C O R P S E B R I D E, моё прочтение истории Опции

[NATALIE]

Раз уж пошла мода на фанфики, я решила открыть для своего новую тему. Сам фик тут уже читался, теперь, после долгого отдыха, выкладываю сразу два куска из концовки.

Номер раз.
- Этой рукой развею все твои горести! – Виктор произнёс слова на одном дыхании. Он мог бы произносить их раз за разом. Теперь мог. - Твоя чаша не опустеет, ибо я буду вином.
Он взял высокий золотой кубок, предназначавшийся для вина.
- Теперь ты, - обратился Гуткнехт к Эмили.
- Этой рукой развею твои горести, - девушка взяла бутылку с ядом, - и чаша не опустеет, ибо я буду…
Внезапно она увидела. Увидела девушку, стоявшую за колонной. Белое платье, скромное, безо всяких излишеств; длинная кружевная фата, маленькая золотая диадема… Виктория взирала на гостей робко, даже удивлённо. Оно и понятно, она-то здесь более к месту.
Эмили вдруг почувствовала укол совести. Горький и обидный. Ведь её соперница действительно здесь к месту!!!
- … я буду…
- Дальше, детка, - кивнул Старейшина, предлагая продолжать.
Но Эмили не могла продолжать. Теперь она как завороженная смотрела на Викторию, словно позабыв о том, что делит с ней жениха. Та, в свою очередь, тоже взирала на конкурентку, следя за каждым её движением. В глазах обеих девушек читался один немой вопрос.
- Чаша… не опустеет, ибо я буду…
Виктор принял наполненный кубок из её рук.
- Я буду твоим вином.
Он поднял кубок, намереваясь сделать глоток, но ещё прежде, чем яд коснулся его губ, Эмили остановила смертоносное подношение.
- Не надо, - она перехватила его руку покрепче.
Среди гостей пошли перешёптывания. Они думают, она сомневается. Эмили действительно сомневалась. Но не в верности своих действий, а в верности всего, что успело произойти.
Всё с самого начала было ошибкой. Смертельной ошибкой. Её клятва…, её попытки «привязать» Виктора к себе и миру Мёртвых… Как она могла так поступить?! Отнимать у кого-то жизнь, у кого-то – мечты… А почему? Потому что кто-то подарил ей смерть? Несправедливо.
- Не надо, - прошептала она, с трудом выговаривая каждое слово.
- В чём дело? – Виктор внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь угадать в них сомнение. Но его там уже не было.
- Так нельзя, - она поставила кубок обратно, радуясь, что его содержимое так и не было использовано по назначению, - я была невестой, но у меня отняли мечты. А сейчас… я краду мечты у другой…
Прозрачная капля тоски и безысходной горечи скатилась по изъеденной червями щеке Эмили. На какой-то миг за маской сильной женщины вновь открылась хрупкая искалеченная душа…
- Я люблю тебя, Виктор. Только ты не мой.
Взяв себя в руки, она улыбнулась, и протянула ладонь куда-то в сторону. Виктор посмотрел в том направлении. Виктория! Сердце подпрыгнуло в груди и с трудом возвратилось на место. Значит, она знала, если пришла сюда. Она всё-таки ждала его!
Виктория тихо шагнула на встречу Эмили. Всё шло как-то не так, как было задумано, она видела это. И не могла сдержать чувство изумления. Она что, уступает?
Эмили взяла её руку, соединяя с рукой Виктора. Она старалась не думать о той всепоглощающей боли, что терзала её внутри. Нет, надо не думать. Когда-то так уже было – сначала боль, а потом приходит облегчение. Ведь она всё делает правильно. Теперь правильно.

И мой любимый, самый конец.
Гуткнехт заткнул бутылку с ядом. Вот и у него оказалось своё предназначение в этой истории. Теперь, кажется, всё…
- Ах, Виктор, я уже не надеялась, - Виктория обняла своего (теперь уже своего) жениха. Виктор только усмехнулся. Сам он уже на многое не надеялся в эту ночь.
Эмили улыбнулась какой-то весёлой грустью, глядя на этот союз. Союз, который сама создала. Что ж, у каждого своё предназначение. Она сделала доброе дело вопреки собственным амбициям и мыслям некоторых других. Теперь, кажется, всё… Она пошла к дверям.
- Постой, - Виктор окликнул её, как раз вовремя, чтобы попрощаться. - Я ведь дал клятву…
На самом деле он хотел сказать что-то другое, но что? Слова сами начали путаться, как это обычно с ним происходило. Что-то он точно должен сказать.
Эмили обернулась, её широко распахнутые глаза отражали его самого – любимого и… влюблённого.
- Ты исполнил свою клятву, освободил меня, - она сняла обручальное кольцо. То самое, что должно было венчать их навек. Но так и не венчало… - А я могу освободить тебя.
Вложив кольцо в ладонь Виктора, она отвернулась и ускорила шаг.
Юноша смотрел ей вслед, сжимая отчего-то ставшее горячим кольцо. Словно оно было на пальце живого человека. Внезапно Виктор понял кое-что. Та, что уходила прочь, подарив их друг другу, та, что забрала его в мир Мёртвых, та, что пыталась женить его на себе, та что в конце концов отступила в угоду чужому счастью – его мечта. Его любимая.
А Виктория… Ну конечно, она хорошая, она замечательная! Надёжная. Его друг. Но…
Молодой человек вдруг осознал всю несправедливость ситуации, на которую он не обратил внимания прежде. Ведь вот они: та, что так похожа на него, и мыслями, и характером, та в которой он нашёл для себя большую редкость – друга. И вот та, в которую он действительно, впервые в жизни влюбился! Да, влюбился! Как радовались бы родители, будь она… неважно.
Почему-то всё поменялось местами. Всё не так. Не так, как всегда хочется, чтобы было. А он… Он, не смотря на сделанный выбор, пришёл туда, откуда всё начиналось. К родительской воле. Ничего не изменилось.
А вообще-то… изменилось очень многое. Виктор почувствовал, что эта ночь изменила его самого, где-то внутри. Но он словно стал старше, на целую жизнь. Изменилось всё то, что не менялось в течение двадцать лет.
Эмили покидала церковь с гордо поднятой головой. Они будут счастливы вместе. Откуда она это знает? Ну, мёртвым доступно многое, чего лишены живые люди. Да и потом, её интуиция говорит, что из мисс Эверглот получится отличная миссис Ван Дорт.
Она была права – боль всегда уходит, уступая место облегчению.
Забавно, сколько всего успело произойти всего-то за одну ночь! Жизнь тихого городка перевернулась с ног на голову, зато какое разнообразие! Похоже на сказку. А может… это и была сказка? История из тех, что никогда не могут произойти, которым никогда не веришь, а потом они врываются в твою жизнь, и захватывают тебя, и уносят в неведомое…
Эмили оглянулась, бросив наугад букет. Цветы угодили в руки одной из многочисленных родственниц Эверглотов. Маггот хихикнул. Пожилая леди испуганно метнула посиневшие розы назад. Засохшие цветы успела подхватить Виктория.
Эмили кивнула. Всё правильно. Теперь действительно правильно. Эти люди, что смотрят ей вслед, Виктория, Виктор… Девушка прекрасно знала, о чём он думает, что хочет ей сказать и чего так и не сказал. Пусть так, однажды они ещё встретятся.
Внезапно душу охватило какое-то новое ощущение. Что-то, чего она никогда раньше не знала. Покой. То, чего ей не хватало с самого начала. То, к чему она стремилась, и что наконец обрела.
Эмили вздохнула, чувствуя, как Небеса принимают её в свои объятия.
Виктор и Виктория выбежали на ступени. Как раз вовремя, чтобы увидеть стайку прекрасных голубых бабочек, возносившихся в звёздное небо. Оба вдруг разом почувствовали покой, ту благодать, что заполняет сердца, когда история заканчивается хорошо, и остаётся лишь поставить в ней точку. Теперь Эмили свободна.
Виктор обнял свою будущую жену, чувствуя, что всё теперь будет по-другому. Но что бы ни приключилось в дальнейшем, ни он, ни Виктория никогда не забудут ту, что побывала в их городке в эту ночь.

[NATALIE]

Да меня на курсах уже заставляли писать сценарии, НЕ УМЕЮ я их писать!
А в создании этого фика виновата моя любовь к прекрасному, в частности - к музыке.

Выкладываю остальное, что уже было на других темах, чтобы собрать всё воедино.

«…Пальцы коснулись чего-то маленького и гладкого. Виктор посмотрел на то, к чему сама собой потянулась рука. Фортепиано! И какое красивое! Профессиональный взгляд юноши бегло осмотрел лакированную поверхность дерева. Выглядит как новое, но вероятно, на нём играло не одно поколение Эверглотов.
Виктор наугад взял несколько аккордов. Хм! Прекрасно настроено. Не смотря на отсутствие средств, лорд сумел позаботиться о таком предмете, как источник музыки.
Виктор приказал себе следовать в гостиную за родителями, но искушение было слишком велико. Кончики пальцев как магнитом тянуло к идеально ровным рядам чёрно-белых клавиш. Молодой человек воровато оглянулся, словно собираясь совершить скверный проступок. Вполне вероятно, что в ближайшие несколько минут его отсутствия никто не заметит, обе стороны слишком заняты изучением друг друга. Да и невесты ещё нет.
Не в силах дольше противостоять искушению, он взял фа диез.
Призрачные, словно сотканные из воздуха, звуки следовали друг за другом, постепенно складываясь в мелодию. Прекрасную, и в то же время безысходную. Это было его соло, Соло Виктора. Нога уверенно давила на педаль, а воображение уже писало следующую строчку.
Когда-то, лет десять назад, учитель музыки весьма высоко ценил его успехи, пророча маленькому Ван Дорту блестящие перспективы, если только он не бросит занятия. Сам Виктор не видел в этом ничего блестящего, он всего лишь послушно следовал родительским указам, часами просиживая над нотными тетрадями и разучиванием всяких гамм. И вот теперь… надо же, после отсутствия практики за столько лет его руки не утратили мастерства, составив неплохой дуэт с фантазией. Надо же!
Молодой человек внезапно ощутил, что это – единственное место, где он может отвести душу. Был ещё дневник. Был…, пока недавно не попал в руки к родителям. Прискорбные обстоятельства, но что поделаешь? Обстоятельства всегда главенствовали в его жизни, хоть он и отказывался себе в этом признаться. Зато можно признаться фортепиано.
Обстоятельства… Грустное слово, не правда ли? Особенно когда знаешь, что связан ими. Нет, он не будет говорить. Пусть за него всё скажет эта мелодия. Она легко уравняет обстоятельства и обязательства. Она всё расскажет за него.
Свадьба по договорённости. Вот как это называется. Забавно. Хотя, при чём тут свадьба? Договорённость – вот чёткое слово, выражающее ситуацию. И как бы он не объяснял родителям, что благородным девушкам, вроде той, которую они ему навязывают, необходимо иметь соответствующего мужа, результата это не даст. «Мы не хуже каких-то Эверглотов», - опять скажет маман. На этом спор обычно завершается, а его мнение по данному вопросу столь же несущественно, как и мнение обещанной невесты.
Но ослушаться он не имеет права, не так воспитан. Порой Виктор винил себя за то, что был слишком уж послушным. Но время для исправления этого давно ушло.
Если сегодня он не забудет всё, что от него требовали, то, вероятнее всего, забудет то, что сейчас играет. Или наоборот. Как жаль, что под рукой нет нотной тетради.
Звуки становились то громче, то тише, неся на себе все чувства истинного его, сливаясь в медленное течение, по которому так приятно было плыть. Виктор утратил чувство реальности, превратившись в одно сплошное соло. Скверная привычка. Нельзя вечно витать в облаках, пусть даже это доставляет удовольствие. Мама повторяет эту фразу день за днём.
Виктор забыл о времени. Он не видел, да и не мог видеть прелестную юную девушку, стоявшую на лестнице второго этажа. Незнакомка с удивлением и восторгом смотрела на юношу, сидящего за фортепиано. Так в этом доме ещё не играли. Никак не играли, если уж говорить честно.
Ведомая любопытством, она начала медленно спускаться. Шорох платья и звуки мелодии заглушали шаги, что застало Виктора врасплох. Увидев тень на белых клавишах, он с громким восклицанием вскочил на ноги, сопровождая свои движения падением низкого табурета. Звуки музыки, старательно удерживаемые в памяти, разом вылетели оттуда.
- Виноват, - прошептал юноша, подхватывая опасно накренившуюся вазочку. Впрочем, появление незнакомки очень кстати. Дальше мелодия всё равно не клеилась.
Виктор внимательно рассмотрел стоявшую перед ним девушку. Судя по всему, это его будущая жена…»

«… Темнота подкралась быстро и совершено неощутимо. Короткий весенний день скоро должен был завершиться.
Виктор стоял на мосту. В руке были зажаты цветы, что он «позаимствовал» в доме лорда. Он поднял их на уровень глаз. Маленькие белые соцветия, покоившиеся на гибком стебельке. Таком упругом и в то же время хрупком. Познания юноши в изучении растений были весьма относительны, поэтому он не смог бы сказать с уверенностью, что именно держит.
«Они на меня похожи, - подумал Виктор, - такие же маленькие и жалкие. Меня тоже используют для видимости. А сверх того я ещё и неуклюжий».
- Ох, Виктория! Она думает, что я глуп. Не день, а несчастье какое-то.
Больше всего ему сейчас хотелось остаться одному, спокойно подумать. Или спокойно провалиться сквозь землю от стыда. Надо же так опозориться на репетиции! Родителям на глаза можно не показываться, а уж будущим родственникам тем более.
Нет, перед возвращением в особняк ему следовало собрать всю свою волю и мужество в кулак, чтобы произнести необходимое. А такая подготовка требовала определённой доли уединения.
Но оказалось, что собраться ему как раз и не суждено. Неожиданно на площади появился городской глашатай. Этот тип всегда подходил к работе творчески и ухитрялся преподнести совершенно заурядные новости под весьма горячим соусом.
- Слушайте, слушайте! Репетиция свадьбы сорвана! Рыбный женишок получил от ворот поворот!
Заметив стоящего на мосту молодого человека, глашатай принялся с удвоенной энергией звонить в колокольчик.
- Эверглоты так распалились из-за неуклюжего Ван Дорта, что хоть туши!
Виктор покачал головой, спускаясь по направлению к лесу. Энтузиазму глашатая можно было только позавидовать, а временами возникало желание и вовсе перенять его. Сейчас, по крайней мере, Виктору это пригодилось бы.

- Это ведь совсем не трудно, простые слова обета. Этой рукой… я возьму твоё вино… ох, нет!
Молодой человек сам не заметил, как перешагнул кромку леса. Здесь всё ещё чувствовалось присутствие зимы; больше, чем где бы то ни было. Деревья, скованные слоем льда, оттаивали медленно и неохотно и оттого казались особенно мрачными. Кое-где ещё лежал снег, тёмный и ноздреватый, шаг за шагом уступающий первенство зелёным свежим краскам. Ветви и корни, застывшие в самых немыслимых позах, походили на молчаливых стражей, видевших больше, чем все живые.
- Этой рукой… я возьму тебя за… ох, ужас! Нет!
Виктор задумался. Как-то нестандартно он пытается решить проблему. Ему велели пойти потренироваться в произношении брачных клятв, а он почему-то побрёл сюда, в лес, на окраину города. Ловить вдохновение?
Юноша огляделся. Сам того не ведая, он забрёл в самую чащу. Деревья здесь были тёмные, почти чёрные. Отовсюду веяло каким-то нестерпимым холодом. Мертвенным холодом.
На узловатых, причудливо изогнутых ветвях деревьев удобно разместились стай ворон. Они с интересом следили за манёврами человека, время от времени оглашая густую мрачную тишину зловещим карканьем. «Шпионят за мной, что ли?» – подумал юноша.
Виктор выбрался на опушку. Сквозь силуэты леса сюда пробивался холодный свет луны. Хоть луна и лжёт, но сейчас она ему очень кстати.
- Так, этой… свечой…, - Виктор попытался зайти с другой стороны, но очередная попытка разбилась о неприступность задания, - этой свечой… свечой…
Прямо перед ним росло дерево, изломанные линии ветвей преграждали дорогу, но отчего-то в лунном свете оно казалось мягче. Виктор умел видеть красоту, это было его несомненным качеством, на которое не раз и не два совершали нападки родители. Обычно видение красоты оканчивалось одним-единственным словом «олух», которое произносилось его матушкой с несомненным достоинством.
- …свечой… я подожгу твою маман! – «олух» устало сел на остатки дерева. - Ах, бесполезно!
Виктор запустил руку во внутренний карман сюртука. Хрупкие белые цветы сами выпали на ладонь. А вместе с ними – кольцо. Хм! А не такие уж они и жалкие! Чтобы не зачахнуть в доме лорда, необходимо иметь силу. И мужество.
«Давай, Виктор, - сказал он самому себе, вдыхая тонкий аромат лепестков, - ты ведь можешь это сделать! Вот и сделай! Сколько ещё родители могут думать за тебя? Будь мужчиной!»
- Этой рукой развею все горести! И чаша не опустеет, ибо я – твоё вино.
Виктор сам удивился той легкости и виртуозности, с которыми произнёс все слова. Идеально!
Внезапно молодой человек улыбнулся. Его охватило утерянная много лет назад ребячливость. Непосредственность. А ещё – неизбывное веселье.
«Хватит мной играть. Я тоже умею лицемерить».
Заметив изуродованную временем корягу, Виктор изобразил поклон.
- О, миссис Эверглот, вы просто неотразимы! – он прикоснулся к вывернутой ветке, до умиления похожей на аристократическую ручку леди Маделайн.
- Что-что, мистер Эверглот? – Виктор дружески похлопал трухлявый пень по его блестящей поверхности. Невероятно, но между пнём и Финеасом Эверглотом было определённое сходство, - называть папой? Если настаиваете.
Виктор знал, что никто, кроме ворон, не увидит этого спектакля. Ну и пусть! Так даже лучше. Разве осмелился бы он проворачивать такое на самом деле? Все привыкли видеть в нём хрупкое тщедушное создание, но никто не знал, о чём он думает на самом деле.
- Этой свечой я освещу твой путь во тьме, - отломав от ветки трудно поддавшийся край, Виктор поднял воображаемую свечу над головой. - Прими же кольцо. Отныне будь моей!
Если бы за минуту до своих действий Виктор знал, к чему они приведут, кто знает, не бросился бы он обратно к поместью лорда? Но молодой человек ещё ничего не знал, он грациозно встал на одно колено и надел кольцо на сучок, торчавший из земли – воображаемый палец будущей невесты.
Внезапно откуда-то налетел ветер, всполошивший прошлогодние листья. Вот так, просто и без предупреждения. С каждой секундой он становился всё сильнее.
Предчувствуя нечто, вороны зашлись карканьем. Возможно, они хотели предупредить. Возможно, пытались возвестить о чём-то неотвратимом.
Виктор, не поднимаясь, огляделся. Здесь ему нравилось всё меньше и меньше. «Зря ты сюда пришёл», - мелькнула с опозданием весьма удачная мысль. Пора возвращаться. Молодой человек уже собирался свернуть все дела и именно так и поступить, как вдруг понял, что сделать это затруднительно.
Что-то жёсткое обвилось вокруг запястья и потянуло его вниз. Виктор упал, основательно извалявшись в снегу. Когда он дурачился, произнося клятву, ничего особенного вокруг не наблюдалось. Ничего, что могло бы схватить его мёртвой хваткой и тянуть неизвестно куда.
Кое-как Виктор попытался вытащить руку, упираясь коленями в остатки сугроба. Что же это такое? Сквозь грязь и снег он заметил какие-то ветки. Или корни. Нет, не корни. О Боже, это были… кости!
Потянув сильнее, Виктор внезапно почувствовал свободу движений и отлетел назад. Подняв руку, он посмотрел на то, что всё ещё сжимало запястье. Так и есть. Кости. Костлявая рука, оторванная по локоть. И, что самое ужасное, на пальце этой руки было его кольцо! Брезгливо дёрнув рукой, он сумел сбросить высохшую пятерню.
Земля содрогнулась от звука ударов. Равномерные толчки сотрясали подтаявшую кучу снега, приближая что-то ужасное. Виктор, весь в снегу и грязи, немо взирал на это, сидя на земле.
Вот на месте сугроба появилось шевеление. Земля медленно разверзлась, выпуская опутанное корнями существо. Закутанное во всё белое, оно разливало вокруг мертвенное свечение.
Рука или то, что от неё осталось, приподняла с лица измятую и некогда белую вуаль.
- Согласна, - прошелестел в наступившей тишине неожиданно красивый холодный голос.
Впервые в жизни Виктор понял значение выражение «парализован от страха». Ужас обнял все его конечности, лишив возможности не только пуститься бежать, но даже повернуть голову. Девушка. Синяя. Мёртвая. Да ещё и в свадебном платье. Труп невесты!
Виктор попытался закричать, но услышал только слабый писк, выбившийся из горла. Какой смысл здесь кричать? Кто его услышит? (но, судя по всему, кто-то всё же услышал).
С трудом поднявшись на отчего-то не желавшие идти ноги и то и дело оскальзываясь на замёрзшей грязи, Виктор кинулся прочь от неожиданно обретённой невесты.
Лес оказался рельефным. Об этом Виктор узнал, оставляя позади холм и своё падение. То и дело на пути попадались надгробные плиты, которые приходилось либо оббегать, либо перепрыгивать. Очевидно, здесь когда-то было кладбище.
То и дело оглядываясь, чтобы не потерять преследовательницу из виду, Виктор на полной скорости влетел в дерево. Из глаз посыпались искры. «Только бы не упасть», - подумал молодой человек, глядя назад. Следовавший за ним труп, словно паря над землёй, неуклонно приближался. Виктор сделал шаг и… снова врезался в дерево! Да что же это такое?!
Кое-как миновав опасную преграду, Виктор одолел очередной холм и оказался на прихваченной льдом речке. Каблуки предательски скользили по гладкой поверхности, ноги разъезжались во все стороны.
Собрав остатки силы, Виктор выскочил на берег, и помчался прочь, к спасительной кромке леса. За её пределами уже виднелся мост и дома. Никогда он так не радовался их появлению. В эту минуту Виктор был готов обожать всех, разом, даже крикливого типа с колокольчиком.
Цепкие пальцы ветвей хватались за волосы, одежду, норовя расцарапать лицо. Оставив на их сплетениях приличные куски сюртука, юноша выскочил на залитый лунным светом мост. За ним проследовала стая ворон, пролетевших в нескольких дюймах от головы.
Виктор поднялся на ноги, оглядываясь и пытаясь выровнять дыхание. Наверное, ещё ни разу в жизни он так не бегал.
Вокруг не было ни души. Ночная тишина плотным одеялом навалилась на землю. Город спал.
Молодой человек посмотрел на зловещую черноту леса и на маячившую рядом церковь. Не это ли остановило загадочный труп? Значит, дальше она не может идти?
Размышляя о том, с какой тайной он успел столкнуться, Виктор развернулся и… о, ужас! Прямо перед его лицом стоял труп! Огромные глаза на синем лице незнакомки словно пригвоздили его к месту. Она ничего не делала, нет. Просто стояла напротив него.
Виктор отступил. Он не мог выдавить из себя ни звука, голос неожиданно сковал обруч чистого страха. Ужаса, что сейчас сжал сердце и бесплотным дыханием сорвался с губ.
Виктор сделал несколько шагов назад. Дальше идти было некуда. В спину врезались каменные перила моста. Моста, с которого всё и началось. Таинственный труп тоже шагнул, но вперёд. Синяя девушка словно плыла по воздуху, она не жила, жило её платье, взволнованное холодным ветром.
- Можешь поцеловать Невесту! – прошептала она, приблизившись и положив костлявую пятерню ему на плечо.
Виктор упёрся руками в каменные перила. Отчего-то его покинули все чувства, все мысли, всё, кроме этого безграничного, всепоглощающего ужаса. «Не хочу умирать», - пронеслось в голове. Наверное, в последний раз в ней что-то пронеслось. Откуда-то налетели вороны, единственные свидетели этого мрачного таинства.
Последнее, что помнил Виктор, это объятия трупа, стоявшего перед ним, и холодный, как лёд, поцелуй. А затем всё потонуло во мраке…»