Гавань проклятых, Вариация на тему "жизнь, после смерти" Опции

[Белл Уоркис]

Глава 11. На службе его величества (заключение)

- Что же, - жизнерадостно подытожил капитан Воробей, - Исходя из твоего рассказа Билл, всех нас ждет гостеприимная встреча! А теперь, джентльмены и леди, раз вы утолили свое любопытство, настал и ваш черед рассказать кое-что старине Джеку. Как говорят: дашь на дашь. Судя по вашим удивленным физиономиям вчера, вы шли к этому острову совсем не за тем, чтобы оказать дружескую помощь мне, так ведь?

Произнеся эту речь, Джек обвел внимательным взглядом свою бывшую команду, и кое-кто из присутствующих начал не менее внимательно рассматривать пол.

- Ты прав, и не прав, Джек Воробей, - ответила ему Тиа Далма, взяв инициативу в свои руки, - Твои люди пришли ко мне, и они были убиты горем.

Выражая всем своим видом саму серьезность, Тиа продолжала:
- Я предвидела, что это случится. Злые люди завладели Сердцем морского дьявола, и с тех пор нам всем грозила и грозит опасность, Джек. Да, мы отправились, чтобы спасти тебя. Но спасти тебя мы могли только одним способом – добыв Сердце Дейви Джонса.

От Джека не укрылось, что при этих словах Уилл удивленно приподнял бровь. Несомненно, то, что молодой человек слышал изначально, отличалось от того, что говорила Далма сейчас. Впрочем, благодаря мисс Свон Джек прекрасно знал детали первоначального плана. И конечно его не могло не заинтересовать, отчего Уильям Тёрнер при всей своей патологической честности не уличил колдунью во лжи и промолчал. Барбосса, как и следовало ожидать, не высказывал к излагаемой версии никаких нареканий и выражал полное согласие с Тиа Далмой. Желая узнать замыслы противников, Джек продолжал слушать её рассказ:
- Вернув Джонсу то, чего он лишился, мы вернули бы не только тебя, Джек, но и покой всему океану. Однако судьба оказалась благосклонна к тебе вновь. И теперь мы должны лишь обезопасить всех нас…
- Освободить Элизабет… и тебя, отец, - добавил Уильям, - Джек, я думаю, ты…

К чему он клонит, было понятно, и капитан Воробей, тут же перешел «в наступление».

- Такая забота обо мне и судьбах Карибского моря!.. - произнес Джек как можно проникновеннее, - Я тронут, правда. Однако если ты, Уильям, хочешь спасти свою ненаглядную зазнобу, а заодно с ней и весь мир от несправедливости, преодолеть все преграды и повести наконец-то девицу к алтарю, то…
- Знаю, - сухо прервал его Уилл, с усмешкой, - то, ты мне не помощник, тебя ведь интересует нажива? Не так ли?
- Совершенно верно, мой друг, - не растерялся Джек, расплываясь в улыбке, - Я вижу, ты начинаешь усваивать концепцию.
- У меня есть, что тебе предложить, - успокоительно парировал Уильям.
- Да? – изумился капитан Воробей, уже начиная находить эту игру интересной, - И что же это? Надеюсь, оно дорого стоит?

Барбосса с интересом наблюдал за их словесной дуэлью, не переставая обгрызать уже второе яблоко.

- Не сомневайся, Джек, ведь речь о твоей драгоценной свободе… - сказал Уильям едва ли не с презрением, выделив слово «драгоценной».

Заинтригованный по самую треуголку Джек, слушал его с совершенно искренним вниманием, ожидая узнать, что же на сей раз придумал неугомонный Уильям.
- Ты снова влез в долги, Джек, верно? - продолжал молодой человек, - Или Джонс отпустил тебя совершенно бескорыстно?

«Но ведь я капитан Джек Воробей», - хотелось ответить пирату и насладится изумлением в глазах соперника. Фраза подходила к ситуации как никогда, и все же отчаянно сожалея о ней, Джек сдержался. Стратегия требовала сейчас промолчать. «Не хочу тебя огорчать, приятель», - подумал капитан, непроизвольно улыбнувшись, - «но ты не далек от истины, моя жизнь досталась мне совершенно даром. Хотя кое-какой должок у меня и имеется».

Расценив улыбку капитана как подтверждение своей догадки, Уильям продолжал совершенно серьезно:
- Послушай Джек, ты поможешь мне… нам… получить Сердце и избавишься от долга, подумай об этом.

«Да нет, приятель» - усмехнулся про себя капитан, - «Скорее уж ты поможешь мне». Убедившись в намерениях Уильяма, капитан Воробей готов был вступить с ним в соглашение, однако, кроме Тёрнера-младшего в деле участвовали другие, более коварные игроки, у которых (Джек не сомневался) были свои мотивы. И эти мотивы нужно было выяснить, хотя бы приблизительно.

- Что же Уильям, с тобой все понятно. Тебя ведет великая сила любви, - продекламировал Джек, картинно скривившись как от кислоты, замечая впрочем, что от этих слов Уилл помрачнел, а Чунмин опустила голову.
- Однако я так же был бы рад узнать, что же заставило самого капитана Барбоссу встать на путь истинный? Не ужели виды загробного мира так отвратили тебя от черных делишек, и ты решил стать праведником? – обратился Джек к своему вечному противнику, даже не скрывая издевательской ухмылки.
«Каналья!» - выругался мысленно Барбосса, стараясь сохранять внешнее хладнокровие.
«Я знал, что ты меня обожаешь» - ответил про себя Джек, прекрасно читая все эмоции по лицу старого пирата.
- Ты зришь в корень, приятель! - подтвердил Барбосса, стараясь выглядеть как можно невиннее, - Я пират, Джек, так же как и ты. И мне не по нутру когда некий законник берет с меня плату! Я хочу ходить по морю свободно, черт подери!
«И на моей Черной Жемчужине, не иначе» - подумал Джек.
«На моей Черной Жемчужине» - мысленно подтвердил Барбосса, а в слух добавил:
- В конце концов, ведь это твой подарок Тиа Далме помог мне вернуться из мира мертвых, так что я благодарен тебе Джек!

Воззрившись недоуменно на обезьяну, скакавшую на плече Барбоссы, капитан Воробей сморщил нос и, тихо выругавшись сквозь зубы, сказал:
- В таком случае, пожалуй, я выслушаю ваши соображения, джентльмены. У тебя не иначе уже есть план, Уилл?
- Есть, - ответил молодой человек скромно, но не без гордости, - Однако прежде чем отправится к Беккету, мы должны обезвредить Кракена…
- Обезвредить Кракена! – восхитился Джек, тоном каким восхищаются поделкой любимого, но беспутного ребенка.
- Не иначе мистер Тернер возьмет зверушку Джонса на абордаж? – не удержался капитан Воробей от сарказма и, подмигнув, обратился к Барбоссе, - Да это будет зрелище, на которое захочется взглянуть… со стороны.

Отправив в окно огрызок, скептично настроенный Барбосса сделал знак Пинтелу и Рагетти, и те мигом начали убирать со стола кружки и миски, освобождая поверхность.

- Абордажа не потребуется, - ответил Уилл, с усмешкой, в тон Джеку, - А вот ваша помощь, капитан, придется очень кстати.
- Кстати, - напомнил Джек, - раз уж мы теперь заодно, хочу заметить, что Дейви Джонс ушел вчера с этого острова, прихватив с собой одну небезызвестную авантюристку и целую эскадру мертвецов. Я не знаю, куда он собрался, но явно не на пикник. Так что, думаю, зверушка скоро последует за своим хозяином.
- Что же, - ответил ему Уилл, оставаясь совершенно серьезным и наблюдая за потрепанным пергаментным свитком, разворачиваемым Барбоссой на освобожденном столе, - Тогда нам стоит поторопиться.

[scorpionchik]

Прочитала.. сюжет все больше закручивается!
Каждый преследует свою корысть, каждый себе на уме.. ну... развечто кроме Прихлопа. Он просто исполнитель...
Интересненько, что же будет дальше... жду с нетерпением.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (начало)

Склеенная из множества кусков пергамента карта Фенга отображала весь мировой океан. Барбосса долго разворачивал многократно сложенный огромный лист, пока не отыскал место, на котором изображалось Саргассово море и Бермудский архипелаг. Разом, сгрудившись над столом, пираты с интересом глазели на пожелтевший пергамент. Потемневшими от времени чернилами на нём были обрисованы острова, нанесены надписи на разных языках. Тонкие китайские иероглифы мастера, перекрывались корявым почерком самого Барбоссы, пометки, рисунки и впечатляющее изображение гигантской твари с множеством щупалец, сплетающимися клубками. Рассматривая изображение Кракена, капитан Джек Воробей заключил, что сей «портрет» рисовался не с натуры и не по памяти. Художник явно не был знаком со зверюгой лично, и сильно ей польстил. Пираты хмурили лбы, рассматривая карту, и это говорило о том, что они теряются в догадках, и не понимают о чем пойдет речь.

- Итак, мистер Тёрнер, - обратился к Уиллу Барбосса, - Я надеюсь теперь, вы огласите наконец-то ваш гениальный план!

Пропустив мимо ушей эту колкость, Уильям невозмутимо начал:
- Судя по карте, Кракен обитает в этой гавани. Ханг Чжоу, Гавань Проклятых…
- Название мне уже не нравиться, - тихо пробурчал Гиббс.
- Сообщается она с морем только одним тесным проходом между скал. Здесь, - Уильям указал на тонкую канавку пролива, - фарватер* узкий. Когда мы шли в Грэт Санд, я обратил внимание на расщелину в скалах. Это ведь и есть вход в Гавань Проклятых?

Обернувшись к Барбоссе, Уилл взглядом попросил подтверждения. Прищурившись, старый морской волк кивнул, и молодой человек продолжил:
- Судя по всему в этой расщелине не очень глубоко. Мы нагрузим «Калипсо» камнями, и затопим на выходе из Ханг Чжоу. Кракен окажется запертым и не сможет прийти, когда Джонс призовет его.

В каюте повисло тягостное молчание. Пинтел и Рагетти, Коттон и Гиббс смотрели на Уилла с немым ужасом.

- Это лучшее, что мы можем сейчас сделать, - ответил молодой человек на их вопрошающие взгляды, - Я понимаю, что дело будет опасным для тех, кто пойдет в пролив на «Калипсо», потому я хотел, чтобы вы все присутствовали на этом совете и знали, что нам предстоит.

Его честность, казалось, не произвела на команду ни малейшего впечатления. То, что он предлагал, не укладывалось в их головах, но смущало пиратов вовсе не предстоящая операция, а средство её исполнения. Додуматься до «убийства» корабля! Никто из них не был способен на это. Барбосса, также несколько ошарашенный заявлением Уильяма, сохранял невозмутимый вид, мысленно обозвав Тёрнера-младшего «сухопутным щенком». Прикинув что-то про себя, Джек нарушил молчание первым:
- Что же план не плох, - искренне сказал пират, - И, по всей видимости, для осуществления сего дерзкого замысла тебе нужны орудия «Черной Жемчужины», что отправят вашу скорлупку на дно, верно?

Достаточно было взглянуть в довольно-хитрую физиономию Джека, чтобы понять, насколько он непротив сделать это.

- Верно, - невозмутимо согласился Уильям.
- Да вы рехнулись мистер Тёрнер, если всерьез считаете, что я позволю Джеку Воробью утопить мой корабль! Пусть даже такой! – искренне возмутился Барбосса, наконец, напомнив о себе.
- Это только корабль, - констатировал Уилл, и Джеку его тон неприятно напомнил аналогичную фразу, сказанную им самим и при других обстоятельствах.
- В мире достаточно других кораблей, - продолжил невозмутимо молодой человек, взглянув на Барбоссу, и тот внезапно ответил ухмылкой.
- А вот в этом вы правы, мистер Тёрнер, - согласился старый пират, обратившись взглядом к Джеку, а затем поднялся из-за стола и направился к корзине с бутылками рома. «Зараза!» - мысленно выругался капитан Воробей.

- Да, план не плох, - поспешил он вновь встрять в разговор, с наивной улыбкой, - однако, хочу уточнить один нюанс…

Барбосса хмыкнул, доставая бутыль из корзины, и зубами вытащил пробку из горлышка. Джек же вновь обратился к Уильяму с робкой надеждой в голосе:
- Ответь мне, Уилл, затопив вашу посудину, вы все собираетесь остаться здесь, навсегда? Меня терзают смутные подозрения…
- Джек, Джек, - дружески обратился к нему Барбосса, по отечески обнимая капитана Воробья за плечи. – Ты же не бросишь старых друзей, когда у тебя такой замечательный, просторный корабль? И кажется у тебя проблемы с командой?.. Прихлоп конечно хороший моряк… был. Но даже стоя пятерых, он не заменит целую команду…

Выдавив дружескую улыбку, Джек, передернулся и, сбросив со своего плеча цепкую лапу Барбоссы, снова обратился к Уиллу:
- Знаешь, Уилл, я поторопился, - сказал капитан «Черной Жемчужины» - Мне не нравиться твоя идея…

Остатки дня прошли в приготовлениях. Барбосса гонял Пинтела, Рагетти, Гиббса и Коттона. Провиант, ром, все более-менее ценное и полезное было перенесено с «Калипсо» на «Черную Жемчужину». Затем, чтобы утяжелить джонку, на её борт с берега втащили крупные валуны и корабль осел почти до шпигатов.

Джек и Уилл корпели над картой Сяо Фенга, пытаясь в споре определить истину – место, наиболее выгодное, для затопления джонки. Это вопрос был весьма важен, ведь от того насколько крепко «Калипсо» засядет на скалах, зависел весь успех предприятия. Вопрос о том, есть ли у Кракена другая лазейка из его логова, возник один раз. После минутного молчания и задумчивого рассматривания физиономий друг друга, Джек и Уилл совместно решили, что «скорее всего, другой лазейки нет».

----------------------------
*Фарватер - свободный от подводных и надводных опасностей проход для судов, огражденный знаками.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение)

Тиа Далма перебралась на «Черную Жемчужину» и разместилась вместе со всеми своими пожитками в пустом грузовом отсеке на нижней палубе, который видимо когда-то был чем-то вроде каюты для младших офицеров. Чунмин переселись вместе с ней, помогая колдунье перетаскивать её хлам и свои немногочисленные вещи. Кое-как устроив быт и распихав по углам кубрика шмотки, команда собралась на общий сбор на верхней палубе «Черной Жемчужины».

Первый же вопрос импровизированного военного совета напрашивался сам собой. Едва оказавшись снова на одном корабле, и Барбосса, и Джек начали бурно выяснять, кто именно отныне является капитаном их сборного экипажа. Но если Джеку и принадлежал корабль, по выражению старого пирата «загаженный до неприличия», то уступать права на скарб, доставленный с «Калипсо», Барбосса никак не собирался. Джек же, называя себя капитаном, был не против наложить лапу и на ценности, унаследованные от Сяо Фенга. Мнение команды тоже разделилось. Коттон и Гиббс приняли сторону своего бывшего капитана, а Пинтел и Рагетти явно поддерживали Барбоссу. Дело попахивало массовой дракой, когда Уилл вмешался в спор и развел противников в разные стороны при помощи своей сабли. В результате всеми было принято то, что предложил Тёрнер-младший. Джек Воробей считался капитаном экипажа «Черной Жемчужины», и получал некоторую часть из сокровищ Сяо Фенга за помощь в охоте на Кракена и возвращении Сердца Дейви Джонса. Однако доля Джека должна была быть не больше чем у всех прочих, поскольку хоть он и считался сейчас капитаном, но к захвату сокровищ Сяо Фенга не имел никакого отношения. Капитан Барбосса отныне должен был считаться старшим помощником Воробья. Вздохнув, Джек согласился с этим предложением. Барбосса же конечно был не доволен, но почему-то тоже не стал длить спор, рассчитывая видимо отыграться позже.

Разрешив, наконец, вопросы командного состава, пираты занялись непосредственным обсуждением деталей плана. Под угрозой отказа от участия в деле Джек потребовал, чтобы на «Черной Жемчужине» остались Прихлоп, Гиббс и Коттон. Соответственно в число героев с «Калипсо» должны были войти Уилл Тёрнер, сам Барбосса, Пинтел и Рагетти. Таким образом, команды количественно разделились бы поровну, исключая, конечно же, женщин.

Гиббс и Коттон были рады остаться на «Жемчужине», что нельзя было сказать про Пинтела и Рагетти. Совершенно не ощущая себя героями, он вопили: «Почему всегда мы?», и прекратили ныть, только когда на них цыкнул сам Барбосса. Старый пират и сам не желал оказываться в чертовой расщелине, но как капитан «Калипсо», он не мог избежать этой участи, а потому «берег марку» и совершенно не выказывал беспокойства.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 1)

Шлюпки «Калипсо» так же решено было разделить. Их было две, и лодчонка, что осталась еще от «Шень» досталась «Черной Жемчужине», шлюпка, что была на «Калипсо» оставалась при ней же. Когда все роли и обязанности в предстоящем сражении были распределены, капитан Воробей командовал отбой, дабы встретить завтрашнюю битву на свежую голову. Мистер Гиббс на правах
боцмана принялся подгонять пиратов.

- В гробу отоспимся… - ворчал все еще недовольно бубнившего Пинтела.
- Господь зачтет тебе твою храбрость, - попытался ободрить его Гиббс, но эффект получился обратный.
- Ага, тебе хорошо рассуждать! – сорвался в ответ Пинтел.
- А нам, в случае неудачи, на гроб можно не рассчитывать, - подлил масла в огонь дрожащий Рагетти, наблюдая как Коттон красноречиво шевелил пальцами, явно изображая щупальца Кракена, а затем тягуче причмокнул губами, в точности скопировав звук отдираемой от плоти гигантской присоски.
- Хватит! – рявкнул мистер Гиббс на гримасничающего рулевого, - У них и так душа в пятках…
- Впрочем, как и у всех нас… - добавил боцман, когда все, наконец, спустились в кубрик и, воровато глянув в сторону шканцев, пират быстро приложился к своей спасительной маленькой фляжке с ромом.

Чунмин остановила Уилла у трапа, удержав его за обшлаг* рукава:
- Вилиам, мне нужно пойти с вами, - твёрдо сказала она, - Ты же веришь в меня? Ты знаешь, что я могу помочь…
- Нет, - покачал головой Уилл, не дослушав её просьбу, - Останься на «Жемчужине», наша затея слишком опасная и тебе не нужно рисковать…
- Вилиам, - прошептала она, и в её взгляде отразилось все беспокойство, какое она сейчас за него испытывала, - пожалуйста…
- Нет, - Уилл был непреклонен, - останься с Джеком. Ему тоже понадобиться удача. Ведь наши жизни будут зависеть от меткости пушек его «Жемчужины».

Девушка понимающе кивнула, но спокойнее ей явно не стало.

- Нам нужно всего лишь затопить корабль, - ободряюще сказал Уильям, отчаянно запрещая себе обнять её, - Кракен не так уж и страшен. Я уже два раза уходил из его щупалец.
- Я вернусь, обещаю! - сказал он горячо. Стоять рядом, не смея даже взять её за руку, было не выносимо. Не сказав больше ни слова, Уилл быстрым шагом направился в орлопдек**, не переставая молча проклинать себя и всю сложившуюся ситуацию.

---------------------------------------------
*Обшлаг – нарукавный отворот камзола.
**Орлопдек – палуба в твиндеке (межпалубном пространство на судне), где размещается кубрик.

[Капитан Анналита]

А еще продолжения будут? Уж очееень классно получается!

[Белл Уоркис]

А еще продолжения будут? Уж очееень классно получается!

Продолжения будут обязательно. Следующее - в ближайшие два дня

[Белл Уоркис]

Пока продолжение в работе выкладываю новую иллюстрацию. Так выглядела карта Сяо Фенга. Фрагмент с Кракеном

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 2)

Лучи солнца, поднимавшегося над океанскими волнами, ласкали паруса двух кораблей, входивших в узкую расщелину, за которой скрывалась Гавань Проклятых. Как бы Джек не желал понаблюдать за гибелью «Калипсо» со стороны и с расстояния пушечного выстрела, избежать повторного прохода по скалистому коридору ему не удалось. Капитан Воробей прекрасно знал, что все отмели расщелины были слишком широки, чтобы небольшая джонка смогла перегородить их полностью. А потому и Уиллу, и Джеку осталось только признать наилучшим местом для затопления «Калипсо» непосредственно выход из расщелины в Гавань Проклятых.

Только здесь проход между скалистыми стенами был достаточно узок, а значит, шансы на успех затеи возрастали. Однако расположение его было таково, что осуществить план Уилла, можно было лишь, войдя в расщелину следом за «Калипсо». Примостившись в небольшом затоне всего лишь в трёх сотнях футов от затапливаемого корабля, «Черная Жемчужина» должна была продырявить несколькими залпами бок джонки и, подобрав команду «Калипсо», убираться из расщелины подобру-поздорову как можно быстрее. Задача казалось практически невыполнимой. Ведь помимо разъяренного Кракена, оставалась опасность разворота в самом затоне. Джек прекрасно понимал, что, по сути, они лезут в глотку к дьяволу. Разворот фрегата против ветра в таком тесном месте, когда в команде только шесть человек, а под боком ворочается Кракен – это не самая обыденная задача. Однако сдаваться было не в правилах капитана Джека Воробья. Веря в свою удачу (и отчасти в удачу Чунмин), он уверенно направлял свой фрегат следом за джонкой Барбоссы, предвкушая одно из тех приключений, перед какими составляют завещание, а после долго и со вкусом рассказывают все подробности случившегося в тавернах за кружечкой рома.

«Калипсо» вошла в расщелину значительно раньше. По договоренности с капитаном Воробьем, к моменту появления в затоне «Черной Жемчужины» джонка уже должна была пройти в Гавань и развернуться, перегородив выход из неё. Выполнив все это, немногочисленная команда «Калипсо» должна была спуститься в шлюпку и ждать «Черную Жемчужину» в затоне, которая, развернувшись оверштаг и подобрав их на борт, затопила бы джонку несколькими бортовыми залпами, пройдя мимо неё.

Все шло, как и планировалось. Справляясь с встречным ветром «Калипсо» вошла в Гавань, протиснувшись меж скал. Барбосса держал штурвал, а Пинтел, Рагетти и Уильям тянули паруса, разворачивая их, чтобы дать джонке увалиться под ветер. «Калипсо» двигалась очень медленно, словно крадучись, это было и хорошо и плохо одновременно. Хорошо оттого, что снижался риск налететь на скалы раньше времени. Плохо, потому что Пинтел и Рагетти, дрожа от страха, начинали слишком уж активно строить всяческие «успокоительные» предположения, что еще больше действовало всем на нервы:
- А может быть, его там нет? - предположил с надеждой Рагетти. – Откуда нам знать, что он еще там? Может, он уже давно уплыл следом за хозяином, как и говорил капитан… то есть, как и говорил Джек Воробей, - поспешил исправиться одноглазый.

- А вот когда протянет свои щупальца, тогда и узнаешь там он или нет! Помалкивай лучше! - зловеще прошипел Пинтел, проклиная болтливость своего друга. До капитанского мостика было не так уж и далеко, и Барбосса вполне мог слышать их диалог. Впрочем, казалось, капитан не обращал на них никакого внимания. Как выяснилось позже, это только казалось, и Пинтел беспокоился не напрасно.
Благополучно справившись с манёвром, «Калипсо» была развернута должным образом. Ветер, рвущийся в расщелину сквозь узкий просвет в скалах, тут же снес джонку ближе к скалам, и теперь волны качали корабль, грозя ударить его носом или кормой о камни. Уилл поднялся на капитанский мостик к Барбоссе:
- Что же, мистер Тёрнер, - сказал старый пират, передавая подзорную трубу Уильяму, - Было бы чертовски обидно рисковать головой понапрасну. Не помешало бы убедиться, что Кракен там, а?
Уилл, рассматривавший водную гладь, обернулся к капитану. Барбосса был прав. Затопить корабль, и оставить при этом Кракена на свободе было бы весьма глупо. Мысленно ругая себя за промашку, Уилл взглянул на шлюпку, уже предполагая, что ему делать. Между тем, Барбосса проследил его взгляд, и, угадав намерения Тёрнера-младшего, усмехнулся и обернулся в сторону палубы.

- Эй вы, канальи! – гаркнул старый пират, окрикивая сгрудившихся у борта Пинтела и Рагетти.
Мгновенно обернулись, те вопросительно посмотрели на Барбоссу и, как по команде указали пальцами, друг на друга.
- Вы оба, - злорадно подтвердил Барбосса.

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 3)

Через минуту Пинтел и Рагетти гребли к центру Гавани на шлюпке, которой собирался воспользоваться Уильям.

- Ну, зачем я связался с Барбоссой! – бурчал Пинтел, налегая на весла и нервно оглядываясь по сторонам. В лучах восходящего солнца окружающий пейзаж казался бы даже умиротворяющим, если б не гробовая тишина вокруг, напоминающая о страшном чудовище в глубине, от которого все живое предпочитает держаться подальше.

- Посмотрите, там ли Кракен! Только не шумите! Заметите, что-нибудь сразу же возвращайтесь назад! – передразнивал Пинтел предупреждения Уилла Тёрнера, продолжая работать веслами.
- И какого черта, тебя дернуло умничать?! - огрызнулся толстяк на одноглазого приятеля, сидевшего на носу их лодки. Рагетти, который как раз и должен был рассматривать глубины Гавани Проклятых, восседал с застывшим выражением на лице и, казалось, уже ничего не замечал вокруг.
- Верь, друг, и вера победит страх твой, – ответил он замогильным голосом в ответ на претензии Пинтела. По отрешенному виду Рагетти было понятно, что в мыслях он уже готов к встрече с вечностью.
- Прекрати читать мне проповеди! – огрызнулся Пинтел, явно не разделявший такую покорность судьбе. Вдруг, бросив весла, он встал в шлюпке во весь рост, и та опасно качнулась.
- Пропадите вы все! – крикнул пират, развернувшись в сторону «Калипсо» и погрозил кулаком, - Я не собираюсь подыхать здесь!
- Подожди, друг! – воскликнул Рагетти, разом выходя из ступора и хватаясь за борта раскачавшейся шлюпки, - Не бросай меня! А-а-а! Шлюпка!

Пинтел решил выпрыгнуть и, как и следовало ожидать, лодка, выведенная из равновесия его плотной фигурой, перевернулась. С шумным всплеском оба пирата вывалились за борт.

- Кретины! Не хватало только, чтобы они разбудили эту тварь, - прорычал сквозь зубы Барбосса, наблюдая барахтающихся в воде в подзорную трубу. Капитан хотел добавить еще пару крепких словечек в адрес своих подчиненных, но через мгновение об этом пришлось забыть.

Вода вокруг перевернутой шлюпки вспенилась, и нечто гладкое и белесое промелькнуло в глубине, однако Пинтел и Рагетти этого уже не замечали. Ругаясь, они держались на плаву, увлеченно мутузя друг друга и отплёвываясь от поднятых ими же брызг. Между тем на «Калипсо» Барбосса опустил подзорную трубу, а Уилл прошептал:
- Началось…

Покачиваясь и блестя на солнце слизистой плотью, гигантское щупальце медленно воздвигалось над пиратами. Через секунду оно обрушилось на перевернутую шлюпку и разнесло её в щепки. Мгновенно забыв о ссоре, и оглашая Гавань громкими воплями, Пинтел и Рагетти рванули обратно к кораблю, подгоняемые волнами, поднятыми Кракеном.

- Уходим! - приказал Барбосса.
- А они?! - возмутился Уилл, напоминая про Рагетти и Пинтела.
- Вы хотите дождаться их или Кракена, мистер Тёрнер?! Шлюпки у нас теперь нет, так что живо в воду! - рычал Барбосса. Искренне надеясь, что оба пирата успеют спастись, Уилл последовал за капитаном без лишних возражений.

Тем временем, Пинтел и Рагетти наперегонки плыли к «Калипсо», пытаясь одолеть волны, поднятые многочисленными щупальцами монстра, которые извивались, пыталясь поймать их словно назойливых мух. Вздымая и обрушивая щупальца, Кракен безуспешно пытался уничтожить слишком мелкую добычу, все больше приходя в ярость. Волнение и впрямь поднялось не шуточное. «Калипсо» кидало, словно лёгкую скорлупку, не смотря на якорь. С трудом удерживаясь на ногах, Уилл и Барбосса как можно быстрее старались добраться к левому борту джонки.

Внезапно, взмыв на очередной волне, «Калипсо» накренилась сначала на левей борт, затем её резко качнуло в сторону правого, а после с силой ударило о скалы. Уже почти достигнув борта Уилл и Барбосса, едва успели схватиться за леера, чтобы не упасть. У них за спиной, к крикам Пинтела и Рагетти добавился утробный рык преследовавшей их гигантской твари.

Между тем «Черная Жемчужина» уже входила в затон. Фрегат еще не поравнялся с джонкой, как, услышав знакомый рёв, Джек понял – события развиваются явно не по намеченному плану. С капитанского мостика капитан Воробей уже мог рассмотреть, что «Калипсо», прибилась к скалам и перегородила выход из Гавани, как и было условлено. А вот о гигантских щупальцах, что виднелись сейчас даже из-за скалистой гряды, они явно не договаривались. Судя по поднявшемуся волнению, зверюшка Джонса что-то увлеченно ловила по всей Гавани Проклятых, а джонку било о камни так, что она могла разлететься в щепки, так и не выполнив уготованного ей предназначения. Наведя подзорную трубу на палубу «Калипсо», и стараясь не замечать вьющихся над скалами щупалец, Джек рассмотрел Барбоссу и Уилла спешно взбирающихся на планшир левого борта. Не собираясь больше медлить, Джек крикнул:
- Гиббс!

Голова боцмана тут же показалась в отверстии палубного люка.

- Готовь орудия по правому борту! – приказал Джек, - Мы дадим залп, сразу как поравняемся с ними…
- Кэп, мы готовили левую батарею, - начал мистер Гиббс, с лёгкой тревогой в голосе, - На правой сейчас у нас всего пара пушек. То есть правая, мягко говоря, в раздрае…
- Не сомневаюсь, Гиббс, что ты постараешься не промахнуться, - отозвался Джек тоном не требующем возражений.
- А как же мистер Тёрнер и… остальные? – боцман умолк впервые осознав, что сейчас под дулами пушек «Жемчужины» находятся все, кого Джек пожалел бы в последнюю очередь… Ну, может быть только Уилла Тёрнера.

- Готовь орудия, Гиббс, план придется немного изменить, – только и ответил Джек и взглянул на паруса, которые уже ставили по его приказу, чтобы повысить скорость «Жемчужины» перед разворотом. Чунмин тоже была здесь. Научившись обращаться с такелажем, девушка не могла оставаться сейчас в стороне, и как настоящий матрос, бесстрашно и быстро перебиралась по реям, помогая Прихлопу и Коттону. Поняв, что дело приняло более серьёзный оборот, Гиббс между тем уже скрылся на нижней палубе.

- Разворот оверштаг* выполняем сразу после залпа! Команду "Калипсо" подберем в развороте! – крикнул Джек, предупреждая всех сразу, и мрачно добавил в полголоса, - Если будет, кого подбирать...

-----------------------------------
*Разворот оверштаг - поворот парусного судна на новый галс против ветра, при котором нос судна пересекает направление (линию) ветра.

[Капитан Анналита]

Жду продолжения!!!!

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 4)

Как и предупреждал мистер Гиббс, на правой батарее «Жемчужины» была только пара боеспособных пушек. Остальные, согласно изначальному плану, установили на левом борту, а еще две вытащили в кают-компанию. Корма была все равно разбита, и по выражению Джека этой брешью было «не грех воспользоваться, чтобы прикрыть зад во время отступления». Из-за малочисленности команды боцману приходилось справляться с орудиями в одиночку. С беспокойством следя за быстро приближающейся джонкой, Гиббс заряжал, наводил и торопливо подталкивать пушки к разбитым портам, приговаривая:
- Давайте же, девочки! Не подведите старину Гиббса!

«Черная Жемчужина» уже поравнялась с «Калипсо». Наконец, Джек услышал голос боцмана, донесшийся с нижней палубы:
- Готово, кэп!!
Напряженно выждав еще секунду, капитан Воробей скомандовал:
- Залп!

Грохот орудий «Черной Жемчужины» усилился, отразившись от скалистых стен, и почти оглушил выпрыгнувших за борт Уилла и Барбоссу. Капитан «Калипсо» сиганул в воду первым, потеряв на ходу шляпу. Уильям последовал за ним следом, и уже слышал свист летящих ядер. На мгновение, скрывшись в волнах после падения, Уильям вынырнул, судорожно глотая воздух и стараясь удержаться на плаву. Со стороны «Калипсо» раздался скрип разбиваемого дерева и снастей.

Едва Барбосса и Уилл успели спрыгнуть за борт, как корпус джонки сотряс сильнейший удар. Оба ядра попали в цель и почти одновременно прошили её борт и палубу, сметая переборки. Разворотив нутро корабля, заряды продырявили «Калипсо» брюхо, и, получив сразу две пробоины ниже ватерлинии, она начала стремительно набирать воду, кренясь в сторону Гавани.

- Отлично, крошки! – обрадовался мистер Гиббс, совершенно не ожидая от себя такой меткости. Боцман похлопал по горячим бокам, откатившихся от портов орудий, и взволнованно бросился к палубному люку, ожидая очередных приказов капитана. Можно было попытаться сделать еще один залп, но «Жемчужина» шла теперь уже слишком быстро, утратив выгодную огневую позицию. Более того, Кракен тоже не терял времени. Словно почувствовав западню, монстр явно приближался к выходу из Гавани, продолжая угрожающе реветь. Пора было уносить отсюда киль и паруса. И как можно быстрее.

Джек резко крутанул штурвал, заставив корабль начать разворот. Ветер, сменивший теперь направление по отношению к ним, несколько замедлял движение «Жемчужины», накренившейся в развороте на левый бок, но пока скорость еще не была потеряна слишком сильно, и капитан Воробей крикнул:
- Отдать якорь по левому борту!

Уже спустившиеся с мачт Коттон и Прихлоп переглянулись с Гиббсом. То, что задумал Джек, было очевидно. Даже сопливый юнга понял бы, что развернуться оверштаг как положено, теперь у них нет ни времени, ни возможности. Отдав якорь на ходу, они встанут на другой галс почти мгновенно. Через минуту мистер Гиббс уже выбил стопор, и толстый канат засвистел в клюзе* вытягиваемый тяжелым якорем, ухнувшим в воду. «Черная Жемчужина» дернулась, на ходу натянув якорный канат, сильно накренилась на борт и заскользила по волнам в заносе, по инерции преодолевая дувший навстречу ветер. Джек отпустил штурвал, и тот завращался, подчиняясь перу руля, вывернутому сопротивлением воды. Корабль развернуло так резко, что Чунмин и пираты не удержалась на ногах, а обезьяна Барбоссы внезапно обнаружилась на грот-мачте. Она едва не свалилась оттуда и теперь верещала запутавшись в такелаже. Попугай Коттона, как злостный паникер, метался над палубой, поддерживая вопли мартышки выкриками: «Полундра!».

Едва дав фрегату развернуться, и, как только теперь уже бакштаг-ветер ударил в паруса, Джек навалился всем телом на штурвал, удерживая его, и крикнул:
- Отпустить якорный канат!

Коттон бросился к натянувшемуся жвака-галсу**, освобождая, гудевший от натуги якорный канат от хватки удерживавшего его крюка. Через мгновение сорвавшийся трос плюхнулся в воду следом за оставшимся в глубине якорем.

Между тем Пинтел и Рагетти достигли тонущей «Калипсо».

- Подождите нас! - кричали бедолаги, видя, что ждать их никто не станет. Щупальца Кракена уже нависли над джонкой и продолжили молотить теперь уже по палубе. Рагетти и Пинтел карабкались к борту по накренённой поверхности не переставая вопить. Мгновенно обломав рангоут мачт «Калипсо», Кракен налетел на них, словно на пики. Уильям обернулся к погибающему кораблю как раз, чтобы увидеть как щупальца монстра обвили джонку. Кальмар уже добрался до выхода из Гавани Проклятых, но тонущая «Калипсо» помешала ему вырваться в проход к открытому морю. Быстро набрав воду, джонка затонула уже почти наполовину, а камни, заложенные в трюм, сделали её достаточно тяжелой. Кракен пытался проскользнуть, сдвинуть препятствие, обвивая джонку щупальцами, но все было бесполезно, и монстр ревел, вновь и вновь натыкаясь на мачты.

Глотая воду обеими пробоинами, «Калипсо» погружалась в глубину и тянула Уилла к себе. Пытаясь преодолеть силу потока, стремящегося к джонке, Тёрнер плыл изо всех сил. Впереди его, всего в какой-нибудь полусотне футов «Жемчужина» сбросила якорь и натужно скрипя, начла разворот оверштаг. Кракен ревел за спиной, и Уилл понял – никто не станет подбирать их в такой ситуации. И все же оставалась еще маленькая надежда. Выбиваясь из сил, он отчаянно поплыл навстречу «Жемчужине», надеясь хотя бы самостоятельно ухватиться за шлюпку, привязанную в кормовой части корабля. Фрегат был уже совсем близко, и до шлюпки, следовавшей за ним, оставалось совсем немного. Однако, как ни старался Уильям, волна поднятая «Жемчужиной» отбросила его в сторону. Глядя вслед корме, возвышавшегося над ним уходящего фрегата, Уильям понял, что Джек за ними уже не вернётся.

------------------------------------------------
*Клюз — отверстие в борту для якорной цепи.
**Жвака-галс - кусок цепи со специальным крюком (глаголь-гаком). Цепь жвака-галса прикреплена внутри судна к набору корпуса (обычно к кильсону). А к глаголь-гаку прикреплен уже якорный канат (или цепь).

[Капитан Анналита]

Класс!!!

[Белл Уоркис]

Класс!!!

Спасибо! А поразвёрнутее?

Глава 12. Охота на кальмара (продолжение 5)

Цепляясь за фальшборт, Чунмин удалось подняться на ноги. Ухватившись за планшир, она взглянула за борт и увидела, как «Жемчужина» прошла мимо гибнущей джонки. Гигантская тварь билась о «Калипсо», опутывая её щупальцами, но джонка прочно держалась за скалы, преграждая монстру путь. Двое оборванных пиратов, которые вечно были посмешищем для всех и так не хотели идти на «Калипсо», перелезли через борт джонки и, увертываясь от скользящих по корпусу корабля щупалец, с криками плюхнулись в воду.

Чунмин напряженно всмотрелась в мечущиеся волны. Барбосса плыл в отдалении от фрегата, и явно не успел бы добраться до «Жемчужины». Его шляпа одиноко качалась на волнах, унесенная течением. Девушка с беспокойством обвела затон взглядом, она искала Уильяма. Стараясь не думать о самом страшном, она отчаянно надеялась, что он все же успел выпрыгнуть до залпа и жив. Наконец, она заметила его. Уилл уже почти успел доплыть до шлюпки, привязанной у кормы. Еще немного и он сможет схватиться за борт. Чунмин уже хотела бежать к корме, чтобы помочь своему другу, но тут новая волна отбросила Уильяма от лодки, позволив ему лишь скользнуть рукой по борту.
«Черная Жемчужина» уходила, ведомая спасительным ветром. Помогать же утопающим явно никто не собирался.

- Коттон, на мостик! Встанешь за штурвал! Гиббс, к орудиям в кают-компанию, - раздался сверху голос Джека. Не теряя больше ни секунды, Чунмин бросилась на капитанский мостик. Но капитан уже почти бегом спускался ей на встречу, размахивая подзорной трубой.
- Ши!.. – воскликнула девушка.
- Не сейчас, птаха, - отстранил её капитан Воробей.
- Проклятье! – выругался Гиббс, потирая ушибленный о брашпиль бок. Мимо боцмана довольно резво пронесся Коттон. Не смотря на почтительный возраст, сейчас жилистый пират действительно готов был самоотверженно бороться с опасностями ради своего капитана, так, как и обещал когда-то его попугай.
- Нужен еще один залп, Гиббс, – обратился Джек, к приближающемуся боцману, - Ударим с кормовых орудий по скалам, дабы зверюшка не вздумала сунуться за нами.
- Отличная идея, кэп! – поддержал Гиббс, устремляясь за Джеком в кают-компанию, - Надаем поганцу по щупальцам!

Чунмин остановилась в растерянности, но через секунду она решительно поспешила в кают-компанию следом за пиратами. Однако судьба Уилла беспокоила не только её. Билл-Прихлоп еще недавно стоявший у борта, тоже шел следом за ней.

Не надеясь на помощь капитана Воробья, Уилл все же боролся с волнами, сносившими его к джонке. Кракен, не сдавался, и все еще пытался хотя бы дотянуться до тех, кто нарушил его покой. Уилл не смотрел на щупальца, не отвлекался, тем не менее, почти чувствовал их движение над собой и в воде. Главное, что сейчас интересовало Уилла это обломок мачты, качавшийся на волнах.
Не смотря на хорошую встряску, вся команда «Калипсо» еще была жива. Молодой человек слышал голоса Рагетти и Пинтела где-то слева, а Барбосса за его спиной чуть поодаль басил, ругая Джека Воробья. Все они явно стремились к злополучному обломку, как неожиданно залпы «Жемчужины» ударили по скалам.

Джек знал что делал, замеченная им при первом выходе из Гавани трещина в скале сейчас оказала им большую помощь. Огромный кусок откололся и тяжко погрузился в воду, придавив собой несколько щупалец. Взвыв еще громче, Кракен рванулся обратно в Гавань, теперь уже пытаясь освободиться от придавившего его камня.

- Ага! Не понравилось! – торжествовал мистер Гиббс, переглянувшись с Джеком, и наблюдая отступление монстра. Чунмин же видела только, как волна, снова поднятая куском скалы, не дала Уиллу уцепиться за мачту.
- Ши! – снова обратилась она к Джеку, - Их нужно вытащить!
Голос её дрожал от волнения, но говорила она все же непривычно твердо. Джек промолчал, не отводя взгляда от бреши в корме, но победная улыбка внезапно исчезла с его лица.
- Не стал бы я останавливать теперь «Жемчужину», - ответил он после некоторого замешательства, и, прищурившись, продолжил, - Кто знает, куда отправилась наша зверюшка, на дно или искать другую лазейку?..
- Все равно! – не унималась девушка. Глаза её горели. Она не собиралась отступать. Только не сейчас.

Джек ответил ей строгим взглядом, и скрестил руки на груди.

- Она права, - заговорил вдруг Прихлоп-Билл. Капитан Воробей обернулся и встретился с бывшим приятелем взглядом. Водянистые глаза утопленника словно ожили. Билл всегда был не многословен, но сейчас похоже он готов был сказать очень многое:
- Джек! Там мой сын… – прохрипел пират.
- Я сама спущусь в шлюпку, - поспешила продолжить Чунмин.
- Я пойду с ней… - снова вмешался Билл.
Джек смерил их суровым взглядом, рисковать Прихлопом он хотел меньше всего:
- А разрешение капитана тебе уже не требуется, а Прихлоп? – спросил он со злой иронией, - Может тебе не терпится вернуть еще и Барбоссу?..

Чунмин не могла понять, что так потрясло стоявшего рядом с ней человека. Но Прихлоп вдруг совершенно изменился в лице, и выражение покорности судьбе, запечатлевшееся в его чертах как не снимаемая маска, вдруг исчезло. Казалось, что даже его покосившаяся и сутулая фигура распрямилась.

- Я за все расплатился, Джек… - ответил он мрачно.
- Ши! – вмешалась Чунмин, предупредив назревающую ссору, из-за которой они теряли время, - Я прошу тебя! Я прошу тебя всего лишь второй раз!

Почти с отчаянием она взглянула на непреклонного Воробья. Гиббс, недоумевая, воззрился на капитана. Джек снова отвернулся к бреши в корме, и, сохраняя непроницаемый вид, сказал:
- Возьми шлюпку, птаха… Прихлоп, ты с ней. Гиббс поможешь им спуститься.

[Капитан Анналита]

Очень захватывающий сюжет!!!.....Превосходное знание коробля!!!.....Герои-просто клад!.........мож тебе это в типографию отдать, а?! я серьезно!

[Белл Уоркис]

Очень захватывающий сюжет!!!.....Превосходное знание коробля!!!.....Герои-просто клад!.........мож тебе это в типографию отдать, а?! я серьезно!

Отдать в типографию нельзя, ведь герои не мои. Их харизма не моя заслуга, но если читатели считают, что мне удалось её передать похоже и история заслуживает даже типографии - это высший комплимент

[Белл Уоркис]

Глава 12. Охота на кальмара (заключение)

Ухватившись за канат, удерживающий шлюпку у борта, Чунмин соскользнула вниз, Билл сразу же последовал следом за ней, а Гиббс отвязал от рыма* канат, как только они оказались в шлюпке. Лодка тут же отстала от идущей к выходу в море «Черной Жемчужины», и, налегая на весла, Прихлоп направил шлюпку обратно в затон.

Они вернулись вовремя. Кракен все же исчез в глубине, но волнение, поднятое им, почти вымотало команду с «Калипсо», хотя они еще и держались на плаву, их силы начинали истощаться. Пинтелу и Рагетти удалось таки поймать обломок мачты, но, похоже, они не собирались помогать ни Уильяму Тёрнеру, ни капитану Барбоссе и гребли в совершенно противоположную сторону. Уилл ощущал тяжесть вымокшей одежды все явственнее. Она тянула его на дно, и становилось все труднее бороться с волнами, которые раз за разом накрывали его с головой.

- Вилиам! – послышался вдруг знакомый голос. Морская вода, все время попадавшая в глаза и уши, не способствовала четкому восприятию, но Уилл все же смог рассмотреть тех, кто плыли к ним в шлюпке. Чунмин звала его, сидя на носу, а отец втаскивал на борт Рагетти. Пинтел тоже карабкался следом за одноглазым приятелем. «Черная Жемчужина» еще виднелась, далеко, уже у выхода из скалистого коридора. Она явно не собиралась ждать их и продолжала идти на всех парусах. Из последних сил Уильям поплыл к шлюпке. Чунмин протянула ему весло и рисковала вывалиться за борт. Вместе с Пинтелом ей удалось втащить Уилла в шлюпку. Барбосса проклинал Воробья в нескольких саженях от них. Он плыл следом, сжимая в руке какой-то мятый и непонятный предмет. Через некоторое время бывший капитан «Калипсо» тоже перевалился через борт спасательной лодки. Предмет, который Барбосса не выпустил из рук даже под угрозой утопления, при ближайшем рассмотрении оказался тем, во что превратилась его некогда эффектная шляпа с пером. Выругавшись, старый пират отжал шляпу и, безуспешно попытавшись придать ей прежнюю узнаваемую форму, бросил её на дно шлюпки, а потом взялся за весла вместе со всеми.

Как только все спасаемые оказались на борту, весла заскрипели с удвоенной силой. Суденышко направилось к выходу в море, следом за ушедшей «Черной Жемчужиной». Пинтел и Рагетти, которым не досталось весел, помогая общему делу ладонями. Уж кто-кто, а они старались как можно быстрее и дальше убраться от Гавани Проклятых. Чунмин оставаясь на носу шлюпки, рядом с Уильямом и напряженно смотрела вперед. Никто не сказал ни слова, пока в полном молчании они не приблизились к выходу из скалистого коридора, уже не ожидая увидеть «Черную Жемчужину», но как бы плохо они не успели уже подумать о Джеке, фрегат все же ждал их.

Гиббс и Коттон уже ставили паруса, когда Чунмин, Прихлоп и команда погибшей «Калипсо» забрались на борт.

- Три тысячи морских чертей! - вскричал Барбосса, потрясая бесформенной шляпой и направляясь в сторону капитанского мостика, - Джек Воробей! Ты хотел отправить нас всех на тот свет?!
- Ты отвык от залпов настоящих пушек, старпом? – холодно осведомился Джек, демонстративно облокотившись на штурвал, и совершенно игнорируя его гнев, - И капитан Джек Воробей, сейчас ты на моем корабле, смекаешь?

Разъяренный Барбосса остановился на полпути и, понимая, что ничего уже не поделаешь, резко изменил курс, направившись на нижние палубы. Он продолжал ругаться, но уже в полголоса и на самого себя. Новоявленный старпом не иначе собирался повидать Тиа Далму, которая даже не вышла встретить своего «друга», а капитан Воробей продолжал с невозмутимым видом стоять у штурвала, всем своим видом показывая, что любые разговоры на тему его капитанства закрыты. Джек явно не собирался церемониться с предавшим когда-то его старпомом. Уилл, переводя дух, наблюдал за этой сценой «дележа» корабля, пытаясь отжать полы своего жилета. Конечно, стоило Барбоссе и Джеку оказаться на одном корабле вместе добра не жди, но сейчас у них не было другого выхода. Как говорил Джек, важно на самом деле то, что человек может, и чего он не может. А сейчас они все не могли обойтись друг без друга.

------------------------------------
* Рым — металлическое кольцо для закрепления тросов, блоков, стопоров, швартовных концов и т. п. Рымы устанавливаются на палубе и на фальшборте судов, в носовой и кормовой оконечностях шлюпок, а также на причалах и набережных.

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

[Капитан Анналита]

Что же будет дальше????!!!!!!!

[Белл Уоркис]

Что же будет дальше????!!!!!!!

Дальше будет Лиза на "Летучем Голландце", Дейви Джонс, Сяо Фенг и Норрингтон

[Капитан Анналита]

Интриги........

[scorpionchik]

Пока продолжение в работе выкладываю новую иллюстрацию. Так выглядела карта Сяо Фенга. Фрагмент с Кракеном

Ксюша! Отличная карта, ей-Богу!!! Здорово ты нарисовала! В фотошопе, говоришь? И сгибы и вообще... чернильные пятна тоже классно сделаны. Просто супер!!

[scorpionchik]

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

а желтый и красный крестики что означают?

[Белл Уоркис]

К главе 12 прилагается план баталии.
Черный кораблик - это "Калипсо",
красный и синий - "Черная Жемчужина" до и после разворота

а желтый и красный крестики что означают?

красный крестик - место гибели шлюпки с "Калипсо"
желтый крестик - место, где шлюпка с "Черной Жемчужины" подобрала команду с "Калипсо"

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (начало)

Лорд Катлер Бекетт, сменивший Уизерби Свона на посту губернатор Ямайки, сидел в кабинете своего предшественника и тщательно подсчитывал доход. Дела Катлера шли как никогда хорошо. Казна пополнялась, пираты присмирели и Ост-Индийская Торговая Компания властвовала безраздельно. Бывший коммодор Норрингтон ходил по Карибскому морю, наводя ужас своей эскадрой, и «боролся с пиратством» практически не делая ни единого пушечного залпа. Все эти заслуги не могли оставаться незамеченными, особенно, после того как лорд Беккет приложил столько усилий, чтобы о них стало известно властям. Потому не удивительно, что вскоре лорд Катлер занял пост губернатора, а капер Джеймс Норрингтон вернулся на службу и даже вступил в чин адмирала.

Новоявленный губернатор поздравил бывшего коммодора с назначением, вручив ему замечательную шпагу. Принимая подарок, Джеймс не мог не отметить про себя особую бережливость и чувство юмора нового губернатора. Адмирал хорошо знал этот клинок, ведь он сам когда-то отдал его Уильяму Тёрнеру, своему более удачливому сопернику. И вот эта шпага вновь оказалась в руках Джеймса, после того как прежний хозяин потерял её в его бесполезных попытках отыскать компас Джека Воробья.

И шпага была хороша, и новая форма шла адмиралу Норрингтону как никогда, но все же, чувствовал он себя далеко не таким счастливым, как в день, когда положил на стол перед лордом Катлером пульсирующий холстяной мешочек. Изначально многочисленные морские сражения с пиратами, которые неизменно заканчивались победами, доставляли Джеймсу невероятное чувство торжества. Он искренне считал, что справедливость восторжествовала, и выполнял свой долг с еще пущим рвением, однако вскоре его постигло жестокое разочарование. Это произошло, как только открылись истинные намерения губернатора Бекетта.

Долг, честь, совесть. Что могут стоить эти слова, когда речь заходит о деньгах? Лорд Беккет вел свои дела сначала руками губернатора Свона, а после его смещения «за казнокрадство и пособничество пиратам» уже собственноручно. Вооруженный лишь остро отточенным пером, с помощью закона и под его прикрытием, Бекетт проворачивал интриги, которые переиначивали жизни сотен людей. Получив первое распоряжение «взыскать сборы в казну Порт-Ройяла», Джеймс понял, что практически ничем не отличается от разбойников, за которыми он якобы охотится, а на самом деле собирает с них дань. Вернувшись на службу, он стал настоящим вором и пиратом.

Слухи разносились по островам Карибского моря со скоростью урагана, и вскоре с ямайской эскадрой не связывались даже самые ярые противники Бекетта. Сплетники быстро объяснили, что непобедимость адмирала Норрингтона вызвана тем, что он продал душу морскому дьяволу, и может приказать ему утащить на дно любой корабль. А разве можно сопротивляться самому дьяволу? Когда все самые непокорные отправились кормить рыб или Кракена, и пираты, и честные капитаны, боясь эскадры Норрингтона как огня, предпочли платить пресловутые сборы. Имя Норрингтона упоминалось исключительно как ругательство на каждом углу Тортуги. Хотя пираты никогда и не упоминали друг при друге о фактах унизительных выплат, предпочитая просто смачно сплёвывать или вставлять в разговоре пару крепких ругательств. Как не удивительно, но Катлеру Бекетту удалось остаться в тени, о мистической афере с Сердцем Дейви Джонса никто не узнал, и потому все домыслы касались только Норрингтона.

Что же касается Катлера Беккета, то благодаря стараниям ямайской эскадры и Дейви Джонса он сколотил себе приличное состояние. Сумма, ежемесячно поступающая в казну губернатора Порт-Ройяла, была значительна, и с таким богатством вполне можно было вернуться в Лондон, забыть об изнуряющем климате южных колоний и нереспектабельном происхождении. Придирчиво рассматривая себя утром перед зеркалом, лорд-губернатор сдувал пылинки с безупречного камзола и самодовольно раздумывал о том, что, пожалуй, теперь многие знатные девицы не откажутся пройтись с ним под руку по парку Сен-Джеймского дворца. Внушительное состояние позволило бы выгодно жениться, не смотря на низкий рост, и забыть раз и навсегда о насмешках по поводу купленного титула. Предаваясь этим приятным мыслям, Катлер Бекетт даже позволял себе улыбнуться. Впрочем, безоблачный горизонт мечтаний губернатора все чаще нарушался совсем не весёлыми мыслями.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение)

Как ни странно причиной беспокойства лорда Катлера все чаще становилось поведение его же сообщника, адмирала Норрингтона. В последнее время Джеймс вел себя весьма неподобающе. Он затевал уличные дебоши в нетрезвом виде, гонял почем зря офицеров, бранился и все больше приобретал совсем не адмиральский вид. Конечно, Катлера Бекетта волновал вовсе не моральный облик морского офицера высшего порядка. Гораздо больше его беспокоил пьяный бред, который нес Джеймс, все чаще надираясь в портовых кабаках. Судя по докладам Мерсера, байки, которые во хмелю рассказывал адмирал Норрингтон, были весьма впечатляющи. Особенно эффектными были рассказы о морском дьяволе и «Летучем Голландце». К счастью (и для Норрингтона тоже) простолюдины больше доверяли собственным домыслам. От того, кто якобы продал душу дьяволу, предпочитали пугливо сторониться, не особо вслушиваясь в его рассказы. Никто не верил в то, что все эти истории основывались на реальных событиях. И все же внезапная болтливость адмирала не могла не беспокоить губернатора Бекетта. Особенно учитывая то, что в нескольких последних рассказах фигурировало и его имя.

Судя по всему, Норрингтона совсем не радовала слава, которая теперь ему сопутствовала, и он активно пытался разделить её с Бекеттом. Это стремление заставляло Катлера все чаще задумываться о средстве, которое позволило бы взять распоясавшегося сообщника под контроль. Джеймс был опасным свидетелем, но избавиться от него сейчас Катлер не мог. Ведь Норрингтон знал тайну его могущества и был посредником в делах с Джонсом. Он был нужен и видимо именно этот факт способствовал развязанному поведению Джеймса еще больше.

Впрочем, безнаказанность была не единственной причиной изменений в характере бывшего коммодора. Как адмирал Джеймс не мог не заметить, что за полтора года практически вся команда флагмана его эскадры, так или иначе, отправилась в мир иной. «Картахена» была тем самым кораблем, на котором Бекетт выходил в море, чтобы заключить сделку с Джонсом, и за время, что прошло с тех пор, многочисленная и вышколенная команда корабля сменилась практически полностью. Конечно, некоторые матросы списывались, получая ранения, или желая бросить службу по старости. Однако с той самой роковой ночи случаи гибели в пьяных драках участились просто неимоверно. Не меньше людей скоропостижно погибало от внезапных заболеваний и подозрительных несчастных случаев. Не проходило и недели, чтобы кто-нибудь из команды не покинул корабль. Офицеры, присутствовавшие на борту в том плавании, все как один списались на берег буквально за месяц, после того как один из лейтенантов был убит «при попытке ограбления».

Все это совсем не способствовало боевому настрою. Матросы поговаривали о проклятии, наложенном на «Картахену», но Джеймс Норрингтон прекрасно знал, что проклятие это именовалось Мерсером. И уж конечно, ему не трудно было догадаться, что рано или поздно придет и его черед.
Зловещая тень наемного убийцы мерещилась за спиной все чаще, но, справляя поминки по чести морского офицера в очередном кабаке, Джеймсу удавалось на время утопить мрачные мысли в алкогольном дурмане, с которым он больше не считал нужным бороться. Адмирал Норрингтон прекрасно знал, что лорд Бекетт не тронет его, по крайней мере, сейчас. Хотя устранить его при нынешнем образе жизни не составило бы большого труда.

Ром давал забвение, но его хватало не надолго, и бывший коммодор часто становился участником уличных или кабацких драк, руководствуясь старой истиной, что лучшая защита – это нападение. Он не сильно ошибался в своих подозрениях, с той лишь разницей, что его шпага обращалась против невиновных, задиристых гуляк, а тот, кого он опасался на самом деле, незаметно бродил за ним попятам, выполняя приказ оберегать его жизнь. Пока оберегать.

До сих пор все выходки сходили Джеймсу с рук. И хотя лорда Бекетта все больше тяготила чрезмерная зависимость от сообщника, прежде чем отправить его в мир иной искупать грешки, в планах губернатора значилось еще одно последнее, но весьма крупное дело.

[Капитан Анналита]

Какоеже дело????

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжения 1, 2)

Приблизительно за неделю до того, как Черная Жемчужина поднялась из глубины Чёртовой Прорвы, губернатор Катлер Беккет вызвал адмирала Норрингтона к себе. Губернатор поприветствовал вошедшего с легкой улыбкой, но не выходя за рамки субординации:
- Адмирал Норрингтон! Прошу вас, проходите.

Боковым зрением Джеймс сразу же заметил тёмную фигуру Мерсера, стоящего у окна. Не удостоив наемника даже взглядом, адмирал прошел в кабинет слегка качающейся походкой и распространяя вокруг себя спиртовое амбре. Норрингтон не собирался дожидаться приглашения присесть и сразу же плюхнулся в кресло, стоящее перед внушительным губернаторским столом. Устроившись поудобнее, адмирал обратился к губернатору по возможности заинтересованным взглядом и приготовился услышать очередной приказ для морского дьявола.

- Я вызвал вас, чтобы обсудить еще одно поручение, для нашего общего друга, - как всегда издалека начал Бекетт, игнорируя явные признаки неуважения к своей персоне.
- Дейви Джонсу? – переспросил адмирал, притворяясь, что не понимает.

Конспирация ему уже чертовски надоела, а поскольку еще до обеда Джеймс успел раскупорить бутылку хорошего ирландского виски, то чувствовал себя весьма храбро и независимо. Бекетт устремил на сообщника холодный взгляд, но демонстративно не заметил дерзость и продолжил все так же невозмутимо:
- Как я понимаю, во время вашего последнего дела, вы условились о месте встрече. Не так ли?
- Да, - ответил адмирал, беспардонно вытягивая ноги и сложив руки на груди, он буравил хмурым взглядом сидящего напротив Катлера - Назначили свидание, через три дня.
- Отлично, - согласился Бекетт, вставая с места и добиваясь того, что достаточно высокий Норрингтон должен был теперь смотреть на него снизу вверх.
- Значит, вы все успеете, - пояснил лорд, откидывая крышку габаритной шкатулке, которая своим размером напоминала скорее ящик. Губернатор вынул из неё аккуратно сложенный лист и небрежно бросил его перед Норрингтоном со словами:
- Завтра ночью, строго секретно, вы получите груз, который должны будете доставить на остров, указанный здесь. Как только, груз будет привезен на «Разящий», вам надлежит немедленно выйти на нём в море и отправиться к месту встречи с нашим общим другом.
- Дабы передать ему сначала привет от вас? Он по вам уже наверно скучает, – съязвил Джеймс, но Бекетт оставался подозрительно непробиваемым и, уже не скрывая лёгкой улыбки, уселся на свое место вновь.
- Нашему другу, вы передадите приказ. Немедленно собрать эскадру из пятнадцати, а лучше двадцати кораблей – лучших из тех, что когда-либо бороздили моря. Думаю, с его возможностями это не будет затруднительно.

«Целая эскадра мертвых?», - удивился Джеймс. Это было уже интересно. Перестав полировать ногти о камзол, Норрингтон настороженно воззрился на лорда Бекетта.
- Пока же наш друг будет выполнять это условие, вы должны отправиться на остров, указанный на карте и оставить груз там, где отмечено, - продолжал разъяснять губернатор, подвинув к Джеймсу карту, и Норрингтону ничего не оставалось, как сделать вид, что он внимательно её рассматривает. Наконец, решив, что минутного созерцания вполне достаточно, адмирал лениво осведомился:
- Что дальше?

Слушая дальнейший монолог Бекетта, Норрингтон стремительно трезвел. То, что решил затеять Катлер, не шло ни в какое сравнение с его предыдущими интригами. Сомнения насчет груза, который нужно будет спрятать на острове, развеивались как дым, оставляя полную уверенность, что эта авантюра наверняка будет финальной.

- Вы плохо выглядите, адмирал, - с притворным беспокойством заметил Катлер, закончив излагать свое «поручение» и глядя в побледневшее лицо Джеймса, - вам нужно меньше пить.
Норрингтон сжал кулаки.
- Решили скрыть делишки, губернатор? – спросил он вдруг довольно грубым тоном совсем не вяжущимся с субординацией. Норрингтон резко поднялся с кресла и, опершись руками на стол, склонился почти к лицу Бекетта.
- Я не стану в этом участвовать. Запомните это, Катлер! С меня хватит!
Мерсер отреагировал мгновенно и через секунду адмирал уже почувствовал прикосновение холодного клинка к своему горлу:
- Спокойно, мистер Норрингтон, - рекомендовал наемник, мерзко ухмыляясь, - Сядьте на место.

Повинуясь нажиму отточенной стали, Джеймс опустился в кресло, всеми силами души ненавидя губернатора и его верного «пса».
- Да что это с вами, адмирал? – изумлялся между тем Бекетт с легкой иронией в голосе, - В вас проснулась совесть? Насколько я помню, вы сами ввязались в это дело, бывший коммодор. Вам было выгодно, вы предали нескольких невинных людей, чтобы иметь возможность вернуть свое положение. Но три человека, не сравняться с сотнями, верно?

Джеймс резко встал на ноги, не собираясь больше его выслушивать, и свысока посмотрел на Бекетта. Воспоминание об Элизабет Свон и Уилле Тёрнере мгновенно возникло в его воображении.
- Я предал двоих… - отрезал Норрингтон, мрачно улыбнувшись и, исключая из списка Джека Воробья.

Считая, что разговор окончен, адмирал направился к выходу.
- Неужели? – удивился ему вдогонку Бекетт, - А мне казалось, что такой совестливый человек помнит Джона Брайтена? Или, по-вашему, та история не была предательством?

Джеймс остановился, спиной чувствуя торжествующий взгляд губернатора.
- О чем это вы, губернатор? Где бы ни был Джон Брайтен, он теперь мёртв. Да и за сроком давности уже ничего нельзя доказать. Кроме того, - произнес адмирал, оборачиваясь вновь к Бекетту, - ведь вам самому это не выгодно, я прав?
- Я вижу, вы заинтересовались, - ответил Бекетт, - Насчет срока давности вы, конечно, правы. Но, видите ли, я ужасный аккуратист и могу хранить важные документы годами. Разбираясь как-то с бумагами, я наткнулся на кое-что интересное.
Не торопясь, наслаждаясь напряженностью момента, Бекетт вновь откинул крышку своей шкатулки-ящика и извлек несколько потрепанных и пожелтевших лисов.

- Офицерский патент на имя Джона Брайтена, - прочитал Бекетт на первом из листов.
- Этот Брайтен, если верить данному документу был назначен капитаном на линкоре «Разящий». Разве вы не помните этого Джеймс? Вы ведь служили на «Разящем», в то же время.
Норрингтон молчал, и несколько секунд тишину нарушало лишь тиканье больших напольных часов, совпадающее с биением сердца.
- Что же, возможно вы не помните его, - невозмутимо предположил Бекетт.
- Джона Брайтена назначили капитаном на вашем судне. Правда, он пробыл им не долго. Всего несколько часов, если не ошибаюсь. А потом он пропал или дезертировал. Странно, правда? Получить назначение и исчезнуть в тот же день. Так подумали все, и я в том числе думал так, пока не нашел еще одну бумагу…

Безразличным взглядом Джеймс проследил как лорд Беккет развернул еще один лист, на котором было написано всего несколько строк. Норрингтон знал все, что там написано, даже после стольких лет этот клочок бумаги, испещренный несколько размытыми строчками, он узнал бы из сотни.
- Я, Джеймс Норрингтон, лейтенант линейного корабля «Разящий» подтверждаю, что человек, называющий себя капитаном Джоном Брайтеном мне не знаком, - прочитал лорд Бекетт и, воззрившись на Джеймса, констатировал, - И здесь стоит ваша подпись адмирал. Это свидетельство, а так же еще пять свидетельств других лейтенантов вашего корабля, позволили отправить капитана Брайтена на каторгу. После того как его личность не была подтверждена лейтенантами линкора, капитаном которого он себя называл, Джона Брайтена приняли за беглого пирата Воробья и клеймили.

Джеймс смотрел на Норрингтона с нескрываемым презрением, но сказать ему было нечего. Между тем, наслаждаясь своим триумфом, лорд Бекетт продолжал:
- Это, конечно, была досадная ошибка. Ведь разыскиваемый в то время пират Воробей был лет на 20 старше вашего капитана, правда беднягу Джона так разукрасили на допросе, что его родная мать не отличила бы от преступника…
- Это была ваша идея, - прервал его, наконец, Норрингтон, - Это вам нужно было отправить кого-то на каторгу, чтобы прикрыть, побег приговоренного. Ведь это не очень хорошо для начала карьеры, когда прямо из-под конвоя семи остолопов сбегают заключенные! А мы - пьяные идиоты – согласились на ваши уговоры. В то время как вам было просто выгодно получить свидетелей, которые не будут много болтать и не потребуют денег за свою ложь!

Джеймс кидал обвинения без страха, не делая усилий к понижению голоса. Лорд Катлер же лишь ухмылялся. Реакция адмирала была ожидаемой, и лорд Бекетт был готов к ней. Мерсер стоял по правую руку от него, красноречиво держа руку на эфесе шпаги, а конвой у губернаторской двери был уже полчаса как отпущен. А значит лишних свидетелей не было.

- Конечно, - неожиданно согласился с обвинениями губернатор, - Я выбрал вас. Тех, кому было выгодно устранить этого, как вы говорили тогда, «выскочку» с пути. Я не планировал этого, просто оказался в нужное время в нужном месте. Я всего лишь выполнял свой долг, в то время как вы лишили невиновного человека права на нормальную жизнь. Я бы не смог сделать этого без ваших показаний. Если бы не ваше лжесвидетельство, Джеймс, капитан Джон Брайтен никогда бы не стал капитаном Джеком Воробьем. Если помните, я даже пытался восстановить справедливость, предложив ему каперское разрешение… Забавно, вы и здесь умудрились занять его место. Видите Джеймс, все не без греха, а потому думайте лучше о ваших делишках. Доказать ваше лжесвидетельство вполне возможно и сейчас, а в историю с Дейви Джонсом никто не поверит. Уж таков наш пресвященный век, никто не воспринимает легенды всерьез. Потому, я советую вам, привести себя в порядок, вспомнить о том, благодаря кому вы здесь и в точности выполнить то, что я вам поручил. Вы свободны, адмирал.

Поставив этой фразой точку в разговоре, Бекетт склонился над бумагами, показывая, что приём окончен. Сжимая от злости кулаки, Норрингтон вышел из его кабинета.

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение 3, 4, 5)

Вернувшись на «Картахену» первым делом Норрингтон приложился к спасительной бутылке с виски, но алкоголь только усугубил плохое настроение. Взглянув с презрением на почти пустую стеклянную емкость, Джеймс запустил ей в переборку и повалился на стул, обхватив гудевшую голову руками. Давняя история Джона Брайтена, вернулась неожиданно. В памяти вновь всплыло забытое воспоминание, возникнув в воображении, словно живая картина.

***
Все началось с глупой шутки пятнадцать лет назад. Хмурый английский вечер опускался на засыпающий Бристоль. Линкор «Разящий» стоял в порту уже почти две недели. Команда его выполняла рутинную работу, периодически выпрашивая у капитана разрешение прогуляться в порту. Гардемарины изнывали от муштры, мичманы занимались хозяйственными делами, а лейтенанты гоняли всех остальных и с нетерпением ждали возможности снова выйти в море. В то время Джеймс Норрингтон был одним из восьми лейтенантов на «Разящем». Имена своих сослуживцев он помнил и сейчас. Первый лейтенант Ричард Пикард – тридцатилетний, высокомерный карьерист; простодушный Джордж Хадд; конопатый Томас Рикетт; весельчак Алан Рейнолдс; мрачный и самый старший из них Хью Трейдер; совсем еще мальчишка Питер Уотер и ровесник Джеймса Джон Брайтен. Всем им в то время довелось служить под командованием сурового Чарльза Гарднера. Пожилой и седовласый капитан, побывавший во многих боях, руководил своими подчинёнными, никому не давая спуска, и поддерживая на корабле суровую воинскую дисциплину. Однако это не мешало некоторым еще не достаточно степенным служакам затевать проказы и даже оставаться в результате безнаказанными. Как правило, идейным вдохновителем всех проделок неизменно становился лейтенант Брайтен. Именно он умел спланировать все так, чтобы до сурового Гарднера не дошло лишнего, а объект шутки оказывался в такой конфузной ситуации, что сам ни за что не пошел бы жаловаться капитану или первому лейтенанту.

Нужно отметить, что между первым лейтенантом и Брайтеном с переменным успехом велась своя маленькая война. Дело в том, что Ричард Пикард был невозможно щепетилен во всем, что касалось формы, устава и порядка. Любые отклонения от эталона, то есть от него самого, считались едва ли не попыткой опорочить честь всего Королевского флота. Его парик всегда был безупречен, на кителе не было ни единой лишней морщинки, а пуговицы блестели на солнце, наводя на мысли о том, что хозяин тратит некоторое время на их полировку. Джеймс отчасти подражал первому лейтенанту, но делал это не слишком явно, поскольку большинство предпочитало высмеивать Пикарда за его чрезмерный аккуратизм.

Что касается Джона Брайтена, то он был менее всех исполнителен в поддержании безупречности вида морского офицера. И главное прегрешение его было в том, что, совершенно игнорируя требования, Джон ненавидел носить парик. В море это правило исполнялось не так строго. Но стоило кораблю встать на якорь в порту, как первый лейтенант Пикард начинал ходить за Брайтеном как хвост, одолевая его постоянными замечаниями по поводу злополучного парика. Не удивительно, что к концу второй недели стоянки в Бристоле у Джона созрел план мести и следующим объектом шутки должен был стать именно вредный первый лейтенант. Хадд, Рикетт, Рейнолдс и Уотер поддержали идею Брайтена с большим энтузиазмом. Каждому из них придирчивый Пикард уже успел насолить в свое время не раз. Хью Трейдер был не в восторге от этой затеи, но в силу вечной зависти к первому лейтенанту поддержал общий план. Норрингтон в большей мере опасался гнева капитана как самый дисциплинированный из всех. Однако он тоже присоединился к большинству, не желая стать следующим объектом подшучивания.

Итак, проделка была спланирована, и даже для пущего эффекта приурочена к знаменательной дате в жизни первого лейтенанта. Как оказалось, педанту Пикарду тоже не было чуждо человеческое. Как выяснил Рейнолдс, Ричард Пикард собирался жениться. В скором времени он планировал навестить свою благоверную с целью сделать ей предложение, и конечно, ради этого события он собирался надеть парадный мундир, приведенный в самый безупречный вид. Искренне посочувствовав, несчастной девушке, лейтенанты-заговорщики решили внести свою лепту в сватовство их угнетателя. В ночь перед торжественным походом первого лейтенанта за невестой, Рикетт и Уотер должны были прокрасться в его каюту и, пока первый лейтенант спал, забрать его мундир, парик, саблю и кортик. Затем, все вместе лейтенанты собирались отправиться в ближайший кабак, для того чтобы провести торжественное омовение похищенного мундира в доброй порции ямайского рома. А после, хорошенько прополоскав мундир в луже, вываляв парк в пыли, вымазав смолой саблю и кортик, им нужно было незаметно вернуть имущество первого лейтенанта в каюту и со счастливыми улыбками заснуть, ожидая результата своей проделки.

Джеймс предчувствовал неладное с самого начала. Джон Брайтен не смог участвовать в деле лично, поскольку именно в ночь перед сватовством Пикарда он должен был нести вахту. Джон, казалось, был искренне разочарован таким поворотом событий, но момент для шутки был слишком удачен, чтобы его упустить. Потому Брайтон пожелал приятелям удачи, пообещав прикрыть их отсутствие на корабле, в случае если капитан начнёт кого-то из них искать.

Итак, мундир и оружие были удачно похищены из каюты первого лейтенанта, и, попрощавшись с Джоном, оставшимся скучать на вахте, компания направилась в порт. Джеймс хорошо помнил, как преобразился в ту ночь парадный китель аккуратиста Пикарда. Даже сейчас Норрингтон не мог не улыбнуться, вспоминая, как некая Дженни - мамзель из портовой таверны, не переставая хихикать, увлеченно поливала мундир первого лейтенанта своими дешевыми духами, стараясь угодить новым знакомым офицерам. Девица так увлеклась, что не пожалела даже помады ради общего дела и старательно оставила на обшлагах и воротничке многочисленные «поцелуи». Кроме того, согласно намеченному плану мундир был «обмыт» ромом, не миновав так же и лужи. В общем, к завершению «увольнительной», некогда безупречный китель и парик первого лейтенанта выглядели так, словно бы их хозяин неделю не вылезал из сточной канавы, проводя там время в обществе многочисленных девиц и изрядных порций алкоголя. И Джеймс не мог не признать, что и сам приложил к этому немалые усилия. Выпив пару кружек, он уже не стоял в стороне и веселился вместе со всеми. Наконец, весьма довольные результатом и будучи не вполне трезвы, приятели направились обратно на свой корабль, предвкушая, какой сюрприз ожидает Ричарда Пикарда следующим утром. Однако сюрприз ожидал их и прямо по возвращении.

Во-первых, Пикард не спал. Во-вторых, не спала почти вся команда линкора, разыскивая злодеев, обокравших первого помощника капитана. В-третьих, капитана Гарднер так же бодрствовал и очень интересовался, куда исчез практически весь офицерский состав корабля, а потому лишь только гуляки вступили на борт, их повязали, предъявив обвинение в краже, порче имущества старшего по званию и в том, что они самовольно покинули корабль. Джон Брайтен присутствовал здесь же, но его причастность к проделке видимо не могли доказать, а поскольку он оставался на вахте, то имел вполне приличное алиби и через некоторое время его оставили в покое.

У всех остальных же шансов оправдаться не было совершенно. Ситуация усугубилась тем, что, как оказалось, следующим утром на «Разящий» собрался прибыть сам адмирал эскадры. А значит, вся команда должна была участвовать в торжественном построении перед ним. Само собой, ни о каких отлучках к невесте не могло быть и речи. Весьма озадаченные этим обстоятельством, и уже получившие приличный нагоняй от капитана провинившиеся лейтенанты обратились за разъяснениями к Брайтену в весьма суровых выражениях.

Джон не собирался оправдываться. Он рассказал, что нарочный от адмирала явился сразу, как только они ушли. Нарочный приказал разбудить капитана и сообщить ему, что флотское руководство собирается почтить линкор «Разящий» своим присутствием завтра утром. Само собой Пикард был разбужен тоже. Он сразу же хватился своего кителя и первым делом обратился к вахтенному офицеру. Джон рассказал, что он изворачивался, как мог, утверждая, что ничего не видел и не знает, куда делся его мундир. Не сумев добиться от него толка, первый лейтенант отправился прямиком к капитану и заявил о краже. Через минуту весь корабль был поднят как по тревоге. Джон говорил, что надеялся на то, что его друзья вернуться пораньше и смогут незаметно подсунуть китель на место, но они слишком задержались.

На следующий день построение прошло вполне обыденно, за исключением небольшого инцидента. Первый лейтенант Ричард Пикард явился перед адмиралом мокрым с головы до ног, в свежепрополощенном мундире и парике. На удивленный вопрос командующего флотом: «Что с ним случилось?», хмурый капитан Гарднер дал объяснение, будто доблестный первый лейтенант буквально только что, спас из воды мичмана Гиббса, который не присутствует на построении, в связи с приключившимся с ним несчастьем. Лейтенанты стояли вытянувшись в струну, усиленно удерживая дыхание, но не из-за священного трепета перед начальством, а из опасений, что еще не выветрившиеся винные пары достигнут чуткого адмиральского носа.

Адмирал ничего не заметил. Он даже остался весьма довольным доблестью своих подчиненных, чего нельзя было сказать о капитане Гарднере и первом лейтенанте Пикарде. По окончании построения, Пикард просто рвал и метал, требуя возмездия, и Гарднер был не из тех людей, которые оказывают снисхождение. Приговор его был достаточно суров, но еще более унизителен. Каждому из участников ночного загула, было положено, в качестве взыскания, десять ударов веревкой, на верхней палубе, в присутствии всей команды.

Порка офицеров – дело редкое. А уже тем более, когда подобному взысканию подвергаются сразу шестеро. Джеймс и сейчас помнил то чувство щемящего стыда, когда они, снимая тонкие офицерские рубашки, поочередно становились к грот-мачте под взглядами всей команды. Громко отсчитывая каждый удар, боцман хорошенько отвесил по обнаженной спине назначенные десять каждому из провинившихся. Джеймс перенес экзекуцию стоически, не издав ни звука, в полной тишине он слышал лишь свист хлестких ударов, обжигавших его спину. Лейтенант Брайтен был здесь же. Ему не назначили взыскания, он должен был лишь смотреть, как наказывают его товарищей. Джон не сознался в своей причастности к произошедшему, но Норрингтон мог даже отчасти понять его. Окажись он на месте Брайтена, то поступил бы точно так же. И все же, именно этот инцидент стал причиной того, что лейтенант Брайтен однажды получил пиратское клеймо.

Шрамов не осталось, ведь веревочные удары не так жестоки, как удары кнута. Команда держала насмешки при себе, разумно посчитав, что ссора сразу с шестью офицерами им невыгодна. Инцидент так и мог считаться лишь неприятным происшествием, если бы не обстоятельства последовавшие сразу за ним.

Чуть меньше чем через неделю после злополучного построения стало известно, что первый лейтенант Пикард получил повышение по службе и покидает «Разящий» для того чтобы стать капитаном на одном из новеньких фрегатов, только что спущенных на воду. Это можно было считать радостным событием, ведь кроме избавления от злопамятного Пикарда, оно несло надежду на освобожденную им должность одному из лейтенантов. Однако радости на лицах младших офицеров не наблюдалось.

Хью Трейдер взирал теперь на Джона Брайтена с откровенной ненавистью. Как самый старший из лейтенантов Трейдер уже давно мечтал о должности помощника капитана, но Гарднер не спешил повышать его в чине, все так же оставляя на прежней должности. Трейдеру уже шел тридцать первый год, и постепенно уязвленное честолюбие начинало преобразовываться в злобу, изливаемую на более удачливых сослуживцев. Лейтенант Трейдер открыто утверждал, что не верит ни единому слову Брайтена. Он искренне считал, что Джон сам доложил об их отлучке капитану. Более того, Хью постоянно твердил, что и саму выходку с кителем шутник-Брайтен подстроил специально и так, чтобы самому выйти сухим из этой передряги. Норрингтона и Хадда так же посещали подобные мысли. Даже Уотер, Рикетт и Рейнолдс, которые были наиболее дружны с Джоном, начали сторониться товарища. Все понимали, что теперь, как единственный, не имеющий дисциплинарного взыскания офицер, лейтенант Брайтен имеет больше всех шансов получить должность первого лейтенанта. Казалось, что расчет Джона был очевидным, и все же Джеймс не мог не признать, что Брайтен не пошел бы на столь откровенное предательство.

Да, пожалуй, из офицеров он был самым недисциплинированным. В нем было много странностей и привычек не свойственных дворянскому сословию, благодаря которым он легко находил общий язык с матроснёй. Лейтенант Джон Брайтен умел добиваться подчинения не только розгами, но и убеждением и даже отчасти дружбой, умудряясь при этом не выходить за рамки субординации. Ему удавалось заслужить уважение, не смотря на то, что многие матросы и мичманы по возрасту были намного старше его.

Если говорить о военной выправке, фехтовании, и прочем наследии военно-морского корпуса, то у Норрингтона иногда создавалось впечатление, что Брайтен не посещал там ни единого занятия. На памяти Джеймса таких неумех отчисляли без жалости или прививали им тягу к знаниям при помощи розг. И все же, не смотря на все это, Норрингтон признавал, что лейтенант Джон Брайтон был бы хорошим командиром. Стратегию, тактику и морское дело он знал как никто, и Гарднер не раз отмечал это. Лейтенанту Брайтену не нужно было проворачивать хитрые авантюры, чтобы заполучить должность, которая по чести и так должна была достаться ему.

В общем, через день после ухода Пикарда, капитан Гарднер собрался в адмиралтейство, приказав Джону сопровождать себя. Сомнений в том, что должность достанется ему, уже ни у кого не возникало. Лейтенанты ждали известия о назначении как данности, постепенно смиряясь с ситуацией. Однако новость, которую они узнали через пару часов, превзошла все ожидания. Место первого лейтенанта по-прежнему оставалось вакантным, однако сменился сам капитан. Чарльз Гарднер заявил в адмиралтействе о своей отставке, настоятельно рекомендовав вместо себя лейтенанта Джона Брайтена. Ситуация была необычной, и все же уступив поручительству заслуженного и опытного капитана, а так же старой дружбе, адмирал подписал назначение. Так, в двадцать два года Джон Брайтен стал капитаном линкора «Разящий».

[Капитан Анналита]

классно!!!! ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!

[Белл Уоркис]

классно!!!! ПРОДОЛЖЕНИЯ!!!

Спасибо за поддержку Продолжение в процессе.
Кстати, сообщаю об ошибке в предложении
"- Завтра ночью, строго секретно, вы получите груз, который должны будете доставить на остров, указанный здесь. Как только, груз будет привезен на «Разящий», вам надлежит немедленно выйти на нём в море и отправиться к месту встречи с нашим общим другом."

на самом деле корабль назывался "Королева Елизавета", далее речь будет именно о ней, это мой ляп. "Разящий" ведь был затоплен во время шторма, после которого Норрингтон покинул службу и оказался на Тортуге в ПКМ 2.