговаривала с ним на своем языке и никогда не обижалась «на корабль», если ей не удавалось что-нибудь выполнить правильно. Иногда казалось, что она сама ощущает себя частью такелажа. Барбосса глядя на неё крутил у виска, а команда тихо посмеивалась. Впрочем, смешки умолкали, стоило Уиллу выразительно взглянуть на шутников.

Теперь постигать корабельную науку Чунмин помогал Тернер-младший, который всегда оказывался рядом в трудную минуту. Девушка воспринимала его внимание и помощь с благодарностью, а мистер Гиббс вздохнул спокойно, расставшись, наконец, с должностью воспитателя. Старик с улыбкой наблюдал за тем, как Уилл, не умевший когда-то отличить форштевень от фальшборта, рассказывал симпатичной девушке то, чему научился сам. Пожалуй, только слепой мог не заметить взаимную привязанность этих двоих. Барбосса это обстоятельство игнорировал, а Тиа Далма наблюдала издалека. Она не вмешивалась, но вид у неё в последнее время становился довольно хмурым.

В свободное время, Уильям и Чунмин рассказывали друг другу истории из своей жизни. Уильям поведал ей о себе, совершенно не беспокоясь за обстоятельство, что его отец был пиратом. Чунмин догадалась, что «та храбрая госпожа, что похитила карту Фенга» его невеста и известие о том, что Элизабет была убита Барбоссой, её искренне расстроило. Уильям не стал рассказывать подробно о причине их путешествия и капитане Воробье. Молодой человек упомянул только, что, выкрав карту Фенга, они хотели спасти давнего друга, но безуспешно. Барбоса обманул их и заманил в ловушку.
Все чаще с удивлением Уильям замечал, что образ Элизабет словно расплывается в его памяти. Обида, отравлявшая ему жизнь, отступала, поскольку обижаться на судьбу рядом с Чунмин, было просто глупо. Казалось, девушка совершенно не считала ужасным то, что происходило в её жизни, никого не винила и даже находила то, чему можно порадоваться. Несомненно, тому, кто был с ней добр, она была преданна до самоотверженности. Это подкупало. Очень. Рядом с ней Уильям чувствовал себя удивительно спокойно и уверенно. Он ощущал ответственность, но совершенно другого рода. Чунмин стала ему настоящим другом, и эта дружба потеснила живым душевным теплом уже привычное чувство одиночества. Более того, иногда ему казалось, и он почти верил, что Чунмин испытывает к нему более сильные чувства, чем к другу. Однажды те же чувства он обнаружил и у себя. Совесть, конечно, напомнила ему о Элизабет, но разум ответил на эти напоминания мыслью, за которую Уилл не мог себя не презирать: «Она же умерла».

Впрочем, при всем своем расположении и даже какой-то доверчивости Чунмин держалась на расстоянии от Уилла. Она была близко и далеко одновременно. Она словно прятала истинные чувства за привычной покорностью и трудолюбием. И однажды Уильям узнал, что за буря таилась в её душе.

***
Выполнив очередную перевязку, Чунмин стояла в его каюте, собирая мазь и грязную корпию. Теперь Уильям занимал закуток, что прежде принадлежал Чунмин, а сама она переселилась к Далме. Ведьма, которая была чем-то занята в этот момент, доверила перевязку своей компаньонке. Натягивая рубашку, Уильям смотрел на Чунмин.

- Теперь вы почти здоровы, Вилиам, - сказала Чунмин, в зеркальном отражении Уильям увидел ее, как прежде, милую улыбку.

Да, эта девушка не была аристократкой, но у неё была своя грациозность. И какая-то спокойная хрупкая красота. Девочка с длинными темными волосам заплетенными в косу, она так трогательно была ему предана. Совесть попыталась, что-то напомнить, но её уже никто не услышал.

Уильям подошел к Чунмин почти вплотную и положил ей руки на плечи. Девушка вздрогнула и напряженно замерла. Медленно она подняла голову, в тусклом металлическом зеркале размыто отражалось её побледневшее лицо. Уильям прикоснулся к её шее, провел рукой по плечу, задевая воротник изумрудного кимоно, отстраняя ткань, вскользь касаясь губами обнаженной кожи. Уильям не узнавал сам себя, ему и в голову не приходило позволить что-то подобное с Элизабет. Впервые в жизни Уильям осознавал, что его любят, осознание этого делало его намного смелее и давало ощущение права поступать так, как сейчас. В этой полутемной каюте не было ни леди, ни преданного ей рыцаря, были только мужчина и женщина. Чунмин была привлекательна своей хрупкостью и беззащитностью. Элизабет тоже казалась ему такой. Давно. Теперь Уильям был почти уверен, что во многом не знал свою невесту. Медленно он развернул Чунмин к себе лицом, она не поднимала глаз.

- Взгляни на меня, - попросил он, приподняв её голову за подбородок. Она выполнила его просьбу. Уильям пришел в замешательство. Нет, влюбленные девушки так не смотрят. Она никогда не говорила ему о своих чувствах, но, привыкнув к её расположению, Уилл почти уверился в её заинтересованности. Сейчас же в её глазах была только пустота и разочарование. Руки протестующе упирались ему в плечи. Уильям отпустил её, на него словно вылили ведро холодной воды. Внезапно она схватила пистолет, что был оставлен Уильямом на сундуке, и приставила дуло к его груди.
- Не трогайте меня! – сказала она угрожающе, рука дрожала.

Уильям смотрел на неё непонимающе, но девушка явно была настроена серьезно, хотя и колебалась. Чунмин не задумываясь, нажала бы на курок, будь на месте Уилла капитан Сяо Фенг. Выстрелить в Уильяма оказалось гораздо труднее. Воспользовавшись этим, Уилл резко вырвал оружие у неё из рук. Чунмин опустила руки, и горько усмехнувшись, отступила к стене.
- Пожалуйста, не делайте этого, - попросила Чунмин, глядя в сторону, - Вы ведь не такой как он…
- Прости, - Уилл попробовал загладить еще неосознанную вину, - Я не хотел испугать тебя.

И тут Уилл осознал, почему она так испугалась. Конечно, как он мог не подумать. Вряд ли Чунмин оставалась рядом с Сяо Фенгом по доброй воле и кто знает, что он с ней сделал. А сделал он видимо многое.

- Сяо Фенг принуждал тебя?.. – спросил он у неё.
Чунмин закрыла лицо руками.
- Да, - выдохнула она, - С тех пор как Ши Суэй покинул наши моря. Тогда капитан понял, кто предупредил его врага. Он пришел в ярость…

Когда Чунмин предупредила Ши Суэй о планах Сяо Фенга, ей стало очевидно, что друг её навсегда покинет Сингапур. Это был её шанс. Ши Суэй был родом из Фузан, той страны, о которой Чунмин мечтала с детства. Упустить этот шанс она не могла, набравшись храбрости, она впервые в жизни осмелилась попросить:
- Ши, возьми меня с собой!
Её друг ответил не сразу, смерив её задумчивым взглядом.
- Я не буду в тягость, ведь я уже была в таком долгом плавании, - убеждала Чунмин.
- Тебе ведь уже не семь лет, птаха, - ответил он, наконец, - пожалуй, моя команда не вытерпит такого соседства целый год, смекаешь? Знаешь, я не думаю, что Сяо узнает, кто меня предупредил. Он ведь верит, что ты его талисман, верно?
Чунмин понуро кивнула…
- А значит, он не причинит тебе вреда, - закончил Ши Суэй, попытавшись улыбнуться, - Спасибо за предупреждение. Я спас когда-то тебя, а сегодня ты спасла меня.

Провожая её, Ши Суэй чувствовал себя скверно. Совесть его была не спокойна. И все же он надеялся, что Фенг не причинит вреда, девочке, от которой зависела его суеверная удача. Ведь столько лет пират не трогал её. Ши Суэй лишь надеялся и конечно не мог знать, что Фенг догадается обо всем без чьих либо рассказов. Что, догадавшись о предательстве Чунмин он изобьет её, цинично расспрашивая сколько раз она переспала со смазливым англичанином и каковы были отзывы о её талантах в постели. Когда Фенг вышвырнул её из шлюпки, причалившей к берегу, она попытается сопротивляться. Попытается убежать, но будет поймана, и пока Фенг будет срывать с неё одежду, его команда обыденно разожжет на пляже костер, не обращая никакого внимания на то, что с ней сделает их капитан. И никто за неё не заступится. И что утром Чунмин сбежит в неизвестном направлении, прикрывая избитое, поруганное тело обрывками одежды… Ши Суэй не мог всего этого знать. Не мог и не хотел. В тот момент он не был готов взять на себя ответственность за кого-то кроме себя и предпочел надежду риску.

Люди Фенга нашли Чунмин на третий день, в какой-то рыбацкой деревушке из нескольких домишек. Никто из крестьян не захотел ей помогать. Все сторонились от девушки в изорванной одежде. Сяо Фенг жестоко отомстил им «за то, что они сделали с моим счастливым зверьком». Деревню сожгли. И Фенг сказал Чунмин, что так будет с каждым, кто попытается помочь ей сбежать.

Этот рассказ поверг Уильяма в шок, он стоял не в силах сдвинуться с места, а девушка рассказывала дальше. То, что угнетало её столько лет, требовало выхода на свободу.

Взрослея, Чунмин поняла, что, взяв её с собой, Ши Суэй все равно не смог бы её спасти. Он был пиратом, и не мог заботиться о ней. Фузан была лишь мечтой. Чунмин видела испанцев, англичан и понимала, что реальный мир был одинаково жесток на всех берегах океана. Она запретила себе винить Ши Суэй в том, что с ней произошло.

Те семь лет, что он провел в Сингапуре, были единственным воспоминанием, которое поддерживало в ней веру в людей. Как ни странно, после произошедшего с ней, Чунмин перестала бояться своего Сяо Фенга. В ней словно бы сломалась какая-то пружина, которая держала её в постоянном страхе и напряжении. Девушка поняла, что Фенг не всемогущ, и что она нужна ему, а потому имеет над ним власть. Капитан Фенг все так же верил, что девушка приносит ему удачу. И она пользовалась этим, чтобы советовать ему пускаться в самые рискованны предприятия. Самое удивительное, что это Фенгу действительно везло и он выбирался из всех передряг.

Но если Чунмин и приносила удачу, то только не себе. Люди, которые находились рядом с ней действительно оставались в живых, даже тучи развеивались над горизонтом, если девушка была на корабле. Но самой Чунмин от этой удачи доставалось очень мало.

Фенг прекратил унижать её, по крайней мере, он перестал делать это постоянно. По местным меркам Чунмин становилась красивой девушкой, и Сяо Фенг не отказывал себе в удовольствии время от времени притаскивать её к себе по ночам, правда теперь без побоев и угроз. Он даже проявлял щедрость, отдавая ей одежду или побрякушки с ограбленных кораблей. Чунмин приходилось счищать с дорогих тканей кровь и чинить прорехи оставленные оружием, но другого все равно ничего не было, и она носила эти вещи, понимая, что матросы сняли их с такой же девчонки как она. Затаившись она ждала.

- Почему ты не ушла тогда с Элизабет?
- Я осталась, чтобы убить капитана Фенга. Он не оставил бы меня в покое, догнал бы ваш корабль, и уничтожил бы всех. Он говорил: «Так будет со всеми, кто захочет помочь тебе»… Он лежал без сознания, и я хотела воткнуть ему в шею шпильку… и не смогла… так же как сейчас…

- Сяо Фенг мертв, - глухо сказал Уильям, до конца осознав, что ей пришлось пережить за все эти годы, - Он больше тебя не тронет.

Уилл не представлял, как утешать женщин в такой ситуации. Он уже не решился обнять Чунмин, но вдруг она сама проявила доверие. Склонившись ему на грудь, она вцепилась в его рубашку, спрятав лицо.

- Хочешь, я научу тебя сражаться на саблях? – спросил он, вздохнув, и усмехнувшись над самим собой, добавил, - У меня в этом деле большой опыт…
- Да, - ответила Чунмин, взглянув на него, - Я очень хочу! Я должна уметь защищать себя.

--------------------------------------------------------------------
*Фузан - до наших дней дошли довольно достоверные сведения о плавании китайцев в заморскую страну Фузан, которая по описанию очень напоминает Мексику. Здесь же имеются в виду острова Карибского моря.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (начало)

Капитан Воробей шел вперед, не зная устали, уже Джонс знает сколько времени. Следить за временем в Прорве - дело безнадежное. Время существовало на верху. Здесь же судить о том, сколько в мире живых прошло дней или месяцев можно было, пожалуй, только по рассыпающимся в прах корабельным останкам, да по разваливающимся человеческим телам.

За все время похода мисс Свон и капитана Воробья в сторону так называемой «Гавани проклятых» разваливающиеся человеческие тела встречались им на пути не раз. Поэтому Джек предпочитал идти короткими перебежками, изредка поглядывая на компас, не желая демонстрировать спасительный навигационный прибор другим утопленникам.

Элизабет, по началу предпочитавшая гордо вышагивать на почтенном расстоянии от капитана, теперь плелась у него за спиной и старалась ни на шаг от него не отставать. Эта разительная перемена произошла после нескольких весьма неприятных для мисс Свон эпизодов. Первый был связан с открытием, что даже под безопасной на вид соляной поверхностью могут скрываться очень недружелюбные существа. В мире живых нечто подобное называют зыбучими песками. Здесь же костлявые пальцы, скрытых в песке существ, хватают тебя за ноги и тащат вниз, в соль, сопровождая эти действия неприятным урчанием.

Как только ноги провалились в зыбь, Элизабет ощутила нечто похожее на укусы, даже сквозь кожу сапог. Не в силах сделать хотя бы шаг, она оставалась на месте, врастая в соляную поверхность. Джек шел дальше. Не смотря на нарастающее беспокойство, гордая дочь губернатора не собиралась звать на помощь. Она крепилась и пыталась выкарабкаться самостоятельно, но, увязнув по пояс, поняла, что не выберется сама.

- Джек! - неуверенно позвала девушка. За свою не очень долгую жизнь ей мало доводилось пугаться по настоящему. Бояться чего-то конкретного проще, чем чего-то неизвестного. Сейчас это неизвестное холодными тисками сжимало её ноги и неотвратимо тащило под землю. Элизабет понимала, что глупо чего-то бояться, когда ты уже умерла, она вообще не считала себя трусихой, но сейчас ей стало действительно страшно.

Капитан Воробей совершенно не собирался навязывать свое общество мисс Свон. Не заметив, что случилось с Элизабет, Джек успел уйти уже довольно далеко, когда услышал её окрик.

- Говорю как специалист, цыпа, - ответил пират поучительным тоном, - если ты нашла интересное бесхозное имущество и собираешься его реквизировать, незачем вопить об этом на всю Чертову Прорву. Видишь ли, утопленники очень ревностно…
- Джек!! – донеслось снова из-за спины.
- Ну, если уж так понравилось, возьми с собой, - все так же, не оборачиваясь, разрешил Воробей, вынимая компас. - Только быстрее, пока не заметили.
Стрелка на картушке шатнулась и указала в сторону, откуда доносился голос мисс Свон. Джек недоуменно обернулся.
- Джек, помоги!! - Элизабет, отчаянно цепляясь за сыпучую поверхность, медленно и верно погружалась в соль.

К счастью, зыбь простиралась не широко. Через пару мгновений, распластавшись на безопасной твердой земле, Джек смог схватить мисс Свон под руки, и изо всех сил потянуть её обратно на поверхность. В тот момент Элизабет была рада его «объятиям» как никогда и, пытаясь отбрыкиваться от хватающих её костистых лап, она вцепилась в плечи Джека как кошка. Зыбь отзывалась протестующим рыком, не желая выпускать добычу, но уже через минуту, Элизабет и капитан Воробей отползли на безопасное расстояние от недовольно рычащей воронки, оставшейся в земле, и бессильно упали на соляном песке.

- Поздравляю, мисс Свон! – саркастично произнес капитан, - Вам посчастливилось НЕ познакомиться с соляниками.
- Кто они? – злобно спросила Элизабет. Тон Джека бередил и без того уязвленную произошедшим гордость, и голос её дрожал. Немного придя в себя, девушка приняла спокойный вид и попыталась осмотреть поцарапанную ногу, оставшуюся без сапога.
- Понятия не имею, - отозвался Джек. Он уже устроился на боку и с интересом наблюдал за действиями мисс Свон. Небольшие, бескровные ранки, оставленные когтями или костлявыми пальцами, похоже, не болели.

- Эти твари могут утащить под землю целый корабль величиной с «Жемчужину». Здесь вообще опасно разгуливать просто так… если, вы заметили? – Джек проницательно заглянул в её глаза. Будь у совести возможность, она бы посмотрела на Элизабет именно так. Чувствуя себя виноватой в душе за то, что так глупо попалась в ловушку, мисс Свон ответила скептическим взглядом и принялась отряхивать штанину от соли. Признание своей вины открыто было выше её сил. Впрочем, похоже, капитан Воробей уже смягчился.

- Возможно, соляники - это те, кто погиб в зыбучих песках… – предположил он беспечно, подсаживаясь поближе к ней.
- Кстати, надеюсь, мерзавцы не сломали тебе что-нибудь? – спросил он с улыбкой, снова переходя на «ты», и не дожидаясь ответа, потянулся к лодыжке мисс Свон, чтобы удостоверится во всем собственноручно.

- Не стоит беспокойства, - язвительно ответила Элизабет. Она быстро вскочила на ноги, избегая его прикосновения, и в тот же момент ей пришлось пригнуться, чтобы избежать удара чего-то мятого и темного, вылетевшего из углубления, оставшегося в соли после её спасения. С легким стуком предмет шлепнулся неподалеку от них. Джек же проследивший этот полет взглядом, радостно сообщил:
- Смотри-ка, твой сапог не пришелся им по вкусу!

Даже не удостоив капитана взглядом, мисс Свон гордо направилась к тому, что выкинул соляник.
- Что же, раз с тобой все в порядке… Привал окончен! – хмуро наблюдая как Элизабет, пытается натянуть покореженный сапог, капитан Воробей поднялся на ноги и зашагал по соляной пустыне.
- Могла бы и спасибо сказать. Заноза! - ворчал Джек, проходя мимо Элизабет. Он недовольно морщил нос и постарался «проворчать» эту фразу достаточно громко, чтобы она достигла ушей самоуверенной девицы. Элизабет пристыжено смотрела ему вслед. Она, конечно, не поспешила за ним с благодарностями, но не могла не признать, его правоту. С тех пор мисс Свон старалась держаться поближе к Джеку и не рисковать понапрасну, прислушиваясь к его советам. Еще одно происшествие окончательно убедило её, в верности такого решения. Когда они прошагали еще сколько-то миль им встретилась «Вопящая леди».

Равномерный морской гул Прорвы перекрыли режущие слух звуки. Не крики, и не стоны, скорее это были вопли. Истеричные женские вопли, в которых обыкновенный визг «от души» перемежался с отборными портовыми ругательствами и всеми возможными проклятиями, призываемыми на головы «проклятых мерзавцев». И хотя источник звука еще только показался на горизонте, судя по воплям, он стремительно приближался. Впрочем, какими бы пугающими не были эти крики, Элизабет и сама умела отлично визжать, поэтому она легко определила, что дама, голосившая у горизонта, скорее была рассержена, чем напугана. Мисс Свон почти не испугалась и лишь недоуменно переводила взгляд то на темную точку, принимающую очертания разбитого корабля, то на Джека. Он же в отличие от Элизабет явно был осведомлен больше или уже имел опыт встречи с этим судном, а, потому, не говоря ни слова, капитан Воробей некоторое время вертел головой в разных направлениях, а затем просто побежал. Элизабет, несколько удивленной таким поворотом событий, ничего не оставалось, как последовать его примеру.

- Там что-то опасное? – крикнула мисс Свон вслед капитану.
- Это как посмотреть, цыпа! - отозвался он не бегу, - Но смотреть я бы тебе не советовал!

Наученная встречей с соляниками, Элизабет решила довериться опыту Джека и прибавила ходу, не задавая больше вопросов. Как оказалось, бежали они не бесцельно, а к перевернутой лодке наполовину закопанной в соль. Судя по разбросанным вокруг веслам и черепам, это была шлюпка, которая так и не смогла кого-то спасти. В её боку зияла пробоина, которую Джек дополнительно расширил, выбив пару досок ногой. Элизабет недоверчиво заглянула в темноту образовавшейся бреши.

- Надеюсь, там внутри никого нет… - пробормотал капитан Воробей. Он взглянул на мисс Свон и, кивнув на брешь, спросил:
- Дамы вперед?

Элизабет отрицательно замотала головой и отступила на шаг. Со стороны приближавшегося корабля донеслось очередное завывание и Джек, не тратя время на дальнейшие уговоры, мгновенно протиснулся в щель. Элизабет, собравшаяся было последовать за ним, вдруг остановилась.
- Это же глупо, нам ничего нельзя сделать, – пробормотала она, снова взглянув на горизонт. Мисс Свон совершенно не хотелось прятаться под тесной лодкой вдвоем с пиратом.
- Долой посторонних! – из-под шлюпки послышался голос Джека, а затем из пробоины выпали череп и несколько костей, - А здесь довольно мило. Забирайся, цыпа, тут нет ни единой живой души!

Со стороны корабля опять донеслись крики:
- Проклятые негодяи! Да как вы смеете так обращаться с порядочной женщиной! Я вам покажу плохую примету, мерзавцы!

Услышав это, Элизабет тут же вспомнила свое знакомство с двумя скелетами, претендовавшими на её глаза, и более не раздумывая, нырнула в пробоину шлюпки.

- Добро пожаловать на борт, Лиззи! – раздался радушный голос вблизи её уха.
Внутри лодка оказалось немного просторнее, чем казалась снаружи. Тем не менее, Элизабет и Джеку приходилось лежать почти вплотную друг к другу, и его всклокоченная шевелюра почти касалась её лица. В полутьме мисс Свон различила ободряющую улыбку капитана Воробья. Джек лукаво подмигнул Элизабет и приник к небольшой щелке в борту, обращенном к приближающемуся кораблю. Стараясь не зацепиться волосами за доски, Элизабет кое-как устроилась на животе. Мучимая любопытством, она последовала примеру Джека - она заглянула в щель между досок, придвинувшись к своду перевернутого брюха вплотную и отчасти потеснив капитана Воробья плечом.
- Джентльмены, леди, займите места в укрытии, – провозгласил Джек шепотом, - Спешите видеть! Первый и, надеюсь, последний раз на нашем пути. Проездом в неизвестном направлении «Вопящая леди»!

Как рассмотрела Элизабет, это милое название, а вернее прозвище, носила странная посудина, с обломанными мачтами и напрочь лишенная киля. Она, видимо, не набралась «при жизни» сил, чтобы гордо парить как взорванные боевые корабли вроде Перехватчика, а потому просто тащилась по земле, оставляя за своим плоским брюхом внушительную борозду. Впрочем, тащилась она не сама по себе, а благодаря усилию почти сотни утопленников, привязанных к фордунам*, штагам** и бакштагам еще державшимся на её бортах. Налегая грудью на перетягивающие их тела тросы, оступаясь и бранясь, моряки двигали с места огромную махину корабля. Их старания подстегивались длиннющим кнутом, которым размахивал «надсмотрщик», сидящий на обломке бушприта. С ужасом Элизабет заметила среди тягловых утопленников несколько женщин.

- Давайте, пошевеливайтесь! - кричал «погонщик», прищелкивая кнутом, - Корабли долго носили ваши треклятые туши, послужите теперь и вы кораблю! И вы красотки! Вперед! Веселее!
- Надеюсь, они ничего не чувствуют? – прошептала Элизабет.
- Жаль их? - усмехнулся капитан Воробей, - Некоторые из них здесь очень давно и им действительно уже все равно.
- Впрочем, боль это не самое неприятное, - добавил он, - Этот пройдоха своим кнутом может и голову снести.

Элизабет взглянула на Джека. Капитан Воробей выглядел совершенно серьезным, он неотрывно следил за приближением «Вопящей леди», явно выжидая и оценивая насколько они безопасно укрыты от её утопленников.

- Ты был среди них? – недоверчиво спросила Элизабет, и ей отчего-то стало не по себе. Джек обернулся к ней и, помедлив секунду, вместо ответа отстранил на груди рубашку. Было темно, но мисс Свон находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть косой широкий след, пересекающий его грудь от правого плеча до левой руки.
- При жизни этот корабль назывался по-другому, - сказал пират, вновь приникнув к щели, - Оказавшись в Прорве, его капитан – отчаянный игрок и шулер, завел на своей посудине что-то вроде передвижной таверны. Теперь в нёй собирается все окрестное, безкорабельное отрепье. Сюда же притаскивают дамочек, которых угораздило утонуть. Смекаешь, цыпа, откуда идет название этой забегаловки?

Вопрос Джека остался без ответа, потому что Элизабет рассмотрела форштевень надвигающегося на них корабля и поняла, откуда происходит его странное прозвище и женские крики. На месте носовой фигуры, там, где обычно красуются упитанные деревянные девицы, была прикручена веревками вполне настоящая, еще молодая, яростно бранящаяся тетка. Судя по запасу ругательств и остаткам безвкусного наряда, мадам когда-то вела весьма бурную жизнь в каком-нибудь портовом заведении. Двое пиратов, не перестающих заливать в свои дырявые животы ром, свешивались с бортов и щекотали саблями пышные формы беспрестанно проклинающей их дамочки. На ней же в дополнение ко всем неприятностям не было ничего кроме панталон и корсета. Пока мисс Свон приходила в себя от увиденного, показались борта корабля и стало понятно, что «тягловые» утопленники были не единственными, кто передвигал «Вопящую леди». В дыры, зияющие в её бортах, просовывались всех мастей весла, багры и просто шесты, которыми множество скрытых от взора «каторжников» двигало вперед свою сухопутную галеру. Корабль сильно обветшал и в нескольких местах его шпангоуты*** обнажились, напоминая рыбий скелет. Насколько это было возможно, Элизабет смогла рассмотреть сновавших на нижних палубах утопленников, они хрипло кричали какие-то тосты, чокаясь темными бутылями, ругались, начинали тыкать друг в друга саблями, а потом пытались выдернуть их лезвия, застрявшие в ребрах. В общем, вели себя почти так же, как и при жизни. Элизабет обратила внимание на парочку мертвецов, которые играли в кости, устроившись на пустом лафите пушки. «Вопящая леди» приблизилась к их лодке достаточно близко, и слова игроков вполне можно было различить:
- Ставлю корсет! – крикнул один из игроков, сотрясая кружку с костями возле плешивой головы.
- А я юбку! – отозвался его безрукий партнер.

Замерев, Элизабет рассмотрела в темноте нижней палубы «Вопящей леди» еще одну женщину, привязанную к основанию мачты.
- Везет тебе, безрукий! – рявкнул плешивый утопленник, когда кости выпали на лафит. Выигравший довольно хрюкнул и направился в глубь палубы, откуда через мгновение раздался визг, а затем вылетела оборванная дамская юбка.
- Ну, вы! Не разбрасывайте добро! – урезонил кто-то из глубины корабля.
- Нравиться, возьми себе! – хохотнул плешивый, обернувшись на голос.

Не в силах вымолвить от возмущения ни слова Элизабет взглянула на Джека.
- Распространенная игра, - беззаботно пояснил капитан Воробей, словно почувствовав её взгляд, - Игра в кости на раздевание. Побеждает тот, кто снимет с цыпочки последние перышки. Он же забирает красотку себе, и делает с ней, что захочет.
- Это жестоко! – прошептала Элизабет.
- Скорее аморально и бесполезно, - поправил её Джек, - Вот играть с шулером на свободу, действительно жестоко…
Элизабет ответила недоуменным взглядом.
- Видишь ли, - пояснил Джек, - Команда этого чудесного заведения предпочитает пить ром, а в тягловых целях они используют тех, кто попался им на пути. Каждому, кто оказался в их лапах, предлагают сыграть на свободу. Ставки просты. Выигравший распивает ром с командой, проигравший становится беговой лошадкой этого «экипажа».
- Так что игра на раздевание, это сущая ерунда. Хотя… нужно будет как-нибудь уговорить Тернера сыграть… - добавил Джек как бы про себя, хитро взглянув на мисс Свон.

Не успела Элизабет обернуться к нему, чтобы благородно возмутиться по поводу последнего заявления, как со стороны «Вопящей леди» раздался крик:
- Стоять, салаги! Справа по борту засыпанный шлюп! Спускайтесь и подберите его весла!

Шесты и весла перестали скрести по земле, и пираты «Вопящей леди» начали спрыгивать с бортов, чтобы подобрать весла, разбросанные вокруг шлюпки, под которой прятались Элизабет и Джек. Послышались шаги и, обернувшись в сторону пробоины, Элизабет увидела костлявые ноги остановившиеся неподалеку:
- Как думаешь, - спросил тоненький и немного трусоватый голос, - там внутри есть что-нибудь?
- Что спрашиваешь? - ответил ему грубый бас, - Возьми да посмотри.
- Зараза! – досадливо прошипел Джек за спиной у Элизабет.

Костлявый пират теперь направился к пробоине, а мисс Свон, перевернувшись на бок, вытянула ноги, стараясь, чтобы её колени не попадали в пятно света, проникавшего в пробоину. Девушка отодвинулась бы еще дальше, но для этого потребовалось бы вжать в борт оставшегося за её спиной Джека. Все еще считая себя, порядочной девицей и верной невестой, мисс Свон предпочла готовиться к бою, стараясь нащупать рукоять сабли. Вдруг она услышала у своего уха шепот:
- Извини, цыпа, мне в последнее время совершенно не везет в кости!
С этими словами капитан Воробей, зажал ей рот одной рукой, а другой обхватил за талию и прижал к себе, оттаскивая от полоски света как можно дальше. Элизабет даже не успела вскрикнуть, судорожно вцепившись в его руку, она инстинктивно попыталась вырваться.

- Ну и что там? – послышался все тот же бас. Элизабет замерла, позволив Джеку вжаться вместе с ней в борт шлюпки противоположный пробоине.
- Похоже, что ничего! – ответил трусоватый голос с кряхтением, видимо, его обладатель пытался заглянуть внутрь лодки, - Может быть, перевернем её? Вдвоем.
- Вот еще! – басу явно не хотелось напрягаться, - Будем переворачивать все дырявые скорлупины в этом проклятом месте? Бери, что поближе и давай обратный ход. На корабле нас ждет отличный ром и свеженькая девица!
- Новенькая? – ободрился трусоватый голос, напрочь забывая о лодке. С облегчением Элизабет заметила, что хозяин костлявых ног направился прочь.
- Ага, говорят, утопилась, потому что жених не вернулся из моря… - рассказывал удаляющийся бас.
- Дура, – беззлобно посочувствовал вдалеке трусоватый.
- И не говори! – усмехнулся его приятель.

Через некоторое время «Вопящая леди» снова начала свой путь. Как только Джек отпустил её, Элизабет захотелось закричать, выскочить из-под лодки, устроить скандал. Однако здравый смысл, не позволил сделать этого, ведь «Вопящая леди» еще не удалилась на безопасное расстояние, а оказаться на месте свеженькой утопленницы не хотелось совершенно.
Скрежет весел и вопли дамы, привязанной на носу, постепенно затихали. Джек и Элизабет лежали рядом под темной лодкой, и он все еще обнимал её за талию. Возмущение странным образом куда-то испарялось. Мисс Свон было и стыдно и приятно одновременно, Джек молчал. «Он опять, как ни странно, спас тебя, дурочка?» - спросил внутренний голос. Заметив, что «Вопящей леди» больше не слышно, девушка тут же выбралась на поверхность. Элизабет злилась на свою беспомощность, ведь без этого возмутителя спокойствия её души идти дальше она не могла. Тем более теперь, когда была абсолютно уверена, что спасительный компас укажет нужное направление только в его руках. Джек, видимо, тоже понимал, что никуда она от него не денется, а потому выбирался из щели вполне не торопливо. Он обстоятельно и долго отряхивался от соли, поправлял свою прическу, косынку и многочисленные побрякушки в волосах, абсолютно игнорируя Элизабет, стоящую подле него и недовольно скрестившую руки на груди. Решив, наконец, что выглядит вполне достойно, Джек улыбнулся своей спутнице, блеснув золотым зубом.

- Прошу вас, капитан Воробей! – Элизабет язвительно изобразила полупоклон, пропуская его вперед. Наслаждаясь её бессильной яростью, Джек тут же подыграл ей: все так же неторопливо, с важным видом он открыл компас, взглянул на стрелку и, нахмурив брови, просипел басом «Все за мной!», и только затем, снова зашагал вперед.

---------------------------------------------------------------------------
*Фордун - снасть стоячего такелажа, являющаяся креплением стеньг. Нижние концы фордунов крепятся к бортам судна, позади вант.
**Штаги - снасти стоячего такелажа, поддерживающие в диаметральной плоскости вертикальные рангоутные деревья - мачты, стеньги и пр.
***Шпангоут — ребро судового остова (от голл. «шпант» — ребро + «гоут» — дерево. На малых деревянных судах делаются из деревьев, имеющих уже естественную кривизну; на больших собираются из отдельных кусков дерева — футоксов; на металлических — из угольников, приклепанных к обшивке.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (продолжение)

Итак, Джек шел впереди Элизабет, уткнувшись в свой компас и общаясь с мисс Свон в основном фразами: «вперед», «за мной» и «не отставай». Она же следовала за ним, отблагодарив за помощь тем, что была теперь осторожной и больше не попадала в соляники. Теперь путешествие проходило на удивление спокойно, обитатели Чертовой Прорвы, словно куда-то все попрятались. Немногие утопленники, что встретились им на пути, сбегали сами, не доставляя никаких хлопот. Один бархан сменял другим и Элизабет даже начала скучать. Наконец, за следующей соляной насыпью открылся вид на обширную котловину. Элизабет, остановилась рядом с капитаном Воробьем и с интересом, рассматривала корабли всех эпох и конструкций, которые лежали, стояли, парили, нарушая мерный рокот волнующегося над ними моря скрипом старого дерева. Неизвестно откуда поднявшийся ветер трепал обрывки парусов, а волны в вышине так же как везде в Чертовой Прорве безразлично шумели над всем, и все же их темно-изумрудная толща словно подсвечивалась изнутри, оставляя надежду, что где-то наверху светит солнце мира живых. Стоя на краю котловины, Джек еще раз взглянул на стрелку компаса и, победно усмехнулся. Они стояли над Гаванью Проклятых.

- Пришли, - сказал Джек, и подмигнул Элизабет, она же ответила вполне искренней улыбкой. Их цель была близка и каждый из них, положа руку на не стучащее сердце, готов был признать, что они не достигли бы Гавани друг без друга.

Пока капитан сверялся с компасом, внимание мисс Свон привлек небольшой круглый камень лежавший неподалеку от места, где она стояла. Неизвестные силы медленно подняли его над землей и словно вытолкнули вверх, навстречу шумящим волнам и он исчез в них с легким всплеском. То же самое, время от времени, происходило и с другими, разбросанными на склонах котлована, камнями, ракушками и мелкими корабельными обломками. Ускоряясь по мере приближения к воде, они поднимались в высоту и исчезали в волнах.

- Интересно, - пробормотал Джек, наблюдая за этим процессом. В следующий момент он несколько раз подпрыгнул на месте, подняв клуб соляной пыли. Внимательно наблюдая за его действиями и сосредоточенной миной, Элизабет кашлянула в кулак, скрывая смех. Впрочем, прыжки не принесли ожидаемого результата. Неведомая сила не помогала. Джек понимал, что даже здесь так просто на поверхность им не выбраться. С вздохом, капитан вновь окинул взглядом Гавань Проклятых, надеясь найти какую-нибудь подсказку для дальнейших действий. Мертвые остовы полуразрушенных кораблей казались совершенно безлюдными, но никакого намека на способ выхода из Чертовой Прорвы не было. Элизабет так же раздумывала о возможном варианте спасения, вдруг Джек схватил девушку за руку и, выругавшись, бесцеремонно потащил её за собой по склону котлована.
- Что происходит? – недоумевала девушка, её ноги соскальзывали на осыпающейся поверхности, и она едва не падала, пока пират тащил её к корме разбитого брига.

- У компаса, оказывается, есть чувство юмора, цыпа, – сказал Джек серьезно, - Смотри.
С этими словами он поманил её к застопоренному в бархане, огромному перу руля, из-за которого спустя мгновение они вместе выглянули. Из-за остовов парящих кораблей, показался галеон с оконечностью носа, похожей на зубы гигантского аллигатора. Джек скривился, словно проглотил какую-то гадость и передернулся всем телом. Не сводя глаз с обросшего водорослями корабля, потрясенная Элизабет молчала. Возвышаясь над корабельными останками, над Гаванью Проклятых парил сам «Летучий Голландец».

- Они нас не заметили, - сказала девушка уверенно, взглянув на Джека. В тот же самый момент корма скрывавшего их брига дрогнула и со страшным стоном поднялась вверх, открыв Элизабет и капитану Воробью обзор на тех, кто стоял по другую сторону корабля.

- Заметили, - констатировал капитан Воробей, узнавая изуродованные морем лица рыболюдов с корабля Джонса. Нахмурившись, Элизабет с решительным видом выхватила саблю:
- Мы не сдадимся! – воскликнула она твердо, и в ту же секунду в её сторону было направлено все оружие, которое только было при себе у утопленников.

- Смотрите-ка! Какие храбрые рыбёшки попадаются среди обломков кораблекрушений! – прохрипел сквозь жабры акуломордый пират, обнажая все три ряда заостренных зубов, и кивнув в сторону мисс Свон. Утопленники захохотали, обступив их со всех сторон. Лихорадочно соображая, Джек стоял за спиной у Элизабет, оценивая взглядом остроту проржавевших клинков, направленных в их сторону, и понимая, что пора обдумывать приветственную речь для капитана Дейви Джонса.

«Чертов компас! Хороший рецепт освобождения он нам припас», - пронеслось в голове у Джека, - «Что ж, неприятно, но предсказуемо». Капитан Воробей уже знал, как поступить, но Элизабет явно намеревалась «не сдаваться» и могла испортить задуманное. Даже не попытавшись выхватить саблю, Джек поправил на голове свою потрепанную треуголку и с самым беззаботным видом выступил вперед, отстранив мисс Свон за спину.

- Тише, Лиззи! - обратился он к ней увещевательным тоном и незаметно пихнул в бок локтем.
- Это ведь друзья капитана Джонса, а у нас к нему одно выгодное дельце, - продолжил Джек, - Очень выгодное дельце.

Как ни в чем небывало, он приблизился к злобно оскалившемуся акуломорду, почти упершись грудью в протянутый клинок.

- Что еще за дельце? И кто ты такой? – прохрипел утопленник, гневно раздувая жабры.
- Я капитан Джек Воробей, - усмехнулся пират, не навязчиво отталкивая ржавую сталь от своей груди, - Смекаешь?
- Эта дама со мной, джентльмены, и если вы уберете оружие и будете вежливы, - произнес он, обводя всех приветливым взглядом, - она не причинит вам ни малейшего вреда. А какое у меня дельце к вашему капитану, дело не вашего ума, а вашего капитана. Так что, не тратя времени понапрасну, лучше проводите-ка нас к нему.

Акуломордый отозвался свирепым рыком. Остальные пытались переварить фразу, сказанную Джеком.
- Мы же в свою очередь, будем вести себя мирно, - ответил капитан Воробей, обратившись к Элизабет. Девушка недоверчиво слушала его речь, все еще держа саблю в руках. Мертвецы, окружавшие их, никак не внушали убежденности в том, что с ними можно договорится. Пират с акульей мордой, видимо, был среди них главным, и остальные рыболюды ждали только его приказания, чтобы набросится на «рыбешек».

- Убери оружие, оно не поможет - шепотом сказал Джек Элизабет, не переставая улыбаться акуломорду. Все еще мучимая сомнениями мисс Свон, подчинилась.
- Хорошо, - осклабился акуломордый, - вас проводят, капитан.
И тут же подхватив Элизабет и Джека под руки, рыболюды потащили их за собой.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (продолжение 1)

Как оказалось, в некоторых случаях быть мертвым даже удобно. Особенно, если нужно доставить добычу на корабль, зависший над землей. Поскольку Элизабет и Джек были мертвы так же, как и пираты Джонса, они мгновенно провалились сквозь пространство следом за своими конвоирами. Ощущение твердой поверхности на мгновение исчезло, но через секунду их ноги уже подкосились, резко опустившись на палубу «Летучего Голландца». Ощутив полет «в никуда» Элизабет зажмурилась, а когда взглянула снова, то увидела стоящего перед ними монстра. Представление о капитане Дейви Джонсе мисс Свон имела весьма общие. Она судила о нем по деликатным рассказам Уилла Тернера и по увиденным ею пиратам с «Летучего Голландца». Как оказалось капитан «Голландца» был чудовищем, не больше, чем его команда. Главное же, что поражало в нем больше всего – удивительно проницательные и человеческие для такого существа глаза.

Капитан «Голландца» взирал на них со шканцев с безразличным спокойствием. И Джек прекрасно знал, что спокойствие это опасно, так же как и затишье перед бурей. Не торопясь, капитан легендарного корабля-призрака раскурил свою коралловую трубку и выдохнул струйку сизоватого дыма, шевеля склизкими щупальцами своей бороды. Казалось, все утопленники Джонса вылезли на палубу, чтобы посмотреть на добычу. Джек знал, что где-то среди них должен быть и Прихлоп-Билл, но его было не видно. Однако, обводя взглядом собравшихся вокруг рыболюдов, капитан Воробей все же заметил кое-что важное - то, что творилось за бортом «Летучего Голландца».

Корабли парили над Гаванью не беспорядочно, как казалось сначала. Они собрались вокруг «Летучего», точно так же как и пираты-мертвецы собрались вокруг капитана Джонса. Один из этих судов Джек видел раньше, и тогда оно лежало в пустыне, а не парило как сейчас. Капитан Воробей вспомнил, что владелец этой посудины отличался на редкость вспыльчивым и опасным нравом. Через секунду пират понял, на что он может поставить в этой игре. То, что он замыслил, было рискованно, но свобода того стоила.

- Эти прóклятые души требовали проводить их к вам, капитан! – обратился к Джонсу акуломордый пират.
- У них к вам какое-то дело, – ухмыльнулся он, кивнув на Элизабет и Джека, которых уже вытолкнули на середину палубы. Сабли у пленников изъяли сразу же, потому пираты Джонса даже не пытались удерживать их. Безоружным «проклятым душам», окруженным сотней свирепых монстров на высоте нескольких футов, бежать было затруднительно. И все же эта ограниченная свобода давала небольшое преимущество, которым Джек не преминул тут же воспользоваться.
- Дейви! – воскликнул он так радостно, как будто встретил давнего и очень хорошего друга.
- Как дела на королевской службе? – продолжал Джек светскую беседу, бесстрашно делая шаг навстречу морскому дьяволу, - Я вижу у бывшего командора Норрингтона и Беккета большие планы, раз ты пришел поднимать целую эскадру…

Водянистые глаза Джонса злобно прищурились и в тот же момент утопленники направили в сторону Джека сабли и ножи. Обведя беспокойным взглядом собравшихся вокруг полулюдей-полурыб, капитан Воробей заметил, что они бездействовали, ожидая реакции своего капитана, и лишь корчили угрожающие рожи, сжимая в руках оружие. Наконец, капитан Джонс заговорил:
- Джек Воробей, - протянул он, выдыхая имя своего бывшего должника, вместе с табачным дымом, - Ты отдал должок. Однако выяснилось, что расплата твоя была не соразмерна, вреду, который ты сумел нанести…
- Может, оторвем для начала ему голову, за то, что он сделал? – предложил с готовностью высокий утопленник ужасающего вида, что стоял рядом с Джонсом, - Сначала его девке, потом ему.

Утопленником был тем самым знаменитым боцманом и нетерпеливо сжимал в лапах тот самый знаменитый кнут. Джек догадывался, за что ему хотят оторвать голову, это означало одно – морской дьявол действительно был на крючке у Беккета и Ост-Индийской компании. Элизабет с беспокойством озиралась на протянутые к ней клинки сабель, сделала шаг к капитану Воробью и встала у него за спиной. Джек поспешил продолжить разговор:
- Кстати, я как раз хотел, скажем так, возместить этот ущерб. Сделать небольшое взаимовыгодное предложение? Заключается оно в следующем: ты отпустишь меня и мою женщину с миром и «Черной Жемчужиной», а я за это добуду для тебя то, что у тебя украли.
- Ты украл, - спокойно и грозно констатировал Джонс, тоном не предвещающим ничего хорошего.
- Это всего лишь нюансы, - ответил Джек тоном означающим «ну, какая сейчас разница, верно?».
- Подумай! – продолжал он, - Сердце, в обмен на какой-то старый корабль и девчонку.

Явно не разделяя этого мнения, Дейви Джонс выбивал табак из трубки о клешню, что заменяла ему левую руку.

- Значит, ты хочешь, выменять свою посудину и девчонку на Сердце? А свою жизнь ты хочешь заполучить просто так? – осведомился, наконец, Джонс с напускным изумлением и прищелкнул языком.
- Нет, это ты хочешь вернуть мне жизнь, - поправил его Джек, улыбнувшись. Чувствуя, что переговоры идут в нужном направлении, он заметно ободрился.
- Ты ведь не можешь сойти на сушу… и, наверняка, должен держать подальше от Порт-Ройяла своих ребят, верно? Будь я проклят третий раз, если Беккет этого не предусмотрел. При всем моем неуважении к нему, эту сухопутную крысу трудно назвать дураком. Однако живые, тебе не служат, а значит, вернувшись к жизни, я смогу навестить мистера Катлера, совершенно не нарушая вашего договора, смекаешь? И за эту услугу, я всего лишь прошу вернуть мне в вечное пользование мой же корабль и девушку! - Джек осмелел настолько, что возвел очи горе, намекая, что риск при возвращении Сердца несоизмерим, с тем, что он просит. Наблюдая это, Джонс размышлял, набивая свою трубку заново.

- Что-то свихнулось в этом мире? – проговорил, наконец, морской, тряхнув обросшей щупальцами головой, изображая изумление, - Неужели прохвост Джек Воробей собрался совершить доброе дело?
- Капитан Джек Воробей – деликатно поправил пират.
- Предположим, - согласился Дейви Джонс, - я дам тебе, то, что ты хочешь. Однако, зная тебя, предполагаю, что могут возникнуть недоразумения. Как в прошлый раз.
Джонс сделал многозначительную паузу и продолжил:
- Я дам то, что ты хочешь, но под залог. Что ты предложишь?

Капитан Воробей задумался. Утопленники, окружавшие его и Элизабет, хихикали. Они знали, что предложить ему было нечего. Ведь он так же как они сами, целиком и полностью принадлежал Дейви со всеми своими потрохами. Соображая как быть, Джек изображал, что отчаянно пытается что-то найти по карманам. Джонс следил за ним с насмешкой, Элизабет с надеждой. Вскоре Джек понял, что ситуация зашла в тупик. Капитану Воробью действительно нечего было предложить в залог. Или все же было?..

- Видишь ли, - пожал плечами Джек, взглянув на Джонса, - При мне сейчас ничего нет, кроме вздорной девчонки… Может залогом послужит честное слово? Ей богу, я буду честным парнем. А залог – Бог с ним?
Джонс жестоко рассмеялся, взор его сверкнул и обратился к Элизабет:
- Вздорная девчонка, говоришь? Сгодиться…

Такого Элизабет не ожидала, она взглянула на капитана Воробья, надеясь на протест с его стороны, однако Джек лишь нервно улыбнулся и заметил предупреждающим тоном:
- Это очень-очень вздорная девчонка, ты даже не представляешь насколько!

Но Джонс явно не собирался изменять своего решения, по такой ничтожной причине. Капитан «Летучего Голландца» до сих пор стоявший в некотором отдалении, неторопливо приблизился к бывшему капитану «Черной Жемчужины» и заглянул в его глаза. От этого взгляда Джек почувствовал внутри себя жуткий холод. Выдохнув ему в лицо дым, морской дьявол довольно произнес, словно отвечая своим мыслям:
- Да, она то, что нужно!
- Кстати, она штурман, - добавил Джек, совершенно другим тоном, нежели прежде. Капитан «Голландца», рассматривавший возмущенную Элизабет, обернулся на его голос.
- Если хочешь взять девчонку, бери! – усмехнулся Воробей, принимая вновь беспечный вид, - Но дай тогда мне взамен кого-нибудь другого, в любом случае, я не смогу вести корабль один.
- Ну, ты же капитан Джек Воробей, - совершенно серьезно ответил ему морской дьявол, подловив Джека на его обычном бахвальстве. Пираты-утопленники, стоящие вокруг, отреагировали на шутку капитана одобряющим гулом.

- Штурман? – продолжил Джонс, обходя Элизабет вокруг, - Это теперь так называется? А я всегда считал, что бабы на корабле плохая примета, и их лучше выкидывать за борт, сразу или чуть погодя…

Утопленники захохотали.

- Так что, можешь считать, я оказываю тебе услугу, - продолжил Дейви, обращаясь к Джеку, - Совершенно бескорыстно заметь. Но раз уж сегодня день добрых дел, я намерен быть благосклонным и дальше. Я дам тебе своего человека. Да ты ведь и знаком с ним уже. С Прихлопом-Биллом?

Джек обернулся, и увидел Прихлопа-Билла, вышедшего вперед. С момента последней встречи с Джеком Прихлоп еще более потерял человеческий облик. Не сдержавшись, капитан Воробей поморщился. Откуда-то из-за спины раздался голос Джонса:
- Так значит, по рукам? – с интересом осведомился морской дьявол.
- Что же, за все надо платить, - сказал капитан Воробей в полголоса. Он взглянул на Элизабет, и попытался усмехнуться, но получилось как-то уж слишком мрачно. Потрясенная и возмущенная девушка не сводила с него горящего гневом взгляда.

- Идет! – Джек согласился настолько беззаботно, на сколько позволил его талант притворщика, и протянул Джонсу руку. Мокрая склизкая щупальца обвила ладонь, оставляя холодный и липкий след.

Утопленники тут же схватили Элизабет под руки и рванули в сторону, где толпилась команда Джонса. Даже сквозь рукава рубашки она ощущала прикосновение их холодных изуродованных конечностей. Сердце Элизабет все так же не билось, но душа чувствовала вполне настоящую боль, вызванная осознанием собственной беспомощности, униженности и разочарования в человеке, которому она почти начала доверять. Голову, словно окутывал туман. Горькая усмешка на лице Элизабет, сменилась взглядом полным презрения. И если бы мисс Свон могла, она бы прожгла насквозь этим взглядом негодяя, который заложил её как вещь в ломбарде. Джонс же смотрел в глаза Джека и говорил:
- Капитан Джек Воробей, я отдаю тебе корабль «Черная Жемчужина» во временное пользование и возвращаю твою жизнь, с тем, чтобы ты вернул Сердце! Мой человек будет с тобой. Когда дело будет завершено, Прихлоп вернется на «Летучий Голландец», а ты сможешь забрать эту девушку и корабль «Черная Жемчужина» в вечное пользование. Договор скреплен!

С этими словами Джонс резко отпустил руку Джека, и тот едва не упал, потеряв равновесие. Стараясь не встречаться взглядом с Элизабет, Джек хмуро наблюдал, как Прихлоп-Билл перешел на его сторону и встал рядом.

- Кстати, Воробей, - уточнил Джонс, прищелкнув языком по своему обыкновению, - Если Сердце пронзят, ты станешь, свободным от этого договора. А мы все отправимся в Чёртову Прорву. И я, и «Голландец», и «Черная жемчужина», и твой штурман тоже.
- Я запомню, - ответил ему Джек.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (заключение)

Капитан Джонс и капитан Воробей стояли друг против друга. Один с довольной усмешкой закусывал мундштук своей трубки, другой с непроницаемым видом ждал результата игры, в которую ему пришлось вступить.

Постукивая крабовой лапой, заменявшей ногу, Дейви Джонс, приблизился к Элизабет, удерживаемой двумя утопленниками.

- Добро пожаловать на борт, леди! – приветствовал морской дьявол, подмигивая Элизабет, - Оставьте пока её на палубе, пусть посмотрит! Поднимаемся!

И как только он отдал это приказание, тут же со всех сторон раздались крики. Задрав головы, мертвецы завопили сиплыми голосами: «Вверх! Вверх! Вверх!». «Летучий Голландец» дрогнул. Элизабет взглянула на шумящее в высоте море. Над уходившими в высоту, позеленевшими мачтами «Голландца», в изумрудной толще моря очень быстро вращалось что-то огромное, белесое. Волны набегая друг на друга, сталкивались, закручивались в водоворот, создав, наконец, огромную воронку. Поднялся ветер, и «Летучий Голландец» резко устремился навстречу бешено крутящемуся потоку. Они падали… вверх.

Как только «Голландец» был втянут водоворотом, Элизабет показалось, что она вновь тонет, как тогда в Хэй Мин. Но в этот раз она не дышала и не ощущала ни страха смерти, ни боли от нехватки воздуха, только невыносимое давление и всепоглощающий холод. Солнце, просвечивающее сквозь волны Гавани Проклятых, только мерещилось. На самом деле в её глубинах стояла непроглядная тьма. Сквозь неё Элизабет различала огоньки, которые несли глубоководные создания. Они расплывались в разные стороны, напуганные «огромной рыбой», которая рвалась вверх из самых темных глубин. Водоросли, сносимые массой воды с рей «Летучего Голландца», падали вниз, касались лица и запутываясь в волосах. Наконец, глубина начала светлеть, море нехотя ослабляло хватку, и это было знаком, что поверхность близко. По прошествии несколько минут «Летучий Голландец» прорвал водную границу и, подняв тучу брызг, всплыл на поверхность в мире живых.

Потоки воды падали с парусов и рей, вода сочилась из пушечных портов и бежала со шпигатов, унося с собой попавшихся по пути рыбешек и части обшивки. Джек стоял не далеко от Элизабет, мокрый, бледный и непривычно серьезный. Его и Прихлопа, в отличии от мисс Свон, никто не держал. Девушка покосилась на капитана Воробья, надеясь, что он хотя бы немного сожалеет о том, что сделал. Но, похоже, Джека её судьба уже не волновала. Капитан Воробей неотрывно следил, как из воды, вспенивая волны, один за другим всплывают затонувшие когда-то корабли. Рваные паруса, сгнившие мачты, обросшие водорослями и ракушками. Даже сейчас Джек узнавал некоторые из них и понимал, что все корабли, какие поднял из Прорвы Дейви Джонс, когда-то бороздили моря под руководством самых отъявленных и знаменитых головорезов. Капитан Воробей видел, как погибшие команды вставали на палубах и салютовали Джонсу, готовые идти за ним. «Интересно, куда это Джонс собрался?» - думал Джек.

Вода вспенивалась то слева, то справа по борту, выпуская из глубины один корабль за другим. Джек не сводил с них глаз. Элизабет же думала, что он ожидает появления своей ненаглядной «Жемчужины». Неожиданно, она поймала себя на мысли, что хочет скорее спуститься на нижнюю палубу, и не видеть этой долгожданной, радостной встречи. Однако утопленники не торопились утащить её в трюм, ожидая приказа капитана, и единственное, что могла сделать Элизабет - отвернуться к противоположному борту.

Впрочем, то, что она там увидела, заставило её зажмуриться и снова обернуться в сторону Джека. У противоположного борта «Летучего Голландца», хлюпая присосками, задевающими за доски, вились знакомые гигантские щупальца. Теперь Элизабет догадалась, что за существо создало гигантский водоворот, поднявший со дна Чертовой Прорвы корабли. Выполнив очередной приказ своего хозяина, Кракен жался к борту его корабля словно верный пес.

«Черная Жемчужина» поднялась последней. Она шла с права по борту «Летучего Голландца», полоща еще целыми темными парусами. Потрепанный жизнью и подводными течениями черный фрегат выглядел еще мрачнее, чем во времена командования проклятого Барбоссы. Кораллы и полипы облепили корпус «Жемчужины», дыры проломленных Кракеном пушечных портов зияли чернотой, и потоки воды хлестали с палубы. На корабле никого не было, и штурвал ходил сам по себе, со слабым поскрипыванием управляя движением фрегата. Корпус отзывался ему в тон. Наконец, «Жемчужина» остановилась, прижавшись вплотную к правому борту «Летучего Голландца».

Словно в забытьи Джек смотрел на свой корабль.
- Не узнаешь свою любимицу? – спросил Джонс, изобразив на спрутообразном лице глубочайшее изумление.
- В прошлый раз было хуже, - заявил Джек, стараясь говорить оптимистично.
- Тогда, прошу вас, капитан Воробей, подняться на борт, - проговорил Джонс, со всей издевательской любезностью, на которую был способен.

Джек стоял, словно не решаясь сделать шаг навстречу своему любимому кораблю, вдруг он обернулся к Элизабет. Холодный взгляд мисс Свон был устремлен сквозь него, так, словно бы Джека и вовсе не существовало.

- А! - протянул Джонс, подмигнув боцману, - Голубкам, видимо, нужно попрощаться. Ну-ка ребята, пустите леди, дайте ей возможность обнять напоследок её капитана.

Разразившись громким хохотом, утопленники с готовностью отпустили Элизабет, вытолкнув её навстречу капитану Воробью. Предвкушая веселое представление, команда «Летучего Голландца» толпилась на палубе. Моряки выглядывали друг из-за друга, отпуская шуточки и улюлюкая. Джек смотрел на Элизабет, настрой у неё был явно не дружелюбный. Вид мисс Свон выражал мысль: «Попробуй только тронь!», однако, словно ничего не замечая, Джек Воробей широко улыбнулся и сделал шаг ей на встречу:
- Цыпа! – воскликнул он скорбно и всплеснул руками, - Нас разлучают обстоятельства, но каждый день я буду думать только о тебе! Я верю, что морские джентльмены будут предельно вежливы.

Утопленники захохотали громче, стуча клешнями и шлепая перепончатыми лапами. Насколько они будут вежливы, становилось понятно по их похабным улыбкам. Не ответив ни слова, Элизабет оценивала расстояние между ней и Джеком. Наконец, сделав еще один шаг, капитан Воробей оказался в досягаемости.

- Предатель! – воскликнула Элизабет, замахнувшись. Пожалуй, он заслужил эту пощечину.
Однако не получил её.

Перехватив запястье разъяренной девушки, капитан Воробей насмешливо прошептал:
- Кто бы говорил?!

Одни рывком Джек притянул её к себе. Элизабет рванулась изо всех сил, но освободиться из рук, удерживавших не раз тяжелый штурвал, было невозможно. Вынужденная уткнуться подбородком ему в плечо, Элизабет услышала рядом со своим ухом шепот:
- Один из нас должен оставаться на свободе! Я вернусь. Мы оба будем жить, - твердо и без тени иронии говорил Джек.

- Долго и счастливо, - продолжил он чуть насмешливо, и, немного помедлив, совершенно серьёзно добавил: - Любимая.

Гнев сменился недоумением настолько быстро, что у мисс Свон подкосились ноги. Еще держа её в объятиях, Джек почувствовал в груди гулкий, болезненный удар. Один, потом другой, третий. Сердце билось, медленно привыкая работать вновь, разгоняя, застоявшуюся кровь в венах. Ветер прикоснулся к лицу. Легкие развернулись, втянув в себя первый глоток воздуха. Он был холодным, с запахом соли, отравленный рыбной вонью тел разлагающихся пиратов Джонса. Тепло возвращалось вместе с чувствительностью и казалось, что тело колет тысяча невидимых иголок. Джек ощутил, что девушка в его объятиях, была холодна как лед. От её мокрых волос, с запутавшимися в них водорослями, исходил запах моря. Капитан Воробей понимал, что Дейви Джонс оставит Элизабет утопленницей. Впрочем, на «Летучем Голландце», погружающемся под воду, иначе было нельзя. Собравшись с силами, Джек почти оттолкнул девушку от себя. Изумленная его словами, мисс Свон вновь взглянула на капитана Воробья и увидела его совершенно серьезное лицо, однако через мгновение он уже принял свой привычный беззаботный вид.

- Ну, хватит! – рявкнул Джонс, - Убирайся с моего корабля, Джек Воробей!

Бросив последний, беглый взгляд на Элизабет, Джек взошел на борт «Черной Жемчужины». Прихлоп-Билл последовал за ним.

- Выходим из гавани! Эй, Молот, убери девчонку с палубы! – командовал Джонс. По прошествии несколько минут на всех кораблях поднялась невообразимая суета. «Черная Жемчужина» отходила от «Голландца». Корабли эскадры мертвых выстраивались в колонну, разворачивали еще целые паруса и медленно тянулись к узкому выходу из Гавани Проклятых, постепенно погружаясь в морские волны следом за «Летучим Голландцем». Кракен тоже исчез в глубине, и как только последний корабль погрузился в волны, «Черная Жемчужина» осталась в Гавани совершенно одна.

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (начало)

«Калипсо» уверенно разрезала носом волны, и шла на всех парусах, под бакштагом. Палуба была надраена едва ли не до блеска, паруса поставлены, курс задан, и мистер Гиббс больше держался за штурвал, чем удерживал его. Уильям заметил, что с тех пор как Чунмин оказалась на их корабле, ни погода, ни ветер не доставляли им никаких хлопот, словно в подтверждение её рассказу. Шторма проходи мимо, иногда задевая их курс краем грозовых туч, но это не служило серьезной помехой. Что касается других морских разбойников, которых в избытке хватало и у побережья Африки, и у Мадагаскара, то они совершенно не льстились на их джонку, словно вовсе её не замечали. Команда «Калипсо», измотанная многими перипетиями во время плавания в Сингапур, на обратном пути получила возможность немного расслабиться. Рагетти и Пинтел загорали, развалившись на лафетах* палубных пушек и лениво наблюдая за «дуэлью» Чунмин и Тернера-младшего.

- Я делаю выпад, ты отбиваешь, сначала так, затем сюда и я останусь без оружия, - объяснял Уилл, показывая Чунмин нужное движение. Внимательно наблюдая за ним, девушка старалась повторить то, что он показывал, как можно точнее.

Здраво рассудив, что запоминать сейчас все термины и названия приемов фехтования нет никакого смысла, Уильям решил уделить большее внимание освоению практической части. Это позволило бы Чунмин сдержать первый натиск противника, отбить опасные удары, а в лучшем случае разоружить или ранить нападавшего, и затем, заполучить возможность для бегства. Потому особое внимание Тернер-младший уделял защите, в основном показывая своей ученице возможные варианты контрударов. Пинтел и Рагетти, наблюдая за ними, втихаря делали ставки на то, кто из них сегодня поранится первым.

Раньше к фехтовальщикам вообще не решались подойти близко. В походных условиях учиться приходилось на незащищенных клинках, что было опасно. Сяо Фенг никогда не подпускал Чунмин к оружию близко, понимая, что рано или поздно оно будет обращено против него. Не имея никакого опыта в фехтовании, Чунмин по началу было трудно даже удержать саблю под ударом, и пару раз, не рассчитав силу, Уилл выбивал клинок из её руки. На первом же занятии упущенная сабля просвистела в свободном полете в сторону кают и воткнулась в палубу прямо у ног спускающегося с юта капитана Барбоссы. Получив от него выговор в весьма цветастых фразеологизмах*, фехтовальщики договорились заматывать клинки сабель тряпьем. Однако под многократными ударами тряпки быстро разлезлись на нитки и, в конце концов, пришлось фехтовать открытыми клинками. К счастью для всех, умение Чунмин в области фехтования к тому времени стало значительно лучше.

Как и ожидал Уильям, труднее всего девушке было наносить удары противнику. Особенно если этим противником был он сам. Поняв, что эффективной атаки у неё не получается, Уилл решил пойти на тактическую хитрость. Встав за спиной у Чунмин и, взяв её за запястье, Уильям стал направлять её клинок своей рукой. Делая такой совместный выпад в сторону воображаемого противника, Уилл сказал:
- Отбивай удар и сразу рази! Представь, что перед тобой Сяо Фенг.

Чунмин изумленно вскинула брови и взглянула на Уилла, но через мгновение у неё получился вполне не плохой удар. Метода помогла, с каждым разом атаки стали даваться девушке все лучше. Чунмин поняла, что фехтовать можно просто для удовольствия, не испытывая к противнику ненависти. Начинались такие дружеские поединки в основном одинаково, Уилл коварно вытаскивал шпильку из волос Чунмин, после чего она гонялась за ним по палубе, смеясь, и на ходу вспоминая показанные им приемы фехтования. Он же мальчишески дразнил её: увертывался от не очень умелых ударов и ухитрялся подергать за косу, или издевательски размахивал похищенной шпилькой словно кинжалом.

Помимо достижений в фехтовании, Уильям замечал про себя, что Чунмин постепенно переставала дичиться. Чтобы показать удар или движение, ему иногда приходилось прикасаться к своей ученице. По началу она вздрагивала и старалась выполнить все правильно с таким рвением, словно стремилась избежать повторного прикосновения. Однако, привыкнув вскоре полностью доверять своему учителю, Чунмин стала относиться к нему совершенно спокойно. Она словно оттаивала, постепенно приучаясь не только защищать себя, но и доверять людям.

Иногда Уильям Тернер вспоминал другие уроки фехтования.

Едва дождавшись следующего дня после бегства капитана Воробья, Уильям Тернер отправился просить руки мисс Элизабет Свон. Губернатор Свон взглянул на молодого человека почти обреченно. Вздохнув, он оставил право принять решение за дочерью, а сам покинул комнату, дав наконец-то влюблённым возможность обниматься и целоваться без свидетелей и теперь уже на вполне законных основаниях.

Буквально на следующий день Элизабет заявила, что хочет учиться фехтованию, мотивировав свое стремление опасностью пиратских набегов на приморские города. Памятуя о похищении дочери, губернатор безропотно и сразу же согласился на эту затею, предложив выписать лучшего преподавателя из Англии, но девушка категорически отказалась учиться у кого-либо кроме своего жениха. Уильям же был несколько удивлен такому выбору. Его действительно считали не плохим фехтовальщиком, но умение его основывалось больше на чутье, смекалке и ловкости, чем на теоретических знаниях. Основным навыкам и терминам его научил старый пьянчуга, который когда-то давно преподавал фехтование знати, теперь его единственным учеником был бедный кузнец. Впрочем, Уилл не остался в долгу, он выковал в подарок для своего учителя прекрасную шпагу, которая стоила намного дороже оказанных услуг. Растроганный старик рыдал на плече ученика, утверждая, что сохранит шпагу как реликвию для своих детей. Однако намерение это было благополучно забыто в ближайшей таверне, и подарок Уилла был попросту пропит.

Первое и все последующие занятия мисс Элизабет проходили, конечно же, в доме губернатора. Выбрав подходящий зал, мисс Свон явилась в него, неся две рапиры** и будучи одетой в мужской костюм – рубашку и кюлоты***. Оценив восхищенно-изумленный взгляд своего жениха, она кокетливо рассмеялась и спросила:
- А вы Уильям Тернер рассчитывали, что я должна была появиться в кринолине и корсете?
Ульям улыбнулся и ответил комплиментом:
- Тебе не нужно сражаться, ты и так всех сразишь своей красотой. Но если уж ты хочешь учиться фехтовать, тебе стоило выбрать более умелого мастера…
- Ну, уж нет, мой будущий муж, - возразила девушка с хитрой улыбкой, подходя вплотную к Уильяму.
- Я не хочу учиться фехтовать. Я хочу научиться драться! - продолжила она, взглянув на него с восхищением, и сунув ему в руку одну из рапир, - Драться, так же как и ты, мой пират!

Последняя фраза отозвалась в душе Уильяма странным эхом: «Мой пират?.. пират?.. пират…» Впрочем, девушка, что стояла рядом, казалась настолько восхитительной, что обращать внимание на эти мысли не хотелось совершенно.

В отличие, от Чунмин, которая всячески избегала прикосновений, Элизабет напротив, часто просила, что бы Уилл показал ей то или иное движение, поправил, если она что-то делает неправильно. Её нисколько не смущали его прикосновения, скорее уж было наоборот. Их занятия проходили в течение года, почти каждый день, по три часа. Это было время, когда они оставались совершенно одни, наедине. И Элизабет, словно играя с огнем, не упускала возможность излить на юношу весь запас кокетства, какой у неё имелся. Для победы в поединках она пользовалась не только полученными уже навыками сражения, но женскими чарами. Уиллу же оставалось раз за разом терпеть поражения и укорять её со смехом:
- Нечестно!

Элизабет не боялась наносить удары, она училась азартно, требуя показывать ей более сложные элементы. За время их занятий не только она научилась фехтованию. Придумав пару новых ударов, Уилл тоже повысил свое мастерство… и еще больше выдержку.

Тернер-младший понимал, если Элизабет влюблена настолько, что готова вот-вот потерять голову, то ему нужно держать себя в руках в два раза крепче. Уилл искренне уважал губернатора Свона, и обмануть его доверие, обесчестив его дочь в его же собственном доме, он был не способен. Даже учитывая грядущую свадьбу. А потому, они просто фехтовали, нарушая отношения учителя и ученицы не более чем на пару поцелуев.

Вспоминая все это, Уильям стоял у Борта «Калипсо», ожидая Чунмин на очередное занятие. Девушка выбралась из палубного люка, ей вслед с камбуза доносились притворно-слёзные просьбы мистера Гиббса сбить саблей чайку, на ужин для команды:
- У вас получится мисс, только не попадите в капитана! – почти плача, от смеха закончил боцман и его фраза, потонула в хохоте Пинтела и Рагетти, последний сидел на мачте, будучи впередсмотрящим.

Уильям обернулся, Чунмин приближалась к нему, на ходу заматывая косу на затылке и закалывая её шпилькой.
- Я могла застать вас врасплох, если бы вы не обернулись! – сообщила девушка, улыбнувшись Уильяму.
- Да, ты застала меня врасплох… - задумчиво ответил он. Когда они приблизилась, Уилл сделал шаг к Чунмин и, коснувшись рукой её щеки, взглянул девушке в лицо.
«Да», - подумал Уильям, - «Все это прошло. Теперь, мне не зачем им мстить. Сердце иногда играет странные шутки. Я верну отца, а они пусть сделают выбор сами. Оба».

Ни слова больше не говоря, он склонился к удивленной Чунмин. Она не отступила, не попыталась сбежать, лишь чуть приподняла голову ему навстречу. Губы уже чувствовали его дыхание…

- Земля! Земля! – завопил на мачте Рагетти.

Уилл вздрогнул и обернулся к подпрыгивающему на такелаже одноглазому пирату.

- Приплыли! – кричал тот, указывая пальцем в сторону туманной темной полоски, показавшейся на горизонте. Барбосса на юте обернулся в ту сторону и навел на горизонт подзорную трубу, а затем скомандовал Коттону:
- Право руля!

Широко распахнув дверь, из кают появилась Тиа Далма, Гиббс и Пинтел выглянули в палубный люк. Уильям обернулся к Чунмин, но она словно испарилась.
------------------------------------------------------------------------
* Лафит - часть артиллерийского орудия, на которой закрепляется ствол.
** Рапира - длинная гибкая шпага для фехтования, с конца VII в.
***Кюлоты (французское culotte) – короткие, застегивающиеся под коленом штаны, которые имели право носить только аристократы.

[scorpionchik]

Дорогая!
Спасибо тебе за твою безграничную доброту!!!
Я вернулась на форум!
И комментировать твой фанфик буду теперь здесь!

[Белл Уоркис]

scorpionchik, с возвращением!


Глава 10. Грэт Санд (продолжение)

Тиа Далма поднялась на капитанский мостик. Ветер трепал её косматые волосы, а подвески из ракушек, пришитые к её платью, тихо перестукивались. Взглянув на полоску берега, ведьма улыбнулась.

- Как ты поступишь с девчонкой? – спросил её как бы невзначай Барбосса, - Она теперь мешает…
- Разве ты не замечаешь? - ответила ведьма вопросом на вопрос и лукаво усмехнулась, - Добрая погода, сопутствующий ветер, отступающие прочь шторма?

Барбосса промолчал, конечно, он не мог этого не заметить.

- Она и есть та удача, которую должна была принести Калипсо, - продолжила Далма, - Ведь Вильям сам выбрал такое название для корабля. Все получилось так, как я тебе и говорила. Калипсо принесла ему удачу, значит, она поможет ему одолеть и Кракена.

Капитан ответил на её слова невнятным бормотанием, в котором упоминались «морочащие голову шарлатанки».

- Девушка будет нужна, пока наш план не осуществлен, - объясняла колдунья, растягивая слова и глядя на пирата самыми преданными глазами, - После, я о ней позабочусь.

Барбосса насмешливо хмыкнул, представляя себе, что уготовила Далма Чунмин. Он прекрасно знал, насколько может быть хитра и опасна стоящая рядом чертовка. В её хрупком на вид и ощупь теле жил несгибаемый и удивительно живучий дух. И хотя Барбосса искренне считал, что все её «штучки» и пророчества, не более чем сказки для простачков, он прекрасно знал какой коварной она может быть, какой силой обольщения может обладать её певучий голос, её взгляд и прикосновение смуглых рук.

- Мальчишка о чем-нибудь подозревает?
- Его жажда мести с некоторых пор остыла, - усмехнулась Тиа, не отрываясь, она смотрела в одну точку на горизонте.

Барбосса покосился на Далму, лицо её приобрело демоническое выражение:
- Вильям целиком в наших руках, - продолжала ведьма убежденно, - Тиа знает, как направить чистую душу на нужную дорожку. Эта девушка нам еще пригодиться. Ведь он добрый мальчик, и не захочет, чтобы ей причинили вред.

Взор ведьмы горел, Барбосса прекрасно помнил, как она обожала «играть» с чистыми и не очень душами. Понимая человеческие слабости как никто, темнокожая колдунья сразу определила, как заставить присоединиться к походу в Сингапур оставшуюся в живых часть команды «Черной Жемчужины». Набирать людей на Тортуге было слишком рискованно. Да и кто бы захотел пускаться в такое долгое плавание только ради древнего куска пергамента? Появление выживших после крушения «Жемчужины» стало подарком судьбы.

Тиа Далма мгновенно поддержала идею Уильяма вернуть к жизни Джека Воробья, а, почувствовав особую заинтересованность в этом Элизабет, специально обратилась к ней с вопросом лично. Согласие Элизабет заставило Уильяма Тернера отправится вместе со всеми, хотя именно ему хотелось этого меньше всего. Таким образом, команда «Черной Жемчужины» получила надежду на возвращение Джека, а Далма и Барбосса получили все средства для осуществления своих планов.

Пока Барбосса гостил у Тиа Далмы и приходил в себя после неожиданного возвращения к жизни, ведьма угождала ему, как могла. Она отпаивала его ромом, угощала яблоками и вообще, была весьма ласкова. Когда же пират достиг нужной степени расположенности, колдунья предложила ему новую опасную авантюру. Тиа Далма рассказала Барбоссе о карте сингапурского штурмана и о Сердце Дейви Джонса, не забыв упомянуть, что, приобретя эти артефакты, капитан станет повелевать морями и заполучит безграничную власть, а так же сможет раз и навсегда избавиться от угрозы оказаться в Чертовой Прорве.

- Ты будешь беспрепятственно ходить по морям! - горячо шептала ведьма на ухо пирату. Капитан Барбосса снисходительно слушал эти уговоры, отдыхая после обеда. Вальяжно развалившись на её постели, он прикрывал глаза, словно довольный кот. Лежащая рядом ведьма лаково перебирала пуговицы на его камзоле и продолжала:
- Морской дьявол никогда не встанет на твоем пути, он никогда не сможет противиться твоей воле.
Такое предложение не могло не заинтересовать Барбоссу. Он приоткрыл один глаз и оценивающе взглянул на устроившуюся рядом с ним чертовку. По довольному виду Тиа было понятно, что она уже прекрасно знала его ответ. И все же, как мерзавец умудренный опытом, Гектор Барбосса отлично знал, что прежде чем соглашаться с Тиа Далмой следует спросить:
- И что же ты захочешь за эту чудесную идею?

Тиа Далма просияла:
- Безделицу, - ответила она, - Сердце Джонса должно держать на суше, ведь он не может ступить на землю. Я хочу, чтобы ты отдал Сердце Джонса мне, на хранение…
- Отлично! – такой вариант оплаты понравился Барбоссе. Он был не против доверить Сердце Тиа Далме. Пожалуй, он и сам не придумал бы места лучшего, чем болота своей темнокожей любовницы.
- Это еще не все, – предупредила ведьма, уже более жестким тоном, - В предстоящее плавание, ты возьмешь в команду тех людей, каких укажу тебе я.

Барбосса нахмурился. Это требование было уже более странным, а все странное не внушало капитану Барбоссе доверия. Особенно после истории с кладом на Исла де Муэрто.

Когда спасшиеся с «Черной Жемчужины» рассказали подробности гибели их корабля и капитана, Барбосса испытал бурю эмоций. С одной стороны он был рад гибели своего непримиримого врага, с другой стороны был расстроен тем, что не смог прикончить Джека лично. И конечно, злость старого пирата оттого, что «Жемчужина» тоже теперь покоится на морском дне, была безграничной. Кроме того, его совсем не радовало вмешательство Ост-Индийской компании, ведь это значительно усложняло его затею. Одно дело искать зарытый в песке сундук, и совсем другое – связаться с Ост-Индийской компанией, которая по предположению Элизабет Свон захватила Сердце. И все же, не смотря ни на что, Тиа сумела убедить пирата и в этот раз.

- Сердце вернется к нам, - спокойно сказала Тиа, наблюдая, как Барбосса меряет шагами её крохотную хижину, - Ты видел белокурую девушку?
- Еще бы! – отозвался недовольный капитан, вспоминая свое знакомство с этой «белокурой девушкой», - Только её мне и не доставало!

Барбосса грозно сверкал глазами, готовясь указать ведьме кратчайший путь к морскому дьяволу. Но Далму его злоба не смущала, твердым тоном ведьма продолжала:
- Мисс Лизабет действительно хочет найти Джека Воробья. Это сказали слезы в её глазах. Она пойдет за Джеком Воробьем даже на Край Света. Она пойдет за Воробьем, а Вильям пойдет за ней. Она достанет для нас карту, а когда Чертова Прорва поглотит её, Вильям с готовностью отправится за Сердцем Джонса. Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Не особо веря в россказни о предвидении, Барбосса все же отправился в плавание к Сингапуру. Не зависимо от того предвидела ли Тиа Далма грядущие события или просто хорошо знала человеческую натуру, все вышло именно так, как она и говорила. Слова ведьмы начали сбываться, и сейчас, когда «Калипсо» уже почти достигла острова Бермуда, Барбоссе не терпелось поскорее узнать, как именно Уильям Тернер сможет одолеть любимого монстра Дейви Джонса.

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (продолжения 1, 2, 3, 4, 5)

Заходящее солнце заглядывало сквозь расщелину между отвесными скалами, и эскадра Дейви Джонса триумфально выходила в открытое море, скользя по красным отблескам заката, словно по парадной ковровой дорожке. Джек смотрел вслед уходящим кораблям, а компас, лежащий на его ладони, уверенно указывал в сторону скрывающейся под водой эскадры мертвых.

Гавань Проклятых она же Ханг Чжоу напоминала овальное, глубокое озеро, окруженное со всех сторон голыми скалами. Сообщаясь с океаном только одним узким выходом, Гавань была идеальным убежищем для «Летучего Голландца», ведь помимо отличной защищенности, темные волны её таили невероятную глубину, уходящую в самую Чертову Прорву. Буркнув под нос ругательство, Джек захлопнул крышку компаса и покосился на все еще бурлящие волны в центре Ханг Чжоу. Попасться в щупальца Кракена повторно не входило в планы капитана Воробья. Если память его не подводила, то согласно сингапурской карте Фенга, неподалёку от Гавани Проклятых находился мелководный пролив весьма подходящий для безопасной стоянки и обдумывания дальнейших действий, и как только «Черная Жемчужина» уловила ветер, Джек направил её к выходу из Гавани.

Сейчас он был даже благодарен судьбе, что Кракен потопил его корабль с поставленными парусами. Иначе, прежде чем поймать ветер, капитану и его единственному помощнику пришлось бы очень долго ползать по мачтам, вводя в искушение агрессивного кальмара. Когда «Жемчужина» вошла в безопасный пролив, и встала на рейде, Джек начал осмотр повреждений нанесенных ей в последнем бою и на морском дне. Как бы не утешал себя капитан Воробей, его корабль был в плачевном состоянии. Помимо проломленных пушечных портов и кормы, развороченной орудиями «Летучего Голландца», сильно пострадали нижние палубы и шпиль* у грот-мачты. Взглянув на ржавые цепи шпиля, Джек решил, что уберет их при первой же возможности. Вспоминания о том, как он яростно освобождал руку, до последнего момента надеясь выиграть у смерти, стояли в его воображении живой картиной. От воспоминаний впрочем, отвлекала непрекращающаяся капель с непросохших еще парусов.

Обойдя весь корабль, Джек нахмурил брови. Все что он смог увидеть, говорило об одном - чтобы привести корабль в порядок, усилий двух человек явно было не достаточно. А так же потребуется не один день, чтобы уложить сброшенные с лафетов пушки, вернуть на место выбитые двери и переборки и просмолить заново корпус.

- В трюме все перевернуто, как и везде, но течи нет, - крикнул Прихлоп, появляясь из палубного люка.
Билл хромая подошел к капитану, совсем не отреагировавшему на эту, в общем-то, радостную новость.

- Да, Джек, с тех пор как ты отдал должок Джонсу, прошло полтора года, - сказал Прихлоп, рассматривая вместе с Джеком разросшуюся повсюду на палубе морскую растительность.
- Полтора?.. – переспросил капитан Воробей, не обратив внимания на последнюю фразу Прихлопа, - А мне показалось, что две недели.
- В Чертовой Прорве время чувствуется совсем не так, как наверху. Верно? - усмехнулся Билл.

Джек ничего не ответил, все что случилось, никак не располагало к хорошему настроению. Хотелось напиться, но даже этого капитан Воробей не мог сделать, поскольку еще в Чертовой Прорве выяснил – на борту «Черной Жемчужины» не осталось ни единой бутылки рома. То же самое касалось провизии, пороха, всех навигационных приборов и карт, что помогали прокладывать курс, когда бунтовал компас.

Осмотр корабля требовал от Джека признать, что геройствовать в такой ситуации полнейшее безумие. Предлагая Джонсу свою сделку, капитан Воробей совсем не собирался охотиться за Беккетом и возвращать Сердце в случае, если бы Джонс отдал ему и корабль и Элизабет. Но морской дьявол оказался прозорлив, и оставил девушку заложницей. И это обстоятельство, как не странно, никак не давало капитану Воробью покоя. Прежде бы он с легкостью оставил Элизабет на «Голландце» навсегда, оправдав себя тем, что она его убила, сама была мертва, да и самое разумное, что можно было сейчас сделать – это позаботиться о себе и корабле, выбравшись с этого проклятого острова. И все-таки, Джек не спешил направить корабль в море. Компас упрямо показывал в сторону ушедшей эскадры Джонса. И сейчас капитан Воробей точно знал, чего он хочет. «Что же, «Жемчужина» в вечном пользовании - это отличное приобретение», - усмехнулся Джек, оправдав, наконец, смятение в своей душе, - «Ну и конечно, я хочу, чтобы чертов компас начал работать, а значит, нужно вернуть Лиззи-Занозу».

Джеку нужно было время, чтобы придумать план как добыть Сердце Джонса. Его размышления прервал Прихлоп:
- Джек! Какой-то корабль входит в пролив!

***
Достигнув острова Бермуда, капитан Барбосса провел джонку в мелководный пролив Грэт Санд, указанный на сингапурской карте, и как только с «Калипсо» открылся вид на бухту, которая по иронии судьбы называлась Порт-Ройял, всеобщему удивлению не было предела. Неподалеку от берега, на рейде стояла «Черная Жемчужина». В сгущающихся сумерках черный фрегат выглядел весьма зловеще.

Ошеломленный Барбосса прищурился и, стараясь не выказывать волнения, незаметно протер линзу подзорной трубы. Остальная команда, словно в забытьи, столпилась у борта джонки. Мистер Гиббс, многое повидавший на своем веку, обернулся к присутствующим и предположил: «Может это мираж?» Само собой эти слова никто не заметил. Рагетти таращил глаза так, что его деревянный протез выпал. Пинтел пытался креститься. Коттон конечно молчал. Воцарившаяся на минуту тишина была прервана ушлым попугаем, который, видимо выражая мысли хозяина, выдал вдруг что-то настолько нецензурное, что все обернулись.

Не понимая всеобщего удивления, Чунмин с интересом наблюдала за всей этой сценой. Уильям, не говоря ни слова, с мрачным видом смотрел на приближающийся черный фрегат. Тиа Далма, стоявшая в отдалении, тоже не сводила глаз с воскресшего корабля, и, казалось бы, чего-то выжидала.
- Ну что, бездельники! – окрик Барбоссы мгновенно вывел всех из ступора, - Дайте, попробуем, каков на ощупь этот мираж. Приготовить абордажные крюки!

«Черная Жемчужина» возвышалась над прижавшейся к ней «Калипсо» темной громадой, но даже в полутьме нельзя было не заметить её не ухоженность, разросшиеся по бортам полипы и кораллы, и заброшенный вид в целом. Забыв от нетерпения о предосторожностях, капитан Барбосса, вместе с командой поднялся на борт давно вожделенного им корабля.

- Да, - протянул он, окинув взглядом палубу и словно не замечая царящего вокруг бардака, - Вот это настоящий подарок судьбы! И главное, никого на борту!
- Интересно, откуда она здесь? – спросил Уильям, словно обращаясь сам к себе. Чунмин следовала за ним, внимательно рассматривая все вокруг.
- Интереснее, почему она здесь… - вмешалась Тиа Далма, прислушиваясь к каждому скрипу.
Гиббс и Коттон держались рядом с Барбоссой. Пинтел и Рагетти плелись в качестве замыкающих с саблями наперевес в дрожащих руках.

Барбосса между тем приблизился к дверям, приваленным к входу в кают-компанию. Он отбросил покосившиеся створки от входа, и тут же почувствовал, как к его шее прикоснулась холодная сталь.

- Джек Воробей… - разочарованно произнес Барбосса, - Ты просто неприлично живуч!
- Как и ты… - парировал Джек его иронию, покачав головой. Чувствуя укол сабли, Барбосса был вынужден сделать шаг назад. Увидев появившегося в дверном проеме «погибшего» капитана Воробья, все раскрыли рты, а он холодно улыбаясь, продолжил, обращаясь к Барбоссе:
- И кстати, капитан Джек Воробей. Не забывай, Барбосса, этот все еще мой корабль.
- Еще не поздно это исправить – ответил старый пират, со зловещей ухмылкой направляя в сторону Воробья пистолет. Далее последовало несколько восклицаний, каждое из которых выражало совершенно разные чувства.
- Проклятье! – обрадовано воскликнул мистер Гиббс, не веря своим глазам, - Джек, ты ли это?!
- Капитан? – удивленно узнал Пинтел и тут же получил по ребрам от Рагетти, кивнувшего на Барбоссу.
- Барбосса! – твердо окликнула Тиа Далма, приближаясь к старому пирату и кладя ему руку на плечо - Не стоит устраивать кровопролитие. Сейчас.

К неописуемому удивлению капитана Воробья, Барбосса замер на секунду, лицо его перекосилось от злости, но, сделав над собой усилие, он убрал пистолет и с плохо скрываемой иронией сказал:
- Приятно все же встретить старого друга! Но еще было бы приятнее не встретить…

Дождавшись, когда Барбосса уберет оружие, Джек опустил саблю и, спрятав её в ножны, с самым радушным видом обратился к приблизившейся ведьме:
- Тиа! Как обычно, где ты, там всякая чертовщина. Отлично выглядишь. Ты вообще не меняешься. Никогда.

Окинув взглядом тех, кто собрался на палубе «Жемчужины», Джек с досадой заметил обезьяну Барбоссы, уже примостившуюся на вантах, и Уильяма Тернера. Но не успел капитан Воробей подумать об Уилле какую-нибудь гадость, как незнакомая девушка-китаянка, стоящая рядом с Тернером-младшим, вдруг просветлела от радости и воскликнула:
- Ши?! Ши Суэй! Это ты!

В следующий момент Джек уже снял её со своей шеи и удивленно узнал в ней ту, кого не чаял когда-нибудь увидеть:
- Птаха?! – поразился он, рассмотрев знакомые черты в лице Чунмин.
- Откуда ты здесь? Неужели ты угнала у Фенга его корабль и прибыла сюда проведать старого друга? – удивлялся Джек, и, предвидя ярость Барбоссы, добавил – А, понимаю, так вот кто оказывается капитан всей этой шайки!

Не обманув его ожиданий, Барбосса скрежетал зубами от злости, сдерживаемый Тиа Далмой, а Джек с упоением продолжал:
- Я смотрю, из пташки ты превратилась в хорошенькую цыпочку! – говорил он с видом знатока, окинув Чунмин взглядом с ног до головы. Девушка улыбнулась:
- Ши, ты совсем не изменился.

Хитро прищурившись, Тиа Далма наблюдала за этой сценой, не забывая поглядывать на Уильяма Тернера. То же в свою очередь хмурился все больше и уже хотел, видимо, напомнить о себе, как взгляд его привлек человек, притаившийся в полутьме проема кают-компании, а потому оставшийся незамеченным. Это лицо было ужасно изуродовано, но Уилл узнал его.

- Отец? – поразился Уильям, - Ты здесь?

С замиранием сердца молодой человек сделал шаг на встречу Прихлопу. Билл, сутулясь, вышел на свет. В сумерках его изувеченность была не так заметна, что впрочем, не помешало, кое-кому ахнуть, кое-кому выругаться, а суеверному Гиббсу незаметно поплевать через плечо.

- Да, Уильям, - самодовольно заявил Джек, все еще глядя на Чунмин, - Я вытащил твоего отца, так что можешь сказать мне спасибо!
- Спасибо! – Уильям искренне был благодарен, однако вскоре его радость сменилась недоумением, в отличие от Джека Прихлоп явно оставался утопленником.
- Но как? – не переставал удивляться Тернер-младший, рассматривая отца, – Джек жив, а ты нет? Почему Дейви Джонс отпусти тебя?
- Джонс отпустил меня лишь временно, - ответил Прихлоп, глядя на возмужавшего сына, с печальной обреченностью, - Я должен был заменить штурмана Джека.

Предвидя дальнейший вопрос Уилла, капитан Воробей обеспокоено обернулся к отцу и сыну, но было уже поздно.

- Штурмана? - переспросил Уильям.
- Да, - ответил Прихлоп, не замечая жестикуляций Джека, который за спиной у Тернера-младшего усиленно делал ему знаки молчать, - Джонс отпустит её, когда я вернусь на «Летучий Голландец».
- Её? – констатировал Уильям, оборачиваясь к Джеку, и его холодный тон не предвещал ничего хорошего. Капитан Воробей изобразил на лице полнейшее недоумение.
- Кого? – якобы не понял он.
- Где Элизабет? – жестко спросил Уилл.
- Ах, Элизабет… - ответил Джек, понимая, что отвертеться не удастся, - Видишь ли, Уильям, ей придется немного задержаться на «Летучем Голландце». Как справедливо заметил твой отец, до его возвращения.
- Значит, ты выменял свою шкуру и это старое корыто на мою невесту? – все так же холодно продолжал Уильям, делая шаг к капитану Воробью.
- И еще на твоего отца… - напомнил Джек.
- Который снова должен будет вернуться в рабство на «Летучий Голландец», - парировал Уильям.
- Тебе не угодишь, - надулся Джек.
- Что это с тобой Джек? - иронично спросил Уильям, продолжая наступать, - Ты не смог простить девушке того, что она обвела тебя вокруг пальца? А ты не задумывался о том, что она могла уже раскаяться в том, что совершила?

Уилл конечно имел в виду то, что он видел после боя с Кракеном. Он намекал на поцелуй Элизабет и последовавшую за этим добровольную гибель капитана Воробья. Однако Джек, знавший немного больше его, все понял иначе. Приподняв бровь, пират холодно взглянул в лицо наступающего соперника, затем как бы невзначай обвел взглядом место вероятного боя, попутно оценив недоуменные физиономии собравшихся и окружающую обстановку. Отступив на шаг, капитан Воробей положил руку на рукоять сабли. Барбосса с интересом наблюдал за действиями Уилла и Джека, жестом остановив готового вмешаться мистера Гиббса. Пораженный заявлением сына Прихлоп не двигался с места, Тиа Далма следила за обеспокоенной Чунмин.

- Что же, - жестко начал Джек, сбросив маску беспечности, - Если уж на то пошло, то мне бы не пришлось бы менять свою шкуру на твою невесту, если бы ты лучше следил за своей невестой.
Они выхватили клинки одновременно. Сабли зазвенели, а Барбосса азартно пихнул в бок растерянного Рагетти и сказал:
- Ставлю на Тернера двадцать лан**!
- Ага, а я на Воробья - поддержал Рагетти с торжественным видом - Свой глаз!
Барбосса поморщился.

– Хотя, если бы ты за ней следил, вряд ли бы ей удалось меня поцеловать и приковать к шпилю, – продолжал Джек, считая, что ему уже нечего скрывать, - Если бы не её идея оставить меня на корабле, мы все разгуливали бы по Чертовой Прорве, верно? Так что, ты должен быть ей благодарен!
Однако, вместо того, чтобы атаковать с новой силой Уилл вдруг отступил, увернувшись от удара, и пораженно воззрился на капитана Воробья. Джек заметил на лицах всех присутствующих глубочайшее удивление и тоже застыл на месте, так и не воспользовавшись полученным преимуществом. Гиббс, Рагетти, Пинтел, Коттон, Уилл и Чунмин смотрели на него в немом шоке. Вдруг это внезапно образовавшееся гробовое молчание нарушил громкий хохот Барбоссы.

- Ты лжешь, - мрачно сказал Уильям, глядя на Джека теперь уже не просто с гневом, а с ненавистью.
Сообразив, что только что выдал себя с потрохами, Джек поднял саблю, готовясь продолжить бой, и зло ответил:
- Увы, на сей раз, я откровенен как младенец. А ты решил, что я герой-самоубийца? Увы, это не так. Бедняжка Элизабет, видимо, боялась разбить тебе сердце, - иронизировал Джек, наслаждаясь злостью в глазах соперника.

Теперь они рубились почти отчаянно, Уилл забыл обо всех правилах, а Джек, не смотря на то, что фехтовал не слишком хорошо, сдерживал его натиск со всей жестокостью, на какую был способен. Откидывали друг друга к бортам, стараясь достать противника не только клинком, но и кулаками. Окружающим приходилось расступаться, чтобы не попасть под мелькающие сабли или пролетающие кофель-нагели***, которые Джек и Уилл швыряли друг в друга, не обращая внимания на ругательства мистера Гиббса, наплевавшего на фырканье Барбоссы:
- Черт подери, парни! Джек! Ты только что воскрес! Уильям! Не дурите!

Его никто не слышал, сейчас у капитана Воробья и Уилла Тернера как никогда были схожие планы, каждый желал одного - убить противника.

- Я знаю Элизабет, она бы не смогла! – гневно огрызнулся Уильям, когда клинок его сабли сошелся крест на крест с саблей Джека.
- Пожалуй, у Лиззи доброе сердце, - согласился Джек с жесткой усмешкой, - Однако поверь мне, приятель, она смогла это сделать. Похоже, ты её плохо знаешь?..

Уилл оттолкнул Джека прочь, и едва не потеряв равновесие, капитан Воробей отступил на пару шагов, и оценивающе взглянул на противника. Тот пытался отдышаться и не спешил атаковать. Утерев об рукав поцарапанную в драке ладонь, Джек перевел взгляд на алый след оставшийся на ткани и улыбнулся. Жизнь билась в его венах алым теплом, и давала о себе знать усталостью и пощипыванием в ранке. Тернер тоже успел получить свое. Капитан Воробей наблюдал, как Уильям приложил ладонь к разбитой скуле и взглянул на кровавый след, оставшийся на руке. Чунмин, неотрывно следившая за каждым действием дуэлянтов, пожалуй, волновалась больше всех. Тиа Далма, незаметно вставшая рядом с ней, успела поймать девушку за руку, когда воспользовавшись внезапной передышкой, Чунмин хотела бросится защищать того, кто первым попадет под удар.

- Она мне ничего не сказала… - выдохнул Уильям, обращаясь словно сам к себе.
- Знаешь, Уильям, - тон капитана Воробья приобрел философско-насмешливый оттенок, - Красоткам иногда нужно немного понимания, сердечного тепла, тогда они с тобой откровенны, и не бросаются за борт.

Обезьян Барбоссы запрыгал по такелажу, бешено вереща, словно подстрекая к продолжению распри.

- Не тебе меня учить, пират, - жестко оборвал Уильям, направив острие сабли в грудь Джеку, - Твоей сердечности вполне хватило на то, чтобы оставить ребенка, спасшего твою шкуру, в лапах редкостного мерзавца. Ты никогда не задумывался о том, что с ней стало?..

С этими словами Уильям кивнул на бившуюся в руках Далмы Чунмин. Девушка на мгновение замерла и побледнела. Джек же, на секунду утратив всю свою притворную невозмутимость, взглянул на неё и в тот же момент Уильям выбил саблю из его противника. Далее все произошло очень быстро. Проследив за полетом своего клинка, с выражением глубокой досады на лице, капитан Воробей остановился взглядом на поясе Рагетти, стоявшего неподалеку. Рванувшись к нему, Джек одним махом выхватил пистолет, заткнутый за пояс одноглазого недотепы. Никто и ахнуть не успел, как пират нажал на курок, направив дуло почти в упор, в грудь Тернера-младшего.

Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не понимая как же так может быть, Джек уставился на пистолет.

- А я его и не заряжал… - совершенно некстати, вставил реплику ошалевший Рагетти.

Уильям рванулся к Джеку, занеся саблю для последнего удара.
- Ты будешь жалеть об этом все свою жизнь, пират, - произнес он хладнокровно, - Все две секунды!

Чунмин появилась неизвестно откуда. Каким-то образом выкрутившись из рук чернокожей колдуньи, девушка отчаянно бросилась к дерущимся и, подбежав к Уиллу, схватилась рукой прямо за лезвие его сабли. Сделав невероятное усилие, Уильям все же успел остановить руку. Но острый клинок уже успел скользнуть в её ладони. Все замерли. Еще не замечая боли, Чунмин крикнула:
- Не надо Вилиам! Смерть Ши Суэй не спасет вашу Элизабет!

Кровь капала на палубу сквозь её пальцы. Видя это, Джек судорожно сглотнул, Уильям тоже не отводил взгляда от её окровавленной руки.

- Птаха, - сказал тихо Джек, незаметно уходя из-под направления удара сабли, и взяв девушку за запястье, - Разожми руку. Только не торопись, вот так.

Чунмин медленно отпустила клинок, оставив на нем кровавый след. Уильям выдохнул. Приходя в себя, он чувствовал, как одним махом гнев отпустил его, а от напряжения тело трясет мелкая дрожь. Когда Чунмин разжала руку, Уильям отпустил саблю, и сделал шаг к девушке, надеясь узнать, как она. Но Джек, словно специально опередил его и, взглянув на ладонь Чунмин, тут же позвал Тиа Далму, которая, протиснувшись между Уиллом и Чунмин, окончательно оттеснила молодого человека в сторону. Шваркнув саблей об ножны, Уилл последний раз мрачно взглянул на Джека и Чунмин и удалился в сторону штормтрапа.

- Чертова девчонка, все испортила, - проворчал Барбосса. Рагетти обернулся к нему и с улыбкой протянул ладонь, не иначе рассчитывая на двадцать лан, но вместо выигрыша схлопотал подзатыльник.
- Что-то мы загостились, - протянул старый пират, обводя грозным взглядом, свою команду. Затем, обратившись к Джеку, он сказал – Пора и честь знать! Спасибо за гостеприимство, капитан Воробей.

Шутовски отвесив поклон, Барбосса приказал всем спускаться на «Калипсо».
-----------------------------------------
* Шпиль – судовая лебёдка.
** Лан – китайская серебряная монета.
***Кофель-нагель — деревянный или металлический стержень с рукоятью на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки (деревянного или металлического бруса с отверстиями) для завёртывания на него снастей бегучего такелажа.

[scorpionchik]

Пириветики!
Вижу, что много!!!
Почитаю потом!
Сегодня, но попозже!
Жди дурацких комментов!!!

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (продолжения 6, 7)

По прошествии нескольких минут капитан Воробей стоял в разрушенной кают-компании* «Черной Жемчужины» и настроение у него было скверное, как никогда. Оцарапанная рука саднила от морской соли, которая вместе с влажностью проникала повсюду. Сбросив еще не высохший китель на поверхность стола, Джек окинул кислым взглядом это предполагаемое место ночлега. Когда-то добротный дубовый стол, служивший для развертывания больших карт, теперь не внушал доверия по причине долгого пребывания в воде. Однако укладываться спать прямо на сырой палубе хотелось еще меньше. Как только визитеры с «Калипсо» убрались прочь, Билл отправился в кубрик**, как и положено матросу. Честно говоря, Джеку было все равно, как устроится его старый приятель, ему как утопленнику было проще.

Что же касается капитана Воробья, то его оживший организм был голоден, и громко напоминал об этом урчанием в желудке. Кроме того, Джек никак не мог избавиться от вопросов, которые теперь все время вертелись у него в голове и напрочь прогоняли сон. «Какого морского черта, они здесь делают?» - думал капитан, пытаясь определить причину, по которой собиравшийся, а потом передумавший его спасать Барбосса вдруг объявился в Грэт Санд. «Забавно, зачем Джонсу целая эскадра?» - задавался он вопросом, вспоминая об Элизабет. «Значит, Беккет все же пустил в ход Сердце. Узнать бы, где он его хранит…», - прыгала его мысль к следующей проблеме. «Интересно, Барбосса специально не стал отгонять свою посудину, чтобы подействовать мне на нервы?» - на этой мысли поток неразрешимых вопросов внезапно прекратился, поскольку обоняние капитана Воробья уловило приятный запах камбуза, доносившийся со стороны «Калипсо». Гиббс явно уже состряпал ужин, Джек вспомнил приготавливаемые им кулинарные «изыски» и посочувствовал команде «Калипсо». Впрочем, сейчас бы он не отказался и от этой стряпни.

Сквозь гигантскую брешь в корме ветер предательски доносил ароматы чего-то съедобного и желудок капитана Воробья с еще более громким урчанием согласился с хозяином, что без бутылки хорошего рома во всех сложностях ему не разобраться. Кроме того, порезанная рука начинала ныть все больше и потому, во имя спасения от гангрены и голода, капитан Воробей поднялся на палубу и, перегнувшись через планшир, взглянул вниз. Джонка стояла очень удобно, почти упершись в борт «Черной Жемчужины» грот-реем. На палубе никого не было видно, лишь сквозь решетку палубного люка еще пробивался свет и доносились голоса. Дождавшись, когда по его расчетам команда «Калипсо» угомонится и отправится на боковую, Джек перелез начал спускать по бортовому трапу, приближаясь к грот-рею джонки.

***
Тем временем, осмотрев рану и решив, что промывания и смазывания мазью вполне достаточно для выздоровления, Тиа Далма накладывала повязку на раненую руку Чунмин, что-то бормоча себе под нос. Ведьма заматывала ранение, не особо нежничая и временами Чунмин морщилась от боли. Наконец, закончив, Тиа испытующе посмотрела на девушку, а затем зажала её раненую ладонь в своих руках и на секунду закрыла глаза.
- Не больно теперь? – неожиданно ласково спросила ведьма.

Чунмин кивнула, и ответила удивленным взглядом. Боль в порезе действительно словно угасла, однако вид у помогающей ей женщины был совершенно не сочувствующий. Прищурившись, Тиа Далма рассматривала Чунмин так, словно видела её впервые. Черные глаза колдуньи как будто заглядывали в самую душу, это был тяжелый и пугающий взгляд, но Чунмин не отвела глаз. Довольно улыбнувшись, Далма проворковала:
- Ты сильная.
- Я вижу твою судьбу, - сказала Тиа, отпуская ладонь Чунмин, - Она не простая. Сделать то, на что отважилась ты, может только человек способный многое пережить. Таких людей ждет большое будущее. Хочешь, я расскажу тебе о нём, а?

Не дожидаясь ответа, Тиа Далма взяла правую руку Чунмин и взглянула на её ладонь. Помолчав некоторое время, Тиа пристально рассматривала линии на ладони Чунмин, водила по ним пальцем, хмурила брови, и хитро усмехаясь. Наконец, снова взглянув на девушку, ведьма произнесла:
- Я вижу, на твоем пути было много страданий, и лини на твоей ладони говорят мне, что у тебя печальная судьба.
На лице Чунмин отразилось недоверие, но руку она не отняла, и, воспользовавшись этим, Тиа Далма продолжила:
- Верить мне или нет дело твое. Я расскажу тебе о прошлом, и ты сама увидишь, лгу я или нет.

Не дождавшись ответа, Тиа снова взглянула на ладонь Чунмин и начала задумчиво рассказывать «о прошлом».
- Я вижу предательство, - говорила ведьма задумчиво, - человек, который был тебе дорог, однажды предал тебя, он вызвал гнев могущественного человека, с тобой случилось несчастье?
Опять на мгновение взглянув в глаза Чунмин, ведьма прочла в них, что эффект произведен и девушка готова её слушать дальше.
- Мужчина, верно? – продолжила Тиа Далма вкрадчиво. Чунмин молчала. Едва заметно улыбнувшись, Тиа вновь нахмурилась и провозгласила:
- Один покинул тебя, а другой надругался. Ты приносишь победу и удачу мужчинам, но они ничего не отдают тебе взамен. И все же, твое сердце тронуло тепло. Это хорошо!

Улыбнувшись вновь, Тиа Далма взглянула на Чунмин и, заметив румянец смущения у неё на щеках, перешла к главной части «предсказания».
- Но, увы! - покачала она разочарованно головой, - Я не вижу в твоей жизни счастья.
- Тот, кому ты готова отдать свое сердце, покинет тебя, - заговорила ведьма твердо, - Из-за другой женщины. Его будет влечь более могущественная сила, неотвратимая и соблазнительная как приворотное зелье. Твои надежды разрушаться, если ты не избавишься от этого чувства. Иначе ты не сможешь уйти, ты сама не захочешь, и станешь его вещью…

Чунмин вырвала руку и отступила на шаг:
- Ты говоришь страшные слова, - сказала девушка, изумленно глядя на Далму, - Но меня уже трудно напугать. Я не верю тебе…
- Не веришь, или не хочешь верить? – промурлыкала вновь Далма.

Чунмин не ответила и вышла из каюты, она должна была найти Уилла.

«Что же, Вильям» - думала довольная ведьма, глядя, как захлопнулась дверь за Чунмин, - «Вы оба будете принадлежать мне. Предсказания всегда получались у Тиа Далмы, особенно, когда она знает, что нужно говорить». «Откуда ты меня знаешь?» - припомнила ведьма удивленный вопрос, заданный Уиллом при их первой встрече. «Ах, Вильям», - подумала Тиа, и коварная улыбка озарила её лицо, - «Ты так похож на своего отца».

Вытащив из-за корсажа маленький флакончик темного стекла, наполненный мелким порошком, Далма с удовольствием вертела его в руках и предавалась своим мыслям. Она была довольна разыгранным представлением. Отправив однажды Чунмин делать перевязку в каюту Уилла Тернера Тиа Далма не пожалела об этом. То, что она смогла подслушать тогда под дверью, оказалось очень полезным. Убедившись в тот раз, что Уильям неравнодушен к Чунмин, Далма хотела узнать насколько девушка готова ответить ему взаимностью. И сегодняшнее представление дало ей понять, что маленькая пигалица уже слишком привязана к молодому Тернеру и не сможет оставить его. А значит, когда Тиа Далма завладеет душой Уилла, девчонку легко можно будет использовать как талисман и Чунмин станет «счастливым зверьком» для Уильяма Тернера.

«Ты будешь принадлежать мне, Вильям Тернер», - улыбаясь, размышляла Тиа Далма, - «Ты станешь моим и душой, и телом, и удача этой девушки тоже будет принадлежать мне. Сила вашей любви станет моей силой».

Обдумывая все это, Далма не переставала рассматривать темный флакончик, чувствуя, что держит в руках жизнь и счастье двух людей, зависящие от этой маленькой склянки.

***
Когда Джек уже спускался по снастям паруса, из кают «Калипсо» вышла Чунмин. Взглянув на перевязанную руку, девушка вздохнула и взволнованно обвела взглядом палубу джонки и, не заметив скрытого парусом Джека, отправилась на корму. Соскочив на палубу почти бесшумно, Джек, крадучись и озираясь, направился к палубному люку. Если обоняние его не подводило, камбуз был где-то в той стороне. Джек чувствовал себя совершенно как дома, будучи уверен, что если Гиббс его и застанет «в гостях», то не станет поднимать шума. В конце концов, боцман мог бы и сам сообразить, что живому человеку нужно питаться и подкинуть своему бывшему капитану что-нибудь на разживу.

Приблизившись к решетке, Джек заметил в темноте нижней палубы мельтешение, а через секунду раздались знакомые голоса. Судя по всему, Пинтел и Рагетти снова навестили камбуз внеурочное время, воспользовавшись крепким сном Гиббса после очередного возлияния.

- Господи прости, больше не буду! Пинтел, за воровство полагается прогон через строй***! – причитал в темноте знакомый совестливый голос Рагетти.
- Какой еще строй, кретин! – прервал его Пинтел, – Тут команды то, раз-два и обчелся, если только Барбосса лично снизойдет до наказания твоей шкуры!
- Это его шаги? – не унимался Рагетти, позвякивая чем-то стеклянным.
- Тихо, болван, - огрызнулся Пинтел, - Может и не заметит!

Выслушав эти излияния, Джек усмехнулся и как можно тяжелее затопал по палубе, подражая походке Барбоссы. На нижней палубе нервно притихли. Для пущей убедительности не нужно было закончить образ и, обведя взглядом такелаж, капитан Воробей с улыбкой заметил того, кого искал. Обезьянка Барбоссы с интересом наблюдала за действиями ненавистного тезки, сидя на рангоуте. Не долго думая, Джек скорчил ей рожу, на что обезьяна тут же ответила возмущенным криком. Перемахнув несколькими прыжками с рея на палубу, мартышка рванула в направлении кают, громко вереща.

- Ябеда, – удовлетворенно комментировал Джек, слыша, как на нижней палубе двое воришек бросились бежать по направлению к кубрику, бросив по дороге что-то стеклянное. Дождавшись, когда их топот затихнет, Джек отодвинул палубную решетку и спрыгнул внутрь.

--------------------------------------------------------------
*Кают-компания - общее помещение для командного состава судна, служащее столовой, местом собраний и отдыха. У Джека как у капитана должна быть своя каюта. Но, в связи с тем, что на пиратском судне Джек единственный «офицер» и он один составляет весь командный состав, он вполне мог жить прямо в кают-компании. Его собственная каюта могла быть заперта или объединена с кают-компанией.

**Кубрик - жилое помещение для команды на военных кораблях и гражданских судах.

***Прогон через строй – вид наказания, когда виновного заставляют проходить между двумя шеренгами матросов вооруженных розгами. Длина строя могла варьироваться.

[scorpionchik]

Она достанет для нас карту, а когда Чертова Прорва поглотит её, Вильям с готовностью отправится за Сердцем Джонса. Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

оооооооо... Калипсо - это китаянка! А я думала, что это колдунья! Ну ты и завернула! Интересно!
Да, Лиз пойдет за Джеком даже на край света... и даже дальше.. впрочем, она это уже доказала....

Тиа и Барбосса.. какое интересное сочетание. И пикантное! Любовники.... несочетаемое сочлось.. оба кованые и подлые.
Кстати, Тиа не такая уж и плохая в фильме. Почему ты решила сделать ее такой коварной?

[Белл Уоркис]

оооооооо... Калипсо - это китаянка! А я думала, что это колдунья! Ну ты и завернула! Интересно!

Нет Калипсо это просто миф, которым пользовалась Далма в своих махинациях. Уильям так удачно предложил назвать джонку этим названием и теперь Тиа при любом удобном случае может говорить, что её пророчество сбылось. Что касается Чунмин, то она просто приности удачу.
Вот и вышло как по пророчеству, Калипсо ("Ин Цзяо") принесла команде Барбоссы удачу (Чунмин).

Кстати, Тиа не такая уж и плохая в фильме. Почему ты решила сделать ее такой коварной?

Собственно такая мысль возникла из-за той дурацкой банки с землей, она ведь в сущности ничем не помогла Джеку... вот я и подумала, что Тиа не так проста, какой может или хочет казаться.

Итак, продолжение

Глава 10. Грэт Санд (заключение)

Уильям стоял на капитанском мостике «Калипсо» и смотрел на волны спящей бухты, за его спиной, покачиваясь, над джонкой нависала «Черная Жемчужина». Больше всего сейчас Уилл хотел оказаться вдали от всех и осмыслить то, что он так неожиданно узнал. Мысль о том, что Элизабет убила Джека, казалась еще более нереальной, чем предположение, что она его любила. То, что Уильям так долго расценивал как просьбу или как награду, оказалось коварным отвлекающим маневром, и такой бабник как Джек, конечно, не мог на него не попасться. Все это означало, что Элизабет просто спасала себя, Уилла и команду, а её стремление вернуть к жизни капитана Воробья, было вызвано чувством вины. И надо отдать должное, Элизабет смогла спасти того, кого отправила на смерть.

Осмыслив все это, Уильям понял, насколько сильно он мог заблуждаться все это время. «Что если она все же любит меня?» - подумал молодой человек, и это предположение показалась ему громом среди ясного неба. В своих сомнениях и подозрениях он настолько уверился в измене, что теперь пришел в ужас от того насколько он мог быть несправедлив. Элизабет была его невестой, он так долго добивался её расположения и вот теперь мысль о том, что его чувство взаимно, вызывает не радость, а растерянность. Уилл ощущал внутри себя какую-то пустоту. Ему казалось, что все это время он любил совсем другую девушку, которая не могла так хладнокровно совершить то, что сделала Элизабет. Как ни старался Уилл, он не мог понять её поступка. «Уж лучше бы она его действительно любила», - подумал он, - «Это было бы больнее, но понятнее».

Тем не менее, каковы бы ни были теперь его чувства, Уилл осознавал, что Элизабет по-прежнему его невеста, а значит, помочь ей его долг. Он обязан был вырвать её из лап Дейви Джонса как честный человек и хотя бы из чувства благодарности. Если Джек Воробей смог выбраться из Прорвы и выторговать у морского дьявола свою жизнь, значит Элизабет тоже можно спасти и вернуть к жизни. Она вернется, все наладится, они смогут наконец-то пожениться, как и собирались, и… он потеряет Чунмин навсегда.

- Может быть, я не должна вмешиваться, - раздался вдруг знакомый голос у него за спиной, - Но иногда грусть, разделенная на двоих, становится вдвое меньше.

Уилл обернулся, сердце гулко забилось в его груди. Она словно материализовалась из его мыслей. Не решаясь подойти ближе и нарушить невидимую границу отчуждения, Чунмин стояла в нескольких шагах от него, и смотрела приветливо и чуть печально. Заметив повязку на её руке, Уильям спросил:
- Зачем ты сделала это? Ведь ты пострадала из-за него. Он тебя предал.
- Да, - согласилась Чунмин. Ободренная его вопросом, она подошла ближе.
– Возможно, вы правы, - продолжила девушка, задумчиво взглянув в лицо Уиллу, - И все же я не виню Ши Суэй. Ведь он спас меня, и возненавидеть его, значит возненавидеть все хорошее, что было в моей жизни. Я бы просто не смогла бы жить дальше.

Уильям не мог не признать, что по-своему она права, и возразить ей нечего. Он молчал, а девушка заговорила снова:
- Теперь, я думаю, что я и должна была остаться, - сказала Чунмин, переведя взгляд на волны за бортом, - Ведь это Ши Суэй и есть тот друг, которого вы хотели спасти из Хей Мин?
Уильям кивнул. А ведь и правда, именно Чунмин вывела Элизабет с джонки Фенга и помогла им завладеть картой. Кто знает, смогли бы они осуществить свой дерзкий замысел, если бы не её помощь. Кроме того, если бы Чунмин не осталась тогда в Сингапуре, они бы никогда не встретились. Поймав её взгляд, Уилл подумал, что, возможно, сейчас она думает о том же. Хотя, скорее всего, ему просто хотелось, чтобы так было.

- Элизабет всегда была для меня всем, - сказал Уильям, облокотившись о планшир фальшборта, - Моей жизнью, моей мечтой. Я всегда знал, для кого живу, и что мне делать. Но теперь все иначе. Два года назад я знал совсем другую Элизабет, теперь мне кажется, что я не знаю её вовсе…

Уильям рассказал Чунмин все, что с ними произошло во время их скитаний и приключений. Об аресте прямо на свадьбе; о Дейви Джонсе; о том, как они пытались завладеть сердцем морского дьявола, чтобы спастись; о затоплении «Черной Жемчужины» Кракеном. Наконец Уилл упомянул и то, о чем он так и не успел поговорить с Элизабет:
- Я видел их вдвоем, у того злополучного шпиля, я не мог понять, за что она так поступила со мной. – сказал он жестко. - А оказалось, она просто хотела спасти всех нас…
- За этот поцелуй Джек заплатил жизнью, - добавил Уилл с мрачной усмешкой. Чунмин слушала его, не решаясь, что-нибудь сказать.

Рассказывая об их решении плыть в Сингапур и путешествии, о твердости, которую проявила Элизабет в этом плавании, Уильям понимал, что в сущности, Элизабет всегда была другой. В отличие от него, она почти любила эту странную и вольную жизнь. Паруса и мачты. Это было очевидно, но он день за днем не замечал этого, все еще надеясь на что-то, все еще прячась от себя.

Чунмин присела рядом с Уиллом на планшире и внимательно выслушивала каждое его слово. Они проговорили почти до рассвета, и небо начинало уже светлеть у горизонта. Наконец, когда рассказ был окончен. Уильям умолк. На некоторое время все охватила тишина, нарушаемая лишь плеском воды, да поскрипыванием корпусов «Калипсо» и «Черной Жемчужины», которые мирно спали под боком друг у друга и покачивались на волнах. Вдруг Чунмин взяла руку Уильяма в свои ладони и сказала:
- Не вини невесту, Вилиам, слушай то, что говорит твое сердце, а не обида, - она улыбнулась. Впервые за все время их путешествия она обратилась к нему так доверительно, на «ты».
- Спасибо тебе за твою доброту, - сказал он ей, наконец, и осмелился погладить её по щеке. Пожалуй, если бы не эта маленькая хрупкая девочка ему было бы сейчас намного хуже.

Девушка опустила глаза, слова словно вырвались сами:
- У меня ведь нет никого ближе, Вилиам. Ты мне очень дорог, - осознав, что сказала Чунмин, вскочила с планшира и хотела убежать, но Уильям успел поймал её за руку. Взглянув на неё с надеждой и изумлением, он ответил:
- А ты для меня. Пожалуйста, не уходи сейчас…

Не пытаясь больше сбежать, девушка позволила ему обнять себя. Она склонилась головой ему на плечо, а Уильям понимал, он ни за что не сможет её оставить. Чтобы не решила судьба, он должен позаботиться о ней. Он сделает все, чтобы жизнь Чунмин больше не омрачалась негодяями вроде Фенга. Возможно, когда все их перипетии закончатся, ему удастся уговорить будущего тестя, дать девушке место горничной в губернаторском доме. «Она привыкнет к новой жизни, встретит хорошего человека, полюбит его, выйдет замуж... и все это будет происходить на моих глазах», - думал Уильям. В душе его словно что-то перевернулось. Молодой человек осознал вдруг – он не сможет с этим смириться. Чунмин была нужна ему самому, и отдавать её другому он не хотел.
- Что с вами? – удивилась Чунмин его резко помрачневшему виду.

Уильям смотрел на неё и боролся сам с собой. Да, Элизабет вернется, она станет его женой, как он и обещал, но сейчас её еще не было в мире живых. Уильям понимал, что не должен так поступать, что это не честно, и даже как-то по-пиратски. Но так же он понимал, что если сейчас упустит этот момент, то будет сожалеть о нём всю жизнь. Уильям погладил Чунмин по волосам.

- Прости меня, птаха, - прошептал Уилл, неожиданно для себя назвав её так же, как Джек. Уже предугадав его намерение, она затрепетала, чувствуя, как сердце колотится, словно бешеное. И все же Чунмин взглянула в его глаза, желая ощутить чувство, которое ей никогда не доводилось испытывать прежде. Уильям поцеловал её нежно, почти осторожно. Замерев в его объятиях, Чунмин впервые осознавала, что, значит, поцелуй любимого человека.

[Луна]

Браво!!!!

[Белл Уоркис]

Браво!!!!

Благодарю и приветствую вновь прибывшего члена нашей команды

Глава 11. На службе его величества (начало)

- Утопленник-Билл! Билл-Прихлоп!

Вопли Пинтела и Рагетти разрывали тишину, отзываясь в не проспавшейся голове Джека похмельной болью. Поморщившись, капитан Воробей открыл один глаз. Перед его носом стояла бутыль-луковица, в которой еще оставалось немного содержимого. Как раз чтобы хватило на лечение мигрени.
Вчерашний продовольственный набег Джека оказался весьма удачным. Во-первых, его никто не заметил, во-вторых, Пинтел и Рагетти оказали ему неоценимую услугу, реквизировав пару бутылок рома из винного погреба и бросив их на дороге во время бегства от «Барбоссы». Прихватив этот трофей, Джек навестил камбуз и разжился там отличным куском солонины под храп дрыхнущего Гиббса. Затем капитан Воробей совершенно беспрепятственно вернулся на «Жемчужину», где и отметил свой победоносный поход скромным ужином в обществе самого себя. Приговорив почти две бутыли алкоголя, Джек вскоре согрелся, избавился от навязчивых вопросов, мельтешивших в голове, и уснул на столе, свернувшись калачиком на собственном кителе. Судя по качеству похмельного синдрома, ром оказался забористым. Джек принял вертикальное положение, с удивлением услышав грохот разбившейся на полу бутыли, которую он неосознанно прижимал во сне к груди.

С палубы доносилось бормотание, видимо пиратам удалось докричаться до Тёрнера старшего, и тот выполз наверх узнать, что им нужно:
- Соблаговоли доложить своему капитану, - велеречиво произнес Рагетти, - что капитан Барбосса приглашает его сегодня отобедать на «Калипсо»!

Джек мотнул головой и, поморщившись от звона в голове, осушил недопитую бутылку с ромом.

Билл появился в дверях, отметив про себя, что вид у ожившего капитана был не важный. Джек сидел на столе ссутулившись, с выражением глубокой задумчивости прикладывая прохладную бутылку ко лбу. Сапоги его почему-то были сняты и стояли под столом, привалившись друг к другу мягкими голенищами.

- Джек… Барбосса… - начал Билл.
- Я слышал, - сказал капитан Воробей задумчило, - Пожалуй, не стоит отказываться от приглашения к обеду. Особенно когда есть возможность сократить, таким образом, запасы неприятеля.

Размышляя так, Джек ступил на пол, и изображение окружающего интерьера шатнулось его в глазах. Приняв устойчивое положение, капитан отправился искать свои сапоги.

[VENDETTA]

В твоих глазах тонуть готова
В них бесконечна глубина
И окунаясь в них я снова
Любовью,радостью полна!
В них прошлое, оно печально,
А будущее так светло
Пройдём мы вместе все несчастья,
Я буду рядом всё равно!
Пусть ты меня даже не знаешь,
И даже не подозреваешь:
Девчёнка есть одна на свете,
Что любит за глаза...

[Белл Уоркис]

В твоих глазах тонуть готова
В них бесконечна глубина
И окунаясь в них я снова
Любовью,радостью полна!
В них прошлое, оно печально,
А будущее так светло
Пройдём мы вместе все несчастья,
Я буду рядом всё равно!
Пусть ты меня даже не знаешь,
И даже не подозреваешь:
Девчёнка есть одна на свете,
Что любит за глаза...

Красивые стихи
И подошли бы к героине моего фанфика Чунмин.

[VENDETTA]

[/quote]
Красивые стихи
И подошли бы к героине моего фанфика Чунмин.
[/quote]
Спасибки =)

[Белл Уоркис]

Иллюстрации к фанфику:


Чунмин в каюте Уилла, перед тем как она начала угрожать ему пистолетом
(Глава 8. Счастливая птаха)


Карта острова Бермуда и Бермудского архипелага. Гавань Проклятых, Грэт Санд и бухта Порт Ройял
(Глава 10. Грэт Санд, Глава 12. Охота на кальмара)

[scorpionchik]

Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Интересно, а как дух Калипсо вселился в Чун Мин? И почему именно в нее?

[scorpionchik]

Ошеломленный Барбосса прищурился и, стараясь не выказывать волнения, незаметно протер линзу подзорной трубы. Остальная команда, словно в забытьи, столпилась у борта джонки. Мистер Гиббс, многое повидавший на своем веку, обернулся к присутствующим и предположил: «Может это мираж?» Само собой эти слова никто не заметил. Рагетти таращил глаза так, что его деревянный протез выпал. Пинтел пытался креститься. Коттон конечно молчал. Воцарившаяся на минуту тишина была прервана ушлым попугаем, который, видимо выражая мысли хозяина, выдал вдруг что-то настолько нецензурное, что все обернулись.

Представляю эту картину.. у всех челюсти лежат на палубе! Да... вот это поворот событий. Спястя полтора года снова наткнуться на якобы умершего Джека Воробья!!!

Драка описана просто великолепно!!!

В очередной раз говорю: твой сценарий нужно бы Гору предложить. Он бы не фильм, а конфетку сделал! В кинотеатрах был бы полный аншлаг!!! И никто не посмел бы потом сказать, что в сценарии были сплошные ляпы!!! У тебя все продумано до мелочей.

[scorpionchik]

«Ты будешь принадлежать мне, Вильям Тернер», - улыбаясь, размышляла Тиа Далма, - «Ты станешь моим и душой, и телом, и удача этой девушки тоже будет принадлежать мне. Сила вашей любви станет моей силой».

Господи! Какая же у тебя Тиа злая и коварная!!!! Ужас!

Выслушав эти излияния, Джек усмехнулся и как можно тяжелее затопал по палубе, подражая походке Барбоссы. На нижней палубе нервно притихли. Для пущей убедительности не нужно было закончить образ и, обведя взглядом такелаж, капитан Воробей с улыбкой заметил того, кого искал. Обезьянка Барбоссы с интересом наблюдала за действиями ненавистного тезки, сидя на рангоуте. Не долго думая, Джек скорчил ей рожу, на что обезьяна тут же ответила возмущенным криком. Перемахнув несколькими прыжками с рея на палубу, мартышка рванула в направлении кают, громко вереща.

- Ябеда, – удовлетворенно комментировал Джек, слыша, как на нижней палубе двое воришек бросились бежать по направлению к кубрику, бросив по дороге что-то стеклянное. Дождавшись, когда их топот затихнет, Джек отодвинул палубную решетку и спрыгнул внутрь.

Джек, как всегда, в своем репертуаре!!! Остроумен и находчив!!! Браво, Джек!!!



Здорово! Спасибо тебе огромное еще раз, дорогая Ксюша!!!
Я просто балдею, когда читаю твой фанфик!!!

[Белл Уоркис]

Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Интересно, а как дух Калипсо вселился в Чун Мин? И почему именно в нее?

Про избранность Калипсо Тиа Далма плела Барбоссе просто так, для эффекта. Надо же было как-то убедить его, что у неумехи в морском деле Уилла получится победить Кракена. Тиа Далме было очень важно взять в это путешествие именно Уилла Тернера. Чунмин к нимфе Калипсо не имеет никакого отношения.

Но открою секрет, Далма как ни странно окажется права в своем "пророчестве". Но та "Калипсо", что поможет одалеть Кракена будет не нимфой и не женщиной, а кораблем.

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (продолжение)

Поскольку на «Черной Жемчужине» не было ни рома, ни провизии, капитан Воробей отправился на «Калипсо» несмотря на убеждение, что на корабле врага выпивка горька. Впрочем, вздохнув, Джек утешился тем, что собрался отплатить Барбоссе черной неблагодарностью. А именно, не удостоить старого недруга ответным приглашением на «Жемчужину».

Когда полуденные склянки* отбили восемь раз, капитан Джек Воробей в сопровождении Прихлопа-Билла вступил на палубу «Калипсо». Утро выдалось не самым приятным, но вид у капитана «Черной Жемчужины» оставался неунывающим. Все такой же живописно потрепанный, но ни в коем случае не жалкий он горделиво вышагивал следом за Пинтелом и беспокоился лишь о том, чтобы предательское урчание в животе не достигло ушей Барбоссы.

Капитан «Калипсо» восседал в бывшей каюте Сяо Фенга во главе импровизированного стола, составленного из нескольких ящиков положенных друг на друга. Видимо для парадности, ящики эти были застланы какой-то цветастой и достаточно засаленной шалью**, заменившей скатерть. Деревянные миски с каким-то дымящимся варевом и глиняные кружки с ромом хаотично перемешивались с фруктами вокруг тушки зажаренной птицы, возлежащей на золотом блюде из коллекции Сяо Фенга. Джек заметил, что помимо его и Прихлопа на званном обеде будет присутствовать вся команда «Калипсо», включая Пинтела и Рагетти. Странное чувство охватило капитана Воробья при взгляде на знакомые физиономии Коттона, Гиббса, и двух недотеп, доставшихся ему в наследство от Барбоссы. Судя по рассказу Элизабет, это были те самые люди, которые бескорыстно пожелали отправиться на Край Света, чтобы спасти его. Но коварство Барбоссы изменило первоначальный план, и возможно теперь бывшая команда капитана Воробья была по другую сторону баррикады. Расположившись на сундуках и ящиках вокруг «стола», несостоявшиеся спасители налегали на похлебку и ром. Обед был в разгаре.

Тиа Далма обносила собравшихся в капитанской каюте «средством от усталости и печали». Пройдя к показавшимся в дверях гостям, ведьма лучезарно улыбнулась Джеку, показав зачерненные зубы, и протянула капитану кружку с ромом. Темнокожая колдунья выглядела как кошка, выжидающая у норки мышь. «Тиа Далма в своем репертуаре», - подумал Джек, наблюдая, каким взглядом одарила ведьма Уилла Тёрнера, пройдя мимо него. Однако Тёрнер-младший, старательно не замечая её кокетства, стоял у переборки, погруженный в свои мысли. Ссадину на его щеке видимо уже подлечила «сердобольная» Далма. Джек вспомнил о своей еще болевшей царапине, которую он залил ромом и замотал обрывком кушака. Несмотря на то, что Тёрнер выглядел усталым и не выспавшимся, вид у него был слишком решительный. И это значило, что в предстоящем разговоре он собирается сказать кое-что и от себя.

Уилл стоял рядом с Чунмин. Она сонно тёрла глаза и всякий раз, когда Уильям склонялся к столу, девушка старалась не смотреть на него, заметно смущаясь и усиленно скрывая улыбку. Наблюдая эту картину, Джек усмехнулся про себя и подумал: «Ого! А евнух-то оказывается совсем не евнух. Молодец, птаха!». Мысль эта подействовала на него весьма ободряюще. Барбосса между тем жестом пригласил гостей к столу. Затем он поднял свою кружку и тоном «да будет земля ему пухом» провозгласил:
- За здоровье капитана Воробья!
Невозмутимым тоном Джек ответил:
- За тех, кого не принимают даже в ад!

Барбосса хмыкнул, и быстро осушив кружки, капитаны грохнули разом ими об стол. Решив, что приветствие прошло вполне миролюбиво, Джек подсел к столу. Намереваясь уделить должное внимание жареной птице и бутылкам с ромом, и совершенно не замечая, что Прихлоп не благотворно влияет на аппетит присутствующих. Смерив Билла перепуганным взглядом, Рагетти сглотнул, а затем поставил поднятую было кружку на место. «Хорошо, что сегодня не рыбная похлёбка», - пробормотал он чуть слышно и более толстокожий Пинтел едва не подавился бананом. Барбоссу же вид Прихлопа нисколько не смущал, жадно вдохнув аромат зеленого яблока, старый пират откусил огромный кусок, смачно хрупнув.

- Итак, - заметил пират, продолжая жевать, - раз уж судьба распорядилась так, что все мы были в некотором отдалении от родных краёв, я думаю, всем нам не помешает узнать о том, что здесь творилось все это время. Пожалуй, капитан Воробей вы не будете возражать, если ваш… помощник расскажет нам последние новости?

Джек, конечно, был не против. Ему со вчерашнего вечера не терпелось расспросить Прихлопа о том, что происходило в Карибском море, за время пока он и Элизабет брели по Чертовой Прорве. Однако внезапное появление «Калипсо» нарушило его планы. Окинув хитрым взглядом присутствующих, капитан Воробей кивнул, понимая впрочем, что желание услышать о последних событиях не единственная причина внезапного гостеприимства Барбоссы.

----------------------------------------------------------------
*Склянки - морские песочные часы. В старину на судах были получасовые склянки вместо часов, отсюда выражение "склянки бить", то есть бить в колокол или рынду каждые полчаса, так что склянкой называют получас. Каждый час обозначается двойным ударом (в оба края колокола), полчаса одиночным. Восемь склянок значит: полдень, полночь, четыре часа или восемь часов.
**Шаль - большой платок, изготовлявшийся в Тибете и Индии из шерсти кашмирских коз; привозились в Европу.

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (продолжение 1)

Прихлоп смотрел исподлобья, явно чувствуя себя ярмарочным уродцем. Пинтел с отсутствующим видом разбалтывал ром, глядя на дно своей кружки. Рагетти тщательно протирал свой деревянный глаз. Остальные же нашли мужество взглянуть на изуродованного морем пирата.

- Отец, - обратился к нему Уилл, - ведь ты ходил в море с Джонсом, ты должен знать, что сейчас происходит. У кого сейчас его Сердце?

Джек выжидающе смотрел на своего друга. Где, а вернее у кого, сейчас находится Сердце Дейви Джонса он догадывался и сам, но услышать от очевидца событий, как именно Каттлер Беккет подловил капитана Летучего Голландца на крючок, было весьма интересно.

- Тот человек, - начал Билл, - встретил нас у коралловых рифов. Капитан Джонс поднял «Голландец», чтобы забрать грешные души с корабля, севшего на мель. Это было судно Ост-Индийской Торговой Компании. Я и сейчас помню их флаг и огромную брешь в борту. Сразу же отправиться на дно им не дал только риф, который они зацепили носом. Волн качали обломки и трупы, а те, кто выжил на корабле, проклинали небо, землю, и себя. Джонс приказал доставить тех, кто уцелел, и тут мы услышали чей-то торжествующий голос, сквозь ночь и грозу кто-то крикнул: «Дейви Джонс! Твое Сердце здесь!» За разбитым кораблем дрейфовал другой трехмачтовик, он был огромный, похожий на линкор. Потушенные под покровом ночи и дождя огни не позволили нам сразу заметить его. Теперь же его матросы зажигали факелы и кормовые фонари. Корабль стоял, развернувшись к нам правым бортом и направив на нас свои пушки. Я видел, что Джонс нахмурился и приказал команде остановиться. Между тем выжившие на разбитом судне бросились к левому борту своей накренившейся посудины. Они кричали. Разное. Кто-то просил о помощи, умолял не бросать их, кто-то посылал проклятия лорду Беккету и Норрингтону.

- Чтобы вызвать Джонса, Беккет приказал расстрелять свой же корабль, принадлежавший Торговой Компании? – предположил пораженный Уильям.

- Видимо так и было, - подтвердил Билл его догадку, - Джонс отправился на переговоры. Один. Я не знаю, о чем он говорил с тем, кого ты назвал Беккетом, но он видимо заставил Джонса заключить с ним что-то вроде договора. Наш капитан был в ярости, когда вернулся на «Голландец». Команде расстрелянного брига Торговой Компании Беккет не стал помогать, он отдал всех Дейви Джонсу, но никому из них капитан даже не предложил идти на службу. Их просто перебили.

Пиратам не было жаль матросов британского флота, Тиа Далма усиленно сдерживала улыбку, и Билл заметил что, пожалуй, только девушка-китаянка, сидевшая рядом с Уиллом, была под впечатлением от услышанного.

- О чем Беккет просил Джонса? – снова нетерпеливо встрял Уилл. Барбосса поморщился, инициатива, постоянно проявляемая Тёрнером-младшим, явно действовала ему на нервы.
- С тех пор, мы словно поступили на службу его королевского величества. Мы топили корабли, - отвел Прихлоп, - Все, на какие нам указывали. Это были не только пиратские корабли. Теперь каждый, кто хочет беспрепятственно ходить по Карибскому морю должен негласно платить дань в казну губернатора Ямайки. Это касается даже Берегового братства. Видимо уничтожение пиратов под корень не входило в планы лорда Беккета. Грабежи торговых судов и по сей день происходят, как прежде. И только суда Торговой Компании ходят во всех направлениях без опаски, их трогать запрещено. Так же как и все остальные, пираты должны выплачивать Беккету дань - часть от добычи.

- Это же эксплуататорство! – высказался Рагетти. Пинтел поспешно закивал. Определенно, поступки Беккета оскорбляли их самые лучшие чувства.

- Братство платит негодяю Беккету! Уму не постижимо! – возмутился Гиббс, - Да где же справедливость в этом мире?! И никто до сих пор не прикончил этого подлого пирата?
Билл грустно улыбнулся и продолжил:
- Конечно, по началу было много недовольных. Но Дейви Джонсу вместе с Кракеном очень быстро удалось сломить сопротивление.
- Но как лорд Беккет может контролировать Джонса? - спросил мистер Гиббс, - Он что, поселился на «Летучем Голландце»?
- У лорда Беккета на море есть посредник, - ответил Билл, - Все приказы он отдает через Норрингтона. Он же собирает дань и топит суда вместе с Джонсом. Потом обо всем происходящем коммодор сообщает лорду. Джонс не трогает Норрингтона по уговору, что если от него не придет известия хотя бы день, Беккет пронзит сердце.
- Да, - протянул Барбосса, прищурившись, - думаю, за эти полтора года кое-кто очень хорошо погрел руки.
- Джонс и сейчас скрипит зубами от злости, - продолжал Прихлоп-Билл, - А в день, когда Беккет подцепил его на крючок, наш капитан извергал такие проклятия, что рыбы расплывались в страхе прочь. Сам Беккет, как я слышал, стал губернатором Ямайки. Он все время сидит на суше в Порт-Ройале и не выходит в море.
- Весьма предусмотрительно, - тихо прокомментировал Джек, отпивая ром из кружки и мрачно о чем-то раздумывая.
- Что!? – возмущенно воскликнул Уилл. Джек обернулся к нему, приподняв бровь.
- Лорд Беккет теперь губернатор? – все еще не верил Уильям.
- Да, - подтвердил его отец, - Так правительство отметило его заслуги. Ведь пираты не трогают суда Ост-Индийской Компании. Да и вообще… пиратство чахнет.

В каюте воцарилось почти поминальное молчание.

- А что стало с губернатором Своном? – наконец снова спросил Уильям.
- К сожалению, этого я не знаю, сынок, - ответил Прихлоп, взглянув на него. Это прозвучало так трогательно и неуместно, Барбосса хмыкнул, Далма улыбнулась, а Уилл покраснел.

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (заключение)

- Что же, - жизнерадостно подытожил капитан Воробей, - Исходя из твоего рассказа Билл, всех нас ждет гостеприимная встреча! А теперь, джентльмены и леди, раз вы утолили свое любопытство, настал и ваш черед рассказать кое-что старине Джеку. Как говорят: дашь на дашь. Судя по вашим удивленным физиономиям вчера, вы шли к этому острову совсем не за тем, чтобы оказать дружескую помощь мне, так ведь?

Произнеся эту речь, Джек обвел внимательным взглядом свою бывшую команду, и кое-кто из присутствующих начал не менее внимательно рассматривать пол.

- Ты прав, и не прав, Джек Воробей, - ответила ему Тиа Далма, взяв инициативу в свои руки, - Твои люди пришли ко мне, и они были убиты горем.

Выражая всем своим видом саму серьезность, Тиа продолжала:
- Я предвидела, что это случится. Злые люди завладели Сердцем морского дьявола, и с тех пор нам всем грозила и грозит опасность, Джек. Да, мы отправились, чтобы спасти тебя. Но спасти тебя мы могли только одним способом – добыв Сердце Дейви Джонса.

От Джека не укрылось, что при этих словах Уилл удивленно приподнял бровь. Несомненно, то, что молодой человек слышал изначально, отличалось от того, что говорила Далма сейчас. Впрочем, благодаря мисс Свон Джек прекрасно знал детали первоначального плана. И конечно его не могло не заинтересовать, отчего Уильям Тёрнер при всей своей патологической честности не уличил колдунью во лжи и промолчал. Барбосса, как и следовало ожидать, не высказывал к излагаемой версии никаких нареканий и выражал полное согласие с Тиа Далмой. Желая узнать замыслы противников, Джек продолжал слушать её рассказ:
- Вернув Джонсу то, чего он лишился, мы вернули бы не только тебя, Джек, но и покой всему океану. Однако судьба оказалась благосклонна к тебе вновь. И теперь мы должны лишь обезопасить всех нас…
- Освободить Элизабет… и тебя, отец, - добавил Уильям, - Джек, я думаю, ты…

К чему он клонит, было понятно, и капитан Воробей, тут же перешел «в наступление».

- Такая забота обо мне и судьбах Карибского моря!.. - произнес Джек как можно проникновеннее, - Я тронут, правда. Однако если ты, Уильям, хочешь спасти свою ненаглядную зазнобу, а заодно с ней и весь мир от несправедливости, преодолеть все преграды и повести наконец-то девицу к алтарю, то…
- Знаю, - сухо прервал его Уилл, с усмешкой, - то, ты мне не помощник, тебя ведь интересует нажива? Не так ли?
- Совершенно верно, мой друг, - не растерялся Джек, расплываясь в улыбке, - Я вижу, ты начинаешь усваивать концепцию.
- У меня есть, что тебе предложить, - успокоительно парировал Уильям.
- Да? – изумился капитан Воробей, уже начиная находить эту игру интересной, - И что же это? Надеюсь, оно дорого стоит?

Барбосса с интересом наблюдал за их словесной дуэлью, не переставая обгрызать уже второе яблоко.

- Не сомневайся, Джек, ведь речь о твоей драгоценной свободе… - сказал Уильям едва ли не с презрением, выделив слово «драгоценной».

Заинтригованный по самую треуголку Джек, слушал его с совершенно искренним вниманием, ожидая узнать, что же на сей раз придумал неугомонный Уильям.
- Ты снова влез в долги, Джек, верно? - продолжал молодой человек, - Или Джонс отпустил тебя совершенно бескорыстно?

«Но ведь я капитан Джек Воробей», - хотелось ответить пирату и насладится изумлением в глазах соперника. Фраза подходила к ситуации как никогда, и все же отчаянно сожалея о ней, Джек сдержался. Стратегия требовала сейчас промолчать. «Не хочу тебя огорчать, приятель», - подумал капитан, непроизвольно улыбнувшись, - «но ты не далек от истины, моя жизнь досталась мне совершенно даром. Хотя кое-какой должок у меня и имеется».

Расценив улыбку капитана как подтверждение своей догадки, Уильям продолжал совершенно серьезно:
- Послушай Джек, ты поможешь мне… нам… получить Сердце и избавишься от долга, подумай об этом.

«Да нет, приятель» - усмехнулся про себя капитан, - «Скорее уж ты поможешь мне». Убедившись в намерениях Уильяма, капитан Воробей готов был вступить с ним в соглашение, однако, кроме Тёрнера-младшего в деле участвовали другие, более коварные игроки, у которых (Джек не сомневался) были свои мотивы. И эти мотивы нужно было выяснить, хотя бы приблизительно.

- Что же Уильям, с тобой все понятно. Тебя ведет великая сила любви, - продекламировал Джек, картинно скривившись как от кислоты, замечая впрочем, что от этих слов Уилл помрачнел, а Чунмин опустила голову.
- Однако я так же был бы рад узнать, что же заставило самого капитана Барбоссу встать на путь истинный? Не ужели виды загробного мира так отвратили тебя от черных делишек, и ты решил стать праведником? – обратился Джек к своему вечному противнику, даже не скрывая издевательской ухмылки.
«Каналья!» - выругался мысленно Барбосса, стараясь сохранять внешнее хладнокровие.
«Я знал, что ты меня обожаешь» - ответил про себя Джек, прекрасно читая все эмоции по лицу старого пирата.
- Ты зришь в корень, приятель! - подтвердил Барбосса, стараясь выглядеть как можно невиннее, - Я пират, Джек, так же как и ты. И мне не по нутру когда некий законник берет с меня плату! Я хочу ходить по морю свободно, черт подери!
«И на моей Черной Жемчужине, не иначе» - подумал Джек.
«На моей Черной Жемчужине» - мысленно подтвердил Барбосса, а в слух добавил:
- В конце концов, ведь это твой подарок Тиа Далме помог мне вернуться из мира мертвых, так что я благодарен тебе Джек!

Воззрившись недоуменно на обезьяну, скакавшую на плече Барбоссы, капитан Воробей сморщил нос и, тихо выругавшись сквозь зубы, сказал:
- В таком случае, пожалуй, я выслушаю ваши соображения, джентльмены. У тебя не иначе уже есть план, Уилл?
- Есть, - ответил молодой человек скромно, но не без гордости, - Однако прежде чем отправится к Беккету, мы должны обезвредить Кракена…
- Обезвредить Кракена! – восхитился Джек, тоном каким восхищаются поделкой любимого, но беспутного ребенка.
- Не иначе мистер Тернер возьмет зверушку Джонса на абордаж? – не удержался капитан Воробей от сарказма и, подмигнув, обратился к Барбоссе, - Да это будет зрелище, на которое захочется взглянуть… со стороны.

Отправив в окно огрызок, скептично настроенный Барбосса сделал знак Пинтелу и Рагетти, и те мигом начали убирать со стола кружки и миски, освобождая поверхность.

- Абордажа не потребуется, - ответил Уилл, с усмешкой, в тон Джеку, - А вот ваша помощь, капитан, придется очень кстати.
- Кстати, - напомнил Джек, - раз уж мы теперь заодно, хочу заметить, что Дейви Джонс ушел вчера с этого острова, прихватив с собой одну небезызвестную авантюристку и целую эскадру мертвецов. Я не знаю, куда он собрался, но явно не на пикник. Так что, думаю, зверушка скоро последует за своим хозяином.
- Что же, - ответил ему Уилл, оставаясь совершенно серьезным и наблюдая за потрепанным пергаментным свитком, разворачиваемым Барбоссой на освобожденном столе, - Тогда нам стоит поторопиться.

[scorpionchik]

Прочитала.. сюжет все больше закручивается!
Каждый преследует свою корысть, каждый себе на уме.. ну... развечто кроме Прихлопа. Он просто исполнитель...
Интересненько, что же будет дальше... жду с нетерпением.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (начало)

Склеенная из множества кусков пергамента карта Фенга отображала весь мировой океан. Барбосса долго разворачивал многократно сложенный огромный лист, пока не отыскал место, на котором изображалось Саргассово море и Бермудский архипелаг. Разом, сгрудившись над столом, пираты с интересом глазели на пожелтевший пергамент. Потемневшими от времени чернилами на нём были обрисованы острова, нанесены надписи на разных языках. Тонкие китайские иероглифы мастера, перекрывались корявым почерком самого Барбоссы, пометки, рисунки и впечатляющее изображение гигантской твари с множеством щупалец, сплетающимися клубками. Рассматривая изображение Кракена, капитан Джек Воробей заключил, что сей «портрет» рисовался не с натуры и не по памяти. Художник явно не был знаком со зверюгой лично, и сильно ей польстил. Пираты хмурили лбы, рассматривая карту, и это говорило о том, что они теряются в догадках, и не понимают о чем пойдет речь.

- Итак, мистер Тёрнер, - обратился к Уиллу Барбосса, - Я надеюсь теперь, вы огласите наконец-то ваш гениальный план!

Пропустив мимо ушей эту колкость, Уильям невозмутимо начал:
- Судя по карте, Кракен обитает в этой гавани. Ханг Чжоу, Гавань Проклятых…
- Название мне уже не нравиться, - тихо пробурчал Гиббс.
- Сообщается она с морем только одним тесным проходом между скал. Здесь, - Уильям указал на тонкую канавку пролива, - фарватер* узкий. Когда мы шли в Грэт Санд, я обратил внимание на расщелину в скалах. Это ведь и есть вход в Гавань Проклятых?

Обернувшись к Барбоссе, Уилл взглядом попросил подтверждения. Прищурившись, старый морской волк кивнул, и молодой человек продолжил:
- Судя по всему в этой расщелине не очень глубоко. Мы нагрузим «Калипсо» камнями, и затопим на выходе из Ханг Чжоу. Кракен окажется запертым и не сможет прийти, когда Джонс призовет его.

В каюте повисло тягостное молчание. Пинтел и Рагетти, Коттон и Гиббс смотрели на Уилла с немым ужасом.

- Это лучшее, что мы можем сейчас сделать, - ответил молодой человек на их вопрошающие взгляды, - Я понимаю, что дело будет опасным для тех, кто пойдет в пролив на «Калипсо», потому я хотел, чтобы вы все присутствовали на этом совете и знали, что нам предстоит.

Его честность, казалось, не произвела на команду ни малейшего впечатления. То, что он предлагал, не укладывалось в их головах, но смущало пиратов вовсе не предстоящая операция, а средство её исполнения. Додуматься до «убийства» корабля! Никто из них не был способен на это. Барбосса, также несколько ошарашенный заявлением Уильяма, сохранял невозмутимый вид, мысленно обозвав Тёрнера-младшего «сухопутным щенком». Прикинув что-то про себя, Джек нарушил молчание первым:
- Что же план не плох, - искренне сказал пират, - И, по всей видимости, для осуществления сего дерзкого замысла тебе нужны орудия «Черной Жемчужины», что отправят вашу скорлупку на дно, верно?

Достаточно было взглянуть в довольно-хитрую физиономию Джека, чтобы понять, насколько он непротив сделать это.

- Верно, - невозмутимо согласился Уильям.
- Да вы рехнулись мистер Тёрнер, если всерьез считаете, что я позволю Джеку Воробью утопить мой корабль! Пусть даже такой! – искренне возмутился Барбосса, наконец, напомнив о себе.
- Это только корабль, - констатировал Уилл, и Джеку его тон неприятно напомнил аналогичную фразу, сказанную им самим и при других обстоятельствах.
- В мире достаточно других кораблей, - продолжил невозмутимо молодой человек, взглянув на Барбоссу, и тот внезапно ответил ухмылкой.
- А вот в этом вы правы, мистер Тёрнер, - согласился старый пират, обратившись взглядом к Джеку, а затем поднялся из-за стола и направился к корзине с бутылками рома. «Зараза!» - мысленно выругался капитан Воробей.

- Да, план не плох, - поспешил он вновь встрять в разговор, с наивной улыбкой, - однако, хочу уточнить один нюанс…

Барбосса хмыкнул, доставая бутыль из корзины, и зубами вытащил пробку из горлышка. Джек же вновь обратился к Уильяму с робкой надеждой в голосе:
- Ответь мне, Уилл, затопив вашу посудину, вы все собираетесь остаться здесь, навсегда? Меня терзают смутные подозрения…
- Джек, Джек, - дружески обратился к нему Барбосса, по отечески обнимая капитана Воробья за плечи. – Ты же не бросишь старых друзей, когда у тебя такой замечательный, просторный корабль? И кажется у тебя проблемы с командой?.. Прихлоп конечно хороший моряк… был. Но даже стоя пятерых, он не заменит целую команду…

Выдавив дружескую улыбку, Джек, передернулся и, сбросив со своего плеча цепкую лапу Барбоссы, снова обратился к Уиллу:
- Знаешь, Уилл, я поторопился, - сказал капитан «Черной Жемчужины» - Мне не нравиться твоя идея…

Остатки дня прошли в приготовлениях. Барбосса гонял Пинтела, Рагетти, Гиббса и Коттона. Провиант, ром, все более-менее ценное и полезное было перенесено с «Калипсо» на «Черную Жемчужину». Затем, чтобы утяжелить джонку, на её борт с берега втащили крупные валуны и корабль осел почти до шпигатов.

Джек и Уилл корпели над картой Сяо Фенга, пытаясь в споре определить истину – место, наиболее выгодное, для затопления джонки. Это вопрос был весьма важен, ведь от того насколько крепко «Калипсо» засядет на скалах, зависел весь успех предприятия. Вопрос о том, есть ли у Кракена другая лазейка из его логова, возник один раз. После минутного молчания и задумчивого рассматривания физиономий друг друга, Джек и Уилл совместно решили, что «скорее всего, другой лазейки нет».

----------------------------
*Фарватер - свободный от подводных и надводных опасностей проход для судов, огражденный знаками.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение)

Тиа Далма перебралась на «Черную Жемчужину» и разместилась вместе со всеми своими пожитками в пустом грузовом отсеке на нижней палубе, который видимо когда-то был чем-то вроде каюты для младших офицеров. Чунмин переселись вместе с ней, помогая колдунье перетаскивать её хлам и свои немногочисленные вещи. Кое-как устроив быт и распихав по углам кубрика шмотки, команда собралась на общий сбор на верхней палубе «Черной Жемчужины».

Первый же вопрос импровизированного военного совета напрашивался сам собой. Едва оказавшись снова на одном корабле, и Барбосса, и Джек начали бурно выяснять, кто именно отныне является капитаном их сборного экипажа. Но если Джеку и принадлежал корабль, по выражению старого пирата «загаженный до неприличия», то уступать права на скарб, доставленный с «Калипсо», Барбосса никак не собирался. Джек же, называя себя капитаном, был не против наложить лапу и на ценности, унаследованные от Сяо Фенга. Мнение команды тоже разделилось. Коттон и Гиббс приняли сторону своего бывшего капитана, а Пинтел и Рагетти явно поддерживали Барбоссу. Дело попахивало массовой дракой, когда Уилл вмешался в спор и развел противников в разные стороны при помощи своей сабли. В результате всеми было принято то, что предложил Тёрнер-младший. Джек Воробей считался капитаном экипажа «Черной Жемчужины», и получал некоторую часть из сокровищ Сяо Фенга за помощь в охоте на Кракена и возвращении Сердца Дейви Джонса. Однако доля Джека должна была быть не больше чем у всех прочих, поскольку хоть он и считался сейчас капитаном, но к захвату сокровищ Сяо Фенга не имел никакого отношения. Капитан Барбосса отныне должен был считаться старшим помощником Воробья. Вздохнув, Джек согласился с этим предложением. Барбосса же конечно был не доволен, но почему-то тоже не стал длить спор, рассчитывая видимо отыграться позже.

Разрешив, наконец, вопросы командного состава, пираты занялись непосредственным обсуждением деталей плана. Под угрозой отказа от участия в деле Джек потребовал, чтобы на «Черной Жемчужине» остались Прихлоп, Гиббс и Коттон. Соответственно в число героев с «Калипсо» должны были войти Уилл Тёрнер, сам Барбосса, Пинтел и Рагетти. Таким образом, команды количественно разделились бы поровну, исключая, конечно же, женщин.

Гиббс и Коттон были рады остаться на «Жемчужине», что нельзя было сказать про Пинтела и Рагетти. Совершенно не ощущая себя героями, он вопили: «Почему всегда мы?», и прекратили ныть, только когда на них цыкнул сам Барбосса. Старый пират и сам не желал оказываться в чертовой расщелине, но как капитан «Калипсо», он не мог избежать этой участи, а потому «берег марку» и совершенно не выказывал беспокойства.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 1)

Шлюпки «Калипсо» так же решено было разделить. Их было две, и лодчонка, что осталась еще от «Шень» досталась «Черной Жемчужине», шлюпка, что была на «Калипсо» оставалась при ней же. Когда все роли и обязанности в предстоящем сражении были распределены, капитан Воробей командовал отбой, дабы встретить завтрашнюю битву на свежую голову. Мистер Гиббс на правах
боцмана принялся подгонять пиратов.

- В гробу отоспимся… - ворчал все еще недовольно бубнившего Пинтела.
- Господь зачтет тебе твою храбрость, - попытался ободрить его Гиббс, но эффект получился обратный.
- Ага, тебе хорошо рассуждать! – сорвался в ответ Пинтел.
- А нам, в случае неудачи, на гроб можно не рассчитывать, - подлил масла в огонь дрожащий Рагетти, наблюдая как Коттон красноречиво шевелил пальцами, явно изображая щупальца Кракена, а затем тягуче причмокнул губами, в точности скопировав звук отдираемой от плоти гигантской присоски.
- Хватит! – рявкнул мистер Гиббс на гримасничающего рулевого, - У них и так душа в пятках…
- Впрочем, как и у всех нас… - добавил боцман, когда все, наконец, спустились в кубрик и, воровато глянув в сторону шканцев, пират быстро приложился к своей спасительной маленькой фляжке с ромом.

Чунмин остановила Уилла у трапа, удержав его за обшлаг* рукава:
- Вилиам, мне нужно пойти с вами, - твёрдо сказала она, - Ты же веришь в меня? Ты знаешь, что я могу помочь…
- Нет, - покачал головой Уилл, не дослушав её просьбу, - Останься на «Жемчужине», наша затея слишком опасная и тебе не нужно рисковать…
- Вилиам, - прошептала она, и в её взгляде отразилось все беспокойство, какое она сейчас за него испытывала, - пожалуйста…
- Нет, - Уилл был непреклонен, - останься с Джеком. Ему тоже понадобиться удача. Ведь наши жизни будут зависеть от меткости пушек его «Жемчужины».

Девушка понимающе кивнула, но спокойнее ей явно не стало.

- Нам нужно всего лишь затопить корабль, - ободряюще сказал Уильям, отчаянно запрещая себе обнять её, - Кракен не так уж и страшен. Я уже два раза уходил из его щупалец.
- Я вернусь, обещаю! - сказал он горячо. Стоять рядом, не смея даже взять её за руку, было не выносимо. Не сказав больше ни слова, Уилл быстрым шагом направился в орлопдек**, не переставая молча проклинать себя и всю сложившуюся ситуацию.

---------------------------------------------
*Обшлаг – нарукавный отворот камзола.
**Орлопдек – палуба в твиндеке (межпалубном пространство на судне), где размещается кубрик.

[Капитан Анналита]

А еще продолжения будут? Уж очееень классно получается!

[Белл Уоркис]

А еще продолжения будут? Уж очееень классно получается!

Продолжения будут обязательно. Следующее - в ближайшие два дня

[Белл Уоркис]

Пока продолжение в работе выкладываю новую иллюстрацию. Так выглядела карта Сяо Фенга. Фрагмент с Кракеном

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 2)

Лучи солнца, поднимавшегося над океанскими волнами, ласкали паруса двух кораблей, входивших в узкую расщелину, за которой скрывалась Гавань Проклятых. Как бы Джек не желал понаблюдать за гибелью «Калипсо» со стороны и с расстояния пушечного выстрела, избежать повторного прохода по скалистому коридору ему не удалось. Капитан Воробей прекрасно знал, что все отмели расщелины были слишком широки, чтобы небольшая джонка смогла перегородить их полностью. А потому и Уиллу, и Джеку осталось только признать наилучшим местом для затопления «Калипсо» непосредственно выход из расщелины в Гавань Проклятых.

Только здесь проход между скалистыми стенами был достаточно узок, а значит, шансы на успех затеи возрастали. Однако расположение его было таково, что осуществить план Уилла, можно было лишь, войдя в расщелину следом за «Калипсо». Примостившись в небольшом затоне всего лишь в трёх сотнях футов от затапливаемого корабля, «Черная Жемчужина» должна была продырявить несколькими залпами бок джонки и, подобрав команду «Калипсо», убираться из расщелины подобру-поздорову как можно быстрее. Задача казалось практически невыполнимой. Ведь помимо разъяренного Кракена, оставалась опасность разворота в самом затоне. Джек прекрасно понимал, что, по сути, они лезут в глотку к дьяволу. Разворот фрегата против ветра в таком тесном месте, когда в команде только шесть человек, а под боком ворочается Кракен – это не самая обыденная задача. Однако сдаваться было не в правилах капитана Джека Воробья. Веря в свою удачу (и отчасти в удачу Чунмин), он уверенно направлял свой фрегат следом за джонкой Барбоссы, предвкушая одно из тех приключений, перед какими составляют завещание, а после долго и со вкусом рассказывают все подробности случившегося в тавернах за кружечкой рома.

«Калипсо» вошла в расщелину значительно раньше. По договоренности с капитаном Воробьем, к моменту появления в затоне «Черной Жемчужины» джонка уже должна была пройти в Гавань и развернуться, перегородив выход из неё. Выполнив все это, немногочисленная команда «Калипсо» должна была спуститься в шлюпку и ждать «Черную Жемчужину» в затоне, которая, развернувшись оверштаг и подобрав их на борт, затопила бы джонку несколькими бортовыми залпами, пройдя мимо неё.

Все шло, как и планировалось. Справляясь с встречным ветром «Калипсо» вошла в Гавань, протиснувшись меж скал. Барбосса держал штурвал, а Пинтел, Рагетти и Уильям тянули паруса, разворачивая их, чтобы дать джонке увалиться под ветер. «Калипсо» двигалась очень медленно, словно крадучись, это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо оттого, что снижался риск налететь на скалы раньше времени. Плохо, потому что Пинтел и Рагетти, дрожа от страха, начинали слишком уж активно строить всяческие «успокоительные» предположения, что еще больше действовало всем на нервы:
- А может быть, его там нет? - предположил с надеждой Рагетти. – Откуда нам знать, что он еще там? Может, он уже давно уплыл следом за хозяином, как и говорил капитан… то есть, как и говорил Джек Воробей, - поспешил исправиться одноглазый.

- А вот когда протянет свои щупальца, тогда и узнаешь там он или нет! Помалкивай лучше! - зловеще прошипел Пинтел, проклиная болтливость своего друга. До капитанского мостика было не так уж и далеко, и Барбосса вполне мог слышать их диалог. Впрочем, казалось, капитан не обращал на них никакого внимания. Как выяснилось позже, это только казалось, и Пинтел беспокоился не напрасно.
Благополучно справившись с манёвром, «Калипсо» была развернута должным образом. Ветер, рвущийся в расщелину сквозь узкий просвет в скалах, тут же снес джонку ближе к скалам, и теперь волны качали корабль, грозя ударить его носом или кормой о камни. Уилл поднялся на капитанский мостик к Барбоссе:
- Что же, мистер Тёрнер, - сказал старый пират, передавая подзорную трубу Уильяму, - Было бы чертовски обидно рисковать головой понапрасну. Не помешало бы убедиться, что Кракен там, а?
Уилл, рассматривавший водную гладь, обернулся к капитану. Барбосса был прав. Затопить корабль, и оставить при этом Кракена на свободе было бы весьма глупо. Мысленно ругая себя за промашку, Уилл взглянул на шлюпку, уже предполагая, что ему делать. Между тем, Барбосса проследил его взгляд, и, угадав намерения Тёрнера-младшего, усмехнулся и обернулся в сторону палубы.

- Эй вы, канальи! – гаркнул старый пират, окрикивая сгрудившихся у борта Пинтела и Рагетти.
Мгновенно обернулись, те вопросительно посмотрели на Барбоссу и, как по команде указали пальцами, друг на друга.
- Вы оба, - злорадно подтвердил Барбосса.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 3)

Через минуту Пинтел и Рагетти гребли к центру Гавани на шлюпке, которой собирался воспользоваться Уильям.

- Ну, зачем я связался с Барбоссой! – бурчал Пинтел, налегая на весла и нервно оглядываясь по сторонам. В лучах восходящего солнца окружающий пейзаж казался бы даже умиротворяющим, если б не гробовая тишина вокруг, напоминающая о страшном чудовище в глубине, от которого все живое предпочитает держаться подальше.

- Посмотрите, там ли Кракен! Только не шумите! Заметите, что-нибудь сразу же возвращайтесь назад! – передразнивал Пинтел предупреждения Уилла Тёрнера, продолжая работать веслами.
- И какого черта, тебя дернуло умничать?! - огрызнулся толстяк на одноглазого приятеля, сидевшего на носу их лодки. Рагетти, который как раз и должен был рассматривать глубины Гавани Проклятых, восседал с застывшим выражением на лице и, казалось, уже ничего не замечал вокруг.
- Верь, друг, и вера победит страх твой, – ответил он замогильным голосом в ответ на претензии Пинтела. По отрешенному виду Рагетти было понятно, что в мыслях он уже готов к встрече с вечностью.
- Прекрати читать мне проповеди! – огрызнулся Пинтел, явно не разделявший такую покорность судьбе. Вдруг, бросив весла, он встал в шлюпке во весь рост, и та опасно качнулась.
- Пропадите вы все! – крикнул пират, развернувшись в сторону «Калипсо» и погрозил кулаком, - Я не собираюсь подыхать здесь!
- Подожди, друг! – воскликнул Рагетти, разом выходя из ступора и хватаясь за борта раскачавшейся шлюпки, - Не бросай меня! А-а-а! Шлюпка!

Пинтел решил выпрыгнуть и, как и следовало ожидать, лодка, выведенная из равновесия его плотной фигурой, перевернулась. С шумным всплеском оба пирата вывалились за борт.

- Кретины! Не хватало только, чтобы они разбудили эту тварь, - прорычал сквозь зубы Барбосса, наблюдая барахтающихся в воде в подзорную трубу. Капитан хотел добавить еще пару крепких словечек в адрес своих подчиненных, но через мгновение об этом пришлось забыть.

Вода вокруг перевернутой шлюпки вспенилась, и нечто гладкое и белесое промелькнуло в глубине, однако Пинтел и Рагетти этого уже не замечали. Ругаясь, они держались на плаву, увлеченно мутузя друг друга и отплёвываясь от поднятых ими же брызг. Между тем на «Калипсо» Барбосса опустил подзорную трубу, а Уилл прошептал:
- Началось…

Покачиваясь и блестя на солнце слизистой плотью, гигантское щупальце медленно воздвигалось над пиратами. Через секунду оно обрушилось на перевернутую шлюпку и разнесло её в щепки. Мгновенно забыв о ссоре, и оглашая Гавань громкими воплями, Пинтел и Рагетти рванули обратно к кораблю, подгоняемые волнами, поднятыми Кракеном.

- Уходим! - приказал Барбосса.
- А они?! - возмутился Уилл, напоминая про Рагетти и Пинтела.
- Вы хотите дождаться их или Кракена, мистер Тёрнер?! Шлюпки у нас теперь нет, так что живо в воду! - рычал Барбосса. Искренне надеясь, что оба пирата успеют спастись, Уилл последовал за капитаном без лишних возражений.

Тем временем, Пинтел и Рагетти наперегонки плыли к «Калипсо», пытаясь одолеть волны, поднятые многочисленными щупальцами монстра, которые извивались, пыталясь поймать их словно назойливых мух. Вздымая и обрушивая щупальца, Кракен безуспешно пытался уничтожить слишком мелкую добычу, все больше приходя в ярость. Волнение и впрямь поднялось не шуточное. «Калипсо» кидало, словно лёгкую скорлупку, не смотря на якорь. С трудом удерживаясь на ногах, Уилл и Барбосса как можно быстрее старались добраться к левому борту джонки.

Внезапно, взмыв на очередной волне, «Калипсо» накренилась сначала на левей борт, затем её резко качнуло в сторону правого, а после с силой ударило о скалы. Уже почти достигнув борта Уилл и Барбосса, едва успели схватиться за леера, чтобы не упасть. У них за спиной, к крикам Пинтела и Рагетти добавился утробный рык преследовавшей их гигантской твари.

Между тем «Черная Жемчужина» уже входила в затон. Фрегат еще не поравнялся с джонкой, как, услышав знакомый рёв, Джек понял – события развиваются явно не по намеченному плану. С капитанского мостика капитан Воробей уже мог рассмотреть, что «Калипсо», прибилась к скалам и перегородила выход из Гавани, как и было условлено. А вот о гигантских щупальцах, что виднелись сейчас даже из-за скалистой гряды, они явно не договаривались. Судя по поднявшемуся волнению, зверюшка Джонса что-то увлеченно ловила по всей Гавани Проклятых, а джонку било о камни так, что она могла разлететься в щепки, так и не выполнив уготованного ей предназначения. Наведя подзорную трубу на палубу «Калипсо», и стараясь не замечать вьющихся над скалами щупалец, Джек рассмотрел Барбоссу и Уилла спешно взбирающихся на планшир левого борта. Не собираясь больше медлить, Джек крикнул:
- Гиббс!

Голова боцмана тут же показалась в отверстии палубного люка.

- Готовь орудия по правому борту! – приказал Джек, - Мы дадим залп, сразу как поравняемся с ними…
- Кэп, мы готовили левую батарею, - начал мистер Гиббс, с лёгкой тревогой в голосе, - На правой сейчас у нас всего пара пушек. То есть правая, мягко говоря, в раздрае…
- Не сомневаюсь, Гиббс, что ты постараешься не промахнуться, - отозвался Джек тоном не требующем возражений.
- А как же мистер Тёрнер и… остальные? – боцман умолк впервые осознав, что сейчас под дулами пушек «Жемчужины» находятся все, кого Джек пожалел бы в последнюю очередь… Ну, может быть только Уилла Тёрнера.

- Готовь орудия, Гиббс, план придется немного изменить, – только и ответил Джек и взглянул на паруса, которые уже ставили по его приказу, чтобы повысить скорость «Жемчужины» перед разворотом. Чунмин тоже была здесь. Научившись обращаться с такелажем, девушка не могла оставаться сейчас в стороне, и как настоящий матрос, бесстрашно и быстро перебиралась по реям, помогая Прихлопу и Коттону. Поняв, что дело приняло более серьёзный оборот, Гиббс между тем уже скрылся на нижней палубе.

- Разворот оверштаг* выполняем сразу после залпа! Команду "Калипсо" подберем в развороте! – крикнул Джек, предупреждая всех сразу, и мрачно добавил в полголоса, - Если будет, кого подбирать...

-----------------------------------
*Разворот оверштаг - поворот парусного судна на новый галс против ветра, при котором нос судна пересекает направление (линию) ветра.

[Капитан Анналита]

Жду продолжения!!!!

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 4)

Как и предупреждал мистер Гиббс, на правой батарее «Жемчужины» была только пара боеспособных пушек. Остальные, согласно изначальному плану, установили на левом борту, а еще две вытащили в кают-компанию. Корма была все равно разбита, и по выражению Джека этой брешью было «не грех воспользоваться, чтобы прикрыть зад во время отступления». Из-за малочисленности команды боцману приходилось справляться с орудиями в одиночку. С беспокойством следя за быстро приближающейся джонкой, Гиббс заряжал, наводил и торопливо подталкивать пушки к разбитым портам, приговаривая:
- Давайте же, девочки! Не подведите старину Гиббса!

«Черная Жемчужина» уже поравнялась с «Калипсо». Наконец, Джек услышал голос боцмана, донесшийся с нижней палубы:
- Готово, кэп!!
Напряженно выждав еще секунду, капитан Воробей скомандовал:
- Залп!

Грохот орудий «Черной Жемчужины» усилился, отразившись от скалистых стен, и почти оглушил выпрыгнувших за борт Уилла и Барбоссу. Капитан «Калипсо» сиганул в воду первым, потеряв на ходу шляпу. Уильям последовал за ним следом, и уже слышал свист летящих ядер. На мгновение, скрывшись в волнах после падения, Уильям вынырнул, судорожно глотая воздух и стараясь удержаться на плаву. Со стороны «Калипсо» раздался скрип разбиваемого дерева и снастей.

Едва Барбосса и Уилл успели спрыгнуть за борт, как корпус джонки сотряс сильнейший удар. Оба ядра попали в цель и почти одновременно прошили её борт и палубу, сметая переборки. Разворотив нутро корабля, заряды продырявили «Калипсо» брюхо, и, получив сразу две пробоины ниже ватерлинии, она начала стремительно набирать воду, кренясь в сторону Гавани.

- Отлично, крошки! – обрадовался мистер Гиббс, совершенно не ожидая от себя такой меткости. Боцман похлопал по горячим бокам, откатившихся от портов орудий, и взволнованно бросился к палубному люку, ожидая очередных приказов капитана. Можно было попытаться сделать еще один залп, но «Жемчужина» шла теперь уже слишком быстро, утратив выгодную огневую позицию. Более того, Кракен тоже не терял времени. Словно почувствовав западню, монстр явно приближался к выходу из Гавани, продолжая угрожающе реветь. Пора было уносить отсюда киль и паруса. И как можно быстрее.

Джек резко крутанул штурвал, заставив корабль начать разворот. Ветер, сменивший теперь направление по отношению к ним, несколько замедлял движение «Жемчужины», накренившейся в развороте на левый бок, но пока скорость еще не была потеряна слишком сильно, и капитан Воробей крикнул:
- Отдать якорь по левому борту!

Уже спустившиеся с мачт Коттон и Прихлоп переглянулись с Гиббсом. То, что задумал Джек, было очевидно. Даже сопливый юнга понял бы, что развернуться оверштаг как положено, теперь у них нет ни времени, ни возможности. Отдав якорь на ходу, они встанут на другой галс почти мгновенно. Через минуту мистер Гиббс уже выбил стопор, и толстый канат засвистел в клюзе* вытягиваемый тяжелым якорем, ухнувшим в воду. «Черная Жемчужина» дернулась, на ходу натянув якорный канат, сильно накренилась на борт и заскользила по волнам в заносе, по инерции преодолевая дувший навстречу ветер. Джек отпустил штурвал, и тот завращался, подчиняясь перу руля, вывернутому сопротивлением воды. Корабль развернуло так резко, что Чунмин и пираты не удержалась на ногах, а обезьяна Барбоссы внезапно обнаружилась на грот-мачте. Она едва не свалилась оттуда и теперь верещала запутавшись в такелаже. Попугай Коттона, как злостный паникер, метался над палубой, поддерживая вопли мартышки выкриками: «Полундра!».

Едва дав фрегату развернуться, и, как только теперь уже бакштаг-ветер ударил в паруса, Джек навалился всем телом на штурвал, удерживая его, и крикнул:
- Отпустить якорный канат!

Коттон бросился к натянувшемуся жвака-галсу**, освобождая, гудевший от натуги якорный канат от хватки удерживавшего его крюка. Через мгновение сорвавшийся трос плюхнулся в воду следом за оставшимся в глубине якорем.

Между тем Пинтел и Рагетти достигли тонущей «Калипсо».

- Подождите нас! - кричали бедолаги, видя, что ждать их никто не станет. Щупальца Кракена уже нависли над джонкой и продолжили молотить теперь уже по палубе. Рагетти и Пинтел карабкались к борту по накренённой поверхности не переставая вопить. Мгновенно обломав рангоут мачт «Калипсо», Кракен налетел на них, словно на пики. Уильям обернулся к погибающему кораблю как раз, чтобы увидеть как щупальца монстра обвили джонку. Кальмар уже добрался до выхода из Гавани Проклятых, но тонущая «Калипсо» помешала ему вырваться в проход к открытому морю. Быстро набрав воду, джонка затонула уже почти наполовину, а камни, заложенные в трюм, сделали её достаточно тяжелой. Кракен пытался проскользнуть, сдвинуть препятствие, обвивая джонку щупальцами, но все было бесполезно, и монстр ревел, вновь и вновь натыкаясь на мачты.

Глотая воду обеими пробоинами, «Калипсо» погружалась в глубину и тянула Уилла к себе. Пытаясь преодолеть силу потока, стремящегося к джонке, Тёрнер плыл изо всех сил. Впереди его, всего в какой-нибудь полусотне футов «Жемчужина» сбросила якорь и натужно скрипя, начла разворот оверштаг. Кракен ревел за спиной, и Уилл понял – никто не станет подбирать их в такой ситуации. И все же оставалась еще маленькая надежда. Выбиваясь из сил, он отчаянно поплыл навстречу «Жемчужине», надеясь хотя бы самостоятельно ухватиться за шлюпку, привязанную в кормовой части корабля. Фрегат был уже совсем близко, и до шлюпки, следовавшей за ним, оставалось совсем немного. Однако, как ни старался Уильям, волна поднятая «Жемчужиной» отбросила его в сторону. Глядя вслед корме, возвышавшегося над ним уходящего фрегата, Уильям понял, что Джек за ними уже не вернётся.

------------------------------------------------
*Клюз — отверстие в борту для якорной цепи.
**Жвака-галс - кусок цепи со специальным крюком (глаголь-гаком). Цепь жвака-галса прикреплена внутри судна к набору корпуса (обычно к кильсону). А к глаголь-гаку прикреплен уже якорный канат (или цепь).

[Капитан Анналита]

Класс!!!

[Белл Уоркис]

Класс!!!

Спасибо! А поразвёрнутее?

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 5)

Цепляясь за фальшборт, Чунмин удалось подняться на ноги. Ухватившись за планшир, она взглянула за борт и увидела, как «Жемчужина» прошла мимо гибнущей джонки. Гигантская тварь билась о «Калипсо», опутывая её щупальцами, но джонка прочно держалась за скалы, преграждая монстру путь. Двое оборванных пиратов, которые вечно были посмешищем для всех и так не хотели идти на «Калипсо», перелезли через борт джонки и, увертываясь от скользящих по корпусу корабля щупалец, с криками плюхнулись в воду.

Чунмин напряженно всмотрелась в мечущиеся волны. Барбосса плыл в отдалении от фрегата, и явно не успел бы добраться до «Жемчужины». Его шляпа одиноко качалась на волнах, унесенная течением. Девушка с беспокойством обвела затон взглядом, она искала Уильяма. Стараясь не думать о самом страшном, она отчаянно надеялась, что он все же успел выпрыгнуть до залпа и жив. Наконец, она заметила его. Уилл уже почти успел доплыть до шлюпки, привязанной у кормы. Еще немного и он сможет схватиться за борт. Чунмин уже хотела бежать к корме, чтобы помочь своему другу, но тут новая волна отбросила Уильяма от лодки, позволив ему лишь скользнуть рукой по борту.
«Черная Жемчужина» уходила, ведомая спасительным ветром. Помогать же утопающим явно никто не собирался.

- Коттон, на мостик! Встанешь за штурвал! Гиббс, к орудиям в кают-компанию, - раздался сверху голос Джека. Не теряя больше ни секунды, Чунмин бросилась на капитанский мостик. Но капитан уже почти бегом спускался ей на встречу, размахивая подзорной трубой.
- Ши!.. – воскликнула девушка.
- Не сейчас, птаха, - отстранил её капитан Воробей.
- Проклятье! – выругался Гиббс, потирая ушибленный о брашпиль бок. Мимо боцмана довольно резво пронесся Коттон. Не смотря на почтительный возраст, сейчас жилистый пират действительно готов был самоотверженно бороться с опасностями ради своего капитана, так, как и обещал когда-то его попугай.
- Нужен еще один залп, Гиббс, – обратился Джек, к приближающемуся боцману, - Ударим с кормовых орудий по скалам, дабы зверюшка не вздумала сунуться за нами.
- Отличная идея, кэп! – поддержал Гиббс, устремляясь за Джеком в кают-компанию, - Надаем поганцу по щупальцам!

Чунмин остановилась в растерянности, но через секунду она решительно поспешила в кают-компанию следом за пиратами. Однако судьба Уилла беспокоила не только её. Билл-Прихлоп еще недавно стоявший у борта, тоже шел следом за ней.

Не надеясь на помощь капитана Воробья, Уилл все же боролся с волнами, сносившими его к джонке. Кракен, не сдавался, и все еще пытался хотя бы дотянуться до тех, кто нарушил его покой. Уилл не смотрел на щупальца, не отвлекался, тем не менее, почти чувствовал их движение над собой и в воде. Главное, что сейчас интересовало Уилла это обломок мачты, качавшийся на волнах.
Не смотря на хорошую встряску, вся команда «Калипсо» еще была жива. Молодой человек слышал голоса Рагетти и Пинтела где-то слева, а Барбосса за его спиной чуть поодаль басил, ругая Джека Воробья. Все они явно стремились к злополучному обломку, как неожиданно залпы «Жемчужины» ударили по скалам.

Джек знал что делал, замеченная им при первом выходе из Гавани трещина в скале сейчас оказала им большую помощь. Огромный кусок откололся и тяжко погрузился в воду, придавив собой несколько щупалец. Взвыв еще громче, Кракен рванулся обратно в Гавань, теперь уже пытаясь освободиться от придавившего его камня.

- Ага! Не понравилось! – торжествовал мистер Гиббс, переглянувшись с Джеком, и наблюдая отступление монстра. Чунмин же видела только, как волна, снова поднятая куском скалы, не дала Уиллу уцепиться за мачту.
- Ши! – снова обратилась она к Джеку, - Их нужно вытащить!
Голос её дрожал от волнения, но говорила она все же непривычно твердо. Джек промолчал, не отводя взгляда от бреши в корме, но победная улыбка внезапно исчезла с его лица.
- Не стал бы я останавливать теперь «Жемчужину», - ответил он после некоторого замешательства, и, прищурившись, продолжил, - Кто знает, куда отправилась наша зверюшка, на дно или искать другую лазейку?..
- Все равно! – не унималась девушка. Глаза её горели. Она не собиралась отступать. Только не сейчас.

Джек ответил ей строгим взглядом, и скрестил руки на груди.

- Она права, - заговорил вдруг Прихлоп-Билл. Капитан Воробей обернулся и встретился с бывшим приятелем взглядом. Водянистые глаза утопленника словно ожили. Билл всегда был не многословен, но сейчас похоже он готов был сказать очень многое:
- Джек! Там мой сын… – прохрипел пират.
- Я сама спущусь в шлюпку, - поспешила продолжить Чунмин.
- Я пойду с ней… - снова вмешался Билл.
Джек смерил их суровым взглядом, рисковать Прихлопом он хотел меньше всего:
- А разрешение капитана тебе уже не требуется, а Прихлоп? – спросил он со злой иронией, - Может тебе не терпится вернуть еще и Барбоссу?..

Чунмин не могла понять, что так потрясло стоявшего рядом с ней человека. Но Прихлоп вдруг совершенно изменился в лице, и выражение покорности судьбе, запечатлевшееся в его чертах как не снимаемая маска, вдруг исчезло. Казалось, что даже его покосившаяся и сутулая фигура распрямилась.

- Я за все расплатился, Джек… - ответил он мрачно.
- Ши! – вмешалась Чунмин, предупредив назревающую ссору, из-за которой они теряли время, - Я прошу тебя! Я прошу тебя всего лишь второй раз!

Почти с отчаянием она взглянула на непреклонного Воробья. Гиббс, недоумевая, воззрился на капитана. Джек снова отвернулся к бреши в корме, и, сохраняя непроницаемый вид, сказал:
- Возьми шлюпку, птаха… Прихлоп, ты с ней. Гиббс поможешь им спуститься.

[Капитан Анналита]

Очень захватывающий сюжет!!!.....Превосходное знание коробля!!!.....Герои-просто клад!.........мож тебе это в типографию отдать, а?! я серьезно!

[Белл Уоркис]

Очень захватывающий сюжет!!!.....Превосходное знание коробля!!!.....Герои-просто клад!.........мож тебе это в типографию отдать, а?! я серьезно!

Отдать в типографию нельзя, ведь герои не мои. Их харизма не моя заслуга, но если читатели считают, что мне удалось её передать похоже и история заслуживает даже типографии - это высший комплимент

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (заключение)

Ухватившись за канат, удерживающий шлюпку у борта, Чунмин соскользнула вниз, Билл сразу же последовал следом за ней, а Гиббс отвязал от рыма* канат, как только они оказались в шлюпке. Лодка тут же отстала от идущей к выходу в море «Черной Жемчужины», и, налегая на весла, Прихлоп направил шлюпку обратно в затон.

Они вернулись вовремя. Кракен все же исчез в глубине, но волнение, поднятое им, почти вымотало команду с «Калипсо», хотя они еще и держались на плаву, их силы начинали истощаться. Пинтелу и Рагетти удалось таки поймать обломок мачты, но, похоже, они не собирались помогать ни Уильяму Тёрнеру, ни капитану Барбоссе и гребли в совершенно противоположную сторону. Уилл ощущал тяжесть вымокшей одежды все явственнее. Она тянула его на дно, и становилось все труднее бороться с волнами, которые раз за разом накрывали его с головой.

- Вилиам! – послышался вдруг знакомый голос. Морская вода, все время попадавшая в глаза и уши, не способствовала четкому восприятию, но Уилл все же смог рассмотреть тех, кто плыли к ним в шлюпке. Чунмин звала его, сидя на носу, а отец втаскивал на борт Рагетти. Пинтел тоже карабкался следом за одноглазым приятелем. «Черная Жемчужина» еще виднелась, далеко, уже у выхода из скалистого коридора. Она явно не собиралась ждать их и продолжала идти на всех парусах. Из последних сил Уильям поплыл к шлюпке. Чунмин протянула ему весло и рисковала вывалиться за борт. Вместе с Пинтелом ей удалось втащить Уилла в шлюпку. Барбосса проклинал Воробья в нескольких саженях от них. Он плыл следом, сжимая в руке какой-то мятый и непонятный предмет. Через некоторое время бывший капитан «Калипсо» тоже перевалился через борт спасательной лодки. Предмет, который Барбосса не выпустил из рук даже под угрозой утопления, при ближайшем рассмотрении оказался тем, во что превратилась его некогда эффектная шляпа с пером. Выругавшись, старый пират отжал шляпу и, безуспешно попытавшись придать ей прежнюю узнаваемую форму, бросил её на дно шлюпки, а потом взялся за весла вместе со всеми.

Как только все спасаемые оказались на борту, весла заскрипели с удвоенной силой. Суденышко направилось к выходу в море, следом за ушедшей «Черной Жемчужиной». Пинтел и Рагетти, которым не досталось весел, помогая общему делу ладонями. Уж кто-кто, а они старались как можно быстрее и дальше убраться от Гавани Проклятых. Чунмин оставаясь на носу шлюпки, рядом с Уильямом и напряженно смотрела вперед. Никто не сказал ни слова, пока в полном молчании они не приблизились к выходу из скалистого коридора, уже не ожидая увидеть «Черную Жемчужину», но как бы плохо они не успели уже подумать о Джеке, фрегат все же ждал их.

Гиббс и Коттон уже ставили паруса, когда Чунмин, Прихлоп и команда погибшей «Калипсо» забрались на борт.

- Три тысячи морских чертей! - вскричал Барбосса, потрясая бесформенной шляпой и направляясь в сторону капитанского мостика, - Джек Воробей! Ты хотел отправить нас всех на тот свет?!
- Ты отвык от залпов настоящих пушек, старпом? – холодно осведомился Джек, демонстративно облокотившись на штурвал, и совершенно игнорируя его гнев, - И капитан Джек Воробей, сейчас ты на моем корабле, смекаешь?

Разъяренный Барбосса остановился на полпути и, понимая, что ничего уже не поделаешь, резко изменил курс, направившись на нижние палубы. Он продолжал ругаться, но уже в полголоса и на самого себя. Новоявленный старпом не иначе собирался повидать Тиа Далму, которая даже не вышла встретить своего «друга», а капитан Воробей продолжал с невозмутимым видом стоять у штурвала, всем своим видом показывая, что любые разговоры на тему его капитанства закрыты. Джек явно не собирался церемониться с предавшим когда-то его старпомом. Уилл, переводя дух, наблюдал за этой сценой «дележа» корабля, пытаясь отжать полы своего жилета. Конечно, стоило Барбоссе и Джеку оказаться на одном корабле вместе добра не жди, но сейчас у них не было другого выхода. Как говорил Джек, важно на самом деле то, что человек может, и чего он не может. А сейчас они все не могли обойтись друг без друга.

------------------------------------
* Рым — металлическое кольцо для закрепления тросов, блоков, стопоров, швартовных концов и т. п. Рымы устанавливаются на палубе и на фальшборте судов, в носовой и кормовой оконечностях шлюпок, а также на причалах и набережных.

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

[Капитан Анналита]

Что же будет дальше????!!!!!!!

[Белл Уоркис]

Что же будет дальше????!!!!!!!

Дальше будет Лиза на "Летучем Голландце", Дейви Джонс, Сяо Фенг и Норрингтон

[Капитан Анналита]

Интриги........

[scorpionchik]

Пока продолжение в работе выкладываю новую иллюстрацию. Так выглядела карта Сяо Фенга. Фрагмент с Кракеном

Ксюша! Отличная карта, ей-Богу!!! Здорово ты нарисовала! В фотошопе, говоришь? И сгибы и вообще... чернильные пятна тоже классно сделаны. Просто супер!!

[scorpionchik]

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

а желтый и красный крестики что означают?

[Белл Уоркис]

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

а желтый и красный крестики что означают?

красный крестик - место гибели шлюпки с "Калипсо"
желтый крестик - место, где шлюпка с "Черной Жемчужины" подобрала команду с "Калипсо"

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (начало)

Лорд Катлер Бекетт, сменивший Уизерби Свона на посту губернатор Ямайки, сидел в кабинете своего предшественника и тщательно подсчитывал доход. Дела Катлера шли как никогда хорошо. Казна пополнялась, пираты присмирели и Ост-Индийская Торговая Компания властвовала безраздельно. Бывший коммодор Норрингтон ходил по Карибскому морю, наводя ужас своей эскадрой, и «боролся с пиратством» практически не делая ни единого пушечного залпа. Все эти заслуги не могли оставаться незамеченными, особенно, после того как лорд Беккет приложил столько усилий, чтобы о них стало известно властям. Потому не удивительно, что вскоре лорд Катлер занял пост губернатора, а капер Джеймс Норрингтон вернулся на службу и даже вступил в чин адмирала.

Новоявленный губернатор поздравил бывшего коммодора с назначением, вручив ему замечательную шпагу. Принимая подарок, Джеймс не мог не отметить про себя особую бережливость и чувство юмора нового губернатора. Адмирал хорошо знал этот клинок, ведь он сам когда-то отдал его Уильяму Тёрнеру, своему более удачливому сопернику. И вот эта шпага вновь оказалась в руках Джеймса, после того как прежний хозяин потерял её в его бесполезных попытках отыскать компас Джека Воробья.

И шпага была хороша, и новая форма шла адмиралу Норрингтону как никогда, но все же, чувствовал он себя далеко не таким счастливым, как в день, когда положил на стол перед лордом Катлером пульсирующий холстяной мешочек. Изначально многочисленные морские сражения с пиратами, которые неизменно заканчивались победами, доставляли Джеймсу невероятное чувство торжества. Он искренне считал, что справедливость восторжествовала, и выполнял свой долг с еще пущим рвением, однако вскоре его постигло жестокое разочарование. Это произошло, как только открылись истинные намерения губернатора Бекетта.

Долг, честь, совесть. Что могут стоить эти слова, когда речь заходит о деньгах? Лорд Беккет вел свои дела сначала руками губернатора Свона, а после его смещения «за казнокрадство и пособничество пиратам» уже собственноручно. Вооруженный лишь остро отточенным пером, с помощью закона и под его прикрытием, Бекетт проворачивал интриги, которые переиначивали жизни сотен людей. Получив первое распоряжение «взыскать сборы в казну Порт-Ройяла», Джеймс понял, что практически ничем не отличается от разбойников, за которыми он якобы охотится, а на самом деле собирает с них дань. Вернувшись на службу, он стал настоящим вором и пиратом.

Слухи разносились по островам Карибского моря со скоростью урагана, и вскоре с ямайской эскадрой не связывались даже самые ярые противники Бекетта. Сплетники быстро объяснили, что непобедимость адмирала Норрингтона вызвана тем, что он продал душу морскому дьяволу, и может приказать ему утащить на дно любой корабль. А разве можно сопротивляться самому дьяволу? Когда все самые непокорные отправились кормить рыб или Кракена, и пираты, и честные капитаны, боясь эскадры Норрингтона как огня, предпочли платить пресловутые сборы. Имя Норрингтона упоминалось исключительно как ругательство на каждом углу Тортуги. Хотя пираты никогда и не упоминали друг при друге о фактах унизительных выплат, предпочитая просто смачно сплёвывать или вставлять в разговоре пару крепких ругательств. Как не удивительно, но Катлеру Бекетту удалось остаться в тени, о мистической афере с Сердцем Дейви Джонса никто не узнал, и потому все домыслы касались только Норрингтона.

Что же касается Катлера Беккета, то благодаря стараниям ямайской эскадры и Дейви Джонса он сколотил себе приличное состояние. Сумма, ежемесячно поступающая в казну губернатора Порт-Ройяла, была значительна, и с таким богатством вполне можно было вернуться в Лондон, забыть об изнуряющем климате южных колоний и нереспектабельном происхождении. Придирчиво рассматривая себя утром перед зеркалом, лорд-губернатор сдувал пылинки с безупречного камзола и самодовольно раздумывал о том, что, пожалуй, теперь многие знатные девицы не откажутся пройтись с ним под руку по парку Сен-Джеймского дворца. Внушительное состояние позволило бы выгодно жениться, не смотря на низкий рост, и забыть раз и навсегда о насмешках по поводу купленного титула. Предаваясь этим приятным мыслям, Катлер Бекетт даже позволял себе улыбнуться. Впрочем, безоблачный горизонт мечтаний губернатора все чаще нарушался совсем не весёлыми мыслями.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение)

Как ни странно причиной беспокойства лорда Катлера все чаще становилось поведение его же сообщника, адмирала Норрингтона. В последнее время Джеймс вел себя весьма неподобающе. Он затевал уличные дебоши в нетрезвом виде, гонял почем зря офицеров, бранился и все больше приобретал совсем не адмиральский вид. Конечно, Катлера Бекетта волновал вовсе не моральный облик морского офицера высшего порядка. Гораздо больше его беспокоил пьяный бред, который нес Джеймс, все чаще надираясь в портовых кабаках. Судя по докладам Мерсера, байки, которые во хмелю рассказывал адмирал Норрингтон, были весьма впечатляющи. Особенно эффектными были рассказы о морском дьяволе и «Летучем Голландце». К счастью (и для Норрингтона тоже) простолюдины больше доверяли собственным домыслам. От того, кто якобы продал душу дьяволу, предпочитали пугливо сторониться, не особо вслушиваясь в его рассказы. Никто не верил в то, что все эти истории основывались на реальных событиях. И все же внезапная болтливость адмирала не могла не беспокоить губернатора Бекетта. Особенно учитывая то, что в нескольких последних рассказах фигурировало и его имя.

Судя по всему, Норрингтона совсем не радовала слава, которая теперь ему сопутствовала, и он активно пытался разделить её с Бекеттом. Это стремление заставляло Катлера все чаще задумываться о средстве, которое позволило бы взять распоясавшегося сообщника под контроль. Джеймс был опасным свидетелем, но избавиться от него сейчас Катлер не мог. Ведь Норрингтон знал тайну его могущества и был посредником в делах с Джонсом. Он был нужен и видимо именно этот факт способствовал развязанному поведению Джеймса еще больше.

Впрочем, безнаказанность была не единственной причиной изменений в характере бывшего коммодора. Как адмирал Джеймс не мог не заметить, что за полтора года практически вся команда флагмана его эскадры, так или иначе, отправилась в мир иной. «Картахена» была тем самым кораблем, на котором Бекетт выходил в море, чтобы заключить сделку с Джонсом, и за время, что прошло с тех пор, многочисленная и вышколенная команда корабля сменилась практически полностью. Конечно, некоторые матросы списывались, получая ранения, или желая бросить службу по старости. Однако с той самой роковой ночи случаи гибели в пьяных драках участились просто неимоверно. Не меньше людей скоропостижно погибало от внезапных заболеваний и подозрительных несчастных случаев. Не проходило и недели, чтобы кто-нибудь из команды не покинул корабль. Офицеры, присутствовавшие на борту в том плавании, все как один списались на берег буквально за месяц, после того как один из лейтенантов был убит «при попытке ограбления».

Все это совсем не способствовало боевому настрою. Матросы поговаривали о проклятии, наложенном на «Картахену», но Джеймс Норрингтон прекрасно знал, что проклятие это именовалось Мерсером. И уж конечно, ему не трудно было догадаться, что рано или поздно придет и его черед.
Зловещая тень наемного убийцы мерещилась за спиной все чаще, но, справляя поминки по чести морского офицера в очередном кабаке, Джеймсу удавалось на время утопить мрачные мысли в алкогольном дурмане, с которым он больше не считал нужным бороться. Адмирал Норрингтон прекрасно знал, что лорд Бекетт не тронет его, по крайней мере, сейчас. Хотя устранить его при нынешнем образе жизни не составило бы большого труда.

Ром давал забвение, но его хватало не надолго, и бывший коммодор часто становился участником уличных или кабацких драк, руководствуясь старой истиной, что лучшая защита – это нападение. Он не сильно ошибался в своих подозрениях, с той лишь разницей, что его шпага обращалась против невиновных, задиристых гуляк, а тот, кого он опасался на самом деле, незаметно бродил за ним попятам, выполняя приказ оберегать его жизнь. Пока оберегать.

До сих пор все выходки сходили Джеймсу с рук. И хотя лорда Бекетта все больше тяготила чрезмерная зависимость от сообщника, прежде чем отправить его в мир иной искупать грешки, в планах губернатора значилось еще одно последнее, но весьма крупное дело.

[Капитан Анналита]

Какоеже дело????

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжения 1, 2)

Приблизительно за неделю до того, как Черная Жемчужина поднялась из глубины Чёртовой Прорвы, губернатор Катлер Беккет вызвал адмирала Норрингтона к себе. Губернатор поприветствовал вошедшего с легкой улыбкой, но не выходя за рамки субординации:
- Адмирал Норрингтон! Прошу вас, проходите.

Боковым зрением Джеймс сразу же заметил тёмную фигуру Мерсера, стоящего у окна. Не удостоив наемника даже взглядом, адмирал прошел в кабинет слегка качающейся походкой и распространяя вокруг себя спиртовое амбре. Норрингтон не собирался дожидаться приглашения присесть и сразу же плюхнулся в кресло, стоящее перед внушительным губернаторским столом. Устроившись поудобнее, адмирал обратился к губернатору по возможности заинтересованным взглядом и приготовился услышать очередной приказ для морского дьявола.

- Я вызвал вас, чтобы обсудить еще одно поручение, для нашего общего друга, - как всегда издалека начал Бекетт, игнорируя явные признаки неуважения к своей персоне.
- Дейви Джонсу? – переспросил адмирал, притворяясь, что не понимает.

Конспирация ему уже чертовски надоела, а поскольку еще до обеда Джеймс успел раскупорить бутылку хорошего ирландского виски, то чувствовал себя весьма храбро и независимо. Бекетт устремил на сообщника холодный взгляд, но демонстративно не заметил дерзость и продолжил все так же невозмутимо:
- Как я понимаю, во время вашего последнего дела, вы условились о месте встрече. Не так ли?
- Да, - ответил адмирал, беспардонно вытягивая ноги и сложив руки на груди, он буравил хмурым взглядом сидящего напротив Катлера - Назначили свидание, через три дня.
- Отлично, - согласился Бекетт, вставая с места и добиваясь того, что достаточно высокий Норрингтон должен был теперь смотреть на него снизу вверх.
- Значит, вы все успеете, - пояснил лорд, откидывая крышку габаритной шкатулке, которая своим размером напоминала скорее ящик. Губернатор вынул из неё аккуратно сложенный лист и небрежно бросил его перед Норрингтоном со словами:
- Завтра ночью, строго секретно, вы получите груз, который должны будете доставить на остров, указанный здесь. Как только, груз будет привезен на «Разящий», вам надлежит немедленно выйти на нём в море и отправиться к месту встречи с нашим общим другом.
- Дабы передать ему сначала привет от вас? Он по вам уже наверно скучает, – съязвил Джеймс, но Бекетт оставался подозрительно непробиваемым и, уже не скрывая лёгкой улыбки, уселся на свое место вновь.
- Нашему другу, вы передадите приказ. Немедленно собрать эскадру из пятнадцати, а лучше двадцати кораблей – лучших из тех, что когда-либо бороздили моря. Думаю, с его возможностями это не будет затруднительно.

«Целая эскадра мертвых?», - удивился Джеймс. Это было уже интересно. Перестав полировать ногти о камзол, Норрингтон настороженно воззрился на лорда Бекетта.
- Пока же наш друг будет выполнять это условие, вы должны отправиться на остров, указанный на карте и оставить груз там, где отмечено, - продолжал разъяснять губернатор, подвинув к Джеймсу карту, и Норрингтону ничего не оставалось, как сделать вид, что он внимательно её рассматривает. Наконец, решив, что минутного созерцания вполне достаточно, адмирал лениво осведомился:
- Что дальше?

Слушая дальнейший монолог Бекетта, Норрингтон стремительно трезвел. То, что решил затеять Катлер, не шло ни в какое сравнение с его предыдущими интригами. Сомнения насчет груза, который нужно будет спрятать на острове, развеивались как дым, оставляя полную уверенность, что эта авантюра наверняка будет финальной.

- Вы плохо выглядите, адмирал, - с притворным беспокойством заметил Катлер, закончив излагать свое «поручение» и глядя в побледневшее лицо Джеймса, - вам нужно меньше пить.
Норрингтон сжал кулаки.
- Решили скрыть делишки, губернатор? – спросил он вдруг довольно грубым тоном совсем не вяжущимся с субординацией. Норрингтон резко поднялся с кресла и, опершись руками на стол, склонился почти к лицу Бекетта.
- Я не стану в этом участвовать. Запомните это, Катлер! С меня хватит!
Мерсер отреагировал мгновенно и через секунду адмирал уже почувствовал прикосновение холодного клинка к своему горлу:
- Спокойно, мистер Норрингтон, - рекомендовал наемник, мерзко ухмыляясь, - Сядьте на место.

Повинуясь нажиму отточенной стали, Джеймс опустился в кресло, всеми силами души ненавидя губернатора и его верного «пса».
- Да что это с вами, адмирал? – изумлялся между тем Бекетт с легкой иронией в голосе, - В вас проснулась совесть? Насколько я помню, вы сами ввязались в это дело, бывший коммодор. Вам было выгодно, вы предали нескольких невинных людей, чтобы иметь возможность вернуть свое положение. Но три человека, не сравняться с сотнями, верно?

Джеймс резко встал на ноги, не собираясь больше его выслушивать, и свысока посмотрел на Бекетта. Воспоминание об Элизабет Свон и Уилле Тёрнере мгновенно возникло в его воображении.
- Я предал двоих… - отрезал Норрингтон, мрачно улыбнувшись и, исключая из списка Джека Воробья.

Считая, что разговор окончен, адмирал направился к выходу.
- Неужели? – удивился ему вдогонку Бекетт, - А мне казалось, что такой совестливый человек помнит Джона Брайтена? Или, по-вашему, та история не была предательством?

Джеймс остановился, спиной чувствуя торжествующий взгляд губернатора.
- О чем это вы, губернатор? Где бы ни был Джон Брайтен, он теперь мёртв. Да и за сроком давности уже ничего нельзя доказать. Кроме того, - произнес адмирал, оборачиваясь вновь к Бекетту, - ведь вам самому это не выгодно, я прав?
- Я вижу, вы заинтересовались, - ответил Бекетт, - Насчет срока давности вы, конечно, правы. Но, видите ли, я ужасный аккуратист и могу хранить важные документы годами. Разбираясь как-то с бумагами, я наткнулся на кое-что интересное.
Не торопясь, наслаждаясь напряженностью момента, Бекетт вновь откинул крышку своей шкатулки-ящика и извлек несколько потрепанных и пожелтевших лисов.

- Офицерский патент на имя Джона Брайтена, - прочитал Бекетт на первом из листов.
- Этот Брайтен, если верить данному документу был назначен капитаном на линкоре «Разящий». Разве вы не помните этого Джеймс? Вы ведь служили на «Разящем», в то же время.
Норрингтон молчал, и несколько секунд тишину нарушало лишь тиканье больших напольных часов, совпадающее с биением сердца.
- Что же, возможно вы не помните его, - невозмутимо предположил Бекетт.
- Джона Брайтена назначили капитаном на вашем судне. Правда, он пробыл им не долго. Всего несколько часов, если не ошибаюсь. А потом он пропал или дезертировал. Странно, правда? Получить назначение и исчезнуть в тот же день. Так подумали все, и я в том числе думал так, пока не нашел еще одну бумагу…

Безразличным взглядом Джеймс проследил как лорд Беккет развернул еще один лист, на котором было написано всего несколько строк. Норрингтон знал все, что там написано, даже после стольких лет этот клочок бумаги, испещренный несколько размытыми строчками, он узнал бы из сотни.
- Я, Джеймс Норрингтон, лейтенант линейного корабля «Разящий» подтверждаю, что человек, называющий себя капитаном Джоном Брайтеном мне не знаком, - прочитал лорд Бекетт и, воззрившись на Джеймса, констатировал, - И здесь стоит ваша подпись адмирал. Это свидетельство, а так же еще пять свидетельств других лейтенантов вашего корабля, позволили отправить капитана Брайтена на каторгу. После того как его личность не была подтверждена лейтенантами линкора, капитаном которого он себя называл, Джона Брайтена приняли за беглого пирата Воробья и клеймили.

Джеймс смотрел на Норрингтона с нескрываемым презрением, но сказать ему было нечего. Между тем, наслаждаясь своим триумфом, лорд Бекетт продолжал:
- Это, конечно, была досадная ошибка. Ведь разыскиваемый в то время пират Воробей был лет на 20 старше вашего капитана, правда беднягу Джона так разукрасили на допросе, что его родная мать не отличила бы от преступника…
- Это была ваша идея, - прервал его, наконец, Норрингтон, - Это вам нужно было отправить кого-то на каторгу, чтобы прикрыть, побег приговоренного. Ведь это не очень хорошо для начала карьеры, когда прямо из-под конвоя семи остолопов сбегают заключенные! А мы - пьяные идиоты – согласились на ваши уговоры. В то время как вам было просто выгодно получить свидетелей, которые не будут много болтать и не потребуют денег за свою ложь!

Джеймс кидал обвинения без страха, не делая усилий к понижению голоса. Лорд Катлер же лишь ухмылялся. Реакция адмирала была ожидаемой, и лорд Бекетт был готов к ней. Мерсер стоял по правую руку от него, красноречиво держа руку на эфесе шпаги, а конвой у губернаторской двери был уже полчаса как отпущен. А значит лишних свидетелей не было.

- Конечно, - неожиданно согласился с обвинениями губернатор, - Я выбрал вас. Тех, кому было выгодно устранить этого, как вы говорили тогда, «выскочку» с пути. Я не планировал этого, просто оказался в нужное время в нужном месте. Я всего лишь выполнял свой долг, в то время как вы лишили невиновного человека права на нормальную жизнь. Я бы не смог сделать этого без ваших показаний. Если бы не ваше лжесвидетельство, Джеймс, капитан Джон Брайтен никогда бы не стал капитаном Джеком Воробьем. Если помните, я даже пытался восстановить справедливость, предложив ему каперское разрешение… Забавно, вы и здесь умудрились занять его место. Видите Джеймс, все не без греха, а потому думайте лучше о ваших делишках. Доказать ваше лжесвидетельство вполне возможно и сейчас, а в историю с Дейви Джонсом никто не поверит. Уж таков наш пресвященный век, никто не воспринимает легенды всерьез. Потому, я советую вам, привести себя в порядок, вспомнить о том, благодаря кому вы здесь и в точности выполнить то, что я вам поручил. Вы свободны, адмирал.

Поставив этой фразой точку в разговоре, Бекетт склонился над бумагами, показывая, что приём окончен. Сжимая от злости кулаки, Норрингтон вышел из его кабинета.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение 3, 4, 5)

Вернувшись на «Картахену» первым делом Норрингтон приложился к спасительной бутылке с виски, но алкоголь только усугубил плохое настроение. Взглянув с презрением на почти пустую стеклянную емкость, Джеймс запустил ей в переборку и повалился на стул, обхватив гудевшую голову руками. Давняя история Джона Брайтена, вернулась неожиданно. В памяти вновь всплыло забытое воспоминание, возникнув в воображении, словно живая картина.

***
Все началось с глупой шутки пятнадцать лет назад. Хмурый английский вечер опускался на засыпающий Бристоль. Линкор «Разящий» стоял в порту уже почти две недели. Команда его выполняла рутинную работу, периодически выпрашивая у капитана разрешение прогуляться в порту. Гардемарины изнывали от муштры, мичманы занимались хозяйственными делами, а лейтенанты гоняли всех остальных и с нетерпением ждали возможности снова выйти в море. В то время Джеймс Норрингтон был одним из восьми лейтенантов на «Разящем». Имена своих сослуживцев он помнил и сейчас. Первый лейтенант Ричард Пикард – тридцатилетний, высокомерный карьерист; простодушный Джордж Хадд; конопатый Томас Рикетт; весельчак Алан Рейнолдс; мрачный и самый старший из них Хью Трейдер; совсем еще мальчишка Питер Уотер и ровесник Джеймса Джон Брайтен. Всем им в то время довелось служить под командованием сурового Чарльза Гарднера. Пожилой и седовласый капитан, побывавший во многих боях, руководил своими подчинёнными, никому не давая спуска, и поддерживая на корабле суровую воинскую дисциплину. Однако это не мешало некоторым еще не достаточно степенным служакам затевать проказы и даже оставаться в результате безнаказанными. Как правило, идейным вдохновителем всех проделок неизменно становился лейтенант Брайтен. Именно он умел спланировать все так, чтобы до сурового Гарднера не дошло лишнего, а объект шутки оказывался в такой конфузной ситуации, что сам ни за что не пошел бы жаловаться капитану или первому лейтенанту.

Нужно отметить, что между первым лейтенантом и Брайтеном с переменным успехом велась своя маленькая война. Дело в том, что Ричард Пикард был невозможно щепетилен во всем, что касалось формы, устава и порядка. Любые отклонения от эталона, то есть от него самого, считались едва ли не попыткой опорочить честь всего Королевского флота. Его парик всегда был безупречен, на кителе не было ни единой лишней морщинки, а пуговицы блестели на солнце, наводя на мысли о том, что хозяин тратит некоторое время на их полировку. Джеймс отчасти подражал первому лейтенанту, но делал это не слишком явно, поскольку большинство предпочитало высмеивать Пикарда за его чрезмерный аккуратизм.

Что касается Джона Брайтена, то он был менее всех исполнителен в поддержании безупречности вида морского офицера. И главное прегрешение его было в том, что, совершенно игнорируя требования, Джон ненавидел носить парик. В море это правило исполнялось не так строго. Но стоило кораблю встать на якорь в порту, как первый лейтенант Пикард начинал ходить за Брайтеном как хвост, одолевая его постоянными замечаниями по поводу злополучного парика. Не удивительно, что к концу второй недели стоянки в Бристоле у Джона созрел план мести и следующим объектом шутки должен был стать именно вредный первый лейтенант. Хадд, Рикетт, Рейнолдс и Уотер поддержали идею Брайтена с большим энтузиазмом. Каждому из них придирчивый Пикард уже успел насолить в свое время не раз. Хью Трейдер был не в восторге от этой затеи, но в силу вечной зависти к первому лейтенанту поддержал общий план. Норрингтон в большей мере опасался гнева капитана как самый дисциплинированный из всех. Однако он тоже присоединился к большинству, не желая стать следующим объектом подшучивания.

Итак, проделка была спланирована, и даже для пущего эффекта приурочена к знаменательной дате в жизни первого лейтенанта. Как оказалось, педанту Пикарду тоже не было чуждо человеческое. Как выяснил Рейнолдс, Ричард Пикард собирался жениться. В скором времени он планировал навестить свою благоверную с целью сделать ей предложение, и конечно, ради этого события он собирался надеть парадный мундир, приведенный в самый безупречный вид. Искренне посочувствовав, несчастной девушке, лейтенанты-заговорщики решили внести свою лепту в сватовство их угнетателя. В ночь перед торжественным походом первого лейтенанта за невестой, Рикетт и Уотер должны были прокрасться в его каюту и, пока первый лейтенант спал, забрать его мундир, парик, саблю и кортик. Затем, все вместе лейтенанты собирались отправиться в ближайший кабак, для того чтобы провести торжественное омовение похищенного мундира в доброй порции ямайского рома. А после, хорошенько прополоскав мундир в луже, вываляв парк в пыли, вымазав смолой саблю и кортик, им нужно было незаметно вернуть имущество первого лейтенанта в каюту и со счастливыми улыбками заснуть, ожидая результата своей проделки.

Джеймс предчувствовал неладное с самого начала. Джон Брайтен не смог участвовать в деле лично, поскольку именно в ночь перед сватовством Пикарда он должен был нести вахту. Джон, казалось, был искренне разочарован таким поворотом событий, но момент для шутки был слишком удачен, чтобы его упустить. Потому Брайтон пожелал приятелям удачи, пообещав прикрыть их отсутствие на корабле, в случае если капитан начнёт кого-то из них искать.

Итак, мундир и оружие были удачно похищены из каюты первого лейтенанта, и, попрощавшись с Джоном, оставшимся скучать на вахте, компания направилась в порт. Джеймс хорошо помнил, как преобразился в ту ночь парадный китель аккуратиста Пикарда. Даже сейчас Норрингтон не мог не улыбнуться, вспоминая, как некая Дженни - мамзель из портовой таверны, не переставая хихикать, увлеченно поливала мундир первого лейтенанта своими дешевыми духами, стараясь угодить новым знакомым офицерам. Девица так увлеклась, что не пожалела даже помады ради общего дела и старательно оставила на обшлагах и воротничке многочисленные «поцелуи». Кроме того, согласно намеченному плану мундир был «обмыт» ромом, не миновав так же и лужи. В общем, к завершению «увольнительной», некогда безупречный китель и парик первого лейтенанта выглядели так, словно бы их хозяин неделю не вылезал из сточной канавы, проводя там время в обществе многочисленных девиц и изрядных порций алкоголя. И Джеймс не мог не признать, что и сам приложил к этому немалые усилия. Выпив пару кружек, он уже не стоял в стороне и веселился вместе со всеми. Наконец, весьма довольные результатом и будучи не вполне трезвы, приятели направились обратно на свой корабль, предвкушая, какой сюрприз ожидает Ричарда Пикарда следующим утром. Однако сюрприз ожидал их и прямо по возвращении.

Во-первых, Пикард не спал. Во-вторых, не спала почти вся команда линкора, разыскивая злодеев, обокравших первого помощника капитана. В-третьих, капитана Гарднер так же бодрствовал и очень интересовался, куда исчез практически весь офицерский состав корабля, а потому лишь только гуляки вступили на борт, их повязали, предъявив обвинение в краже, порче имущества старшего по званию и в том, что они самовольно покинули корабль. Джон Брайтен присутствовал здесь же, но его причастность к проделке видимо не могли доказать, а поскольку он оставался на вахте, то имел вполне приличное алиби и через некоторое время его оставили в покое.

У всех остальных же шансов оправдаться не было совершенно. Ситуация усугубилась тем, что, как оказалось, следующим утром на «Разящий» собрался прибыть сам адмирал эскадры. А значит, вся команда должна была участвовать в торжественном построении перед ним. Само собой, ни о каких отлучках к невесте не могло быть и речи. Весьма озадаченные этим обстоятельством, и уже получившие приличный нагоняй от капитана провинившиеся лейтенанты обратились за разъяснениями к Брайтену в весьма суровых выражениях.

Джон не собирался оправдываться. Он рассказал, что нарочный от адмирала явился сразу, как только они ушли. Нарочный приказал разбудить капитана и сообщить ему, что флотское руководство собирается почтить линкор «Разящий» своим присутствием завтра утром. Само собой Пикард был разбужен тоже. Он сразу же хватился своего кителя и первым делом обратился к вахтенному офицеру. Джон рассказал, что он изворачивался, как мог, утверждая, что ничего не видел и не знает, куда делся его мундир. Не сумев добиться от него толка, первый лейтенант отправился прямиком к капитану и заявил о краже. Через минуту весь корабль был поднят как по тревоге. Джон говорил, что надеялся на то, что его друзья вернуться пораньше и смогут незаметно подсунуть китель на место, но они слишком задержались.

На следующий день построение прошло вполне обыденно, за исключением небольшого инцидента. Первый лейтенант Ричард Пикард явился перед адмиралом мокрым с головы до ног, в свежепрополощенном мундире и парике. На удивленный вопрос командующего флотом: «Что с ним случилось?», хмурый капитан Гарднер дал объяснение, будто доблестный первый лейтенант буквально только что, спас из воды мичмана Гиббса, который не присутствует на построении, в связи с приключившимся с ним несчастьем. Лейтенанты стояли вытянувшись в струну, усиленно удерживая дыхание, но не из-за священного трепета перед начальством, а из опасений, что еще не выветрившиеся винные пары достигнут чуткого адмиральского носа.

Адмирал ничего не заметил. Он даже остался весьма довольным доблестью своих подчиненных, чего нельзя было сказать о капитане Гарднере и первом лейтенанте Пикарде. По окончании построения, Пикард просто рвал и метал, требуя возмездия, и Гарднер был не из тех людей, которые оказывают снисхождение. Приговор его был достаточно суров, но еще более унизителен. Каждому из участников ночного загула, было положено, в качестве взыскания, десять ударов веревкой, на верхней палубе, в присутствии всей команды.

Порка офицеров – дело редкое. А уже тем более, когда подобному взысканию подвергаются сразу шестеро. Джеймс и сейчас помнил то чувство щемящего стыда, когда они, снимая тонкие офицерские рубашки, поочередно становились к грот-мачте под взглядами всей команды. Громко отсчитывая каждый удар, боцман хорошенько отвесил по обнаженной спине назначенные десять каждому из провинившихся. Джеймс перенес экзекуцию стоически, не издав ни звука, в полной тишине он слышал лишь свист хлестких ударов, обжигавших его спину. Лейтенант Брайтен был здесь же. Ему не назначили взыскания, он должен был лишь смотреть, как наказывают его товарищей. Джон не сознался в своей причастности к произошедшему, но Норрингтон мог даже отчасти понять его. Окажись он на месте Брайтена, то поступил бы точно так же. И все же, именно этот инцидент стал причиной того, что лейтенант Брайтен однажды получил пиратское клеймо.

Шрамов не осталось, ведь веревочные удары не так жестоки, как удары кнута. Команда держала насмешки при себе, разумно посчитав, что ссора сразу с шестью офицерами им невыгодна. Инцидент так и мог считаться лишь неприятным происшествием, если бы не обстоятельства последовавшие сразу за ним.

Чуть меньше чем через неделю после злополучного построения стало известно, что первый лейтенант Пикард получил повышение по службе и покидает «Разящий» для того чтобы стать капитаном на одном из новеньких фрегатов, только что спущенных на воду. Это можно было считать радостным событием, ведь кроме избавления от злопамятного Пикарда, оно несло надежду на освобожденную им должность одному из лейтенантов. Однако радости на лицах младших офицеров не наблюдалось.

Хью Трейдер взирал теперь на Джона Брайтена с откровенной ненавистью. Как самый старший из лейтенантов Трейдер уже давно мечтал о должности помощника капитана, но Гарднер не спешил повышать его в чине, все так же оставляя на прежней должности. Трейдеру уже шел тридцать первый год, и постепенно уязвленное честолюбие начинало преобразовываться в злобу, изливаемую на более удачливых сослуживцев. Лейтенант Трейдер открыто утверждал, что не верит ни единому слову Брайтена. Он искренне считал, что Джон сам доложил об их отлучке капитану. Более того, Хью постоянно твердил, что и саму выходку с кителем шутник-Брайтен подстроил специально и так, чтобы самому выйти сухим из этой передряги. Норрингтона и Хадда так же посещали подобные мысли. Даже Уотер, Рикетт и Рейнолдс, которые были наиболее дружны с Джоном, начали сторониться товарища. Все понимали, что теперь, как единственный, не имеющий дисциплинарного взыскания офицер, лейтенант Брайтен имеет больше всех шансов получить должность первого лейтенанта. Казалось, что расчет Джона был очевидным, и все же Джеймс не мог не признать, что Брайтен не пошел бы на столь откровенное предательство.

Да, пожалуй, из офицеров он был самым недисциплинированным. В нем было много странностей и привычек не свойственных дворянскому сословию, благодаря которым он легко находил общий язык с матроснёй. Лейтенант Джон Брайтен умел добиваться подчинения не только розгами, но и убеждением и даже отчасти дружбой, умудряясь при этом не выходить за рамки субординации. Ему удавалось заслужить уважение, не смотря на то, что многие матросы и мичманы по возрасту были намного старше его.

Если говорить о военной выправке, фехтовании, и прочем наследии военно-морского корпуса, то у Норрингтона иногда создавалось впечатление, что Брайтен не посещал там ни единого занятия. На памяти Джеймса таких неумех отчисляли без жалости или прививали им тягу к знаниям при помощи розг. И все же, не смотря на все это, Норрингтон признавал, что лейтенант Джон Брайтон был бы хорошим командиром. Стратегию, тактику и морское дело он знал как никто, и Гарднер не раз отмечал это. Лейтенанту Брайтену не нужно было проворачивать хитрые авантюры, чтобы заполучить должность, которая по чести и так должна была достаться ему.

В общем, через день после ухода Пикарда, капитан Гарднер собрался в адмиралтейство, приказав Джону сопровождать себя. Сомнений в том, что должность достанется ему, уже ни у кого не возникало. Лейтенанты ждали известия о назначении как данности, постепенно смиряясь с ситуацией. Однако новость, которую они узнали через пару часов, превзошла все ожидания. Место первого лейтенанта по-прежнему оставалось вакантным, однако сменился сам капитан. Чарльз Гарднер заявил в адмиралтействе о своей отставке, настоятельно рекомендовав вместо себя лейтенанта Джона Брайтена. Ситуация была необычной, и все же уступив поручительству заслуженного и опытного капитана, а так же старой дружбе, адмирал подписал назначение. Так, в двадцать два года Джон Брайтен стал капитаном линкора «Разящий».

[Капитан Анналита]

классно!!!! ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!

[Белл Уоркис]

классно!!!! ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!

Спасибо за поддержку Продолжение в процессе.
Кстати, сообщаю об ошибке в предложении
"- Завтра ночью, строго секретно, вы получите груз, который должны будете доставить на остров, указанный здесь. Как только, груз будет привезен на «Разящий», вам надлежит немедленно выйти на нём в море и отправиться к месту встречи с нашим общим другом."

на самом деле корабль назывался "Королева Елизавета", далее речь будет именно о ней, это мой ляп. "Разящий" ведь был затоплен во время шторма, после которого Норрингтон покинул службу и оказался на Тортуге в ПКМ 2.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение 6 и заключение)

В день получения Брайтеном капитанского назначения и нового офицерского патента, Гарднер сдал своему молодому преемнику дела и торжественно передал ему командование кораблем перед выстроенными на палубе офицерами и матросами. Джон явился в новом кителе сшитом хоть и добротно, но явно наспех. Норрингтон помнил, как, теперь уже капитан, Брайтон прошелся между двумя шеренгами матросов, сдерживая затаенную улыбку. Его явно просто распирало самодовольство. Хитро поглядывая на своих подчиненных, он отчаянно попытался скопировать суровую мину Гарднера, пару раз кашлянув и насупив брови. Но выглядело это, по мнению Джеймса, не слишком убедительно.

Лейтенант Норрингтон сохранял хладнокровие и безразлично-невозмутимый вид, замечая впрочем, что некоторые из приятелей Джона хотя и выглядели намного кислее, чем прежде, но теперь явно надеялись на все еще вакантную должность первого лейтенанта. И только Трейдер никак не мог сдержать жёлчи и бросал на нового командира мрачные взгляды исподлобья. Матросы же были вполне довольны сменой власти и, не скрывая этого, громко поприветствовали нового капитана. Когда же
Гарднер покинул «Разящий» навсегда, сойдя на берег, Хью Трейдер, наконец, дал себе волю:
- Интересно, - сказал он философским тоном, обратившись к Джеймсу, стоявшему рядом с ним, - Похоже, должность капитана теперь может занять любой салага. Как вы думаете, Джеймс, насколько плохо это скажется на авторитете флота Британии?

Несомненно, колкость была сказана с расчетом на то, что она достигнет слуха Брайтена, который как раз проходил достаточно близко, направляясь на капитанский мостик. Хью Трейдеру вполне удалось добиться своего. Джеймс не успел даже придумать достойный и безопасный ответ, как, неожиданно, словно что-то вспомнив, капитан Брайтен остановился на месте и, резко изменив направление, подошел к своим лейтенантам.

- Что же, друзья мои, - начал он вполне миролюбиво, окинув сослуживцев невинным взглядом, - Думаю, не только для меня стало неожиданностью моё назначение. Гарднер решил, что я лучше всех подхожу на эту должность, не объясняя причин. Он сказал лишь, что выбирал по заслугам, а в заслугах мы все приблизительно равны.

Затем, тяжко вздохнув, Джон вдруг взглянул на Хью и сокрушенно продолжил:
- Не скажу, что был против такого решения. Но в душе… где-то очень глубоко… я болел за тебя, Хью, как бы плохо это не сказалось на авторитете британского флота!
Взглянув за плечо побледневшему от ярости Трейдеру, Норрингтон увидел, как Рейнолдс и Хадд отчаянно проглотив смешки, закашлялись в кулаки.

«Я болел за тебя». А ведь Джеймс почти забыл эту присказку. Он вспомнил её, лишь, когда капитан Джек Воробей, не в меру расхрабрившийся от своей безнаказанности, позволил себе издевательски сочувствовать отвергнутому невестой противнику. Джеймс тогда хорошо рассмотрел физиономию пирата, и все же он узнал в нём бывшего сослуживца только по этой фразе. Спустя пятнадцать лет в Джеке Воробье почти ничего не осталось от Джона Брайтена, молодого капитана линкора «Разящий».
В тот же день назначения, согласно устоявшейся традиции , команда линкора получила разрешение на увольнительную. Все желающие могли отправиться в город, с тем, чтобы выпить за здоровье своего нового капитана. На корабле оставались лишь те, кому не повезло нести вахту.

Капитан Брайтен так же собирался отправиться в город. Он, конечно, мог присоединиться к застолью в обществе своих офицеров, однако Джон явно предпочитал Элю вино вдовы Клико , а болтовне просоленных служак объятия очередной своей миловидной знакомой. Джон казался вполне счастливым и довольным жизнью, и у него было с кем отметить свое назначение. Уходя в эту увольнительную вместе с другими лейтенантами, Джеймс видел Брайтена в последний раз.

Они обосновались в небольшой таверне не далеко от порта. Место было не самым лучшим, но в нем хотя бы не было матросов с их линкора, которые теперь радостно чокались за здоровье капитана Брайтена в каждом втором близлежащем кабаке. Это обстоятельство в основном и определило выбор лейтенантов. Хозяин старался угодить благородным гостям как мог, и вино полилось рекой, развязывая языки и проявляя скрываемые мысли. Питер Уотер явно поставил себе задачу выпить как можно больше и в скором времени он уже заснул на столе, явно переоценив свои возможности. Томас Рикетт и Алан Рейнолдс оказались более стойкими или менее огорченными, а потому они все еще сохраняли способность вести беседу с Норрингтоном и Трейдером, которые и сами уже изрядно «приняли на грудь». Джеймс сидел, мрачно глядя в свою кружку. Его нетрезвое состояние усугублялось неприятной тягучей тоской.

- Забудьте обиду, Хью, - убеждал лейтенант Рикетт, - Теперь уже ничего не изменить.
- Я уверен, Джон будет хорошим капитаном, - добавил он, уже плохо ворочая языком, однако, вздохнув, Томас вновь отпил вина.
- Вы, Рикетт, видимо все еще рассчитываете на должность первого лейтенанта, при вашем друге? – осведомился Трейдер, не хорошо усмехнувшись.
- Джон, хорош–ий, человек! - неожиданно отозвался почти уснувший лейтенант Уотер.
- Я верю Брайтену… мы же сами… пришли поздно… Вы не правы, Трейдер… сами хотите первым лейтенантом… - бубнил Питер на уровне столешницы, постепенно затихая во сне.
Презрительно взглянув на совсем захмелевшего мальчишку, Трейдер обвел гневным взглядом Рикетта, Норрингтона и Рейнолдса, а затем продолжил:
- А не кажется ли вам, господа офицеры, что служить под командованием такого бесчестного типа, не достойно дворянина?

Как ни странно, ему никто не возразил. Все только молчали, и Джеймс хорошо это помнил. Так же он помнил, что, не смотря на молчание, мысленно был согласен с Питером Уотером. Они сами были виноваты в наложенном на них взыскании. Капитан Гарднер поступил правильно. Но кроме этого Джеймс понимал, что сам был ни чем не хуже Джона, и только злополучная шутка помешала ему занять должность капитана. Уязвленное честолюбие не дало ему тогда высказаться против, и лейтенант Трейдер продолжил «лить яд»:
- Да, я желал получить чин первого лейтенанта, а кто из нас не желал этого? Знаю только одно, господа. Будь на месте Брайтена любой из вас, я выпил бы за его здоровье с большим удовольствием.
С этими словами он выплеснул остатки выпивки прямо на пол, а затем крикнул трактирщику:
- Еще вина!
- Что же нам сделать, убить его? – мрачно пошутил Рейнолдс.
- Глупость, - отозвался Норрингтон, его начинал раздражать этот разговор.
- Прошу прощения, господа офицеры, - услышали они вдруг и обратили взгляды к говорившему.
- Я случайно слышал ваш разговор, - вкрадчиво уточнил молодой человек лет двадцати не высокого роста. Все время их разговора он видимо сидел за соседним столом, тщательно прислушиваясь к их словам, и стал «случайным» свидетелем всего сказанного. Неброско одетый он напомнил Норрингтону чиновников не высокого ранга, что появляются и исчезают как тени в самый неподходящий момент. Молодой человек был действительно неприметен.

- Кто вы, черт вас дери? – нелюбезно отозвался Трейдер, напившийся уже до состояния готовности к драке.
- Моё имя вам вряд ли что-то скажет, джентльмены, - ответил спокойно незнакомец, - Я тот, кто сможет вам помочь.
- Наемный убийца? – с усмешкой предположил Алан Рейнолдс.
- Лучше, - улыбнулся их сосед, подходя к ним - Я агент Ост-Индийской Торговой Компании, моё имя Бекетт. Моя прямая обязанность избавлять мир от пиратов, зарящихся на чужое.

Затем, мистер Бекетт предложил им выгодную сделку. Он говорил, что это будет отличная шутка, которая заключалась в том, что каждому из лейтенантов, нужно было написать лжесвидетельство об опознании капитана Джона Брайтена. Им ничего не нужно было делать, только не подтвердить личность своего капитана в нескольких строках и поставить подпись. Джеймсу казалось, что Бекетт пообещал тогда, что Брайтена отпустят утром. Джона должны были просто хорошенько проучить, указав ему истинное его место, а после выпустить. Впрочем, возможно Джеймс сам придумал себе это.

Трейдер должно быть первым понял тогда о чем на самом деле идет речь. Он нацарапал своё свидетельство первым, а затем передал перо Норрингтону со словами:
- Давайте, Джеймс, один росчерк пера и вы станете нашим капитаном. Вы, а не этот «выскочка».
И Джеймс написал. Далее подписи поставили Рейнолдс и Рикетт. Уотер, к тому времени уже давно спал, склонившись головой на стол, и Джеймс составил свидетельство вместо него, а остальные кое-как вразумили мальчишку написать на нем свое имя. Свидетельство от Джорджа Хадда, который тогда стоял на вахте и не пошел с ними, так же пришлось полностью написали самим. Наконец, получив все бумаги, агент Торговой Компании откланялся. Узнав, куда направился Джон Брайтен, он вышел из таверны, а лейтенанты собрались вернуться на свой корабль.

Все стало ясно, когда Джон не вернулся следующим утром. Осознав, что совершили преступление, лейтенанты договорились обо всем молчать. Благо, что Уотер ничего не помнил, а Хадд ничего не знал.
Командованию, конечно же, вскоре стало известно об исчезновении нового капитана. Его искали, но безуспешно, а после, не долго думая, Джону Брайтену заочно предъявили обвинение в дезертирстве. Адмирал категорически отказался передавать вдруг освободившуюся должность какому-либо еще безответственному мальчишке, и Джеймсу так и не довелось тогда стать капитаном «Разящего». Должность занял совсем другой человек, пожилой неврастеник, обожавший лесть. Он тут же назначил Хью Трейдера своим первым лейтенантом.

Норрингтон так и не узнал тогда, куда пропал Брайтен. Он не знал, как проходил его арест, как его клеймили. С того утра Джеймс решил считать его погибшим и не вспоминать больше о листке с размытыми строчками. День форы, данный Норрингтоном бывшему сослуживцу как возможность начать новую жизнь, была своеобразной попыткой успокоить совесть, внезапно встревоженную неожиданной встречей. Однако Джон уже не был Джоном, а давно разочаровавшийся в «честной жизни» Джек Воробей оставил эту возможность не использованной. И размеренная жизнь коммодора Норрингтона вскоре пошла под откос.

После гибели «Черной Жемчужины» у Острова Креста Джеймс вздохнул свободно. Чёрное честолюбие, восторжествовавшее пятнадцать лет назад, победило вновь. С той лишь разницей, что теперь Норрингтон был не хозяином положения, а его заложником…

- Адмирал? – раздался вдруг обеспокоенный голос из-за дверей его каюты, - Что-то разбилось? Вы в порядке?

Джеймс пришел в себя. Он поднялся, одергивая помятый мундир, и пригладив растрепанные волосы, ответил невидимому собеседнику:
- Все в порядке, капитан Уотер! Распорядитесь сообщить капитану «Королевы Елизаветы», что я жду его у себя.

[Белл Уоркис]

Иллюстрация

Лейтенант Джон Брайтен и мичман Гиббс на "Разящем".

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (начало)

Элизабет сама себе напоминала русалку. Она сидела в темном затопленном отсеке «Летучего Голландца» на полу. Изумрудная полумгла освещалась лишь призрачным свечением, исходившим от обшивки и переборок мертвого корабля. Длинные волосы окутывали её словно облако, медленно следуя за каждым поворотом головы. Рыбки, заплывавшие в небольшие щели в бортах, принимали её шевелюру за копну водорослей, и девушке не раз приходилось отмахиваться от назойливой морской живности, облюбовавшей ее волосы в качестве укрытия.

Сразу же, как только Джек перешел на «Черную Жемчужину», пираты Джонса оттащили оставленную им заложницу в тесный отсек, который располагался на юте корабля. Дейви Джонс посчитал это небольшое помещение самым надежным местом заключения. Он хотел сохранить пленницу в целости, поскольку она была единственным его шансом получить обратно украденное Сердце, и вместе с ним
свободу. Поскольку клетки для арестованных предназначались для еще не умерших «новобранцев», которых запирали там по нескольку десятков человек, с девицей могло случиться все что угодно. Освобождать же для заложницы отдельную клетку Джонс не собирался.

Элизабет была только рада. В одиночестве она могла без помех подумать обо всем случившемся, и размышлениям её не мешало абсолютно ничего. В отсеке, где поместили мисс Свон, не было даже того, за что можно было ухватиться при погружении или подъеме «Голландца». А потому, при первом же спуске под воду, когда она соскользнула по наклоненным доскам пола прямо навстречу бурлящему потоку, заполнявшему её отсек, Элизабет пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы не впасть в истерику.

«Летучий Голландец» проделывал свой путь под водой. Элизабет сидела посреди своей темницы, обхватив колени руками. Она старалась держаться подальше от шевелящихся щупальцев морских полипов и прочей дряни, что обжила бортовые переборки. Как ни старалась мисс Свон, она не смогла сейчас придумать ни плана побега, ни дальнейших действий. Воспоминание о прощании с капитаном «Черной Жемчужины» затмевало собой все, но попытки вызвать в себе праведный гнев почему-то заканчивались неудачей. Еще на палубе «Летучего Голландца», когда капитан Джонс издевательски позволил «голубкам» попрощаться, Элизабет готова была лишить Джека жизни заново. Тогда она действительно хотела его убить, но не сейчас. Капитан Воробей смог изменить её отношение к себе всего лишь парой фраз.

Мисс Свон понимала, как должно быть, трудно было ему сказать те слова, и как он не хотел, чтобы она думала о нем плохо, если решился сказать их. Осознавая это, Элизабет не могла гневаться. Напротив, чувство внутреннего торжества все сильнее охватывало её, когда она вспоминала их прощание.
«Как он сделал это», - думала Элизабет, - «Он признался, но не в своей слабости». Он вовсе не ждал благоговейно приговора суровой возлюбленной. Сумев вложить все, что чувствовал, только в одно слово, Джек потребовал доверия и разом смог уничтожить в её сердце всю подозрительность и гнев.

Теперь девушка была почти уверена, в том, о чем подозревала уже давно и в том, чего ей в тайне очень хотелось. Невероятно, капитан Джек Воробей обещал вернуться за ней. Невозможно, он сказал, «любимая», а она поверила ему. «Может быть, я действительно, что-то значу для него?» - задавалась вопросом белокурая лицемерка, прекрасно зная ответ. «Конечно, я тогда дала ему повод», - скромно признавалась она себе, не без удовольствия вспоминая свою «спасательную» выходку с кандалами. «Но неужели он воспринял все всерьез?» - опять спрашивала она сама себя, пряча слишком довольную улыбку. «Но ведь я не могу ответить ему взаимностью», - увещевала она сама себя, тут же находя оправдание: «Но наверно, я должна дать ему шанс, ведь он действительно добряк, и было бы жестоко никак не поддержать его добрых намерений». Рассуждая так, Элизабет чувствовала почти умиротворение. Пленница Дейви Джонса, запертая на «Летучем Голландце» без шансов когда-нибудь вернуть себе жизнь и свободу, закусывала губы, пытаясь сдержать счастливую улыбку. Одним словом, мисс Свон выглядела так, словно ей только что сделал предложение сам принц Уэльский.

«Его слова не могли быть ложью», - рассуждала мисс Свон, чувствуя душевный подъем. «Ведь, Джеку незачем было лгать мне. Что он получил бы от этого обмана?» Но её внутренний голос, знал ответ и на этот вопрос: «Только надежду, что ты поверишь ему, что когда-нибудь дашь ему шанс!» - нашептывал он ей.

Наслаждаясь своими догадками, Элизабет избегала только одного - она не позволяла себе слишком пристально заглядывать в собственную душу. Вместо этого, она наконец-то позволила себе признать, что Джек действительно, как она говорила, добряк. Вместе с этим она смогла взглянуть на его поступки несколько иначе. Теперь со спокойной совестью она решила для себя, что хотя его выходки и отличаются эксцентричностью, непредсказуемостью и рискованностью, его способность находить выход из самых невероятных ситуаций, не может не вызывать уважения и восхищения. Теперь, предварительно дав себе слово, что её новое отношение навсегда останется для Джека тайной, мисс Свон наслаждаться этими чувствами.

Увы, эти воспоминания были единственным утешением Элизабет в плену.

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (продолжение)

Удивительно, но за несколько дней, что мисс Свон находилась в плену, к ней ни разу никто не приходил. Никто не заботился о пленнице, равно как и никто не угрожал. Ей не приносили еду или воду, которые ей, конечно, были не нужны, а Джонс, похоже, вообще забыл о ней. В отсеке, где сидела девушка, не было даже двери, в которую можно было бы возмущенно поколотить для развлечения или попытаться открыть. Вернее дверь была, но она так хорошо вросла в стену, что определить её место расположения Элизабет теперь уже не могла.

«Летучий Голландец» стремительно рассекал подводные глубины, стремясь к неизвестной цели. Тени, изредка заслоняющие узкие щели в его бортах, напоминали мисс Свон и о других кораблях, что следовали сейчас за «Голландцем», как хищная стая за грозным вожаком.

Как смогла заметить пленница, её темница находилась прямо над каютой капитана Джонса и непосредственно под палубой капитанского мостика.
Такой вывод был сделан Элизабет благодаря узнаваемым глухим постукиваниям крабовой лапы, которые раздавались то над её головой, то доносились из-под пола. Каждый раз, когда морской дьявол взбирался на капитанский мостик, его тяжелая поступь разносилась, едва ли не по всему кораблю, заставляя моллюсков и актинии, распустившиеся на переборках, пугливо сжиматься. Элизабет и самой становилось не по себе от этих мерных и неторопливых шагов. Но еще более не по себе ей было, когда «Голландец» поднимался на поверхность, и Джонс возвращался в свою каюту. Однажды, в полной могильной тишине корабля, из-под ветхих палубных досок, донеслась тихая переливчатая мелодия – старинный печальный мотив, которого Элизабет никогда не слышала прежде. Едва уловимые переливы звуков походили на «голос» музыкальной шкатулки, который казался слишком призрачным и нереальным для такого нечеловеческого места. Отжимая воду из волос, Элизабет замерла на месте, прислушиваясь. Стараясь не потерять этой мелодии из-за случайно скрипнувших досок, девушка осторожно приблизилась к щели, ведущей насквозь в каюту капитана, и, распластавшись прямо на полу, прильнула к щели ухом. Но, к сожалению, мелодия уже утихла. Она прозвучала лишь единожды и, через некаторе время, Элизабет почти уверилась, что услышанное было лишь плодом её воображения.

По ощущениям заложницы, с тех пор как она оказалась на «Летучем Голландце», прошло не более трех дней. На третьи сутки пути «Летучий» выплыл из глубины и встал на рейде у небольшого островка и, как только это произошло, Элизабет воспользовалась удачным расположением своей темницы в полной мере. Проще говоря, как только корабль Джонса поднялся выше уровня моря, мисс Свон без зазрения совести начала использовать любую возможность для подслушивания, и очень скоро была в курсе всего, что происходило на капитанском мостике. Ей удалось выяснить, что остров, у которого они остановились, называется Исла де Кулебра*, и что это именно то место, у которого должна состояться встреча эскадры мертвых с мистером Норрингтоном.

Элизабет не знала, радоваться ей этой новости или нет. Обида на бывшего коммодора, оставившего их без последнего шанса на спасение, была очень сильна. Его поступок имел слишком много последствий, чтобы просто забыть о нём, но с другой стороны девушка была непротив выбраться с проклятого корабля. А потому, мысль о том, чтобы привлечь внимание Джеймса просьбой о помощи, сейчас показалась мисс Элизабет очень соблазнительной. Мучимая сомнениями и решив про себя не раз, что ожидание в полном бездействии является самой ужасной карой, пленница едва дождалась конца дня.

Она бродила в своем отсеке вдоль корабельного борта, обращенного к морю, пытаясь заглядывать в щели, чтобы разглядеть приближающийся к ним корабль. Наконец, он показался, и Элизабет узнала его. Эта была «Старушка Бетти», как её шутливо прозвали капитаны ямайской эскадры. Некогда величественный, а ныне слишком одряхлевший фрегат «Королева Елизавета» встал на рейде неподалёку от них и спустил на воду шлюпку, которая тут же направилась в сторону «Летучего Голландца».

Наконец, услышав из-под пола тяжкую поступь морского дьявола и шаги множества людей следовавших за ним, Элизабет тут же приникла к щели ведущей в каюту капитана Джонса. Пытаясь рассмотреть тех, кто собрался у него, мисс Свон заметила внушительную шляпу морского дьявола, узнаваемо возвышавшуюся над вошедшими. Джонс прошел в глубь и встал почти под тем местом, где его пленница, отделенная только тонкой потолочной переборкой, притаилась в верхнем деке**.
---------------------------
* Исла де Кулебра – Змеиный Остров (исп.)
**Дек - пространство между двумя палубами на корабле.

Глава 14. Живые и мёртвые (продолжение 1)

Со всех сторон, капитана Джонса окружали пираты. Судя по остаткам разложившихся одежд, все они принадлежали разным народам и временам, и были капитанами с поднятых из Чёртовой Прорвы судов. Норрингтон появился последним, бывшая невеста едва узнала его.
Джеймс сильно изменился с тех пор как был подобран капитаном Джеком Воробьем на Тортуге. Он вновь носил синий морской мундир, который Элизабет определила как адмиральский, и имел при себе весьма знакомую шпагу. Несомненно, лорд Бекетт вернул его на службу и, судя по всему, весьма успешно. Но теперь мисс Свон понимала как никогда – от былого Джеймса Норрингтона, охотно верившего ей, не осталось и следа. Отказавшись от мысли просить его помощи, Элизабет вся обратилась в слух, ожидая узнать хотя бы, зачем был созван этот совет живых и мёртвых.

Между тем, не торопясь, адмирал прошел между расступившимися пиратами, оценивающе рассматривая едва ли не каждого. В этот момент, он отчего-то напомнил Элизабет посетителя в музее. Впрочем, Норрингтон явно испытывал отвращение ко всем присутствующим. Собственно, как и присутствующие к нему.

- Осматриваете новобранцев, мистер Норрингтон? – поинтересовался морской дьявол, принимаясь вновь попыхивать своей трубкой. Дым от неё предательски поднялся к потолку, затмевая для Элизабет картину происходящего.
- Корабли отборные, капитаны тоже, – с деланным усердием похвалился Джонс, явно не нуждаясь ни в чьем одобрении, - Все как вы приказывали, мистер.

- Адмирал… - поправил его Джеймс абсолютно безразличным голосом, - Адмирал Норрингтон. Я вижу, мистер Джонс, вы постарались на славу. Не судите меня за любопытство, не всякий день увидишь столько легендарных разбойников, собравшихся ради общего дела.

Пираты, явно не одобряли этого высказывания, но Джонс успокоил недовольство одним взглядом. Выпустив клуб дыма, он не желал продлевать светскую беседу, и ждал только услышать, наконец, подробности об этом самом деле. Элизабет ожидала тоже.

- Итак, - начал Норрингтон, - я думаю, губернатор Бекетт будет весьма доволен, вашими стараниями, мистер Джонс. Теперь, когда выполнено первое условие нашего уговора, я должен сообщить вам дальнейший план действий.

Услышав слова «губернатор Бекетт» Элизабет замерла, не в силах пошевелиться, а Джеймс, сделав небольшую эффектную паузу, продолжил:
- Губернатор Бекетт приказывает вам следующее: ровно через день после отплытия «Королевы Елизаветы» с Исла де Кулебра вы и ваша эскадра должны отправляться в сторону Ямайки. Лорд Бекетт приказывает вам и вашей эскадре напасть и разграбить Порт-Ройял.

Элизабет показалось, что холод корабельных досок пронзает её насквозь. Словно лишившись последних сил, она лежала на полу своего отсека, отказываясь осознавать то, что сказал Джеймс. Среди пиратов поднялся гул одобрения. Видимо слухи о богатствах ямайской столицы достигли уже и Чертовой Прорвы. Джонс же, совершенно не удивился такому приказу, и продолжал внимательно слушать посредника своего поработителя.

- По прибытии на Ямайку вы вступите в бой, - продолжал Джеймс, подходя к кормовому окну и апатично рассматривая вид за ним, - С моей эскадрой и гарнизоном форта. Сопротивление будет чисто символическим, об этом я позабочусь. В обязательном порядке вы должны потопить «Королеву Елизавету», а остальные корабли можете отправлять на дно по вашему усмотрению, но линкоры «Картахена», «Ориноко» и «Либертина» должны остаться на плаву. Их нужно сохранить. Постарайтесь так же не особо калечить их команды. После того как сопротивление моей эскадры будет сломлено, ваша команда может высадиться в городе.

Джеймс умолк.

- Это все? – спросил Джонс спокойным тоном так, словно его попросили всего лишь совершить погружение «Голландца» на дно. Норрингтон ответил через секунду, все так же, не отрываясь от окна:
- В городе вы должны устроить погром. Ваши команды могут грабить горожан и форт, но главное что вы должны сделать – ворваться в губернаторское казначейство. Это обязательно. После, можете убираться прочь. Да, и еще… к дому самого губернатора, вы не должны подходить, ни при каких условиях.

Элизабет не видела, но была уверена, что, задав следующий вопрос, Дейви Джонс ухмыльнулся:
- А казначейство, надо полагать, уже ограблено самим губернатором? И денежки в надежном месте?

Проигнорировав этот вопрос, Норрингтон обернулся к морскому дьяволу и твердо закончил:
- Когда вы завершите все в Порт-Ройяле, губернатор приказывает вам отправиться на близлежащие к Ямайке острова, вы знаете какие. Ваша эскадра должна будет присоединиться к моим уцелевшим кораблям, чтобы устроить карательный поход на Тортугу.

Услышав это Дейви Джонс, рассмеялся и тут же нахально отозвался предположением:
- Конечно, ведь правительству нет разницы, напали на город живые пираты или мертвые?
- Совершенно верно, - ответил ему Джеймс, становясь напротив морского дьявола.
- Да, кстати, - сказал он вдруг, желая, видимо, оставить последнее слово за сбой, - Все, что ваши люди возьмут в городе, вы должны будете сдать на «Картахену», сразу же после похода на Тортугу.

Этих слов Элизабет уже не расслышала. С трудом, преодолев охватившую её слабость, девушка села на полу своей темницы. Голова словно разрывалась: «Порт-Ройял. Лорд Бекетт – губернатор. Что он сделал с отцом? А что станет с Джеком? Ведь отправившись к Бекетту, он попадет в самое пекло? А если не отправится, его все равно убьют на Тортуге, куда он точно вернется в любом случае» Девушка растерянно потерла лоб. Еще не зная, что предпринять, она вновь прильнула к щели в полу.

- Что же Порт-Ройял, так Порт-Ройял, - миролюбиво согласился Дейви Джонс с Норрингтоном, вновь раскуривая трубку.

Морской дьявол смотрел на адмирала-пирата, и его лица не было видно за полами огромной шляпы. Но вдруг, выдохнув очередное облачко дыма, человек-спрут поднял голову к потолку кают-компании и посмотрел в упор на Элизабет. Девушка пришла в ужас и тут же отшатнулась прочь от щели. Сквозь доски он не смог бы её увидеть, но сейчас мисс Свон была уверена – Джонс знал, что она их подслушивала. В момент, когда он взглянул наверх, ей показалось, что он посмотрел прямо в её глаза. Элизабет ничего не успела предпринять, как в ту же минуту переборка под ней разошлась и девушка с криком провалилась в кают-компанию.

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (заключение)

Визжа, Элизабет обрушилась прямо на головы собравшимся внизу мертвецам. При этом она очень удачно упала прямо кому-то из них на руки. Взглянув в лицо того, кто успел её подхватить, Элизабет потеряла дар речи со страха, вызвав этим у поймавшего её пирата полный восторг:
- Леди! Какая честь для меня! – развязано рассмеялся полусгнивший «кавалер», улыбаясь во весь рот.

Едва ли его теперь можно было узнать, но молодецки закрученные усы и окладистая борода выдавали в нем некогда весьма известную личность, и Элизабет вспомнила, кого напоминало ей это обезображенное лицо. В её «книжках про пиратов» были хорошие картинки.

- Но неприлично так обращаться к даме, - галантно продолжил пират, склоняясь к самому лицу перепуганной девушки, - Позвольте мне представиться! Сэр Морган* к вашим услугам, леди! Но таким красоткам как вы, я разрешаю называть себя просто Генри! А теперь познакомьтесь с остальными! Франсуа, держи!

Мисс Свон не успела даже пискнуть в протест, как, сказав это, сэр Генри легко перебросил её на руки другому рыжебородому мертвецу.

- Франсуа Л’Оллоне**, мадам! – тут же представился кривой на один глаз пират, гнусавя с французским акцентом. По виду он казался настоящим мерзавцем, а его лицо и тело были располосовано множеством шрамов. Подхватив Элизабет, он сипло рассмеялся и перебросил девушку в руки своему соседу, коренастому верзиле.
- Контр-адмирал Френсис Кналлейс***, мисс! – прорычал тот, неприятно сжав её в объятиях, но Элизабет уже пришла в себя. Отчаянно рванувшись из его грубых лап, мисс Свон удалось освободиться, тут же упав на пол. Далее она не видела, кто поднял её за шиворот и поставил на ноги. В следующий момент Элизабет уже начали трясти и швырять друг к другу с угрожающими криками:
- Подслушивала, дрянь?!
- Выпустим ей кишки, да и дело с концом!
- А хороша крошка, как жаль, что я мертв!

Элизабет, взвизгивая, отчаянно отбивалась от окруживших её мертвецов. В душе девушка понимала, что это представление длится лишь до тех пор, пока позволяет Дейви Джонс. Он же не мог не понимать, что капитан Джек Воробей захочет обменять Сердце на «свою женщину», только в случае, если она останется целости и сохранности. В этот момент Элизабет надеялась на свою ценность в качестве заложницы, как никогда. Но Дейви Джонс не спешил прекратить веселье своих капитанов, продолжая безразлично наблюдать за всем со стороны.

Неожиданно Элизабет услышала голос Джеймса Норрингтона. Стараясь не выдавать волнения, бывший коммодор осведомился как можно более не заинтересованно:
- Капитан Джонс, откуда у вас на борту эта… женщина?
Морской Дьявол ответил ему совершенно спокойно:
- Это не ваше дело, мистер Норрингтон. А вы наверно уже хотите забрать её? Если это так, то на сей раз я вам откажу…
Выдохнув струйку дыма прямо в лицо адмирала, морской дьявол продолжил, едва ли не со злорадством:
- Ведь мы не заключали с лордом Бекеттом договора о выдаче пленников.

Между тем, Элизабет уже подтащили к Джонсу, и поставили лицом к лицу с ним. Гордо вскинув голову, и откидывая с лица растрепанные волосы, Элизабет взглянула на Норрингтона со всем презрением, на какое была способна, но Джеймс остался хладнокровен:
- Никогда не поздно внести в договор новые пункты, - пробормотал он себе под нос, выдержав её взгляд. Тем временем Джонс издевательски обратился к своей пленнице:
- Что же нам теперь с вами делать, леди?

- Отдайте её мне, - раздался вдруг знакомый голос у неё за спиной. Элизабет узнала его, не смотря на примешивающиеся к словам булькающие звуки. Еще не видя того, кто произнес это требование, девушка замерла от ужаса. Да, его появление среди этих отборных головорезов было вполне предсказуемо. Мисс Свон заставила себя обернуться. Лицо было еще узнаваемым, хотя и сильно обожжено. Но, не смотря на это, бывшая «наложница» узнала своего «хозяина». В свое время, она слишком хорошо рассмотрела негодяя, чтобы не узнать его сейчас. Капитан Сяо Фенг стоял в толпе мертвых капитанов, скрестив руки на груди и не сводя взгляда с когда-то ускользнувшей от него добычи.

Джонс заинтересованно прищурил водянистые глаза. Он явно уже оценил все произошедшее, через секунду, вынув коралловый мундштук своей трубки из беззубой щели рта, он задумчиво повторил:
- В Порт-Ройял, так в Порт-Ройял...

Мокрые щупальца скользнули по лицу Элизабет, заставив её поморщиться.

- Леди получит тот, кто в сражении у Порт-Ройяла убьет капитана Джека Воробья, - провозгласил, наконец, Джонс. Душа Элизабет ушла в пятки.
- Я думал, капитан Воробей мертв, - мрачно сказал Норрингтон.
- Думайте лучше о вашем походе на Тортугу, - ответил ему морской дьявол, спокойный словно штиль.

------------------------------
*Генри Морган (1635 – 1688 гг.) – возможно один из наиболее выдающихся пиратов и корсаров, получил рыцарский титул и должность губернатора Ямайки.
**Франсуа Л’Оллоне (Жан-Давид Нау) – французский пират, один из самых жестоких.
***Френсис Кналлейс (Англия, около 1585) – контр-адмирал флота Френсиса Дрейка во время похода в Вест Индию, известно о значительных разногласиях между Кналлейсом и Дрейком.

[Капитан Анналита]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

[Белл Уоркис]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

А вот и продолжение...

Глава 15. Шкатулка без медальона (начало)

«Летучий Голландец» словно разрастался сам по себе, постепенно превращаясь в настоящую плавучую крепость. Изнутри он оказался еще больше, чем представлялось снаружи. Элизабет убедилась в этом лично, когда двое рыболюдов потащили её в трюм по темным нижним палубам и трапам. Но, в конце концов, вырвавшись из их грубых лап и одарив утопленников гневным взглядом, мисс Свон добилась возможности идти без чьей-либо помощи и теперь шагала за своим конвоем с видом пленной Жанны д’Арк.

После того как пленница «проломила» потолок капитанской каюты, Дейви Джонс решил, что до поры до времени новым местом заключения любопытной девицы все же станет арестантская клетка. Именно туда теперь и вели Элизабет. Временами тыкая ржавыми клинками в её спину, скалящиеся монстры подгоняли заложницу вперед. Она же шла, совершенно игнорируя их недружелюбие и сохраняя королевскую осанку. Элизабет размышляла о своеобразном чувстве юмора Дейви Джонса. Видимо, морской дьявол действительно ненавидел женщин вообще и её в частности – из всех присутствующих в кают-компании головорезов, он приказал «сопровождать» её в трюм самому неприятному для Элизабет типу – Сяо Фенгу. Китайский пират напротив был весьма доволен этим обстоятельством.

Недобро ухмыляясь, он шел впереди неё, освещая путь коптящим факелом. Световые блики от пламени танцевали на влажном дереве корабельного остова и остатках обшивки, заставляя моллюсков сжиматься и закрывать створки раковин. Шпангоуты «Летучего Голландца» торчали словно ребра, а мутная зеленая вода, затопившая трюм почти по колено, напоминала содержимое желудка гигантского монстра. На мгновение Элизабет показалось, что она спускается в брюхо Кракена. С трудом отогнав прочь эту мысль, она пробиралась следом за Фенгом между бочками, плавающими в трюме, стараясь не размышлять над тем, что еще могло плавать в этой мерзкой тинистой воде.

Укрепив факел на стене, Сяо Фенг громыхнул изъеденным солью засовом и отворил лязгающую дверь клетки. С видом гостеприимного хозяина жестом он предложил пленнице войти внутрь. Презрительно взглянув на пирата, Элизабет прошла мимо и уже сделала шаг внутрь своего узилища, как вдруг её схватили за волосы и с силой выволокли обратно. Через мгновение с перекошенным от ярости лицом Фенг уже грубо прижал девушку к переборке.

- Воровка! – прошипел Сяо ей на ухо.
- Не смейте прикасаться ко мне! - дерзко заявила Элизабет, приходя в себя, - Я не принадлежу вам, пока жив капитан Джек Воробей!

Сказав это, она рассчитывала напомнить о приказе Джонса, поскольку, потеряв над собой контроль, капитан Фенг явно забыл о словах своего хозяина. Бесстрашно посмотрев в глаза изуродованного утопленника, Элизабет выдержала его горящий гневом взгляд. Ей только оставалось надеяться, что её напоминание не окажется теперь для Сяо Фенга пустым звуком.

- Пока жив! – уточнил Сяо у её уха неестественно любезным тоном, - Вы даже не представляете, мисс, какое удовольствие доставит мне его смерть!

После этого, Фенг с силой втолкнул Элизабет в клетку и запер дверь. Едва не ударившись лбом о решетку, девушка уцепилась за прутья и с облегчением почувствовала себя почти в безопасности.

- К сожалению, я так и не смог ощутить тепла твоего тела и теперь уже не смогу, - цинично сожалел капитан из-за дверной решетки, - Но, будучи запертой в Чертовой Прорве, ты скрасишь мне годы и годы ожидания Страшного суда. Обещаю, того, кого ты называешь Воробьем, убью я.

Элизабет обернулась к пирату, рыболюды наблюдали за ними, ухмыляясь.

- Я бы пожала руку тому, кто вас убил! – бесстрашно заявила пленница, поднимаясь на ноги.
- К сожалению, для вас – это невозможно, - ухмыльнулся Фенг и, тут же помрачнев, продолжил:
- Не скрою, ваше бегство меня разгневало, я отправился в погоню. Ваша жалкая джонка была настигнута не далеко от Суматры. Но, к сожалению, я не смог найти ни вас, мисс, ни то, что вы у меня украли. Я нашел свою смерть. Признаю, это был достойное сражение, но пожать руку моему убийце никому больше не удастся.
- Тот юноша был храбрецом, - произнес китаец почти с уважением, - Теперь он мертв.
- А имя его должно быть вам знакомо? – предположил вдруг Фенг, - Окружающие называли его Тёрнером.

Если бы Элизабет была жива, она бы побледнела. Но сейчас она только смогла отступить на шаг в глубь клетки, пораженная тем, что сказал её враг.
- До встречи, мисс - попрощался Фенг, - До скорой встречи.

С этими словами капитан Сяо Фенг снял со стены чадящий факел и направился к трапу. Рыболюды последовали за ним, поднимая в затопленном трюме волнение. Через несколько минут пятно света от факела исчезло в верхнем деке, и Элизабет осталась в темноте, едва разгоняемой вечерними отсветами солнца, проникающими сверху в дыру между палубными досками.

Прислонившись спиной к решетке, Элизабет молчала. Тяжесть появившаяся в её груди, словно клонила к земле. Мысль о том, что Уилл может быть давно убит, совсем не приходила в её голову. Более того, она вообще забыла о своем нареченном. Скорее даже она намеренно не хотела вспоминать о нем. Словно отгораживаясь от чувства вины перед тем, кому обещала своё сердце, за то, что так долго обманывала его, за то, что отстранялась от него и за то, что все чаще думала не о нём.

Теперь же стыдиться было не перед кем. Но отчего-то лучше от этого Элизабет не стало. Напротив, она впервые по настоящему почувствовала себя предательницей. Не нужно было быть особо наблюдательной, чтобы понять – если и был среди них человек более не заинтересованный в путешествии к Чёртовой Прорве, это был Уилл Тёрнер. И все же, не смотря ни на что, верный своей взбалмошной невесте Уилл отправился в это плавание. Только ради неё. И вот теперь он мёртв.

«Уилл мёртв? Этого не может быть… Этого не должно было случиться, только не с ним. Он не мог!» - мысленно протестовала Элизабет, почувствовав себя вдруг маленькой и беззащитной. Она не трусила, нет. Она не трусила даже в детстве. Она не привыкла бояться, сгибаться перед опасностями, отступать. И причиной тому отчасти был верный Уилл, который приучил её к мысли, что он всегда где-то рядом и всегда придет на помощь. Теперь же, Элизабет как никогда прежде чувствовала, что осталась совершенно одна, не смотря на то, что она все же надеялась на возвращение Джека.

Элизабет хотелось плакать. Из-за Уилла, из-за себя и немножечко из-за Джека. Но слёз не было. Чтобы облегчить душу, она должна была вернуться к жизни. Надежда же на спасение угасала с каждой секундой. Ведь как бы то ни было, мисс Свон понимала, что надежда эта слишком призрачна. Уилл теперь больше никогда не сможет помочь ей, а Джек… Джек даже если и желает искренне спасти её то, слишком много смертельных опасностей предстоит ему преодолеть на обратном пути на «Летучий Голландец». Тем более теперь, когда Дейви Джонс натравил на него всю свою эскадру. Элизабет не была уверена, захочет ли пират подвергнуть такому риску свою вновь обретённую жизнь.

Все это значило одно - освобождение с «Летучего Голландца» отныне было только в её собственных руках. Собравшись с мыслями, девушка смогла справиться с тоской подрывавшей её силы. Она не собиралась сдаваться и теперь нашла для себя новую цель - побег.

[scorpionchik]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

Полностью согласна!!! Нет, не полностью... Великолепно, освунительно, безумно хорошо!!!! ПРосто слов не могу подобрать... Ксена, ты - чудо

жду еще!!! Пиши, дорогая!!!!

[Белл Уоркис]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

Полностью согласна!!! Нет, не полностью... Великолепно, освунительно, безумно хорошо!!!! ПРосто слов не могу подобрать... Ксена, ты - чудо
жду еще!!! Пиши, дорогая!!!!

Спасибо! А вот и продолжение

Глава 15. Шкатулка без медальона (продолжение)

Намерение сбежать с «Летучего Голландца» не дожидаясь чьей-либо помощи, было тем более актуально, учитывая, что Дейви Джонс пообещал Элизабет своим пиратам в качестве награды. Правда, бежать было некуда. Даже если бы Элизабет и удалось какими-нибудь ухищрениями выбраться из трюма, единственным местом, где она могла укрыться, был близлежащий Исла де Кулебра. Само собой, в первую очередь Дейви Джонс приказал бы искать заложницу там, а несколько тысяч утопленников его эскадры мгновенно перебрали бы островок по камешку.

Кроме того, название этого клочка земли говорило само за себя. Выяснять, действительно ли змеи являются его полноправными хозяевами, Элизабет совершенно не хотелось. Размыслив, таким образом, мисс Свон пришла к выводу, что лучшим моментом для побега остаётся прибытие «Летучего» в Порт-Ройял. В конце концов, она прожила в этом городе более десяти лет своей жизни. Воспользоваться неразберихой в бою, украсть шлюпку и добраться до берега, когда пираты подойдут к городу – вот был лучший вариант, который она видела. Девушка была уверена, что затеряться в городе будет проще, Бекетт её появления наверняка не ожидает, а Джонсу тогда уже будет не до неё. Отчасти Элизабет надеялась, что Джек тоже окажется где-нибудь поблизости, и вместе они смогут выкрутиться. И еще, ей очень хотелось разыскать своего отца.

Наметившийся было план, обнадежил пленницу, но два обстоятельства по-прежнему не давали ей покоя. Побег с «Голландца» возвращал ей свободу, но не жизнь. Кроме того, даже чтобы пробраться к шлюпке, нужно было для начала выбраться из трюма.

Ход мыслей мисс Свон прервал приказ Джонса донёсшийся с верху, следом за постукиванием его крабовой ноги:
- Готовьтесь к бою!
- Будет исполнено капитан! Зададим им жару! – послышался в ответ знакомый злобный рык акуломордого верзилы.
- Вот и шанс, мистер Джонс, показать, на что способна ваша эскадра, – резюмировал безразличный голос, и Элизабет узнала Норрингтона, - Надеюсь, этот бриг не сможет от вас уйти?

Ответа не последовало, но видимо, Дейви Джонс вообще не удостаивал ответом подобные вопросы. Вместо этого до Элизабет донеслось насмешливое ворчание все того же акуломорда и неуклюжий топот, перекрывающий уже удаляющиеся голоса Моргана, Л’Оллоне и других, который указывал на то, что команда «Голландца» уже бросилась выполнять приказ капитана.

Какому-то судну явно не повезло подойти к Исла де Кулебра слишком близко и стать свидетелем слишком многого. Несомненно «Летучий Голландец», да и другие корабли готовились к бою. Корпус разворачивался и вода, бившая в борт, хлестала под напором во все щели. Кряхтение такелажа и дерева в темноте казалось особо зловещим. Словно обладая своим голосом и привязанной к полусгнившему остову страдающей душой, корабль-призрак проклинал свою судьбу.

Схватившись на ощупь за решетку своей клетки, Элизабет старалась не упасть в воду, когда корпус сотрясли удары ядер из орудий оборонявшихся. Сражение не заняло много времени.

Сначала сверху раздавались грохот и всполохи залпов, скрежет металла и скрип разбиваемого ядрами дерева, крики гибнущих, затем всё стихло. «Голландец» погрузился в неестественную тишину, и Элизабет поняла, что морской дьявол и его команда направились на захваченное судно, чтобы вершить суд и подбивать слабые души идти в добровольное рабство. Пытаясь найти хоть какую-то возможность узнать, какой корабль стал жертвой нападения, Элизабет напряженно вслушивалась в темноту, подняв голову к пролому в палубе, который уже почти не давал света. Но расслышать что-то из трюма было не возможно. Все, что улавливало её ухо – это журчание воды и падение капель с потолка.

Сколько прошло времени Элизабет не знала, но это ожидание показалось ей вечностью. Наконец, свет факелов разорвал темноту затхлого трюма, и, тяжело шлёпая лапами по покосившейся лестнице трапа, все те же рыболюды спустились в трюм второй раз за этот вечер.

Инстинктивно Элизабет отошла в глубь клетки. Рыболюды тащили обессиливших от ужаса пленников под локти и через мгновение, издевательски хохоча, почти швырнули их в арестантскую, где сидела заложница.

- А это ваша персональная каюта, сеньоры! Посидите-ка пока здесь, продажные душонки! – злорадно гнусавил один из них, выглядывая из раковины поглотившей его голову.
- Вам тут не будет скучно! – поддержал другой, многозначительно взглянув на мисс Свон, которую все еще не заметили её «соседи», хватавшиеся за решетку. Услышав это, Элизабет вопросительно изогнула бровь и замерла, дабы не произвести ни единого обнаруживающего её звука.

- Я... Я не хочу умирать!! – сорвался вдруг на крик один из пленников, трясясь всем телом. Его товарищ по несчастью тоже дрожал, но не проронил ни звука. Черноволосый и высокий он словно застыл, не позволяя обнажить эмоции.
- Ну-ну, сеньоры! – пригрозил утопленник-ракушка, и злобно ударил своим клинком по двери клетки, - Никто не хотел! Пойдем отсюда, Хосе, и оставь им один факел. Пусть полюбуются.

Хохотнув своей шутке, «ракушка» направился к трапу пока Хосе не без злорадства исполнял его просьбу. Элизабет молча наблюдала за пленниками, оказавшимися с ней в одной «каюте». Те же пожирая глазами трепет спасительного пламени, застыли у решетки, так и не обернувшись к девушке. Проявивший слабость моряк в промокшей насквозь парусиновой рубахе теперь тихонько скулил, шмыгая носом и пытаясь произносить какие-то молитвы. Приблизительно минуту, был слышен лишь его голос да треск факела, воткнутого в стену.

- Проклятая баба! – огрызнулся вдруг его сосед, - Все из-за неё. Угробила «Гарпию» и сама подохла! Дернуло же её идти сюда… Надеюсь, черти устроят ей хороший прием в преисподней! Как бы я хотел быть среди них!
- Анамария… Анамария… - отозвался вдруг его товарищ, с трудом говоря сквозь дрожь, - Она говорила, что заплатила им… заплатила она! Они не должны были… за что они нас?!
- Заткнись! – огрызнулся черноволосый, - Ты пожелал оказаться здесь сам, так же как и я.

Сказав это, пират устало отвернулся от дверной решетки и встретился взглядом с Элизабет.

[Белл Уоркис]

Глава 15. Шкатулка без медальона (продолжение 1)

- А это еще кто? - через мгновение пленник уже сделал шаг навстречу Элизабет, желая рассмотреть её лучше. На лице его отразилось нечто среднее между удивлением и радостью. Увидеть в арестантской клетке «Летучего Голландца» женщину, он явно не ожидал.

- Так вот, почему нам не должно было быть скучно, - усмехнулся он в полголоса.
- Д-девка… - заикаясь, выдавил его товарищ, тоже рассмотрев Элизабет. От удивления, он уже забыл о своих переживаниях и, все еще икая, уставился на мисс Свон.

Элизабет оценивающе смерила их обоих взглядом, лихорадочно соображая, что ей теперь делать. Пленники не догадывались, что оказавшаяся с ними в одной клетке девушка мертва и уже с интересом рассматривали все, что не скрывала её промокшая до нитки рубашка. Вдруг, не дожидаясь пока они окончательно придут в себя, Элизабет резко нарушила молчание:
- Я тебе не девка, дружок!

Голос её сам собой стал твердым, по-мальчишески задиристым и наглым. Таким же, когда полтора года назад, впервые переодевшись в мужской наряд, мисс Свон отправилась разыскивать капитана Джека Воробья.

- Я Лиззи-Заноза с «Черной Жемчужины»! На Тортуге все собаки знают нашего капитана - Джека Воробья, а ты разве не знаешь? – поинтересовалась она почти издевательски.

«Господи, что я говорю!» - думала Элизабет, продолжая все так же невозмутимо смотреть на ошалевших пиратов. Она сложила руки на груди, ненавязчиво мешая наглым взглядам рассматривать её тело под мокрой рубашкой. Элизабет пришлось немного изменить былую роль, но справлялась она с ней, по-видимому, не плохо. «Продажные души» остановились и переглянулись. Какое-никакое размышление вытеснило с их лиц затравленное выражение и вернуло более ли менее человеческий вид. Наконец, словно что-то припоминая, черноволосый переспросил:
- «Черная Жемчужина», говоришь? Как же, помню. Кто её не знает. Только она пошла на дно вместе с капитаном. На Тортуге это всем известно. Даже собакам.

Сказав последнюю фразу, пират неприятно и как-то уж слишком злорадно осклабился, действительно напомнив пса. Внутренне содрогнувшись от этой «улыбки», Элизабет презрительно хмыкнула и шагнула ближе к двери, показывая, что свершено его не боится:
- Конечно, встреча с «Голландцем» не прошла даром и для нас, - заявила девушка чуть раздраженно, - Иначе как бы я оказалась здесь? Меня взяли в плен, но только с чего вы взяли, что погиб наш капитан?
- Джек Воробей ушёл от Джонса живым? – недоверчиво изумился второй пират, справившись, наконец, с икотой.
- Капитан Джек Воробей! – строго поправила Элизабет.
- Неужели вы не слышали, что ему по силам обвести вокруг пальца кого угодно, будь то хоть Дейви Джонс? – разочарованно спросила она, вальяжно прислонившись спиной к решетке.

Элизабет начинала входить во вкус. Её напор явно изменил их намерения выместить на ней злость за все свои неудачи. Хотя и недоверчиво, но они все же слушали самоуверенную девицу. И решив воспользоваться этим, девушка поспешила вдохновенно продолжить:
- Послушайте, - сказала она, подражая доверительному тону Джека, - Вам ведь не хочется сгнить в этой клетке заживо?

Не услышав подтверждения, Элизабет решила, что они согласны. «Втроем выбраться из трюма было бы проще» - размышляла мисс Свон.
- Почему бы нам тогда не выбраться отсюда? – поинтересовалась она у пленников, тут же озвучивая свои мысли, - Втроём это сделать будет проще…

Слабый духом пират явно колебался, но его хладнокровный приятель был против инициативы проявляемой не в меру смелой девчонкой.

- Ты то может и в плену… но мы дали клятву! - отмёл он её предложение, зло усмехнувшись, - Нам нет пути назад, детка. И я лучше сгнию заживо, чем еще хоть раз в жизни послушаюсь бабу! Поняла?

Не говоря более ни слова, он схватил девушку за воротник и рванул к себе. Ткань неприятно затрещала.

- И раз мы будем гнить вместе, крошка, отныне ты будешь слушаться меня – Брайта-побирушку! И мне плевать на твоего капитана! Будь он хоть трижды жив и изворотлив!

С этими словами он ударил её об решетку и тут же сжал горло. Элизабет не чувствовала боли, да и дышать она все равно не могла, но безумный блеск в глазах Брайта-побирушки не предвещал ничего хорошего. Преодолев инстинктивное желание освободить горло, девушка попыталась ударить негодяя. Он же держал её на расстоянии вытянутой руки и только хохотал, ловко увертываясь неуклюжих взмахов её кулачков.
- Тише, детка, - увещевал он издевательски, - Иначе придется свернуть твою тонкую шейку!

Элизабет же не сдавалась и, наконец, попала в цель. Ответный удар был ощутимым, даже не смотря на бесчувственность умершего тела. Отлетев в угол клетки, Элизабет плюхнулась в воду, не удержавшись на ногах и с ненавистью взглянула на посмевшего ударить её мерзавца. Он же приближался:
- Для начала я всего лишь проверю, нет ли при тебе чего-нибудь ценного, из того, что принадлежало прежде мне. А то я таких как ты знаю! И глазом не успеешь моргнуть, как обчистите до нитки!

Рванув её за шиворот жилета, пират поднял девушку на ноги и тут же начал шарить по её карманам. Его приятель не предпринимал никаких попыток помешать этому. Намерения негодяя, схватившего её, не оставляли сомнений. Зажав жертву в угол, и не смотря на яростное сопротивление, Побирушка уже не только обшарил карманы Элизабет, но и успел стащить с неё портупею. Теперь же, гнусно ухмыляясь, он пытался добраться пряжки на ремне, стягивающем её талию.

Неожиданно сквозь прогнившие переборки и толщу палуб в трюм донеслись хриплые крики обитателей мертвого корабля: «Вниз! Вниз! На дно!». «Голландец» дрогнул и резко накренился на нос. Ревущий поток ворвался в трюм, сбивая с ног пленников запертых в клетке. Вода крутилась пенным буруном, сметая на своем пути бочки, обломки кораллов и дерева. Через мгновение волна поглотила чадивший на стене факел и с неимоверной силой отбросила от Элизабет её обидчика.

Оставшись в полной темноте, девушка судорожно вцепилась в решетку, не в силах отпустить прутья. Пираты, тут же забыв о ней, начали бросаться из одного конца в клетки в другой. Тщетно пытаясь найти выход, они колотили в прутья, звали на помощь, но все было бесполезно. Элизабет забилась в угол, словно кожей ощущая их панику, и только по надрывным крикам понимая, где сейчас находится тот или другой продавшийся Джонсу пират. Элизабет знала – они обречены. Вода неумолимо заливала трюм. Наконец, волна накрыла с головой и её, заглушив их вопли уже лишенные чего-либо человеческого.