Гавань проклятых, Вариация на тему "жизнь, после смерти" Опции

[Белл Уоркис]

Глава 13. Чёрное честолюбие (продолжение 6 и заключение)

В день получения Брайтеном капитанского назначения и нового офицерского патента, Гарднер сдал своему молодому преемнику дела и торжественно передал ему командование кораблем перед выстроенными на палубе офицерами и матросами. Джон явился в новом кителе сшитом хоть и добротно, но явно наспех. Норрингтон помнил, как, теперь уже капитан, Брайтон прошелся между двумя шеренгами матросов, сдерживая затаенную улыбку. Его явно просто распирало самодовольство. Хитро поглядывая на своих подчиненных, он отчаянно попытался скопировать суровую мину Гарднера, пару раз кашлянув и насупив брови. Но выглядело это, по мнению Джеймса, не слишком убедительно.

Лейтенант Норрингтон сохранял хладнокровие и безразлично-невозмутимый вид, замечая впрочем, что некоторые из приятелей Джона хотя и выглядели намного кислее, чем прежде, но теперь явно надеялись на все еще вакантную должность первого лейтенанта. И только Трейдер никак не мог сдержать жёлчи и бросал на нового командира мрачные взгляды исподлобья. Матросы же были вполне довольны сменой власти и, не скрывая этого, громко поприветствовали нового капитана. Когда же
Гарднер покинул «Разящий» навсегда, сойдя на берег, Хью Трейдер, наконец, дал себе волю:
- Интересно, - сказал он философским тоном, обратившись к Джеймсу, стоявшему рядом с ним, - Похоже, должность капитана теперь может занять любой салага. Как вы думаете, Джеймс, насколько плохо это скажется на авторитете флота Британии?

Несомненно, колкость была сказана с расчетом на то, что она достигнет слуха Брайтена, который как раз проходил достаточно близко, направляясь на капитанский мостик. Хью Трейдеру вполне удалось добиться своего. Джеймс не успел даже придумать достойный и безопасный ответ, как, неожиданно, словно что-то вспомнив, капитан Брайтен остановился на месте и, резко изменив направление, подошел к своим лейтенантам.

- Что же, друзья мои, - начал он вполне миролюбиво, окинув сослуживцев невинным взглядом, - Думаю, не только для меня стало неожиданностью моё назначение. Гарднер решил, что я лучше всех подхожу на эту должность, не объясняя причин. Он сказал лишь, что выбирал по заслугам, а в заслугах мы все приблизительно равны.

Затем, тяжко вздохнув, Джон вдруг взглянул на Хью и сокрушенно продолжил:
- Не скажу, что был против такого решения. Но в душе… где-то очень глубоко… я болел за тебя, Хью, как бы плохо это не сказалось на авторитете британского флота!
Взглянув за плечо побледневшему от ярости Трейдеру, Норрингтон увидел, как Рейнолдс и Хадд отчаянно проглотив смешки, закашлялись в кулаки.

«Я болел за тебя». А ведь Джеймс почти забыл эту присказку. Он вспомнил её, лишь, когда капитан Джек Воробей, не в меру расхрабрившийся от своей безнаказанности, позволил себе издевательски сочувствовать отвергнутому невестой противнику. Джеймс тогда хорошо рассмотрел физиономию пирата, и все же он узнал в нём бывшего сослуживца только по этой фразе. Спустя пятнадцать лет в Джеке Воробье почти ничего не осталось от Джона Брайтена, молодого капитана линкора «Разящий».
В тот же день назначения, согласно устоявшейся традиции , команда линкора получила разрешение на увольнительную. Все желающие могли отправиться в город, с тем, чтобы выпить за здоровье своего нового капитана. На корабле оставались лишь те, кому не повезло нести вахту.

Капитан Брайтен так же собирался отправиться в город. Он, конечно, мог присоединиться к застолью в обществе своих офицеров, однако Джон явно предпочитал Элю вино вдовы Клико , а болтовне просоленных служак объятия очередной своей миловидной знакомой. Джон казался вполне счастливым и довольным жизнью, и у него было с кем отметить свое назначение. Уходя в эту увольнительную вместе с другими лейтенантами, Джеймс видел Брайтена в последний раз.

Они обосновались в небольшой таверне не далеко от порта. Место было не самым лучшим, но в нем хотя бы не было матросов с их линкора, которые теперь радостно чокались за здоровье капитана Брайтена в каждом втором близлежащем кабаке. Это обстоятельство в основном и определило выбор лейтенантов. Хозяин старался угодить благородным гостям как мог, и вино полилось рекой, развязывая языки и проявляя скрываемые мысли. Питер Уотер явно поставил себе задачу выпить как можно больше и в скором времени он уже заснул на столе, явно переоценив свои возможности. Томас Рикетт и Алан Рейнолдс оказались более стойкими или менее огорченными, а потому они все еще сохраняли способность вести беседу с Норрингтоном и Трейдером, которые и сами уже изрядно «приняли на грудь». Джеймс сидел, мрачно глядя в свою кружку. Его нетрезвое состояние усугублялось неприятной тягучей тоской.

- Забудьте обиду, Хью, - убеждал лейтенант Рикетт, - Теперь уже ничего не изменить.
- Я уверен, Джон будет хорошим капитаном, - добавил он, уже плохо ворочая языком, однако, вздохнув, Томас вновь отпил вина.
- Вы, Рикетт, видимо все еще рассчитываете на должность первого лейтенанта, при вашем друге? – осведомился Трейдер, не хорошо усмехнувшись.
- Джон, хорош–ий, человек! - неожиданно отозвался почти уснувший лейтенант Уотер.
- Я верю Брайтену… мы же сами… пришли поздно… Вы не правы, Трейдер… сами хотите первым лейтенантом… - бубнил Питер на уровне столешницы, постепенно затихая во сне.
Презрительно взглянув на совсем захмелевшего мальчишку, Трейдер обвел гневным взглядом Рикетта, Норрингтона и Рейнолдса, а затем продолжил:
- А не кажется ли вам, господа офицеры, что служить под командованием такого бесчестного типа, не достойно дворянина?

Как ни странно, ему никто не возразил. Все только молчали, и Джеймс хорошо это помнил. Так же он помнил, что, не смотря на молчание, мысленно был согласен с Питером Уотером. Они сами были виноваты в наложенном на них взыскании. Капитан Гарднер поступил правильно. Но кроме этого Джеймс понимал, что сам был ни чем не хуже Джона, и только злополучная шутка помешала ему занять должность капитана. Уязвленное честолюбие не дало ему тогда высказаться против, и лейтенант Трейдер продолжил «лить яд»:
- Да, я желал получить чин первого лейтенанта, а кто из нас не желал этого? Знаю только одно, господа. Будь на месте Брайтена любой из вас, я выпил бы за его здоровье с большим удовольствием.
С этими словами он выплеснул остатки выпивки прямо на пол, а затем крикнул трактирщику:
- Еще вина!
- Что же нам сделать, убить его? – мрачно пошутил Рейнолдс.
- Глупость, - отозвался Норрингтон, его начинал раздражать этот разговор.
- Прошу прощения, господа офицеры, - услышали они вдруг и обратили взгляды к говорившему.
- Я случайно слышал ваш разговор, - вкрадчиво уточнил молодой человек лет двадцати не высокого роста. Все время их разговора он видимо сидел за соседним столом, тщательно прислушиваясь к их словам, и стал «случайным» свидетелем всего сказанного. Неброско одетый он напомнил Норрингтону чиновников не высокого ранга, что появляются и исчезают как тени в самый неподходящий момент. Молодой человек был действительно неприметен.

- Кто вы, черт вас дери? – нелюбезно отозвался Трейдер, напившийся уже до состояния готовности к драке.
- Моё имя вам вряд ли что-то скажет, джентльмены, - ответил спокойно незнакомец, - Я тот, кто сможет вам помочь.
- Наемный убийца? – с усмешкой предположил Алан Рейнолдс.
- Лучше, - улыбнулся их сосед, подходя к ним - Я агент Ост-Индийской Торговой Компании, моё имя Бекетт. Моя прямая обязанность избавлять мир от пиратов, зарящихся на чужое.

Затем, мистер Бекетт предложил им выгодную сделку. Он говорил, что это будет отличная шутка, которая заключалась в том, что каждому из лейтенантов, нужно было написать лжесвидетельство об опознании капитана Джона Брайтена. Им ничего не нужно было делать, только не подтвердить личность своего капитана в нескольких строках и поставить подпись. Джеймсу казалось, что Бекетт пообещал тогда, что Брайтена отпустят утром. Джона должны были просто хорошенько проучить, указав ему истинное его место, а после выпустить. Впрочем, возможно Джеймс сам придумал себе это.

Трейдер должно быть первым понял тогда о чем на самом деле идет речь. Он нацарапал своё свидетельство первым, а затем передал перо Норрингтону со словами:
- Давайте, Джеймс, один росчерк пера и вы станете нашим капитаном. Вы, а не этот «выскочка».
И Джеймс написал. Далее подписи поставили Рейнолдс и Рикетт. Уотер, к тому времени уже давно спал, склонившись головой на стол, и Джеймс составил свидетельство вместо него, а остальные кое-как вразумили мальчишку написать на нем свое имя. Свидетельство от Джорджа Хадда, который тогда стоял на вахте и не пошел с ними, так же пришлось полностью написали самим. Наконец, получив все бумаги, агент Торговой Компании откланялся. Узнав, куда направился Джон Брайтен, он вышел из таверны, а лейтенанты собрались вернуться на свой корабль.

Все стало ясно, когда Джон не вернулся следующим утром. Осознав, что совершили преступление, лейтенанты договорились обо всем молчать. Благо, что Уотер ничего не помнил, а Хадд ничего не знал.
Командованию, конечно же, вскоре стало известно об исчезновении нового капитана. Его искали, но безуспешно, а после, не долго думая, Джону Брайтену заочно предъявили обвинение в дезертирстве. Адмирал категорически отказался передавать вдруг освободившуюся должность какому-либо еще безответственному мальчишке, и Джеймсу так и не довелось тогда стать капитаном «Разящего». Должность занял совсем другой человек, пожилой неврастеник, обожавший лесть. Он тут же назначил Хью Трейдера своим первым лейтенантом.

Норрингтон так и не узнал тогда, куда пропал Брайтен. Он не знал, как проходил его арест, как его клеймили. С того утра Джеймс решил считать его погибшим и не вспоминать больше о листке с размытыми строчками. День форы, данный Норрингтоном бывшему сослуживцу как возможность начать новую жизнь, была своеобразной попыткой успокоить совесть, внезапно встревоженную неожиданной встречей. Однако Джон уже не был Джоном, а давно разочаровавшийся в «честной жизни» Джек Воробей оставил эту возможность не использованной. И размеренная жизнь коммодора Норрингтона вскоре пошла под откос.

После гибели «Черной Жемчужины» у Острова Креста Джеймс вздохнул свободно. Чёрное честолюбие, восторжествовавшее пятнадцать лет назад, победило вновь. С той лишь разницей, что теперь Норрингтон был не хозяином положения, а его заложником…

- Адмирал? – раздался вдруг обеспокоенный голос из-за дверей его каюты, - Что-то разбилось? Вы в порядке?

Джеймс пришел в себя. Он поднялся, одергивая помятый мундир, и пригладив растрепанные волосы, ответил невидимому собеседнику:
- Все в порядке, капитан Уотер! Распорядитесь сообщить капитану «Королевы Елизаветы», что я жду его у себя.

[Белл Уоркис]

Иллюстрация

Лейтенант Джон Брайтен и мичман Гиббс на "Разящем".

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (начало)

Элизабет сама себе напоминала русалку. Она сидела в темном затопленном отсеке «Летучего Голландца» на полу. Изумрудная полумгла освещалась лишь призрачным свечением, исходившим от обшивки и переборок мертвого корабля. Длинные волосы окутывали её словно облако, медленно следуя за каждым поворотом головы. Рыбки, заплывавшие в небольшие щели в бортах, принимали её шевелюру за копну водорослей, и девушке не раз приходилось отмахиваться от назойливой морской живности, облюбовавшей ее волосы в качестве укрытия.

Сразу же, как только Джек перешел на «Черную Жемчужину», пираты Джонса оттащили оставленную им заложницу в тесный отсек, который располагался на юте корабля. Дейви Джонс посчитал это небольшое помещение самым надежным местом заключения. Он хотел сохранить пленницу в целости, поскольку она была единственным его шансом получить обратно украденное Сердце, и вместе с ним
свободу. Поскольку клетки для арестованных предназначались для еще не умерших «новобранцев», которых запирали там по нескольку десятков человек, с девицей могло случиться все что угодно. Освобождать же для заложницы отдельную клетку Джонс не собирался.

Элизабет была только рада. В одиночестве она могла без помех подумать обо всем случившемся, и размышлениям её не мешало абсолютно ничего. В отсеке, где поместили мисс Свон, не было даже того, за что можно было ухватиться при погружении или подъеме «Голландца». А потому, при первом же спуске под воду, когда она соскользнула по наклоненным доскам пола прямо навстречу бурлящему потоку, заполнявшему её отсек, Элизабет пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы не впасть в истерику.

«Летучий Голландец» проделывал свой путь под водой. Элизабет сидела посреди своей темницы, обхватив колени руками. Она старалась держаться подальше от шевелящихся щупальцев морских полипов и прочей дряни, что обжила бортовые переборки. Как ни старалась мисс Свон, она не смогла сейчас придумать ни плана побега, ни дальнейших действий. Воспоминание о прощании с капитаном «Черной Жемчужины» затмевало собой все, но попытки вызвать в себе праведный гнев почему-то заканчивались неудачей. Еще на палубе «Летучего Голландца», когда капитан Джонс издевательски позволил «голубкам» попрощаться, Элизабет готова была лишить Джека жизни заново. Тогда она действительно хотела его убить, но не сейчас. Капитан Воробей смог изменить её отношение к себе всего лишь парой фраз.

Мисс Свон понимала, как должно быть, трудно было ему сказать те слова, и как он не хотел, чтобы она думала о нем плохо, если решился сказать их. Осознавая это, Элизабет не могла гневаться. Напротив, чувство внутреннего торжества все сильнее охватывало её, когда она вспоминала их прощание.
«Как он сделал это», - думала Элизабет, - «Он признался, но не в своей слабости». Он вовсе не ждал благоговейно приговора суровой возлюбленной. Сумев вложить все, что чувствовал, только в одно слово, Джек потребовал доверия и разом смог уничтожить в её сердце всю подозрительность и гнев.

Теперь девушка была почти уверена, в том, о чем подозревала уже давно и в том, чего ей в тайне очень хотелось. Невероятно, капитан Джек Воробей обещал вернуться за ней. Невозможно, он сказал, «любимая», а она поверила ему. «Может быть, я действительно, что-то значу для него?» - задавалась вопросом белокурая лицемерка, прекрасно зная ответ. «Конечно, я тогда дала ему повод», - скромно признавалась она себе, не без удовольствия вспоминая свою «спасательную» выходку с кандалами. «Но неужели он воспринял все всерьез?» - опять спрашивала она сама себя, пряча слишком довольную улыбку. «Но ведь я не могу ответить ему взаимностью», - увещевала она сама себя, тут же находя оправдание: «Но наверно, я должна дать ему шанс, ведь он действительно добряк, и было бы жестоко никак не поддержать его добрых намерений». Рассуждая так, Элизабет чувствовала почти умиротворение. Пленница Дейви Джонса, запертая на «Летучем Голландце» без шансов когда-нибудь вернуть себе жизнь и свободу, закусывала губы, пытаясь сдержать счастливую улыбку. Одним словом, мисс Свон выглядела так, словно ей только что сделал предложение сам принц Уэльский.

«Его слова не могли быть ложью», - рассуждала мисс Свон, чувствуя душевный подъем. «Ведь, Джеку незачем было лгать мне. Что он получил бы от этого обмана?» Но её внутренний голос, знал ответ и на этот вопрос: «Только надежду, что ты поверишь ему, что когда-нибудь дашь ему шанс!» - нашептывал он ей.

Наслаждаясь своими догадками, Элизабет избегала только одного - она не позволяла себе слишком пристально заглядывать в собственную душу. Вместо этого, она наконец-то позволила себе признать, что Джек действительно, как она говорила, добряк. Вместе с этим она смогла взглянуть на его поступки несколько иначе. Теперь со спокойной совестью она решила для себя, что хотя его выходки и отличаются эксцентричностью, непредсказуемостью и рискованностью, его способность находить выход из самых невероятных ситуаций, не может не вызывать уважения и восхищения. Теперь, предварительно дав себе слово, что её новое отношение навсегда останется для Джека тайной, мисс Свон наслаждаться этими чувствами.

Увы, эти воспоминания были единственным утешением Элизабет в плену.

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (продолжение)

Удивительно, но за несколько дней, что мисс Свон находилась в плену, к ней ни разу никто не приходил. Никто не заботился о пленнице, равно как и никто не угрожал. Ей не приносили еду или воду, которые ей, конечно, были не нужны, а Джонс, похоже, вообще забыл о ней. В отсеке, где сидела девушка, не было даже двери, в которую можно было бы возмущенно поколотить для развлечения или попытаться открыть. Вернее дверь была, но она так хорошо вросла в стену, что определить её место расположения Элизабет теперь уже не могла.

«Летучий Голландец» стремительно рассекал подводные глубины, стремясь к неизвестной цели. Тени, изредка заслоняющие узкие щели в его бортах, напоминали мисс Свон и о других кораблях, что следовали сейчас за «Голландцем», как хищная стая за грозным вожаком.

Как смогла заметить пленница, её темница находилась прямо над каютой капитана Джонса и непосредственно под палубой капитанского мостика.
Такой вывод был сделан Элизабет благодаря узнаваемым глухим постукиваниям крабовой лапы, которые раздавались то над её головой, то доносились из-под пола. Каждый раз, когда морской дьявол взбирался на капитанский мостик, его тяжелая поступь разносилась, едва ли не по всему кораблю, заставляя моллюсков и актинии, распустившиеся на переборках, пугливо сжиматься. Элизабет и самой становилось не по себе от этих мерных и неторопливых шагов. Но еще более не по себе ей было, когда «Голландец» поднимался на поверхность, и Джонс возвращался в свою каюту. Однажды, в полной могильной тишине корабля, из-под ветхих палубных досок, донеслась тихая переливчатая мелодия – старинный печальный мотив, которого Элизабет никогда не слышала прежде. Едва уловимые переливы звуков походили на «голос» музыкальной шкатулки, который казался слишком призрачным и нереальным для такого нечеловеческого места. Отжимая воду из волос, Элизабет замерла на месте, прислушиваясь. Стараясь не потерять этой мелодии из-за случайно скрипнувших досок, девушка осторожно приблизилась к щели, ведущей насквозь в каюту капитана, и, распластавшись прямо на полу, прильнула к щели ухом. Но, к сожалению, мелодия уже утихла. Она прозвучала лишь единожды и, через некаторе время, Элизабет почти уверилась, что услышанное было лишь плодом её воображения.

По ощущениям заложницы, с тех пор как она оказалась на «Летучем Голландце», прошло не более трех дней. На третьи сутки пути «Летучий» выплыл из глубины и встал на рейде у небольшого островка и, как только это произошло, Элизабет воспользовалась удачным расположением своей темницы в полной мере. Проще говоря, как только корабль Джонса поднялся выше уровня моря, мисс Свон без зазрения совести начала использовать любую возможность для подслушивания, и очень скоро была в курсе всего, что происходило на капитанском мостике. Ей удалось выяснить, что остров, у которого они остановились, называется Исла де Кулебра*, и что это именно то место, у которого должна состояться встреча эскадры мертвых с мистером Норрингтоном.

Элизабет не знала, радоваться ей этой новости или нет. Обида на бывшего коммодора, оставившего их без последнего шанса на спасение, была очень сильна. Его поступок имел слишком много последствий, чтобы просто забыть о нём, но с другой стороны девушка была непротив выбраться с проклятого корабля. А потому, мысль о том, чтобы привлечь внимание Джеймса просьбой о помощи, сейчас показалась мисс Элизабет очень соблазнительной. Мучимая сомнениями и решив про себя не раз, что ожидание в полном бездействии является самой ужасной карой, пленница едва дождалась конца дня.

Она бродила в своем отсеке вдоль корабельного борта, обращенного к морю, пытаясь заглядывать в щели, чтобы разглядеть приближающийся к ним корабль. Наконец, он показался, и Элизабет узнала его. Эта была «Старушка Бетти», как её шутливо прозвали капитаны ямайской эскадры. Некогда величественный, а ныне слишком одряхлевший фрегат «Королева Елизавета» встал на рейде неподалёку от них и спустил на воду шлюпку, которая тут же направилась в сторону «Летучего Голландца».

Наконец, услышав из-под пола тяжкую поступь морского дьявола и шаги множества людей следовавших за ним, Элизабет тут же приникла к щели ведущей в каюту капитана Джонса. Пытаясь рассмотреть тех, кто собрался у него, мисс Свон заметила внушительную шляпу морского дьявола, узнаваемо возвышавшуюся над вошедшими. Джонс прошел в глубь и встал почти под тем местом, где его пленница, отделенная только тонкой потолочной переборкой, притаилась в верхнем деке**.
---------------------------
* Исла де Кулебра – Змеиный Остров (исп.)
**Дек - пространство между двумя палубами на корабле.

Глава 14. Живые и мёртвые (продолжение 1)

Со всех сторон, капитана Джонса окружали пираты. Судя по остаткам разложившихся одежд, все они принадлежали разным народам и временам, и были капитанами с поднятых из Чёртовой Прорвы судов. Норрингтон появился последним, бывшая невеста едва узнала его.
Джеймс сильно изменился с тех пор как был подобран капитаном Джеком Воробьем на Тортуге. Он вновь носил синий морской мундир, который Элизабет определила как адмиральский, и имел при себе весьма знакомую шпагу. Несомненно, лорд Бекетт вернул его на службу и, судя по всему, весьма успешно. Но теперь мисс Свон понимала как никогда – от былого Джеймса Норрингтона, охотно верившего ей, не осталось и следа. Отказавшись от мысли просить его помощи, Элизабет вся обратилась в слух, ожидая узнать хотя бы, зачем был созван этот совет живых и мёртвых.

Между тем, не торопясь, адмирал прошел между расступившимися пиратами, оценивающе рассматривая едва ли не каждого. В этот момент, он отчего-то напомнил Элизабет посетителя в музее. Впрочем, Норрингтон явно испытывал отвращение ко всем присутствующим. Собственно, как и присутствующие к нему.

- Осматриваете новобранцев, мистер Норрингтон? – поинтересовался морской дьявол, принимаясь вновь попыхивать своей трубкой. Дым от неё предательски поднялся к потолку, затмевая для Элизабет картину происходящего.
- Корабли отборные, капитаны тоже, – с деланным усердием похвалился Джонс, явно не нуждаясь ни в чьем одобрении, - Все как вы приказывали, мистер.

- Адмирал… - поправил его Джеймс абсолютно безразличным голосом, - Адмирал Норрингтон. Я вижу, мистер Джонс, вы постарались на славу. Не судите меня за любопытство, не всякий день увидишь столько легендарных разбойников, собравшихся ради общего дела.

Пираты, явно не одобряли этого высказывания, но Джонс успокоил недовольство одним взглядом. Выпустив клуб дыма, он не желал продлевать светскую беседу, и ждал только услышать, наконец, подробности об этом самом деле. Элизабет ожидала тоже.

- Итак, - начал Норрингтон, - я думаю, губернатор Бекетт будет весьма доволен, вашими стараниями, мистер Джонс. Теперь, когда выполнено первое условие нашего уговора, я должен сообщить вам дальнейший план действий.

Услышав слова «губернатор Бекетт» Элизабет замерла, не в силах пошевелиться, а Джеймс, сделав небольшую эффектную паузу, продолжил:
- Губернатор Бекетт приказывает вам следующее: ровно через день после отплытия «Королевы Елизаветы» с Исла де Кулебра вы и ваша эскадра должны отправляться в сторону Ямайки. Лорд Бекетт приказывает вам и вашей эскадре напасть и разграбить Порт-Ройял.

Элизабет показалось, что холод корабельных досок пронзает её насквозь. Словно лишившись последних сил, она лежала на полу своего отсека, отказываясь осознавать то, что сказал Джеймс. Среди пиратов поднялся гул одобрения. Видимо слухи о богатствах ямайской столицы достигли уже и Чертовой Прорвы. Джонс же, совершенно не удивился такому приказу, и продолжал внимательно слушать посредника своего поработителя.

- По прибытии на Ямайку вы вступите в бой, - продолжал Джеймс, подходя к кормовому окну и апатично рассматривая вид за ним, - С моей эскадрой и гарнизоном форта. Сопротивление будет чисто символическим, об этом я позабочусь. В обязательном порядке вы должны потопить «Королеву Елизавету», а остальные корабли можете отправлять на дно по вашему усмотрению, но линкоры «Картахена», «Ориноко» и «Либертина» должны остаться на плаву. Их нужно сохранить. Постарайтесь так же не особо калечить их команды. После того как сопротивление моей эскадры будет сломлено, ваша команда может высадиться в городе.

Джеймс умолк.

- Это все? – спросил Джонс спокойным тоном так, словно его попросили всего лишь совершить погружение «Голландца» на дно. Норрингтон ответил через секунду, все так же, не отрываясь от окна:
- В городе вы должны устроить погром. Ваши команды могут грабить горожан и форт, но главное что вы должны сделать – ворваться в губернаторское казначейство. Это обязательно. После, можете убираться прочь. Да, и еще… к дому самого губернатора, вы не должны подходить, ни при каких условиях.

Элизабет не видела, но была уверена, что, задав следующий вопрос, Дейви Джонс ухмыльнулся:
- А казначейство, надо полагать, уже ограблено самим губернатором? И денежки в надежном месте?

Проигнорировав этот вопрос, Норрингтон обернулся к морскому дьяволу и твердо закончил:
- Когда вы завершите все в Порт-Ройяле, губернатор приказывает вам отправиться на близлежащие к Ямайке острова, вы знаете какие. Ваша эскадра должна будет присоединиться к моим уцелевшим кораблям, чтобы устроить карательный поход на Тортугу.

Услышав это Дейви Джонс, рассмеялся и тут же нахально отозвался предположением:
- Конечно, ведь правительству нет разницы, напали на город живые пираты или мертвые?
- Совершенно верно, - ответил ему Джеймс, становясь напротив морского дьявола.
- Да, кстати, - сказал он вдруг, желая, видимо, оставить последнее слово за сбой, - Все, что ваши люди возьмут в городе, вы должны будете сдать на «Картахену», сразу же после похода на Тортугу.

Этих слов Элизабет уже не расслышала. С трудом, преодолев охватившую её слабость, девушка села на полу своей темницы. Голова словно разрывалась: «Порт-Ройял. Лорд Бекетт – губернатор. Что он сделал с отцом? А что станет с Джеком? Ведь отправившись к Бекетту, он попадет в самое пекло? А если не отправится, его все равно убьют на Тортуге, куда он точно вернется в любом случае» Девушка растерянно потерла лоб. Еще не зная, что предпринять, она вновь прильнула к щели в полу.

- Что же Порт-Ройял, так Порт-Ройял, - миролюбиво согласился Дейви Джонс с Норрингтоном, вновь раскуривая трубку.

Морской дьявол смотрел на адмирала-пирата, и его лица не было видно за полами огромной шляпы. Но вдруг, выдохнув очередное облачко дыма, человек-спрут поднял голову к потолку кают-компании и посмотрел в упор на Элизабет. Девушка пришла в ужас и тут же отшатнулась прочь от щели. Сквозь доски он не смог бы её увидеть, но сейчас мисс Свон была уверена – Джонс знал, что она их подслушивала. В момент, когда он взглянул наверх, ей показалось, что он посмотрел прямо в её глаза. Элизабет ничего не успела предпринять, как в ту же минуту переборка под ней разошлась и девушка с криком провалилась в кают-компанию.

[Белл Уоркис]

Глава 14. Живые и мёртвые (заключение)

Визжа, Элизабет обрушилась прямо на головы собравшимся внизу мертвецам. При этом она очень удачно упала прямо кому-то из них на руки. Взглянув в лицо того, кто успел её подхватить, Элизабет потеряла дар речи со страха, вызвав этим у поймавшего её пирата полный восторг:
- Леди! Какая честь для меня! – развязано рассмеялся полусгнивший «кавалер», улыбаясь во весь рот.

Едва ли его теперь можно было узнать, но молодецки закрученные усы и окладистая борода выдавали в нем некогда весьма известную личность, и Элизабет вспомнила, кого напоминало ей это обезображенное лицо. В её «книжках про пиратов» были хорошие картинки.

- Но неприлично так обращаться к даме, - галантно продолжил пират, склоняясь к самому лицу перепуганной девушки, - Позвольте мне представиться! Сэр Морган* к вашим услугам, леди! Но таким красоткам как вы, я разрешаю называть себя просто Генри! А теперь познакомьтесь с остальными! Франсуа, держи!

Мисс Свон не успела даже пискнуть в протест, как, сказав это, сэр Генри легко перебросил её на руки другому рыжебородому мертвецу.

- Франсуа Л’Оллоне**, мадам! – тут же представился кривой на один глаз пират, гнусавя с французским акцентом. По виду он казался настоящим мерзавцем, а его лицо и тело были располосовано множеством шрамов. Подхватив Элизабет, он сипло рассмеялся и перебросил девушку в руки своему соседу, коренастому верзиле.
- Контр-адмирал Френсис Кналлейс***, мисс! – прорычал тот, неприятно сжав её в объятиях, но Элизабет уже пришла в себя. Отчаянно рванувшись из его грубых лап, мисс Свон удалось освободиться, тут же упав на пол. Далее она не видела, кто поднял её за шиворот и поставил на ноги. В следующий момент Элизабет уже начали трясти и швырять друг к другу с угрожающими криками:
- Подслушивала, дрянь?!
- Выпустим ей кишки, да и дело с концом!
- А хороша крошка, как жаль, что я мертв!

Элизабет, взвизгивая, отчаянно отбивалась от окруживших её мертвецов. В душе девушка понимала, что это представление длится лишь до тех пор, пока позволяет Дейви Джонс. Он же не мог не понимать, что капитан Джек Воробей захочет обменять Сердце на «свою женщину», только в случае, если она останется целости и сохранности. В этот момент Элизабет надеялась на свою ценность в качестве заложницы, как никогда. Но Дейви Джонс не спешил прекратить веселье своих капитанов, продолжая безразлично наблюдать за всем со стороны.

Неожиданно Элизабет услышала голос Джеймса Норрингтона. Стараясь не выдавать волнения, бывший коммодор осведомился как можно более не заинтересованно:
- Капитан Джонс, откуда у вас на борту эта… женщина?
Морской Дьявол ответил ему совершенно спокойно:
- Это не ваше дело, мистер Норрингтон. А вы наверно уже хотите забрать её? Если это так, то на сей раз я вам откажу…
Выдохнув струйку дыма прямо в лицо адмирала, морской дьявол продолжил, едва ли не со злорадством:
- Ведь мы не заключали с лордом Бекеттом договора о выдаче пленников.

Между тем, Элизабет уже подтащили к Джонсу, и поставили лицом к лицу с ним. Гордо вскинув голову, и откидывая с лица растрепанные волосы, Элизабет взглянула на Норрингтона со всем презрением, на какое была способна, но Джеймс остался хладнокровен:
- Никогда не поздно внести в договор новые пункты, - пробормотал он себе под нос, выдержав её взгляд. Тем временем Джонс издевательски обратился к своей пленнице:
- Что же нам теперь с вами делать, леди?

- Отдайте её мне, - раздался вдруг знакомый голос у неё за спиной. Элизабет узнала его, не смотря на примешивающиеся к словам булькающие звуки. Еще не видя того, кто произнес это требование, девушка замерла от ужаса. Да, его появление среди этих отборных головорезов было вполне предсказуемо. Мисс Свон заставила себя обернуться. Лицо было еще узнаваемым, хотя и сильно обожжено. Но, не смотря на это, бывшая «наложница» узнала своего «хозяина». В свое время, она слишком хорошо рассмотрела негодяя, чтобы не узнать его сейчас. Капитан Сяо Фенг стоял в толпе мертвых капитанов, скрестив руки на груди и не сводя взгляда с когда-то ускользнувшей от него добычи.

Джонс заинтересованно прищурил водянистые глаза. Он явно уже оценил все произошедшее, через секунду, вынув коралловый мундштук своей трубки из беззубой щели рта, он задумчиво повторил:
- В Порт-Ройял, так в Порт-Ройял...

Мокрые щупальца скользнули по лицу Элизабет, заставив её поморщиться.

- Леди получит тот, кто в сражении у Порт-Ройяла убьет капитана Джека Воробья, - провозгласил, наконец, Джонс. Душа Элизабет ушла в пятки.
- Я думал, капитан Воробей мертв, - мрачно сказал Норрингтон.
- Думайте лучше о вашем походе на Тортугу, - ответил ему морской дьявол, спокойный словно штиль.

------------------------------
*Генри Морган (1635 – 1688 гг.) – возможно один из наиболее выдающихся пиратов и корсаров, получил рыцарский титул и должность губернатора Ямайки.
**Франсуа Л’Оллоне (Жан-Давид Нау) – французский пират, один из самых жестоких.
***Френсис Кналлейс (Англия, около 1585) – контр-адмирал флота Френсиса Дрейка во время похода в Вест Индию, известно о значительных разногласиях между Кналлейсом и Дрейком.

[Капитан Анналита]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

[Белл Уоркис]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

А вот и продолжение...

Глава 15. Шкатулка без медальона (начало)

«Летучий Голландец» словно разрастался сам по себе, постепенно превращаясь в настоящую плавучую крепость. Изнутри он оказался еще больше, чем представлялось снаружи. Элизабет убедилась в этом лично, когда двое рыболюдов потащили её в трюм по темным нижним палубам и трапам. Но, в конце концов, вырвавшись из их грубых лап и одарив утопленников гневным взглядом, мисс Свон добилась возможности идти без чьей-либо помощи и теперь шагала за своим конвоем с видом пленной Жанны д’Арк.

После того как пленница «проломила» потолок капитанской каюты, Дейви Джонс решил, что до поры до времени новым местом заключения любопытной девицы все же станет арестантская клетка. Именно туда теперь и вели Элизабет. Временами тыкая ржавыми клинками в её спину, скалящиеся монстры подгоняли заложницу вперед. Она же шла, совершенно игнорируя их недружелюбие и сохраняя королевскую осанку. Элизабет размышляла о своеобразном чувстве юмора Дейви Джонса. Видимо, морской дьявол действительно ненавидел женщин вообще и её в частности – из всех присутствующих в кают-компании головорезов, он приказал «сопровождать» её в трюм самому неприятному для Элизабет типу – Сяо Фенгу. Китайский пират напротив был весьма доволен этим обстоятельством.

Недобро ухмыляясь, он шел впереди неё, освещая путь коптящим факелом. Световые блики от пламени танцевали на влажном дереве корабельного остова и остатках обшивки, заставляя моллюсков сжиматься и закрывать створки раковин. Шпангоуты «Летучего Голландца» торчали словно ребра, а мутная зеленая вода, затопившая трюм почти по колено, напоминала содержимое желудка гигантского монстра. На мгновение Элизабет показалось, что она спускается в брюхо Кракена. С трудом отогнав прочь эту мысль, она пробиралась следом за Фенгом между бочками, плавающими в трюме, стараясь не размышлять над тем, что еще могло плавать в этой мерзкой тинистой воде.

Укрепив факел на стене, Сяо Фенг громыхнул изъеденным солью засовом и отворил лязгающую дверь клетки. С видом гостеприимного хозяина жестом он предложил пленнице войти внутрь. Презрительно взглянув на пирата, Элизабет прошла мимо и уже сделала шаг внутрь своего узилища, как вдруг её схватили за волосы и с силой выволокли обратно. Через мгновение с перекошенным от ярости лицом Фенг уже грубо прижал девушку к переборке.

- Воровка! – прошипел Сяо ей на ухо.
- Не смейте прикасаться ко мне! - дерзко заявила Элизабет, приходя в себя, - Я не принадлежу вам, пока жив капитан Джек Воробей!

Сказав это, она рассчитывала напомнить о приказе Джонса, поскольку, потеряв над собой контроль, капитан Фенг явно забыл о словах своего хозяина. Бесстрашно посмотрев в глаза изуродованного утопленника, Элизабет выдержала его горящий гневом взгляд. Ей только оставалось надеяться, что её напоминание не окажется теперь для Сяо Фенга пустым звуком.

- Пока жив! – уточнил Сяо у её уха неестественно любезным тоном, - Вы даже не представляете, мисс, какое удовольствие доставит мне его смерть!

После этого, Фенг с силой втолкнул Элизабет в клетку и запер дверь. Едва не ударившись лбом о решетку, девушка уцепилась за прутья и с облегчением почувствовала себя почти в безопасности.

- К сожалению, я так и не смог ощутить тепла твоего тела и теперь уже не смогу, - цинично сожалел капитан из-за дверной решетки, - Но, будучи запертой в Чертовой Прорве, ты скрасишь мне годы и годы ожидания Страшного суда. Обещаю, того, кого ты называешь Воробьем, убью я.

Элизабет обернулась к пирату, рыболюды наблюдали за ними, ухмыляясь.

- Я бы пожала руку тому, кто вас убил! – бесстрашно заявила пленница, поднимаясь на ноги.
- К сожалению, для вас – это невозможно, - ухмыльнулся Фенг и, тут же помрачнев, продолжил:
- Не скрою, ваше бегство меня разгневало, я отправился в погоню. Ваша жалкая джонка была настигнута не далеко от Суматры. Но, к сожалению, я не смог найти ни вас, мисс, ни то, что вы у меня украли. Я нашел свою смерть. Признаю, это был достойное сражение, но пожать руку моему убийце никому больше не удастся.
- Тот юноша был храбрецом, - произнес китаец почти с уважением, - Теперь он мертв.
- А имя его должно быть вам знакомо? – предположил вдруг Фенг, - Окружающие называли его Тёрнером.

Если бы Элизабет была жива, она бы побледнела. Но сейчас она только смогла отступить на шаг в глубь клетки, пораженная тем, что сказал её враг.
- До встречи, мисс - попрощался Фенг, - До скорой встречи.

С этими словами капитан Сяо Фенг снял со стены чадящий факел и направился к трапу. Рыболюды последовали за ним, поднимая в затопленном трюме волнение. Через несколько минут пятно света от факела исчезло в верхнем деке, и Элизабет осталась в темноте, едва разгоняемой вечерними отсветами солнца, проникающими сверху в дыру между палубными досками.

Прислонившись спиной к решетке, Элизабет молчала. Тяжесть появившаяся в её груди, словно клонила к земле. Мысль о том, что Уилл может быть давно убит, совсем не приходила в её голову. Более того, она вообще забыла о своем нареченном. Скорее даже она намеренно не хотела вспоминать о нем. Словно отгораживаясь от чувства вины перед тем, кому обещала своё сердце, за то, что так долго обманывала его, за то, что отстранялась от него и за то, что все чаще думала не о нём.

Теперь же стыдиться было не перед кем. Но отчего-то лучше от этого Элизабет не стало. Напротив, она впервые по настоящему почувствовала себя предательницей. Не нужно было быть особо наблюдательной, чтобы понять – если и был среди них человек более не заинтересованный в путешествии к Чёртовой Прорве, это был Уилл Тёрнер. И все же, не смотря ни на что, верный своей взбалмошной невесте Уилл отправился в это плавание. Только ради неё. И вот теперь он мёртв.

«Уилл мёртв? Этого не может быть… Этого не должно было случиться, только не с ним. Он не мог!» - мысленно протестовала Элизабет, почувствовав себя вдруг маленькой и беззащитной. Она не трусила, нет. Она не трусила даже в детстве. Она не привыкла бояться, сгибаться перед опасностями, отступать. И причиной тому отчасти был верный Уилл, который приучил её к мысли, что он всегда где-то рядом и всегда придет на помощь. Теперь же, Элизабет как никогда прежде чувствовала, что осталась совершенно одна, не смотря на то, что она все же надеялась на возвращение Джека.

Элизабет хотелось плакать. Из-за Уилла, из-за себя и немножечко из-за Джека. Но слёз не было. Чтобы облегчить душу, она должна была вернуться к жизни. Надежда же на спасение угасала с каждой секундой. Ведь как бы то ни было, мисс Свон понимала, что надежда эта слишком призрачна. Уилл теперь больше никогда не сможет помочь ей, а Джек… Джек даже если и желает искренне спасти её то, слишком много смертельных опасностей предстоит ему преодолеть на обратном пути на «Летучий Голландец». Тем более теперь, когда Дейви Джонс натравил на него всю свою эскадру. Элизабет не была уверена, захочет ли пират подвергнуть такому риску свою вновь обретённую жизнь.

Все это значило одно - освобождение с «Летучего Голландца» отныне было только в её собственных руках. Собравшись с мыслями, девушка смогла справиться с тоской подрывавшей её силы. Она не собиралась сдаваться и теперь нашла для себя новую цель - побег.

[scorpionchik]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

Полностью согласна!!! Нет, не полностью... Великолепно, освунительно, безумно хорошо!!!! ПРосто слов не могу подобрать... Ксена, ты - чудо

жду еще!!! Пиши, дорогая!!!!

[Белл Уоркис]

ПОТРЯСАЮЩЕ!!!!

Полностью согласна!!! Нет, не полностью... Великолепно, освунительно, безумно хорошо!!!! ПРосто слов не могу подобрать... Ксена, ты - чудо
жду еще!!! Пиши, дорогая!!!!

Спасибо! А вот и продолжение

Глава 15. Шкатулка без медальона (продолжение)

Намерение сбежать с «Летучего Голландца» не дожидаясь чьей-либо помощи, было тем более актуально, учитывая, что Дейви Джонс пообещал Элизабет своим пиратам в качестве награды. Правда, бежать было некуда. Даже если бы Элизабет и удалось какими-нибудь ухищрениями выбраться из трюма, единственным местом, где она могла укрыться, был близлежащий Исла де Кулебра. Само собой, в первую очередь Дейви Джонс приказал бы искать заложницу там, а несколько тысяч утопленников его эскадры мгновенно перебрали бы островок по камешку.

Кроме того, название этого клочка земли говорило само за себя. Выяснять, действительно ли змеи являются его полноправными хозяевами, Элизабет совершенно не хотелось. Размыслив, таким образом, мисс Свон пришла к выводу, что лучшим моментом для побега остаётся прибытие «Летучего» в Порт-Ройял. В конце концов, она прожила в этом городе более десяти лет своей жизни. Воспользоваться неразберихой в бою, украсть шлюпку и добраться до берега, когда пираты подойдут к городу – вот был лучший вариант, который она видела. Девушка была уверена, что затеряться в городе будет проще, Бекетт её появления наверняка не ожидает, а Джонсу тогда уже будет не до неё. Отчасти Элизабет надеялась, что Джек тоже окажется где-нибудь поблизости, и вместе они смогут выкрутиться. И еще, ей очень хотелось разыскать своего отца.

Наметившийся было план, обнадежил пленницу, но два обстоятельства по-прежнему не давали ей покоя. Побег с «Голландца» возвращал ей свободу, но не жизнь. Кроме того, даже чтобы пробраться к шлюпке, нужно было для начала выбраться из трюма.

Ход мыслей мисс Свон прервал приказ Джонса донёсшийся с верху, следом за постукиванием его крабовой ноги:
- Готовьтесь к бою!
- Будет исполнено капитан! Зададим им жару! – послышался в ответ знакомый злобный рык акуломордого верзилы.
- Вот и шанс, мистер Джонс, показать, на что способна ваша эскадра, – резюмировал безразличный голос, и Элизабет узнала Норрингтона, - Надеюсь, этот бриг не сможет от вас уйти?

Ответа не последовало, но видимо, Дейви Джонс вообще не удостаивал ответом подобные вопросы. Вместо этого до Элизабет донеслось насмешливое ворчание все того же акуломорда и неуклюжий топот, перекрывающий уже удаляющиеся голоса Моргана, Л’Оллоне и других, который указывал на то, что команда «Голландца» уже бросилась выполнять приказ капитана.

Какому-то судну явно не повезло подойти к Исла де Кулебра слишком близко и стать свидетелем слишком многого. Несомненно «Летучий Голландец», да и другие корабли готовились к бою. Корпус разворачивался и вода, бившая в борт, хлестала под напором во все щели. Кряхтение такелажа и дерева в темноте казалось особо зловещим. Словно обладая своим голосом и привязанной к полусгнившему остову страдающей душой, корабль-призрак проклинал свою судьбу.

Схватившись на ощупь за решетку своей клетки, Элизабет старалась не упасть в воду, когда корпус сотрясли удары ядер из орудий оборонявшихся. Сражение не заняло много времени.

Сначала сверху раздавались грохот и всполохи залпов, скрежет металла и скрип разбиваемого ядрами дерева, крики гибнущих, затем всё стихло. «Голландец» погрузился в неестественную тишину, и Элизабет поняла, что морской дьявол и его команда направились на захваченное судно, чтобы вершить суд и подбивать слабые души идти в добровольное рабство. Пытаясь найти хоть какую-то возможность узнать, какой корабль стал жертвой нападения, Элизабет напряженно вслушивалась в темноту, подняв голову к пролому в палубе, который уже почти не давал света. Но расслышать что-то из трюма было не возможно. Все, что улавливало её ухо – это журчание воды и падение капель с потолка.

Сколько прошло времени Элизабет не знала, но это ожидание показалось ей вечностью. Наконец, свет факелов разорвал темноту затхлого трюма, и, тяжело шлёпая лапами по покосившейся лестнице трапа, все те же рыболюды спустились в трюм второй раз за этот вечер.

Инстинктивно Элизабет отошла в глубь клетки. Рыболюды тащили обессиливших от ужаса пленников под локти и через мгновение, издевательски хохоча, почти швырнули их в арестантскую, где сидела заложница.

- А это ваша персональная каюта, сеньоры! Посидите-ка пока здесь, продажные душонки! – злорадно гнусавил один из них, выглядывая из раковины поглотившей его голову.
- Вам тут не будет скучно! – поддержал другой, многозначительно взглянув на мисс Свон, которую все еще не заметили её «соседи», хватавшиеся за решетку. Услышав это, Элизабет вопросительно изогнула бровь и замерла, дабы не произвести ни единого обнаруживающего её звука.

- Я... Я не хочу умирать!! – сорвался вдруг на крик один из пленников, трясясь всем телом. Его товарищ по несчастью тоже дрожал, но не проронил ни звука. Черноволосый и высокий он словно застыл, не позволяя обнажить эмоции.
- Ну-ну, сеньоры! – пригрозил утопленник-ракушка, и злобно ударил своим клинком по двери клетки, - Никто не хотел! Пойдем отсюда, Хосе, и оставь им один факел. Пусть полюбуются.

Хохотнув своей шутке, «ракушка» направился к трапу пока Хосе не без злорадства исполнял его просьбу. Элизабет молча наблюдала за пленниками, оказавшимися с ней в одной «каюте». Те же пожирая глазами трепет спасительного пламени, застыли у решетки, так и не обернувшись к девушке. Проявивший слабость моряк в промокшей насквозь парусиновой рубахе теперь тихонько скулил, шмыгая носом и пытаясь произносить какие-то молитвы. Приблизительно минуту, был слышен лишь его голос да треск факела, воткнутого в стену.

- Проклятая баба! – огрызнулся вдруг его сосед, - Все из-за неё. Угробила «Гарпию» и сама подохла! Дернуло же её идти сюда… Надеюсь, черти устроят ей хороший прием в преисподней! Как бы я хотел быть среди них!
- Анамария… Анамария… - отозвался вдруг его товарищ, с трудом говоря сквозь дрожь, - Она говорила, что заплатила им… заплатила она! Они не должны были… за что они нас?!
- Заткнись! – огрызнулся черноволосый, - Ты пожелал оказаться здесь сам, так же как и я.

Сказав это, пират устало отвернулся от дверной решетки и встретился взглядом с Элизабет.

[Белл Уоркис]

Глава 15. Шкатулка без медальона (продолжение 1)

- А это еще кто? - через мгновение пленник уже сделал шаг навстречу Элизабет, желая рассмотреть её лучше. На лице его отразилось нечто среднее между удивлением и радостью. Увидеть в арестантской клетке «Летучего Голландца» женщину, он явно не ожидал.

- Так вот, почему нам не должно было быть скучно, - усмехнулся он в полголоса.
- Д-девка… - заикаясь, выдавил его товарищ, тоже рассмотрев Элизабет. От удивления, он уже забыл о своих переживаниях и, все еще икая, уставился на мисс Свон.

Элизабет оценивающе смерила их обоих взглядом, лихорадочно соображая, что ей теперь делать. Пленники не догадывались, что оказавшаяся с ними в одной клетке девушка мертва и уже с интересом рассматривали все, что не скрывала её промокшая до нитки рубашка. Вдруг, не дожидаясь пока они окончательно придут в себя, Элизабет резко нарушила молчание:
- Я тебе не девка, дружок!

Голос её сам собой стал твердым, по-мальчишески задиристым и наглым. Таким же, когда полтора года назад, впервые переодевшись в мужской наряд, мисс Свон отправилась разыскивать капитана Джека Воробья.

- Я Лиззи-Заноза с «Черной Жемчужины»! На Тортуге все собаки знают нашего капитана - Джека Воробья, а ты разве не знаешь? – поинтересовалась она почти издевательски.

«Господи, что я говорю!» - думала Элизабет, продолжая все так же невозмутимо смотреть на ошалевших пиратов. Она сложила руки на груди, ненавязчиво мешая наглым взглядам рассматривать её тело под мокрой рубашкой. Элизабет пришлось немного изменить былую роль, но справлялась она с ней, по-видимому, не плохо. «Продажные души» остановились и переглянулись. Какое-никакое размышление вытеснило с их лиц затравленное выражение и вернуло более ли менее человеческий вид. Наконец, словно что-то припоминая, черноволосый переспросил:
- «Черная Жемчужина», говоришь? Как же, помню. Кто её не знает. Только она пошла на дно вместе с капитаном. На Тортуге это всем известно. Даже собакам.

Сказав последнюю фразу, пират неприятно и как-то уж слишком злорадно осклабился, действительно напомнив пса. Внутренне содрогнувшись от этой «улыбки», Элизабет презрительно хмыкнула и шагнула ближе к двери, показывая, что свершено его не боится:
- Конечно, встреча с «Голландцем» не прошла даром и для нас, - заявила девушка чуть раздраженно, - Иначе как бы я оказалась здесь? Меня взяли в плен, но только с чего вы взяли, что погиб наш капитан?
- Джек Воробей ушёл от Джонса живым? – недоверчиво изумился второй пират, справившись, наконец, с икотой.
- Капитан Джек Воробей! – строго поправила Элизабет.
- Неужели вы не слышали, что ему по силам обвести вокруг пальца кого угодно, будь то хоть Дейви Джонс? – разочарованно спросила она, вальяжно прислонившись спиной к решетке.

Элизабет начинала входить во вкус. Её напор явно изменил их намерения выместить на ней злость за все свои неудачи. Хотя и недоверчиво, но они все же слушали самоуверенную девицу. И решив воспользоваться этим, девушка поспешила вдохновенно продолжить:
- Послушайте, - сказала она, подражая доверительному тону Джека, - Вам ведь не хочется сгнить в этой клетке заживо?

Не услышав подтверждения, Элизабет решила, что они согласны. «Втроем выбраться из трюма было бы проще» - размышляла мисс Свон.
- Почему бы нам тогда не выбраться отсюда? – поинтересовалась она у пленников, тут же озвучивая свои мысли, - Втроём это сделать будет проще…

Слабый духом пират явно колебался, но его хладнокровный приятель был против инициативы проявляемой не в меру смелой девчонкой.

- Ты то может и в плену… но мы дали клятву! - отмёл он её предложение, зло усмехнувшись, - Нам нет пути назад, детка. И я лучше сгнию заживо, чем еще хоть раз в жизни послушаюсь бабу! Поняла?

Не говоря более ни слова, он схватил девушку за воротник и рванул к себе. Ткань неприятно затрещала.

- И раз мы будем гнить вместе, крошка, отныне ты будешь слушаться меня – Брайта-побирушку! И мне плевать на твоего капитана! Будь он хоть трижды жив и изворотлив!

С этими словами он ударил её об решетку и тут же сжал горло. Элизабет не чувствовала боли, да и дышать она все равно не могла, но безумный блеск в глазах Брайта-побирушки не предвещал ничего хорошего. Преодолев инстинктивное желание освободить горло, девушка попыталась ударить негодяя. Он же держал её на расстоянии вытянутой руки и только хохотал, ловко увертываясь неуклюжих взмахов её кулачков.
- Тише, детка, - увещевал он издевательски, - Иначе придется свернуть твою тонкую шейку!

Элизабет же не сдавалась и, наконец, попала в цель. Ответный удар был ощутимым, даже не смотря на бесчувственность умершего тела. Отлетев в угол клетки, Элизабет плюхнулась в воду, не удержавшись на ногах и с ненавистью взглянула на посмевшего ударить её мерзавца. Он же приближался:
- Для начала я всего лишь проверю, нет ли при тебе чего-нибудь ценного, из того, что принадлежало прежде мне. А то я таких как ты знаю! И глазом не успеешь моргнуть, как обчистите до нитки!

Рванув её за шиворот жилета, пират поднял девушку на ноги и тут же начал шарить по её карманам. Его приятель не предпринимал никаких попыток помешать этому. Намерения негодяя, схватившего её, не оставляли сомнений. Зажав жертву в угол, и не смотря на яростное сопротивление, Побирушка уже не только обшарил карманы Элизабет, но и успел стащить с неё портупею. Теперь же, гнусно ухмыляясь, он пытался добраться пряжки на ремне, стягивающем её талию.

Неожиданно сквозь прогнившие переборки и толщу палуб в трюм донеслись хриплые крики обитателей мертвого корабля: «Вниз! Вниз! На дно!». «Голландец» дрогнул и резко накренился на нос. Ревущий поток ворвался в трюм, сбивая с ног пленников запертых в клетке. Вода крутилась пенным буруном, сметая на своем пути бочки, обломки кораллов и дерева. Через мгновение волна поглотила чадивший на стене факел и с неимоверной силой отбросила от Элизабет её обидчика.

Оставшись в полной темноте, девушка судорожно вцепилась в решетку, не в силах отпустить прутья. Пираты, тут же забыв о ней, начали бросаться из одного конца в клетки в другой. Тщетно пытаясь найти выход, они колотили в прутья, звали на помощь, но все было бесполезно. Элизабет забилась в угол, словно кожей ощущая их панику, и только по надрывным крикам понимая, где сейчас находится тот или другой продавшийся Джонсу пират. Элизабет знала – они обречены. Вода неумолимо заливала трюм. Наконец, волна накрыла с головой и её, заглушив их вопли уже лишенные чего-либо человеческого.

[scorpionchik]

ну и правильно! Так им и надо!!! Я не яростная поклонница Лиззи, но быть изнасилованной какими-то грязными пиратами - это уж слишком.
И вообще, она Джека будет, и точка!

[Белл Уоркис]

Вот и еще одна часть

Глава 15. Шкатулка без медальона (продолжение 2)

Всю ночь Элизабет просидела в углу клетки, зажмурившись и больше всего на свете желая, чтобы трупы погибших оставались в противоположной ей стороне. На рассвете же в трюм опять явились двое рыболюдов. Когда они затопали по трапу, Элизабет всё еще сидела, забившись в угол и не желая открывать глаза, словно надеясь, что клетка, трупы и гниющий корабль растворятся, как кошмарный сон, но плеск воды подсказывал, что пираты Джонса спустились в трюм и уже шлепают к двери арестантской клетки.

- Эй, сеньорита! – окликнул её гнусавый голос, после того как лязгнул замок. Элизабет открыла, наконец, глаза и взглянула на позвавшего её монстра. Вода каким-то образом ушла, оставив трюм как прежде затопленным на половину. Видимо «Летучий Голландец» снова поднялся на поверхность.

- Капитан Джонс приказал доставить тебя в его каюту, - объяснил своё появление давешний человек-ракушка, - Поднимайся! И поживее!
С трудом, встав на ноги, мисс Свон сделала шаг к двери, понимая, что сил на сопротивление у неё теперь почти не осталось.
- Глянь, Хосе, - сказал ракушка, кивнув куда-то в угол клетки, - А новички-то всё еще дрыхнут!

Элизабет словно потянуло обернуться. Но она тут же пожалела о своём любопытстве, содрогнувшись от увиденного. Брайт-Побирушка плавал в глубине зеленоватой мути лицом вниз и на поверхности виднелся лишь его тёмный затылок. Его товарищ по несчастью дрейфовал рядом, зацепившись кушаком за крюк для кандалов, и выставив из воды живот. Тяжело передвигая ногами в воде, и хватаясь за решетку, мисс Свон постаралась добраться до выхода из камеры, как можно быстрее.

Шатаясь, Элизабет преодолевала один трап за другим. Перед глазами плыло, а из-за долгого ночного сидения на корточках, ноги почти не слушались. Рыболюды же, видимо помня её гордый демарш накануне, даже не пытались ей помогать, и предоставили девушке возможность спотыкаться столько, сколько ей «захочется». Дейви Джонс ждал её в дверях своей каюты. Утренний свет косыми полосами падал в щели палубного настила и сочился сквозь заросшие тиной кормовые оконца, оставляя влажные блики на слизистом спрутообразном лице хозяина морей.

- Доставили, как вы приказывали, капитан, - доложил Хосе и его приятель-ракушка, тут же толкнул Элизабет навстречу морскому дьяволу.
- Прошу вас, леди, быть моей гостьей, - предложил тот почти с поклоном. Не смотря на столь галантный приём, любезность его явно была напускной – точно такой же, что и в его разговоре с Норрингтоном.

Понимая, что над ней просто издеваются, девушка осознавала так же, что вернуться сейчас в трюм ей хочется меньше всего. Еще ночью она решила не злить Джонса лишний раз, для того чтобы суметь добраться до Порт-Ройяла в целости и невредимости. Притворной покорностью она могла бы усыпить бдительность своих врагов и дать себе возможность сбежать. Но сейчас, уже сделав шаг к двери, Элизабет нехотя задержалась на пороге, обратив внимание на некоторую деталь «интерьера».

По обеим сторонам проёма каюты Джонса из косяков вырастали две кисти рук. Крючковатые, покрытые моллюсками лапы не шевелились. Их хозяин давно сросся со стеной, и его конечности использовались теперь как скобы для поддержания засова капитанского жилища, который для надежности, еще и приковывался к вросшим запястьям проржавевшими кандалами. Огромная каюта Джонса служила для приёма гостей «Летучего Голландца». По крайней мере, это было то самое место, куда накануне мисс Свон провалилась сквозь потолок.

Между тем замешательство заложницы внезапно вывело морского дьявола из себя. От любезности не осталось и следа почти мгновенно и, сделав к ней пару шагов, Джонс обвил запястье Элизабет щупальцем, заменившем руку и с силой втащил девушку внутрь.

- Мне больно! – машинально процедила сквозь зубы мисс Свон, дернув руку. Но общепринятый приём освобождения не сработал, и морской дьявол только едва заметно ухмыльнулся уголком рта:
- Я не джентльмен, леди! – бросил он ей презрительно, - А вы – маленькая лгунья!
- Сидите здесь и ведите себя тихо, - рекомендовал ей Джонс. Щупальца его бороды мерзко извивались на расстоянии нескольких дюймов* от её лица. Не выдержав этого зрелища, Элизабет поморщилась, но всё же нашла в себе силы встретиться дерзким взглядом с водянистыми глазами чудовища.

- Я, как радушный хозяин предоставляю вам лучшую возможность из имеющихся, - спокойно объяснял Джонс, - Надеюсь, вы уже осознали всю прелесть пребывания в трюме?

Наслаждаясь внушаемым ей отвращением, морской дьявол внимательно изучал лицо пленницы со злорадной улыбкой. Элизабет же молчала, сжав зубы.

- Жду ответа, леди! – потребовал «радушный хозяин», хорошенько встряхнув её.
- Да… - нехотя выдавила девушка, оставив попытки вырваться.
- Отлично, - подобрел капитан Джонс, - Я не хотел быть бестактным, леди. Вы слишком ценный груз, чтобы допускать к вам кого попало. Но если вы будете вести себя плохо, все может измениться...

Сказав это, Джонс швырнул её в каюту. Элизабет совсем не ожидала такого. Занемевшие ноги не успели сразу отреагировать на это грубое действие и подкосились, едва сделав по инерции пару шагов. Споткнувшись, она рухнула на пол, увлекая за собой скамейку. Перевернувшись, та ударила обо что-то массивное и трубчатое, возвышавшееся поблизости и гулкий, тоскливый звук огласил каюту. Откуда-то сверху на пол посыпались безделушки, монетки, вещи. Но Элизабет это уже не интересовало. Оказавшись на полу, она услышала, как в голове у неё загудело в тон задетому скамьёй органу. Хохот рыболюдов потонул в этом нарастающем звуке, и через мгновение к безжизненному состоянию мисс Свон, добавилось еще и потеря сознания.

Обратно её вернула мелодия. Тихие печальные переливы звуков, сливались в старинный мотив, и Элизабет открыла глаза. Она всё так же лежала на полу, а перед её носом позвякивала приоткрывшаяся от падения с органа музыкальная шкатулка. Мелодия была знакомой, той самой, что недавно послышалась пленнице из-под палубного настила, когда она еще сидела в верхнем деке. Приняв сидячее положение, мисс Свон сжала ладонями все еще гудевшую голову. Взглянув на тренькающую музыкальную шкатулку, девушка раздраженно накрыла рукой её крышку, заставив, наконец, мелодию замолчать. Серебряная безделушка захлопнулась и вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом старого дерева.

Придя в себя, Элизабет подтащила разбудившую её вещицу за цепочку. Вертя в руках свою находку, девушка подумала, что уже видела нечто похожее. На «Летучем Голландце» даже серебро казалось мёртвым. Округлые формы сердцевидной шкатулки тускло светились, словно покрытые восковым налётом. По виду шкатулка казалась очень старой. Кое-где её уже покрыл известняк, мешая толком закрыться, но рельефное изображение печального женского лица на крышке все еще оставалось не тронутым.

Протерев находку об полу жилета, Элизабет открыла её снова и поняла, у кого она видела похожий предмет. Коррозия и морская соль, не пощадили даже благородный металл, но странный знак, нацарапанный иголкой, на внутренней стороне крышки был все еще различим. Открытая вновь шкатулка тут же отозвалась своей тоскливой мелодией, и мисс Свон помнила, где видела такой знак. Он попадался ей не раз на бортах «Шень», в трюме, на мачтах, на штурвале и даже на дверях кают. Игнорируя возмущение Барбоссы, Тиа Далма расчертила этим знаком весь их корабль, пока они плыли в Сингапур. По словам ведьмы, этот непонятный символ приносил удачу и защищал от морского дьявола. У самой же Тиа был очень похожий на шкатулку медальон. Он все время висел у неё на шее, такой же округлый, сердцевидный и тусклый, словно маленький серебристый краб с тесно прижатыми к туловищу клешнями. «Она и есть та женщина, из-за любви к которой Дейви Джонс стал морским дьяволом?» - пораженно догадалась Элизабет. Ту же мысль подтверждало и углубление оставленное мастером внутри шкатулки. Место для медальона в точности повторяло его очертания.

«Он еще бережет её подарок?» - подумала девушка, - «Но неужели тот, кто вырезал сердце, всё еще помнил свою давнюю любовь?» Казалось, это не возможно, но хранимая в прогнившей каюте шкатулка говорила об обратном. Джонс берег эту вещицу. Она лежала на видном месте, и Элизабет прекрасно помнила, что морской дьявол всё еще не отказывал себе в удовольствии послушать её тихую мелодию. Это давало надежду. Тот, кто был влюблён, наверняка способен понять другого влюблённого человека, оказавшегося в разлуке и взаперти.

Не смотря на отсутствие у Джонса сердца, Элизабет решила попробовать вызвать у него сочувствие, попробовать пробудить в нём то человеческое, что заставляло его все еще хранить подарок былой любви. Она понимала, насколько это был рискованный и дерзкий замысел. Но надежда упросить Дейви Джонса отпустить её добровольно была надеждой не только на свободу, но и на возвращение к жизни.

------------------------------------
*Дюйм - английская мера длины, 1 дюйм = 2.54 см. = 25.4 мм

[Капитан Анналита]

Я перед тобой преклоняюсь!!! =)

[scorpionchik]

Все очень логично, Ксеночка!
Впрочем, как и всегда
Браво!!!

[Белл Уоркис]

Я перед тобой преклоняюсь!!! =)

Все очень логично, Ксеночка! 113.gif
Впрочем, как и всегда appl.gif
Браво!!!

Спасибо

Скоро будет окончание этой главы

[Капитан Анналита]

Я перед тобой преклоняюсь!!! =)

Все очень логично, Ксеночка! 113.gif
Впрочем, как и всегда appl.gif
Браво!!!

Спасибо

Скоро будет окончание этой главы

ЖДЕМ С НЕТЕРПЕНИЕМ!!!

[Белл Уоркис]

Глава 15. Шкатулка без медальона (заключение)

Вечером, когда Джонс вернулся в свою каюту, его ждало неожиданное зрелище. Пленница, демонстрировавшая утром дерзость и стоическое бесстрашие перед его персоной, смиренно сидела на вновь установленной у органа скамеечке с видом глубочайшей задумчивости и покорности судьбе. Совершенно не поддавшись трогательности этой картины, Джонс с раздражением заметил, что нахальная девица не только расселась на его законном месте, но и, судя по знакомой мелодии, уже добралась до вещи, которую не имели права трогать ни живые, ни мёртвые. Под тихое позвякивание музыкальной шкатулки, она даже не обернулась на приближающийся стук окостеневшей ноги капитана-дьявола.

Элизабет сидела на скамеечке, слегка склонив голову. Высохшие волосы свободно рассыпались по плечам. Ленточка, когда-то собиравшая их в пучок, была безвозвратно утеряна в трюме «Летучего Голландца». Но на столько насколько это было возможно, Элизабет постаралась привести себя в порядок, посвятив пару часов вытаскиванию из волос водорослей и тины. К сожалению, Джонс не держал в каюте зеркала, потому оценить свои старания мисс Свон не могла. И всё же она искренне надеялась, что хотя бы отчасти придала себе вид хрупкой и беззащитной девушки, непонятным образом угодившей на пиратский корабль. Шкатулка лежала на её коленях, продолжая наигрывать мелодию, а за спиной послышался лязг цепей засова, скрип половиц и, наконец, знакомые постукивающие шаги.

Собравшись с духом, Элизабет грациозно обернулась к хозяину каюты. Она взглянула на него снизу вверх с той вежливой приветливостью, с какой ей доводилось взирать на гостей светских гостиных. Джонс же возвышался над ней с тем же суровым видом, оценивающе рассматривая пленницу. Его клешня зловеще щелкнула и мисс Свон поспешила начать разговор:

- Прошу меня простить, капитан Джонс, - заторопилась она виновато, потупив взор, - Я взяла вашу вещь, без позволения. Но её мелодия напомнила мне о моём доме, который я так давно не видела, и о береге Ямайки…

Дейви Джонс хмуро молчал. Всё еще сохраняя вид гостьи в светской гостиной, Элизабет внутренне сжалась. Она уже пожалела, что неосторожно сболтнула про берег, однако вместо какой-нибудь ожидаемой грубости морской дьявол только требовательно потянул к ней клешню. Ждать долго ему не пришлось. Постаравшись как можно более приветливо улыбнуться, мисс Свон тут же накинула цепочку серебряной шкатулки на это подобие руки. Всё в том же полном молчании Джонс приблизился к органу и бережно опустил вещицу на его пористую деревянную поверхность, изъеденную солью. Напряженно следя за каждым его действием, Элизабет с радостью отметила, что в его холодном взгляде отразилось, что-то напоминающее грусть или нежность.

- Шкатулка очень красивая, и, должно быть, очень дорога вам, капитан. Это подарок? – как бы невзначай заметила мисс Свон. И хотя «непринуждённая» беседа шла слишком принужденно и в одностороннем порядке, а морской дьявол всё так же угрожающе молчал, девушка не унималась и невозмутимо разговаривала с тишиной.
- Вы любили ту женщину, что подарила её? - предположила она осторожно. Капитан Джонс резко обернулся к пленнице всё так же, не проронив ни слова. Теперь он угрожающе насупил «брови», но с удивлением Элизабет заметила в его глазах, не гнев, а скорее боль. Но это выражение исчезло почти мгновенно, и морской дьявол взглянул на пленницу по-прежнему холодно.

Неспешно он раскурил свою коралловую трубку. Белокурое создание смотрело на него огромными карими глазами. Худенькая, совсем еще девчонка сидела на скамеечке, сложив бледные руки на коленях и совершенно по детски теребя полу своего жилета. Прямая осанка, невинный взгляд, изящный поворот головы. Девушка старательно подчеркивала то, что Дейви Джонс, заметил с самого момента её появления. Во времена, когда он был еще жив, пару раз ему довелось отправлять подобных гордячек-аристократок за борт – прополоскать спесь. Впрочем, казалось, что эта леди совершенно искренна во всем, что говорит, а дерзость ей не свойственна и в помине. Выглядя, как потрепанный ангелок в аду, она смотрела на капитана с молящим спокойствием. И только страх выдавал её с головой.

За прошедшую вечность Дейви Джонс научился даже кожей ощущать эту человеческую слабость, едкую словно щелочь. Девушка держалась смело, и все же она боялась - неизвестности, его и того, что сейчас осмеливалась говорить. Тем не менее, капитан Джонс не собирался прерывать её монолог. Как ни странно, Элизабет действительно удалось разбудить в нем человеческое чувство. Пожалуй, впервые за всё пребывание в океане, морского дьявола посетило любопытство. Именно желание узнать, что же затевала эта «невинная овечка» в пиратском обличии, заставило его выслушивать её речи.

Элизабет закусила губу. «Сейчас или еще рано?» - пронеслась мысль в её голове.
- Послушайте, капитан, - начала она горячо, - Всё, что сейчас происходит, кажется какой-то досадной нелепостью.
- Ох, неужели я теперь никогда не увижу его! - прошептала девушка достаточно громко, надеясь, что у Джонса хороший слух.
- О ком это вы, леди? – осведомился, наконец, морской дьявол.
- О том, ради которого я покинула родной дом и свет, - тихо призналась
Элизабет, с отсутствующим видом рассматривая плесень в углу каюты.
- Ради кого я оказалась на пиратском корабле, и ради которого я убила капитана Джека Воробья…

Джонс выдохнул облачко сизого дыма и не удержался от скептичной улыбки. Прежняя самоуверенность девицы наконец-то прорвалась наружу.

- Да, капитан, это я помогла вам, – горько продолжила заложница, взглянув на Джонса, - Ведь Джек не смог спастись из-за меня! Я приковала его к шпилю грот-мачты. Мне показалось, что Кракен последует за нашей шлюпкой, что мы все погибнем, что погибнет Уилл…

Джонс вопросительно приподнял бровь, и Элизабет поспешила пояснить:
- Уильям Тёрнер, - ответила она тихо, - Он тот, кому я обязана своей жизнью и… кого я люблю…

Неожиданно капитан Джонс раздраженно погасил трубку щупальцем руки, и, заткнув её за пояс, слишком уж ласково спросил, немного наклонившись к Элизабет:
- Так вы любите, леди?
- Да это так, капитан, - заторопилась девушка, беспокоясь, что упускает ситуацию из-под контроля. Бесстрашно она смотрела в его глаза.
- Я погибла в море, но в Чёртовой Прорве мне встретился Джек Воробей, - торопливо рассказывала мисс Свон, - Я просила его о прощении и капитан притворился моим другом. Он сказал, что знает, как вернуться на землю, но обманул меня, оставив меня здесь заложницей. Поймите, Джек всего лишь отомстил мне за свою гибель, а за одно вернул себе жизнь. Ведь он всем известный хитрец. Джек Воробей уже далеко, и он не вернётся. Вам не будет от меня никакого толка.

Элизабет понуро опустила голову, искренне надеясь, что все её слова являются неправдой.

Дейви Джонс презрительно хмыкнул и распрямился. Не говоря ни слова, он направился к двери. Замешкавшись на секунду, мисс Свон вскочила на ноги и последовала за ним.

- Пожалуйста, не уходите! – просила она как можно более жалобно, - Капитан, отпустите меня! Я всего лишь несчастная девушка. Пожалуйста, не разлучайте меня с Уиллом! В вашей власти вернуть счастье двум людям, ведь вы и сами знаете настоящее чувство! Ведь та жертва, на которую пошли вы, не сравниться ни с чем…

Джонс резко остановился и обернулся к Элизабет. Он словно вырос над ней и сейчас показался мисс Свон очень высоким.
- Я знаю?.. - спросил он жестко, - Я знаю лишь, что слова и клятвы женщин лживы, леди! Но даже ради этой лжи многие пойдут на все. Мне не интересно, кого вы любите, и любите ли вообще. Джек Воробей вернется за вами. В этом я уверен, иначе не отпустил бы его. Его душу я видел насквозь, так же как вижу сейчас вашу.

Элизабет опешила, и отступила назад. Её разум все еще возмущался и требовал что-то возразить, но теперь это было совершенно бесполезно.

- Так вы жаждете вновь повидать мистера Тёрнера-младшего? – издевательски поинтересовался капитан «Голландца», сделав шаг к пленнице, - Того самого вора, что подослал ко мне Воробей и который выкрал ключ от моего сундука? Вы его любили или просто морочили голову так же, как и мне сейчас?

Услышав упоминание о себе в прошедшем времени, Элизабет молчала, придумывая, что же ей теперь предпринять. Её игра была раскрыта полностью.

- Я знаю, что морочили, - ответил между тем за неё Дейви Джонс, - И всё же, спасибо, леди, за то, что побеспокоились о моей выгоде!

Его взгляд переворачивал душу. Элизабет решила использовать последний козырь.

[scorpionchik]

Прикольно Дейви ее обломал... я валялась! Лиззи ошибочно думает, что она самая умная

[Белл Уоркис]

Глава 16. Наследство Ван дер Декена (начало)

- Пожалуйста, - прошептала девушка и в её взгляде отразилась подлинная горечь, - Я люблю Уилла! Это правда. И он любит меня. Я уверена, он сейчас в отчаянии… я нужна ему!

Элизабет действительно выглядела огорченной как никогда. Очень кстати всплывшее воспоминание о том, что Уильям погиб, этому весьма поспособствовало. Дейви Джонс остановился, презрительно хмыкнув, но рот его нервно перекосился.

- Прошу вас, сэр, отпустите меня! Верните мне жизнь! – продолжила молить девушка, и её голос жалобно дрогнул, - Я найду Уилла, мы вместе вернём вам Сердце! Вы не верите мне? Но ведь вы знаете, что такое настоящая любовь, а ваша история не может оставить равнодушным никого, кто был влюблён!

После этих слов и без того зеленая физиономия монстра приобрела по-настоящему болотный оттенок. Его передернуло словно судорогой. Хмуря брови, морской дьявол шевелил губами не в силах сказать *что-нибудь, и лишь затаенный низкий рык вырывался из его груди. Понимая, что рискует головой, Элизабет всё же бросилась, словно в омут, очертя голову:
- Ведь ваша возлюбленная болотная ведьма – Тиа Далма? Уилл теперь рядом с этой женщиной! Сэр, вы знаете, как она жестока и опасна! Ведь это из-за неё вы вырезали своё сердце и теперь страдаете…

Закончив последнюю фразу, мисс Свон поняла, что зашла слишком далеко. На мгновение установилась тишина. Рассвирепевший на глазах Дейви Джонс мотнул головой:
- Что известно вам о страданиях?! – рявкнул он, выделяя едва ли не каждое слово.
- Жизнь жестока и меня она не волнует. Я – смерть. Я – море. Я должен быть милосерднее жизни? – спросил он Элизабет, раздраженно взмахнув рукой-щупальцем у неё перед носом. Девушка отступила на шаг. Крабовая нога мертвого пирата глухо ударилась об пол, он наступал.
- Я вырезал сердце от любви?! – спросил он возмущённо, - Женщины любят преувеличивать свою значимость!

Шаги отбивали по доскам, и его тяжёлая поступь заставляла подрагивать гнилую палубу корабля-призрака. Озираясь по сторонам, Элизабет попятилась назад, не зная, что ей предпринять. Похоже, теперь Дейви Джонс окончательно вышел из себя. Его живая борода извивалась как клубок змей, а глаза горели гневом.

- За свою душу я выменял море и непотопляемый корабль у того, кто занимал моё место прежде. Он вырвал моё Сердце, но дал взамен вечность. Потому что я пожелал освободиться от жизни и всех чувств раз и навсегда! Вы не поняли леди? Я не хочу никого спасать, я хочу причинять страдания, так как их причиняли мне. Так было и будет, всегда, пока живо моё Сердце. Вы всё еще хотите его вернуть?

Джонс склонился к девушке, гневно морща подобие носа. Отступать было некуда. Ноги подкосились, наткнувшись на скамейку у органа, и Элизабет неуклюже осела на неё. Душа мисс Свон уже давно была в пятках, но, гордо вздернув голову, она презрительно процедила сквозь зубы:
- Вы можете причинять страдания? Но получить власть над той, что любили, не смогли. Вам никогда не освободиться!

В следующее мгновение Элизабет поняла, что дерзость не есть лучший способ скрыть страх. Клешня морского дьявола ударила по клавишам органа, и его трубы отозвались жутким какофоническим аккордом. Джонс прекрасно знал обо всём, что творилось в её душе, но слов было уже не вернуть. Прижавшись спиной к органу, девушка изо всех сил старалась не обращать внимания на щупальца, тянущиеся к её горлу.

- Вы правы, леди. Сердце - лишь кусок мяса, - морской дьявол выдохнул ей в лицо затхлой сыростью, и, насладившись её ужасом, продолжил уже мягче, - А чувства – есть область души, поэтому от них невозможно избавиться. К сожалению, живые редко задумываются об этом. Я тоже не задумывался. Но теперь я вижу ваши души насквозь. Вы лжете ради выгоды, так же как и она. Но меня не провести. Еще надеетесь? Что-то хотите получить: жизнь, вечную молодость, может быть власть над морем? Я исполнил только одно желание против своей воли и с меня хватит. Не пытайтесь убеждать меня дальше, леди.

Не в силах больше видеть его склизкую физиономию, Элизабет отвернулась. У её уха раздавались едва слышные слова:
- Я могу уничтожить вас прямо сейчас! Вернуть вас в Чёртову Прорву, или порадовать моих капитанов подарком. Но я не сделаю ни того, ни другого. Ведь у меня тоже есть желание.
Элизабет ошарашено обернулась к морскому дьяволу, его склизкая кожа подергивалась как от нервного тика:
- Мне нужно посмотреть в глаза чертовке из дельты Ориноко*. Сердце поможет воплотить до конца то, о чем она меня когда-то попросила…
- И именно потому вы натравили на капитана Воробья всю вашу эскадру? – не удержалась Элизабет от едкого замечания. Джонс зловеще рассмеялся:
- Беспокоитесь за предателя, леди?

Элизабет возмущенно раскрыла рот, но так и не произнесла ни слова, сообразив, что и так уже сказала слишком много.

Продолжая хохотать, капитан возвысился над пленницей, сжавшейся на скамеечке:
- Жаль, если сердце не вернётся ко мне. Но я не боюсь смерти, леди. Сердце нужно всем, кроме меня. Теперь, думаю, наша беседа окончена. Собственно я пришел сказать, что «Летучий Голландец» сейчас же оправится в путь, - предупредил капитан так невозмутимо и почти с заботой, словно секунду назад вовсе не хотел разорвать её на части, - Мы пойдем быстро, как только сможем. Не подходите близко к щелям, леди, иначе окажитесь за бортом раньше времени.

Резко развернувшись, морской дьявол вышел из каюты и захлопнул дверь. Цепь засова лязгнула и Элизабет вновь оказалась совершенно одна.

------------------------------
*Ориноко - река в Южн. Америке, в Венесуэле, берет начало на южн. склоне Сьерры Паримы, ниже г. Эсмеральды соединяется рукавом Кассиквиаре с р. Рио-Негро, далее течет на С., прорываясь через горные цепи и образуя стремнины и водопады (Майпурес и Атурес), в нижнем течении поворачивает на Северо-востоке и впадает в Атлантдческий океан, расширяясь до 22 км. и образуя дельту в 22 тыс. кв. км. Дл. 2225 км.

[Капитан Анналита]

Ну что я могу еще сказать??? БЕЛЛИССИМО!!!! .....и чарка ромууу........

[Кэролайн]

Ну что я могу еще сказать??? БЕЛЛИССИМО!!!! .....и чарка ромууу........

Ксюша! Ты знаешь, как я люблю твой фик! И читаю его на кинопортале! Но и тут должна сказать КАК ЭТО БЛЕСТЯЩЕ!
Я жутко благодарна тебе за твое тварение! Твари его и дальше!

[Белл Уоркис]

Капитан Анналита, Кэролайн, спасибо Буду стараться и дальше.

[Белл Уоркис]

Глава 16. Наследство Ван дер Декена (продолжение)

«Хотя бы попыталась…» - разочарованно подумала девушка. Всё, что ей оставалось теперь - это покорно дожидаться прибытия в Порт-Ройял, усыпляя бдительность Дейви Джонса притворным смирением. К счастью, за время этого напряженного разговора мисс Свон услышала достаточно, и теперь могла скрасить ожидание некоторыми размышлениями. Элизабет очень заинтересовало, что же такого попросила Тиа у Джонса, если он ненавидит её до сих пор.

Хитрое, размалеванное сурьмой личико болотной колдуньи возникло в памяти само собой и пленнице стало не по себе. По мнению мисс Свон, Тиа Далма меньше всего походила на женщину способную внушить такую всепоглощающую страсть. «Хотя именно она и подходит на эту роль», - подумала девушка, рассматривая доски палубного настила, - «Коварная, опасная… такая же, как он». Элизабет завладело убеждение, что ведьма имела какую-то особенную, по настоящему колдовскую власть над мужчинами. Вспоминая то, что она узнала о колдунье за время их плавания в Сингапур и к Чёртовой Прорве, девушка находила всё больше подтверждений своей мысли.

Однажды вечером, когда джонка «Шень» еще бороздила моря, Элизабет застала Тиа Далму на капитанском мостике, рядом с Уильямом, стоявшим тогда у штурвала. Выйдя на палубу, девушка замерла от возмущения, увидев, как, приподнявшись на цыпочки, Тиа что-то нашептывала её жениху, уже почти обнимая его. Более всего мисс Свон поразило то, что Уилл даже не пытался отвергнуть подобные знаки внимания колдуньи. Безропотно слушая всё, что она говорила, с каким-то сонным и отсутствующим видом он стоял у штурвала, позволяя смуглым ладоням соблазнительницы скользить под ворот своей рубашки. Тиа же явно собиралась получить нечто больше, чем объятия. Элизабет готова была поклясться, что еще немного и ведьма бы добилась своего. Она уже потянула Уильяма за руку, пытаясь увести его с мостика, когда мисс Свон вмешалась, не дожидаясь дальнейшего развития событий. «Уилл!» - голос невесты зазвенел над притихшим кораблём и словно разбудил забывшегося рулевого. Тряхнув головой, молодой человек с удивлением взглянул на Далму, повисшую на его шее и, освободившись из её объятий, потёр глаза. Насмешливо взглянув на не вовремя подоспевшую соперницу, ведьма мгновенно исчезла с капитанского мостика. Элизабет же, забыв в тот момент даже о своей душевной тоске, поспешила комментировать «свидание опиратившегося мальчишки и ведьмы» парой едких фраз.

Однако вместо того чтобы устыдиться и покаяться «опиратившийся мальчишка» отреагировал совершенно неожиданно. Уилл ответил невесте лишь мрачным взглядом, а затем и вовсе игнорировал её пару дней. Возмущенная таким поведением, мисс Свон не осталась в долгу. Она дулась неделю…

Вспоминая сейчас всё это, девушка с горечью думала, что тогда из-за той глупой обиды она совсем не заметила главного – даже всегда верный Уильям не смог противиться чарам Далмы, которая в свою очередь пыталась охмурить молодого человека еще не раз. К сожалению, занятость собственной персоной не позволила мисс Свон вовремя связать свои догадки воедино. Ведь уже тогда Элизабет подозревала, что и капитан Барбосса поддался колдовскому очарованию темнокожей ведьмы. Теперь же, открылось, что и Дейви Джонс не избежал этой участи.

Но если Тиа Далма действительно была той, из-за кого Джонс остался без сердца, сколько же ей должно было быть лет? Ведь легенда о «Летучем Голландце» существовала почти век, а между тем, не смотря на весьма экстравагантный облик, Тиа Далму никак нельзя было назвать ветхой старушкой.

«Так было и будет, всегда, пока живо моё Сердце», - вспомнила девушка, слова морского дьявола. Догадка пронзила её, как удар молнии – сердце проклятого капитана удерживало на земле не только самого Джонса, но и его возлюбленную. Она жила пока жил он, пока билось его сердце. Вот, какова была месть отвергнутого любовника. Но, похоже, Далму вовсе не огорчало такое существование, ведь, каким-то не понятным образом она сохраняла молодость. «Молодость – вот о каком желании шла речь», - поняла Элизабет, нервно сжимая у горла воротничок рубашки, - «Но как ей удалось его заставить? Он сказал, что выполнил желание против своей воли, а она лгала ради выгоды…» Мысль оборвалась. Перед Элизабет раскрылись мотивы, по которым ведьма помогала им, и ни о чем другом думать она уже не могла.

***

Тиа Далма стояла над душой уже не меньше четверти часа. Она как тень следовала за Элизабет по всей палубе «Шень», следя за каждым её движением. Она ничего не говорила, только стояла, смотрела и улыбалась. Приторно, снисходительно, и невыносимо раздражающе. Стоило девушке распрямиться, закрепив, наконец, очередной канат, как её взгляд немедленно натыкался на ухмыляющуюся физиономию Тиа. С какой целью ведьма делала это, мисс Свон догадывалась. Шли третьи сутки, после того она застала Уильяма Тернера в объятиях темнокожей шарлатанки. С Уиллом Элизабет не собиралась разговаривать и дальше, а поставить навязчивую колдунью на место необходимо было прямо сейчас. Дождавшись, когда работавший рядом Пинтел отойдет подальше, девушка поинтересовалась с притворной заботой:
- Начинается качка… Ты боишься выпасть за борт, Тиа?

Ведьма обнажила черные зубы и ответила с выражением глубокого самодовольства:
- Море не пугает меня, мисс Лизабет…
- Правда? – удивленно повела бровью девушка, - А я думала это первое твоё путешествие на корабле…
- Дело не в этом, мисс Лизабет… - отвечала ведьма, с довольным видом оборачиваясь к волнам за бортом.
- А в чём? – раздраженно спросила девушка, порядком уставшая от её загадочных фраз. Она уже хотела уйти сама, как вдруг Тиа Далма спросила:
- Хотите сказку, мисс Лизабет?..
- Что? – поразилась девушка, но ведьме явно не требовалось её согласие.
- Все знают, что раз в десять лет морской дьявол Дейви Джонс сходит на землю, мисс. Он ищет женщину, которая снимет с него проклятие, согласившись стать его по доброй воле… очень давно, мисс, морской дьявол, пришел к одной женщине, но она отказала ему, и тогда Джонс проклял её. Он угрожал ей. Говорил, что она будет мучаться вместе с ним вечно, пока он бороздит морские глубины. Но женщина оказалась умнее его.

Элизабет слушала этот рассказ словно заворожённая, и Тиа продолжала рассказывать, теперь уже обернувшись к собеседнице. Слова её с ожесточением и торжеством раздавались над морем:
- Она перехитрила морского дьявола. Стала плакать. Она притворилась и умоляла не осуждать её на вечность. Женщина сказала, что предпочтёт умереть молодой и прямо сейчас. Джонс засмеялся. Он согласился исполнить эту просьбу. И тогда он вытащил свою шпагу и пронзил грудь жертвы.

Элизабет вздрогнула, словно в грудь её вонзилась холодная сталь.

- Но она не умерла, - мягко продолжила Тиа, всё так же самодовольно улыбаясь. - Прокляв женщину, морской дьявол не мог убить её. Для этого ему нужно было пронзать не её сердце, а своё.
- Но просьбу он всё же выполнил, - продолжила ведьма, сверкая глазами, - отныне она должна была оставаться молодой, пока не умрет, то есть пока не умрет он сам.
- Кто эта женщина? – спросила девушка севшим голосом, но Тиа Далма лишь повела плечиком и наконец-то направилась прочь:
- Это всего лишь сказка, мисс Лизабет, помните?

***

Мисс Свон забыла эту историю, под гнётом невзгод и переживаний, стоило ли помнить выдумки какой-то ведьмы? Да, тогда это была лишь сказка, приправленная долей вымысла и лжи. Крупицу истины Элизабет смогла найти в ней только теперь. Тиа говорила о себе. О женщине, которая не просто отказала морскому дьяволу, но была виновна в том, что он стал таким.

Теперь всё становилось на места. Несомненно, с самого момента похищения Сердца морского дьявола Тиа Далма чувствовала себя в опасности. Люди могут натворить глупостей, и если Джонс давно уже мертв и другой участи не желает, то Тиа наверняка собирается прожить еще долго. «Далма отправилась в путешествие, что бы получить… Сердце Джонса? Но зачем она помогала спасать Джека?» - задавалась вопросами девушка. «А, она ведь и не помогала», - ответила она сама себе, - «Она и Барбосса не хотели спасать Джека. Им нужна была карта Фенга, и только она». «Карта помогла бы Барбоссе ходить по морям без опаски» - Элизабет поднялась со скамеечки и заходила по каюте, взгляд её бесцельно блуждал по окружавшим её предметам, - «Конечно, ведь должна была ведьма как-то уговорить капитана отправиться вместе с ней. Карта стала хорошей приманкой, и Барбосса тоже играл по правилам Тиа. Но Сердце при помощи карты не добудешь? Неужели власть Далмы над Барбоссой так велика, что она смогла убедить его пойти против Ост-Индийской компании, против Джонса и Кракена, или же алчность решила всё?» Элизабет поёжилась, осознание того, что и она, и Уилл, и вся их команда были лишь пешками в игре хитрой ведьмы, неприятно бередило душу. «Алчность - грех», - вспомнились девушке слова Барбоссы. «Нет, Тиа Далма не смогла бы его убедить» - отвергла своё предположение Элизабет, - «Барбосса слишком осторожен, и рисковать вновь обретенной жизнью бы не стал» Пленница остановилась: «Уилл! Вот кого она собралась отправить к Бекетту. Только Уилл мог решиться бы на эту безумную затею, чтобы вытащить из Прорвы меня… и чтобы спасти отца. Одолеть Бекетта, а возможно и Кракена… бедный Уилл... Должно быть Далма очень злилась, когда он погиб…»

Ничего не замечая вокруг, и полностью поглощенная своими мыслями, Элизабет нарезала по каюте уже не первый круг. Остановиться её заставил чей-то замогильный голос, с трудом попросивший:
- Остановитесь же, мисс… у меня… скоро… голова закружится…

Элизабет застыла на месте, и обвела каюту взглядом, она по прежнему была совершенно одна.

[Белл Уоркис]

Исключительно для поддержания темы на плаву, если кому-то интересна эта новость:
Сегодня была на премьере ПКМ 3 и для себя сделала вывод, что "Гавань" будет мною дописана...

[Белл Уоркис]

Глава 16. Наследство Ван дер Декена (продолжение 1)

***
Между тем «Летучий Голландец» качнулся, начиная движение по волнам. Стараясь говорить как можно строже и чувствуя себя на грани помешательства, мисс Свон задала вполне ожидаемый вопрос:
- Кто здесь?

Ей не ответили. Взгляд мисс Свон с беспокойством обводивший предметы в каюте Джонса остановился на уродливой деревянной фигуре, видимо когда-то давно служившей украшением интерьера капитанской каюты. Истукан тупо таращил пустые глазницы в противоположную стену, и признаков желания поговорить не подавал.

- Я схожу с ума… - пробормотала девушка.
- Мы все… рано или поздно сходим… - подтвердил голос.
- Кто вы? – с раздражением мисс Свон развернулась вокруг своей оси, пытаясь понять, где же мог притаиться её собеседник – Покажитесь же!

- Показаться?.. Раньше я мог показаться… теперь я просто засов… - прокряхтел вновь голос. Изумленно вскинув брови, девушка медленно обернулась к двери каюты и подняла глаза к притолоке*. Над самым дверным проёмом она различила нечто, что когда-то было человеческим лицом. Со смесью удивления и настороженности Элизабет смотрела на существо, почти слившееся с переборкой. Плечи его давно вросли в обшивку корабля, а грудь заменяло дверное полотно. Пошамкав губами, обитатель «Летучего Голландца» открыл бесцветные глаза и взглянул на стоящую под дверью девицу. Напирающая на нижнюю челюсть притолока, явно мешала ему говорить.

- Так это ваши руки… с другой стороны… - запнулась Элизабет, вспомнив скованные кандалами запястья, - То есть… это вы держите засов от двери?
- Я и есть засов, - с трудом проскрипел древний пират, - Я хранитель двери… уже давно…

Элизабет приблизилась к хранителю и осторожно потыкала пальчиком в дверь. «Может быть, если Джонс и потерял все человеческие чувства, засов еще не до конца одеревенел…»

- Сэр? – позвала она, задрав голову к притолоке, но «засов» уже словно заснул, видимо, сил вернуться в реальный мир хватало ему не надолго.
«Проклятие!» - досадовала девушка, вновь усаживаясь на скамеечку у органа. Время вновь начало тянуться невыносимо долго, но на сей раз, мисс Свон решила не торопиться. До Порт-Ройяла было далеко, и присутствие в каюте относительно живого существа способного говорить хотя бы с трудом радовало её несказанно.

Девушка обратила внимание, что одеревеневший пират все же иногда возвращается в реальный мир. То он кряхтел тоном неотличимым от скрипа корабельной обшивки, то периодически открывал глаза, с удивлением останавливая взгляд на девушке сидевшей у органа. Он явно всё время забывал о её присутствии в каюте. Поразмыслив, мисс Свон решила попробовать использовать это обстоятельство.

«Летучий Голландец» шёл полным ходом, из-за дверей доносились окрики работавших на палубе рыболюдов и давно привычное постукивание крабовой лапы. Он в очередной раз открыл глаза, вновь очнувшись от забытья. Внизу стояла… девушка, блондинка. Она приветливо ему улыбалась и весело сказала:
- Наконец-то вы проснулись, сэр! На корабле решительно не с кем поговорить!
- Кто… вы?.. – прохрипел «засов», с трудом попытавшись заставить память работать.
- Я мисс Свон! Мисс Элизабет! Ну же сэр, ведь мы уже познакомились с вами, а вы всё время меня забываете, – тут же укорила девица, выбивая своим звонким голосом последние мысли из его мозгов, - Я гостья капитана Дейви Джонса!

Мертвец всё еще недоверчиво взирал на неё белёсыми глазками. Однако он явно давно не полагался на свою память, тем не менее, шевеля распухшими губами, произнес удивлённо:
- Женщина?.. Здесь?

Но Элизабет не давала ему опомниться:
- Опять эти подозрения, сэр, - рассмеялась она, уперев руки в бока, - Ну припомните же! Я в каюте капитана, и неужели он поместил бы меня сюда, не будь я его другом? А вы снова забыли его приказ о том, что должны оказывать мне гостеприимство?

С надеждой Элизабет наблюдала, за изменением выражения лица вросшего в стену пирата. Он явно не припомнил подобного приказа капитана, но и уточнять, был ли такой приказ на самом деле, не стал бы.

- Что вам угодно … мисс? – наконец, галантно прохрипел «засов». В ответ на это девушка улыбнулась ему самой искренней, счастливой и коварной улыбкой.

***
Кратко пересказав то, что ей удалось узнать от Дейви Джонса, мисс Свон усиленно изображала из себя девушку, имеющую особое расположение капитана. По её мнению, это должно было поспособствовать доверию хранителя двери. Для начала, Элизабет требовалось проверить, насколько её выходка оказалась успешной, и потому она решила попросить у нового знакомого самое невероятное, что можно было представить – рассказ о том, как именно капитан «Летучего Голландца», стал таким, каков он сейчас. Засов молчал несколько секунд, задумчиво прикрыв глаза. Мисс Свон уже начала беспокоиться, что он снова впадет в спячку, но тут пират вздохнул и произнёс:
- Да, я помню, как это произошло. Это сейчас для меня все дни стали одинаковы. Но тогда… я был еще человеком. Мы все были людьми. Это было почти двести лет назад…

Мы ходили на корабле, который назывался, как же он назывался?.. в общем, мы ходили на нём… к Яве, берегам Африки, и к Багамским островам, - засов изо всех сил вспоминал свою былую жизнь, и на его обезображенном лице отражалась такая сосредоточенность, что Элизабет по неволе стало жаль его.

- Там, где другие суда отправлялись в морскую бездну, наш корабль оставался всегда целым и невредимым, словно само море любило нашего капитана. Ни одной царапины, ни пробоины. Мы словно были заговорёнными, и все проделки стихии были нам нипочём. Нашего капитана знали во всех портах, и слава была для него дороже золота. Мы грабили и перевозили грузы. Рабов, ром, шелка и оружие. В далёких плаваниях матросы умирали как мухи, от цинги и болезней, но наш капитан никогда не отступал от заданной цели. Мёртвых скидывали за борт и акулы, шедшие за нашим кораблём не успевали пожирать погибших. Дейви Джонс любил этих рыбёшек и, устраивая очередную пирушку, разговаривал с ними, как с лучшими друзьями.

Хрипло рассмеявшись, засов закашлялся, а затем выдавил нечто похожее на улыбку.

- Капитана Джонса боялись и уважали и никто не перечил, - продолжил он с явной гордостью, - Заслышав стук его деревянной ноги на улицах Тортуги, даже самые отъявленные головорезы склоняли в почтении головы, когда он проходил мимо… в тавернах нам всегда подавали лучшее вино и мясо. Я совсем и забыл, каково оно на вкус…
- Так что было дальше? – прервала его мечтательные воспоминания Элизабет, тут же невинно улыбнувшись, - Как вы оказались здесь?

- Из-за неё… - сказал пират, - Всё из-за той ведьмы, мисс. Чем уж она приворожила нашего капитана не известно. Но после того как нас угораздило попасть на её болота, капитан Джонс стал сам не свой. Он изменился, впадал то в печаль, то становился внезапно весел, то убивал какого-нибудь матроса, чтоб выместить злость, то раздавал парням свою долю добычи. А добычи становилось всё меньше, ведь мы крутились около дельты проклятой Ориноко, как на привязи. Но никто не посмел бы упрекнуть капитана. Он мало ел, похудел и почти совершенно перестал спать. Казался настоящим демоном. Да, подстрелить человека в таком состоянии ему ничего не стоило. Иногда он поднимал меня среди ночи и заставлял записывать целые письма. Я и не знал, что бывают такие нежные слова, мисс. Под страхом смерти, я хранил тайну моего капитана, и всё чаще отвозил его письма к проклятой ведьме. Они бы тронули даже каменное сердце, но чертовке всё было мало. Слушая, как я читаю о его чувствах, она лишь ухмылялась. Иногда она была благосклонна и передавала ему какой-нибудь подарок, а иногда просто выгоняла меня взашей. Но бывало, что она назначала ему встречу, и тогда мы все могли вздохнуть спокойно.

---------------------------------
*Притолока - верхняя горизонтальная перемычка оконной или дверной коробки, а также боковой, стоячий брус.

[scorpionchik]

Исключительно для поддержания темы на плаву, если кому-то интересна эта новость:
Сегодня была на премьере ПКМ 3 и для себя сделала вывод, что "Гавань" будет мною дописана...

Если хочешь знать, то твоя история очень сильно перекликается с ПКМ3. Только намного интереснее и разумнее. И логичнее. Думаю, Джонни с радостью бы сыграл в фильме по твоему сценарию. Поэтому дописывай давай! Если уж мы посмотрели эту бредятину - ПКМ3 - то теперь ты просто обязана нас порадовать интересной, увлекательной историей! У тебя хоть никто из героев не шизанулся.... ))) (ну.. ты понимаешь, про кого я )

[Капитан Анналита]

Если хочешь знать, то твоя история очень сильно перекликается с ПКМ3. Только намного интереснее и разумнее. И логичнее. Думаю, Джонни с радостью бы сыграл в фильме по твоему сценарию. Поэтому дописывай давай! Если уж мы посмотрели эту бредятину - ПКМ3 - то теперь ты просто обязана нас порадовать интересной, увлекательной историей! У тебя хоть никто из героев не шизанулся.... ))) (ну.. ты понимаешь, про кого я )

Я полностью с тобой согласна...................хотя там тоже были прикольные моменты............но кто туда пускает этих сценаристов????!!!!!...................дорогу отечественному производителю!!!

[Белл Уоркис]

Глава 16. Наследство Ван дер Декена (заключение)

- Перед тем как мы стали добычей «Летучего Голландца», капитан Джонс часто бывал у ведьмы. Это погубило его душу окончательно. Всякий раз после возвращения от неё, капитан приказывал сниматься с якоря. Мы выходили в море. Но вместо того, чтобы возобновить разбойничий промысел, мы начинали рыскать по океану, словно разыскивая что-то или кого-то. Не объясняя ничего, капитан стоял на мостике и всматривался в подзорную трубу. Нам он тоже приказывал всматриваться в морскую даль, и все мы висели на вантах и марсах… и глядели. Глядели, пока глаза не начинали слезиться.
- Зачем? Что вы искали? – удивилась Элизабет, чувствуя нечто похожее на сочувствие.
- Корабли, - пояснил пират-засов, горько хмыкнув, - Забыв пиратский кодекс, наш капитан топил корабли наших братьев. Тех, кто задолжал ведьме. Дошло до того, что однажды мы охотились за индейскими каноэ* на болотах. Наш капитан приумножал славу и страх перед черномазой бестией, но и этого ей было мало. Против неё не помогало ничего! Ни угрозы, ни подарки, ни признания! Больше всего ей доставляло удовольствие терзать чужие души! И наш капитан был не единственным, кто знал дорожку к её дому и постели. Я не раз видел это своими глазами, когда приносил ей побрякушки и письма…

Засов зло захихикал, и Элизабет поёжилась, словно от холода.

- И, конечно, вы доложили об этом капитану Джонсу? – выпалила она, презрительно взглянув на притолоку с вмурованной физиономией.
- А, по-вашему, я должен был всё терпеть и спокойно наблюдать, как гибнет душа отличного моряка? Или дожидаться бунта? Я пират, мисс, и носить послания любви мне порядком надоело! Кхем! Кхем!

Задохнувшись в собственных эмоциях, засов чихнул трухой и зашевелил бровями, пытаясь стряхнуть упавшую на глаза водоросль. Элизабет наблюдала за ним, не пытаясь помочь.

- Что же стало потом? – спросила она жёстко.
- Узнав правду, капитан Джонс отправился к своей любовнице без приглашения. Что уж там между ними было, я не знаю. Но вскоре он вернулся злее самого чёрта, и приказал направить наш корабль к берегам Тортуги. По пути под огонь наших пушек попали целых два галеона, гружёных золотом. Мы сражались как дьяволы и получили не малый куш. Вернувшись в родную гавань, каждый из нас мог купить то, чего был лишён так давно. Вино и женщин! Мы кутили три дня без роздыха. И никто тогда не знал, что это были последние наши денёчки... Джонс же сидел на корабле. Он всё слушал ту проклятую шкатулку да перебирал подарки и письма, что в своё время не приняла мерзавка с болот Ориноко. Тогда мне стало казаться, что он помешался. На четвёртый день погода была скверной, но капитан приказал вывести нашу посудину в море. Нас настигла буря. Небо мешалось с морем, а Джонс стоял у штурвала и вёл нас в самое её сердце с безумным хохотом. Парни слишком поздно поняли, что он затеял. Корабль налетел на риф. Я до сих пор помню тот страшный скрежет. Но это было еще не всё. Мы метались по разбитой палубе, а капитан кричал: «Забегали, салаги?! Разве вам не нравилось море? Встречайте его, оно само идет к вам! Подлые трусы! А я готов отныне чувствовать лишь холод воды, потому что мою душу согреет лишь огонь ада! Я готов отдать её за ненадобностью!» Мы сходили с ума от отчаяния, пытаясь спастись, но это было еще не всё! Лишь только Джонс прокричал свою безумную речь, из глубины поднялся огромный галеон! Он вырвался прямо из волн, словно из самой преисподней! «Летучий Голландец»… тогда-то мы и увидели его. Не успели мы опомниться, как нас всех повязали жуткие монстры…

Засов осклабился в усмешке, а Элизабет оценив шутку, постаралась не отвести взгляда от его, и без того жуткой, физиономии.

- Нас схватили и выстроили перед существом совсем не похожим на человека, - продолжил между тем замшелый рассказчик, - Существо назвало себя капитаном этого морского катафалка, и предложило нам идти в его команду. Это был сам Ван дер Декен, проклятый капитан-голландец, обреченный вечно скитаться в морях. Никогда не считал себя трусом, мисс, но в тот момент я трясся как салага после «собачей вахты»! А вот капитан наш не сплоховал. Он вышел навстречу Ван дер Декену и сказал, что готов отдать свою душу в услужение кому угодно, если этот кто-то избавит его от чувства к самой презренной из женщин, а саму её заставит страдать так же, как страдал он. Ван дер Декен засмеялся и ответил: «Ты получишь такую возможность!». Он предложил капитану Джонсу сделку - бессмертие, власть над морем и никакой любви, с условием, что тот всегда будет бороздить морские глубины, а на землю сможет сходить лишь раз в десять лет. Не понять о чем шла речь, мог только круглый идиот! Но Джонсу уже видимо было всё равно. Он согласился и тогда монстр вырвал у него из груди сердце!

Элизабет вдруг отчётливо представилось, как крючковатая лапа разрывает человеческую грудь, ломает кости, а затем вынимает пульсирующий, кровавый комок плоти. Девушка вздрогнула, прогоняя ужасное видение, а засов продолжал:
- Сердце было заперто в сундук. Вместе с другими вещами, что не приняла возлюбленная нашего капитана. Ван дер Декен сказал, что она будет жить столько, сколько бьётся сердце Джонса, а значит, пока жив он сам. Так капитан Дейви Джонс занял место Ван дер Декена и получил «Летучий Голландец». Сам же Ван дер Декен, избавился от терзавшего его проклятия. Он нашел того, кто добровольно пожелал занять его место, а сам стал свободен… и он, и его команда…

Элизабет не отрываясь с беспокойством, смотрела на бубнившего под потолком пирата, а он уже погружался в забытьё от нахлынувшей на него усталости. Такие рассказы были слишком тягостны для него.

- Пожалуйста, продолжайте! – как можно громче потребовала Элизабет. Засов устало открыл глаза:
- Капитан - часть корабля, часть команды, так же, как каждый из нас… мы не выбирали своей участи. Дейви Джонс решил за нас. Мы оказались здесь вместе со своим капитаном, только потому, что служили ему при жизни. Это было не честно…

Засов перевёл дух, теперь продолжать он мог уже с трудом:
- Мы не сразу поняли, что нас ждёт… сначала мне даже понравилось… мы были непобедимы, и море подчинялось нам! Мы могли только взглянуть на корабль и тут же оказывались на нём! Мы наводили ужас, одним своим видом! Но море было сильнее нас. Видите, во что я превратился? А когда-то я был настоящим живым человеком… и даже боялся щекотки…

С этими словами засов закрыл веки. Долгий рассказ слишком утомил его.

- Сэр! Подождите! – Спохватившись, что не достигнута главная договорённость, Элизабет попыталась вернуть его к реальности, но всё было тщетно.

--------------------------------------
*Каноэ - англ. canoe, от исп. canoa - челнок; заимствование из языка карибских индейцев.

[Белл Уоркис]

Глава 17. Сплошные неприятности (начало)

Вода капала с волос, подбородка, и поднявшийся над морем бриз пробирал холодом тело, нервно дрожащее под вымокшей одеждой. Прихлоп-Билл ободряюще похлопал Уильяма по плечу, а Чунмин, всё еще стоявшая рядом, одарила своего друга робкой улыбкой. Впервые в жизни к Тёрнеру-младшему пришло осознание того, что его спасли. Прежде у него не было тех, на кого он мог бы положиться, но теперь рядом с ним оказалось целых два человека, готовых помочь в трудную минуту. Просто, потому что так было нужно, а не ради выгоды.

Между тем, одолев Барбоссу в словесной дуэли, капитан Воробей уже приказал добавить парусов, чтобы убраться от логова Кракена прочь и как можно скорее. Команда бросилась исполнять этот приказание с особым старанием, не смотря на то, что на «Черной Жемчужине» и так были поставлены почти всё имеющиеся паруса, и осталось лишь поднять уцелевший якорь.

- Каков курс, сэр? – бодро осведомился мистер Гиббс со шканцев. Джек тут же подошел к поручням*, ограждающим капитанский мостик, и постучал рукоятью сабли по бутыли с ромом, неизвестно когда уже добытой им из трюма. Позвякивание металла о стекло привлекло внимание всего немногочисленного экипажа. Заметив, что все взгляды устремлены к капитанскому мостику, Джек воодушевленно провозгласил:
- Други! Мы одолели каракатицу и заслужили передышку в родном порту! Мистер Коттон к штурвалу! Держим курс на Тортугу!
- На Тортугу?! Мать честная! – радостно возопил Пинтел, - Уж теперь я получу воздаяние за все лишения!
- Точно! – подхватил его возглас Рагетти, - И все узнают, как мы победили Кракена! Пинтел и Рагетти – победители морских чудовищ!

И два приятеля закружились по палубе, пританцовывая так, словно они уже поддали в одном из портовых кабаков.

Пытаясь унять все ёщё не отпустившую нервную дрожь, капитан Воробей наблюдал за суетой своей команды, успокаивая разбушевавшиеся нервы доброй порцией рома. Видимо, его распоряжением были довольны все. Через минуту каждый оказался при своём деле. Коттон без возражений со стороны попугая встал к штурвалу. Гиббс распоряжался отплытием и как обычно подгонял Пинтела и Рагетти, которые всё никак не могли успокоиться. Прихлоп отправился на пушечную палубу, Чунмин взобралась на марс и только у Уилла Тёрнера, похоже, нашлось собственное мнение относительно курса корабля. Именно его-то он и собирался высказать, с решительным видом направившись к капитанскому мостику.

- Джек! – начал Уильям, ещё взбегая по трапу, - Джек, если ты хочешь передохнуть, не лучше ли сделать это на пути в Порт-Ройял?

В голосе молодого Тёрнера явно улавливалось нечто сродни иронии. Капитан Воробей поморщился. Он совсем забыл, что Уилл наверняка считает себя руководителем их благого освободительного похода. Однако лишить Тёрнера этого заблуждения значило преждевременно выдать собственную особую заинтересованность, что могло осложнить дело. Потому, напустив на себя самый невозмутимый вид, Джек приготовился лишь слегка охладить пыл неугомонного Уилла, а заодно направить его усилия в нужное русло.

- А! Уильям! – поприветствовал пират, встречая Тёрнера-младшего с радушной улыбкой, - Тебе бы просушиться, а то простудишься…
- Спасибо за заботу, - съязвил парень, - Не хочу тратить времени напрасно!
Джек, смерил его настороженным взглядом. Недавнее купание среди щупалец любимца Дейви Джонса явно подействовало на бывшего кузнеца перевозбуждающе:
- Если мы отправимся теперь на Тортугу, то потеряем слишком много времени! - возмущенно продолжал Уилл. Капитан Воробей только пожал плечами.
- Ничего, - благодушно заметил он, - Времени нам потребуется не много, а значит, мисс Свон вряд ли удастся довести капитана Джонса до разрыва сердца. Так что ты за него не переживай. Кроме того, скажу как специалист, в Порт-Ройяле нас ждет такая заварушка, в которую не стоит ввязываться в одиночку, смекаешь?
Джек с надеждой взглянул на Тёрнера, но тот, к сожалению, не смекал и продолжал гнуть свою линию:
- А я думал, ты предпочитаешь действовать хитростью и обманом, а открытый честный бой не для тебя. Договориться, а не биться, так, кажется?
- Верно, - согласился Джек, становясь вдруг серьёзным, - Ты становишься всё наблюдательней, приятель. И если у тебя есть весомый аргумент, способный прельстить негодяя, владеющего сердцем самого морского дьявола, а так же план как договориться с гарнизоном форта и эскадрой мистера Норрингтона… я с радостью разверну «Жемчужину» к Ямайке.

Против таких доводов возразить было нечего. Уилл хмурился и молчал. Похоже, суть проблемы, наконец, дошла до его сознания, и через пару секунд, как и ожидал капитан Воробей, Уильям согласился с очевидным, изменив раздражённый тон:
- Что же, ты прав… Нам нужна не только передышка, но и люди. А на Тортуге мы, конечно, найдем тех, кому Ост-Индийская компания успела насолить не меньше чем нам. Значит, нужно держать курс к Тортуге.
- Отлично! – просил Джек, и добавил в след уходящему Уиллу, - Как скажешь…

Тёрнер-младший ретировался с капитанского мостика, Джек же, допив остатки рома из бутыли, мрачно взглянул на опустевшую емкость и тихо пробурчал себе под нос:
- Да, помимо эскадры единомышленников, не помешало бы нам пополнить и запасы провизии…
Не успел пират вздохнуть спокойно и отправить бутыль в море, как над ухом раздался другой язвительный голос:
- Стало быть, ты собрался прибегнуть в помощи Пиратского Братства?

Скрестивший на груди руки, Барбосса являл собой образец скептицизма. «И когда он успел явиться?» - с досадой подумал Джек. Смерив вымокшего старпома удивлённым взглядом, капитан Воробей вытянул подзорную трубу и, как ни в чём не бывало, заявил:
- Да. Согласись, что это отличная идея и даже ты не придумал бы лучше!..
- Конечно, - всё так же скептично подтвердил старый пират, - Только я не знаю ни одного идиота, что захотел бы связаться с тобой по доброй воле.

Капитан перевёл на старпома недоумённый взгляд, всем своим видом выражая мысль, что один из таких идиотов стоит прямо перед ним. Однако сил чтобы язвить, Джек уже не находил, всё, что он сейчас смог, это заметить почти с укоризной:
- Не весёлые слова…
- Впрочем, как и сама ситуация, - тут же съехидничал Барбосса.
- Джек, - увещевательно начал старпом, - Положа руку на сердце, я готов признать, что твоему ораторскому таланту нет цены…
Капитан Воробей чуть не выронил подзорную трубу в море, но Барбосса уже уточнил:
- Где-нибудь в цирке… однако, на нашего брата лучше уговоров действует звон золота, ты же знаешь… а у тебя за душой только полусгнивший корабль и пара безделушек, щедро пожалованных мистером Тёрнером. Надеюсь, ты не думаешь, что я оплачу твои безумные идеи?
Джек усмехнулся:
- Если бы я рассчитывал только на золото, Гектор, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, верно?
Вспомнив недавний заплыв в Гавани Проклятых, Барбосса мгновенно перестал ухмыляться.
- Но я не из тех, кто бросает друзей в трудную минуту, - вздохнул Джек, - Это моя слабость. Кроме того, чтобы выиграть войну, не нужно подкупать всех солдат, достаточно договориться с командующим, смекаешь?

Недоверчиво всмотревшись в довольную физиономию Воробья, Барбосса ответил на вопрос громким хохотом:
- Нет!.. Ты решил пойти с просьбами о помощи к Хромому?
- А почему нет? – как ни в чем не бывало, пожал плечам Джек, - Если кому и собирать общую сходку, так это ему…
- А ты еще более свихнувшийся, чем я думал… - констатировал старпом, - Таких как ты, Хромой Гарри есть на завтрак, и ты всерьёз считаешь, что он тебя послушает?
- Посмотрим, - усмехнулся в усы Джек, совершенно игнорируя сочувствующую мину старого пирата. Барбосса выжидающе молчал, рассчитывая на объяснения, но капитан Воробей давно научился хранить секреты. Он лишь загадочно ухмылялся, всем своим видом показывая, что у него есть план, и план беспроигрышный. Так и не дождавшись разъяснений, Барбосса хмыкнул себе под нос и убрался с капитанского мостика, намереваясь видимо улучшить испорченное настроение за счет кого-нибудь из команды. Джек же продолжил все так же невозмутимо рассматривать в подзорную трубу берег удаляющейся Бермуды. Впервые в жизни плана у капитана Воробья не было.
-----------------------------------
*Поручни - перила ограждений верхней палубы, надстроек, мостиков, трапов, машинных площадок и др. Поручни изготовляются из дерева или металла.

[Белл Уоркис]

Глава 17. Сплошные неприятности (продолжение)

Как не прискорбно было осознавать, но сейчас Барбосса был прав. Хромой Гарри не являлся человеком, которому можно было заговорить зубы, и это Джек знал как никто другой. Среди пиратских капитанов Гарри Тиггс по прозвищу Хромой считался настоящим лордом. На основе слухов и легенд, рассказываемых о нем, какой-нибудь сочинитель смог бы составить целый многотомный роман. Одни говорили, что когда-то Хромой был адмиралом королевского флота. Другие утверждали, что он прирождённый пират. Третьи клялись, что за всю свою жизнь он потопил не менее пяти сотен кораблей и все сходились на том, что он отпетый негодяй, держащий основную часть своего сказочного состояния в банках Европы.

Гарри Тиггс являлся одним из самых уважаемых головорезов пиратского острова и многие капитаны прибегали к его помощи в трудную минуту, одалживая денег или ссылаясь на его авторитет. Сам же Тиггс уже давно не выходил в море. Его состояние преумножалось за счёт взносов и выплачиваемых процентов, но до сих пор Хромой Гарри считался одним из самых опасных пиратов и продолжал коллекционировать листовки, где указывалась сумма вознаграждения за его голову.

Джек вздохнул. Связываться с Тиггсом ему не хотелось, учитывая не отданные долги и особую благосклонность мадемуазель Жизель. И всё же, как бы то ни было, капитан Воробей понимал, что собрать достаточную силу, способную противостоять эскадре Порт-Ройяла и пиратам Дейви Джонса сможет только влиятельный Гарри Тиггс. Объединить множество разрозненных разбойников даже во имя общего грабежа – не простая задача, а уж для того, чтобы пиратский лорд встал на сторону «благого замысла», нужен еще более весомый аргумент. Именно его то сейчас и искал капитан Воробей, рассматривая невидящим взором недостижимый горизонт. Старик-пират был очень хитёр, и те, кто пытались найти к нему подход, зачастую отыскивали собственную смерть.

Оторвавшись на секунду от полосы горизонта, Джек взглянул на свой неработающий компас. Отныне прибор указывал единственное направление, но по нему можно было хотя бы определить, где сейчас находится Элизабет, а вместе с ней эскадра Дейви Джонса. Судя по направлению, выбранному картушкой, морской дьявол держал курс в сторону Пуэрто-Рико или Триполи. Это было в совершенно противоположной стороне от нынешнего пути «Черной Жемчужины». «И все-таки интересно, куда, а главное, зачем они направляются?» - размышлял Джек, оставив компас в покое, - «В любом случае, встретить их на пути еще раз было бы гораздо спокойнее, имея в распоряжении более одного корабля…» Мысли снова возвращались к Хромому Гарри и к его возможностям. «Что же, Джек, делать видимо нечего», - мысленно обратился капитан Воробей сам к себе, - «Пират Воробей не сможет договориться с пиратом Тиггсом, значит нужно напомнить пирату Тиггсу те времена, когда корабли были слишком большими, а пират Воробей еще не был пиратом».

За последний шанс хватаются как за соломинку, не взирая на всю его хрупкость, даже если это всего лишь не самые приятные воспоминания двадцатилетней давности. Воспоминания о времени, когда Джек даже не помышлял бороздить моря под чёрным флагом, а Гарри Тиггс оказался одним из немногих людей, которые знали как конец, так и начало истории Джона Брайтена.

***
Симпатичный темноволосый юноша в форме гардемарина, скромно сидел у окна за скобленым деревянным столом в полном одиночестве. Было еще раннее утро. И трактирщик лениво сгребал со стойки бара осколки бутылок, разбитых вчерашними посетителями, а его полногрудая жена пыталась протирать столы, создавая какую-то видимость порядка. Сонные девицы, род занятия которых не оставлял сомнений, потягиваясь, появлялись на лестнице ведущей на верхний этаж и спускались на кухню за порцией горячей воды для умывания. Припозднившийся клиент, видимо, еще не протрезвев, спустился с верхнего этажа и остановился посреди зала, пытаясь вспомнить, где выход на улицу. Между тем, ночные красавицы размазывали остатки сурьмы по векам, протирая глаза, и широко зевали.

Среди этих помятых прелестниц попадались и совсем юные. Они еще сохранили способность краснеть, заметив взгляд мужчины, обращенный на их едва прикрытые тела. Замечая юношу в углу трактира, эти девушки пытались привести в порядок свою одежду, наспех подтягивая плохо зашнурованные корсеты. Но их стыдливости хватало не надолго. Уже через несколько минут, выпархивая из покосившейся двери кухни, мамзели возвращались на верхний этаж, расчетливо покачивая бедрами и не упуская момента кокетливо подмигнуть симпатичному парнишке у окна. Он был достаточно мил и не походил на тех гуляк, что обыкновенно посещали это место. Черные глаза, и непослушная прядь, падавшая на его лоб, вкупе с новеньким морским кителем вполне укладывались в образ прекрасного принца, случайно попавшего на их забытый властями островок.

От заочных знаков внимания, щеки юноши начинали стремительно розоветь. Ему от силы было лет пятнадцать или шестнадцать, и он напоминал тех молодых людей, что теряются в большом мире, недавно покинув родной дом и впервые встречаясь с множеством незнакомых людей.

Сдержав улыбку и спасаясь от авансов трактирных девушек, юный посетитель вздохнул и грустно уставился на пинту тёмного эля, только что поставленную перед ним хозяином таверны. Сейчас перед гардемарином стояла серьезная дилемма. В питейном заведении найти воду можно было разве что в поилке для лошадей, а потому предстояло выбирать, являться ли перед командиром своего корабля, источая винные пары, или же погибнуть от жары и жажды. Умирать парню совершенно не хотелось. Рассудив про себя, что, погибнув, он совершит еще большее злодейство, юноша еще раз вздохнул и отхлебнул из кружки.

Внезапно дверь трактира распахнулась, и на пороге еще не проснувшегося заведения возник мальчишка лет пятнадцати, в парусиновой рубахе и матросский шароварах. Живой, черноглазый и весьма симпатичный паренёк на вид был ровесником раннего посетителя.

Глава 17. Сплошные неприятности (продолжение 1)

- Джекки! Джекки! - девицы тут же окликнули вошедшего, высовывая стройные ножки сквозь перила, - Красавчик, ну взгляни же на нас! Поднимайся к нам! Мы тебя приласкаем!
- Причешем!
- Поцелуем!

Перегибаясь через перила, и заманчиво выставляя при этом на показ свои прелести, девицы красноречиво манили парнишку наверх, не переставая хихикать и задирать юбки.

- Извините, цыпы, - сокрушено ответил юноша, набожно возводя лукавые черные глаза к небу, то есть к грязному трактирному потолку и, сложив руки на груди в молитвенном жесте, - Папаша Коул, то есть святой отец Коул, назначил мне сегодня пост.
Девицы прыснули от смеха еще громче:
- Взгляните на этого ангелочка! Иди сюда, отпусти нам наши грехи! Может и на нас снизойдет благодать?!
Юноша же подмигнул девицам и, отправив им в качестве компенсации воздушный поцелуй, уже уцепился заинтересованным взглядом за молодого человека, наблюдавшего за этой сценой из-за столика у окна.

- Пинту эля, Барри! – крикнул мальчишка, направляясь к стойке.
- Кутишь с утра, парень? – отозвался хозяин заведения, смахивая крошки со столешницы и нехотя доставая внушительную жестяную кружку, - А деньги-то у тебя есть?
- Есть, Барри, - заверил посетитель, с хитрой ухмылкой, - Сегодня есть.

Получив свою порцию, юноша направился прямиком к столу, за которым обосновался гардемарин.
- Я вижу, сэр, вы здесь впервые? – осведомился любимец трактирных девиц, обведя взглядом столешницу, словно спрашивая разрешения присесть - С вашего позволения?

И не дожидаясь ответа, нахальный мальчишка тут же плюхнулся на один из стульев, а молодому гардемарину ничего не оставалось, как запоздало разрешающе кивнуть.

- Не давно на Исла де Маргарита, сэр? Кстати, я Джек Тейкер, - как ни в чем не бывало начал разговор мальчишка, с обезоруживающей улыбкой.
- Моё имя Джон Брайтен, если угодно, - доброжелательно ответил гардемарин, - Я действительно здесь не давно, всего пару часов…
Парень в парусиновой рубахе кивнул в ответ, принимая знакомство и, нахмурившись, поднял свою кружку:
- За семь футов под килем! – изрёк он, взглянув в окно, в даль, туда, где виднелись корабельные мачты, - И пусть сидит на мели тот, кто не пьёт!

Затем он бодро опрокинул вместительную ёмкость, заливая эль в свой еще тщедушный организм. Молодой гардемарин проследил за ним с нескрываемым удивлением. Через несколько секунд Джон Брайтен неуверенно перевёл взгляд на свою кружку. Видимо, не желая сидеть на мели, он попытался последовать примеру своего нового знакомого, и вскоре понял, что с каждым глотком реальность воспринимается всё менее угрожающей.

Между тем, трактирщик Барри с усмешкой наблюдал со стороны, как Джек Тейкер выглянул из-за края своей кружки, и, убедившись, что его сосед уже ничего не замечает вокруг, быстро выплеснул остатки недопитого в открытое окно. Затем, с видом заправского выпивохи Джек ударил кружкой об стол. Джон Брайтен же вздрогнул и с удивлением уставился на опустевшую ёмкость своего соседа. Сам он не одолел даже половины.

- Морская традиция! – комментировал Джек, - Настоящему моряку не страшны ни море воды, ни море рома. Так говорят на нашем острове…
- Вы моряк?.. – выдавил Джон, переводя дыхание. Духота и алкоголь давили, и китель внезапно стал ужасно тесен и неудобен.
- С тех пор как научился ходить, - глубокомысленно ответил его собеседник, изобразив не по летам суровую физиономию. Барри громко кашлянул и скрылся под барной стойкой.
- А вы, сэр, никак морской офицер, да? – предположил юный Тейкер.
- Да… - смущенно согласился Джон, - То есть, нет, еще нет. Я гардемарин, и сегодня должен поступить под командование капитана Гарднера на линкор «Разящий».
- Гарднер хороший капитан, - одобрил юный моряк.
- Знаете капитана Гарднера? – Джон поражался всё больше, а мальчишка продолжал отвечать с видом бывалого морского волка:
- Наслышан. Линкор «Разящий» - гроза пиратства в Карибском море. Он иногда заходит в наш порт. Я слышал, что служить в его команде – большая честь. А для меня большая честь выпить с одним из его офицеров!

Побеседовав еще пол часа о линкоре, капитане и морских традициях, запивая беседу элем, молодые люди перешли на «ты» и вскоре общались, словно старые и добрые друзья. Джек Тейкер проявлял щедрость, угощая нового друга, а Джон Брайтен всё подробнее рассказывал о своей жизни. Он был из обедневших дворян. Отец желал видеть сына морским офицером и с ранних лет отдал его в военно-морской корпус. Выполняя волю родителя, Джон учился навигации, лоции и мореходной астрономии, но особой прелести в военно-морской службе не видел. Получив назначение на линкор «Разящий» Джон Брайтен не смог взойти на его борт в Англии из-за смерти отца, и вынужден был догонять свой корабль на торговом судне. Теперь он поджидал «Разящий» на Исла де Маргарита, куда тот должен был зайти сегодня днём. Джон так же упомянул, что на корабле он никого не знает, и вскоре должен будет познать все тяготы дальнего плавания, практически забыв, как выглядит берег.

Глава 17. Сплошные неприятности (продолжение 1)

- Джекки! Джекки! - девицы тут же окликнули вошедшего, высовывая стройные ножки сквозь перила, - Красавчик, ну взгляни же на нас! Поднимайся к нам! Мы тебя приласкаем!
- Причешем!
- Поцелуем!

Перегибаясь через перила, и заманчиво выставляя при этом на показ свои прелести, девицы красноречиво манили парнишку наверх, не переставая хихикать и задирать юбки.

- Извините, цыпы, - сокрушено ответил юноша, набожно возводя лукавые черные глаза к небу, то есть к грязному трактирному потолку и, сложив руки на груди в молитвенном жесте, - Папаша Коул, то есть святой отец Коул, назначил мне сегодня пост.
Девицы прыснули от смеха еще громче:
- Взгляните на этого ангелочка! Иди сюда, отпусти нам наши грехи! Может и на нас снизойдет благодать?!
Юноша же подмигнул девицам и, отправив им в качестве компенсации воздушный поцелуй, уже уцепился заинтересованным взглядом за молодого человека, наблюдавшего за этой сценой из-за столика у окна.

- Пинту эля, Барри! – крикнул мальчишка, направляясь к стойке.
- Кутишь с утра, парень? – отозвался хозяин заведения, смахивая крошки со столешницы и нехотя доставая внушительную жестяную кружку, - А деньги-то у тебя есть?
- Есть, Барри, - заверил посетитель, с хитрой ухмылкой, - Сегодня есть.

Получив свою порцию, юноша направился прямиком к столу, за которым обосновался гардемарин.
- Я вижу, сэр, вы здесь впервые? – осведомился любимец трактирных девиц, обведя взглядом столешницу, словно спрашивая разрешения присесть - С вашего позволения?

И не дожидаясь ответа, нахальный мальчишка тут же плюхнулся на один из стульев, а молодому гардемарину ничего не оставалось, как запоздало разрешающе кивнуть.

- Не давно на Исла де Маргарита, сэр? Кстати, я Джек Тейкер, - как ни в чем не бывало начал разговор мальчишка, с обезоруживающей улыбкой.
- Моё имя Джон Брайтен, если угодно, - доброжелательно ответил гардемарин, - Я действительно здесь не давно, всего пару часов…
Парень в парусиновой рубахе кивнул в ответ, принимая знакомство и, нахмурившись, поднял свою кружку:
- За семь футов под килем! – изрёк он, взглянув в окно, в даль, туда, где виднелись корабельные мачты, - И пусть сидит на мели тот, кто не пьёт!

Затем он бодро опрокинул вместительную ёмкость, заливая эль в свой еще тщедушный организм. Молодой гардемарин проследил за ним с нескрываемым удивлением. Через несколько секунд Джон Брайтен неуверенно перевёл взгляд на свою кружку. Видимо, не желая сидеть на мели, он попытался последовать примеру своего нового знакомого, и вскоре понял, что с каждым глотком реальность воспринимается всё менее угрожающей.

Между тем, трактирщик Барри с усмешкой наблюдал со стороны, как Джек Тейкер выглянул из-за края своей кружки, и, убедившись, что его сосед уже ничего не замечает вокруг, быстро выплеснул остатки недопитого в открытое окно. Затем, с видом заправского выпивохи Джек ударил кружкой об стол. Джон Брайтен же вздрогнул и с удивлением уставился на опустевшую ёмкость своего соседа. Сам он не одолел даже половины.

- Морская традиция! – комментировал Джек, - Настоящему моряку не страшны ни море воды, ни море рома. Так говорят на нашем острове…
- Вы моряк?.. – выдавил Джон, переводя дыхание. Духота и алкоголь давили, и китель внезапно стал ужасно тесен и неудобен.
- С тех пор как научился ходить, - глубокомысленно ответил его собеседник, изобразив не по летам суровую физиономию. Барри громко кашлянул и скрылся под барной стойкой.
- А вы, сэр, никак морской офицер, да? – предположил юный Тейкер.
- Да… - смущенно согласился Джон, - То есть, нет, еще нет. Я гардемарин, и сегодня должен поступить под командование капитана Гарднера на линкор «Разящий».
- Гарднер хороший капитан, - одобрил юный моряк.
- Знаете капитана Гарднера? – Джон поражался всё больше, а мальчишка продолжал отвечать с видом бывалого морского волка:
- Наслышан. Линкор «Разящий» - гроза пиратства в Карибском море. Он иногда заходит в наш порт. Я слышал, что служить в его команде – большая честь. А для меня большая честь выпить с одним из его офицеров!

Побеседовав еще пол часа о линкоре, капитане и морских традициях, запивая беседу элем, молодые люди перешли на «ты» и вскоре общались, словно старые и добрые друзья. Джек Тейкер проявлял щедрость, угощая нового друга, а Джон Брайтен всё подробнее рассказывал о своей жизни. Он был из обедневших дворян. Отец желал видеть сына морским офицером и с ранних лет отдал его в военно-морской корпус. Выполняя волю родителя, Джон учился навигации, лоции и мореходной астрономии, но особой прелести в военно-морской службе не видел. Получив назначение на линкор «Разящий» Джон Брайтен не смог взойти на его борт в Англии из-за смерти отца, и вынужден был догонять свой корабль на торговом судне. Теперь он поджидал «Разящий» на Исла де Маргарита, куда тот должен был зайти сегодня днём. Джон так же упомянул, что на корабле он никого не знает, и вскоре должен будет познать все тяготы дальнего плавания, практически забыв, как выглядит берег.