Гавань проклятых, Вариация на тему "жизнь, после смерти" Опции

[Белл Уоркис]

Ну так вот, моя проба пера. Одним словом, фанфик... Возникла как-то идея, проанализировав сюжеты 2-х певых частей ПКМ, логически вывести 3-ю. Как ни странно, кое-что получилось. Приведу начало, ежели будет интересно, продолжу

Условно, назову это
Гавань Проклятых
АВТОР: Белла Уоркис
ЗАДЕЙСТВОВАНЫ:
Капитаны: Джек Воробей, Дейви Джонс, Барбосса, Норрингтон
Гражданские: Элизабет Свон, Уилл Тернер, Тиа Далма, лорд Беккет.
Новые: Сяо Фенг, Чунмин, Гарри Тиггс.
Массовка: пираты, солдаты и утопленники.
ПАРЫ: будут
РЕЙТИНГ: R
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: подробная сцена утопления, монстры и скелеты.
СТАТУС: в работе
ОТ АВТОРА: Все герои (кроме Чунмин) принадлежат не мне. Все, здесь написанное, создано исключительно в развлекательных целях и никакого коммерческого дохода не несет.

ВМЕСТО КРАТКОГО СОДЕРЖАНИЯ (представьте трейлер):
Голос Тиа Далмы: «Вы готовы отправиться на край света, чтобы спасти красавчика Джека?»
Перед взглядом летит поверхность старинной карты. На ней нанесены корабли, острова, прорисованы монстры. Постепенно поверхность карты переходит в морские волны и среди простора океана виден корабль с перепончатыми парусами. Корабль дрейфует на темных волнах под багровым небом. Команда с ужасом смотрит в черную глубину.
Голос Сяо Фенга: «Она показывает все опасные места в океане»
Руки в перстнях с длинными неухоженными ногтями вытаскивают потрепанный свернутый пергамент из тайника. Китайский пират приподнимает за подбородок голову Элизабет и смотрит ей в глаза. Она отвечает гневным взглядом. «Хороша, а?» - спрашивает довольный Барбосса.
На палубе джонки возмущенный Уилл смотрит на Барбоссу: «Ты все время лгал нам!» «У всех свои интересы в этом деле, мистер Тернер», - усмехается Барбосса и уходит прочь.
Голос Джека: «Далма, знает о наших слабостях все, цыпа»
Пушечные залпы, дым, китайцы рубятся с Гиббсом и Тернером, один корабль тонет. Уилл распахивает дверь в каюту джонки и видит перепуганную китайскую девушку.
Голос Далмы: «В мире, где встречаются живые и мертвые, ничто не остается прежним. Многое измениться в вас самих. Поверь желаниям, и сможешь найти путь назад»
Сцены:
На фоне белой пустыни Элизабет кричит вслед Джеку: «Мы должны выбраться отсюда!» На палубе «Летучего Голландца» Дейви Джонс Джеку Воробью: «Мне нужен залог», - и Джек оборачивается к Элизабет. Джек на фоне белой пустыни поднимается с земли и резко открывает компас. «Пожалуй, мы найдем курс, цыпа». В темной гавани один за другим всплывают сгнившие корабли. «Скоро они будут здесь, губернатор», - говорит Норрингтон. «Отлично», - отвечает напудренный Беккет, с довольным видом поглаживая сундучок.
Голос Джека, увещевательным тоном: «Нас ждет заварушка, в которую не стоит ввязываться в одиночку»
Джек, Барбосса и Уилл сидят в таверне рядом с грязным и страшным одноногим пиратом (Кит Ричардс) «Какую долю добычи вы хотите?» - спрашивает этот пират.
Далее наплыв сцен.
Элизабет на расстоянии нескольких миллиметров смотрит влюбленными глазами на Джека и говорит: «Вы мне мешаете, капитан Воробей». Джек кричит: «Залп!» «Черная Жемчужина» стреляет по джонке стоящей среди скал. Уилла выбрасывает за борт взрывной волной. Кракен обвивает джонку щупальцами. Щупальца разносит шлюпку в щепки. Уилл приставляет к горлу Джека саблю: «Где Элизабет?» Девушка китаянка, хватается за лезвие сабли Уилла. Солдаты выбивают дверь. Морское сражение множества кораблей. Норрингтон дерется с Джеком. В роскошном интерьере Элизабет швыряет в Беккета мушкетом. На корме «Жемчужины» Уилл дерется с четырьмя пиратами Дейви Джонса. Девушка китаянка перерубает саблей трос и, держась за него, бросается с марса на палубу. На городской улице Джека и Элизабет берут в окружение пираты. Элизабет обнимает Уилла. Барбосса и Джонс ударяют по рукам. Элизабет обнимает Джека. Темный фон. Музыка стихает.
Голос Тиа Далмы: «Только один смог найти выход из Гавани проклятых»

Элизабет стоит на фальшборте корабля и держится за вант. Уилл твердо: «Элизабет, не делай этого!» Она оборачивается: «Извини, Уильям. Я должна» и прыгает за борт.
На темном фоне появляется надпись: «Пираты Карибского моря. Гавань проклятых». Скоро на экранах…

Гавань проклятых
Часть 1. Выгодная сделка
- Хороша, а? – довольный Барбосса откинул покрывало, скрывавшее лицо пленницы. Её внешность должна была поразить капитана Фенга. И взглянув на стоящего перед ней пирата, Элизабет поняла, что нужное впечатление достигнуто. Сказать, что после восьми месяцев морских скитаний она прекрасно выглядела, значило сильно польстить. Однако, светловолосые европейки были редкостью в Сингапуре. И голодно-жаждущие взгляды команды «Ин Цзяо» подтверждали её привлекательность. Такие пленницы попадались редко, а уж пленницы-аристократки тем более. Конечно, Барбосса не утаил её происхождение, расхвалил, перед тем как привести на показ. За диковинку не жаль денег. И сейчас такой диковинкой была мисс Элизабет Свон. Со связанными руками и в платье Тиа Далмы она вступила на борт джонки «Ин Цзяо», принадлежавшей сингапурскому пирату Сяо Фенгу. И сейчас капитан Фенг контрабандист, пират, убийца и большой любитель женского пола с внимательно рассматривал все, что не прикрывало платье.

Было совсем не холодно, но Элизабет пробирала дрожь. Платье едва держалось, сжимая ребра корсетом. На наряд знатной дамы, что носила раньше мисс Свон, оно походило мало. Тиа Далме нравилось надставлять прорехи в своих платьях разноцветными лоскутами, в результате юбка напоминала хвост павлина, отдаленно сохранив изначальный крой. Но в любом случае, платье выглядело «по-европейски», экзотично. И это было главное.

«Европейскую» прическу мисс Свон также делала Далма. Ведьма имела весьма далекие представление о моде рококо вообще, и прическах аристократок в частности. Элизабет категорически запретила делать себе начес, с которым обычно щеголяла сама Далма, разрешив только подобрать несколько прядей на затылке.

- Взгляните, капитан Фенг. Истинно товар первый сорт! - нахваливал Барбосса, отдергивая один из лоскутов юбки, обнажая Элизабет ноги. Элизабет вздрогнула. Барбосса издевался, прекрасно зная, что возразить ему она не сможет. Он, конечно, нарочно унижал её в и без того унизительной ситуации. Сжав зубы, Элизабет думала: «Ох, и устрою я вам капитана Барбосса, если только вернусь на «Шень». Фенг подошел ближе. Он согласно кивнул, требуя опустить платье. Афишировать свою наложницу перед командой он не хотел, по крайней мере, сейчас. Он приподнял голову Элизабет за подбородок и заглянул ей в глаза. Элизабет взглянула на него без страха. Две щелочки темных глаз. Жесткие черты загорелого, немного желтоватого лица. Длинные тонкие прядки усов и такая же жидкая бородка. Властный взгляд, темные брови почти сошлись на переносице, но тонкий рот улыбался. По крайней мере, это выражение можно было так назвать. Сяо Фенг славился как один из самых опасных морских разбойников Южно-Китайского моря и Малаккского пролива, и именно у него хранилась вещица, что была нужна им больше всего на свете.

В это время Пинтел и Рагетти выкатывали бочонки рома на палубу «Ин Цзяо». Поводом явиться на джонку Фенга явились именно они – груз ямайского рома, захваченный удалым капитаном Барбоссой по пути в азиатские страны. Капитан Барбосса остро нуждался в деньгах, потому предпочитал перепродать награбленное, и зажить трезвой, но богатой жизнью. По легенде, придуманной не без участия мисс Свон, в нагрузку к рому Барбоссе досталась светловолосая европейка, и он не преминул так же предложить её Фенгу.

Пока боцман сингапурцев проверял целостность бочонков, Пинтел и Рагетти мялись рядом с Барбоссой.
– Что же, – протянул Барбосса. - Раз сделка состоялась, капитан Фенг, один из бочонков дарю вашей команде. В знак дружеского расположения.
– Прекрасно, капитан Барбосса, – отвечал Фенг на неплохом английском, чем ни мало удивил Элизабет. – Прошу вас и мисс пройти в мою каюту, чтобы отметить приобретение.

Элизабет подтолкнули в спину, и она последовала за пиратами. Каюта похожая на ту, что занимала сама Элизабет, отличалась захламленностью. Нельзя было ступить, не споткнувшись о какой-нибудь сундук, сундучок или ящик. Судя по многочисленным вещицам, Фенг не бедствовал. Все сундуки были непустые, и где-то хранилась увесистая связка ключей, открывающая доступ к их богатствам. Зацепившись подолом за очередной ящик, Элизабет упала на гору подушек, вызвав дружный смех Фенга и Барбоссы. Пинтел, расположившийся за дверьми, явственно произнес: «Не переломай ножки, пупсик!» Рагетти тоненько захихикал.

– Предлагаю вам капитан, оценить мое приобретение вместе со мной. Раскупорьте бочонок, - приказал Фенг своим людям. Ром разлили и Барбоса по просьбе китайца начал рассказывать историю своего путешествия. Элизабет тоже плеснули рома, но она предпочла только делать вид, что пьет, неотрывно следя за Фенгом. Время от времени Сяо Фенг бросал на неё учтивые взгляды. И вполне приветливо улыбался, выслушивая Барбосу, пока тот пересчитывал свой барыш. Сумма, которую за неё заплатили, Элизабет не интересовала. Все её внимание было сосредоточенно на кружке капитана Фенга. Наконец, осушив до дна последнюю чарку, Барбосса крякнул и, громыхнув кружкой об стол, собрался уходить. Он уже порядком захмелел и, покачиваясь на манер Джека Воробья, двинулся к дверям. Фенг провожал его.

– Да! Капитан Фенг! – обратился к пирату Барбосса, застыв в проходе и загораживая своей мощной фигурой обзор для пиратов Фенга. – Надеюсь, что девчонка… Дальше он понизил голос, заставив Сяо прислушиваться к его сальной шуточке. В это время Элизабет мгновенно извлекла из-за корсажа крохотный флакон и, выдернув пробку, быстро опрокинула содержимое в кружку китайца. Хохот, раздавшийся от дверей, доказывал, что удалась не только шутка Барбоссы, но и её тоже.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение 6 и заключение)

В день получения Брайтеном капитанского назначения и нового офицерского патента, Гарднер сдал своему молодому преемнику дела и торжественно передал ему командование кораблем перед выстроенными на палубе офицерами и матросами. Джон явился в новом кителе сшитом хоть и добротно, но явно наспех. Норрингтон помнил, как, теперь уже капитан, Брайтон прошелся между двумя шеренгами матросов, сдерживая затаенную улыбку. Его явно просто распирало самодовольство. Хитро поглядывая на своих подчиненных, он отчаянно попытался скопировать суровую мину Гарднера, пару раз кашлянув и насупив брови. Но выглядело это, по мнению Джеймса, не слишком убедительно.

Лейтенант Норрингтон сохранял хладнокровие и безразлично-невозмутимый вид, замечая впрочем, что некоторые из приятелей Джона хотя и выглядели намного кислее, чем прежде, но теперь явно надеялись на все еще вакантную должность первого лейтенанта. И только Трейдер никак не мог сдержать жёлчи и бросал на нового командира мрачные взгляды исподлобья. Матросы же были вполне довольны сменой власти и, не скрывая этого, громко поприветствовали нового капитана. Когда же
Гарднер покинул «Разящий» навсегда, сойдя на берег, Хью Трейдер, наконец, дал себе волю:
- Интересно, - сказал он философским тоном, обратившись к Джеймсу, стоявшему рядом с ним, - Похоже, должность капитана теперь может занять любой салага. Как вы думаете, Джеймс, насколько плохо это скажется на авторитете флота Британии?

Несомненно, колкость была сказана с расчетом на то, что она достигнет слуха Брайтена, который как раз проходил достаточно близко, направляясь на капитанский мостик. Хью Трейдеру вполне удалось добиться своего. Джеймс не успел даже придумать достойный и безопасный ответ, как, неожиданно, словно что-то вспомнив, капитан Брайтен остановился на месте и, резко изменив направление, подошел к своим лейтенантам.

- Что же, друзья мои, - начал он вполне миролюбиво, окинув сослуживцев невинным взглядом, - Думаю, не только для меня стало неожиданностью моё назначение. Гарднер решил, что я лучше всех подхожу на эту должность, не объясняя причин. Он сказал лишь, что выбирал по заслугам, а в заслугах мы все приблизительно равны.

Затем, тяжко вздохнув, Джон вдруг взглянул на Хью и сокрушенно продолжил:
- Не скажу, что был против такого решения. Но в душе… где-то очень глубоко… я болел за тебя, Хью, как бы плохо это не сказалось на авторитете британского флота!
Взглянув за плечо побледневшему от ярости Трейдеру, Норрингтон увидел, как Рейнолдс и Хадд отчаянно проглотив смешки, закашлялись в кулаки.

«Я болел за тебя». А ведь Джеймс почти забыл эту присказку. Он вспомнил её, лишь, когда капитан Джек Воробей, не в меру расхрабрившийся от своей безнаказанности, позволил себе издевательски сочувствовать отвергнутому невестой противнику. Джеймс тогда хорошо рассмотрел физиономию пирата, и все же он узнал в нём бывшего сослуживца только по этой фразе. Спустя пятнадцать лет в Джеке Воробье почти ничего не осталось от Джона Брайтена, молодого капитана линкора «Разящий».
В тот же день назначения, согласно устоявшейся традиции , команда линкора получила разрешение на увольнительную. Все желающие могли отправиться в город, с тем, чтобы выпить за здоровье своего нового капитана. На корабле оставались лишь те, кому не повезло нести вахту.

Капитан Брайтен так же собирался отправиться в город. Он, конечно, мог присоединиться к застолью в обществе своих офицеров, однако Джон явно предпочитал Элю вино вдовы Клико , а болтовне просоленных служак объятия очередной своей миловидной знакомой. Джон казался вполне счастливым и довольным жизнью, и у него было с кем отметить свое назначение. Уходя в эту увольнительную вместе с другими лейтенантами, Джеймс видел Брайтена в последний раз.

Они обосновались в небольшой таверне не далеко от порта. Место было не самым лучшим, но в нем хотя бы не было матросов с их линкора, которые теперь радостно чокались за здоровье капитана Брайтена в каждом втором близлежащем кабаке. Это обстоятельство в основном и определило выбор лейтенантов. Хозяин старался угодить благородным гостям как мог, и вино полилось рекой, развязывая языки и проявляя скрываемые мысли. Питер Уотер явно поставил себе задачу выпить как можно больше и в скором времени он уже заснул на столе, явно переоценив свои возможности. Томас Рикетт и Алан Рейнолдс оказались более стойкими или менее огорченными, а потому они все еще сохраняли способность вести беседу с Норрингтоном и Трейдером, которые и сами уже изрядно «приняли на грудь». Джеймс сидел, мрачно глядя в свою кружку. Его нетрезвое состояние усугублялось неприятной тягучей тоской.

- Забудьте обиду, Хью, - убеждал лейтенант Рикетт, - Теперь уже ничего не изменить.
- Я уверен, Джон будет хорошим капитаном, - добавил он, уже плохо ворочая языком, однако, вздохнув, Томас вновь отпил вина.
- Вы, Рикетт, видимо все еще рассчитываете на должность первого лейтенанта, при вашем друге? – осведомился Трейдер, не хорошо усмехнувшись.
- Джон, хорош–ий, человек! - неожиданно отозвался почти уснувший лейтенант Уотер.
- Я верю Брайтену… мы же сами… пришли поздно… Вы не правы, Трейдер… сами хотите первым лейтенантом… - бубнил Питер на уровне столешницы, постепенно затихая во сне.
Презрительно взглянув на совсем захмелевшего мальчишку, Трейдер обвел гневным взглядом Рикетта, Норрингтона и Рейнолдса, а затем продолжил:
- А не кажется ли вам, господа офицеры, что служить под командованием такого бесчестного типа, не достойно дворянина?

Как ни странно, ему никто не возразил. Все только молчали, и Джеймс хорошо это помнил. Так же он помнил, что, не смотря на молчание, мысленно был согласен с Питером Уотером. Они сами были виноваты в наложенном на них взыскании. Капитан Гарднер поступил правильно. Но кроме этого Джеймс понимал, что сам был ни чем не хуже Джона, и только злополучная шутка помешала ему занять должность капитана. Уязвленное честолюбие не дало ему тогда высказаться против, и лейтенант Трейдер продолжил «лить яд»:
- Да, я желал получить чин первого лейтенанта, а кто из нас не желал этого? Знаю только одно, господа. Будь на месте Брайтена любой из вас, я выпил бы за его здоровье с большим удовольствием.
С этими словами он выплеснул остатки выпивки прямо на пол, а затем крикнул трактирщику:
- Еще вина!
- Что же нам сделать, убить его? – мрачно пошутил Рейнолдс.
- Глупость, - отозвался Норрингтон, его начинал раздражать этот разговор.
- Прошу прощения, господа офицеры, - услышали они вдруг и обратили взгляды к говорившему.
- Я случайно слышал ваш разговор, - вкрадчиво уточнил молодой человек лет двадцати не высокого роста. Все время их разговора он видимо сидел за соседним столом, тщательно прислушиваясь к их словам, и стал «случайным» свидетелем всего сказанного. Неброско одетый он напомнил Норрингтону чиновников не высокого ранга, что появляются и исчезают как тени в самый неподходящий момент. Молодой человек был действительно неприметен.

- Кто вы, черт вас дери? – нелюбезно отозвался Трейдер, напившийся уже до состояния готовности к драке.
- Моё имя вам вряд ли что-то скажет, джентльмены, - ответил спокойно незнакомец, - Я тот, кто сможет вам помочь.
- Наемный убийца? – с усмешкой предположил Алан Рейнолдс.
- Лучше, - улыбнулся их сосед, подходя к ним - Я агент Ост-Индийской Торговой Компании, моё имя Бекетт. Моя прямая обязанность избавлять мир от пиратов, зарящихся на чужое.

Затем, мистер Бекетт предложил им выгодную сделку. Он говорил, что это будет отличная шутка, которая заключалась в том, что каждому из лейтенантов, нужно было написать лжесвидетельство об опознании капитана Джона Брайтена. Им ничего не нужно было делать, только не подтвердить личность своего капитана в нескольких строках и поставить подпись. Джеймсу казалось, что Бекетт пообещал тогда, что Брайтена отпустят утром. Джона должны были просто хорошенько проучить, указав ему истинное его место, а после выпустить. Впрочем, возможно Джеймс сам придумал себе это.

Трейдер должно быть первым понял тогда о чем на самом деле идет речь. Он нацарапал своё свидетельство первым, а затем передал перо Норрингтону со словами:
- Давайте, Джеймс, один росчерк пера и вы станете нашим капитаном. Вы, а не этот «выскочка».
И Джеймс написал. Далее подписи поставили Рейнолдс и Рикетт. Уотер, к тому времени уже давно спал, склонившись головой на стол, и Джеймс составил свидетельство вместо него, а остальные кое-как вразумили мальчишку написать на нем свое имя. Свидетельство от Джорджа Хадда, который тогда стоял на вахте и не пошел с ними, так же пришлось полностью написали самим. Наконец, получив все бумаги, агент Торговой Компании откланялся. Узнав, куда направился Джон Брайтен, он вышел из таверны, а лейтенанты собрались вернуться на свой корабль.

Все стало ясно, когда Джон не вернулся следующим утром. Осознав, что совершили преступление, лейтенанты договорились обо всем молчать. Благо, что Уотер ничего не помнил, а Хадд ничего не знал.
Командованию, конечно же, вскоре стало известно об исчезновении нового капитана. Его искали, но безуспешно, а после, не долго думая, Джону Брайтену заочно предъявили обвинение в дезертирстве. Адмирал категорически отказался передавать вдруг освободившуюся должность какому-либо еще безответственному мальчишке, и Джеймсу так и не довелось тогда стать капитаном «Разящего». Должность занял совсем другой человек, пожилой неврастеник, обожавший лесть. Он тут же назначил Хью Трейдера своим первым лейтенантом.

Норрингтон так и не узнал тогда, куда пропал Брайтен. Он не знал, как проходил его арест, как его клеймили. С того утра Джеймс решил считать его погибшим и не вспоминать больше о листке с размытыми строчками. День форы, данный Норрингтоном бывшему сослуживцу как возможность начать новую жизнь, была своеобразной попыткой успокоить совесть, внезапно встревоженную неожиданной встречей. Однако Джон уже не был Джоном, а давно разочаровавшийся в «честной жизни» Джек Воробей оставил эту возможность не использованной. И размеренная жизнь коммодора Норрингтона вскоре пошла под откос.

После гибели «Черной Жемчужины» у Острова Креста Джеймс вздохнул свободно. Чёрное честолюбие, восторжествовавшее пятнадцать лет назад, победило вновь. С той лишь разницей, что теперь Норрингтон был не хозяином положения, а его заложником…

- Адмирал? – раздался вдруг обеспокоенный голос из-за дверей его каюты, - Что-то разбилось? Вы в порядке?

Джеймс пришел в себя. Он поднялся, одергивая помятый мундир, и пригладив растрепанные волосы, ответил невидимому собеседнику:
- Все в порядке, капитан Уотер! Распорядитесь сообщить капитану «Королевы Елизаветы», что я жду его у себя.