300 лет спустя - от Nata Li, ПКМ. Рассказ с продолжением. Опции

[Nata Li]

Мое самое спорное творение)))))))
Мини - как пролог. Он является началом. Хотя является отдельным рассказом. Так уж вышло, что сначала был написан мини. А из него потом получился довольно длинный фанфик)))))
Темка как раз подходящяя... в ожидании ПКМ 4. В некоторой мере мой вариант истории с фонтаном вечной юности))))


Автор: Nata Li
Название: 300 лет спустя
Произведение: ПКМ, а так же отголоски Горца - Конора Макклауда, которого я когда-то любила не меньше, чем сейчас - Джека, - с его сюжетом о бессмертных.
Размер: мини
Жанр: G
Рейтинг: мини, драббл
Персонажи: Джек и некоторые другие из ПКМ
Содержание: После ПКМ3 Джек вернул Жемчужину, нашел источник и выпил из него. Прошло много лет.
Отказ от прав: Все права принадлежат Диснею
Статус: закончен. Но продолжение будет
Предупреждения: В связи с невозможностью точно определить точную дату ПКМ, мною условно принят 1700 год. Источник вечной юности заменен на источник вечной молодости, что в принципе сути дела не меняет.

300 лет спустя

Мужчина стоял у открытого окна. Длинные темные волосы схвачены в хвост, белая рубашка небрежно распахнута. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не лицо, скованное маской безразличия, разочарования и усталости.
Легкий и теплый ветерок шевелил нежную листву. На город опускалась южная ночь, принося долгожданную прохладу в маленький приморский городок. Тут и там появлялись влюбленные парочки, своими нереальными очертаниями напоминая сказочных персонажей.
Воздух был свеж и чист, напоенный легким ароматом моря.
Мужчина был один. Сжимая в руке бокал, он, казалось, полностью погрузился в свои мысли.
Пристальным взглядом он смотрел на море, и там, за горизонтом, он видел то, что другим неведомо. Мужчина был молод. Но глаза - глаза, их выражение, и глубокая складка между бровями указывали на то, что на самом деле их обладатель гораздо старше своих лет.
- Я навсегда запомнил тот день, когда стал вечно молодым Джек Воробей! - прошептал он. Бессмертие. Вечная молодость. Он невесело усмехнулся. Вечная молодость.
Мысли его блуждали, вырывая из памяти обрывки его такой долгой жизни. В последнее время его часто посещала давняя подруга - черная депрессия, от которой были бессильны даже современные лекарства. Возможно, Тиа Далма, ах, простите, Калипсо - могла помочь. Наверное. Но больше они не встречались.
Дар древних превратился в проклятие - Джек был бессмертен. Вечность лежала у его ног. Он был ее властелином. И ее вечным рабом.
Ту, самую первую бессмертную свою жизнь, он помнит очень хорошо. Эти воспоминания навеки - как банально это звучит - врезалось в его память. Каким жадным и ненасытным он был! Жадным до всего - денег, женщин, рома. Рома. Со временем вкусы Джека изменились, стали более утонченными. Он полюбил дорогие напитки и изысканные вещи. А тогда, захватив вместе с обретенной вечной молодостью несметные сокровища, он вел беспутную и разгульную жизнь. Женщины. Женщины - это зло. Сколько их было.
Впереди были новые земли, новое золото, новые женщины. Жажда наживы захлестнула его. Золото текло рекой в руки удачливого капитана, менялась команда, гибнущая в многочисленных схватках, но он - Капитан Джек Воробей - всегда был недосягаем для противников. Распутные девки во всех портах Карибского моря ожидали его, готовые отдаться ему даром, но он всегда был щедр. Одинаково щедр и портовыми шлюхами, и с благородными синьорами, и со знатными леди. Женщины всегда были благосклонны к Джеку Воробью, пирату-легенде.
Все же они стали бессмертными. Джек и Уилл. Но какой ценой.
Как странно. Память услужливо подсовывала ему то, что он так старался забыть.
Мальчик мой, смысл не в том, чтобы жить вечно. А в том, чтобы остаться самим собой.
Он потерял себя. Там, давно, на бескрайних просторах Карибского моря. Когда, сменив имя, он уплыл далеко-далеко, оставив слагать легенды о себе на Карибских островах. Чтобы начать вторую - всего лишь вторую - жизнь. Отказавшись от Элизабет. И став вечно молодым.
Смерть, имитированная им тогда, на Карибах, была верхом актерского мастерства. Чтож, в этой профессии он преуспел. Каким огромным казался ему мир!
Он был его повелителем. Что ему Карибское море!
Джек уплыл туда, где его ждали новые авантюры и никто не слышал о капитане Воробье. Он снова был авантюристом, лишь изменилась страна и люди - люди, которые не знали его. Потом снова пришлось сыграть смерть. Он вновь и вновь исчезал, чтоб появиться в другом месте. Сначала это доставляло ему удовольствие.
...А когда пошла ко дну его любимая Жемчужина, он рыдал, как ребенок. Хоть и сделал это собственными руками. Но корабль мог вызвать слишком много ненужных вопросов, появляясь то тут, то там, и становясь слишком известным.
У его корабля была душа, а теперь - что за ирония. Кто бы сказал ему, что морские и небесные просторы будут бороздить пустые консервные банки, нашпигованные электроникой и не имеющие души. Какая душа была у его Жемчужины... Гордая, непокорная, вспыльчивая, почти как у Элизабет Свонн...
Элизабет. Он видел ее несколько раз после гибели Джонса. Видел, как вырос ее сын. ЕЕ и Уилла. И как до неприличия он был похож на Тернера.
Что греха таить - Джек должен был быть благодарен Тернеру. Ведь это капитан Голландца помог ему разыграть грандиозный спектакль под названием «Славная смерть Джека Воробья и его легендарной Жемчужины». А потом поднял корабль со дна океана и помог уплыть далеко- далеко за новым золотом. Больше Уилла он не видел..
И снова - Элизабет.
Мужчина стиснул зубы.
Он любил ее. Но насколько сильно - понял только это только сейчас, через страшно подумать - почти - 300 лет... Элизабет.
Как часто задавал он себе вопрос - а что бы было, если бы он тогда отказался от источника, мог бы он завоевать эту девушку? Больше они не встречались. Она умерла, он знал это.
Но сейчас, сейчас, когда его так неудержимо влекло к морю, и он часами сидел, глядя на бесконечную синюю гладь, мысль о том, что где-то живут потомки Элизабет и Уилла, рвала его сердце на части. Перестав чувствовать многое, его сердце все острее чувствовало боль.
У него не было детей. То ли это портовые шлюхи наградили его, то ли древние заклятия..
Он был Бессмертен. И был один. Вечный странник, путешествующий из века в век, из эпохи в эпоху. Уилл. Кто знает, воды какого океана бороздит он сейчас.
Как изменился мир. Он был свидетелем этим переменам. Что с ним стало с этим миром... Да, и Земля действительно оказалась круглой.
Сколько ролей он сыграл? Он был лордом и нищим, королем африканского племени и борцом за освобождение какой-та маленькой страны, благородным рыцарем и негодяем. Кем он только ни был.
Вспомнил, как его обвинили в колдовстве и чуть не сожгли на костре. Снова. Но не дикие племена каннибалов, а вполне цивилизованные... люди. Священная инквизиция... Чудом ему удалось удрать. Хотя интересно, как бы повело себя на костре его вечно молодое тело.
Со временем Джек стал осмотрительнее, нигде не задерживаясь надолго, менял страны и имена, и в конце концов все это устал от всего этого. Он устал искусственно наполнять свою жизнь смыслом.
300 лет. И все время он был одинок.
Джек хорошо запомнил лицо одного психоаналитика, когда вдруг натянутые до предела нервы лопнули, и он начал рассказывать настоящую историю своей жизни.
Доктор слушал очень внимательно, не перебивая. Скорее всего, он просто потерял дар речи. Опомнившись, Джек умолк и усмехнулся. Доктор прописал ему много лекарств, странно, что не уложил его в психиатрическую клинику. Наверное, просто не хотел потерять клиента, который так щедро платил. Щедро... Чтож, в деньгах он не нуждался. Сейчас, по меркам ныне живущих, он был успешным, востребованным, и наверняка его многие считали баловнем судьбы.
Тогда, 300 лет назад, было просто начинать новую жизнь. Потом стало все труднее и труднее. Бюрократы, подделка бумаг, новые, фальшивые документы... А в последний раз пришлось прибегнуть к услугам любопытных хакеров. Услуги которых, кстати, стоили недешево.
Вечная молодость стоит больших денег.
Мужчина мрачно усмехнулся.
Ночь пришла, принеся долгожданную прохладу.
Но мужчина у окна не чувствовал холода.
Полностью погрузившись в свои мысли, он не вел счет времени. Времени было слишком много.
Все когда-то было - и голод, и холод, и нищета. И бессмертному телу нужно было где то жить и, как это ни странно, тоже требовалось есть. И поэтому еще острее ощущался голод. И дождь был таким же мокрым, и холод - дикий холод, которого никогда не бывает на Карибах, таким пронзительным. Далеко, далеко от жаркого моря, на далекой северной земле. Когда, прокутив все сокровища, Джек остался без всего - без гроша в кармане, без имени, без корабля... И как он, стоя в ледяной воде, звал - «где же ты, Уилл, проклятый евнух, где, ты, чертов Голландец, забери меня, Калипсо, ведьма, где же ты» - никто не появился. Вечный странник по столетиям и странам.
Обрывки мыслей кружили, словно надоедливые насекомые.
Но он выжил - смешно так говорить о вечно молодом. И разум его уцелел.
Больше никогда он не балансировал на грани нищеты.
Сколько он еще мог вынести?
Отчаяние сменилось безразличием.
Разум, измученный разум отказывался повиноваться.
Капитан Джек Воробей заплатил за вечную молодость сполна.
- Где же ты, Калипсо, где ты, чертов евнух, - прошептал он, не надеясь услышать ответ. Лишь эти двое, как ему казалось, могли прекратить его бессмысленное существование, но звать их было бесполезно.
Он сжал руку, тонкий бокал лопнул, и капли крови, смешавшись с дорогим коньяком, брызнули на ковер.

[Nata Li]

Давным давно, на Карибском море

...Маленький островок жил своей жизнью, когда на горизонте показался величественный фрегат с черными парусами. Все, от мала до велика, высыпали на берег посмотреть на это чудо. Шлюпки шли к берегу, и среди всех пиратов выделялся молодой красавец-капитан. Что привело его на этот острове?

Облик его дышал самоуверенностью и наглостью.
Довольный произведенный эффектом, капитан шагнул на берег. Он явно искал кого-то в толпе. Взгляд его остановился на молодой женщине с ребенком лет десяти, в довольно-таки старом, поношенном платье. И беременной снова.

С лица Джека медленно сползала самодовольная ухмылка, сменяясь искренним состраданием. Отбросив наглость и свой обычный шутовской тон, он подошел к ней.
- Лиззи? - дрогнувшим голосом, тихо сказал он, легко прикоснувшись к ее щеке своей огрубевшей ладонью.
- Джек, - так же тихо ответила она ему.

Женщина бросилась ему на шею, спрятав лицо в его волосах, вдыхая такой родной, забытый запах рома, пота и пороха. Толпа с недоумением взирала на пиратского капитана, столь нежно обнимавшего эту странную женщину.

Мальчик дергал женщину за платье.
- Мама, мама, кто это?

Элизабет, казалось, не слышала сына. Во все глаза смотрела она на Джека, который был все так же молод и красив, и совсем не изменился после их последней встречи десять лет назад.
Внимательный Джек Воробей заметил на ее шее веревочку. На ней было кольцо. Пальцем провел по этой тесемке.
- Лиззи, - снова прошептал он.
Она похудела. И, видимо, кольцо ей стало велико. Но она сохранила его у своей груди.

Да, Элизабет изменилась. Десять лет трудов и забот оставили отпечаток не ее лице. Она стала серьезней, мудрее и, если это возможно, еще красивее. Это была уже не девочка. Не смотря на свое бедное платье, это была прекрасная женщина.

- Уилл, это Джек.. - наконец-то выдавила Элизабет и слова предательски застряли у нее в горле. К горлу подкатился ком, и слезы градом покатились по лицу. Воробей растерянно гладил ее по волосам, вытирал ее слезы, размазывая грязь со своих рук по ее щекам.

Минутой позже, опомнившись, Джек подмигнул ребенку.
- Я большой друг твоей матери. И твоего отца, - поспешно добавил он, увидев, как вытянулось лицо Уилла-младшего.

- Вы знаете моего отца?!? - недоверие и удивление сменились восторгом. В этот момент мальчик был почти счастлив. Он столько слышал от матери об отце, потом вдруг увидел его, пускай на один день, правда, а теперь этот капитан знает Уилла Тернера!
- Да. Я имел честь плавать с ним. Он отличный капитан и отчаянный рубака, - подтвердил Воробей.
Ответом Джеку был благодарный взгляд Элизабет.
- Идем. Я расскажу о твоем отце. Он славный малый, - произнес Джек, положа руку на плечо мальчика.

То, что увидел Джек, заставило его сердце больно сжаться.
Покосившийся дом, убогая обстановка. И рядом сын Уилла, похожий на Тернера, как две капли воды. Все, о чем думал Воробей вначале - это показать упрямой Лиззи, что она сделала неправильный выбор, променяв Джека на несуществующего Уилла, покрасоваться и уйти, все это отошло на второй план.
Сострадание к ближнему, не имеющее ничего общего со страстью, было так в новинку для Джека, что он не узнавал сам себя.

Ближе к ночи Уилл-младший заснул сладким сном, вдоволь наслушавшись пиратских историй. Джек Воробей был мастер рассказывать такие, в которых правда тесно перемежалась с вымыслом.
Что бы не разбудить ребенка, Джек и Элизабет вышли из дома.

Их разговорам не было конца. Наперебой рассказывали они друг другу о своей жизни. Джек рассказывал Элизабет о своих приключениях и о страшных опасностях, которых ему удалось избежать. Она рассказывала о своей жизни и об Уилле-младшем. Мальчишка стал настоящим помощником матери.

Подул свежий ветер, и Джек обнял женщину за плечи. Элизабет не отстранилась. Слишком истосковалась она по той уверенности и спокойствию, которое дает присутствие мужчины рядом.
Наконец Воробей осмелился задать вопрос, который его так интересовал.
- Почему же ты не вернулась в Порт-Рояль, Элизабет?
- Я вернулась... Но все было чужим. Даже хуже, чем здесь. Имущество наше конфисковали. Дом мне уже не принадлежал. Многие помнили меня и показывали пальцами на улице, как на какую-то заморскую зверушку. Это было ужасно. А потом нас обворовали. И посадили в тюрьму. А Уилла отобрали у меня.

Джек не верил своим ушам. «А где же был ты, Джек», - спрашивал он сам себя. Ответ был очевиден. Грабил корабли и таскался по шлюхам? Похоже, что удача, которая всегда была при нем, отыгрывалась на тех, кто ему был так дорог.

- Я не знала, где мой сын. Тюремщик предложил мне сделку. - ровным голосом продолжала Элизабет, словно все это ее не касалось. - Он сказал, что выпустит меня, но я должна была заплатить. Это было ужасно. Ты ведь знаешь, Джек, я не шлюха...
- Узнав, где Уилл, я выкрала его, и мы спрятались в борделе, - бесцветным голосом сказала Элизабет и надолго замолчала, сцепив пальцы в замок так, что побелели костяшки. - Бедный мальчик, он ничего толком не понял. Не запомнил... И хорошо. Не спрашивай, что было там. А потом мы пробрались на корабль, и я договорилась с капитаном, что он доставит нас сюда. Я хотела вернуться... Сам понимаешь, чем я с ним расплачивалась.

Джеку было очень больно. Эта боль была сильнее, чем боль, причиненная сталью или свинцом. К тем он привык. Эта же была невыносима. Кровь стучала у него в висках. Он чувствовал себя, только себя виновником страданий Элизабет.
- А этот ребенок... - негромко произнес он.
- Нет, Джек, нет. Судьба сжалилась надо мной. Это действительно ребенок Уилла.
- Уилл... знает? - тихо спросил Джек.
- Уиллу я не рассказала. Но теперь он навсегда останется капитаном Летучего Голландца. И я виновата в этом.

- Нет, Лиззи, ты не виновата. Это я виноват во всем, - сказал Джек, опустив вниз голову и разглядывая свои сапоги. Он на самом деле чувствовал свою вину. Совесть мучила его, он думал о том, что должен был придти сюда раньше. Теперь он знал, что это такое - совесть. Он должен был остаться с Элизабет. Или просто- быть рядом, что бы помогать. Или забрать ее с собой. Она осталась одна, совсем одна с ребенком на руках в этом мире, а он, оскорбленный, ушел, и...
- Ты не виноват, Джек. Никто не виноват. Видно, это судьба. Помнишь, перст судьбы, - тихо произнесла Элизабет и погладила его по щеке.
Джек быстро перехватил ее ладонь и прижался к ней губами.

Все еще держа ладонь у своих губ, Джек медленно произнес:
- Я мог бы остаться с тобой... Уиллу нужен живой отец. И второму ребенку, который скоро родится.
- Ты ведь знаешь, Джек, что не можешь остаться. Ты так красив. Джек, ты нашел источник вечной молодости? - напрямик спросила Элизабет.

Он кивнул.
- Я так и думала. Капитан Воробей всегда получает свое.
- Не, всегда, Лиззи, - Джек заглянул в ее глаза, но увидел там нечто, совсем не похожее на любовь. Элизабет нежно и ласково смотрела на него, но страсти в ее глазах не было. Доброта, нежность... Но не любовь.
- Не надо, Джек. Я поклялась до конца своих дней быть верной Уиллу.
- Но я не...
- Не надо, Джек. Не надо начинать тех отношений, бремя которых тебе не под силу.
- Но...
- Ты так красив, мой капитан... - прошептала она, нежно глядя на него. - И останешься таким навсегда. Как и Уилл. А я... я буду растить детей Уилла и ждать его. Всегда. Я его жена, и люблю его.
- Лиззи, но...
- Джек, я навсегда сохраню в своем сердце память о тебе. И это кольцо. Наверное, это наша последняя встреча. Тебе скоро придется уйти навсегда. Ты сам об этом знаешь.

Джек притянул ее к себе, вопреки здравому смыслу желая ее поцеловать, но она прижала свои ладони к его губам.
- Джек, не надо, - твердо остановила она его.
Воробей отпустил ее.
- У нас все равно бы ничего не вышло.
О, как же ненавидел Джек эти слова.
- У тебя другая жизнь, и ты это знаешь, - продолжала Элизабет.
Воробей опустил голову. Все правильно. Лиззи права.

Все так же, не поднимая глаз, он медленно и еле слышно произнес, страшась услышать ответ:
- А тогда, Лиззи... давно... ты хоть немного любила меня?
- Да, Джек, - честно ответила Элизабет.
- А как же Уилл?
- Я любила вас обоих, - просто сказала она. Джек понял, что она не врет. - Но Уилл предложил мне замужество, хоть и призрачное. Ты... ты же не мог предложить мне ничего. Прости, Джек.

Джек опустился перед ней на землю и обнял ее колени. Она гладила его спутанные волосы со множеством косичек. Он понимал, что Элизабет права, права во всем. И они не могут начать ничего нового. А старого не вернешь. Она так много пережила, эта нежная губернаторская дочка. Сейчас она спокойна и сильна. Такой он не видел ее никогда. Казалось, она просто излучает спокойствие. И ее недавние слезы при встрече там, на берегу, были всего лишь последней данью прошлому.
Она выбрала свою жизнь. И Джеку в ней не место.

- Джек, - Элизабет первая нарушила молчание, - не надо оставлять мне денег.
- Не надо от меня?
- Нет, Джек, нет, - она смотрела на него ласково, как на ребенка. - Моя жизнь проста. Я не хочу ничего усложнять. Просто пусть все идет, как идет. Своим чередом.

Она немного помолчала и добавила:
- Тебе лучше вернуться на корабль. Поздно уже. Моя репутация... То, что от нее осталось... и без того хрупкая. Не разрушай ее до конца. Мне здесь жить. И моим детям, возможно. Джек, вернись на корабль, прошу тебя.

Джек кивнул, встал и отправился на корабль. Она долго смотрела ему вслед.