C O R P S E B R I D E, моё прочтение истории Опции

[NATALIE]

Раз уж пошла мода на фанфики, я решила открыть для своего новую тему. Сам фик тут уже читался, теперь, после долгого отдыха, выкладываю сразу два куска из концовки.

Номер раз.
- Этой рукой развею все твои горести! – Виктор произнёс слова на одном дыхании. Он мог бы произносить их раз за разом. Теперь мог. - Твоя чаша не опустеет, ибо я буду вином.
Он взял высокий золотой кубок, предназначавшийся для вина.
- Теперь ты, - обратился Гуткнехт к Эмили.
- Этой рукой развею твои горести, - девушка взяла бутылку с ядом, - и чаша не опустеет, ибо я буду…
Внезапно она увидела. Увидела девушку, стоявшую за колонной. Белое платье, скромное, безо всяких излишеств; длинная кружевная фата, маленькая золотая диадема… Виктория взирала на гостей робко, даже удивлённо. Оно и понятно, она-то здесь более к месту.
Эмили вдруг почувствовала укол совести. Горький и обидный. Ведь её соперница действительно здесь к месту!!!
- … я буду…
- Дальше, детка, - кивнул Старейшина, предлагая продолжать.
Но Эмили не могла продолжать. Теперь она как завороженная смотрела на Викторию, словно позабыв о том, что делит с ней жениха. Та, в свою очередь, тоже взирала на конкурентку, следя за каждым её движением. В глазах обеих девушек читался один немой вопрос.
- Чаша… не опустеет, ибо я буду…
Виктор принял наполненный кубок из её рук.
- Я буду твоим вином.
Он поднял кубок, намереваясь сделать глоток, но ещё прежде, чем яд коснулся его губ, Эмили остановила смертоносное подношение.
- Не надо, - она перехватила его руку покрепче.
Среди гостей пошли перешёптывания. Они думают, она сомневается. Эмили действительно сомневалась. Но не в верности своих действий, а в верности всего, что успело произойти.
Всё с самого начала было ошибкой. Смертельной ошибкой. Её клятва…, её попытки «привязать» Виктора к себе и миру Мёртвых… Как она могла так поступить?! Отнимать у кого-то жизнь, у кого-то – мечты… А почему? Потому что кто-то подарил ей смерть? Несправедливо.
- Не надо, - прошептала она, с трудом выговаривая каждое слово.
- В чём дело? – Виктор внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь угадать в них сомнение. Но его там уже не было.
- Так нельзя, - она поставила кубок обратно, радуясь, что его содержимое так и не было использовано по назначению, - я была невестой, но у меня отняли мечты. А сейчас… я краду мечты у другой…
Прозрачная капля тоски и безысходной горечи скатилась по изъеденной червями щеке Эмили. На какой-то миг за маской сильной женщины вновь открылась хрупкая искалеченная душа…
- Я люблю тебя, Виктор. Только ты не мой.
Взяв себя в руки, она улыбнулась, и протянула ладонь куда-то в сторону. Виктор посмотрел в том направлении. Виктория! Сердце подпрыгнуло в груди и с трудом возвратилось на место. Значит, она знала, если пришла сюда. Она всё-таки ждала его!
Виктория тихо шагнула на встречу Эмили. Всё шло как-то не так, как было задумано, она видела это. И не могла сдержать чувство изумления. Она что, уступает?
Эмили взяла её руку, соединяя с рукой Виктора. Она старалась не думать о той всепоглощающей боли, что терзала её внутри. Нет, надо не думать. Когда-то так уже было – сначала боль, а потом приходит облегчение. Ведь она всё делает правильно. Теперь правильно.

И мой любимый, самый конец.
Гуткнехт заткнул бутылку с ядом. Вот и у него оказалось своё предназначение в этой истории. Теперь, кажется, всё…
- Ах, Виктор, я уже не надеялась, - Виктория обняла своего (теперь уже своего) жениха. Виктор только усмехнулся. Сам он уже на многое не надеялся в эту ночь.
Эмили улыбнулась какой-то весёлой грустью, глядя на этот союз. Союз, который сама создала. Что ж, у каждого своё предназначение. Она сделала доброе дело вопреки собственным амбициям и мыслям некоторых других. Теперь, кажется, всё… Она пошла к дверям.
- Постой, - Виктор окликнул её, как раз вовремя, чтобы попрощаться. - Я ведь дал клятву…
На самом деле он хотел сказать что-то другое, но что? Слова сами начали путаться, как это обычно с ним происходило. Что-то он точно должен сказать.
Эмили обернулась, её широко распахнутые глаза отражали его самого – любимого и… влюблённого.
- Ты исполнил свою клятву, освободил меня, - она сняла обручальное кольцо. То самое, что должно было венчать их навек. Но так и не венчало… - А я могу освободить тебя.
Вложив кольцо в ладонь Виктора, она отвернулась и ускорила шаг.
Юноша смотрел ей вслед, сжимая отчего-то ставшее горячим кольцо. Словно оно было на пальце живого человека. Внезапно Виктор понял кое-что. Та, что уходила прочь, подарив их друг другу, та, что забрала его в мир Мёртвых, та, что пыталась женить его на себе, та что в конце концов отступила в угоду чужому счастью – его мечта. Его любимая.
А Виктория… Ну конечно, она хорошая, она замечательная! Надёжная. Его друг. Но…
Молодой человек вдруг осознал всю несправедливость ситуации, на которую он не обратил внимания прежде. Ведь вот они: та, что так похожа на него, и мыслями, и характером, та в которой он нашёл для себя большую редкость – друга. И вот та, в которую он действительно, впервые в жизни влюбился! Да, влюбился! Как радовались бы родители, будь она… неважно.
Почему-то всё поменялось местами. Всё не так. Не так, как всегда хочется, чтобы было. А он… Он, не смотря на сделанный выбор, пришёл туда, откуда всё начиналось. К родительской воле. Ничего не изменилось.
А вообще-то… изменилось очень многое. Виктор почувствовал, что эта ночь изменила его самого, где-то внутри. Но он словно стал старше, на целую жизнь. Изменилось всё то, что не менялось в течение двадцать лет.
Эмили покидала церковь с гордо поднятой головой. Они будут счастливы вместе. Откуда она это знает? Ну, мёртвым доступно многое, чего лишены живые люди. Да и потом, её интуиция говорит, что из мисс Эверглот получится отличная миссис Ван Дорт.
Она была права – боль всегда уходит, уступая место облегчению.
Забавно, сколько всего успело произойти всего-то за одну ночь! Жизнь тихого городка перевернулась с ног на голову, зато какое разнообразие! Похоже на сказку. А может… это и была сказка? История из тех, что никогда не могут произойти, которым никогда не веришь, а потом они врываются в твою жизнь, и захватывают тебя, и уносят в неведомое…
Эмили оглянулась, бросив наугад букет. Цветы угодили в руки одной из многочисленных родственниц Эверглотов. Маггот хихикнул. Пожилая леди испуганно метнула посиневшие розы назад. Засохшие цветы успела подхватить Виктория.
Эмили кивнула. Всё правильно. Теперь действительно правильно. Эти люди, что смотрят ей вслед, Виктория, Виктор… Девушка прекрасно знала, о чём он думает, что хочет ей сказать и чего так и не сказал. Пусть так, однажды они ещё встретятся.
Внезапно душу охватило какое-то новое ощущение. Что-то, чего она никогда раньше не знала. Покой. То, чего ей не хватало с самого начала. То, к чему она стремилась, и что наконец обрела.
Эмили вздохнула, чувствуя, как Небеса принимают её в свои объятия.
Виктор и Виктория выбежали на ступени. Как раз вовремя, чтобы увидеть стайку прекрасных голубых бабочек, возносившихся в звёздное небо. Оба вдруг разом почувствовали покой, ту благодать, что заполняет сердца, когда история заканчивается хорошо, и остаётся лишь поставить в ней точку. Теперь Эмили свободна.
Виктор обнял свою будущую жену, чувствуя, что всё теперь будет по-другому. Но что бы ни приключилось в дальнейшем, ни он, ни Виктория никогда не забудут ту, что побывала в их городке в эту ночь.

[Shon Winter]

У меня на это всё просто слов нет...
Это настолько живо описано...
Тебе бы сценаристом быть...
Ты просто умница! Это шедовриально..

[NATALIE]

Да меня на курсах уже заставляли писать сценарии, НЕ УМЕЮ я их писать!
А в создании этого фика виновата моя любовь к прекрасному, в частности - к музыке.

Выкладываю остальное, что уже было на других темах, чтобы собрать всё воедино.

«…Пальцы коснулись чего-то маленького и гладкого. Виктор посмотрел на то, к чему сама собой потянулась рука. Фортепиано! И какое красивое! Профессиональный взгляд юноши бегло осмотрел лакированную поверхность дерева. Выглядит как новое, но вероятно, на нём играло не одно поколение Эверглотов.
Виктор наугад взял несколько аккордов. Хм! Прекрасно настроено. Не смотря на отсутствие средств, лорд сумел позаботиться о таком предмете, как источник музыки.
Виктор приказал себе следовать в гостиную за родителями, но искушение было слишком велико. Кончики пальцев как магнитом тянуло к идеально ровным рядам чёрно-белых клавиш. Молодой человек воровато оглянулся, словно собираясь совершить скверный проступок. Вполне вероятно, что в ближайшие несколько минут его отсутствия никто не заметит, обе стороны слишком заняты изучением друг друга. Да и невесты ещё нет.
Не в силах дольше противостоять искушению, он взял фа диез.
Призрачные, словно сотканные из воздуха, звуки следовали друг за другом, постепенно складываясь в мелодию. Прекрасную, и в то же время безысходную. Это было его соло, Соло Виктора. Нога уверенно давила на педаль, а воображение уже писало следующую строчку.
Когда-то, лет десять назад, учитель музыки весьма высоко ценил его успехи, пророча маленькому Ван Дорту блестящие перспективы, если только он не бросит занятия. Сам Виктор не видел в этом ничего блестящего, он всего лишь послушно следовал родительским указам, часами просиживая над нотными тетрадями и разучиванием всяких гамм. И вот теперь… надо же, после отсутствия практики за столько лет его руки не утратили мастерства, составив неплохой дуэт с фантазией. Надо же!
Молодой человек внезапно ощутил, что это – единственное место, где он может отвести душу. Был ещё дневник. Был…, пока недавно не попал в руки к родителям. Прискорбные обстоятельства, но что поделаешь? Обстоятельства всегда главенствовали в его жизни, хоть он и отказывался себе в этом признаться. Зато можно признаться фортепиано.
Обстоятельства… Грустное слово, не правда ли? Особенно когда знаешь, что связан ими. Нет, он не будет говорить. Пусть за него всё скажет эта мелодия. Она легко уравняет обстоятельства и обязательства. Она всё расскажет за него.
Свадьба по договорённости. Вот как это называется. Забавно. Хотя, при чём тут свадьба? Договорённость – вот чёткое слово, выражающее ситуацию. И как бы он не объяснял родителям, что благородным девушкам, вроде той, которую они ему навязывают, необходимо иметь соответствующего мужа, результата это не даст. «Мы не хуже каких-то Эверглотов», - опять скажет маман. На этом спор обычно завершается, а его мнение по данному вопросу столь же несущественно, как и мнение обещанной невесты.
Но ослушаться он не имеет права, не так воспитан. Порой Виктор винил себя за то, что был слишком уж послушным. Но время для исправления этого давно ушло.
Если сегодня он не забудет всё, что от него требовали, то, вероятнее всего, забудет то, что сейчас играет. Или наоборот. Как жаль, что под рукой нет нотной тетради.
Звуки становились то громче, то тише, неся на себе все чувства истинного его, сливаясь в медленное течение, по которому так приятно было плыть. Виктор утратил чувство реальности, превратившись в одно сплошное соло. Скверная привычка. Нельзя вечно витать в облаках, пусть даже это доставляет удовольствие. Мама повторяет эту фразу день за днём.
Виктор забыл о времени. Он не видел, да и не мог видеть прелестную юную девушку, стоявшую на лестнице второго этажа. Незнакомка с удивлением и восторгом смотрела на юношу, сидящего за фортепиано. Так в этом доме ещё не играли. Никак не играли, если уж говорить честно.
Ведомая любопытством, она начала медленно спускаться. Шорох платья и звуки мелодии заглушали шаги, что застало Виктора врасплох. Увидев тень на белых клавишах, он с громким восклицанием вскочил на ноги, сопровождая свои движения падением низкого табурета. Звуки музыки, старательно удерживаемые в памяти, разом вылетели оттуда.
- Виноват, - прошептал юноша, подхватывая опасно накренившуюся вазочку. Впрочем, появление незнакомки очень кстати. Дальше мелодия всё равно не клеилась.
Виктор внимательно рассмотрел стоявшую перед ним девушку. Судя по всему, это его будущая жена…»

«… Темнота подкралась быстро и совершено неощутимо. Короткий весенний день скоро должен был завершиться.
Виктор стоял на мосту. В руке были зажаты цветы, что он «позаимствовал» в доме лорда. Он поднял их на уровень глаз. Маленькие белые соцветия, покоившиеся на гибком стебельке. Таком упругом и в то же время хрупком. Познания юноши в изучении растений были весьма относительны, поэтому он не смог бы сказать с уверенностью, что именно держит.
«Они на меня похожи, - подумал Виктор, - такие же маленькие и жалкие. Меня тоже используют для видимости. А сверх того я ещё и неуклюжий».
- Ох, Виктория! Она думает, что я глуп. Не день, а несчастье какое-то.
Больше всего ему сейчас хотелось остаться одному, спокойно подумать. Или спокойно провалиться сквозь землю от стыда. Надо же так опозориться на репетиции! Родителям на глаза можно не показываться, а уж будущим родственникам тем более.
Нет, перед возвращением в особняк ему следовало собрать всю свою волю и мужество в кулак, чтобы произнести необходимое. А такая подготовка требовала определённой доли уединения.
Но оказалось, что собраться ему как раз и не суждено. Неожиданно на площади появился городской глашатай. Этот тип всегда подходил к работе творчески и ухитрялся преподнести совершенно заурядные новости под весьма горячим соусом.
- Слушайте, слушайте! Репетиция свадьбы сорвана! Рыбный женишок получил от ворот поворот!
Заметив стоящего на мосту молодого человека, глашатай принялся с удвоенной энергией звонить в колокольчик.
- Эверглоты так распалились из-за неуклюжего Ван Дорта, что хоть туши!
Виктор покачал головой, спускаясь по направлению к лесу. Энтузиазму глашатая можно было только позавидовать, а временами возникало желание и вовсе перенять его. Сейчас, по крайней мере, Виктору это пригодилось бы.

- Это ведь совсем не трудно, простые слова обета. Этой рукой… я возьму твоё вино… ох, нет!
Молодой человек сам не заметил, как перешагнул кромку леса. Здесь всё ещё чувствовалось присутствие зимы; больше, чем где бы то ни было. Деревья, скованные слоем льда, оттаивали медленно и неохотно и оттого казались особенно мрачными. Кое-где ещё лежал снег, тёмный и ноздреватый, шаг за шагом уступающий первенство зелёным свежим краскам. Ветви и корни, застывшие в самых немыслимых позах, походили на молчаливых стражей, видевших больше, чем все живые.
- Этой рукой… я возьму тебя за… ох, ужас! Нет!
Виктор задумался. Как-то нестандартно он пытается решить проблему. Ему велели пойти потренироваться в произношении брачных клятв, а он почему-то побрёл сюда, в лес, на окраину города. Ловить вдохновение?
Юноша огляделся. Сам того не ведая, он забрёл в самую чащу. Деревья здесь были тёмные, почти чёрные. Отовсюду веяло каким-то нестерпимым холодом. Мертвенным холодом.
На узловатых, причудливо изогнутых ветвях деревьев удобно разместились стай ворон. Они с интересом следили за манёврами человека, время от времени оглашая густую мрачную тишину зловещим карканьем. «Шпионят за мной, что ли?» – подумал юноша.
Виктор выбрался на опушку. Сквозь силуэты леса сюда пробивался холодный свет луны. Хоть луна и лжёт, но сейчас она ему очень кстати.
- Так, этой… свечой…, - Виктор попытался зайти с другой стороны, но очередная попытка разбилась о неприступность задания, - этой свечой… свечой…
Прямо перед ним росло дерево, изломанные линии ветвей преграждали дорогу, но отчего-то в лунном свете оно казалось мягче. Виктор умел видеть красоту, это было его несомненным качеством, на которое не раз и не два совершали нападки родители. Обычно видение красоты оканчивалось одним-единственным словом «олух», которое произносилось его матушкой с несомненным достоинством.
- …свечой… я подожгу твою маман! – «олух» устало сел на остатки дерева. - Ах, бесполезно!
Виктор запустил руку во внутренний карман сюртука. Хрупкие белые цветы сами выпали на ладонь. А вместе с ними – кольцо. Хм! А не такие уж они и жалкие! Чтобы не зачахнуть в доме лорда, необходимо иметь силу. И мужество.
«Давай, Виктор, - сказал он самому себе, вдыхая тонкий аромат лепестков, - ты ведь можешь это сделать! Вот и сделай! Сколько ещё родители могут думать за тебя? Будь мужчиной!»
- Этой рукой развею все горести! И чаша не опустеет, ибо я – твоё вино.
Виктор сам удивился той легкости и виртуозности, с которыми произнёс все слова. Идеально!
Внезапно молодой человек улыбнулся. Его охватило утерянная много лет назад ребячливость. Непосредственность. А ещё – неизбывное веселье.
«Хватит мной играть. Я тоже умею лицемерить».
Заметив изуродованную временем корягу, Виктор изобразил поклон.
- О, миссис Эверглот, вы просто неотразимы! – он прикоснулся к вывернутой ветке, до умиления похожей на аристократическую ручку леди Маделайн.
- Что-что, мистер Эверглот? – Виктор дружески похлопал трухлявый пень по его блестящей поверхности. Невероятно, но между пнём и Финеасом Эверглотом было определённое сходство, - называть папой? Если настаиваете.
Виктор знал, что никто, кроме ворон, не увидит этого спектакля. Ну и пусть! Так даже лучше. Разве осмелился бы он проворачивать такое на самом деле? Все привыкли видеть в нём хрупкое тщедушное создание, но никто не знал, о чём он думает на самом деле.
- Этой свечой я освещу твой путь во тьме, - отломав от ветки трудно поддавшийся край, Виктор поднял воображаемую свечу над головой. - Прими же кольцо. Отныне будь моей!
Если бы за минуту до своих действий Виктор знал, к чему они приведут, кто знает, не бросился бы он обратно к поместью лорда? Но молодой человек ещё ничего не знал, он грациозно встал на одно колено и надел кольцо на сучок, торчавший из земли – воображаемый палец будущей невесты.
Внезапно откуда-то налетел ветер, всполошивший прошлогодние листья. Вот так, просто и без предупреждения. С каждой секундой он становился всё сильнее.
Предчувствуя нечто, вороны зашлись карканьем. Возможно, они хотели предупредить. Возможно, пытались возвестить о чём-то неотвратимом.
Виктор, не поднимаясь, огляделся. Здесь ему нравилось всё меньше и меньше. «Зря ты сюда пришёл», - мелькнула с опозданием весьма удачная мысль. Пора возвращаться. Молодой человек уже собирался свернуть все дела и именно так и поступить, как вдруг понял, что сделать это затруднительно.
Что-то жёсткое обвилось вокруг запястья и потянуло его вниз. Виктор упал, основательно извалявшись в снегу. Когда он дурачился, произнося клятву, ничего особенного вокруг не наблюдалось. Ничего, что могло бы схватить его мёртвой хваткой и тянуть неизвестно куда.
Кое-как Виктор попытался вытащить руку, упираясь коленями в остатки сугроба. Что же это такое? Сквозь грязь и снег он заметил какие-то ветки. Или корни. Нет, не корни. О Боже, это были… кости!
Потянув сильнее, Виктор внезапно почувствовал свободу движений и отлетел назад. Подняв руку, он посмотрел на то, что всё ещё сжимало запястье. Так и есть. Кости. Костлявая рука, оторванная по локоть. И, что самое ужасное, на пальце этой руки было его кольцо! Брезгливо дёрнув рукой, он сумел сбросить высохшую пятерню.
Земля содрогнулась от звука ударов. Равномерные толчки сотрясали подтаявшую кучу снега, приближая что-то ужасное. Виктор, весь в снегу и грязи, немо взирал на это, сидя на земле.
Вот на месте сугроба появилось шевеление. Земля медленно разверзлась, выпуская опутанное корнями существо. Закутанное во всё белое, оно разливало вокруг мертвенное свечение.
Рука или то, что от неё осталось, приподняла с лица измятую и некогда белую вуаль.
- Согласна, - прошелестел в наступившей тишине неожиданно красивый холодный голос.
Впервые в жизни Виктор понял значение выражение «парализован от страха». Ужас обнял все его конечности, лишив возможности не только пуститься бежать, но даже повернуть голову. Девушка. Синяя. Мёртвая. Да ещё и в свадебном платье. Труп невесты!
Виктор попытался закричать, но услышал только слабый писк, выбившийся из горла. Какой смысл здесь кричать? Кто его услышит? (но, судя по всему, кто-то всё же услышал).
С трудом поднявшись на отчего-то не желавшие идти ноги и то и дело оскальзываясь на замёрзшей грязи, Виктор кинулся прочь от неожиданно обретённой невесты.
Лес оказался рельефным. Об этом Виктор узнал, оставляя позади холм и своё падение. То и дело на пути попадались надгробные плиты, которые приходилось либо оббегать, либо перепрыгивать. Очевидно, здесь когда-то было кладбище.
То и дело оглядываясь, чтобы не потерять преследовательницу из виду, Виктор на полной скорости влетел в дерево. Из глаз посыпались искры. «Только бы не упасть», - подумал молодой человек, глядя назад. Следовавший за ним труп, словно паря над землёй, неуклонно приближался. Виктор сделал шаг и… снова врезался в дерево! Да что же это такое?!
Кое-как миновав опасную преграду, Виктор одолел очередной холм и оказался на прихваченной льдом речке. Каблуки предательски скользили по гладкой поверхности, ноги разъезжались во все стороны.
Собрав остатки силы, Виктор выскочил на берег, и помчался прочь, к спасительной кромке леса. За её пределами уже виднелся мост и дома. Никогда он так не радовался их появлению. В эту минуту Виктор был готов обожать всех, разом, даже крикливого типа с колокольчиком.
Цепкие пальцы ветвей хватались за волосы, одежду, норовя расцарапать лицо. Оставив на их сплетениях приличные куски сюртука, юноша выскочил на залитый лунным светом мост. За ним проследовала стая ворон, пролетевших в нескольких дюймах от головы.
Виктор поднялся на ноги, оглядываясь и пытаясь выровнять дыхание. Наверное, ещё ни разу в жизни он так не бегал.
Вокруг не было ни души. Ночная тишина плотным одеялом навалилась на землю. Город спал.
Молодой человек посмотрел на зловещую черноту леса и на маячившую рядом церковь. Не это ли остановило загадочный труп? Значит, дальше она не может идти?
Размышляя о том, с какой тайной он успел столкнуться, Виктор развернулся и… о, ужас! Прямо перед его лицом стоял труп! Огромные глаза на синем лице незнакомки словно пригвоздили его к месту. Она ничего не делала, нет. Просто стояла напротив него.
Виктор отступил. Он не мог выдавить из себя ни звука, голос неожиданно сковал обруч чистого страха. Ужаса, что сейчас сжал сердце и бесплотным дыханием сорвался с губ.
Виктор сделал несколько шагов назад. Дальше идти было некуда. В спину врезались каменные перила моста. Моста, с которого всё и началось. Таинственный труп тоже шагнул, но вперёд. Синяя девушка словно плыла по воздуху, она не жила, жило её платье, взволнованное холодным ветром.
- Можешь поцеловать Невесту! – прошептала она, приблизившись и положив костлявую пятерню ему на плечо.
Виктор упёрся руками в каменные перила. Отчего-то его покинули все чувства, все мысли, всё, кроме этого безграничного, всепоглощающего ужаса. «Не хочу умирать», - пронеслось в голове. Наверное, в последний раз в ней что-то пронеслось. Откуда-то налетели вороны, единственные свидетели этого мрачного таинства.
Последнее, что помнил Виктор, это объятия трупа, стоявшего перед ним, и холодный, как лёд, поцелуй. А затем всё потонуло во мраке…»

[NATALIE]

Вот ещё кусок, теперь самое начало, но пока незаконченное. Народ, скажите хоть что-нибудь!

«Это был первый день весны. Свежий, ещё по-зимнему холодный, но в нём уже витали смутные признаки того, что принято называть мартом месяцем. Хотя маленькому городку, затесавшемуся на берег речки, понять это пока что было трудновато.
С самого утра день выдался ужасно сумбурным и неспокойным. Все куда-то спешили и обязательно что-то делали. Служанки приводили в порядок платье хозяйки. Сначала одно, потом другое, потом она передумала и пришлось чистить третье. Миссис Нелл Ван Дорт обожала покапризничать там, где речь заходила о её туалетах. Видя такую тщательную церемонию одевания, Уильям Ван Дорт, её супруг, постарался собраться как можно быстрее. Надев свой лучший костюм и выбрав один из пяти цилиндров, который лучше всего гармонировал с его настроением в данный момент, мистер Ван Дорт счёл себя вполне готовым для предстоящего визита.
Вообще это была удивительная пара – эти Ван Дорты. Полные противоположности, как внешне, так и по характеру, они каким-то немыслимым образом ухитрились состоять в браке вот уже двадцать лет.
Но нужно сказать о них что-нибудь, чтобы портрет семейства был полностью завершён. Нелл Ван Дорт (а в девичестве Уилсон) происходила из небогатой семьи, считавшей поколения где-то на севере Англии. Родители её владели мясной лавкой, не особо прибыльной, но вполне подходящей для них. Для них, но не для их дочери. Хелен Ван Дорт с юных лет была амбициозна настолько, насколько себе позволяла. И торговлю чьими-то потрохами считала ниже своего достоинства, а потому отказалась наследовать лавку. В планы молодой девушки входили не столько большие деньги, сколько повышение собственного статуса. А лучше бы и то, и другое разом.
Хелен с детства была полненькой, что, однако, не мешало ей устроить личную жизнь. В юности она научилась капризно надувать губки, что приводило в умиление всех тех джентльменов, что пытались за ней ухаживать. Прибавьте к этому тёмные глаза, не свойственные северянам, длинные соломенные волосы и большие амбиции – и вы получите полный портрет мисс Уилсон.
Решив, что она обязана как-то обозначить себя в светском обществе, Нелл начала прокладывать дорогу в жизнь. И первое, что сделала, – выскочила замуж за богатого голландца Уилла Ван Дорта. Это был уже немолодой человек, не утративший, тем не менее, некоторых эстетических признаков в лице, кои полагается называть красотой. Родители передали ему по наследству собственный бизнес, который поначалу привёл Хелен в ужас. Ведь её кавалер занимался… торговлей рыбой! Фи! Лишь одно мирило Нелл с действительностью – по какой-то необъяснимой причине доход Уильяма рос день ото дня, год от года. Так что она, поломавшись годик и стабильно просуществовав на подарках своего поклонника, позволила ему, в конце концов, отвести себя к алтарю.
Мистер Ван Дорт являл полную противоположность жене – высокий и худой, он имел длинные ноги и руки, которые постоянно чему-нибудь мешали. С возрастом он научился пользоваться тем, что англичане считают степенностью, и тем, что они называют тростью. Вот почему проблема конечностей уже не стояла так остро.
Стоит отметить, что Уильяма Ван Дорта можно было с натяжкой отнести к поклонникам. Окружающие часто недоумевали, как вообще могла состояться эта пара. Неужели из-за любви? Если из-за любви, то только к деньгам, ибо сами супруги прекрасно знали, что ими движет. В этом браке не было чувств, присутствовал лишь расчёт. Мистер Ван Дорт оказался не так амбициозен, как его жена, но ничего не имел против возвышения в обществе, а потому охотно позволял жене самой устраивать их совместное будущее. Сама же Нелл нередко повторяла, что торговля рыбой не для неё, так как это слишком мелко. В будущем она надеялась раз и навсегда покончить с рыбным делом и заняться прелестной ленью. Вот тогда жизнь можно будет считать удачно сложившейся. Разумеется, говорилось это лишь супругу или близким друзьям, давно посвящённым в маленькую тайну.
Вполне естественно, что, просуществовав в браке, пусть даже таком, целых двадцать лет, мистер и миссис Ван Дорт успели подумать о ребёнке. Об одном ребёнке. Сыне. Том сыне, что сейчас сидел в своей комнате на втором этаже и с которого начинается эта история…

День плавно, но неуклонно переходил в вечер. Пасмурный вечер. Уже начинали сгущаться сумерки.
Возможно, сегодня будет дождь. А возможно, и нет.
В комнате было ещё достаточно светло, не смотря на небо, укутанное в мягкие серые облака. И не смотря на то, что сама комната была несколько мрачноватой.
Глядя на неё, можно было бы сказать – ничего лишнего. Ничего, что могло помешать, отвлечь, испортиться, сломаться, порваться, помяться, упасть, разбиться, потеряться и просто куда-нибудь исчезнуть.
Здесь ничего не указывало на то, что в комнате жил ребёнок. Казалось, тот, кто здесь обитал, был взрослым с момента рождения. И только фотография, висевшая над письменным столом, изображала погожий летний день и маленького мальчика с испуганным взглядом. У его ног сидел пёс неопределённой породы, высунувший язык от жары. В глазах собаки, напротив, была радость.
За столом сидел молодой человек. На вид ему было около двадцати или чуть меньше. Звали его Виктор Ван Дорт.
Склонившись над толстой тетрадью, юноша что-то рисовал в ней пером. Глядя на него, можно было предположить, что он буквально сошёл с той самой детской фотографии. И только высокий рост утверждал обратное.
Вот, наконец, рисунок оказался готов. Сунув перо в чернильницу, Виктор оглядел результат трудов. На бумаге была запечатлена бабочка. Короткие, точные штрихи, нанесённые уверенной рукой, передали тонкий узор на крыльях.
Бабочка была нарисована с натуры. Прямо перед ним на подоконнике, накрытая большим стеклянным колпаком, сидела точно такая же бабочка, только в несколько раз меньше.
Стоило бы сказать несколько слов о самом Викторе, поскольку в этой истории он – главное действующее лицо. Наполовину англичанин, наполовину – голландец, внешне он являл собой больше отца, чем мать. То есть был красив. Большие глаза цвета горького шоколада на тонком лице казались просто огромными. Блестящие чёрные волосы были длинные, как того и требовала последняя мода. Непослушная чёлка время от времени спадала на высокий, мраморно-белый лоб. Виктор вообще отличался неестественно белой кожей и эта черта несколько портила его внешность. Соседи, помнившие его ещё маленьким, постоянно удивлялись: «Такое впечатление, что ребёнка годами держат в тёмном чулане, и он не видит солнца»! Но это было совсем не так; Вернее, не совсем так.
Решив, что для ослепительного высшего общества, в которое они собирались попасть, требуется ослепительно образованный наследник, чета Ван Дортов словно обезумела. С ранних лет к мальчику были приставлены самые лучшие учителя в самом большом количестве. Математика, география, музыка, естественные науки… В двенадцать лет Виктор мог сходу ответить сложнейшие формулы вычислений, в пятнадцать – рассказать о важнейших международных событиях и последних политических реформах, чем нередко ставил в тупик друзей семейства, считавших, что это не самый подходящий способ просвещать наследника. Но родителям этого было мало. Они готовы были не спать ночами, только бы проследить за учёбой сына. А сыну ничего не оставалось, кроме как сидеть часами над учебниками и вычислениями. Были только две вещи, к которым мама с папой не допускали Виктора. Первая – рисование, вторая – свободное время. Как-то само собой получилось, что молодой человек полюбил и то и другое. Вместе.
Когда-то в ящике стола он хранил большой альбом с теми эскизами, которые удавалось набросать в свободную от занятий минутку. Пейзажи, пейзажи, пейзажи. Иногда Виктор садился перед зеркалом и пытался нарисовать свой автопортрет, иногда рисовал своего любимого щенка Скрэпса (я правильно написала?). И то и другое получалось у него отлично, надо признать. В альбоме скопилось штук десять собак, гоняющихся на солнце за соседскими кошками. И столько же лиц с огромными глазами цвета горького шоколада. Но больше всего Виктор любил рисовать… бабочек. То там, то здесь. И эта любовь сохранилась у него на всю жизнь. Даже после того, как миссис Ван Дорт обнаружила альбом и, устроив жуткий скандал, отправила его в камин, Виктор не переставал с упрямством изображать насекомых.
А потом он вырос. И некогда припрятанные рисунки оказались развешанными на стене возле окна. Нелл Ван Дорт только рукой махнула. К этому времени она успела озаботиться куда более важной проблемой – поисками невесты для сына.
По достижении двадцати лет родители сочли знания отпрыска в различных областях вполне удовлетворительными и перестали его мучить. Виктор тоже облегчённо вздохнул – он потерял нормальное детство, возможность играть со сверстниками и бегать по улицам. Зато приобрёл изящное сложение, тонкие музыкальные пальцы и великолепные манеры. Вот почему можно с уверенностью сказать, что миссис Ван Дорт занималась не пустым занятием.
… Бабочка, которую он взял в качестве натурщицы, испуганно взмахнула крыльями. Виктор осторожно поднял колпак, выпуская её на волю. Всего пять минут работы, а скольких трудов ему стоила поимка! Но об этом в другой раз. Голубой мотылёк вылетел в распахнутое окно, устремившись между крышами домов, мимо окон, старых балконов, на которые уже никто не выходил, пролетела вдоль запылённых, пропахших рыбой улиц, пролетела через площадь, по которой в данный момент проехала карета с изображением рыбы на крыши.
Виктор любил наблюдать за жизнью городка. Он вообще любил наблюдать, за чем-нибудь, замечая в этом чём-то красоту и изящество. Он обладал тем, чего его родители были лишены – умение мыслить художественными образами.
Но сейчас все его образы говорили лишь одно – «та карета приехала за тобой»

[ЭдВуд]

NATALIE
Мне очень нравится, как ты пишешь! Больше всего нравится то, что ты стараешься воссоздать психологию персонажей, каждому дать объяснение, - как он стал таким, почему именно, что послужило фомировкой его характера... Твоя проработка характеров черты ван Дортов очень интересна. Потом - ты очень хорошо объясняешь и рассказываешь о тех событиях, которые стали какими-то поворотными в жизни того же Виктора; это здорово!

В заключительных сценах тебе, мне кажется, удалось очень точно передат состояние каждого из героев, - что они думали, что чувствовали, что ощущали. Это внимание к внутреннему миру персонажей не может не вызывать уважение! Авторская работа здесь тщательная, ее можно только уважать!

Единственное, что могу сказать из... минусов... - все-таки хотелось бы целиком, по порядку прочитать... А то когда по кусочкам, - даже и знакомую историю сложно воспринять. Но ты понимаешь, солнышко - это не к тексту претензии, а к публикации...

А вообще - очень здорово, очень! Ты молодец.

[NATALIE]

Эдичка, спа-си-бо! Я уже и не надеялась, что сюда кто-то заглянет! Мне очень приятно, даже больше, чем ты можешь представить. Что касается описаний - всё верно, здесь необходимо передавать мысли и чувства, поскольку мы ничего не видим, а скорее сидим у каждого персонажа в голове, за всеми наблюдаем. И с Виктором точно также. Я просто предположила, что он рос "Тепличным" ребёнком, родители заставляли его заниматься и всё такое, но, несмотря ни на что, он любил рисовать. И прекрасно играл на пианино.
Что касается концовки, мне очень больно было писать её, именно её. Именно потому, что это была КОНЦОВКА. Так всегда бывает, кажется, что чего-то лишаешься, отдираешь от сердца. Но заключение я уже давно спланировала, оставалось просто перенести на экран компа.
А вот начало писать сложнее всего, на мой взгляд. Сейчас я в этом убеждаюсь, поскольку в данный момент сочиняю историю четы Эверглотов. В начале всегда нужно много объяснять.

[ЭдВуд]

NATALIE
Зря сюда люди не заглядывают! Я как автор прекрасно понимаю, как тебе должно было важно мнение, отзывы, да прсто само внимание читателей, - поэтому просто не могу пройти мимо... Автора нужно любить, за хорошее - хвалить, а на ошибки указывать деликатно и необидно, чтобы не отбить охоту дальше сочинять...
Жестким надо быть только с графоманами, но ты-то к ним не относишься.

Что касается описаний - всё верно, здесь необходимо передавать мысли и чувства, поскольку мы ничего не видим, а скорее сидим у каждого персонажа в голове, за всеми наблюдаем.

Да, это твоя интерпретация. И, хотя у каждого, кто захочет описать "предысторию" Виктора, или Эмили, или Виктории, - у каждого, конечно, есть право осмыслить это по-своему, - но все-таки некоторые вещи очевидны. То, что Виктор рос тепличным ребенком - видно; да он и сам об этом говорит, сказав "да что только мама не запрещала".
Вот еще один плюс твоего текста, - ты соотносишь его с тем, что подано нам в фильме, и не идешь с той историей вразнобой.

Ну и еще отдельно хочу отметить твою грамотность. Очень приятно.

[NATALIE]

Ну, ты меня совсем в краску вогнала... Чтобы успокоить твои замечания относительно минусов, могу сказать, что мне так просто легче сочинять. Начинать с тех моментов, которые я помню по цитатам или которые вообще не нуждаются в словах. остальные необходимо пересматривать на диске и переписывать все реплики, так было с "восстанием". Просто я не хочу слишком часто включать диск, опасаюсь, что он может мне надоесть.
А вообще в конце этого фика я соединю все кусочки воедино и как-нибудь выложу подарочным изданием.

[ЭдВуд]

NATALIE
Ага, все понятно!

могу сказать, что мне так просто легче сочинять. Начинать с тех моментов, которые я помню по цитатам или которые вообще не нуждаются в словах.

В общем, у тебя монтажное мышление! Сперва ты делаешь отдельные фрагменты, а потом соединяешь в нечто единое целое. Это совершенно нормальный способ писания. Кстати, далеко не все писатели пишут так, что начинают првую строку - название, а последним ставят слово "окнец". Многие начинают писать с ударного эпизода...

[NATALIE]

Я и это пробовала, но не получилось. Ладно, пойду ещё чуток поработаю, а завтра выложу продолжение.

[ЭдВуд]

Я и это пробовала, но не получилось.

Если ты про то, чтобы написать от начала до конца, то это вообще мало у кого получается.

Иди, пиши, - надеюсь, завтра к нашему диалогу еще кто-нибудь подключится!

[NATALIE]

А вот ещё кусочек.

На крыльцо выскочила миссис Ван Дорт, на ходу заканчивая туалет и обмахиваясь веером. За ней появился мистер Ван Дорт, помогавший супруге справиться с объёмным лисьим воротником. Нелл любила всё объёмное, что было способно хоть немного произвести впечатление.
Родители громко переговаривались о том, что им сулит сегодняшнее знакомство сына с обещанной невестой. Цели их были ясны как слеза младенца – В городке проживало знатное семейство Эверглот, обладавшее очаровательной девятнадцатилетней дочкой. Девушка была хорошенькая, если верить сплетням, да только Ван Дортов это ни капельки не интересовало. В целях повышения собственного положения в обществе они с лёгкой руки могли женить сына и на крокодиле. А хочет он или нет, да какая разница?
Единственно важное мнение в этом деле было у противоположной, принимающей стороны. Эверглоты. Вот уж кто мог отказать, выставив за порог, да никто бы и слова сказать не посмел. Но в ту пору, о которой пойдёт речь, положение для Лорда сложилось такое, что ему самому хоть слово сказать было крайне невыгодно.
Лорд обанкротился. Арендаторы, уже которое десятилетие исправно платившие ему ренту за возможность спокойно существовать, устроили бунт из-за поднятия налога. Кроме того, год выдался крайне неурожайным, люди страдали от голода, напиравшего с одной стороны, и остро режущих цен, подбиравшихся с другой. Всё это привело к тому, что меньше, чем за полгода семейный сейф, хранивший сбережения, опустел и зарос паутиной.
Положение складывалось катастрофическое, и выхода не видел никто. Но тут очень кстати Виктория, единственная дочь Лорда, подошла к тому возрасту, в котором уже нелишне и о браке подумать. Лорд решил этим воспользоваться. Ведь всё что нужно было для счастья, - это богатый жених для наследницы. И вот уже заблестит, как прежде, громкое имя! И ослепительный мир их прежних дней сам вернётся.
А что же представлял из себя сам Лорд, затеявший всю эту операцию? Чего-чего, а приятности в лице природа ему точно побоялась дать. Финеас Эверглот был не то, чтобы ужасен, но весьма несимпатичен. Низкорослый и приземистый, он обладал тоненькими ножками, постоянно находившиеся под угрозой перелома от тяжести, которую им приходилось нести. Не лучше были и руки. Длинные цепкие пальцы, щелкавшие по крышке от часов, всё время находились в движении, что навевало ассоциации с пауком. Общее впечатление лорд создавал весьма противоречивое, поглядывая на окружающих из-под бровей и криво усмехаясь углом рта. Можно было подумать, ему есть, что скрывать.
Маделайн Эверглот была совсем не похожа на супруга. Высокая и статная, она отличалась истинно королевской осанкой. Имевшая французские корни, она намеренно переделала своё настоящее имя – Мадлен, чтобы полностью соответствовать статусу английской аристократки. Но это не мешало ей время от времени предаваться воспоминаниям и намекать, что века три-четыре назад её предки стояли и самого французского трона. В этом она весьма походила на мужа, с той лишь разницей, что он в своих рассуждениях обычно заменял французский трон на английский.
Маделайн Эверглот можно было бы назвать красивой и даже великолепной. При неспешном изучении её взглядом именно так и думается. Пышная грудь, осиная талия… да и лицо было весьма запоминающимся: холёное, такое в котором чувствуется порода. Длинные волосы леди Эверглот всегда предусмотрительно убирала в высокую прическу, выгодно подчёркивавшую изгиб шеи. Что ещё? Выразительные глаза с горящим в них пламенем эмоций и тонко изогнутыми бровями, каждый раз застывающими в невысказанном вопросе. Таких вопросов всего было очень много. Впечатление портил лишь тяжёлый, совсем не женский подбородок, да надменно искривлённый рот, готовый излить на вас фонтан снобистских заявлений.
Вот что представляли из себя лорд и леди. Но, перекинувшись на остальных обитателей особняка, нельзя не заметить Викторию – дочь и невесту. Особа, из-за которой всё в доме вот уже второй день было перевёрнуто с ног на голову, была очаровательной куколкой с большими серыми глазками и нежно-розовыми щёчками. Из остальных достоинств можно назвать пышные светлые локоны и прелестный голосок. Общее впечатление о молодой мисс Эверглот могло остаться исключительно положительным, юная барышня унаследовала все лучшие качества своих родителей, но при этом каким-то непостижимым образом оказалась на них непохожей. Особенно внешне. Ни о каменном подбородке, ни о коротеньких ножках и речи быть не могло. И это нередко становилось предметом толкования досужих зевак. Что же – дочь, да не сильно на свою семью похожа.
Но тут Эверглоты ничего не могли поделать. Всему виной была французская кровь, по случайности доставшаяся и наследнице. Бабушка Виктории была одна из красавиц Парижа, что и повлияло на внучку.

[ЭдВуд]

Ага, продолжение... *читаю*...
Очень интересно! Особенно про миссис Эверглот получилось здорово. Ты так удачно обошла ее чересчур фантастическую внешность, которая для куклы, для мультфильма вполне реальна, а для жизни фантастична.
Люди, это надо читать и обсуждать, это красивая, хорошо написанная вещь.

NATALIE
А имена ты сама даешь, или где-то вычитала у Бартона???

[NATALIE]

Спасибо за оценку. Что касается имён, то они принадлежат Тиму, а не мне. Просто с нелл Ван Дорт у меня вышла забавная ситуация. Я помнила, что это сокращение, а вот от чего именно - забыла. И очень удивилась, когда обнаружилось, что от Хелен. Предсказуемо!

[NATALIE]

А вот и продолжение!

Также в доме обитали Хильдегарда, сухонькая старушка, горничная, жившая в этой семье уже более двадцати лет. История того, как она попала в дом Лорда Эверглота, довольно занятна, но останавливаться на ней сейчас нет необходимости; и дворецкий Эмиль, оказавшийся тут всего полгода назад, да и то после того, как пять предыдущих дворецких вылетели вон. Свои обязанности последний выполнял добросовестно, хотя и с некоторыми отклонениями в сторону вольностей. Он знал, что лорд не уволит его, и иногда пользовался этим фактом. Конечно, не уволит, ведь больше нет на свете простаков, готовых работать за такое маленькое жалованье. Выходит, что он, Эмиль, спас Лорда в некотором смысле.
Такая вот картина вырисовывалась в поместье Эверглота на момент, который нам интересен.
… Миссис Ван Дорт поняла, что зря надела своё самое лучшее платье только тогда, когда пришла пора садиться в карету. У её любимого платья было множество изысков, в том числе и шёлковая юбка, украшенная кружевом и большими воланами, а вот у кареты был один маленький, но серьёзный недостаток – узкая дверца. И сейчас, когда одно навалилось на другое, Нелл Ван Дорт оказалась застрявшей, наполовину в карете, наполовину вне оной.
Призвав на помощь Небеса, кучера Мэхью и собственные руки, Уилл Ван Дорт начал процесс заталкивания жены в карету.
- Ещё чуть-чуть, дорогая!
- Это не я, а платье виновато! – нашлась Хелен. Разумеется, ей бы и в голову не пришло обвинить саму себя в создавшейся ситуации. - Ну где же Виктор?!
Церемония заталкивания в карету грозила обернуться опозданием к сделке всей их жизни. Мистер Ван Дорт уже начал жалеть, что не сел в карету первым. Во-первых, сэкономил бы время, а во-вторых, изнутри, возможно, ситуация разрешилась бы легче. Он бы тянул жену на себя, вот и всё.
Так они и трясли карету из стороны в сторону, пытаясь понять, как к ней лучше подобраться, и вовсе не догадываясь о том, что за ними наблюдают.
Из огромного окна серого особняка, что стоял на противоположной стороне площади, открывался чудесный вид на все улицы городка. Маделайн Эверглот, с презрением созерцавшая приготовления противоположной стороны к прибытию, процедила сквозь зубы:
- Торговцы рыбой!
Леди, как и Лорд, придерживалась совсем иного взгляда на свадьбу, которую им предстояло сыграть. Конечно, будь у них выбор, они бы с удовольствием подыскали кандидата для брака поудачнее, но выбирать не приходилось. Дело грозило обернуться продажей поместья, а тогда уже точно будет всё равно, за кого отдавать дочь.
Ван Дортов Эверглоты относили к классу нуворишей, неотёсанных, грубых, выбившихся в люди по чистой случайности. Поэтому о женихе, да и о всём браке в целом не могли думать без чувства брезгливости. Представьте только, их дочь будет жить с этим хамом и варваром! Это просто беда!
Но один брошенный взгляд в сторону пустого сейфа несколько охлаждал их пыл.
Конечно, это ужасный день, конечно, им приходиться прогибаться в силу обстоятельств, но ведь это не надолго. Зато скоро изобилие и роскошь займёт положенное место в этом доме, а всё благодаря… их дочери! Вот уж кто бы мог предвидеть, что их несчастье станет их пропуском за облака!

* * *

Виктория, сидевшая возле зеркала, терпеливо ждала, когда корсет будет зашнурован. Хильдегарда старалась изо всех сил, хотя её усилия можно было назвать напрасными. Виктория с детства отличалась какой-то чрезмерной изящностью. С возрастом это стало всерьёз беспокоить родителей, ибо корсет практически болтался на девушке. Вот почему каждое утро Хильдегарда лишь плечами пожимала, помогая госпоже с утренним туалетом, - когда дело доходило до зашнуровывания, без него вполне можно было обойтись. И это нередко злило Леди Эверглот, полагавшую, что девушкам (хотя бы и таким) не пристало ходить без корсета.
- О, Хильдегарда, - заметила Виктория, - а если мы не полюбим друг друга?
Она ещё не видела своего будущего мужа, и даже понятия не имела, кто он и как выглядит. А потому вопрос о взаимности можно было счесть справедливым. Но у Маделайн Эверглот на этот счёт было другое мнение.
- Можно подумать, это важно для брака, - фыркнула она, появляясь на пороге комнаты вместе с Лордом. - Думаешь, мы с твоим отцом любим друг друга?
У Виктории, которой никогда не разрешали совать нос в дела родительских взаимоотношений, не могло быть двух мнений по этому поводу.
- Не иначе, как да?
- Не иначе, как нет! – в один голос отрезали родители, смерив друг друга взглядом. Словно пробуя слова дочери на вкус.
- И затяни, как положено корсет, - бросила Маделайн через плечо, возвращаясь к дверям и к многолетней проблеме, - что-то я не слышу, чтобы ты задыхалась.

* * *

Пожелав самому себе удачи, Виктор быстро спустился со второго этажа, и отворил двери. Какое счастье, что маман уже засунули в карету и не придётся дольше задерживаться! Хотя, если подумать, какое несчастье!
Юноша прижался лбом к дверце кареты. Такое чувство, что его везут на казнь. Одно неверное слово или движение, - и родители тотчас приведут приговор в исполнение.
Виктор пожалел, что успел вырасти, что не может просто закапризничать и отказаться от предлагаемой перспективы. Как славно было бы сейчас выскочить из кареты и кинуться обратно, в свою комнату, забиться в самый дальний уголок в обнимку со Скрэпсом и просто сидеть, тихо-тихо, наслаждаясь этой тишиной, ласковой и мягкой.
Но увы!.. Из кареты он не выскочит, так как месяц назад справил своё двадцатилетие, Скрэпс давно состарился и отправился в мир иной, а тишина с возрастом вообще перестала казаться чем-то реальным. Особенно в обществе родителей.
Если бы кто-нибудь спросил его мнения, то он, Виктор, сказал бы, что ни за что не собирается жениться. И на то были свои причины. В силу юности Виктор смутно представлял себе само понятие брака. Если семейная жизнь – это так же, как у его родителей, то лучше уж навсегда остаться холостяком. А если невеста ему не понравится? Что тогда? Воскликнуть «О Господи!» или, пересиливая себя, галантно целовать протянутую ручку?
От всех этих мыслей в ногах ощущалась какая-то нехорошая слабость. Мистер Ван Дорт заметил состояние сына.
- А знатная рыбка попалась на крючок, Виктор! – сказал он, улыбаясь.
- Осталось потянуть и – вытащить! – добавила Нелл, активно изображая жестами то, как она «выловила» сыновнее (то есть своё) будущее.
- Да я тяну, как могу, маменька, - пытался оправдаться Виктор. Хотя сам бы с удовольствием потянул в обратную сторону, поскольку не знал наверняка, чем эта свадьба должна стать для него самого. - но для Виктории Эверглот нужен… какой-нибудь лорд.

[NATALIE]

Эдя, мне не хватает твоей критики.


Родители по этому вопросу думали иначе.
- Глупости! – воскликнул Уилл.
- Мы не хуже каких-то Эверглотов! – добавила Нелл, грозно подавшись в перёд, так, что Виктор вздрогнул. - Мэхью, - это было уже к кучеру, - хватит кашлять!
Мэхью, чьё здоровье изначально было слабым, а на службе у Ван Дортов и вовсе стало желать лучшего, ничего не ответил, борясь с очередным приступом кашля. Зима в этом году выдалась холодная и суровая, никак не желавшая уступать весне. Старый кучер чувствовал, что этот март, скорее всего, станет его последним мартом в мире живых. Болезнь давала знать о себе всё явственнее. Даже по ночам в длинных коридорах особняка слышался его кашель, хотя хозяева и слуги спали в разных частях постройки.

* * *

Поправив для порядка картины, дворецкий Эмиль пронёсся по парадной лестнице, на ходу сметая пыль с перил. Как будто всё было готово.
- Брак подобен сделке, где всему – своя цена. А ей стоило бы поучиться жизни на нашем примере. В конце концов, в глазах общественности мы – весьма благополучная семья. Так что вперёд, - с этими словами леди Эверглот снисходительно хлопнула мужа по начинающей лысеть голове, - для нашей дочери сделаем всё, как нужно.
Едва Лорд и леди спустились с лестницы в холл, в дверь позвонили – будущие родственники прибыли.

[ЭдВуд]

NATALIE
Я скопировала, завтра на работе детально прочитаю и напишу, ладно? ))

[NATALIE]

В дверях стояли трое. Высокий сухопарый мужчина, молодой человек подстать ему, и полная, кокетливо приодетая дама. Лорд и леди переглянулись, прочтя в глазах друг друга один и тот же вопрос: «Ну, и что с ними нужно делать?!».
Ухватив сынулю за лацканы сюртука, миссис Ван Дорт «любя» его встряхнула с гневным восклицанием:
- Как ты стоишь, олух? Как ты стоишь?! Можно подумать у тебя рахит!
Виктор бросил выразительный взгляд на открытую дверь, и Нелл пришлось выпустить его из рук.
- Оу, - она неловко рассмеялась, пытаясь погасить подозрительность и недоумение в глазах хозяев.
Гости вошли, оглядывая поместье лорда, и мысленно, а порой и вслух давая оценку увиденному.
- Лорд и Леди Эверглот! – представил Эмиль владельцев поместья; затем повернулся к вошедшим: - Мистер и миссис Ван Дорт!

[ЭдВуд]

Высокий сухопарый мужчина, молодой человек подстать ему

Получается, Виктор тоже сухопарый? Но ведь он скорее тоненький!

[NATALIE]

Н-да, фигня вышла. Сейчас исправим.

Блин, а как исправить-то?! Кто правку убрал??????????????????????????

[NATALIE]

Принимаемая сторона вышла вперёд, держа жениха за своими спинами.
- О, вы, я полагаю, мисс Виктория? – неумело заигрывая, произнёс Уильям Ван Дорт и поклонился. - Действительно, больше двадцати вам не дашь.
Из всего богатого запаса вопросов брови Маделайн сейчас ясно обозначали то, что язык произносить не отваживался. А именно: «Какого чёрта?» По правде говоря, одного её взгляда хватило бы, чтобы испепелить десяток таких Уильямов Ван Дортов. Но на подобные действия у неё не было полномочий. Наклонившись к самому уху Лорда, она лишь тихо процедила:
- Улыбайся, дорогой, улыбайся.
С точки зрения Финеаса Эверглота задача выглядела непосильной. Улыбаться он не умел. И даже не представлял, с чего нужно начинать. Поэтому семейство Ван Дортов добрых полминуты наблюдало странную сцену – попытки Лорда приветливо растянуть рот. Наконец, ему удалось обнажить зубы, – а они у Финеаса были мелкие-мелкие и росли очень тесно.
- Здравствуйте, очень приятно. Будем знакомы, - лорд постарался блеснуть светским воспитанием, желая произвести приятное впечатление на тех, с кем придётся породниться.
Миссис Ван Дорт по достоинству оценила гостеприимство хозяина и поспешила им воспользоваться, увлекая за собой супруга.
- Чай подадут в западную гостиную, - пояснила Маделайн, приглашая гостей следовать за собой. Так они и поступили. На Виктора внимания обращали меньше обычного, что не могло его не радовать. Молодой человек огляделся по сторонам. Неплохо бы изучить обстановку, прежде чем за него хоть что-то успеют решить или сделать. Ведь здесь ему придётся побывать ещё не один раз, прежде чем родители потащат его к алтарю.
Обе стороны скрылись за поворотом коридора, скрипнув дверью напоследок. Юноша остался в холле один. Тут пальцы коснулись чего-то маленького и гладкого.

Далее следует то, что называется Соло Виктора. Повторять его я не буду. Затем...

- Вы чудесно играете, - восхищёно проговорила незнакомка, всё ещё находясь под впечатлением от услышанной музыки.
Виктор покачал головой. Он терпеть не мог, когда кто-нибудь расхваливал его игру, поскольку сам относился к ней недостаточно терпимо.
- Я прошу прощения за то, что посмел, - наклонившись, он поднял тяжеленный табурет и поставил его на исходную позицию, - извините.
Мисс Эверглот с интересом рассматривала высокого молодого человека, который от смущения не знал, куда себя девать.
- А мне музицировать запрещают, - заметила она, продолжая удачно завязавшуюся беседу, - маман говорит, что музыка не ля юных леди. Слишком много страсти.
Виктор улыбнулся про себя. «Кто бы сказал такое моим родителям, что в музыке много страсти! А сами считают меня неэмоциональным. Выходит, я – воплощение чувства».
- Можно спросить, мисс Эверглот? Где ваша горничная? – на самом деле вся эта реплика сопровождалась многочисленным заиканием, которое ни с того, ни с сего нападало на Виктора в момент крайнего волнения.
Девушка подошла ближе.

[Shon Winter]

Натали, у тебя чудесно получается!
Мне очень нравится - когда читаешь то, что любишь смотреть!
Наверное ты очень глубоко чувствуешь этот мультфильм, раз так точно передаёшь эмоции персонажей! Это же здорово - чувствовать то, что любишь!
Молодец!
Я надеюсь, что ты всё это опишешь в единое целое, и это будет, как книга!..
Ты просто умница! Продолжай в том же духе!

[NATALIE]

Шонни, спасибо! Всё так и есть. Когда четыре раза ходишь в кино на фильм и ради этого просыпаешься ни свет ни заря в ЕДИНСТВЕННЫЙ выходной, - значит, фильм того стоит. Поверь мне, это так.
Что же касается продолжения... я очень постараюсь, просто меня сейчас делами задалбывают. Я вообще и сама очень хочу написать всё до конца.

[Shon Winter]

Удачи тебе в творчестве, и самой чувствительной музы!

[NATALIE]

Элфмана, я так понимаю? Это он виноват.

[ЭдВуд]

NATALIE
Ты действительно молодец!!!
Я очень люблю именно этот фильм, и жаль, что о нем мы мало говорим - наверное, потому, что это мульт, и Джонни только озвучивал. Но он такой хороший, грустный, красивый, музыкальный, трогательный - и, несмотря на всю кукольность и сказочность, жизненный - что давно надо было так все описать!!!
Так что - успехов тебе! С нетерпением жду продолжения, чтобы соединить все в единый файл.

[Gvennol]

NATALIE
Наконец прочла. Времени не было...

Ты замечательно пишешь! Все образы, сравнения, описания... С огромным чувством и душой. Что меня особенно потрясло - это твоё умение описать внешность героев, казалось бы, самая немыслимая приобретает образ в реальности.

Только вот заметка... Эдди сама мне недавно напомнила, иначе я бы не обратила внимания. Не алтарь - а аналой...

[ЭдВуд]

Хо, Эдик и сам не заметил... )))
Гвен, не путай - вокруг аналоя обводят при православном венчании. У католиков - алтарь все-таки.

[Gvennol]

А! Вот и разрешение загадки... Да, я запуталась.
Думаю - ну было же вроде во многих и фильмах, и книгах - подвести к алтарю...
Спасибо за поправку.

[NATALIE]

Народ, вы прямо бальзамом мне на раны. Признаюсь, у меня была мыслишка закрыть эту тему к едрени-фени. Ну сомневалась я в правльности её создания вообще. Спасибо, что читаете.

Продолжение не за горами!!!