Гавань проклятых, Вариация на тему "жизнь, после смерти" Опции

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (начало)

Уильям едва держался на ногах. «Еще немного», - подумал он, - «И я свалюсь прямо на палубе». Действительно, как только он сделал шаг, его шатнуло так, что невольно пришлось опереться на плечо Чунмин.

- Вы ранены, господин? – поразилась китаянка. Теперь под распахнутым камзолом она заметила резаную дыру и большое алое пятно, разошедшееся по жилету.
- Нужно просто перевязать, - ответил Уилл, успокаивая заодно и себя тоже. Перед глазами все расплывалось, как в дымке.
- У меня есть чистая ткань, и я знаю, как перевязывать раны, - твердо сказала девушка, - Позвольте мне помочь вам.

Уилл с некоторым удивлением взглянул в её преданные глаза и растерянно кивнул, подумав: «Почему бы нет?». Конечно, было бы естественнее обратиться за помощью к Тиа Далме, однако просить ведьму лишний раз о чем-нибудь Уиллу не хотелось. Почему-то внутренний голос предостерегал его от доверия к темнокожей колдунье, хотя она и обещала помогать ему.

- Идемте со мной, - Чунмин подставила молодому человеку плечо. Поддерживаемый её хрупкой фигуркой, Уилл последовал за девушкой.
- Моё имя Уильям Тёрнер, - запоздало представился он.
- Зови меня по имени, - разрешил на всякий случай Уильям, несколько смущенный обращением «господин».
- Вилиам Тернер, - согласно повторила китаянка, - хорошо, господин.

Каюта, в которую она его привела, была довольно тесной и походила на канатную подсобку, в которой Уильям провел предыдущий день. Низенькая кушетка, которая была слишком маленькой для европейского человека, сундук, мутная полированная пластинка металла вместо зеркала и кадушка с водой – вот все, что уместилось в этом закутке.

- Нужно снять одежду, - усадив раненого на кушетку, Чунмин вынимала из сундука плотно скрученные рулоном тканевые полосы - корпию, Уильям же попытался, как можно аккуратнее стянуть с себя камзол. Пропитавшаяся кровью ткань успела слегка присохнуть к ране и доставляла дополнительные, болезненные ощущения при каждом неосторожном движении. Девушка помогла Уиллу снять жилет и рубашку, стараясь не причинить этим раненому больших неприятностей. Чунмин часто приходилось оказывать помощь капитану Фенгу, обрабатывая колотые и резаные ранения, полученные им в очередном сражении. При этом она научилась справляться с перевязкой как можно более аккуратно и безболезненно, грозный Сяо Фенг был горазд отвечать побоями за малейшее причиненное неудобство.
Присев рядом с Уиллом на пол, Чунмин осмотрела ранение. Клинок Сяо Фенга прошел вскользь, глубоко разрезав мягкие ткани, а после уткнулся в ребро. Края раны расходились, и алая кровь заполняла порез снова и снова, сочилась, засыхала.

- Я смою кровь вокруг, затем рану придется промывать ромом. Будет больно, - предупредила девушка, заканчивая быстрый осмотр. Она смочила в воде корпию, и, не касаясь самого ранения, начала стирать запекшуюся кровь по направлению от раны. И хотя Чунмин хмурила брови и упорно не поднимала глаз на Уильяма, полностью сосредоточившись на оттирании крови, слегка порозовевшие щеки все равно выдавали её смущение. Уильям и сам почувствовал почти то же самое, не смотря на то, что житьё среди пиратов почти извело в нем юношескую застенчивость, ведь в море не было времени на сантименты и этикет. Вид раны и впрямь наводил на нехорошие мысли, а четкие и в тоже время легкие прикосновения Чунмин, казалось бы, облегчали боль.

- Я смотрю, вы времени не теряете! – приоткрытая дверь каюты распахнулась, громко стукнувшись о стену, и на пороге возник, как всегда бесцеремонный, Барбосса.
- Похоже, с ним все в порядке, а ты Далма волновалась, - обратился пират к колдунье, окинув насмешливым взглядом, открывшуюся сцену.
Тиа Далма невозмутимо прошла в каюту, отстранив, поднявшуюся на ноги Чунмин.
- Глубокое ранение, - бормотала Тиа, склонившись к Уиллу, - Нужно смыть кровь. Возможно, придется зашивать.

Предшествующих стараний Чунмин она, казалось бы, вовсе не замечала.

- Надеюсь, ты не трогала руками? - сурово спросила ведьма, даже не обернувшись к девушке. Китаянка внимательно прислушивалась к её словам, явно с трудом поспевая разбирать быструю речь Тиа и без того усложненную характерным выговором. Уилл внешне оставался невозмутимым, однако чувствовал себя не в своей тарелке под пристальным взглядом колдуньи. Далма осматривала то ли рану, то ли самого раненого. Барбосса, не собираясь уходить, наблюдал за происходящим, прислонившись к косяку двери.

- Я умею обрабатывать раны, - растерянно ответила в это время хозяйка каюты, решив видимо, что это самый подходящий ответ на вопрос Тиа, - Мне не раз приходилось помогать капитану Фенгу.
- Отлично! - просияла Далма, она поднялась и, взяв девушку под локоть, почти вытолкала её за дверь.
- На корабле есть выпивка, а? - спросила она у Барбоссы.
- А как же! - усмехнулся Барбосса, - Мы вернули ром, что продали недавно Фенгу. Видишь, как хорошо все обернулось. Для нас, - добавил капитан многозначительно.
– Принеси ром, - почти приказала ведьма Чунмин. Девушка беспокойно взглянула на Уилла из-за её плеча, нахмурилась и опустила глаза.
– Вильяму нужна помощь, - добавила ведьма более мягким тоном, заметив также помрачневший вид капитана. Затем, не говоря больше ни слова, Тиа захлопнула у них пред носом дверь.

- Проще было бы его пристрелить, - проворчал Барбосса, выходя на палубу.
- Ну! – прикрикнул он, обернувшись к Чунмин, - Ром в трюме.
- Я думаю, вы не заблудитесь, мисс, - добавил он ехидно и, кивнув в сторону тёмных палубных люков, отправился на капитанский мостик.

[scorpionchik]

Белл Уоркис
Что хочу сказать, дорогая!
По-моему, между Уильямом и этой китаяночкой зарождается что-то... интересное...
ну.. поживем - увидим!

[Белл Уоркис]

scorpionchik
Правильно говоришь, правильно... Вилли без рубашки - вот так зрелище, мисс Свон пожалуй такого не видала

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение)

Легко сказать: «Ром в трюме». Он ведь не просто «в трюме», как правило, он там заперт, поскольку ни один разумный капитан не позволит команде свободный доступ к выпивке. Так что ключи от винного погреба в некотором смысле являлись символом власти, позволяя капитану распоряжаться не только наказаниями, но и поощрениями. На корабле Сяо Фенга порядки были строгими, и погреб открывался единственным ключом, принадлежащем Сяо Фенгу. Чунмин прекрасно знала, что связку с ключами от кают и погреба Сяо всегда носил при себе, а значит, сейчас она покоилась вместе с хозяином на морском дне. И все же китаянка спустилась в трюм.

Пинтел и Рагетти стояли перед кованой решетчатой дверью в винный погреб, уныло наблюдая знакомые бочонки, складированные за металлическими прутьями. Эту дверь Фенг заказал в Хошимине у мастера, славившегося изготовлением хитрых замков. Открыть его замок можно было только ключом, потому пират считал, что дверь для его команды оставалась неприступной. Впрочем, он не сильно ошибался. Его пираты не использовали шпильки, и понятия не имели о полезности этого предмета для открывания хитрых замков. В отличие от Чунмин.

Длинная красная шпилька была украдена ею несколько недель назад у одной из блудниц, которых приводили на «Ин Цзяо». Девушка не собиралась носить её в прическе, поскольку прекрасно знала, что Сяо внимательно следит, чтобы в её руки не попадало ничего опасного для его здоровья. Шпилька, по сию пору спрятанная в голенище матерчатого сапога Чунмин, была нужна ей для других целей. К сожалению, девушка не успела воспользоваться этим импровизированным оружием, когда Сяо обнаружил пропажу карты и бегство светловолосой европейки.

Пинтел и Рагетти как раз обсуждали вопрос, с какой стороны эффективнее прорубить дверной косяк, когда Чунмин незаметно появилась у двери и, не говоря ни слова, начала вскрывать замок с самым решительным видом. Она старательно искала слабое место в сокрытом механизме, тот не поддавался. Девушка только один раз видела, как открывают шпилькой двери, и никогда не пробовала сделать это своими руками, но сейчас хороший человек по имени Вилиам Тернер нуждался в помощи, а потому Чунмин решила попробовать когда-то уведенное на практике. Пираты недоуменно присели рядом и наблюдали за её действиями почти раскрыв рты.

- Я бы и не догадался, - выдал Пинтел, переглянувшись с Рагетти.
- Еще бы, - хихикнул одноглазый, - С твоей-то лысиной такие штучки ни к чему.

После длительных истязаний шпилькой, замок наконец-то поддался.

- Долго же ты, - недовольно произнесла Тиа Далма, когда Чунмин вернулась из трюма. Следом за ней Пинтел и Рагетти втащили бочонок с надписью “RUM”. Уильям бледнее смерти лежал на кушетке. Услышав слова Далмы, он попытался открыть глаза и рассмотреть вошедших. Далма сидела рядом с ним и непрестанно стирала кровавые подтеки корпией, тихо нашептывая что-то на своем диалекте. Чунмин заметила, что сундук, в котором она хранила свои вещи, был бесцеремонно переворошен. Женщина по имени Тиа вытащила из него шелковый кафтан ха-ол. Когда этот кафтан достался Чунмин, он был сильно порезан саблей, и его пришлось зашивать. Сейчас латаное место было разорвано снова и служило для выдергивания шелковых ниток. Ими то, видимо, Тиа и собиралась зашивать рану.

- Убери это, - обратилась ведьма к Чунмин, кивнув на окровавленные комки корпии, скопившиеся на полу.
- Ты ведь хочешь помочь Вильяму, верно? – предупредила Далма ласковым тоном возможное недовольство, но китаянка и не думала возражать. Чунмин только взглянула на ведьму задумчиво и кивнула. Смуглая чужестранка совсем не нравилась ей, но девушка считала, что ради пользы дела можно наступить на горло своим чувствам. Терпение было первой добродетелью, какой пришлось учиться, чтобы выжить на корабле Сяо. Пока Чунмин выносила корпию, Пинтел вскрыл бочонок, наполнил ромом увесистую деревянную кружку и передал Тиа Далме.

- Пей, - приказала она Уильяму, - Иначе боль сведет тебя с ума.
После рома Уилл точно уже не смог бы встать, учитывая количество потерянной крови и абсолютно пустой желудок. Мистер Гиббс появился в дверях и, аккуратно отодвинув в сторону Чунмин, стоявшую в дверном проеме, прошел внутрь каюты:
- Капитан сказал, понадобится моя помощь? – боцман окинул взглядом бледного Тернера, сосредоточенную Тиа Далму и бесполезного Пинтела. Последний только занимал место в тесном помещении.

- Я должна зашить поврежденную человеческую плоть, - ответила Гиббсу ведьма, - Вильяма придется держать, встань в головах.
- А ты иди вон! – приказала она Пинтелу, и тот двинулся к выходу, едва не затоптав по дороге мистера Гиббса.
- Хотя нет… - остановила толстяка Далма, - Ты останься, встань в ногах.

После некоторых толканий в тесном пространстве, все, наконец, заняли нужные места.

- Ну, мистер Тернер, держитесь, - подбодрил Гиббс, наваливаясь на плечи Уильяма.
- Ага, будьте паинькой и не брыкайтесь, - добавил от себя Пинтел, всем весом прижав раненому ноги.
Обильно смочив клок корпии в роме, Далма прижала его к кровоточащей ране. Уильям вздрогнул, зажмурился и застонал, едва сдержав крик. Руки судорожно сжали матрас, на котором он лежал.

- Тише ты, чертовка! – возмутился Гиббс, - Хоть бы предупредила!
- Рана есть рана, - парировала ведьма, промачивая рану алкоголем и не обращая внимания на мучения раненого. После нескольких весьма болезненных промываний, обожженная ромом рана перестала истекать кровью, показав покрасневшую раздраженную кожу вокруг глубокого пореза, и Тиа взялась за иглу.
- Что ты здесь стоишь, а? – обратила она внимание на бледную Чунмин, все еще стоявшую в дверях. Ведьма вымочила нитки, надерганные из кафтана, и тонкую иглу, что всегда носила при себе, в кружке с ромом. Девушка неотрывно следила за каждым её действием, и это несколько раздражало Далму.
- Я останусь, - неожиданно твердо ответила Чунмин. Колдунья ничего не ответила, смерив её оценивающим и опасным взглядом.
- Ну, смотри, - усмехнулась она в ответ и, быстро оттянув кожу у края раны, проткнула её иглой.

Уильяму повезло. Хоть он и был крепким малым, приблизительно в начале процедуры он все же потерял сознание. Когда бледный Гиббс с трясущимися руками и слегка пошатывающийся Пинтел вышли из каюты, они обнаружили Чунмин, сидевшую теперь уже под дверью и закрывшую руками лицо.

- Вам плохо, мисс? – упавшим голосом спросил мистер Гиббс.
- Да, - с трудом ответила девушка, взглянув на него.
- Что же вы смотрели? Такое-то зрелище совсем не для барышень, вроде вас, - посочувствовал Гиббс, присаживаясь рядом.
- Я привыкла. Сейчас так было нужно, - тихо ответила Чунмин. Она не смогла бы объяснить этому пожилому, но вполне доброжелательному человеку, почему все эти мучительные минуты, смотрела, как женщина Тиа прокалывает бок Уильяма и затягивает болезненные узелки. За все время операции девушка, не переставая, шептала: «Помоги ему Чунмин, помоги, помоги!». Она не ушла лишь потому, что отчаянно надеялась, что имя, которое она ненавидела, и которое однажды привело её на корабль Фенга, сейчас поможет Уильяму Тернеру выжить.

- С ним все в порядке, его дух ушел из тела, но так даже лучше, - заявила Тиа Далма, появляясь в проходе каюты. От нее исходил сильный, почти спиртовой запах. Гиббс поднялся на ноги. Далма выкинула оставшиеся кровавые комки тряпок к ногам Чунмин.
- Как тебя… Чунмин, кажется? – спросила ведьма у девушки и, получив согласный кивок, продолжила, - Мы перенесем его в другую каюту, и как можно быстрее. Все на чем осталась кровь нужно уничтожить, - ведьма кивнула на тряпки, - ты же не хочешь, чтобы сюда пожаловали тучи мух?

Отдав это распоряжение, Далма направилась на палубу. Побрякушки навешанные на её платье тихо постукивали в такт легким шагам.

- Ничем не проймешь, - проворчал мистер Гиббс, глядя ей вслед.
- Вам помочь прибраться, мисс? – спросил он у все еще бледной Чунмин.
- Со мной все будет хорошо, - ответила девушка и, собрав тряпки, как сомнамбула направилась на палубу.

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение 2)

***
- Давай, давай заходи справа! Справа я сказал! Гони его на меня, - командовал Пинтел, направляя Рагетти мечущегося по пляжу вокруг большой черноголовой птицы. Они безуспешно пытались поймать её уже четверть часа, птица же безразлично смотрела на прыгающих вокруг людей, явно не собираясь становиться чьим-то обедом.
- Цыпа, цыпа, цыпа! - Рагетти приближался к альбатросу, согнувшись в три погибели и широко расставив руки. Коттон с рыболовной сетью подкрадывался слева. Альбатрос лениво переступил с ноги на ногу, захлопал громадными крыльями и с видом глубокого презрения взмыл над головами незадачливых охотников.
- Улетел... - Рагетти проводил удаляющуюся добычу взглядом, приставив ладонь к единственному глазу.
- Конечно, улетел! - взорвался Пинтел, - Он же с крыльями, тупица!
- Это ты виноват! Твои вопли, наверно, слышны были даже в Катманду! - обиженно ответил его приятель. Пинтел вскипел:
- Будешь выражаться - сам пойдешь на бульон! Набрался непонятных слов, то же мне... ф... фи... фулософ! - Пинтел шагал вдоль пляжа, Рагетти понуро последовал за ним, неожиданно крикнув Коттону:
- А ты вообще молчи!

Немой пират недоуменно почесал в затылке и последовал за ними, перекинув сеть через плечо.
- Иду за цыпочками! За цыпочками! - весело комментировал его попугай, отправляясь следом за процессией. В поисках провизии троица рыскала по небольшому острову, к которому, «Калипсо» причалила спустя три дня после её захвата и переименования.

Уильям Тернер лежал в горячке. Рана оказалась тяжелее, чем представилось сначала, и Тиа Далма не отходила от молодого человека ни на шаг и, практически не появляясь из его каюты. Барбосса приказал направить корабль к ближайшему острову. Так или иначе, им нужно было приставать к суше – пополнить запасы пресной воды, провизии, проверить состояние «Калипсо» на пригодность к дальним походам, в общем, Барбосса прекрасно знал, чем занять команду, пока Тиа Далма будет ставить на ноги Тёрнера младшего.

Капитан ходил мрачнее тучи, огрызаясь на всех кто попадался на глаза. Впрочем, его недовольство было вполне предсказуемо. Их и без того малочисленная команда лишился в лице Уилла Тернера едва ли не последнего, крепкого и работоспособного человека. А потому, приходилось на некоторое время отказаться от осуществления своих планов и ждать пока мальчишка будет в состоянии хотя бы встать с постели.

Пока Коттон, Рагетти и Пинтел разыскивали провизию и воду, Гиббс и Чунмин под командованием Барбоссы занялись корабельными работами. Как выяснилось на практике, китаянка приписала себе знание морского дела, исключительно во спасение, а Сяо Фенг вообще не давал ей участвовать в корабельных работах. Конечно, Чунмин знала названия корабельных снастей, точно так же, как мисс Свон знала, что камин называется камином, но при этом не имела понятия, как его разжигают и чистят. Кроме того, Сяо Фенг хотя и знал английский язык, но приказы своим пиратам отдавал на родном китайском, потому даже от того немногого, что Чунмин запомнила, не было никакого толка.

На язвительный вопрос разгневанного Барбоссы: «И для чего же он тебя так берёг?», девушка, смиренно склонив голову, дала странный ответ: «Я была талисманом». Барбосса скрежетал зубами: «Отлично! У нас есть: боцман, немой, попугай, два придурка, больной, свихнувшаяся ведьма, а теперь еще и ТАЛИСМАН!». Малыш Джек запрыгал у него на плече, напоминая и о себе. Однако решение выгнать Чунмин означало потерять еще одного человека. И поскольку выбирать было не из чего, капитан Барбосса утешился тем, что круглые сутки гонял «лживую девчонку» по палубе «в целях воспитания и обучения». Впрочем, Чунмин не сопротивлялась, и беспрекословно бралась даже за непонятные ей команды. К счастью, не в море можно было учиться методом проб и ошибок. В самых критических случаях, мистер Гиббс, если был поблизости, переводил с корабельного языка на человеческий, в стиле: «Бери это и тащи туда!»

Так продолжалось несколько дней. У Чунмин оказалась хорошая память, и она быстро запоминала все, что нужно. Дело уже шло на лад, когда Барбосса решил, что от китаянки будет больше толку, если она станет помогать Тиа Далме. Сама ведьма, конечно, была другого мнения. Она не нуждалась в свидетеле своих, как она говорила «тайн врачевания». Круглосуточное пребывание наедине с раненым Уиллом, который теперь лежал в бреду без сознания, её вполне устраивало. Однако Барбосса объяснив все заботой о дорогой Тиа и беспокойством за здоровье самой врачевательницы, капитанской властью велел Чунмин сидеть с Тёрнером в ночное время. Далме же было вполне сурово приказано тратить ночи не на заклинания, а на сон. Потому каждый вечер под надзором Барбоссы Тиа Далма отправлялась спать в каюту Чунмин, а китаянка уходила к Далме – поить больного каждый час какой-то настойкой и делать очередную перевязку.

Наличие ведьмы в каюте Барбосса проверял лично. Каждый вечер грохоча сапогами он подходил к её двери и, потратив пару минут на пререкания и угрозы выбить дверь и выкинуть Далму за борт, он в конце концов удалялся в капитанскую каюту, так и не получив доступ в апартаменты злопамятной колдуньи.

Ночные бдения действительно изматывали, но Чунмин это совсем не беспокоило. Судьба молодого человека спасшего её от смерти не могла её не занимать. Всякий раз, когда в каюту, где лежал Уилл, заходил Барбосса или кто-нибудь из команды, девушка не сводила глаз с закрытой двери, стараясь унять, бешено стучащее сердце. Она прекрасно помнила, как поступал Сяо Фенг с теми, кто был ранен в бою и не успевал встать на ноги за неделю. Суровый Сяо никогда не возился с такой обузой, и всех кто не успевал выздоравливать, просто добивали. Поступить в команду удачливого капитана Фенга всегда было полно желающих, а потому он позволял себе «не экономить». Такой подход можно было считать даже полезным. Зная, что на лечение рассчитывать нечего, пираты Фенга сражались в бою как звери, предпочитая ранению смерть. Команда Сяо значительно сокращалась после каждого боя, а потому всем уцелевшим оставались весьма щедрые доли добычи, слух о которых неизменно привлекал в команду пирата новых авантюристов.

Чунмин успела заметить, что капитан Барбосса так же не отличался особой снисходительностью. От мысли что, с Уильямом может произойти то же самое, ей становилось невыносимо страшно. Получив возможность находиться возле постели раненого, девушка сидела возле него не только ночью, но и денём, если позволяли обстоятельства. Она засыпала лишь тогда, когда в каюту возвращалась Тиа Далма. Чунмин рассудила, что человек, пытающийся вылечить молодого человека, не причинит ему вреда, а потому ей можно было доверять. Конечно, если бы капитан Барбосса приказал убить Уильяма, Чунмин не смогла бы ничем помешать этому. Однако девушка верила, что сможет помочь, но иначе. Каждую ночь, выполнив все необходимые процедуры по перевязке и инструкции по приготовлению лекарств, она присаживалась рядом с постелью больного и, взяв его за руку, начинала шептать свои непонятные заветные слова: «Помоги ему! Помоги, помоги!» И так до самого утра.

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (продолжение 3)

Уильям Тернер очнулся поздно ночью, когда фонарь, едва освещавший темную каюту, почти угас. Его сознание прояснялось, и вместе с тем постепенно возвращались ощущения собственного тела. Зашитая рана саднила под тугой повязкой, руки и ноги занемели от долгого бездействия, тем не менее, Уильям сразу почувствовал, что кто-то держит его ладонь. Прямо на полу, рядом с кушеткой, на которой он лежал, сидела темноволосая девушка. Несомненно, это была Чунмин. Она видимо была здесь уже давно и заснула, склонившись головой на постель, удерживая его руку в своих ладонях. Вдруг, словно почувствовав его взгляд, она встрепенулась и подняла голову.

- Долго я… спал? – спросил Уилл, с трудом заставив работать голосовые связки.
- Господин Вилиам! – ответила она, улыбнувшись, - Как я рада, что вы вернулись.

Чунмин кратко рассказала Уиллу, что он пролежал без сознания шесть дней, что сейчас они стоят на рейде у небольшого острова, что Тиа Далма не отходила от него круглые сутки, пока капитан не назначил Чунмин её ночной сменщицей. На вопрос Уильяма, почему она сидела у его постели и не ушла, сделав перевязку, девушка решилась ответить, как есть. Рассказав о порядках заведенных Сяо Фенгом и участи, которая ждала на «Ин Цзяо» всех тяжелораненых в бою, Чунмин объяснила свое неотлучное дежурство так:
- Я беспокоилась, что ваш капитан захочет убить вас. Ведь он тоже очень суровый человек. Я не могла бы вас защитить, но надеялась, что если буду рядом, вы быстрее выздоровеете.

Такая наивная забота не могла не тронуть, и Уильям улыбнулся и грустно вздохнув, ответил:
- Капитан Барбосса действительно не отличается добротой, но раз он не прикончил меня сразу и позволил лечить, значить… я ему еще нужен.

Чунмин отвела взгляд, и если бы не плохое освещение, Уильям смог бы заметить, как стремительно розовели её щеки. Конечно, заинтересованность капитана Барбоссы была очевидна и опасение за жизнь молодого человека, с некоторых пор, было больше оправданием для самой себя, чем причиной.

- Тем приятнее, что кто-то еще способен просто за меня беспокоиться, - добавил Уильям, попытавшись приподняться. Но слабость не позволила ему даже поднять руки.
- Силы к вам быстро вернуться, главное, что ваш дух нашел дорогу назад. Сейчас вам лучше лежать, иначе рана может снова открыться, - Чунмин присела на край постели и поправила тряпичное одеяло. Уильям заметил, что она выглядела гораздо лучше, чем в прошлый раз, и больше не походила на забитого зверька. Вместо темно-серого кафтана на ней было надето изумрудное шелковое кимоно. Оно явно было очень дорогим и, скорее всего, захвачено на одном из кораблей, разграбленных Сяо Фенгом. Девушка теперь действительно носила вещи, которые давно пылились в её сундуке. Многие из них были подарены Фенгом после захватов кораблей. Чунмин не нравилось носить, вещи принадлежавшие чужим, зачастую убитым людям. Однако когда практически всю её хлопковую одежду пришлось перевести на корпию для перевязок, выбора не осталось. Наряд очень шел хрупкой Чунмин, хотя и был не по росту, и рукава приходилось закатывать. Уилл поймал себя на том, что уже минут пять совершенно беззастенчиво её рассматривает.
Неожиданно девушка спросила:
- Почему вы называете вашего капитана «барбосса»? Я слышала, что так говорят все и даже та женщина, Тиа.
- Ну, конечно, не самое благозвучно имя, - пожал плечами Уилл, усмехнувшись, - Но куда деваться, у нас много странных имен.
Однако Чунмин не заметила шутку.
- Это его имя? – поразилась девушка, - Тогда он еще более суровый человек, чем я думала...
- Отчего ты так решила? – Уилл недоуменно взглянул на Чунмин, удивляясь ей все больше.
- Но ведь «барбосса» - это же очень плохое слово, - объяснила китаянка, - мне говорили, что в вашей стране так ругают очень злого человека, предателя и убийцу.

Растерянно кивнув головой, Уилл усмехнулся и подумал: «В принципе, это правда». Шутка явно бы удалась, но Чунмин, судя по всему, говорила совершенно серьезно. Её заявление настолько поразило Уильяма, что он даже попытался приподняться на локте, забыв о ране, которая тут же напомнила о себе болью и головокружением.
- Кто же тебе это рассказал? – спросил он, бессильно опускаясь обратно на постель.
- Мой друг, - тихо ответила девушка, - Он был англичанин, и научил меня вашему языку. Он все время повторял «проклятый барбосса!» - откровенно ответила девушка.

Чунмин вспомнила ответ своего друга, когда спросила его о значении этого непонятного слова. «О, это страшное ругательство!» - ответил друг, размахивая бутылкой с выпивкой, - «Так называют отъявленного мерзавца, убийцу и предателя, никогда не подходи к таким людям, птаха!» С тех пор Чунмин иногда называла Сяо Фенга барбоссой. Конечно, капитан Фенг не понял бы смысла этого слова, да и вообще не мог его услышать, поскольку Чунмин ругала его про себя, но девочке было приятно хоть как-то отплатить ему за его дурное обращение.

Задумавшись, Чунмин не заметила, что Уильям не сводил с неё глаз. Выражение не то гнева, не то боли застыло на его лице. Девушка удивленно смотрела на Уилла, не понимая, отчего молодой человек так помрачнел. Уилл же был почти уверен, что с «другом» этим он хорошо знаком. Догадка требовала подтверждения, и вопрос сорвался с губ сам собой:
- Как его имя?
- Я не знаю его английского имени, - ответила Чунмин, - Но в Сингапуре его называли Ши Суэй.
- Расскажи мне об этом человеке, - попросил Уильям, - Пожалуйста.
- Я все равно выспался на год вперед, - добавил он как можно беспечнее, - Если тебе не трудно, ты могла бы рассказать мне эту интересную историю. Этот Ши Суэй видимо был занятным человеком?

Чунмин отчего-то грустно улыбнулось, опустила глаза и, вздохнув, ответила:
- Хорошо, я расскажу…

[Белл Уоркис]

Глава 8. Счастливая птаха (заключение)

Чунмин рассказала, что много лет назад капитан Фенг отправился в очень далекое плавание. Целью этого плавания была страна лежащая далеко на западе, которую называют Фузан*. В то время Сяо Фенг занимался контрабандой. Отправляясь в это очень опасное и рискованное путешествие, он ожидал получить большую прибыль от продажи в Сингапуре жгучего напитка, привозимого из Фузан, того самого которым Уильяму недавно обрабатывали рану. Сяо Фенг считал Чунмин своим талисманом, а потому она была вынуждена отправиться в это плавание вместе с ним. Услышав это, Уилл был ни мало удивлен, но еще больше его поразило обстоятельство, что Чунмин в то время было всего шесть лет. На мгновение, забыв о Ши Суэй, Уилл спросил девушку:
- Капитан Фенг был твоим отцом?
- Нет, - ответила Чунмин, - Мой отец продал меня капитану Фенгу не задолго до отплытия в Фузан. Мы жили в маленьком рыбацком селении. Иногда, у наших берегов появлялись пиратские джонки. Люди очень боялись их и прятались. Пираты приходили в селение и требовали выкуп с каждого жителя. Им платили рыбой, рисом или деньгами, ведь они угрожали сжечь лодки, и тогда не на чем было бы выходить в море. В ту ночь, когда джонка капитана Фенга встала у нашего берега, умерла моя мама, отец не выходил в море, у него не было денег, чтобы дать их пиратам. Он решил вернуться в свою родную страну на севере, но перед тем как уйти из деревни, отвел меня к Сяо Фенгу. Рассказав капитану, что мое имя Чунмин, и что я приношу удачу, тому с кем нахожусь рядом, отец предложил капитану Фенгу купить меня.

Выслушав этот рассказ, Уильям выглядел совершенно потрясенным, Чунмин же, решив, что он не понимает смысла имени, пояснила:
- Слово Чунмин означает «двойная радость». И еще, так называют чудесную птицу, которая защищает от злых духов и приносит удачу. Мама знала много сказок, она говорила, что назвала меня Чунмин, чтобы я была счастливой.

- Сяо Фенг поверил твоему отцу? – спросил Уилл.
- Нет. Он посчитал, что это выдумки…
- Но он забрал тебя с собой...
Чунмин вспомнила, как стояла перед грозным капитаном и, с высоты своего роста, одетый в ужасные металлические доспехи, он казался ей огромным великаном. Маленькая, худенькая, босоногая Чунмин дрожала всем телом, стараясь не расплакаться в голос. Отец стоял у неё за спиной и молчал. Капитан Фенг не поверил рассказу рыбака, но когда пират взял напуганного ребенка в руки и с брезгливым выражением посмотрел в заплаканное личико... О нет, он не проникся симпатией...

- В наше селение ворвались стражники Малаккского султана, - продолжила Чунмин, и голос её стал глухим, - Сейчас я знаю, султану давно не нравилось, что пираты опустошают его земли. Его стража и по сей день сражается с пиратами, смеющими нарушить покой побережья Малаккского пролива. Тех же, кто вопреки закону платит пиратам дань, уничтожают так же безжалостно, как и самих разбойников. Тогда вокруг меня был ужас, хаос. Конные воины пронеслись по нашему селению, стреляя без разбора в тех, кто попался на пути. Стрелы падали градом. Они убили всех. Моего отца тоже. В живых остались только я и Сяо Фенг.

Чунмин не знала, пожалели ли стражники её, или Фенгу действительно повезло, и стрелы пролетели мимо, но с тех пор капитан Сяо уверился, что Чунмин действительно приносит удачу. Капитан Фенг был доволен, что «талисман» достался ему даром, он забрал девочку на свой корабль и не расставался с ней даже когда уходил в море.

Уильям, не отрываясь, смотрел девушку, пытаясь осмыслить все то, что он услышал. Чунмин же, выросшая на пиратском корабле, уже не могла понять, что поразило его в этой истории. Мир, в котором её поселил Сяо Фенг, был груб и циничен. И единственное, что еще могло её удивить это искренность и доброта.

- Когда мы добрались до Фузан, прошел год, - продолжила Чунмин, возвращаясь к рассказу о Ши Суэй.
- Фузан показалось мне очень красивой. Больше всего я запомнила море. Широкое, спокойное, с маленькими островками земли и скал, оно было совсем не такое как наш узкий Малаккский пролив. Капитан Фенг называл местных жителей карибцами, а море, на островах которого они жили - Карибским. Наша джонка вставала у разных островов. Меня на берег не выпускали, и людей, живших в Фузан, я могла видеть только издалека. Но однажды мы причалили к необитаемому острову…
- Там находился тайник, с ромом, тем самым жгучим напитком, который капитан Фенг выкупил у торговцев в городе с названием… Тортуга…

Уильям внимательно слушал девушку, уже приготовившись внимать истинной версии легенды «О спасении с необитаемого острова верхом на двух черепахах».

- Высадившись на острове, - продолжила она, - Сяо Фенг и его люди обнаружили, что тайник с ромом потревожен местным карибцем. Этот человек был первым жителем Фузан, которого я видела вблизи. Фенг выпустил меня из трюма, не опасаясь, что я смогу сбежать, ведь на острове не должно было быть людей. Чужестранец показался мне очень необычным. В нём все было невероятно - походка, голос, весь его облик. Никогда в жизни я не встречала такого… яркого человека! Он был молодой, приблизительно того же возраста, что и вы сейчас.

Не переставая удивляться, Уильям наблюдал, как изменялась сама Чунмин, рассказывая эту историю. Хорошие воспоминания (а воспоминания явно были хорошими), шли ей на пользу как чудодейственное лекарство. Несомненно, Фузан, как она назвала острова Карибского моря, ей очень понравилась.
По ходу рассказа Чунмин упомянула, что решила тогда вернуться в страну, в которой живут такие странные и красивые люди.

- Я была совсем мала, и отчего-то вообразила, будто в Фузан все люди так же необычны и привлекательны как этот карибец, - пояснила Чунмин, улыбнувшись, и лукаво взглянула на Уилла.
- С тех пор Фузан стала страной моих мечтаний, в которую хотелось убежать. Неизвестно как попал на остров контрабандистов этот человек. Сяо Фенг был очень не доволен, тем, что посторонний нашел тайник с ромом. Капитан приказал схватить его и повесить. Но неожиданно чужестранец заговорил с Фенгом на своем языке. Я тогда не понимала английских слов, но помню, что он говорил совсем без страха, даже уверенно, и смог убедить капитана Фенга отпустить его. Хотя уже стоял с петлёй на шее. Англичанин показал Сяо Фенгу маленькую коробочку, что висела у него на поясе и, как выяснилось позже, капитан Фенг решил, что этот незнакомец поведет нашу джонку в Сингапур вместо почтенного Лу Госина, погибшего во время урагана. Увидев меня, наш новый штурман очень удивился. Он что-то спросил у Фенга. В ответ капитан ткнул в меня пальцем и, назвав меня по имени, велел подойти к ним. Фенг ответил незнакомцу что-то на его языке, а мне велел обращаться к англичанину Ши Суэй, и держаться от него подальше…

Далее Уильям узнал, что за год, проведенный на корабле Фенга, Чунмин усвоила, что лучший (он же единственный) способ избежать неприятностей – это не попадаться на глаза капитану. Девочка исследовала все укромные уголки корабля и научилась так виртуозно прятаться, что порой, ее приходилось очень долго искать. Когда на корабле появился Ши Суэй, совершенно противоположно запрету Фенга Чунмин стала чаще выбираться из своего закутка на нижней палубе. Как правило, она усаживалась неподалеку от штурвала, и просто наблюдала, слушала, как новый штурман болтает что-то себе под нос или напевает какие-то песенки, время от времени, сверяясь с морским компасом, подвешенным на поясе.

Ши Суэй, иначе говоря «господин Воробей», оказался не только симпатичным, но и вполне добрым молодым человеком. По крайней мере, никто еще не относился к Чунмин так хорошо. Дико скучая от круглосуточного стояния за штурвалом, Ши Суэй развлекался тем, что учил Чунмин английским словам.
- Эй, птаха! – обращался он к ней, даже не пытаясь выговаривать её неудобнее для европейца имя, - Слетай-ка за бутылкой. Новой. Другой. Полной. Такой вот. Вот она. Эта штука называется бу-тыл-ка…
- Бу-тыл-ка, - повторяла Чунмин, наблюдая за пустой емкостью, которой выразительно размахивал штурман, не отходя от штурвала.
- Правильно! – одобрял Ши Суэй и продолжал гримасничать, - Бутылку. Полную. Мне. Принесешь?
Каждое слово пояснялось оригинальной пантомимой. Сначала с трудом, потом все легче Чунмин начинала понимать английские слова. Девочка охотно училась, потешаясь над представлениями, которые устраивал Ши Суэй, пытаясь объяснить ей, смысл того или иного английского слова. Особенно ей понравилось, как мастерски он передразнивал хмурый вид Сяо Фенга, изображая слово «капитан». Запоминая новые фразы, слова и слушая пространные байки своего старшего товарища, Чунмин мечтала, что когда-нибудь снова окажется в стране Фузан, и тогда сможет говорить с живущими там людьми на их родном языке. Ши Суэй же благодаря своим стараниям получил еще одного собеседника, слишком молодого, но зато более приятного в сравнении с Сяо Фенгом. Несмотря на недовольство Фенга, пленный молодой пират и девочка-талисман подружились. К концу путешествия Чунмин уже могла говорить с англичанином на его родном языке и понимать его.

С каждым словом рассказа Чунмин о знакомстве с пиратом Ши Суэй, становилось очевиднее, что Сяо Фенг был весьма коварным человеком. Он никого и ничего не любил, кроме оружия, сражений и страха своих врагов. Однако с теми, кто был ему нужен, капитан Фенг мог вести себя вполне достойно и изображать гостеприимство, но доверять этой маске было очень опасно.

Не обладая таким «пороком», как снисходительность, Фенг, конечно, не терпел, когда под ногами путался ребенок. Однако в присутствии Ши Суэй, он изображал цивилизованного человека и по отношению к Чунмин вел себя намного приличнее. Она же, давно привыкшая к осторожности, забиралась на мачту как кошка, каждый раз, когда видела капитана. Раздраженный Фенг был скор на расправу, как правило, он предпочитал наказывать не того, кто виноват, а первого кто попался под руку. С Ши Суэй обращались вполне сносно, хотя он и оставался на положении пленного. У него отняли оружие – пистолет и саблю, оставив только компас, необходимый в штурманском деле. Однажды отношение Сяо Фенга в корне изменилось.

В тот день Чунмин, забралась на мачту, спасаясь от матросов. Капитан был уже с утра не в духе, и приказал изловить девчонку и высечь, за очередную выдуманную им провинность. Со своего места Ши Суэй наблюдал, усмехаясь, за своеобразной «гонкой по вертикали», которую устроили матросы и Чунмин. Пираты, бранясь, ползли по мачте, цепляясь за снасти паруса, а Чунмин забиралась все выше. Когда она достигла рея самого верхнего паруса, девочка бесстрашно перелезла на шаткий рангоут и отползала по нему до тех пор, пока не очутилась на самом краю. Матросы, боясь гнева капитана, расхаживавшего тут же по палубе, последовали на ней. Рей шатнуло от нависшей на нем тяжести, и Чунмин не удержавшись, с визгом соскользнула вниз, успев уцепиться за снасти. Пираты явно не торопились помочь ей, надеясь, раз и навсегда избавиться от «сопливой проблемы». Дело принимало нешуточный оборот. Ши Суэй резко крутанул штурвал, предупредив её падение на палубу. Ветер резко развернул парус и, Чунмин оказалась над водой до того как разжала ослабевшие руки.

Чунмин упала за борт, а пираты Фенга теперь свисали с рея, ругая проклятого рулевого и девчонку последними китайскими словами. Они явно требовали вернуть парус на прежнее место, но сделать это было некому, поскольку штурман уже прыгнул в воду, чтобы вытащить Чунмин. Когда они выбрались на палубу, Ши Суэй склонился над промокшей насквозь девочкой, кашляющей от попавшей в горло воды. Утешительно погладив её по щеке, Ши Суэй подмигнул Чунмин.

Пираты Фенга схватили штурмана за шиворот и, грубо поставив его на ноги, подтащили к капитану. Фенг молча взирал на пленного, Ши Суэй же сказал единственную фразу: «Я просто подумал, что не стоит топить нашу удачу, а капитан?» Молодой человек пожал плечами и, несколько съежившись, с беспокойством глянул на тяжелые бичи в руках матросов, только что висевших над водой. Однако вопреки худшим ожиданиям Фенг приказал отпустить спасителя его «счастливого зверька».
Фенг не церемонился с Чунмин и не делал никаких скидок на её возраст, однако он совсем не хотел замучить её до смерти. Никто не имел права обижать «счастливого зверька» капитана, кроме его самого, конечно. Так проявлялась его своеобразная забота. С тех пор как Ши Суэй спас Чунмин, Сяо Фенг, никогда ни с кем не друживший, проникся к англичанину почти дружескими чувствами. Молодому человеку вернули все его вещи и позволяли свободно перемещаться по кораблю не только во время вахты.

Хитрец Ши Суэй пользовался этим правом в полной мере. С Чунмин они теперь были неразлучны как воры, скованные одной цепью. Понимая друг друга с полуслова, Ши Суэй и Чунмин легко претворяли в жизнь мелкие, но рискованные мероприятия. Например, игру в «освобождение принцессы». «Освобождение» заключалось в следующем: пока Ши Суэй странной белой косточкой вскрывал «дверь тюрьмы», которую изображала решетка на винном погребе, Чунмин «стояла на стрёме», то есть на трапе, ведущем на верхнюю палубу. Пока Ши Суэй «освобождал принцессу» - бутылку рома, Чунмин следила, не идут ли пираты в трюм.

- Запомни, птаха, правильнее говорить: «горизонт измеряется в румбах», а не «в градусах», - рассказывал Ши Суэй с видом знатока, пока Чунмин рассматривала его морской компас.
- В градусах измеряется крепость, - добавлял молодой человек, украдкой отпивая из горлышка только что освобожденной «принцессы».

Сейчас, вспоминая о своих проделках под предводительством молодого авантюриста, Чунмин улыбалась. Никто и никогда на её памяти, не умел вертеть людьми так, как этот обаятельный паренёк в алой пиратской косынке. Впрочем, нельзя не отметить, что Ши Суэй не вмешивал её в то, что, по его мнению, было опасно. Он был единственным другом Чунмин, а она – единственным его другом. Будучи старше её на шестнадцать лет, Ши Суэй относился к девочке как к сестренке. Во многом благодаря этому, обратный путь из Фузан остался одним из лучших воспоминаний Чунмин.

По прибытии в Сингапур молодой штурман покинул их джонку. Благодаря протекции капитана Фенга, англичанин приобрел себе корабль, набрал команду и стал одним из пиратских капитанов, бороздящих Малаккский пролив. Ши Суэй и Сяо Фенг создали что-то вроде союза. Иногда они вместе выходили в море охотиться на богатые китайские и японские джонки. Чунмин же, никогда не покидавшая корабль Фенга, всегда сопровождала их. Девочка росла и уже могла понять, что её друг далеко не ангел и может быть весьма опасен. Он грабил как все и убивал, если приходилось. Но все же Чунмин не теряла ощущения, что Ши Суэй хороший человек. Как правило, после очередного захвата капитаны и их помощники собирались в каюте капитана Фенга. Они пили рисовую водку, договаривались о долях добычи, планировали очередной абордаж и обсуждали свои «темные дела». В особо отвратительных местах этого обсуждения Ши Суэй не забывал оборачиваться к Чунмин сидящей возле него и, изобразив серьезное лицо, грозить ей пальцем: «Это очень плохо, птаха. Никогда не поступай так!» Такой «метод воспитания» вызывал громкий хохот у окружавших их мужланов, но Чунмин мотала на ус. Она росла среди жестокости и убийств, и никто не учил её отличать добро и зло. Поэтому её выводы относительно жизни часто оказывались весьма оригинальными.
Уильям слушал её рассказ, отмечая про себя, что Чунмин воспринимала пиратство не как преступление, а как обычный род занятия. Она лишь выделяла среди людей с этим родом занятия хороших и плохих. И делала это своим оригинальным способом. Он заключался в следующем: того, кому причинялся вред, можно было считать хорошим и жалеть, того, кто сам причинял вред, следовало избегать и по возможности от него защищаться.

Чунмин часто видела, как рубят, бьют и калечат, а так же последствия всего этого. Кое-что она испытала на собственном опыте. Попытка сотворить что-то подобное своими руками, даже ради собственной защиты, являлась для неё практически невозможной задачей. Чунмин опасалась Сяо Фенга, он был плохим, потому что причинял боль ей и другим людям. Ши Суэй не творил ужасов на её глазах. И, пожалуй, только благодаря ему, девочка видела хоть что-то хорошее и умудрилась остаться нормальным человеком. Чунмин привыкла, что слову изменяют чаще, чем женщинам, она видела жизнь без прикрас, и не ждала от людей многого.

Уильям вспомнил, что тоже когда-то считал капитана Джека Воробья, то есть капитана Ши Суэй, своим другом и хорошим человеком. Даже терзаемый ревностью и обидой, Уилл не мог закрыть глаза на факт, что Джек помог вырвать Элизабет из лап Барбоссы два года назад. И что именно его самопожертвованию Уилл, Элизабет и остальные остались жить. Однако воспоминание о причине этого благородного поступка подавило в нем добрые чувства.

- Прошло семь лет, - сказала Чунмин, - По истечении седьмого года Фенг и Ши Суэй поссорились. Фенг утверждал, что англичанин подлый вор и похитил у него ценную вещь. Ши Суэй больше не приходил на наш корабль. Более того, Фенг гонялся за ним по всему Южно-Китайскому морю, от Сингапура до Хошимина. Он очень злился на меня, за то, что Ши Суэй всегда ускользал от него. Капитан Фенг считал, что удача отвернулась от него, потому что я не желаю больше помогать ему, подружившись с его врагом. Но, к сожалению, я не могла влиять на удачливость Ши Суэй.

Чунмин вздохнула, она задумалась и машинально потерла запястья.
- Фенг бил тебя? – спросил Уильям, догадавшись о том, что сейчас ей вспомнилось. Девушка не ответила, опустив голову. Все было понятно и без ответа.

- В тайне я радовалась, что мой друг оставался неуловимым, - продолжила Чунмин, - Однажды я узнала, что стало причиной раздора. Как-то Сяо Фенг и Ши Суэй захватили богатый корабль. Владелец корабля предложил им выкуп за свою жизнь – необычную карту. Он рассказал, что на ней отмечены опасности ожидающие мореплавателей в океане. Но главное, что следовало из этой легенды – компас Ши Суэй когда-то принадлежали тому же мастеру что и карта. Фенг оставил её себе, убив владельца. После он стал утверждать, что и компас Ши Суэй принадлежит ему. Я помнила, что компас всегда был при Ши Суэй. Ведь именно с его помощью, англичанин семь лет назад привел наш корабль в Сингапур. Сяо Фенг забыл о благодарности. Узнав, что капитан подготовил хитрую ловушку для моего друга, я решила предупредить его. Обманув матросов, которые следили за мной, я первый раз покинула корабль Фенга, без его ведома. Наша джонка была тайно пришвартована неподалеку от джонки Ши Суэй, в соседней бухте. Это дало мне возможность быстро добраться до корабля Ши Суэй и… вернуться назад. Сяо Фенг собирался напасть утром. Я пришла к Ши Суэй ночью. Рассказав ему все, я поняла, что теперь он уйдет навсегда и вернется в свою страну. Бой состоялся в туже ночь, едва я успела вернуться на джонку Сяо Фенга. Напав неожиданно, Ши Суэй разгромил «Ин Цзяо». Он забрал всю добычу Фенга и ушел из Сингапура навсегда. Старый «Ин Цзяо» был потоплен, чтобы предотвратить погоню, а всех кто уцелел – часть команды, капитана и меня - Ши Суэй отправил в сторону берега на шлюпке…

Чунмин снова замолчала, и Уильям заметил, что по её щеке скатилась слезинка. - Ты храбрая девушка, - сказал он, пытаясь подбодрить её.

- Смотрите, мы проговорили всю ночь, - девушка, обернувшись к окну. Она старалась незаметно утереть глаза. Утро заглядывало в окно каюты и рассеивало темноту еще робкими лучами солнца.
- Сейчас придет Тиа Далма, и она будет не довольна, что я не давала вам спать всю ночь, - Чунмин улыбнулась и поднялась на ноги. Уилл не хотел её отпускать, но Чунмин требовался отдых, а ему время, чтобы осмыслить все, что он узнал из её рассказа. Молодой человек был уверен, что Чунмин что-то не договорила, и из-за этого сейчас уходит, пряча глаза.

- Ты еще вернешься? – спросил он вдруг.
- Конечно, если вам это нужно, - ответила Чунмин, грустно улыбнувшись, и вышла, прихватив с собой погашенный фонарь.

***
Шло время. Уилл удивительно быстро выздоравливал, и вскоре «Калипсо» снова вышла в море. Рана зарастала, и нитки были сняты. Как только Уилл смог ходить, он пожелал принимать участи в корабельных работах наравне со всеми. Не смотря на то, что повязка еще перетягивала его грудь, да и ранение временами отзывалась ноющей болью, он вернулся на палубу.

Чунмин продолжала изучение морского дела, и неожиданно у неё даже обнаружился своеобразный талант. Привыкшая с детства лазить по мачтам, она бесстрашно забиралась на любую высоту и вскоре справлялась с парусами не хуже любого бывалого моряка. Кроме того, китаянка относилась к кораблю, словно к живому существу. Выполняя работу, она тихо разговаривала с ним на своем языке и никогда не обижалась «на корабль», если ей не удавалось что-нибудь выполнить правильно. Иногда казалось, что она сама ощущает себя частью такелажа. Барбосса глядя на неё крутил у виска, а команда тихо посмеивалась. Впрочем, смешки умолкали, стоило Уиллу выразительно взглянуть на шутников.

Теперь постигать корабельную науку Чунмин помогал Тернер-младший, который всегда оказывался рядом в трудную минуту. Девушка воспринимала его внимание и помощь с благодарностью, а мистер Гиббс вздохнул спокойно, расставшись, наконец, с должностью воспитателя. Старик с улыбкой наблюдал за тем, как Уилл, не умевший когда-то отличить форштевень от фальшборта, рассказывал симпатичной девушке то, чему научился сам. Пожалуй, только слепой мог не заметить взаимную привязанность этих двоих. Барбосса это обстоятельство игнорировал, а Тиа Далма наблюдала издалека. Она не вмешивалась, но вид у неё в последнее время становился довольно хмурым.

В свободное время, Уильям и Чунмин рассказывали друг другу истории из своей жизни. Уильям поведал ей о себе, совершенно не беспокоясь за обстоятельство, что его отец был пиратом. Чунмин догадалась, что «та храбрая госпожа, что похитила карту Фенга» его невеста и известие о том, что Элизабет была убита Барбоссой, её искренне расстроило. Уильям не стал рассказывать подробно о причине их путешествия и капитане Воробье. Молодой человек упомянул только, что, выкрав карту Фенга, они хотели спасти давнего друга, но безуспешно. Барбоса обманул их и заманил в ловушку.
Все чаще с удивлением Уильям замечал, что образ Элизабет словно расплывается в его памяти. Обида, отравлявшая ему жизнь, отступала, поскольку обижаться на судьбу рядом с Чунмин, было просто глупо. Казалось, девушка совершенно не считала ужасным то, что происходило в её жизни, никого не винила и даже находила то, чему можно порадоваться. Несомненно, тому, кто был с ней добр, она была преданна до самоотверженности. Это подкупало. Очень. Рядом с ней Уильям чувствовал себя удивительно спокойно и уверенно. Он ощущал ответственность, но совершенно другого рода. Чунмин стала ему настоящим другом, и эта дружба потеснила живым душевным теплом уже привычное чувство одиночества. Более того, иногда ему казалось, и он почти верил, что Чунмин испытывает к нему более сильные чувства, чем к другу. Однажды те же чувства он обнаружил и у себя. Совесть, конечно, напомнила ему о Элизабет, но разум ответил на эти напоминания мыслью, за которую Уилл не мог себя не презирать: «Она же умерла».

Впрочем, при всем своем расположении и даже какой-то доверчивости Чунмин держалась на расстоянии от Уилла. Она была близко и далеко одновременно. Она словно прятала истинные чувства за привычной покорностью и трудолюбием. И однажды Уильям узнал, что за буря таилась в её душе.

***
Выполнив очередную перевязку, Чунмин стояла в его каюте, собирая мазь и грязную корпию. Теперь Уильям занимал закуток, что прежде принадлежал Чунмин, а сама она переселилась к Далме. Ведьма, которая была чем-то занята в этот момент, доверила перевязку своей компаньонке. Натягивая рубашку, Уильям смотрел на Чунмин.

- Теперь вы почти здоровы, Вилиам, - сказала Чунмин, в зеркальном отражении Уильям увидел ее, как прежде, милую улыбку.

Да, эта девушка не была аристократкой, но у неё была своя грациозность. И какая-то спокойная хрупкая красота. Девочка с длинными темными волосам заплетенными в косу, она так трогательно была ему предана. Совесть попыталась, что-то напомнить, но её уже никто не услышал.

Уильям подошел к Чунмин почти вплотную и положил ей руки на плечи. Девушка вздрогнула и напряженно замерла. Медленно она подняла голову, в тусклом металлическом зеркале размыто отражалось её побледневшее лицо. Уильям прикоснулся к её шее, провел рукой по плечу, задевая воротник изумрудного кимоно, отстраняя ткань, вскользь касаясь губами обнаженной кожи. Уильям не узнавал сам себя, ему и в голову не приходило позволить что-то подобное с Элизабет. Впервые в жизни Уильям осознавал, что его любят, осознание этого делало его намного смелее и давало ощущение права поступать так, как сейчас. В этой полутемной каюте не было ни леди, ни преданного ей рыцаря, были только мужчина и женщина. Чунмин была привлекательна своей хрупкостью и беззащитностью. Элизабет тоже казалась ему такой. Давно. Теперь Уильям был почти уверен, что во многом не знал свою невесту. Медленно он развернул Чунмин к себе лицом, она не поднимала глаз.

- Взгляни на меня, - попросил он, приподняв её голову за подбородок. Она выполнила его просьбу. Уильям пришел в замешательство. Нет, влюбленные девушки так не смотрят. Она никогда не говорила ему о своих чувствах, но, привыкнув к её расположению, Уилл почти уверился в её заинтересованности. Сейчас же в её глазах была только пустота и разочарование. Руки протестующе упирались ему в плечи. Уильям отпустил её, на него словно вылили ведро холодной воды. Внезапно она схватила пистолет, что был оставлен Уильямом на сундуке, и приставила дуло к его груди.
- Не трогайте меня! – сказала она угрожающе, рука дрожала.

Уильям смотрел на неё непонимающе, но девушка явно была настроена серьезно, хотя и колебалась. Чунмин не задумываясь, нажала бы на курок, будь на месте Уилла капитан Сяо Фенг. Выстрелить в Уильяма оказалось гораздо труднее. Воспользовавшись этим, Уилл резко вырвал оружие у неё из рук. Чунмин опустила руки, и горько усмехнувшись, отступила к стене.
- Пожалуйста, не делайте этого, - попросила Чунмин, глядя в сторону, - Вы ведь не такой как он…
- Прости, - Уилл попробовал загладить еще неосознанную вину, - Я не хотел испугать тебя.

И тут Уилл осознал, почему она так испугалась. Конечно, как он мог не подумать. Вряд ли Чунмин оставалась рядом с Сяо Фенгом по доброй воле и кто знает, что он с ней сделал. А сделал он видимо многое.

- Сяо Фенг принуждал тебя?.. – спросил он у неё.
Чунмин закрыла лицо руками.
- Да, - выдохнула она, - С тех пор как Ши Суэй покинул наши моря. Тогда капитан понял, кто предупредил его врага. Он пришел в ярость…

Когда Чунмин предупредила Ши Суэй о планах Сяо Фенга, ей стало очевидно, что друг её навсегда покинет Сингапур. Это был её шанс. Ши Суэй был родом из Фузан, той страны, о которой Чунмин мечтала с детства. Упустить этот шанс она не могла, набравшись храбрости, она впервые в жизни осмелилась попросить:
- Ши, возьми меня с собой!
Её друг ответил не сразу, смерив её задумчивым взглядом.
- Я не буду в тягость, ведь я уже была в таком долгом плавании, - убеждала Чунмин.
- Тебе ведь уже не семь лет, птаха, - ответил он, наконец, - пожалуй, моя команда не вытерпит такого соседства целый год, смекаешь? Знаешь, я не думаю, что Сяо узнает, кто меня предупредил. Он ведь верит, что ты его талисман, верно?
Чунмин понуро кивнула…
- А значит, он не причинит тебе вреда, - закончил Ши Суэй, попытавшись улыбнуться, - Спасибо за предупреждение. Я спас когда-то тебя, а сегодня ты спасла меня.

Провожая её, Ши Суэй чувствовал себя скверно. Совесть его была не спокойна. И все же он надеялся, что Фенг не причинит вреда, девочке, от которой зависела его суеверная удача. Ведь столько лет пират не трогал её. Ши Суэй лишь надеялся и конечно не мог знать, что Фенг догадается обо всем без чьих либо рассказов. Что, догадавшись о предательстве Чунмин он изобьет её, цинично расспрашивая сколько раз она переспала со смазливым англичанином и каковы были отзывы о её талантах в постели. Когда Фенг вышвырнул её из шлюпки, причалившей к берегу, она попытается сопротивляться. Попытается убежать, но будет поймана, и пока Фенг будет срывать с неё одежду, его команда обыденно разожжет на пляже костер, не обращая никакого внимания на то, что с ней сделает их капитан. И никто за неё не заступится. И что утром Чунмин сбежит в неизвестном направлении, прикрывая избитое, поруганное тело обрывками одежды… Ши Суэй не мог всего этого знать. Не мог и не хотел. В тот момент он не был готов взять на себя ответственность за кого-то кроме себя и предпочел надежду риску.

Люди Фенга нашли Чунмин на третий день, в какой-то рыбацкой деревушке из нескольких домишек. Никто из крестьян не захотел ей помогать. Все сторонились от девушки в изорванной одежде. Сяо Фенг жестоко отомстил им «за то, что они сделали с моим счастливым зверьком». Деревню сожгли. И Фенг сказал Чунмин, что так будет с каждым, кто попытается помочь ей сбежать.

Этот рассказ поверг Уильяма в шок, он стоял не в силах сдвинуться с места, а девушка рассказывала дальше. То, что угнетало её столько лет, требовало выхода на свободу.

Взрослея, Чунмин поняла, что, взяв её с собой, Ши Суэй все равно не смог бы её спасти. Он был пиратом, и не мог заботиться о ней. Фузан была лишь мечтой. Чунмин видела испанцев, англичан и понимала, что реальный мир был одинаково жесток на всех берегах океана. Она запретила себе винить Ши Суэй в том, что с ней произошло.

Те семь лет, что он провел в Сингапуре, были единственным воспоминанием, которое поддерживало в ней веру в людей. Как ни странно, после произошедшего с ней, Чунмин перестала бояться своего Сяо Фенга. В ней словно бы сломалась какая-то пружина, которая держала её в постоянном страхе и напряжении. Девушка поняла, что Фенг не всемогущ, и что она нужна ему, а потому имеет над ним власть. Капитан Фенг все так же верил, что девушка приносит ему удачу. И она пользовалась этим, чтобы советовать ему пускаться в самые рискованны предприятия. Самое удивительное, что это Фенгу действительно везло и он выбирался из всех передряг.

Но если Чунмин и приносила удачу, то только не себе. Люди, которые находились рядом с ней действительно оставались в живых, даже тучи развеивались над горизонтом, если девушка была на корабле. Но самой Чунмин от этой удачи доставалось очень мало.

Фенг прекратил унижать её, по крайней мере, он перестал делать это постоянно. По местным меркам Чунмин становилась красивой девушкой, и Сяо Фенг не отказывал себе в удовольствии время от времени притаскивать её к себе по ночам, правда теперь без побоев и угроз. Он даже проявлял щедрость, отдавая ей одежду или побрякушки с ограбленных кораблей. Чунмин приходилось счищать с дорогих тканей кровь и чинить прорехи оставленные оружием, но другого все равно ничего не было, и она носила эти вещи, понимая, что матросы сняли их с такой же девчонки как она. Затаившись она ждала.

- Почему ты не ушла тогда с Элизабет?
- Я осталась, чтобы убить капитана Фенга. Он не оставил бы меня в покое, догнал бы ваш корабль, и уничтожил бы всех. Он говорил: «Так будет со всеми, кто захочет помочь тебе»… Он лежал без сознания, и я хотела воткнуть ему в шею шпильку… и не смогла… так же как сейчас…

- Сяо Фенг мертв, - глухо сказал Уильям, до конца осознав, что ей пришлось пережить за все эти годы, - Он больше тебя не тронет.

Уилл не представлял, как утешать женщин в такой ситуации. Он уже не решился обнять Чунмин, но вдруг она сама проявила доверие. Склонившись ему на грудь, она вцепилась в его рубашку, спрятав лицо.

- Хочешь, я научу тебя сражаться на саблях? – спросил он, вздохнув, и усмехнувшись над самим собой, добавил, - У меня в этом деле большой опыт…
- Да, - ответила Чунмин, взглянув на него, - Я очень хочу! Я должна уметь защищать себя.

--------------------------------------------------------------------
*Фузан - до наших дней дошли довольно достоверные сведения о плавании китайцев в заморскую страну Фузан, которая по описанию очень напоминает Мексику. Здесь же имеются в виду острова Карибского моря.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (начало)

Капитан Воробей шел вперед, не зная устали, уже Джонс знает сколько времени. Следить за временем в Прорве - дело безнадежное. Время существовало на верху. Здесь же судить о том, сколько в мире живых прошло дней или месяцев можно было, пожалуй, только по рассыпающимся в прах корабельным останкам, да по разваливающимся человеческим телам.

За все время похода мисс Свон и капитана Воробья в сторону так называемой «Гавани проклятых» разваливающиеся человеческие тела встречались им на пути не раз. Поэтому Джек предпочитал идти короткими перебежками, изредка поглядывая на компас, не желая демонстрировать спасительный навигационный прибор другим утопленникам.

Элизабет, по началу предпочитавшая гордо вышагивать на почтенном расстоянии от капитана, теперь плелась у него за спиной и старалась ни на шаг от него не отставать. Эта разительная перемена произошла после нескольких весьма неприятных для мисс Свон эпизодов. Первый был связан с открытием, что даже под безопасной на вид соляной поверхностью могут скрываться очень недружелюбные существа. В мире живых нечто подобное называют зыбучими песками. Здесь же костлявые пальцы, скрытых в песке существ, хватают тебя за ноги и тащат вниз, в соль, сопровождая эти действия неприятным урчанием.

Как только ноги провалились в зыбь, Элизабет ощутила нечто похожее на укусы, даже сквозь кожу сапог. Не в силах сделать хотя бы шаг, она оставалась на месте, врастая в соляную поверхность. Джек шел дальше. Не смотря на нарастающее беспокойство, гордая дочь губернатора не собиралась звать на помощь. Она крепилась и пыталась выкарабкаться самостоятельно, но, увязнув по пояс, поняла, что не выберется сама.

- Джек! - неуверенно позвала девушка. За свою не очень долгую жизнь ей мало доводилось пугаться по настоящему. Бояться чего-то конкретного проще, чем чего-то неизвестного. Сейчас это неизвестное холодными тисками сжимало её ноги и неотвратимо тащило под землю. Элизабет понимала, что глупо чего-то бояться, когда ты уже умерла, она вообще не считала себя трусихой, но сейчас ей стало действительно страшно.

Капитан Воробей совершенно не собирался навязывать свое общество мисс Свон. Не заметив, что случилось с Элизабет, Джек успел уйти уже довольно далеко, когда услышал её окрик.

- Говорю как специалист, цыпа, - ответил пират поучительным тоном, - если ты нашла интересное бесхозное имущество и собираешься его реквизировать, незачем вопить об этом на всю Чертову Прорву. Видишь ли, утопленники очень ревностно…
- Джек!! – донеслось снова из-за спины.
- Ну, если уж так понравилось, возьми с собой, - все так же, не оборачиваясь, разрешил Воробей, вынимая компас. - Только быстрее, пока не заметили.
Стрелка на картушке шатнулась и указала в сторону, откуда доносился голос мисс Свон. Джек недоуменно обернулся.
- Джек, помоги!! - Элизабет, отчаянно цепляясь за сыпучую поверхность, медленно и верно погружалась в соль.

К счастью, зыбь простиралась не широко. Через пару мгновений, распластавшись на безопасной твердой земле, Джек смог схватить мисс Свон под руки, и изо всех сил потянуть её обратно на поверхность. В тот момент Элизабет была рада его «объятиям» как никогда и, пытаясь отбрыкиваться от хватающих её костистых лап, она вцепилась в плечи Джека как кошка. Зыбь отзывалась протестующим рыком, не желая выпускать добычу, но уже через минуту, Элизабет и капитан Воробей отползли на безопасное расстояние от недовольно рычащей воронки, оставшейся в земле, и бессильно упали на соляном песке.

- Поздравляю, мисс Свон! – саркастично произнес капитан, - Вам посчастливилось НЕ познакомиться с соляниками.
- Кто они? – злобно спросила Элизабет. Тон Джека бередил и без того уязвленную произошедшим гордость, и голос её дрожал. Немного придя в себя, девушка приняла спокойный вид и попыталась осмотреть поцарапанную ногу, оставшуюся без сапога.
- Понятия не имею, - отозвался Джек. Он уже устроился на боку и с интересом наблюдал за действиями мисс Свон. Небольшие, бескровные ранки, оставленные когтями или костлявыми пальцами, похоже, не болели.

- Эти твари могут утащить под землю целый корабль величиной с «Жемчужину». Здесь вообще опасно разгуливать просто так… если, вы заметили? – Джек проницательно заглянул в её глаза. Будь у совести возможность, она бы посмотрела на Элизабет именно так. Чувствуя себя виноватой в душе за то, что так глупо попалась в ловушку, мисс Свон ответила скептическим взглядом и принялась отряхивать штанину от соли. Признание своей вины открыто было выше её сил. Впрочем, похоже, капитан Воробей уже смягчился.

- Возможно, соляники - это те, кто погиб в зыбучих песках… – предположил он беспечно, подсаживаясь поближе к ней.
- Кстати, надеюсь, мерзавцы не сломали тебе что-нибудь? – спросил он с улыбкой, снова переходя на «ты», и не дожидаясь ответа, потянулся к лодыжке мисс Свон, чтобы удостоверится во всем собственноручно.

- Не стоит беспокойства, - язвительно ответила Элизабет. Она быстро вскочила на ноги, избегая его прикосновения, и в тот же момент ей пришлось пригнуться, чтобы избежать удара чего-то мятого и темного, вылетевшего из углубления, оставшегося в соли после её спасения. С легким стуком предмет шлепнулся неподалеку от них. Джек же проследивший этот полет взглядом, радостно сообщил:
- Смотри-ка, твой сапог не пришелся им по вкусу!

Даже не удостоив капитана взглядом, мисс Свон гордо направилась к тому, что выкинул соляник.
- Что же, раз с тобой все в порядке… Привал окончен! – хмуро наблюдая как Элизабет, пытается натянуть покореженный сапог, капитан Воробей поднялся на ноги и зашагал по соляной пустыне.
- Могла бы и спасибо сказать. Заноза! - ворчал Джек, проходя мимо Элизабет. Он недовольно морщил нос и постарался «проворчать» эту фразу достаточно громко, чтобы она достигла ушей самоуверенной девицы. Элизабет пристыжено смотрела ему вслед. Она, конечно, не поспешила за ним с благодарностями, но не могла не признать, его правоту. С тех пор мисс Свон старалась держаться поближе к Джеку и не рисковать понапрасну, прислушиваясь к его советам. Еще одно происшествие окончательно убедило её, в верности такого решения. Когда они прошагали еще сколько-то миль им встретилась «Вопящая леди».

Равномерный морской гул Прорвы перекрыли режущие слух звуки. Не крики, и не стоны, скорее это были вопли. Истеричные женские вопли, в которых обыкновенный визг «от души» перемежался с отборными портовыми ругательствами и всеми возможными проклятиями, призываемыми на головы «проклятых мерзавцев». И хотя источник звука еще только показался на горизонте, судя по воплям, он стремительно приближался. Впрочем, какими бы пугающими не были эти крики, Элизабет и сама умела отлично визжать, поэтому она легко определила, что дама, голосившая у горизонта, скорее была рассержена, чем напугана. Мисс Свон почти не испугалась и лишь недоуменно переводила взгляд то на темную точку, принимающую очертания разбитого корабля, то на Джека. Он же в отличие от Элизабет явно был осведомлен больше или уже имел опыт встречи с этим судном, а, потому, не говоря ни слова, капитан Воробей некоторое время вертел головой в разных направлениях, а затем просто побежал. Элизабет, несколько удивленной таким поворотом событий, ничего не оставалось, как последовать его примеру.

- Там что-то опасное? – крикнула мисс Свон вслед капитану.
- Это как посмотреть, цыпа! - отозвался он не бегу, - Но смотреть я бы тебе не советовал!

Наученная встречей с соляниками, Элизабет решила довериться опыту Джека и прибавила ходу, не задавая больше вопросов. Как оказалось, бежали они не бесцельно, а к перевернутой лодке наполовину закопанной в соль. Судя по разбросанным вокруг веслам и черепам, это была шлюпка, которая так и не смогла кого-то спасти. В её боку зияла пробоина, которую Джек дополнительно расширил, выбив пару досок ногой. Элизабет недоверчиво заглянула в темноту образовавшейся бреши.

- Надеюсь, там внутри никого нет… - пробормотал капитан Воробей. Он взглянул на мисс Свон и, кивнув на брешь, спросил:
- Дамы вперед?

Элизабет отрицательно замотала головой и отступила на шаг. Со стороны приближавшегося корабля донеслось очередное завывание и Джек, не тратя время на дальнейшие уговоры, мгновенно протиснулся в щель. Элизабет, собравшаяся было последовать за ним, вдруг остановилась.
- Это же глупо, нам ничего нельзя сделать, – пробормотала она, снова взглянув на горизонт. Мисс Свон совершенно не хотелось прятаться под тесной лодкой вдвоем с пиратом.
- Долой посторонних! – из-под шлюпки послышался голос Джека, а затем из пробоины выпали череп и несколько костей, - А здесь довольно мило. Забирайся, цыпа, тут нет ни единой живой души!

Со стороны корабля опять донеслись крики:
- Проклятые негодяи! Да как вы смеете так обращаться с порядочной женщиной! Я вам покажу плохую примету, мерзавцы!

Услышав это, Элизабет тут же вспомнила свое знакомство с двумя скелетами, претендовавшими на её глаза, и более не раздумывая, нырнула в пробоину шлюпки.

- Добро пожаловать на борт, Лиззи! – раздался радушный голос вблизи её уха.
Внутри лодка оказалось немного просторнее, чем казалась снаружи. Тем не менее, Элизабет и Джеку приходилось лежать почти вплотную друг к другу, и его всклокоченная шевелюра почти касалась её лица. В полутьме мисс Свон различила ободряющую улыбку капитана Воробья. Джек лукаво подмигнул Элизабет и приник к небольшой щелке в борту, обращенном к приближающемуся кораблю. Стараясь не зацепиться волосами за доски, Элизабет кое-как устроилась на животе. Мучимая любопытством, она последовала примеру Джека - она заглянула в щель между досок, придвинувшись к своду перевернутого брюха вплотную и отчасти потеснив капитана Воробья плечом.
- Джентльмены, леди, займите места в укрытии, – провозгласил Джек шепотом, - Спешите видеть! Первый и, надеюсь, последний раз на нашем пути. Проездом в неизвестном направлении «Вопящая леди»!

Как рассмотрела Элизабет, это милое название, а вернее прозвище, носила странная посудина, с обломанными мачтами и напрочь лишенная киля. Она, видимо, не набралась «при жизни» сил, чтобы гордо парить как взорванные боевые корабли вроде Перехватчика, а потому просто тащилась по земле, оставляя за своим плоским брюхом внушительную борозду. Впрочем, тащилась она не сама по себе, а благодаря усилию почти сотни утопленников, привязанных к фордунам*, штагам** и бакштагам еще державшимся на её бортах. Налегая грудью на перетягивающие их тела тросы, оступаясь и бранясь, моряки двигали с места огромную махину корабля. Их старания подстегивались длиннющим кнутом, которым размахивал «надсмотрщик», сидящий на обломке бушприта. С ужасом Элизабет заметила среди тягловых утопленников несколько женщин.

- Давайте, пошевеливайтесь! - кричал «погонщик», прищелкивая кнутом, - Корабли долго носили ваши треклятые туши, послужите теперь и вы кораблю! И вы красотки! Вперед! Веселее!
- Надеюсь, они ничего не чувствуют? – прошептала Элизабет.
- Жаль их? - усмехнулся капитан Воробей, - Некоторые из них здесь очень давно и им действительно уже все равно.
- Впрочем, боль это не самое неприятное, - добавил он, - Этот пройдоха своим кнутом может и голову снести.

Элизабет взглянула на Джека. Капитан Воробей выглядел совершенно серьезным, он неотрывно следил за приближением «Вопящей леди», явно выжидая и оценивая насколько они безопасно укрыты от её утопленников.

- Ты был среди них? – недоверчиво спросила Элизабет, и ей отчего-то стало не по себе. Джек обернулся к ней и, помедлив секунду, вместо ответа отстранил на груди рубашку. Было темно, но мисс Свон находилась достаточно близко, чтобы рассмотреть косой широкий след, пересекающий его грудь от правого плеча до левой руки.
- При жизни этот корабль назывался по-другому, - сказал пират, вновь приникнув к щели, - Оказавшись в Прорве, его капитан – отчаянный игрок и шулер, завел на своей посудине что-то вроде передвижной таверны. Теперь в нёй собирается все окрестное, безкорабельное отрепье. Сюда же притаскивают дамочек, которых угораздило утонуть. Смекаешь, цыпа, откуда идет название этой забегаловки?

Вопрос Джека остался без ответа, потому что Элизабет рассмотрела форштевень надвигающегося на них корабля и поняла, откуда происходит его странное прозвище и женские крики. На месте носовой фигуры, там, где обычно красуются упитанные деревянные девицы, была прикручена веревками вполне настоящая, еще молодая, яростно бранящаяся тетка. Судя по запасу ругательств и остаткам безвкусного наряда, мадам когда-то вела весьма бурную жизнь в каком-нибудь портовом заведении. Двое пиратов, не перестающих заливать в свои дырявые животы ром, свешивались с бортов и щекотали саблями пышные формы беспрестанно проклинающей их дамочки. На ней же в дополнение ко всем неприятностям не было ничего кроме панталон и корсета. Пока мисс Свон приходила в себя от увиденного, показались борта корабля и стало понятно, что «тягловые» утопленники были не единственными, кто передвигал «Вопящую леди». В дыры, зияющие в её бортах, просовывались всех мастей весла, багры и просто шесты, которыми множество скрытых от взора «каторжников» двигало вперед свою сухопутную галеру. Корабль сильно обветшал и в нескольких местах его шпангоуты*** обнажились, напоминая рыбий скелет. Насколько это было возможно, Элизабет смогла рассмотреть сновавших на нижних палубах утопленников, они хрипло кричали какие-то тосты, чокаясь темными бутылями, ругались, начинали тыкать друг в друга саблями, а потом пытались выдернуть их лезвия, застрявшие в ребрах. В общем, вели себя почти так же, как и при жизни. Элизабет обратила внимание на парочку мертвецов, которые играли в кости, устроившись на пустом лафите пушки. «Вопящая леди» приблизилась к их лодке достаточно близко, и слова игроков вполне можно было различить:
- Ставлю корсет! – крикнул один из игроков, сотрясая кружку с костями возле плешивой головы.
- А я юбку! – отозвался его безрукий партнер.

Замерев, Элизабет рассмотрела в темноте нижней палубы «Вопящей леди» еще одну женщину, привязанную к основанию мачты.
- Везет тебе, безрукий! – рявкнул плешивый утопленник, когда кости выпали на лафит. Выигравший довольно хрюкнул и направился в глубь палубы, откуда через мгновение раздался визг, а затем вылетела оборванная дамская юбка.
- Ну, вы! Не разбрасывайте добро! – урезонил кто-то из глубины корабля.
- Нравиться, возьми себе! – хохотнул плешивый, обернувшись на голос.

Не в силах вымолвить от возмущения ни слова Элизабет взглянула на Джека.
- Распространенная игра, - беззаботно пояснил капитан Воробей, словно почувствовав её взгляд, - Игра в кости на раздевание. Побеждает тот, кто снимет с цыпочки последние перышки. Он же забирает красотку себе, и делает с ней, что захочет.
- Это жестоко! – прошептала Элизабет.
- Скорее аморально и бесполезно, - поправил её Джек, - Вот играть с шулером на свободу, действительно жестоко…
Элизабет ответила недоуменным взглядом.
- Видишь ли, - пояснил Джек, - Команда этого чудесного заведения предпочитает пить ром, а в тягловых целях они используют тех, кто попался им на пути. Каждому, кто оказался в их лапах, предлагают сыграть на свободу. Ставки просты. Выигравший распивает ром с командой, проигравший становится беговой лошадкой этого «экипажа».
- Так что игра на раздевание, это сущая ерунда. Хотя… нужно будет как-нибудь уговорить Тернера сыграть… - добавил Джек как бы про себя, хитро взглянув на мисс Свон.

Не успела Элизабет обернуться к нему, чтобы благородно возмутиться по поводу последнего заявления, как со стороны «Вопящей леди» раздался крик:
- Стоять, салаги! Справа по борту засыпанный шлюп! Спускайтесь и подберите его весла!

Шесты и весла перестали скрести по земле, и пираты «Вопящей леди» начали спрыгивать с бортов, чтобы подобрать весла, разбросанные вокруг шлюпки, под которой прятались Элизабет и Джек. Послышались шаги и, обернувшись в сторону пробоины, Элизабет увидела костлявые ноги остановившиеся неподалеку:
- Как думаешь, - спросил тоненький и немного трусоватый голос, - там внутри есть что-нибудь?
- Что спрашиваешь? - ответил ему грубый бас, - Возьми да посмотри.
- Зараза! – досадливо прошипел Джек за спиной у Элизабет.

Костлявый пират теперь направился к пробоине, а мисс Свон, перевернувшись на бок, вытянула ноги, стараясь, чтобы её колени не попадали в пятно света, проникавшего в пробоину. Девушка отодвинулась бы еще дальше, но для этого потребовалось бы вжать в борт оставшегося за её спиной Джека. Все еще считая себя, порядочной девицей и верной невестой, мисс Свон предпочла готовиться к бою, стараясь нащупать рукоять сабли. Вдруг она услышала у своего уха шепот:
- Извини, цыпа, мне в последнее время совершенно не везет в кости!
С этими словами капитан Воробей, зажал ей рот одной рукой, а другой обхватил за талию и прижал к себе, оттаскивая от полоски света как можно дальше. Элизабет даже не успела вскрикнуть, судорожно вцепившись в его руку, она инстинктивно попыталась вырваться.

- Ну и что там? – послышался все тот же бас. Элизабет замерла, позволив Джеку вжаться вместе с ней в борт шлюпки противоположный пробоине.
- Похоже, что ничего! – ответил трусоватый голос с кряхтением, видимо, его обладатель пытался заглянуть внутрь лодки, - Может быть, перевернем её? Вдвоем.
- Вот еще! – басу явно не хотелось напрягаться, - Будем переворачивать все дырявые скорлупины в этом проклятом месте? Бери, что поближе и давай обратный ход. На корабле нас ждет отличный ром и свеженькая девица!
- Новенькая? – ободрился трусоватый голос, напрочь забывая о лодке. С облегчением Элизабет заметила, что хозяин костлявых ног направился прочь.
- Ага, говорят, утопилась, потому что жених не вернулся из моря… - рассказывал удаляющийся бас.
- Дура, – беззлобно посочувствовал вдалеке трусоватый.
- И не говори! – усмехнулся его приятель.

Через некоторое время «Вопящая леди» снова начала свой путь. Как только Джек отпустил её, Элизабет захотелось закричать, выскочить из-под лодки, устроить скандал. Однако здравый смысл, не позволил сделать этого, ведь «Вопящая леди» еще не удалилась на безопасное расстояние, а оказаться на месте свеженькой утопленницы не хотелось совершенно.
Скрежет весел и вопли дамы, привязанной на носу, постепенно затихали. Джек и Элизабет лежали рядом под темной лодкой, и он все еще обнимал её за талию. Возмущение странным образом куда-то испарялось. Мисс Свон было и стыдно и приятно одновременно, Джек молчал. «Он опять, как ни странно, спас тебя, дурочка?» - спросил внутренний голос. Заметив, что «Вопящей леди» больше не слышно, девушка тут же выбралась на поверхность. Элизабет злилась на свою беспомощность, ведь без этого возмутителя спокойствия её души идти дальше она не могла. Тем более теперь, когда была абсолютно уверена, что спасительный компас укажет нужное направление только в его руках. Джек, видимо, тоже понимал, что никуда она от него не денется, а потому выбирался из щели вполне не торопливо. Он обстоятельно и долго отряхивался от соли, поправлял свою прическу, косынку и многочисленные побрякушки в волосах, абсолютно игнорируя Элизабет, стоящую подле него и недовольно скрестившую руки на груди. Решив, наконец, что выглядит вполне достойно, Джек улыбнулся своей спутнице, блеснув золотым зубом.

- Прошу вас, капитан Воробей! – Элизабет язвительно изобразила полупоклон, пропуская его вперед. Наслаждаясь её бессильной яростью, Джек тут же подыграл ей: все так же неторопливо, с важным видом он открыл компас, взглянул на стрелку и, нахмурив брови, просипел басом «Все за мной!», и только затем, снова зашагал вперед.

---------------------------------------------------------------------------
*Фордун - снасть стоячего такелажа, являющаяся креплением стеньг. Нижние концы фордунов крепятся к бортам судна, позади вант.
**Штаги - снасти стоячего такелажа, поддерживающие в диаметральной плоскости вертикальные рангоутные деревья - мачты, стеньги и пр.
***Шпангоут — ребро судового остова (от голл. «шпант» — ребро + «гоут» — дерево. На малых деревянных судах делаются из деревьев, имеющих уже естественную кривизну; на больших собираются из отдельных кусков дерева — футоксов; на металлических — из угольников, приклепанных к обшивке.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (продолжение)

Итак, Джек шел впереди Элизабет, уткнувшись в свой компас и общаясь с мисс Свон в основном фразами: «вперед», «за мной» и «не отставай». Она же следовала за ним, отблагодарив за помощь тем, что была теперь осторожной и больше не попадала в соляники. Теперь путешествие проходило на удивление спокойно, обитатели Чертовой Прорвы, словно куда-то все попрятались. Немногие утопленники, что встретились им на пути, сбегали сами, не доставляя никаких хлопот. Один бархан сменял другим и Элизабет даже начала скучать. Наконец, за следующей соляной насыпью открылся вид на обширную котловину. Элизабет, остановилась рядом с капитаном Воробьем и с интересом, рассматривала корабли всех эпох и конструкций, которые лежали, стояли, парили, нарушая мерный рокот волнующегося над ними моря скрипом старого дерева. Неизвестно откуда поднявшийся ветер трепал обрывки парусов, а волны в вышине так же как везде в Чертовой Прорве безразлично шумели над всем, и все же их темно-изумрудная толща словно подсвечивалась изнутри, оставляя надежду, что где-то наверху светит солнце мира живых. Стоя на краю котловины, Джек еще раз взглянул на стрелку компаса и, победно усмехнулся. Они стояли над Гаванью Проклятых.

- Пришли, - сказал Джек, и подмигнул Элизабет, она же ответила вполне искренней улыбкой. Их цель была близка и каждый из них, положа руку на не стучащее сердце, готов был признать, что они не достигли бы Гавани друг без друга.

Пока капитан сверялся с компасом, внимание мисс Свон привлек небольшой круглый камень лежавший неподалеку от места, где она стояла. Неизвестные силы медленно подняли его над землей и словно вытолкнули вверх, навстречу шумящим волнам и он исчез в них с легким всплеском. То же самое, время от времени, происходило и с другими, разбросанными на склонах котлована, камнями, ракушками и мелкими корабельными обломками. Ускоряясь по мере приближения к воде, они поднимались в высоту и исчезали в волнах.

- Интересно, - пробормотал Джек, наблюдая за этим процессом. В следующий момент он несколько раз подпрыгнул на месте, подняв клуб соляной пыли. Внимательно наблюдая за его действиями и сосредоточенной миной, Элизабет кашлянула в кулак, скрывая смех. Впрочем, прыжки не принесли ожидаемого результата. Неведомая сила не помогала. Джек понимал, что даже здесь так просто на поверхность им не выбраться. С вздохом, капитан вновь окинул взглядом Гавань Проклятых, надеясь найти какую-нибудь подсказку для дальнейших действий. Мертвые остовы полуразрушенных кораблей казались совершенно безлюдными, но никакого намека на способ выхода из Чертовой Прорвы не было. Элизабет так же раздумывала о возможном варианте спасения, вдруг Джек схватил девушку за руку и, выругавшись, бесцеремонно потащил её за собой по склону котлована.
- Что происходит? – недоумевала девушка, её ноги соскальзывали на осыпающейся поверхности, и она едва не падала, пока пират тащил её к корме разбитого брига.

- У компаса, оказывается, есть чувство юмора, цыпа, – сказал Джек серьезно, - Смотри.
С этими словами он поманил её к застопоренному в бархане, огромному перу руля, из-за которого спустя мгновение они вместе выглянули. Из-за остовов парящих кораблей, показался галеон с оконечностью носа, похожей на зубы гигантского аллигатора. Джек скривился, словно проглотил какую-то гадость и передернулся всем телом. Не сводя глаз с обросшего водорослями корабля, потрясенная Элизабет молчала. Возвышаясь над корабельными останками, над Гаванью Проклятых парил сам «Летучий Голландец».

- Они нас не заметили, - сказала девушка уверенно, взглянув на Джека. В тот же самый момент корма скрывавшего их брига дрогнула и со страшным стоном поднялась вверх, открыв Элизабет и капитану Воробью обзор на тех, кто стоял по другую сторону корабля.

- Заметили, - констатировал капитан Воробей, узнавая изуродованные морем лица рыболюдов с корабля Джонса. Нахмурившись, Элизабет с решительным видом выхватила саблю:
- Мы не сдадимся! – воскликнула она твердо, и в ту же секунду в её сторону было направлено все оружие, которое только было при себе у утопленников.

- Смотрите-ка! Какие храбрые рыбёшки попадаются среди обломков кораблекрушений! – прохрипел сквозь жабры акуломордый пират, обнажая все три ряда заостренных зубов, и кивнув в сторону мисс Свон. Утопленники захохотали, обступив их со всех сторон. Лихорадочно соображая, Джек стоял за спиной у Элизабет, оценивая взглядом остроту проржавевших клинков, направленных в их сторону, и понимая, что пора обдумывать приветственную речь для капитана Дейви Джонса.

«Чертов компас! Хороший рецепт освобождения он нам припас», - пронеслось в голове у Джека, - «Что ж, неприятно, но предсказуемо». Капитан Воробей уже знал, как поступить, но Элизабет явно намеревалась «не сдаваться» и могла испортить задуманное. Даже не попытавшись выхватить саблю, Джек поправил на голове свою потрепанную треуголку и с самым беззаботным видом выступил вперед, отстранив мисс Свон за спину.

- Тише, Лиззи! - обратился он к ней увещевательным тоном и незаметно пихнул в бок локтем.
- Это ведь друзья капитана Джонса, а у нас к нему одно выгодное дельце, - продолжил Джек, - Очень выгодное дельце.

Как ни в чем небывало, он приблизился к злобно оскалившемуся акуломорду, почти упершись грудью в протянутый клинок.

- Что еще за дельце? И кто ты такой? – прохрипел утопленник, гневно раздувая жабры.
- Я капитан Джек Воробей, - усмехнулся пират, не навязчиво отталкивая ржавую сталь от своей груди, - Смекаешь?
- Эта дама со мной, джентльмены, и если вы уберете оружие и будете вежливы, - произнес он, обводя всех приветливым взглядом, - она не причинит вам ни малейшего вреда. А какое у меня дельце к вашему капитану, дело не вашего ума, а вашего капитана. Так что, не тратя времени понапрасну, лучше проводите-ка нас к нему.

Акуломордый отозвался свирепым рыком. Остальные пытались переварить фразу, сказанную Джеком.
- Мы же в свою очередь, будем вести себя мирно, - ответил капитан Воробей, обратившись к Элизабет. Девушка недоверчиво слушала его речь, все еще держа саблю в руках. Мертвецы, окружавшие их, никак не внушали убежденности в том, что с ними можно договорится. Пират с акульей мордой, видимо, был среди них главным, и остальные рыболюды ждали только его приказания, чтобы набросится на «рыбешек».

- Убери оружие, оно не поможет - шепотом сказал Джек Элизабет, не переставая улыбаться акуломорду. Все еще мучимая сомнениями мисс Свон, подчинилась.
- Хорошо, - осклабился акуломордый, - вас проводят, капитан.
И тут же подхватив Элизабет и Джека под руки, рыболюды потащили их за собой.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (продолжение 1)

Как оказалось, в некоторых случаях быть мертвым даже удобно. Особенно, если нужно доставить добычу на корабль, зависший над землей. Поскольку Элизабет и Джек были мертвы так же, как и пираты Джонса, они мгновенно провалились сквозь пространство следом за своими конвоирами. Ощущение твердой поверхности на мгновение исчезло, но через секунду их ноги уже подкосились, резко опустившись на палубу «Летучего Голландца». Ощутив полет «в никуда» Элизабет зажмурилась, а когда взглянула снова, то увидела стоящего перед ними монстра. Представление о капитане Дейви Джонсе мисс Свон имела весьма общие. Она судила о нем по деликатным рассказам Уилла Тернера и по увиденным ею пиратам с «Летучего Голландца». Как оказалось капитан «Голландца» был чудовищем, не больше, чем его команда. Главное же, что поражало в нем больше всего – удивительно проницательные и человеческие для такого существа глаза.

Капитан «Голландца» взирал на них со шканцев с безразличным спокойствием. И Джек прекрасно знал, что спокойствие это опасно, так же как и затишье перед бурей. Не торопясь, капитан легендарного корабля-призрака раскурил свою коралловую трубку и выдохнул струйку сизоватого дыма, шевеля склизкими щупальцами своей бороды. Казалось, все утопленники Джонса вылезли на палубу, чтобы посмотреть на добычу. Джек знал, что где-то среди них должен быть и Прихлоп-Билл, но его было не видно. Однако, обводя взглядом собравшихся вокруг рыболюдов, капитан Воробей все же заметил кое-что важное - то, что творилось за бортом «Летучего Голландца».

Корабли парили над Гаванью не беспорядочно, как казалось сначала. Они собрались вокруг «Летучего», точно так же как и пираты-мертвецы собрались вокруг капитана Джонса. Один из этих судов Джек видел раньше, и тогда оно лежало в пустыне, а не парило как сейчас. Капитан Воробей вспомнил, что владелец этой посудины отличался на редкость вспыльчивым и опасным нравом. Через секунду пират понял, на что он может поставить в этой игре. То, что он замыслил, было рискованно, но свобода того стоила.

- Эти прóклятые души требовали проводить их к вам, капитан! – обратился к Джонсу акуломордый пират.
- У них к вам какое-то дело, – ухмыльнулся он, кивнув на Элизабет и Джека, которых уже вытолкнули на середину палубы. Сабли у пленников изъяли сразу же, потому пираты Джонса даже не пытались удерживать их. Безоружным «проклятым душам», окруженным сотней свирепых монстров на высоте нескольких футов, бежать было затруднительно. И все же эта ограниченная свобода давала небольшое преимущество, которым Джек не преминул тут же воспользоваться.
- Дейви! – воскликнул он так радостно, как будто встретил давнего и очень хорошего друга.
- Как дела на королевской службе? – продолжал Джек светскую беседу, бесстрашно делая шаг навстречу морскому дьяволу, - Я вижу у бывшего командора Норрингтона и Беккета большие планы, раз ты пришел поднимать целую эскадру…

Водянистые глаза Джонса злобно прищурились и в тот же момент утопленники направили в сторону Джека сабли и ножи. Обведя беспокойным взглядом собравшихся вокруг полулюдей-полурыб, капитан Воробей заметил, что они бездействовали, ожидая реакции своего капитана, и лишь корчили угрожающие рожи, сжимая в руках оружие. Наконец, капитан Джонс заговорил:
- Джек Воробей, - протянул он, выдыхая имя своего бывшего должника, вместе с табачным дымом, - Ты отдал должок. Однако выяснилось, что расплата твоя была не соразмерна, вреду, который ты сумел нанести…
- Может, оторвем для начала ему голову, за то, что он сделал? – предложил с готовностью высокий утопленник ужасающего вида, что стоял рядом с Джонсом, - Сначала его девке, потом ему.

Утопленником был тем самым знаменитым боцманом и нетерпеливо сжимал в лапах тот самый знаменитый кнут. Джек догадывался, за что ему хотят оторвать голову, это означало одно – морской дьявол действительно был на крючке у Беккета и Ост-Индийской компании. Элизабет с беспокойством озиралась на протянутые к ней клинки сабель, сделала шаг к капитану Воробью и встала у него за спиной. Джек поспешил продолжить разговор:
- Кстати, я как раз хотел, скажем так, возместить этот ущерб. Сделать небольшое взаимовыгодное предложение? Заключается оно в следующем: ты отпустишь меня и мою женщину с миром и «Черной Жемчужиной», а я за это добуду для тебя то, что у тебя украли.
- Ты украл, - спокойно и грозно констатировал Джонс, тоном не предвещающим ничего хорошего.
- Это всего лишь нюансы, - ответил Джек тоном означающим «ну, какая сейчас разница, верно?».
- Подумай! – продолжал он, - Сердце, в обмен на какой-то старый корабль и девчонку.

Явно не разделяя этого мнения, Дейви Джонс выбивал табак из трубки о клешню, что заменяла ему левую руку.

- Значит, ты хочешь, выменять свою посудину и девчонку на Сердце? А свою жизнь ты хочешь заполучить просто так? – осведомился, наконец, Джонс с напускным изумлением и прищелкнул языком.
- Нет, это ты хочешь вернуть мне жизнь, - поправил его Джек, улыбнувшись. Чувствуя, что переговоры идут в нужном направлении, он заметно ободрился.
- Ты ведь не можешь сойти на сушу… и, наверняка, должен держать подальше от Порт-Ройяла своих ребят, верно? Будь я проклят третий раз, если Беккет этого не предусмотрел. При всем моем неуважении к нему, эту сухопутную крысу трудно назвать дураком. Однако живые, тебе не служат, а значит, вернувшись к жизни, я смогу навестить мистера Катлера, совершенно не нарушая вашего договора, смекаешь? И за эту услугу, я всего лишь прошу вернуть мне в вечное пользование мой же корабль и девушку! - Джек осмелел настолько, что возвел очи горе, намекая, что риск при возвращении Сердца несоизмерим, с тем, что он просит. Наблюдая это, Джонс размышлял, набивая свою трубку заново.

- Что-то свихнулось в этом мире? – проговорил, наконец, морской, тряхнув обросшей щупальцами головой, изображая изумление, - Неужели прохвост Джек Воробей собрался совершить доброе дело?
- Капитан Джек Воробей – деликатно поправил пират.
- Предположим, - согласился Дейви Джонс, - я дам тебе, то, что ты хочешь. Однако, зная тебя, предполагаю, что могут возникнуть недоразумения. Как в прошлый раз.
Джонс сделал многозначительную паузу и продолжил:
- Я дам то, что ты хочешь, но под залог. Что ты предложишь?

Капитан Воробей задумался. Утопленники, окружавшие его и Элизабет, хихикали. Они знали, что предложить ему было нечего. Ведь он так же как они сами, целиком и полностью принадлежал Дейви со всеми своими потрохами. Соображая как быть, Джек изображал, что отчаянно пытается что-то найти по карманам. Джонс следил за ним с насмешкой, Элизабет с надеждой. Вскоре Джек понял, что ситуация зашла в тупик. Капитану Воробью действительно нечего было предложить в залог. Или все же было?..

- Видишь ли, - пожал плечами Джек, взглянув на Джонса, - При мне сейчас ничего нет, кроме вздорной девчонки… Может залогом послужит честное слово? Ей богу, я буду честным парнем. А залог – Бог с ним?
Джонс жестоко рассмеялся, взор его сверкнул и обратился к Элизабет:
- Вздорная девчонка, говоришь? Сгодиться…

Такого Элизабет не ожидала, она взглянула на капитана Воробья, надеясь на протест с его стороны, однако Джек лишь нервно улыбнулся и заметил предупреждающим тоном:
- Это очень-очень вздорная девчонка, ты даже не представляешь насколько!

Но Джонс явно не собирался изменять своего решения, по такой ничтожной причине. Капитан «Летучего Голландца» до сих пор стоявший в некотором отдалении, неторопливо приблизился к бывшему капитану «Черной Жемчужины» и заглянул в его глаза. От этого взгляда Джек почувствовал внутри себя жуткий холод. Выдохнув ему в лицо дым, морской дьявол довольно произнес, словно отвечая своим мыслям:
- Да, она то, что нужно!
- Кстати, она штурман, - добавил Джек, совершенно другим тоном, нежели прежде. Капитан «Голландца», рассматривавший возмущенную Элизабет, обернулся на его голос.
- Если хочешь взять девчонку, бери! – усмехнулся Воробей, принимая вновь беспечный вид, - Но дай тогда мне взамен кого-нибудь другого, в любом случае, я не смогу вести корабль один.
- Ну, ты же капитан Джек Воробей, - совершенно серьезно ответил ему морской дьявол, подловив Джека на его обычном бахвальстве. Пираты-утопленники, стоящие вокруг, отреагировали на шутку капитана одобряющим гулом.

- Штурман? – продолжил Джонс, обходя Элизабет вокруг, - Это теперь так называется? А я всегда считал, что бабы на корабле плохая примета, и их лучше выкидывать за борт, сразу или чуть погодя…

Утопленники захохотали.

- Так что, можешь считать, я оказываю тебе услугу, - продолжил Дейви, обращаясь к Джеку, - Совершенно бескорыстно заметь. Но раз уж сегодня день добрых дел, я намерен быть благосклонным и дальше. Я дам тебе своего человека. Да ты ведь и знаком с ним уже. С Прихлопом-Биллом?

Джек обернулся, и увидел Прихлопа-Билла, вышедшего вперед. С момента последней встречи с Джеком Прихлоп еще более потерял человеческий облик. Не сдержавшись, капитан Воробей поморщился. Откуда-то из-за спины раздался голос Джонса:
- Так значит, по рукам? – с интересом осведомился морской дьявол.
- Что же, за все надо платить, - сказал капитан Воробей в полголоса. Он взглянул на Элизабет, и попытался усмехнуться, но получилось как-то уж слишком мрачно. Потрясенная и возмущенная девушка не сводила с него горящего гневом взгляда.

- Идет! – Джек согласился настолько беззаботно, на сколько позволил его талант притворщика, и протянул Джонсу руку. Мокрая склизкая щупальца обвила ладонь, оставляя холодный и липкий след.

Утопленники тут же схватили Элизабет под руки и рванули в сторону, где толпилась команда Джонса. Даже сквозь рукава рубашки она ощущала прикосновение их холодных изуродованных конечностей. Сердце Элизабет все так же не билось, но душа чувствовала вполне настоящую боль, вызванная осознанием собственной беспомощности, униженности и разочарования в человеке, которому она почти начала доверять. Голову, словно окутывал туман. Горькая усмешка на лице Элизабет, сменилась взглядом полным презрения. И если бы мисс Свон могла, она бы прожгла насквозь этим взглядом негодяя, который заложил её как вещь в ломбарде. Джонс же смотрел в глаза Джека и говорил:
- Капитан Джек Воробей, я отдаю тебе корабль «Черная Жемчужина» во временное пользование и возвращаю твою жизнь, с тем, чтобы ты вернул Сердце! Мой человек будет с тобой. Когда дело будет завершено, Прихлоп вернется на «Летучий Голландец», а ты сможешь забрать эту девушку и корабль «Черная Жемчужина» в вечное пользование. Договор скреплен!

С этими словами Джонс резко отпустил руку Джека, и тот едва не упал, потеряв равновесие. Стараясь не встречаться взглядом с Элизабет, Джек хмуро наблюдал, как Прихлоп-Билл перешел на его сторону и встал рядом.

- Кстати, Воробей, - уточнил Джонс, прищелкнув языком по своему обыкновению, - Если Сердце пронзят, ты станешь, свободным от этого договора. А мы все отправимся в Чёртову Прорву. И я, и «Голландец», и «Черная жемчужина», и твой штурман тоже.
- Я запомню, - ответил ему Джек.

[Белл Уоркис]

Глава 9. За все надо платить (заключение)

Капитан Джонс и капитан Воробей стояли друг против друга. Один с довольной усмешкой закусывал мундштук своей трубки, другой с непроницаемым видом ждал результата игры, в которую ему пришлось вступить.

Постукивая крабовой лапой, заменявшей ногу, Дейви Джонс, приблизился к Элизабет, удерживаемой двумя утопленниками.

- Добро пожаловать на борт, леди! – приветствовал морской дьявол, подмигивая Элизабет, - Оставьте пока её на палубе, пусть посмотрит! Поднимаемся!

И как только он отдал это приказание, тут же со всех сторон раздались крики. Задрав головы, мертвецы завопили сиплыми голосами: «Вверх! Вверх! Вверх!». «Летучий Голландец» дрогнул. Элизабет взглянула на шумящее в высоте море. Над уходившими в высоту, позеленевшими мачтами «Голландца», в изумрудной толще моря очень быстро вращалось что-то огромное, белесое. Волны набегая друг на друга, сталкивались, закручивались в водоворот, создав, наконец, огромную воронку. Поднялся ветер, и «Летучий Голландец» резко устремился навстречу бешено крутящемуся потоку. Они падали… вверх.

Как только «Голландец» был втянут водоворотом, Элизабет показалось, что она вновь тонет, как тогда в Хэй Мин. Но в этот раз она не дышала и не ощущала ни страха смерти, ни боли от нехватки воздуха, только невыносимое давление и всепоглощающий холод. Солнце, просвечивающее сквозь волны Гавани Проклятых, только мерещилось. На самом деле в её глубинах стояла непроглядная тьма. Сквозь неё Элизабет различала огоньки, которые несли глубоководные создания. Они расплывались в разные стороны, напуганные «огромной рыбой», которая рвалась вверх из самых темных глубин. Водоросли, сносимые массой воды с рей «Летучего Голландца», падали вниз, касались лица и запутываясь в волосах. Наконец, глубина начала светлеть, море нехотя ослабляло хватку, и это было знаком, что поверхность близко. По прошествии несколько минут «Летучий Голландец» прорвал водную границу и, подняв тучу брызг, всплыл на поверхность в мире живых.

Потоки воды падали с парусов и рей, вода сочилась из пушечных портов и бежала со шпигатов, унося с собой попавшихся по пути рыбешек и части обшивки. Джек стоял не далеко от Элизабет, мокрый, бледный и непривычно серьезный. Его и Прихлопа, в отличии от мисс Свон, никто не держал. Девушка покосилась на капитана Воробья, надеясь, что он хотя бы немного сожалеет о том, что сделал. Но, похоже, Джека её судьба уже не волновала. Капитан Воробей неотрывно следил, как из воды, вспенивая волны, один за другим всплывают затонувшие когда-то корабли. Рваные паруса, сгнившие мачты, обросшие водорослями и ракушками. Даже сейчас Джек узнавал некоторые из них и понимал, что все корабли, какие поднял из Прорвы Дейви Джонс, когда-то бороздили моря под руководством самых отъявленных и знаменитых головорезов. Капитан Воробей видел, как погибшие команды вставали на палубах и салютовали Джонсу, готовые идти за ним. «Интересно, куда это Джонс собрался?» - думал Джек.

Вода вспенивалась то слева, то справа по борту, выпуская из глубины один корабль за другим. Джек не сводил с них глаз. Элизабет же думала, что он ожидает появления своей ненаглядной «Жемчужины». Неожиданно, она поймала себя на мысли, что хочет скорее спуститься на нижнюю палубу, и не видеть этой долгожданной, радостной встречи. Однако утопленники не торопились утащить её в трюм, ожидая приказа капитана, и единственное, что могла сделать Элизабет - отвернуться к противоположному борту.

Впрочем, то, что она там увидела, заставило её зажмуриться и снова обернуться в сторону Джека. У противоположного борта «Летучего Голландца», хлюпая присосками, задевающими за доски, вились знакомые гигантские щупальца. Теперь Элизабет догадалась, что за существо создало гигантский водоворот, поднявший со дна Чертовой Прорвы корабли. Выполнив очередной приказ своего хозяина, Кракен жался к борту его корабля словно верный пес.

«Черная Жемчужина» поднялась последней. Она шла с права по борту «Летучего Голландца», полоща еще целыми темными парусами. Потрепанный жизнью и подводными течениями черный фрегат выглядел еще мрачнее, чем во времена командования проклятого Барбоссы. Кораллы и полипы облепили корпус «Жемчужины», дыры проломленных Кракеном пушечных портов зияли чернотой, и потоки воды хлестали с палубы. На корабле никого не было, и штурвал ходил сам по себе, со слабым поскрипыванием управляя движением фрегата. Корпус отзывался ему в тон. Наконец, «Жемчужина» остановилась, прижавшись вплотную к правому борту «Летучего Голландца».

Словно в забытьи Джек смотрел на свой корабль.
- Не узнаешь свою любимицу? – спросил Джонс, изобразив на спрутообразном лице глубочайшее изумление.
- В прошлый раз было хуже, - заявил Джек, стараясь говорить оптимистично.
- Тогда, прошу вас, капитан Воробей, подняться на борт, - проговорил Джонс, со всей издевательской любезностью, на которую был способен.

Джек стоял, словно не решаясь сделать шаг навстречу своему любимому кораблю, вдруг он обернулся к Элизабет. Холодный взгляд мисс Свон был устремлен сквозь него, так, словно бы Джека и вовсе не существовало.

- А! - протянул Джонс, подмигнув боцману, - Голубкам, видимо, нужно попрощаться. Ну-ка ребята, пустите леди, дайте ей возможность обнять напоследок её капитана.

Разразившись громким хохотом, утопленники с готовностью отпустили Элизабет, вытолкнув её навстречу капитану Воробью. Предвкушая веселое представление, команда «Летучего Голландца» толпилась на палубе. Моряки выглядывали друг из-за друга, отпуская шуточки и улюлюкая. Джек смотрел на Элизабет, настрой у неё был явно не дружелюбный. Вид мисс Свон выражал мысль: «Попробуй только тронь!», однако, словно ничего не замечая, Джек Воробей широко улыбнулся и сделал шаг ей на встречу:
- Цыпа! – воскликнул он скорбно и всплеснул руками, - Нас разлучают обстоятельства, но каждый день я буду думать только о тебе! Я верю, что морские джентльмены будут предельно вежливы.

Утопленники захохотали громче, стуча клешнями и шлепая перепончатыми лапами. Насколько они будут вежливы, становилось понятно по их похабным улыбкам. Не ответив ни слова, Элизабет оценивала расстояние между ней и Джеком. Наконец, сделав еще один шаг, капитан Воробей оказался в досягаемости.

- Предатель! – воскликнула Элизабет, замахнувшись. Пожалуй, он заслужил эту пощечину.
Однако не получил её.

Перехватив запястье разъяренной девушки, капитан Воробей насмешливо прошептал:
- Кто бы говорил?!

Одни рывком Джек притянул её к себе. Элизабет рванулась изо всех сил, но освободиться из рук, удерживавших не раз тяжелый штурвал, было невозможно. Вынужденная уткнуться подбородком ему в плечо, Элизабет услышала рядом со своим ухом шепот:
- Один из нас должен оставаться на свободе! Я вернусь. Мы оба будем жить, - твердо и без тени иронии говорил Джек.

- Долго и счастливо, - продолжил он чуть насмешливо, и, немного помедлив, совершенно серьёзно добавил: - Любимая.

Гнев сменился недоумением настолько быстро, что у мисс Свон подкосились ноги. Еще держа её в объятиях, Джек почувствовал в груди гулкий, болезненный удар. Один, потом другой, третий. Сердце билось, медленно привыкая работать вновь, разгоняя, застоявшуюся кровь в венах. Ветер прикоснулся к лицу. Легкие развернулись, втянув в себя первый глоток воздуха. Он был холодным, с запахом соли, отравленный рыбной вонью тел разлагающихся пиратов Джонса. Тепло возвращалось вместе с чувствительностью и казалось, что тело колет тысяча невидимых иголок. Джек ощутил, что девушка в его объятиях, была холодна как лед. От её мокрых волос, с запутавшимися в них водорослями, исходил запах моря. Капитан Воробей понимал, что Дейви Джонс оставит Элизабет утопленницей. Впрочем, на «Летучем Голландце», погружающемся под воду, иначе было нельзя. Собравшись с силами, Джек почти оттолкнул девушку от себя. Изумленная его словами, мисс Свон вновь взглянула на капитана Воробья и увидела его совершенно серьезное лицо, однако через мгновение он уже принял свой привычный беззаботный вид.

- Ну, хватит! – рявкнул Джонс, - Убирайся с моего корабля, Джек Воробей!

Бросив последний, беглый взгляд на Элизабет, Джек взошел на борт «Черной Жемчужины». Прихлоп-Билл последовал за ним.

- Выходим из гавани! Эй, Молот, убери девчонку с палубы! – командовал Джонс. По прошествии несколько минут на всех кораблях поднялась невообразимая суета. «Черная Жемчужина» отходила от «Голландца». Корабли эскадры мертвых выстраивались в колонну, разворачивали еще целые паруса и медленно тянулись к узкому выходу из Гавани Проклятых, постепенно погружаясь в морские волны следом за «Летучим Голландцем». Кракен тоже исчез в глубине, и как только последний корабль погрузился в волны, «Черная Жемчужина» осталась в Гавани совершенно одна.

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (начало)

«Калипсо» уверенно разрезала носом волны, и шла на всех парусах, под бакштагом. Палуба была надраена едва ли не до блеска, паруса поставлены, курс задан, и мистер Гиббс больше держался за штурвал, чем удерживал его. Уильям заметил, что с тех пор как Чунмин оказалась на их корабле, ни погода, ни ветер не доставляли им никаких хлопот, словно в подтверждение её рассказу. Шторма проходи мимо, иногда задевая их курс краем грозовых туч, но это не служило серьезной помехой. Что касается других морских разбойников, которых в избытке хватало и у побережья Африки, и у Мадагаскара, то они совершенно не льстились на их джонку, словно вовсе её не замечали. Команда «Калипсо», измотанная многими перипетиями во время плавания в Сингапур, на обратном пути получила возможность немного расслабиться. Рагетти и Пинтел загорали, развалившись на лафетах* палубных пушек и лениво наблюдая за «дуэлью» Чунмин и Тернера-младшего.

- Я делаю выпад, ты отбиваешь, сначала так, затем сюда и я останусь без оружия, - объяснял Уилл, показывая Чунмин нужное движение. Внимательно наблюдая за ним, девушка старалась повторить то, что он показывал, как можно точнее.

Здраво рассудив, что запоминать сейчас все термины и названия приемов фехтования нет никакого смысла, Уильям решил уделить большее внимание освоению практической части. Это позволило бы Чунмин сдержать первый натиск противника, отбить опасные удары, а в лучшем случае разоружить или ранить нападавшего, и затем, заполучить возможность для бегства. Потому особое внимание Тернер-младший уделял защите, в основном показывая своей ученице возможные варианты контрударов. Пинтел и Рагетти, наблюдая за ними, втихаря делали ставки на то, кто из них сегодня поранится первым.

Раньше к фехтовальщикам вообще не решались подойти близко. В походных условиях учиться приходилось на незащищенных клинках, что было опасно. Сяо Фенг никогда не подпускал Чунмин к оружию близко, понимая, что рано или поздно оно будет обращено против него. Не имея никакого опыта в фехтовании, Чунмин по началу было трудно даже удержать саблю под ударом, и пару раз, не рассчитав силу, Уилл выбивал клинок из её руки. На первом же занятии упущенная сабля просвистела в свободном полете в сторону кают и воткнулась в палубу прямо у ног спускающегося с юта капитана Барбоссы. Получив от него выговор в весьма цветастых фразеологизмах*, фехтовальщики договорились заматывать клинки сабель тряпьем. Однако под многократными ударами тряпки быстро разлезлись на нитки и, в конце концов, пришлось фехтовать открытыми клинками. К счастью для всех, умение Чунмин в области фехтования к тому времени стало значительно лучше.

Как и ожидал Уильям, труднее всего девушке было наносить удары противнику. Особенно если этим противником был он сам. Поняв, что эффективной атаки у неё не получается, Уилл решил пойти на тактическую хитрость. Встав за спиной у Чунмин и, взяв её за запястье, Уильям стал направлять её клинок своей рукой. Делая такой совместный выпад в сторону воображаемого противника, Уилл сказал:
- Отбивай удар и сразу рази! Представь, что перед тобой Сяо Фенг.

Чунмин изумленно вскинула брови и взглянула на Уилла, но через мгновение у неё получился вполне не плохой удар. Метода помогла, с каждым разом атаки стали даваться девушке все лучше. Чунмин поняла, что фехтовать можно просто для удовольствия, не испытывая к противнику ненависти. Начинались такие дружеские поединки в основном одинаково, Уилл коварно вытаскивал шпильку из волос Чунмин, после чего она гонялась за ним по палубе, смеясь, и на ходу вспоминая показанные им приемы фехтования. Он же мальчишески дразнил её: увертывался от не очень умелых ударов и ухитрялся подергать за косу, или издевательски размахивал похищенной шпилькой словно кинжалом.

Помимо достижений в фехтовании, Уильям замечал про себя, что Чунмин постепенно переставала дичиться. Чтобы показать удар или движение, ему иногда приходилось прикасаться к своей ученице. По началу она вздрагивала и старалась выполнить все правильно с таким рвением, словно стремилась избежать повторного прикосновения. Однако, привыкнув вскоре полностью доверять своему учителю, Чунмин стала относиться к нему совершенно спокойно. Она словно оттаивала, постепенно приучаясь не только защищать себя, но и доверять людям.

Иногда Уильям Тернер вспоминал другие уроки фехтования.

Едва дождавшись следующего дня после бегства капитана Воробья, Уильям Тернер отправился просить руки мисс Элизабет Свон. Губернатор Свон взглянул на молодого человека почти обреченно. Вздохнув, он оставил право принять решение за дочерью, а сам покинул комнату, дав наконец-то влюблённым возможность обниматься и целоваться без свидетелей и теперь уже на вполне законных основаниях.

Буквально на следующий день Элизабет заявила, что хочет учиться фехтованию, мотивировав свое стремление опасностью пиратских набегов на приморские города. Памятуя о похищении дочери, губернатор безропотно и сразу же согласился на эту затею, предложив выписать лучшего преподавателя из Англии, но девушка категорически отказалась учиться у кого-либо кроме своего жениха. Уильям же был несколько удивлен такому выбору. Его действительно считали не плохим фехтовальщиком, но умение его основывалось больше на чутье, смекалке и ловкости, чем на теоретических знаниях. Основным навыкам и терминам его научил старый пьянчуга, который когда-то давно преподавал фехтование знати, теперь его единственным учеником был бедный кузнец. Впрочем, Уилл не остался в долгу, он выковал в подарок для своего учителя прекрасную шпагу, которая стоила намного дороже оказанных услуг. Растроганный старик рыдал на плече ученика, утверждая, что сохранит шпагу как реликвию для своих детей. Однако намерение это было благополучно забыто в ближайшей таверне, и подарок Уилла был попросту пропит.

Первое и все последующие занятия мисс Элизабет проходили, конечно же, в доме губернатора. Выбрав подходящий зал, мисс Свон явилась в него, неся две рапиры** и будучи одетой в мужской костюм – рубашку и кюлоты***. Оценив восхищенно-изумленный взгляд своего жениха, она кокетливо рассмеялась и спросила:
- А вы Уильям Тернер рассчитывали, что я должна была появиться в кринолине и корсете?
Ульям улыбнулся и ответил комплиментом:
- Тебе не нужно сражаться, ты и так всех сразишь своей красотой. Но если уж ты хочешь учиться фехтовать, тебе стоило выбрать более умелого мастера…
- Ну, уж нет, мой будущий муж, - возразила девушка с хитрой улыбкой, подходя вплотную к Уильяму.
- Я не хочу учиться фехтовать. Я хочу научиться драться! - продолжила она, взглянув на него с восхищением, и сунув ему в руку одну из рапир, - Драться, так же как и ты, мой пират!

Последняя фраза отозвалась в душе Уильяма странным эхом: «Мой пират?.. пират?.. пират…» Впрочем, девушка, что стояла рядом, казалась настолько восхитительной, что обращать внимание на эти мысли не хотелось совершенно.

В отличие, от Чунмин, которая всячески избегала прикосновений, Элизабет напротив, часто просила, что бы Уилл показал ей то или иное движение, поправил, если она что-то делает неправильно. Её нисколько не смущали его прикосновения, скорее уж было наоборот. Их занятия проходили в течение года, почти каждый день, по три часа. Это было время, когда они оставались совершенно одни, наедине. И Элизабет, словно играя с огнем, не упускала возможность излить на юношу весь запас кокетства, какой у неё имелся. Для победы в поединках она пользовалась не только полученными уже навыками сражения, но женскими чарами. Уиллу же оставалось раз за разом терпеть поражения и укорять её со смехом:
- Нечестно!

Элизабет не боялась наносить удары, она училась азартно, требуя показывать ей более сложные элементы. За время их занятий не только она научилась фехтованию. Придумав пару новых ударов, Уилл тоже повысил свое мастерство… и еще больше выдержку.

Тернер-младший понимал, если Элизабет влюблена настолько, что готова вот-вот потерять голову, то ему нужно держать себя в руках в два раза крепче. Уилл искренне уважал губернатора Свона, и обмануть его доверие, обесчестив его дочь в его же собственном доме, он был не способен. Даже учитывая грядущую свадьбу. А потому, они просто фехтовали, нарушая отношения учителя и ученицы не более чем на пару поцелуев.

Вспоминая все это, Уильям стоял у Борта «Калипсо», ожидая Чунмин на очередное занятие. Девушка выбралась из палубного люка, ей вслед с камбуза доносились притворно-слёзные просьбы мистера Гиббса сбить саблей чайку, на ужин для команды:
- У вас получится мисс, только не попадите в капитана! – почти плача, от смеха закончил боцман и его фраза, потонула в хохоте Пинтела и Рагетти, последний сидел на мачте, будучи впередсмотрящим.

Уильям обернулся, Чунмин приближалась к нему, на ходу заматывая косу на затылке и закалывая её шпилькой.
- Я могла застать вас врасплох, если бы вы не обернулись! – сообщила девушка, улыбнувшись Уильяму.
- Да, ты застала меня врасплох… - задумчиво ответил он. Когда они приблизилась, Уилл сделал шаг к Чунмин и, коснувшись рукой её щеки, взглянул девушке в лицо.
«Да», - подумал Уильям, - «Все это прошло. Теперь, мне не зачем им мстить. Сердце иногда играет странные шутки. Я верну отца, а они пусть сделают выбор сами. Оба».

Ни слова больше не говоря, он склонился к удивленной Чунмин. Она не отступила, не попыталась сбежать, лишь чуть приподняла голову ему навстречу. Губы уже чувствовали его дыхание…

- Земля! Земля! – завопил на мачте Рагетти.

Уилл вздрогнул и обернулся к подпрыгивающему на такелаже одноглазому пирату.

- Приплыли! – кричал тот, указывая пальцем в сторону туманной темной полоски, показавшейся на горизонте. Барбосса на юте обернулся в ту сторону и навел на горизонт подзорную трубу, а затем скомандовал Коттону:
- Право руля!

Широко распахнув дверь, из кают появилась Тиа Далма, Гиббс и Пинтел выглянули в палубный люк. Уильям обернулся к Чунмин, но она словно испарилась.
------------------------------------------------------------------------
* Лафит - часть артиллерийского орудия, на которой закрепляется ствол.
** Рапира - длинная гибкая шпага для фехтования, с конца VII в.
***Кюлоты (французское culotte) – короткие, застегивающиеся под коленом штаны, которые имели право носить только аристократы.

[scorpionchik]

Дорогая!
Спасибо тебе за твою безграничную доброту!!!
Я вернулась на форум!
И комментировать твой фанфик буду теперь здесь!

[Белл Уоркис]

scorpionchik, с возвращением!


Глава 10. Грэт Санд (продолжение)

Тиа Далма поднялась на капитанский мостик. Ветер трепал её косматые волосы, а подвески из ракушек, пришитые к её платью, тихо перестукивались. Взглянув на полоску берега, ведьма улыбнулась.

- Как ты поступишь с девчонкой? – спросил её как бы невзначай Барбосса, - Она теперь мешает…
- Разве ты не замечаешь? - ответила ведьма вопросом на вопрос и лукаво усмехнулась, - Добрая погода, сопутствующий ветер, отступающие прочь шторма?

Барбосса промолчал, конечно, он не мог этого не заметить.

- Она и есть та удача, которую должна была принести Калипсо, - продолжила Далма, - Ведь Вильям сам выбрал такое название для корабля. Все получилось так, как я тебе и говорила. Калипсо принесла ему удачу, значит, она поможет ему одолеть и Кракена.

Капитан ответил на её слова невнятным бормотанием, в котором упоминались «морочащие голову шарлатанки».

- Девушка будет нужна, пока наш план не осуществлен, - объясняла колдунья, растягивая слова и глядя на пирата самыми преданными глазами, - После, я о ней позабочусь.

Барбосса насмешливо хмыкнул, представляя себе, что уготовила Далма Чунмин. Он прекрасно знал, насколько может быть хитра и опасна стоящая рядом чертовка. В её хрупком на вид и ощупь теле жил несгибаемый и удивительно живучий дух. И хотя Барбосса искренне считал, что все её «штучки» и пророчества, не более чем сказки для простачков, он прекрасно знал какой коварной она может быть, какой силой обольщения может обладать её певучий голос, её взгляд и прикосновение смуглых рук.

- Мальчишка о чем-нибудь подозревает?
- Его жажда мести с некоторых пор остыла, - усмехнулась Тиа, не отрываясь, она смотрела в одну точку на горизонте.

Барбосса покосился на Далму, лицо её приобрело демоническое выражение:
- Вильям целиком в наших руках, - продолжала ведьма убежденно, - Тиа знает, как направить чистую душу на нужную дорожку. Эта девушка нам еще пригодиться. Ведь он добрый мальчик, и не захочет, чтобы ей причинили вред.

Взор ведьмы горел, Барбосса прекрасно помнил, как она обожала «играть» с чистыми и не очень душами. Понимая человеческие слабости как никто, темнокожая колдунья сразу определила, как заставить присоединиться к походу в Сингапур оставшуюся в живых часть команды «Черной Жемчужины». Набирать людей на Тортуге было слишком рискованно. Да и кто бы захотел пускаться в такое долгое плавание только ради древнего куска пергамента? Появление выживших после крушения «Жемчужины» стало подарком судьбы.

Тиа Далма мгновенно поддержала идею Уильяма вернуть к жизни Джека Воробья, а, почувствовав особую заинтересованность в этом Элизабет, специально обратилась к ней с вопросом лично. Согласие Элизабет заставило Уильяма Тернера отправится вместе со всеми, хотя именно ему хотелось этого меньше всего. Таким образом, команда «Черной Жемчужины» получила надежду на возвращение Джека, а Далма и Барбосса получили все средства для осуществления своих планов.

Пока Барбосса гостил у Тиа Далмы и приходил в себя после неожиданного возвращения к жизни, ведьма угождала ему, как могла. Она отпаивала его ромом, угощала яблоками и вообще, была весьма ласкова. Когда же пират достиг нужной степени расположенности, колдунья предложила ему новую опасную авантюру. Тиа Далма рассказала Барбоссе о карте сингапурского штурмана и о Сердце Дейви Джонса, не забыв упомянуть, что, приобретя эти артефакты, капитан станет повелевать морями и заполучит безграничную власть, а так же сможет раз и навсегда избавиться от угрозы оказаться в Чертовой Прорве.

- Ты будешь беспрепятственно ходить по морям! - горячо шептала ведьма на ухо пирату. Капитан Барбосса снисходительно слушал эти уговоры, отдыхая после обеда. Вальяжно развалившись на её постели, он прикрывал глаза, словно довольный кот. Лежащая рядом ведьма лаково перебирала пуговицы на его камзоле и продолжала:
- Морской дьявол никогда не встанет на твоем пути, он никогда не сможет противиться твоей воле.
Такое предложение не могло не заинтересовать Барбоссу. Он приоткрыл один глаз и оценивающе взглянул на устроившуюся рядом с ним чертовку. По довольному виду Тиа было понятно, что она уже прекрасно знала его ответ. И все же, как мерзавец умудренный опытом, Гектор Барбосса отлично знал, что прежде чем соглашаться с Тиа Далмой следует спросить:
- И что же ты захочешь за эту чудесную идею?

Тиа Далма просияла:
- Безделицу, - ответила она, - Сердце Джонса должно держать на суше, ведь он не может ступить на землю. Я хочу, чтобы ты отдал Сердце Джонса мне, на хранение…
- Отлично! – такой вариант оплаты понравился Барбоссе. Он был не против доверить Сердце Тиа Далме. Пожалуй, он и сам не придумал бы места лучшего, чем болота своей темнокожей любовницы.
- Это еще не все, – предупредила ведьма, уже более жестким тоном, - В предстоящее плавание, ты возьмешь в команду тех людей, каких укажу тебе я.

Барбосса нахмурился. Это требование было уже более странным, а все странное не внушало капитану Барбоссе доверия. Особенно после истории с кладом на Исла де Муэрто.

Когда спасшиеся с «Черной Жемчужины» рассказали подробности гибели их корабля и капитана, Барбосса испытал бурю эмоций. С одной стороны он был рад гибели своего непримиримого врага, с другой стороны был расстроен тем, что не смог прикончить Джека лично. И конечно, злость старого пирата оттого, что «Жемчужина» тоже теперь покоится на морском дне, была безграничной. Кроме того, его совсем не радовало вмешательство Ост-Индийской компании, ведь это значительно усложняло его затею. Одно дело искать зарытый в песке сундук, и совсем другое – связаться с Ост-Индийской компанией, которая по предположению Элизабет Свон захватила Сердце. И все же, не смотря ни на что, Тиа сумела убедить пирата и в этот раз.

- Сердце вернется к нам, - спокойно сказала Тиа, наблюдая, как Барбосса меряет шагами её крохотную хижину, - Ты видел белокурую девушку?
- Еще бы! – отозвался недовольный капитан, вспоминая свое знакомство с этой «белокурой девушкой», - Только её мне и не доставало!

Барбосса грозно сверкал глазами, готовясь указать ведьме кратчайший путь к морскому дьяволу. Но Далму его злоба не смущала, твердым тоном ведьма продолжала:
- Мисс Лизабет действительно хочет найти Джека Воробья. Это сказали слезы в её глазах. Она пойдет за Джеком Воробьем даже на Край Света. Она пойдет за Воробьем, а Вильям пойдет за ней. Она достанет для нас карту, а когда Чертова Прорва поглотит её, Вильям с готовностью отправится за Сердцем Джонса. Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Не особо веря в россказни о предвидении, Барбосса все же отправился в плавание к Сингапуру. Не зависимо от того предвидела ли Тиа Далма грядущие события или просто хорошо знала человеческую натуру, все вышло именно так, как она и говорила. Слова ведьмы начали сбываться, и сейчас, когда «Калипсо» уже почти достигла острова Бермуда, Барбоссе не терпелось поскорее узнать, как именно Уильям Тернер сможет одолеть любимого монстра Дейви Джонса.

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (продолжения 1, 2, 3, 4, 5)

Заходящее солнце заглядывало сквозь расщелину между отвесными скалами, и эскадра Дейви Джонса триумфально выходила в открытое море, скользя по красным отблескам заката, словно по парадной ковровой дорожке. Джек смотрел вслед уходящим кораблям, а компас, лежащий на его ладони, уверенно указывал в сторону скрывающейся под водой эскадры мертвых.

Гавань Проклятых она же Ханг Чжоу напоминала овальное, глубокое озеро, окруженное со всех сторон голыми скалами. Сообщаясь с океаном только одним узким выходом, Гавань была идеальным убежищем для «Летучего Голландца», ведь помимо отличной защищенности, темные волны её таили невероятную глубину, уходящую в самую Чертову Прорву. Буркнув под нос ругательство, Джек захлопнул крышку компаса и покосился на все еще бурлящие волны в центре Ханг Чжоу. Попасться в щупальца Кракена повторно не входило в планы капитана Воробья. Если память его не подводила, то согласно сингапурской карте Фенга, неподалёку от Гавани Проклятых находился мелководный пролив весьма подходящий для безопасной стоянки и обдумывания дальнейших действий, и как только «Черная Жемчужина» уловила ветер, Джек направил её к выходу из Гавани.

Сейчас он был даже благодарен судьбе, что Кракен потопил его корабль с поставленными парусами. Иначе, прежде чем поймать ветер, капитану и его единственному помощнику пришлось бы очень долго ползать по мачтам, вводя в искушение агрессивного кальмара. Когда «Жемчужина» вошла в безопасный пролив, и встала на рейде, Джек начал осмотр повреждений нанесенных ей в последнем бою и на морском дне. Как бы не утешал себя капитан Воробей, его корабль был в плачевном состоянии. Помимо проломленных пушечных портов и кормы, развороченной орудиями «Летучего Голландца», сильно пострадали нижние палубы и шпиль* у грот-мачты. Взглянув на ржавые цепи шпиля, Джек решил, что уберет их при первой же возможности. Вспоминания о том, как он яростно освобождал руку, до последнего момента надеясь выиграть у смерти, стояли в его воображении живой картиной. От воспоминаний впрочем, отвлекала непрекращающаяся капель с непросохших еще парусов.

Обойдя весь корабль, Джек нахмурил брови. Все что он смог увидеть, говорило об одном - чтобы привести корабль в порядок, усилий двух человек явно было не достаточно. А так же потребуется не один день, чтобы уложить сброшенные с лафетов пушки, вернуть на место выбитые двери и переборки и просмолить заново корпус.

- В трюме все перевернуто, как и везде, но течи нет, - крикнул Прихлоп, появляясь из палубного люка.
Билл хромая подошел к капитану, совсем не отреагировавшему на эту, в общем-то, радостную новость.

- Да, Джек, с тех пор как ты отдал должок Джонсу, прошло полтора года, - сказал Прихлоп, рассматривая вместе с Джеком разросшуюся повсюду на палубе морскую растительность.
- Полтора?.. – переспросил капитан Воробей, не обратив внимания на последнюю фразу Прихлопа, - А мне показалось, что две недели.
- В Чертовой Прорве время чувствуется совсем не так, как наверху. Верно? - усмехнулся Билл.

Джек ничего не ответил, все что случилось, никак не располагало к хорошему настроению. Хотелось напиться, но даже этого капитан Воробей не мог сделать, поскольку еще в Чертовой Прорве выяснил – на борту «Черной Жемчужины» не осталось ни единой бутылки рома. То же самое касалось провизии, пороха, всех навигационных приборов и карт, что помогали прокладывать курс, когда бунтовал компас.

Осмотр корабля требовал от Джека признать, что геройствовать в такой ситуации полнейшее безумие. Предлагая Джонсу свою сделку, капитан Воробей совсем не собирался охотиться за Беккетом и возвращать Сердце в случае, если бы Джонс отдал ему и корабль и Элизабет. Но морской дьявол оказался прозорлив, и оставил девушку заложницей. И это обстоятельство, как не странно, никак не давало капитану Воробью покоя. Прежде бы он с легкостью оставил Элизабет на «Голландце» навсегда, оправдав себя тем, что она его убила, сама была мертва, да и самое разумное, что можно было сейчас сделать – это позаботиться о себе и корабле, выбравшись с этого проклятого острова. И все-таки, Джек не спешил направить корабль в море. Компас упрямо показывал в сторону ушедшей эскадры Джонса. И сейчас капитан Воробей точно знал, чего он хочет. «Что же, «Жемчужина» в вечном пользовании - это отличное приобретение», - усмехнулся Джек, оправдав, наконец, смятение в своей душе, - «Ну и конечно, я хочу, чтобы чертов компас начал работать, а значит, нужно вернуть Лиззи-Занозу».

Джеку нужно было время, чтобы придумать план как добыть Сердце Джонса. Его размышления прервал Прихлоп:
- Джек! Какой-то корабль входит в пролив!

***
Достигнув острова Бермуда, капитан Барбосса провел джонку в мелководный пролив Грэт Санд, указанный на сингапурской карте, и как только с «Калипсо» открылся вид на бухту, которая по иронии судьбы называлась Порт-Ройял, всеобщему удивлению не было предела. Неподалеку от берега, на рейде стояла «Черная Жемчужина». В сгущающихся сумерках черный фрегат выглядел весьма зловеще.

Ошеломленный Барбосса прищурился и, стараясь не выказывать волнения, незаметно протер линзу подзорной трубы. Остальная команда, словно в забытьи, столпилась у борта джонки. Мистер Гиббс, многое повидавший на своем веку, обернулся к присутствующим и предположил: «Может это мираж?» Само собой эти слова никто не заметил. Рагетти таращил глаза так, что его деревянный протез выпал. Пинтел пытался креститься. Коттон конечно молчал. Воцарившаяся на минуту тишина была прервана ушлым попугаем, который, видимо выражая мысли хозяина, выдал вдруг что-то настолько нецензурное, что все обернулись.

Не понимая всеобщего удивления, Чунмин с интересом наблюдала за всей этой сценой. Уильям, не говоря ни слова, с мрачным видом смотрел на приближающийся черный фрегат. Тиа Далма, стоявшая в отдалении, тоже не сводила глаз с воскресшего корабля, и, казалось бы, чего-то выжидала.
- Ну что, бездельники! – окрик Барбоссы мгновенно вывел всех из ступора, - Дайте, попробуем, каков на ощупь этот мираж. Приготовить абордажные крюки!

«Черная Жемчужина» возвышалась над прижавшейся к ней «Калипсо» темной громадой, но даже в полутьме нельзя было не заметить её не ухоженность, разросшиеся по бортам полипы и кораллы, и заброшенный вид в целом. Забыв от нетерпения о предосторожностях, капитан Барбосса, вместе с командой поднялся на борт давно вожделенного им корабля.

- Да, - протянул он, окинув взглядом палубу и словно не замечая царящего вокруг бардака, - Вот это настоящий подарок судьбы! И главное, никого на борту!
- Интересно, откуда она здесь? – спросил Уильям, словно обращаясь сам к себе. Чунмин следовала за ним, внимательно рассматривая все вокруг.
- Интереснее, почему она здесь… - вмешалась Тиа Далма, прислушиваясь к каждому скрипу.
Гиббс и Коттон держались рядом с Барбоссой. Пинтел и Рагетти плелись в качестве замыкающих с саблями наперевес в дрожащих руках.

Барбосса между тем приблизился к дверям, приваленным к входу в кают-компанию. Он отбросил покосившиеся створки от входа, и тут же почувствовал, как к его шее прикоснулась холодная сталь.

- Джек Воробей… - разочарованно произнес Барбосса, - Ты просто неприлично живуч!
- Как и ты… - парировал Джек его иронию, покачав головой. Чувствуя укол сабли, Барбосса был вынужден сделать шаг назад. Увидев появившегося в дверном проеме «погибшего» капитана Воробья, все раскрыли рты, а он холодно улыбаясь, продолжил, обращаясь к Барбоссе:
- И кстати, капитан Джек Воробей. Не забывай, Барбосса, этот все еще мой корабль.
- Еще не поздно это исправить – ответил старый пират, со зловещей ухмылкой направляя в сторону Воробья пистолет. Далее последовало несколько восклицаний, каждое из которых выражало совершенно разные чувства.
- Проклятье! – обрадовано воскликнул мистер Гиббс, не веря своим глазам, - Джек, ты ли это?!
- Капитан? – удивленно узнал Пинтел и тут же получил по ребрам от Рагетти, кивнувшего на Барбоссу.
- Барбосса! – твердо окликнула Тиа Далма, приближаясь к старому пирату и кладя ему руку на плечо - Не стоит устраивать кровопролитие. Сейчас.

К неописуемому удивлению капитана Воробья, Барбосса замер на секунду, лицо его перекосилось от злости, но, сделав над собой усилие, он убрал пистолет и с плохо скрываемой иронией сказал:
- Приятно все же встретить старого друга! Но еще было бы приятнее не встретить…

Дождавшись, когда Барбосса уберет оружие, Джек опустил саблю и, спрятав её в ножны, с самым радушным видом обратился к приблизившейся ведьме:
- Тиа! Как обычно, где ты, там всякая чертовщина. Отлично выглядишь. Ты вообще не меняешься. Никогда.

Окинув взглядом тех, кто собрался на палубе «Жемчужины», Джек с досадой заметил обезьяну Барбоссы, уже примостившуюся на вантах, и Уильяма Тернера. Но не успел капитан Воробей подумать об Уилле какую-нибудь гадость, как незнакомая девушка-китаянка, стоящая рядом с Тернером-младшим, вдруг просветлела от радости и воскликнула:
- Ши?! Ши Суэй! Это ты!

В следующий момент Джек уже снял её со своей шеи и удивленно узнал в ней ту, кого не чаял когда-нибудь увидеть:
- Птаха?! – поразился он, рассмотрев знакомые черты в лице Чунмин.
- Откуда ты здесь? Неужели ты угнала у Фенга его корабль и прибыла сюда проведать старого друга? – удивлялся Джек, и, предвидя ярость Барбоссы, добавил – А, понимаю, так вот кто оказывается капитан всей этой шайки!

Не обманув его ожиданий, Барбосса скрежетал зубами от злости, сдерживаемый Тиа Далмой, а Джек с упоением продолжал:
- Я смотрю, из пташки ты превратилась в хорошенькую цыпочку! – говорил он с видом знатока, окинув Чунмин взглядом с ног до головы. Девушка улыбнулась:
- Ши, ты совсем не изменился.

Хитро прищурившись, Тиа Далма наблюдала за этой сценой, не забывая поглядывать на Уильяма Тернера. То же в свою очередь хмурился все больше и уже хотел, видимо, напомнить о себе, как взгляд его привлек человек, притаившийся в полутьме проема кают-компании, а потому оставшийся незамеченным. Это лицо было ужасно изуродовано, но Уилл узнал его.

- Отец? – поразился Уильям, - Ты здесь?

С замиранием сердца молодой человек сделал шаг на встречу Прихлопу. Билл, сутулясь, вышел на свет. В сумерках его изувеченность была не так заметна, что впрочем, не помешало, кое-кому ахнуть, кое-кому выругаться, а суеверному Гиббсу незаметно поплевать через плечо.

- Да, Уильям, - самодовольно заявил Джек, все еще глядя на Чунмин, - Я вытащил твоего отца, так что можешь сказать мне спасибо!
- Спасибо! – Уильям искренне был благодарен, однако вскоре его радость сменилась недоумением, в отличие от Джека Прихлоп явно оставался утопленником.
- Но как? – не переставал удивляться Тернер-младший, рассматривая отца, – Джек жив, а ты нет? Почему Дейви Джонс отпусти тебя?
- Джонс отпустил меня лишь временно, - ответил Прихлоп, глядя на возмужавшего сына, с печальной обреченностью, - Я должен был заменить штурмана Джека.

Предвидя дальнейший вопрос Уилла, капитан Воробей обеспокоено обернулся к отцу и сыну, но было уже поздно.

- Штурмана? - переспросил Уильям.
- Да, - ответил Прихлоп, не замечая жестикуляций Джека, который за спиной у Тернера-младшего усиленно делал ему знаки молчать, - Джонс отпустит её, когда я вернусь на «Летучий Голландец».
- Её? – констатировал Уильям, оборачиваясь к Джеку, и его холодный тон не предвещал ничего хорошего. Капитан Воробей изобразил на лице полнейшее недоумение.
- Кого? – якобы не понял он.
- Где Элизабет? – жестко спросил Уилл.
- Ах, Элизабет… - ответил Джек, понимая, что отвертеться не удастся, - Видишь ли, Уильям, ей придется немного задержаться на «Летучем Голландце». Как справедливо заметил твой отец, до его возвращения.
- Значит, ты выменял свою шкуру и это старое корыто на мою невесту? – все так же холодно продолжал Уильям, делая шаг к капитану Воробью.
- И еще на твоего отца… - напомнил Джек.
- Который снова должен будет вернуться в рабство на «Летучий Голландец», - парировал Уильям.
- Тебе не угодишь, - надулся Джек.
- Что это с тобой Джек? - иронично спросил Уильям, продолжая наступать, - Ты не смог простить девушке того, что она обвела тебя вокруг пальца? А ты не задумывался о том, что она могла уже раскаяться в том, что совершила?

Уилл конечно имел в виду то, что он видел после боя с Кракеном. Он намекал на поцелуй Элизабет и последовавшую за этим добровольную гибель капитана Воробья. Однако Джек, знавший немного больше его, все понял иначе. Приподняв бровь, пират холодно взглянул в лицо наступающего соперника, затем как бы невзначай обвел взглядом место вероятного боя, попутно оценив недоуменные физиономии собравшихся и окружающую обстановку. Отступив на шаг, капитан Воробей положил руку на рукоять сабли. Барбосса с интересом наблюдал за действиями Уилла и Джека, жестом остановив готового вмешаться мистера Гиббса. Пораженный заявлением сына Прихлоп не двигался с места, Тиа Далма следила за обеспокоенной Чунмин.

- Что же, - жестко начал Джек, сбросив маску беспечности, - Если уж на то пошло, то мне бы не пришлось бы менять свою шкуру на твою невесту, если бы ты лучше следил за своей невестой.
Они выхватили клинки одновременно. Сабли зазвенели, а Барбосса азартно пихнул в бок растерянного Рагетти и сказал:
- Ставлю на Тернера двадцать лан**!
- Ага, а я на Воробья - поддержал Рагетти с торжественным видом - Свой глаз!
Барбосса поморщился.

– Хотя, если бы ты за ней следил, вряд ли бы ей удалось меня поцеловать и приковать к шпилю, – продолжал Джек, считая, что ему уже нечего скрывать, - Если бы не её идея оставить меня на корабле, мы все разгуливали бы по Чертовой Прорве, верно? Так что, ты должен быть ей благодарен!
Однако, вместо того, чтобы атаковать с новой силой Уилл вдруг отступил, увернувшись от удара, и пораженно воззрился на капитана Воробья. Джек заметил на лицах всех присутствующих глубочайшее удивление и тоже застыл на месте, так и не воспользовавшись полученным преимуществом. Гиббс, Рагетти, Пинтел, Коттон, Уилл и Чунмин смотрели на него в немом шоке. Вдруг это внезапно образовавшееся гробовое молчание нарушил громкий хохот Барбоссы.

- Ты лжешь, - мрачно сказал Уильям, глядя на Джека теперь уже не просто с гневом, а с ненавистью.
Сообразив, что только что выдал себя с потрохами, Джек поднял саблю, готовясь продолжить бой, и зло ответил:
- Увы, на сей раз, я откровенен как младенец. А ты решил, что я герой-самоубийца? Увы, это не так. Бедняжка Элизабет, видимо, боялась разбить тебе сердце, - иронизировал Джек, наслаждаясь злостью в глазах соперника.

Теперь они рубились почти отчаянно, Уилл забыл обо всех правилах, а Джек, не смотря на то, что фехтовал не слишком хорошо, сдерживал его натиск со всей жестокостью, на какую был способен. Откидывали друг друга к бортам, стараясь достать противника не только клинком, но и кулаками. Окружающим приходилось расступаться, чтобы не попасть под мелькающие сабли или пролетающие кофель-нагели***, которые Джек и Уилл швыряли друг в друга, не обращая внимания на ругательства мистера Гиббса, наплевавшего на фырканье Барбоссы:
- Черт подери, парни! Джек! Ты только что воскрес! Уильям! Не дурите!

Его никто не слышал, сейчас у капитана Воробья и Уилла Тернера как никогда были схожие планы, каждый желал одного - убить противника.

- Я знаю Элизабет, она бы не смогла! – гневно огрызнулся Уильям, когда клинок его сабли сошелся крест на крест с саблей Джека.
- Пожалуй, у Лиззи доброе сердце, - согласился Джек с жесткой усмешкой, - Однако поверь мне, приятель, она смогла это сделать. Похоже, ты её плохо знаешь?..

Уилл оттолкнул Джека прочь, и едва не потеряв равновесие, капитан Воробей отступил на пару шагов, и оценивающе взглянул на противника. Тот пытался отдышаться и не спешил атаковать. Утерев об рукав поцарапанную в драке ладонь, Джек перевел взгляд на алый след оставшийся на ткани и улыбнулся. Жизнь билась в его венах алым теплом, и давала о себе знать усталостью и пощипыванием в ранке. Тернер тоже успел получить свое. Капитан Воробей наблюдал, как Уильям приложил ладонь к разбитой скуле и взглянул на кровавый след, оставшийся на руке. Чунмин, неотрывно следившая за каждым действием дуэлянтов, пожалуй, волновалась больше всех. Тиа Далма, незаметно вставшая рядом с ней, успела поймать девушку за руку, когда воспользовавшись внезапной передышкой, Чунмин хотела бросится защищать того, кто первым попадет под удар.

- Она мне ничего не сказала… - выдохнул Уильям, обращаясь словно сам к себе.
- Знаешь, Уильям, - тон капитана Воробья приобрел философско-насмешливый оттенок, - Красоткам иногда нужно немного понимания, сердечного тепла, тогда они с тобой откровенны, и не бросаются за борт.

Обезьян Барбоссы запрыгал по такелажу, бешено вереща, словно подстрекая к продолжению распри.

- Не тебе меня учить, пират, - жестко оборвал Уильям, направив острие сабли в грудь Джеку, - Твоей сердечности вполне хватило на то, чтобы оставить ребенка, спасшего твою шкуру, в лапах редкостного мерзавца. Ты никогда не задумывался о том, что с ней стало?..

С этими словами Уильям кивнул на бившуюся в руках Далмы Чунмин. Девушка на мгновение замерла и побледнела. Джек же, на секунду утратив всю свою притворную невозмутимость, взглянул на неё и в тот же момент Уильям выбил саблю из его противника. Далее все произошло очень быстро. Проследив за полетом своего клинка, с выражением глубокой досады на лице, капитан Воробей остановился взглядом на поясе Рагетти, стоявшего неподалеку. Рванувшись к нему, Джек одним махом выхватил пистолет, заткнутый за пояс одноглазого недотепы. Никто и ахнуть не успел, как пират нажал на курок, направив дуло почти в упор, в грудь Тернера-младшего.

Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не понимая как же так может быть, Джек уставился на пистолет.

- А я его и не заряжал… - совершенно некстати, вставил реплику ошалевший Рагетти.

Уильям рванулся к Джеку, занеся саблю для последнего удара.
- Ты будешь жалеть об этом все свою жизнь, пират, - произнес он хладнокровно, - Все две секунды!

Чунмин появилась неизвестно откуда. Каким-то образом выкрутившись из рук чернокожей колдуньи, девушка отчаянно бросилась к дерущимся и, подбежав к Уиллу, схватилась рукой прямо за лезвие его сабли. Сделав невероятное усилие, Уильям все же успел остановить руку. Но острый клинок уже успел скользнуть в её ладони. Все замерли. Еще не замечая боли, Чунмин крикнула:
- Не надо Вилиам! Смерть Ши Суэй не спасет вашу Элизабет!

Кровь капала на палубу сквозь её пальцы. Видя это, Джек судорожно сглотнул, Уильям тоже не отводил взгляда от её окровавленной руки.

- Птаха, - сказал тихо Джек, незаметно уходя из-под направления удара сабли, и взяв девушку за запястье, - Разожми руку. Только не торопись, вот так.

Чунмин медленно отпустила клинок, оставив на нем кровавый след. Уильям выдохнул. Приходя в себя, он чувствовал, как одним махом гнев отпустил его, а от напряжения тело трясет мелкая дрожь. Когда Чунмин разжала руку, Уильям отпустил саблю, и сделал шаг к девушке, надеясь узнать, как она. Но Джек, словно специально опередил его и, взглянув на ладонь Чунмин, тут же позвал Тиа Далму, которая, протиснувшись между Уиллом и Чунмин, окончательно оттеснила молодого человека в сторону. Шваркнув саблей об ножны, Уилл последний раз мрачно взглянул на Джека и Чунмин и удалился в сторону штормтрапа.

- Чертова девчонка, все испортила, - проворчал Барбосса. Рагетти обернулся к нему и с улыбкой протянул ладонь, не иначе рассчитывая на двадцать лан, но вместо выигрыша схлопотал подзатыльник.
- Что-то мы загостились, - протянул старый пират, обводя грозным взглядом, свою команду. Затем, обратившись к Джеку, он сказал – Пора и честь знать! Спасибо за гостеприимство, капитан Воробей.

Шутовски отвесив поклон, Барбосса приказал всем спускаться на «Калипсо».
-----------------------------------------
* Шпиль – судовая лебёдка.
** Лан – китайская серебряная монета.
***Кофель-нагель — деревянный или металлический стержень с рукоятью на верхнем конце, вставляемый в гнездо кофель-планки (деревянного или металлического бруса с отверстиями) для завёртывания на него снастей бегучего такелажа.

[scorpionchik]

Пириветики!
Вижу, что много!!!
Почитаю потом!
Сегодня, но попозже!
Жди дурацких комментов!!!

[Белл Уоркис]

Глава 10. Грэт Санд (продолжения 6, 7)

По прошествии нескольких минут капитан Воробей стоял в разрушенной кают-компании* «Черной Жемчужины» и настроение у него было скверное, как никогда. Оцарапанная рука саднила от морской соли, которая вместе с влажностью проникала повсюду. Сбросив еще не высохший китель на поверхность стола, Джек окинул кислым взглядом это предполагаемое место ночлега. Когда-то добротный дубовый стол, служивший для развертывания больших карт, теперь не внушал доверия по причине долгого пребывания в воде. Однако укладываться спать прямо на сырой палубе хотелось еще меньше. Как только визитеры с «Калипсо» убрались прочь, Билл отправился в кубрик**, как и положено матросу. Честно говоря, Джеку было все равно, как устроится его старый приятель, ему как утопленнику было проще.

Что же касается капитана Воробья, то его оживший организм был голоден, и громко напоминал об этом урчанием в желудке. Кроме того, Джек никак не мог избавиться от вопросов, которые теперь все время вертелись у него в голове и напрочь прогоняли сон. «Какого морского черта, они здесь делают?» - думал капитан, пытаясь определить причину, по которой собиравшийся, а потом передумавший его спасать Барбосса вдруг объявился в Грэт Санд. «Забавно, зачем Джонсу целая эскадра?» - задавался он вопросом, вспоминая об Элизабет. «Значит, Беккет все же пустил в ход Сердце. Узнать бы, где он его хранит…», - прыгала его мысль к следующей проблеме. «Интересно, Барбосса специально не стал отгонять свою посудину, чтобы подействовать мне на нервы?» - на этой мысли поток неразрешимых вопросов внезапно прекратился, поскольку обоняние капитана Воробья уловило приятный запах камбуза, доносившийся со стороны «Калипсо». Гиббс явно уже состряпал ужин, Джек вспомнил приготавливаемые им кулинарные «изыски» и посочувствовал команде «Калипсо». Впрочем, сейчас бы он не отказался и от этой стряпни.

Сквозь гигантскую брешь в корме ветер предательски доносил ароматы чего-то съедобного и желудок капитана Воробья с еще более громким урчанием согласился с хозяином, что без бутылки хорошего рома во всех сложностях ему не разобраться. Кроме того, порезанная рука начинала ныть все больше и потому, во имя спасения от гангрены и голода, капитан Воробей поднялся на палубу и, перегнувшись через планшир, взглянул вниз. Джонка стояла очень удобно, почти упершись в борт «Черной Жемчужины» грот-реем. На палубе никого не было видно, лишь сквозь решетку палубного люка еще пробивался свет и доносились голоса. Дождавшись, когда по его расчетам команда «Калипсо» угомонится и отправится на боковую, Джек перелез начал спускать по бортовому трапу, приближаясь к грот-рею джонки.

***
Тем временем, осмотрев рану и решив, что промывания и смазывания мазью вполне достаточно для выздоровления, Тиа Далма накладывала повязку на раненую руку Чунмин, что-то бормоча себе под нос. Ведьма заматывала ранение, не особо нежничая и временами Чунмин морщилась от боли. Наконец, закончив, Тиа испытующе посмотрела на девушку, а затем зажала её раненую ладонь в своих руках и на секунду закрыла глаза.
- Не больно теперь? – неожиданно ласково спросила ведьма.

Чунмин кивнула, и ответила удивленным взглядом. Боль в порезе действительно словно угасла, однако вид у помогающей ей женщины был совершенно не сочувствующий. Прищурившись, Тиа Далма рассматривала Чунмин так, словно видела её впервые. Черные глаза колдуньи как будто заглядывали в самую душу, это был тяжелый и пугающий взгляд, но Чунмин не отвела глаз. Довольно улыбнувшись, Далма проворковала:
- Ты сильная.
- Я вижу твою судьбу, - сказала Тиа, отпуская ладонь Чунмин, - Она не простая. Сделать то, на что отважилась ты, может только человек способный многое пережить. Таких людей ждет большое будущее. Хочешь, я расскажу тебе о нём, а?

Не дожидаясь ответа, Тиа Далма взяла правую руку Чунмин и взглянула на её ладонь. Помолчав некоторое время, Тиа пристально рассматривала линии на ладони Чунмин, водила по ним пальцем, хмурила брови, и хитро усмехаясь. Наконец, снова взглянув на девушку, ведьма произнесла:
- Я вижу, на твоем пути было много страданий, и лини на твоей ладони говорят мне, что у тебя печальная судьба.
На лице Чунмин отразилось недоверие, но руку она не отняла, и, воспользовавшись этим, Тиа Далма продолжила:
- Верить мне или нет дело твое. Я расскажу тебе о прошлом, и ты сама увидишь, лгу я или нет.

Не дождавшись ответа, Тиа снова взглянула на ладонь Чунмин и начала задумчиво рассказывать «о прошлом».
- Я вижу предательство, - говорила ведьма задумчиво, - человек, который был тебе дорог, однажды предал тебя, он вызвал гнев могущественного человека, с тобой случилось несчастье?
Опять на мгновение взглянув в глаза Чунмин, ведьма прочла в них, что эффект произведен и девушка готова её слушать дальше.
- Мужчина, верно? – продолжила Тиа Далма вкрадчиво. Чунмин молчала. Едва заметно улыбнувшись, Тиа вновь нахмурилась и провозгласила:
- Один покинул тебя, а другой надругался. Ты приносишь победу и удачу мужчинам, но они ничего не отдают тебе взамен. И все же, твое сердце тронуло тепло. Это хорошо!

Улыбнувшись вновь, Тиа Далма взглянула на Чунмин и, заметив румянец смущения у неё на щеках, перешла к главной части «предсказания».
- Но, увы! - покачала она разочарованно головой, - Я не вижу в твоей жизни счастья.
- Тот, кому ты готова отдать свое сердце, покинет тебя, - заговорила ведьма твердо, - Из-за другой женщины. Его будет влечь более могущественная сила, неотвратимая и соблазнительная как приворотное зелье. Твои надежды разрушаться, если ты не избавишься от этого чувства. Иначе ты не сможешь уйти, ты сама не захочешь, и станешь его вещью…

Чунмин вырвала руку и отступила на шаг:
- Ты говоришь страшные слова, - сказала девушка, изумленно глядя на Далму, - Но меня уже трудно напугать. Я не верю тебе…
- Не веришь, или не хочешь верить? – промурлыкала вновь Далма.

Чунмин не ответила и вышла из каюты, она должна была найти Уилла.

«Что же, Вильям» - думала довольная ведьма, глядя, как захлопнулась дверь за Чунмин, - «Вы оба будете принадлежать мне. Предсказания всегда получались у Тиа Далмы, особенно, когда она знает, что нужно говорить». «Откуда ты меня знаешь?» - припомнила ведьма удивленный вопрос, заданный Уиллом при их первой встрече. «Ах, Вильям», - подумала Тиа, и коварная улыбка озарила её лицо, - «Ты так похож на своего отца».

Вытащив из-за корсажа маленький флакончик темного стекла, наполненный мелким порошком, Далма с удовольствием вертела его в руках и предавалась своим мыслям. Она была довольна разыгранным представлением. Отправив однажды Чунмин делать перевязку в каюту Уилла Тернера Тиа Далма не пожалела об этом. То, что она смогла подслушать тогда под дверью, оказалось очень полезным. Убедившись в тот раз, что Уильям неравнодушен к Чунмин, Далма хотела узнать насколько девушка готова ответить ему взаимностью. И сегодняшнее представление дало ей понять, что маленькая пигалица уже слишком привязана к молодому Тернеру и не сможет оставить его. А значит, когда Тиа Далма завладеет душой Уилла, девчонку легко можно будет использовать как талисман и Чунмин станет «счастливым зверьком» для Уильяма Тернера.

«Ты будешь принадлежать мне, Вильям Тернер», - улыбаясь, размышляла Тиа Далма, - «Ты станешь моим и душой, и телом, и удача этой девушки тоже будет принадлежать мне. Сила вашей любви станет моей силой».

Обдумывая все это, Далма не переставала рассматривать темный флакончик, чувствуя, что держит в руках жизнь и счастье двух людей, зависящие от этой маленькой склянки.

***
Когда Джек уже спускался по снастям паруса, из кают «Калипсо» вышла Чунмин. Взглянув на перевязанную руку, девушка вздохнула и взволнованно обвела взглядом палубу джонки и, не заметив скрытого парусом Джека, отправилась на корму. Соскочив на палубу почти бесшумно, Джек, крадучись и озираясь, направился к палубному люку. Если обоняние его не подводило, камбуз был где-то в той стороне. Джек чувствовал себя совершенно как дома, будучи уверен, что если Гиббс его и застанет «в гостях», то не станет поднимать шума. В конце концов, боцман мог бы и сам сообразить, что живому человеку нужно питаться и подкинуть своему бывшему капитану что-нибудь на разживу.

Приблизившись к решетке, Джек заметил в темноте нижней палубы мельтешение, а через секунду раздались знакомые голоса. Судя по всему, Пинтел и Рагетти снова навестили камбуз внеурочное время, воспользовавшись крепким сном Гиббса после очередного возлияния.

- Господи прости, больше не буду! Пинтел, за воровство полагается прогон через строй***! – причитал в темноте знакомый совестливый голос Рагетти.
- Какой еще строй, кретин! – прервал его Пинтел, – Тут команды то, раз-два и обчелся, если только Барбосса лично снизойдет до наказания твоей шкуры!
- Это его шаги? – не унимался Рагетти, позвякивая чем-то стеклянным.
- Тихо, болван, - огрызнулся Пинтел, - Может и не заметит!

Выслушав эти излияния, Джек усмехнулся и как можно тяжелее затопал по палубе, подражая походке Барбоссы. На нижней палубе нервно притихли. Для пущей убедительности не нужно было закончить образ и, обведя взглядом такелаж, капитан Воробей с улыбкой заметил того, кого искал. Обезьянка Барбоссы с интересом наблюдала за действиями ненавистного тезки, сидя на рангоуте. Не долго думая, Джек скорчил ей рожу, на что обезьяна тут же ответила возмущенным криком. Перемахнув несколькими прыжками с рея на палубу, мартышка рванула в направлении кают, громко вереща.

- Ябеда, – удовлетворенно комментировал Джек, слыша, как на нижней палубе двое воришек бросились бежать по направлению к кубрику, бросив по дороге что-то стеклянное. Дождавшись, когда их топот затихнет, Джек отодвинул палубную решетку и спрыгнул внутрь.

--------------------------------------------------------------
*Кают-компания - общее помещение для командного состава судна, служащее столовой, местом собраний и отдыха. У Джека как у капитана должна быть своя каюта. Но, в связи с тем, что на пиратском судне Джек единственный «офицер» и он один составляет весь командный состав, он вполне мог жить прямо в кают-компании. Его собственная каюта могла быть заперта или объединена с кают-компанией.

**Кубрик - жилое помещение для команды на военных кораблях и гражданских судах.

***Прогон через строй – вид наказания, когда виновного заставляют проходить между двумя шеренгами матросов вооруженных розгами. Длина строя могла варьироваться.

[scorpionchik]

Она достанет для нас карту, а когда Чертова Прорва поглотит её, Вильям с готовностью отправится за Сердцем Джонса. Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

оооооооо... Калипсо - это китаянка! А я думала, что это колдунья! Ну ты и завернула! Интересно!
Да, Лиз пойдет за Джеком даже на край света... и даже дальше.. впрочем, она это уже доказала....

Тиа и Барбосса.. какое интересное сочетание. И пикантное! Любовники.... несочетаемое сочлось.. оба кованые и подлые.
Кстати, Тиа не такая уж и плохая в фильме. Почему ты решила сделать ее такой коварной?

[Белл Уоркис]

оооооооо... Калипсо - это китаянка! А я думала, что это колдунья! Ну ты и завернула! Интересно!

Нет Калипсо это просто миф, которым пользовалась Далма в своих махинациях. Уильям так удачно предложил назвать джонку этим названием и теперь Тиа при любом удобном случае может говорить, что её пророчество сбылось. Что касается Чунмин, то она просто приности удачу.
Вот и вышло как по пророчеству, Калипсо ("Ин Цзяо") принесла команде Барбоссы удачу (Чунмин).

Кстати, Тиа не такая уж и плохая в фильме. Почему ты решила сделать ее такой коварной?

Собственно такая мысль возникла из-за той дурацкой банки с землей, она ведь в сущности ничем не помогла Джеку... вот я и подумала, что Тиа не так проста, какой может или хочет казаться.

Итак, продолжение

Глава 10. Грэт Санд (заключение)

Уильям стоял на капитанском мостике «Калипсо» и смотрел на волны спящей бухты, за его спиной, покачиваясь, над джонкой нависала «Черная Жемчужина». Больше всего сейчас Уилл хотел оказаться вдали от всех и осмыслить то, что он так неожиданно узнал. Мысль о том, что Элизабет убила Джека, казалась еще более нереальной, чем предположение, что она его любила. То, что Уильям так долго расценивал как просьбу или как награду, оказалось коварным отвлекающим маневром, и такой бабник как Джек, конечно, не мог на него не попасться. Все это означало, что Элизабет просто спасала себя, Уилла и команду, а её стремление вернуть к жизни капитана Воробья, было вызвано чувством вины. И надо отдать должное, Элизабет смогла спасти того, кого отправила на смерть.

Осмыслив все это, Уильям понял, насколько сильно он мог заблуждаться все это время. «Что если она все же любит меня?» - подумал молодой человек, и это предположение показалась ему громом среди ясного неба. В своих сомнениях и подозрениях он настолько уверился в измене, что теперь пришел в ужас от того насколько он мог быть несправедлив. Элизабет была его невестой, он так долго добивался её расположения и вот теперь мысль о том, что его чувство взаимно, вызывает не радость, а растерянность. Уилл ощущал внутри себя какую-то пустоту. Ему казалось, что все это время он любил совсем другую девушку, которая не могла так хладнокровно совершить то, что сделала Элизабет. Как ни старался Уилл, он не мог понять её поступка. «Уж лучше бы она его действительно любила», - подумал он, - «Это было бы больнее, но понятнее».

Тем не менее, каковы бы ни были теперь его чувства, Уилл осознавал, что Элизабет по-прежнему его невеста, а значит, помочь ей его долг. Он обязан был вырвать её из лап Дейви Джонса как честный человек и хотя бы из чувства благодарности. Если Джек Воробей смог выбраться из Прорвы и выторговать у морского дьявола свою жизнь, значит Элизабет тоже можно спасти и вернуть к жизни. Она вернется, все наладится, они смогут наконец-то пожениться, как и собирались, и… он потеряет Чунмин навсегда.

- Может быть, я не должна вмешиваться, - раздался вдруг знакомый голос у него за спиной, - Но иногда грусть, разделенная на двоих, становится вдвое меньше.

Уилл обернулся, сердце гулко забилось в его груди. Она словно материализовалась из его мыслей. Не решаясь подойти ближе и нарушить невидимую границу отчуждения, Чунмин стояла в нескольких шагах от него, и смотрела приветливо и чуть печально. Заметив повязку на её руке, Уильям спросил:
- Зачем ты сделала это? Ведь ты пострадала из-за него. Он тебя предал.
- Да, - согласилась Чунмин. Ободренная его вопросом, она подошла ближе.
– Возможно, вы правы, - продолжила девушка, задумчиво взглянув в лицо Уиллу, - И все же я не виню Ши Суэй. Ведь он спас меня, и возненавидеть его, значит возненавидеть все хорошее, что было в моей жизни. Я бы просто не смогла бы жить дальше.

Уильям не мог не признать, что по-своему она права, и возразить ей нечего. Он молчал, а девушка заговорила снова:
- Теперь, я думаю, что я и должна была остаться, - сказала Чунмин, переведя взгляд на волны за бортом, - Ведь это Ши Суэй и есть тот друг, которого вы хотели спасти из Хей Мин?
Уильям кивнул. А ведь и правда, именно Чунмин вывела Элизабет с джонки Фенга и помогла им завладеть картой. Кто знает, смогли бы они осуществить свой дерзкий замысел, если бы не её помощь. Кроме того, если бы Чунмин не осталась тогда в Сингапуре, они бы никогда не встретились. Поймав её взгляд, Уилл подумал, что, возможно, сейчас она думает о том же. Хотя, скорее всего, ему просто хотелось, чтобы так было.

- Элизабет всегда была для меня всем, - сказал Уильям, облокотившись о планшир фальшборта, - Моей жизнью, моей мечтой. Я всегда знал, для кого живу, и что мне делать. Но теперь все иначе. Два года назад я знал совсем другую Элизабет, теперь мне кажется, что я не знаю её вовсе…

Уильям рассказал Чунмин все, что с ними произошло во время их скитаний и приключений. Об аресте прямо на свадьбе; о Дейви Джонсе; о том, как они пытались завладеть сердцем морского дьявола, чтобы спастись; о затоплении «Черной Жемчужины» Кракеном. Наконец Уилл упомянул и то, о чем он так и не успел поговорить с Элизабет:
- Я видел их вдвоем, у того злополучного шпиля, я не мог понять, за что она так поступила со мной. – сказал он жестко. - А оказалось, она просто хотела спасти всех нас…
- За этот поцелуй Джек заплатил жизнью, - добавил Уилл с мрачной усмешкой. Чунмин слушала его, не решаясь, что-нибудь сказать.

Рассказывая об их решении плыть в Сингапур и путешествии, о твердости, которую проявила Элизабет в этом плавании, Уильям понимал, что в сущности, Элизабет всегда была другой. В отличие от него, она почти любила эту странную и вольную жизнь. Паруса и мачты. Это было очевидно, но он день за днем не замечал этого, все еще надеясь на что-то, все еще прячась от себя.

Чунмин присела рядом с Уиллом на планшире и внимательно выслушивала каждое его слово. Они проговорили почти до рассвета, и небо начинало уже светлеть у горизонта. Наконец, когда рассказ был окончен. Уильям умолк. На некоторое время все охватила тишина, нарушаемая лишь плеском воды, да поскрипыванием корпусов «Калипсо» и «Черной Жемчужины», которые мирно спали под боком друг у друга и покачивались на волнах. Вдруг Чунмин взяла руку Уильяма в свои ладони и сказала:
- Не вини невесту, Вилиам, слушай то, что говорит твое сердце, а не обида, - она улыбнулась. Впервые за все время их путешествия она обратилась к нему так доверительно, на «ты».
- Спасибо тебе за твою доброту, - сказал он ей, наконец, и осмелился погладить её по щеке. Пожалуй, если бы не эта маленькая хрупкая девочка ему было бы сейчас намного хуже.

Девушка опустила глаза, слова словно вырвались сами:
- У меня ведь нет никого ближе, Вилиам. Ты мне очень дорог, - осознав, что сказала Чунмин, вскочила с планшира и хотела убежать, но Уильям успел поймал её за руку. Взглянув на неё с надеждой и изумлением, он ответил:
- А ты для меня. Пожалуйста, не уходи сейчас…

Не пытаясь больше сбежать, девушка позволила ему обнять себя. Она склонилась головой ему на плечо, а Уильям понимал, он ни за что не сможет её оставить. Чтобы не решила судьба, он должен позаботиться о ней. Он сделает все, чтобы жизнь Чунмин больше не омрачалась негодяями вроде Фенга. Возможно, когда все их перипетии закончатся, ему удастся уговорить будущего тестя, дать девушке место горничной в губернаторском доме. «Она привыкнет к новой жизни, встретит хорошего человека, полюбит его, выйдет замуж... и все это будет происходить на моих глазах», - думал Уильям. В душе его словно что-то перевернулось. Молодой человек осознал вдруг – он не сможет с этим смириться. Чунмин была нужна ему самому, и отдавать её другому он не хотел.
- Что с вами? – удивилась Чунмин его резко помрачневшему виду.

Уильям смотрел на неё и боролся сам с собой. Да, Элизабет вернется, она станет его женой, как он и обещал, но сейчас её еще не было в мире живых. Уильям понимал, что не должен так поступать, что это не честно, и даже как-то по-пиратски. Но так же он понимал, что если сейчас упустит этот момент, то будет сожалеть о нём всю жизнь. Уильям погладил Чунмин по волосам.

- Прости меня, птаха, - прошептал Уилл, неожиданно для себя назвав её так же, как Джек. Уже предугадав его намерение, она затрепетала, чувствуя, как сердце колотится, словно бешеное. И все же Чунмин взглянула в его глаза, желая ощутить чувство, которое ей никогда не доводилось испытывать прежде. Уильям поцеловал её нежно, почти осторожно. Замерев в его объятиях, Чунмин впервые осознавала, что, значит, поцелуй любимого человека.

[Луна]

Браво!!!!

[Белл Уоркис]

Браво!!!!

Благодарю и приветствую вновь прибывшего члена нашей команды

Глава 11. На службе его величества (начало)

- Утопленник-Билл! Билл-Прихлоп!

Вопли Пинтела и Рагетти разрывали тишину, отзываясь в не проспавшейся голове Джека похмельной болью. Поморщившись, капитан Воробей открыл один глаз. Перед его носом стояла бутыль-луковица, в которой еще оставалось немного содержимого. Как раз чтобы хватило на лечение мигрени.
Вчерашний продовольственный набег Джека оказался весьма удачным. Во-первых, его никто не заметил, во-вторых, Пинтел и Рагетти оказали ему неоценимую услугу, реквизировав пару бутылок рома из винного погреба и бросив их на дороге во время бегства от «Барбоссы». Прихватив этот трофей, Джек навестил камбуз и разжился там отличным куском солонины под храп дрыхнущего Гиббса. Затем капитан Воробей совершенно беспрепятственно вернулся на «Жемчужину», где и отметил свой победоносный поход скромным ужином в обществе самого себя. Приговорив почти две бутыли алкоголя, Джек вскоре согрелся, избавился от навязчивых вопросов, мельтешивших в голове, и уснул на столе, свернувшись калачиком на собственном кителе. Судя по качеству похмельного синдрома, ром оказался забористым. Джек принял вертикальное положение, с удивлением услышав грохот разбившейся на полу бутыли, которую он неосознанно прижимал во сне к груди.

С палубы доносилось бормотание, видимо пиратам удалось докричаться до Тёрнера старшего, и тот выполз наверх узнать, что им нужно:
- Соблаговоли доложить своему капитану, - велеречиво произнес Рагетти, - что капитан Барбосса приглашает его сегодня отобедать на «Калипсо»!

Джек мотнул головой и, поморщившись от звона в голове, осушил недопитую бутылку с ромом.

Билл появился в дверях, отметив про себя, что вид у ожившего капитана был не важный. Джек сидел на столе ссутулившись, с выражением глубокой задумчивости прикладывая прохладную бутылку ко лбу. Сапоги его почему-то были сняты и стояли под столом, привалившись друг к другу мягкими голенищами.

- Джек… Барбосса… - начал Билл.
- Я слышал, - сказал капитан Воробей задумчило, - Пожалуй, не стоит отказываться от приглашения к обеду. Особенно когда есть возможность сократить, таким образом, запасы неприятеля.

Размышляя так, Джек ступил на пол, и изображение окружающего интерьера шатнулось его в глазах. Приняв устойчивое положение, капитан отправился искать свои сапоги.

[VENDETTA]

В твоих глазах тонуть готова
В них бесконечна глубина
И окунаясь в них я снова
Любовью,радостью полна!
В них прошлое, оно печально,
А будущее так светло
Пройдём мы вместе все несчастья,
Я буду рядом всё равно!
Пусть ты меня даже не знаешь,
И даже не подозреваешь:
Девчёнка есть одна на свете,
Что любит за глаза...

[Белл Уоркис]

В твоих глазах тонуть готова
В них бесконечна глубина
И окунаясь в них я снова
Любовью,радостью полна!
В них прошлое, оно печально,
А будущее так светло
Пройдём мы вместе все несчастья,
Я буду рядом всё равно!
Пусть ты меня даже не знаешь,
И даже не подозреваешь:
Девчёнка есть одна на свете,
Что любит за глаза...

Красивые стихи
И подошли бы к героине моего фанфика Чунмин.

[VENDETTA]

[/quote]
Красивые стихи
И подошли бы к героине моего фанфика Чунмин.
[/quote]
Спасибки =)

[Белл Уоркис]

Иллюстрации к фанфику:


Чунмин в каюте Уилла, перед тем как она начала угрожать ему пистолетом
(Глава 8. Счастливая птаха)


Карта острова Бермуда и Бермудского архипелага. Гавань Проклятых, Грэт Санд и бухта Порт Ройял
(Глава 10. Грэт Санд, Глава 12. Охота на кальмара)

[scorpionchik]

Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Интересно, а как дух Калипсо вселился в Чун Мин? И почему именно в нее?

[scorpionchik]

Ошеломленный Барбосса прищурился и, стараясь не выказывать волнения, незаметно протер линзу подзорной трубы. Остальная команда, словно в забытьи, столпилась у борта джонки. Мистер Гиббс, многое повидавший на своем веку, обернулся к присутствующим и предположил: «Может это мираж?» Само собой эти слова никто не заметил. Рагетти таращил глаза так, что его деревянный протез выпал. Пинтел пытался креститься. Коттон конечно молчал. Воцарившаяся на минуту тишина была прервана ушлым попугаем, который, видимо выражая мысли хозяина, выдал вдруг что-то настолько нецензурное, что все обернулись.

Представляю эту картину.. у всех челюсти лежат на палубе! Да... вот это поворот событий. Спястя полтора года снова наткнуться на якобы умершего Джека Воробья!!!

Драка описана просто великолепно!!!

В очередной раз говорю: твой сценарий нужно бы Гору предложить. Он бы не фильм, а конфетку сделал! В кинотеатрах был бы полный аншлаг!!! И никто не посмел бы потом сказать, что в сценарии были сплошные ляпы!!! У тебя все продумано до мелочей.

[scorpionchik]

«Ты будешь принадлежать мне, Вильям Тернер», - улыбаясь, размышляла Тиа Далма, - «Ты станешь моим и душой, и телом, и удача этой девушки тоже будет принадлежать мне. Сила вашей любви станет моей силой».

Господи! Какая же у тебя Тиа злая и коварная!!!! Ужас!

Выслушав эти излияния, Джек усмехнулся и как можно тяжелее затопал по палубе, подражая походке Барбоссы. На нижней палубе нервно притихли. Для пущей убедительности не нужно было закончить образ и, обведя взглядом такелаж, капитан Воробей с улыбкой заметил того, кого искал. Обезьянка Барбоссы с интересом наблюдала за действиями ненавистного тезки, сидя на рангоуте. Не долго думая, Джек скорчил ей рожу, на что обезьяна тут же ответила возмущенным криком. Перемахнув несколькими прыжками с рея на палубу, мартышка рванула в направлении кают, громко вереща.

- Ябеда, – удовлетворенно комментировал Джек, слыша, как на нижней палубе двое воришек бросились бежать по направлению к кубрику, бросив по дороге что-то стеклянное. Дождавшись, когда их топот затихнет, Джек отодвинул палубную решетку и спрыгнул внутрь.

Джек, как всегда, в своем репертуаре!!! Остроумен и находчив!!! Браво, Джек!!!



Здорово! Спасибо тебе огромное еще раз, дорогая Ксюша!!!
Я просто балдею, когда читаю твой фанфик!!!

[Белл Уоркис]

Но сначала, он должен будет одолеть морской ужас – Кракена, - Тиа Далма сделала эффектную паузу и грозно продолжила, - Вильям Тернер тот, кто избран Калипсо, она поможет ему во всем. Я предвижу это!

Интересно, а как дух Калипсо вселился в Чун Мин? И почему именно в нее?

Про избранность Калипсо Тиа Далма плела Барбоссе просто так, для эффекта. Надо же было как-то убедить его, что у неумехи в морском деле Уилла получится победить Кракена. Тиа Далме было очень важно взять в это путешествие именно Уилла Тернера. Чунмин к нимфе Калипсо не имеет никакого отношения.

Но открою секрет, Далма как ни странно окажется права в своем "пророчестве". Но та "Калипсо", что поможет одалеть Кракена будет не нимфой и не женщиной, а кораблем.

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (продолжение)

Поскольку на «Черной Жемчужине» не было ни рома, ни провизии, капитан Воробей отправился на «Калипсо» несмотря на убеждение, что на корабле врага выпивка горька. Впрочем, вздохнув, Джек утешился тем, что собрался отплатить Барбоссе черной неблагодарностью. А именно, не удостоить старого недруга ответным приглашением на «Жемчужину».

Когда полуденные склянки* отбили восемь раз, капитан Джек Воробей в сопровождении Прихлопа-Билла вступил на палубу «Калипсо». Утро выдалось не самым приятным, но вид у капитана «Черной Жемчужины» оставался неунывающим. Все такой же живописно потрепанный, но ни в коем случае не жалкий он горделиво вышагивал следом за Пинтелом и беспокоился лишь о том, чтобы предательское урчание в животе не достигло ушей Барбоссы.

Капитан «Калипсо» восседал в бывшей каюте Сяо Фенга во главе импровизированного стола, составленного из нескольких ящиков положенных друг на друга. Видимо для парадности, ящики эти были застланы какой-то цветастой и достаточно засаленной шалью**, заменившей скатерть. Деревянные миски с каким-то дымящимся варевом и глиняные кружки с ромом хаотично перемешивались с фруктами вокруг тушки зажаренной птицы, возлежащей на золотом блюде из коллекции Сяо Фенга. Джек заметил, что помимо его и Прихлопа на званном обеде будет присутствовать вся команда «Калипсо», включая Пинтела и Рагетти. Странное чувство охватило капитана Воробья при взгляде на знакомые физиономии Коттона, Гиббса, и двух недотеп, доставшихся ему в наследство от Барбоссы. Судя по рассказу Элизабет, это были те самые люди, которые бескорыстно пожелали отправиться на Край Света, чтобы спасти его. Но коварство Барбоссы изменило первоначальный план, и возможно теперь бывшая команда капитана Воробья была по другую сторону баррикады. Расположившись на сундуках и ящиках вокруг «стола», несостоявшиеся спасители налегали на похлебку и ром. Обед был в разгаре.

Тиа Далма обносила собравшихся в капитанской каюте «средством от усталости и печали». Пройдя к показавшимся в дверях гостям, ведьма лучезарно улыбнулась Джеку, показав зачерненные зубы, и протянула капитану кружку с ромом. Темнокожая колдунья выглядела как кошка, выжидающая у норки мышь. «Тиа Далма в своем репертуаре», - подумал Джек, наблюдая, каким взглядом одарила ведьма Уилла Тёрнера, пройдя мимо него. Однако Тёрнер-младший, старательно не замечая её кокетства, стоял у переборки, погруженный в свои мысли. Ссадину на его щеке видимо уже подлечила «сердобольная» Далма. Джек вспомнил о своей еще болевшей царапине, которую он залил ромом и замотал обрывком кушака. Несмотря на то, что Тёрнер выглядел усталым и не выспавшимся, вид у него был слишком решительный. И это значило, что в предстоящем разговоре он собирается сказать кое-что и от себя.

Уилл стоял рядом с Чунмин. Она сонно тёрла глаза и всякий раз, когда Уильям склонялся к столу, девушка старалась не смотреть на него, заметно смущаясь и усиленно скрывая улыбку. Наблюдая эту картину, Джек усмехнулся про себя и подумал: «Ого! А евнух-то оказывается совсем не евнух. Молодец, птаха!». Мысль эта подействовала на него весьма ободряюще. Барбосса между тем жестом пригласил гостей к столу. Затем он поднял свою кружку и тоном «да будет земля ему пухом» провозгласил:
- За здоровье капитана Воробья!
Невозмутимым тоном Джек ответил:
- За тех, кого не принимают даже в ад!

Барбосса хмыкнул, и быстро осушив кружки, капитаны грохнули разом ими об стол. Решив, что приветствие прошло вполне миролюбиво, Джек подсел к столу. Намереваясь уделить должное внимание жареной птице и бутылкам с ромом, и совершенно не замечая, что Прихлоп не благотворно влияет на аппетит присутствующих. Смерив Билла перепуганным взглядом, Рагетти сглотнул, а затем поставил поднятую было кружку на место. «Хорошо, что сегодня не рыбная похлёбка», - пробормотал он чуть слышно и более толстокожий Пинтел едва не подавился бананом. Барбоссу же вид Прихлопа нисколько не смущал, жадно вдохнув аромат зеленого яблока, старый пират откусил огромный кусок, смачно хрупнув.

- Итак, - заметил пират, продолжая жевать, - раз уж судьба распорядилась так, что все мы были в некотором отдалении от родных краёв, я думаю, всем нам не помешает узнать о том, что здесь творилось все это время. Пожалуй, капитан Воробей вы не будете возражать, если ваш… помощник расскажет нам последние новости?

Джек, конечно, был не против. Ему со вчерашнего вечера не терпелось расспросить Прихлопа о том, что происходило в Карибском море, за время пока он и Элизабет брели по Чертовой Прорве. Однако внезапное появление «Калипсо» нарушило его планы. Окинув хитрым взглядом присутствующих, капитан Воробей кивнул, понимая впрочем, что желание услышать о последних событиях не единственная причина внезапного гостеприимства Барбоссы.

----------------------------------------------------------------
*Склянки - морские песочные часы. В старину на судах были получасовые склянки вместо часов, отсюда выражение "склянки бить", то есть бить в колокол или рынду каждые полчаса, так что склянкой называют получас. Каждый час обозначается двойным ударом (в оба края колокола), полчаса одиночным. Восемь склянок значит: полдень, полночь, четыре часа или восемь часов.
**Шаль - большой платок, изготовлявшийся в Тибете и Индии из шерсти кашмирских коз; привозились в Европу.

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (продолжение 1)

Прихлоп смотрел исподлобья, явно чувствуя себя ярмарочным уродцем. Пинтел с отсутствующим видом разбалтывал ром, глядя на дно своей кружки. Рагетти тщательно протирал свой деревянный глаз. Остальные же нашли мужество взглянуть на изуродованного морем пирата.

- Отец, - обратился к нему Уилл, - ведь ты ходил в море с Джонсом, ты должен знать, что сейчас происходит. У кого сейчас его Сердце?

Джек выжидающе смотрел на своего друга. Где, а вернее у кого, сейчас находится Сердце Дейви Джонса он догадывался и сам, но услышать от очевидца событий, как именно Каттлер Беккет подловил капитана Летучего Голландца на крючок, было весьма интересно.

- Тот человек, - начал Билл, - встретил нас у коралловых рифов. Капитан Джонс поднял «Голландец», чтобы забрать грешные души с корабля, севшего на мель. Это было судно Ост-Индийской Торговой Компании. Я и сейчас помню их флаг и огромную брешь в борту. Сразу же отправиться на дно им не дал только риф, который они зацепили носом. Волн качали обломки и трупы, а те, кто выжил на корабле, проклинали небо, землю, и себя. Джонс приказал доставить тех, кто уцелел, и тут мы услышали чей-то торжествующий голос, сквозь ночь и грозу кто-то крикнул: «Дейви Джонс! Твое Сердце здесь!» За разбитым кораблем дрейфовал другой трехмачтовик, он был огромный, похожий на линкор. Потушенные под покровом ночи и дождя огни не позволили нам сразу заметить его. Теперь же его матросы зажигали факелы и кормовые фонари. Корабль стоял, развернувшись к нам правым бортом и направив на нас свои пушки. Я видел, что Джонс нахмурился и приказал команде остановиться. Между тем выжившие на разбитом судне бросились к левому борту своей накренившейся посудины. Они кричали. Разное. Кто-то просил о помощи, умолял не бросать их, кто-то посылал проклятия лорду Беккету и Норрингтону.

- Чтобы вызвать Джонса, Беккет приказал расстрелять свой же корабль, принадлежавший Торговой Компании? – предположил пораженный Уильям.

- Видимо так и было, - подтвердил Билл его догадку, - Джонс отправился на переговоры. Один. Я не знаю, о чем он говорил с тем, кого ты назвал Беккетом, но он видимо заставил Джонса заключить с ним что-то вроде договора. Наш капитан был в ярости, когда вернулся на «Голландец». Команде расстрелянного брига Торговой Компании Беккет не стал помогать, он отдал всех Дейви Джонсу, но никому из них капитан даже не предложил идти на службу. Их просто перебили.

Пиратам не было жаль матросов британского флота, Тиа Далма усиленно сдерживала улыбку, и Билл заметил что, пожалуй, только девушка-китаянка, сидевшая рядом с Уиллом, была под впечатлением от услышанного.

- О чем Беккет просил Джонса? – снова нетерпеливо встрял Уилл. Барбосса поморщился, инициатива, постоянно проявляемая Тёрнером-младшим, явно действовала ему на нервы.
- С тех пор, мы словно поступили на службу его королевского величества. Мы топили корабли, - отвел Прихлоп, - Все, на какие нам указывали. Это были не только пиратские корабли. Теперь каждый, кто хочет беспрепятственно ходить по Карибскому морю должен негласно платить дань в казну губернатора Ямайки. Это касается даже Берегового братства. Видимо уничтожение пиратов под корень не входило в планы лорда Беккета. Грабежи торговых судов и по сей день происходят, как прежде. И только суда Торговой Компании ходят во всех направлениях без опаски, их трогать запрещено. Так же как и все остальные, пираты должны выплачивать Беккету дань - часть от добычи.

- Это же эксплуататорство! – высказался Рагетти. Пинтел поспешно закивал. Определенно, поступки Беккета оскорбляли их самые лучшие чувства.

- Братство платит негодяю Беккету! Уму не постижимо! – возмутился Гиббс, - Да где же справедливость в этом мире?! И никто до сих пор не прикончил этого подлого пирата?
Билл грустно улыбнулся и продолжил:
- Конечно, по началу было много недовольных. Но Дейви Джонсу вместе с Кракеном очень быстро удалось сломить сопротивление.
- Но как лорд Беккет может контролировать Джонса? - спросил мистер Гиббс, - Он что, поселился на «Летучем Голландце»?
- У лорда Беккета на море есть посредник, - ответил Билл, - Все приказы он отдает через Норрингтона. Он же собирает дань и топит суда вместе с Джонсом. Потом обо всем происходящем коммодор сообщает лорду. Джонс не трогает Норрингтона по уговору, что если от него не придет известия хотя бы день, Беккет пронзит сердце.
- Да, - протянул Барбосса, прищурившись, - думаю, за эти полтора года кое-кто очень хорошо погрел руки.
- Джонс и сейчас скрипит зубами от злости, - продолжал Прихлоп-Билл, - А в день, когда Беккет подцепил его на крючок, наш капитан извергал такие проклятия, что рыбы расплывались в страхе прочь. Сам Беккет, как я слышал, стал губернатором Ямайки. Он все время сидит на суше в Порт-Ройале и не выходит в море.
- Весьма предусмотрительно, - тихо прокомментировал Джек, отпивая ром из кружки и мрачно о чем-то раздумывая.
- Что!? – возмущенно воскликнул Уилл. Джек обернулся к нему, приподняв бровь.
- Лорд Беккет теперь губернатор? – все еще не верил Уильям.
- Да, - подтвердил его отец, - Так правительство отметило его заслуги. Ведь пираты не трогают суда Ост-Индийской Компании. Да и вообще… пиратство чахнет.

В каюте воцарилось почти поминальное молчание.

- А что стало с губернатором Своном? – наконец снова спросил Уильям.
- К сожалению, этого я не знаю, сынок, - ответил Прихлоп, взглянув на него. Это прозвучало так трогательно и неуместно, Барбосса хмыкнул, Далма улыбнулась, а Уилл покраснел.