300 лет спустя - от Nata Li, ПКМ. Рассказ с продолжением. Опции

[Nata Li]

Мое самое спорное творение)))))))
Мини - как пролог. Он является началом. Хотя является отдельным рассказом. Так уж вышло, что сначала был написан мини. А из него потом получился довольно длинный фанфик)))))
Темка как раз подходящяя... в ожидании ПКМ 4. В некоторой мере мой вариант истории с фонтаном вечной юности))))


Автор: Nata Li
Название: 300 лет спустя
Произведение: ПКМ, а так же отголоски Горца - Конора Макклауда, которого я когда-то любила не меньше, чем сейчас - Джека, - с его сюжетом о бессмертных.
Размер: мини
Жанр: G
Рейтинг: мини, драббл
Персонажи: Джек и некоторые другие из ПКМ
Содержание: После ПКМ3 Джек вернул Жемчужину, нашел источник и выпил из него. Прошло много лет.
Отказ от прав: Все права принадлежат Диснею
Статус: закончен. Но продолжение будет
Предупреждения: В связи с невозможностью точно определить точную дату ПКМ, мною условно принят 1700 год. Источник вечной юности заменен на источник вечной молодости, что в принципе сути дела не меняет.

300 лет спустя

Мужчина стоял у открытого окна. Длинные темные волосы схвачены в хвост, белая рубашка небрежно распахнута. Пожалуй, его можно было бы назвать красивым, если бы не лицо, скованное маской безразличия, разочарования и усталости.
Легкий и теплый ветерок шевелил нежную листву. На город опускалась южная ночь, принося долгожданную прохладу в маленький приморский городок. Тут и там появлялись влюбленные парочки, своими нереальными очертаниями напоминая сказочных персонажей.
Воздух был свеж и чист, напоенный легким ароматом моря.
Мужчина был один. Сжимая в руке бокал, он, казалось, полностью погрузился в свои мысли.
Пристальным взглядом он смотрел на море, и там, за горизонтом, он видел то, что другим неведомо. Мужчина был молод. Но глаза - глаза, их выражение, и глубокая складка между бровями указывали на то, что на самом деле их обладатель гораздо старше своих лет.
- Я навсегда запомнил тот день, когда стал вечно молодым Джек Воробей! - прошептал он. Бессмертие. Вечная молодость. Он невесело усмехнулся. Вечная молодость.
Мысли его блуждали, вырывая из памяти обрывки его такой долгой жизни. В последнее время его часто посещала давняя подруга - черная депрессия, от которой были бессильны даже современные лекарства. Возможно, Тиа Далма, ах, простите, Калипсо - могла помочь. Наверное. Но больше они не встречались.
Дар древних превратился в проклятие - Джек был бессмертен. Вечность лежала у его ног. Он был ее властелином. И ее вечным рабом.
Ту, самую первую бессмертную свою жизнь, он помнит очень хорошо. Эти воспоминания навеки - как банально это звучит - врезалось в его память. Каким жадным и ненасытным он был! Жадным до всего - денег, женщин, рома. Рома. Со временем вкусы Джека изменились, стали более утонченными. Он полюбил дорогие напитки и изысканные вещи. А тогда, захватив вместе с обретенной вечной молодостью несметные сокровища, он вел беспутную и разгульную жизнь. Женщины. Женщины - это зло. Сколько их было.
Впереди были новые земли, новое золото, новые женщины. Жажда наживы захлестнула его. Золото текло рекой в руки удачливого капитана, менялась команда, гибнущая в многочисленных схватках, но он - Капитан Джек Воробей - всегда был недосягаем для противников. Распутные девки во всех портах Карибского моря ожидали его, готовые отдаться ему даром, но он всегда был щедр. Одинаково щедр и портовыми шлюхами, и с благородными синьорами, и со знатными леди. Женщины всегда были благосклонны к Джеку Воробью, пирату-легенде.
Все же они стали бессмертными. Джек и Уилл. Но какой ценой.
Как странно. Память услужливо подсовывала ему то, что он так старался забыть.
Мальчик мой, смысл не в том, чтобы жить вечно. А в том, чтобы остаться самим собой.
Он потерял себя. Там, давно, на бескрайних просторах Карибского моря. Когда, сменив имя, он уплыл далеко-далеко, оставив слагать легенды о себе на Карибских островах. Чтобы начать вторую - всего лишь вторую - жизнь. Отказавшись от Элизабет. И став вечно молодым.
Смерть, имитированная им тогда, на Карибах, была верхом актерского мастерства. Чтож, в этой профессии он преуспел. Каким огромным казался ему мир!
Он был его повелителем. Что ему Карибское море!
Джек уплыл туда, где его ждали новые авантюры и никто не слышал о капитане Воробье. Он снова был авантюристом, лишь изменилась страна и люди - люди, которые не знали его. Потом снова пришлось сыграть смерть. Он вновь и вновь исчезал, чтоб появиться в другом месте. Сначала это доставляло ему удовольствие.
...А когда пошла ко дну его любимая Жемчужина, он рыдал, как ребенок. Хоть и сделал это собственными руками. Но корабль мог вызвать слишком много ненужных вопросов, появляясь то тут, то там, и становясь слишком известным.
У его корабля была душа, а теперь - что за ирония. Кто бы сказал ему, что морские и небесные просторы будут бороздить пустые консервные банки, нашпигованные электроникой и не имеющие души. Какая душа была у его Жемчужины... Гордая, непокорная, вспыльчивая, почти как у Элизабет Свонн...
Элизабет. Он видел ее несколько раз после гибели Джонса. Видел, как вырос ее сын. ЕЕ и Уилла. И как до неприличия он был похож на Тернера.
Что греха таить - Джек должен был быть благодарен Тернеру. Ведь это капитан Голландца помог ему разыграть грандиозный спектакль под названием «Славная смерть Джека Воробья и его легендарной Жемчужины». А потом поднял корабль со дна океана и помог уплыть далеко- далеко за новым золотом. Больше Уилла он не видел..
И снова - Элизабет.
Мужчина стиснул зубы.
Он любил ее. Но насколько сильно - понял только это только сейчас, через страшно подумать - почти - 300 лет... Элизабет.
Как часто задавал он себе вопрос - а что бы было, если бы он тогда отказался от источника, мог бы он завоевать эту девушку? Больше они не встречались. Она умерла, он знал это.
Но сейчас, сейчас, когда его так неудержимо влекло к морю, и он часами сидел, глядя на бесконечную синюю гладь, мысль о том, что где-то живут потомки Элизабет и Уилла, рвала его сердце на части. Перестав чувствовать многое, его сердце все острее чувствовало боль.
У него не было детей. То ли это портовые шлюхи наградили его, то ли древние заклятия..
Он был Бессмертен. И был один. Вечный странник, путешествующий из века в век, из эпохи в эпоху. Уилл. Кто знает, воды какого океана бороздит он сейчас.
Как изменился мир. Он был свидетелем этим переменам. Что с ним стало с этим миром... Да, и Земля действительно оказалась круглой.
Сколько ролей он сыграл? Он был лордом и нищим, королем африканского племени и борцом за освобождение какой-та маленькой страны, благородным рыцарем и негодяем. Кем он только ни был.
Вспомнил, как его обвинили в колдовстве и чуть не сожгли на костре. Снова. Но не дикие племена каннибалов, а вполне цивилизованные... люди. Священная инквизиция... Чудом ему удалось удрать. Хотя интересно, как бы повело себя на костре его вечно молодое тело.
Со временем Джек стал осмотрительнее, нигде не задерживаясь надолго, менял страны и имена, и в конце концов все это устал от всего этого. Он устал искусственно наполнять свою жизнь смыслом.
300 лет. И все время он был одинок.
Джек хорошо запомнил лицо одного психоаналитика, когда вдруг натянутые до предела нервы лопнули, и он начал рассказывать настоящую историю своей жизни.
Доктор слушал очень внимательно, не перебивая. Скорее всего, он просто потерял дар речи. Опомнившись, Джек умолк и усмехнулся. Доктор прописал ему много лекарств, странно, что не уложил его в психиатрическую клинику. Наверное, просто не хотел потерять клиента, который так щедро платил. Щедро... Чтож, в деньгах он не нуждался. Сейчас, по меркам ныне живущих, он был успешным, востребованным, и наверняка его многие считали баловнем судьбы.
Тогда, 300 лет назад, было просто начинать новую жизнь. Потом стало все труднее и труднее. Бюрократы, подделка бумаг, новые, фальшивые документы... А в последний раз пришлось прибегнуть к услугам любопытных хакеров. Услуги которых, кстати, стоили недешево.
Вечная молодость стоит больших денег.
Мужчина мрачно усмехнулся.
Ночь пришла, принеся долгожданную прохладу.
Но мужчина у окна не чувствовал холода.
Полностью погрузившись в свои мысли, он не вел счет времени. Времени было слишком много.
Все когда-то было - и голод, и холод, и нищета. И бессмертному телу нужно было где то жить и, как это ни странно, тоже требовалось есть. И поэтому еще острее ощущался голод. И дождь был таким же мокрым, и холод - дикий холод, которого никогда не бывает на Карибах, таким пронзительным. Далеко, далеко от жаркого моря, на далекой северной земле. Когда, прокутив все сокровища, Джек остался без всего - без гроша в кармане, без имени, без корабля... И как он, стоя в ледяной воде, звал - «где же ты, Уилл, проклятый евнух, где, ты, чертов Голландец, забери меня, Калипсо, ведьма, где же ты» - никто не появился. Вечный странник по столетиям и странам.
Обрывки мыслей кружили, словно надоедливые насекомые.
Но он выжил - смешно так говорить о вечно молодом. И разум его уцелел.
Больше никогда он не балансировал на грани нищеты.
Сколько он еще мог вынести?
Отчаяние сменилось безразличием.
Разум, измученный разум отказывался повиноваться.
Капитан Джек Воробей заплатил за вечную молодость сполна.
- Где же ты, Калипсо, где ты, чертов евнух, - прошептал он, не надеясь услышать ответ. Лишь эти двое, как ему казалось, могли прекратить его бессмысленное существование, но звать их было бесполезно.
Он сжал руку, тонкий бокал лопнул, и капли крови, смешавшись с дорогим коньяком, брызнули на ковер.

[Nata Li]

Англия, наши дни

Прошло так не много времени. Слишком мало для того, что бы забыть Джека. Его взгляд. Его глаза. Такие любящие... И такие холодные. Поначалу Элли все время плакала. Все, что происходило вокруг, для нее не имело значения. Но она была дома, а дома, как известно, и стены помогают. Родной дом, родные стены — все это действовало на нее успокаивающе. Дождливый климат Англии как ничто другое соответствовал ее подавленному настроению. Но в то же время моросящий, обычно такой раздражающий, дождь теперь словно нежный бальзам омывал ее раны. И она полюбила дождь. Вместе с ним легко было плакать. Постепенно боль утихала, и она начала возвращаться к нормальной жизни. Медленно, очень медленно. Шаг за шагом, неимоверными усилиями заставляла она себя идти вперед.

День она заполняла до предела. Потому, что каждая минута бездействия возвращала ее к мыслям о Джеке, которые она так старательно гнала прочь. Словно в омут, с головой окунулась в съемки какого-то бессмысленного сериала. Она была готова на все, что угодно, лишь бы не вспоминать. Твердо усвоив этот жестокий урок, Элли решила идти дальше. Но в глубине души она знала, что забывать этого человека она не хочет. Не может. Никогда.
И теперь лишь по ночам она просыпалась и рыдала, и не могла остановиться. И лишь наплакавшись до смертельной усталости, в изнеможении падала на мокрую подушку и засыпала... И снова просыпалась, потому что во сне ее преследовали такие чужие, холодные, пустые глаза Джека Роу.

Сотни раз прокручивая в голове ту ужасную сцену, она снова и снова убеждалась в том, что что-то важное ускользнуло тогда от ее внимания. Что-то очень важное она упустила. То, что могло бы изменить ход событий...
Джек Роу сделал все, что бы она ушла. Что бы она бежала от него, сломя голову, бежала, словно от огня. Но почему, ведь должна быть причина. Конечно, «я тебя не люблю» - это более, чем серьезно. Но все-таки Элли не была уверена, что Джек сказал ей правду. Она понимала, что старается убедить саму себя, но он словно прогонял ее, стараясь уберечь ее от чего-то страшного, неотвратимого. Элли искала ему оправдания и почти находила. Она все еще его любила. И, несомненно, простила бы. До сих пор она вздрагивала каждый раз, когда раздавался звонок телефона. Но Джек не звонил, не появлялся. Исчез. Элли чувствовала себя так, словно эта любовь сожгла ее до тла. Даже угольков не осталось. А то, что осталось, уже ничего не чувствует.

Горько и стыдно ей было еще и от того, что однажды Тони закатил отвратительную сцену, и свидетелей оказалось слишком много, что бы все это осталось незамеченным. Он кричал, что во всем виноваты пираты, что это проклятый фильм, и он, Уилл Тернер, требует у капитана Воробья назад свою женщину. Дело, конечно, кое-как замяли, сославшись на то, что актер не здоров. Но факт оставался фактом — он на самом деле был нездоров, и скрыть это было невозможно. Так что все же некоторое время газеты пестрели заголовками — «Два человека в одном! Кто победит - пират или актер», «Известный актер считает себя пиратом», и т.д. Элли винила во всем себя, но оказалось, что у него и раньше бывали срывы, и психика его не совсем в порядке. Но ее это не сильно утешило. Она продолжала считать себя виноватой в том, что его болезнь прогрессировала.

Элли потеряла их обоих. Но все же Тони, а не Джек, обрывал телефон.
Тони, а не Джек, умолял простить его.
Тони, а не Джека, ей хотелось видеть меньше всего. Да, она была виновата. Но ей нечего было ему сказать.

Однажды Элли снова проснулась среди ночи, но на этот раз не от слез. Она чувствовала нечто странное. Девушка села в кровати. Комната плыла перед глазами, словно смотреть мешали слезы. Прямо перед ней в кресле сидел Джек, голова его была опущена, лицо его скрывали волосы, руки были скрещены на груди. Элли рванулась к нему - и не смогла подняться с кровати. Она хотела закричать - слова застряли у нее в горле. Все тело словно оцепенело. С трудом преодолевая сопротивление собственных мышц, она протянула непослушные руки, обращаясь с немой мольбой к тому, кого она так любила.
Он поднял голову. Лицо его было словно застывшая маска. И на этом лице, казалось, жили только глаза - невыразимо печальные, в них было такое отчаяние и такая грусть, что у Элли перехватило дыхание.
- Элизабет. - прошептал он, впервые называя ее полным именем. - Прости меня, Элизабет.
Слезы на самом деле потекли у нее из глаз, к телу вернулась способность двигаться, она вскочила, потерла глаза... и видение исчезло. Элли сползла на пол возле кровати и поняла, что, наверное, она сходит с ума. Если она хотела сохранить рассудок, ей придется забыть Джека Роу.

Карибское море, наши дни

Черная Жемчужина словно застряла в Карибском море.

Джек пил. Ром, много рома. Он не знал, что стало с Элли. Он не был на премьере фильма. Он ничего не хотел знать. Лицо его осунулось, выглядел он отвратительно. Он выглядел постаревшим и чувствовал себя на все 300 лет. Все прожитые годы словно физически давили на него. Воробей уже и забыл, как действует большое количество спиртного на смертного. Периодически забываясь в пьяном бреду, ему казалось, что он - тот самый старина Джек, который остался на Карибах 300 лет назад. Покрикивая на команду и шатаясь, он расхаживал по палубе, воображая себя грозным пиратом. Ему казалось, что еще немного, и он найдет ответы на все вопросы, которые он так и не нашел за все 300 лет. В чем же был смысл всего этого? Зачем он жил? Разве он нашел что-то, что составило бы смысл его существования? Элли... Все из-за женщины... Это бессмысленно. И он бросил ее. Как она... это пережила. Бедная девочка.

«Осталось немного времени». Да, но по земным меркам или по меркам Калипсо? Только сейчас Джек понял, что это «немного» на самом деле может быть и месяц, и два, и несколько лет.

Напиваясь в каюте Черной Жемчужины, Джек чувствовал себя ненамного лучше, чем Элли. Хоть и не знал этого. Снова и снова он пил, пока не валился без чувств. Однажды он снова отключился. Но что-то произошло, что-то словно толкнуло его и он открыл глаза. Поднял голову... и не поверил сам себе. Перед ним сидела Элли. Джек словно окаменел, он отчаянно всматривался в лицо девушки, вспоминая каждую черточку этого любимого лица. Джек не мог понять, что происходит. Элли изменилась. Он помнил ее не такой. Если это был бред его воспаленного разума, то она должна была остаться такой, как он запомнил ее - юной и нежной, но она была другой. Серьезной, взрослой...
- Элизабет. - прошептал Воробей. Слова давались ему с трудом.- Прости меня, Элизабет.
С невыносимой мукой смотрел он на нее. Она протянула к нему руки... и исчезла.
- Поздравляю, капитан Джек Воробей, - прошептал он. - Теперь ты точно свихнулся.