Мертвец ("Deadman"), культовый фильм культового режиссёра Опции

[Indreams]

с культовой музыкой))...не удержалася

Прикрепленные изображения

 

[Энни]

Анна, Валенка спешиал фор ю
Вот рецензия на Путь самурая Джармуша - интересный взгляд на концепцию Джармуша в целом.
http://www.old.kinoart.ru/2000/1/3.html
Кусочек из статьи, непосредственно относящийся к Мертвецу.

"Впервые в зримых образах Джармуш представил состояние смерти в фильме "Мертвец". Он показал на экране вступление в смерть, которое в разных теистических системах определяется и осмысливается по-разному, но фактически проявляет один и тот же начальный период потустороннего существования, когда душа еще блуждает в окрестностях жизни, изготавливаясь к окончательному с ней расставанию. Конечно, более всего "Мертвец" питается фактурами первобытного индейского верования и чародейства. Но колдовской фон не мешает режиссеру различать жизнь и смерть уже в духе позднейших религиозных культур. Можно сказать, что в "Мертвеце" смерть является как прямой упрек жизни, ее гибельному развитию -- как маргинальная духовная альтернатива.

Герой фильма Уильям Блейк (Джонни Депп) приезжает в Город машин по объявлению, чтобы получить на заводе место счетовода. Но нет в нем ни грана реальной заинтересованности в результате, он выглядит отчужденным, безучастным и в сущности уже похож на мертвеца. Единственное, что сразу выделяет героя на безрадостном социальном фоне, -- его дурацкий клетчатый костюм. Однако он вовсе не способствует индивидуальному жизненному успеху. Совсем наоборот. Директор завода Диккенсон-старший сразу же отказывает герою в найме, легко определив по клетчатому костюму, что Блейк -- из Кливленда, то есть города, куда американский фольклор традиционно относит всех, кто слегка не в себе, не вписывается в стандарт, в общем, не для этой жизни. По мнению Диккенсона-старшего, Блейк может сгодиться только лишь на то, чтобы "выращивать цветы из соснового ящика". Действительность выталкивает Блейка. Выталкивает в смерть. И не кто-нибудь, а Диккенсон-младший убивает Блейка. Хозяева постылой жизни Диккенсоны как бы дружно помогают "мертвецу" снять кавычки, стать мертвецом настоящим и оказаться в органичной для него среде -- там, где бессмысленный двойник-однофамилец сразу же станет легендарным поэтом и художником Уильямом Блейком, то есть априорно значимой для Джармуша фигурой.

Режиссер вроде бы по-прежнему уповает на смерть как "телесный" феномен и на освобождение в смерти от всякой заданности (социальной -- только лишь в первую очередь). Ведь Блейк даже не осознает (а поначалу и не знает), что является великим Блейком, как, впрочем, и того, что он мертвец. Смерть таким образом избавляет его не только от всех внешних, но и от внутренних зависимостей, от самого противостояния "духовное -- бездуховное", понятого как навязчивая риторика. Джармуш явно старается избежать видимого различия между жизнью и смертью, он пытается создать сквозное, нивелирующее сам момент физической гибели героя (то ли умер, то ли нет) пространство. Но факт преображения Блейка именно после смерти остается фактом, который неизбежно нарушает "телесную" однородность существования героя и создает в фильме основу для ценностного сопоставления жизни и смерти, объективированного восприятия бытия. По сути в "Мертвеце" Джармуш допустил (предпринял?) свое первое еретическое отступление от "телесной" стратегии. Он словно преступил свою собственную маргинальную отрешенность и сделал смерть-освободительницу открытой для истолкования. В "Мертвеце" она уже не является вольным, лишенным высшего смысла и абсолютно безразличным к нему "ландшафтом", "текстом" и т.п. Наоборот -- оказывается пристанищем Смысла, уникальной сферой обретения духовности как Понятия."