Храбрец / The Brave, актерская и режиссерская работа Опции

[Lirondel]

— А желание такое у тебя, скорее всего, появится. Мне доводилось видеть, как ломались самые крутые парни, когда видели, что началась съемка и обратного пути уже нет. Борись что есть мочи. Зрителю это интересно. Его увлекает динамика борьбы.
— Хорошо.
— У стола будет стоять большая дубинка, на столе мы разложим клещи, щипцы, ножи, пинцеты — металлические, полированные, сверкающие. Нет нужды говорить, что, увидев их и вспомнив, для чего они предназначены, ты взвоешь от ужаса и удвоишь — нет, утроишь усилия, лишь бы освободиться. Поверь мне, так оно и будет. Некоторые даже обделывались от страха. Если такое произойдет и с тобой, ничего, это все естественно.
— Понятно.
— Рафаэль, ты должен сразу уяснить, что достоверность будет полная. Этим наш фильм отличается от других, которые ты, возможно, видел. Мы не заливаем все кетчупом и не признаем тех уловок, которыми дурачат зрителя. У нас все натуральное. Мы показываем только то, что снимаем.
— Я знаю. Фридо...
— Так что, ежели тебе захочется наложить в штаны или укусить любого из этих громил, не стесняйся.
Откинувшись на спинку стула, Рафаэль положил руки на широкие подлокотники.
— Хорошо.
— Учти, им это понравится куда больше, чем тебе. Они же сдвинутые. Я хочу сказать, боль доставляет им наслаждение. Ради нее они готовы на все. Так вот, ты будешь вырываться, а они — сдирать с тебя одежду Ты уж постарайся создать им как можно больше трудостей. Пусть как следует попотеют. Это ясно?
— Да.
— Ты же индеец? Может, мы соорудим тебе набедренную повязку. Браслеты на руки. на ноги, боевой узор на щеках. Дельная мысль. Зрителю это понравится. Нужно еще и завлекающее название. К примеру, «Смельчак». Звучит неплохо. Ты согласен? Только что придумал. В нашем деле необходима хорошая голова. Создание фильмов — процесс творческий. Ты не возражаешь, если мы так н сделаем? Оденем и загримируем тебя под настоящего индейца перед началом съемки?
Рафаэль не знал, возражать ему или нет.
— Если мы накрасим тебе скулы, глаза станут больше, для камеры это хорошо. «Смельчак». В этом что-то есть. Чувствуется безудержная храбрость, мужество. Но мужества тебе не занимать, не так ли, Рафаэль? Фильм с твоим участием будут смотреть во всем мире. Представляешь себе? И говорить, выходя из зала: «Какой смельчак!» О тебе.
— Даже если я обделаюсь?
— О Боже. Это же естественно, Рафаэль. В натуре. Все будут знать, что происходит с тобой. Кто не обделался бы, попади на твое место. В «потрошительных» фильмах, Рафаэль, это обычное дело. Более того, случается, что и зрители от ужаса накладывают полные штаны. Ибо мы не прибегаем к каким-либо трюкам. На экране у нас все как в жизни.
От яркого света, от слов дяди у Рафаэля закружилась голова.
— Теперь я хочу рассказать тебе о самом фильме, как я себе его представляю. Хорошо?
— Хорошо.
— Это нужно сделать до подписания контракта. Правда?
— Наверное.
— Они разденут тебя донага, сорвут набедренную повязку, браслеты, украшения, привяжут к стулу,— тут дядя улыбнулся Рафаэлю.— За руки и за ноги. Потом один из них останется рядом с тобой, а второй подойдет к столу,— дядя указал место, где будет стоять стол,— И начнет разглядывать разложенные там инструменты.
— А это еще зачем? Я просто спрашиваю.
— Не спеша выберет щипцы, большие, блестящие, Повертит их в руках, понимаешь. От одного их вида начинает трясти.
— Щипцы?
— Не торопясь вернется к тебе и выдернет какой-нибудь ноготь. В эти дни не стриги ногти, ладно? Чтобы ему было за что схватиться. Руки у тебя будут привязаны. Ноги — тоже. Если хочешь, сожми пальцы в кулак. Не беспокойся. Он с этим справится.
Сидя на стуле, Рафаэль сжал пальцы правой руке в кулак, посмотрел на него,
— Потом один из них заставит тебя открыть рот - он знает, как это делается, сопротивление тебе не поможет — а второй, тот, что со щипцами, наверное, упрется тебе ногой в грудь и выдерет пару передних зубов.
За стеной кто-то включил радио. Рафаэль услышал танцевальную музыку.
— Чтобы изо рта потекла кровь. А тот, что стоял рядом, будет суетиться вокруг, желая заглушить твои крики. Такая у него роль. Крики, по сценарию, выводят его из себя. Вот он и будет то затыкать себе уши, то бить тебя по голове...
— Я не должен кричать? Вы не хотите, чтобы я кричал?
— Наоборот. Ори, как резаный. Да и не забивай себе этим голову. Кричать ты все равно будешь. Повторяю, это же естественно.
— Угу.
— Так что никто не запрещает тебе кричать, Рафаэль. А тот, который со щипцами, вновь отойдет к столу...— дядя опять указал на воображаемый стол,— и на этот раз возьмет большие ножницы. Знаешь, какими раньше стригли овец.
— О.
— Он опустится перед тобой на колени и отрежет какой-нибудь палец на ноге. Возможно, большой. Так что кровь появится и на голове и на ноге.
— Одной?
— Хорошая идея. На двух лучше. Да, он отрежет по пальцу на каждой ноге. А второй мордоворот будет по-прежнему прыгать вокруг, вне себя от твоих кряков.
За стеной зазвонил телефон.
— В таком вот духе, Рафаэль. Я хочу, чтобы с этим у тебя была полная ясность.
Радио приглушили. До Рафаэля донесся невнятный голос племянника, разговаривающего по телефону.
— Он возьмет нож и разрежет здесь,— дядя провел пальцем по левому бедру Рафаэля.— На обеих ногах. Достаточно глубоко, чтобы полилась кровь. Потом здесь,— палец дяди прошелся по левому бицепсу.— Обе руки. И наконец, здесь,— подушечка указательного пальца описала два полукруга на грудных мышцах.
— А я не умру от потери крови?
— Не успеешь. Помни, Рафаэль, ты — парень крепкий, ты показываешь всем, какой ты мужчина, идешь на все добровольно. А боль пройдет. Главное, всегда помни об этом: боль пройдет! Мучения кончатся. Но в тот момент ты будешь вопить от боли. Из тебя будет хлестать кровь, глаза вылезут из орбит,— толстяк глубоко вздохнул, покачал головой, улыбнулся.— Вид крови нравятся зрителям. Чем ее больше, тем лучше.
В горле Рафаэля пересохло. Он сунул палец в рот и сильно укусил его.
— А тот, что держал в руке нож, заменит его на ложку.

[Lirondel]

Рафаэль прокашлялся.
— Ложку?
Дядя помахал рукой перед лицом Рафаэля.
— У тебя оба глаза хорошие?
— Конечно.
— Или один видит лучше другого?
— Вроде бы нет.
— Потому что для нас очень важно, куда поставить дубину,— дядя глянул направо и налево от Рафаэля.— Он вывернет ложкой один твой глаз и оставит его болтаться на щеке. Но нам нужно расположить дубину со стороны оставшегося глаза, сотому что, поверь мне, к тому времени ты будешь неотрывно смотреть на нее. Зрители-то подумают, что ты ешь ее взглядом от неодолимого ужаса. На самом же деле ты будешь видеть в ней единственную надежду на избавление от, казалось бы, нескончаемой муки. Это то самое, что называется иронией. Ирония в фильме необходима. Ты в этом не разбираешься, Рафаэль, но уж поверь мне на слово. Все-таки это не первый мой фильм, так что я знаю, о чем говорю. Мы создаем, возможно, самые лучшие фильмы, потому что у нас все взаправду, никакой яод-делки или вымысла. Мы показываем, как живые люди терпят настоящую боль, как они умирают. Но при этом наши фильмы — искусство, в них есть место юмору. И ты, Рафаэль, будешь сниматься в таком фильме, продемонстрируешь всем, что ты за мужчина,— дядя перевел дыхание.— Поэтому ложкой мы вытавщим один глаз, а дубинку расположим со стороны второго. Чувствуешь, все нужно продумать заранее?
Рафаэль шумно глотнул.
— Потом он возьмет дротики,— это те же стрелы, только древки покороче, а наконечники пошире — и вонзит их сюда и сюда,— дядя указал две точки чуть пониже ключиц.— Его напарник, все еще пытающийся заставить тебя не орать, наконец-то убедит твоего мучителя, что с криками надо кончать. Тот выберет на столе другие ножницы, тоже большие, вернется к тсбе. Один из них разожмет твой рот, а второй вытащит язык и отрежет его ножницами.
Правая рука Рафаэля прижалась к низу живота.
— Допустим...
— Конечно, Рафаэль, не стесняйся. Спрашивай, о чем хочешь.
— Допустим... Я хочу сказать, в тот день, ну, к день, когда мы все это сделаем, меня стошнит?
— Очень хорошо, Рафаэль. Светлая у тебя голова. Постарайся, если сможешь, чтобы блевотина попала не этих парней. Окати их своей блевотиной. То есть ты сам дашь им повод разъяриться, оправдание тому, что они сделают с тобой. Ты меня понимаешь? Блюй, сколько влезет. Перед тем, как приехать сюда, наешься до отвала.
Рафаэль тяжело дышал.
Его трясло.
Опустив глаза, он увидел, что тело его, как пленкой» покрыто мелкими каплями пота.
— Тебе нехорошо?— заботливо осведомился дядя. Радио зазвучало громче. Рафаэль разобрал несколько слов из прогноза погоды.
— Нет, нет.
— Если ты не хочешь знать, что...
— Я в полном порядке. Дядя отвернулся от Рафаэля.
— Потом он возьмет маленькую ножовку, раздвинет тебе ноги и отрежет твой конец.
— Что?— Рафаэль смотрел в спину толстяка.— Я не расслышал.
Тот обернулся. Указал на пенис Рафаэля.
— Отпилит его.
Рафаэль глянул вниз. Пенис его разбух от прилива крови.
Дядя улыбнулся.
—Так и должно быть. Отлично. Он больше не понадобится тебе, Рафаэль. Ты понимаешь. А по сценарию это нужно.
Дрожь волнами пробегала по телу Рафаэля.
— У тебя еще останется один глаз. Даже опустив веки, Рафаэль видел перед собой улыбающееся лицо толстяка.
— Когда один из них поднимет над головой твой член, чтобы показать зрителям, что он отрезал, второй освободит тебе руку. Пользы тебе от этого будет немного. Вскочить со стула все равно не удастся. А он возьмет острый нож и вспорет тебе живот. Вот здесь,— и палец дади описал полукруг под грудной клеткой Рафаэля.— И все внутренности вывалятся тебе на колени. Возможно, он покопается в них руками. Свободной рукой ты можешь бить его. Будет неплохо, если ты сам залезешь рукой в свои внутренности.
Рафаэль сидел, закрыв глаза. Голос дяди долетал издалека. На фоне танцевальной музыки, льющейся из радио.
— А потом один из них взмахнет дубиной и размозжит тебе голову, Рафаэль. И на этом для тебя все закончится. Не волнуйся, ои знает, как это делается. Я видел его в деле. Один удар, и все готово, только мозги летят во все стороны. Ты ничего не почувствуешь.

Рафаэль так и не открыл глаз. Дышал он медленно, через нос, его трясло.
— С тобой все в порядке?
И внезапно Рафаэль понял: толстяку нравится описывать ему все эти мсрэосги. А потому он, Рафаэль, уже и сегодня заработал хоть какие-то деньги.
— Да.
Рука дяди коснулась его потного плеча, шеи. Рафаэль открыл глаза.
—Ну, вставай. Пошли.
Дядя помог Рафаэлю подняться.
— Так что ты об этом думаешь? Ноги Рафаэля подгибались. Он схватился за спинку стула, чтобы не упасть.
— Я думаю, тридцать тысяч долларов. Дядя рассмеялся.
— Действительно, ты крепкий орешек Умеешь торговаться. Настоящий мужчина! Ладно, сдаюсь. Тридцать тысяч долларов. — Он потряс руку Рафаэля.— Договорились!

[Лейла]

Lirondel
Огромнейшее спасибо! Соберусь с духом и прочту.

[Eve]

Lirondel
Боже! Меня аж в пот пробило. Как тяжело всё это. Мамочки!

[JanaJo]

Lirondel спасибо,такая работа! ПРОСТО КОШМАР. я только читала,и мне дурно стало.....Действительно,ХРАБРЕЦ ( мне даже фильм "Braveheart" вспомнился-все эти средневековые казни на потеху толпе...) Тех, кто снимает такое,надо показательно казнить их же способами, чтобы другим неповадно было . мрази .

[Lirondel]

[JanaJo]

Lirondel
настолько безысходно,что,наверное, и фанфик не поможет...подсознательно будешь себе все это представлять....

[Lirondel]

Да, я смотрела, как он общается с соседями, смеется, праздник устраивает - это ж какая боль у него сидит внутри, а снаружи этого не видно совсем!

А еще ужасает, до чего довели в Америке КОРЕННОЕ население!

[JanaJo]

Lirondel короче,после вчерашнего рочтения "главы С" меня трясло всю ночь,такой крупной дрожью (даже во сне), и просто стыдно стало за свою мелочность и безволие в этой жизни....очень стыдно....

[Lirondel]

Не стоит. Ты же не знаешь, на что способна в отчаянной ситуации. Когда Рафаэль пил и водкой глушил в себе безысходность, а сил бросить не находил, он - я уверена - тоже считал себя безвольным.

Кстати, опять же параллель с Джонни. Что глушил в себе он, когда едва не спился и употреблял наркотики? Явно ведь он это делал не для того, чтобы познать новые ощущения.

[JanaJo]

Lirondel он чувствовал себя "не таким как все",не нашедшим свое место в жизни...а рядом не было человека, который бы его поддержал...или были,но он им "не верил"......
Кстати,о "положении коренного населения"...у нас один знакомый в США живет и уже "хорошо воспитан" их моралью.так он как то сказал " а что , индейцам ведт очень нравится жить в резервациях. они все равно не хотят работать и только пьянствуют.." нацизм какой то.....и это мнение ведь поощряется и культивируется!

[Lirondel]

Угу, гравится. Потому что вне резервации они обречены на такое же существование, как и семья Рафаэля. Их не берут на работу только потому. что они индейцы. А споили их белые, чтобы задарма забирать их земли. Ведь индейцы не знали спиртных напитков. они только табак курили.

[Lirondel]

Так, продолжаю
________________
Глава D
— Ларри, иди сюда.
Потом племянник стоял в дверях кабинета, Рафаэль одевался, а дядя, наливая водку в два пластиковых стаканчика, говорил;
— Никогда не видел более смелого парня, Ларри. Ты привел ко мне бесстрашного индейца, Ларри. Наверное, это у них в крови.
Прислонившись к дверному косяку, Ларри наблюдал, как Рафаэль одевается, и молчал.
— К тому же он умеет и торговаться. Придется отвалить этому парню тридцать тысяч долларов. Можешь ты себе это представить?
И вновь ответа не последовало.
— Это будет великий фильм.— Дядя выпил водки и вновь наполнил стаканчик,— Один из величайших. Его будут смотреть по всему миру. Как я тебе и говорил. Весь мир увидит его. Не так ли, Ларри?
Ларри молчал.
Дядя протянул второй стакан Рафаэлю.
— Подумай только. Парень из Моргантауна в фильме, который увидит весь мир. Рчфйэль залпом выпил додку.
— Ларри обойдется,— дядя навернул крышку на бутылку.— Алкоголь он не жалует. Рафаэль надел рубашку.
— Вот что я сейчас хочу от тебя, Ларри: позаботься об этом мальчугане. Мы заключили контракт, так что с этой минуты все должно быть в лучшем виде. Ты знаешь, как я отношусь к моим контрактам, Ларри. Если я даю слово, обратного пути нет. Я хочу, чтоб ты пошел с Рафаэлем в банк и открыл ему личный счет. Ты когда-нибудь открывал счет в банке, Рафаэль?
— Нет.
— Ларри тебе поможет,— Толстяк уселся на стул, заскрипевший под его тяжестью, закинул руки за голову. Рафаэль увидел, что белая рубашка под мышками мокра от пота.
— Так когда мы это сделаем?— Он посмотрел на Рафаэля.— Когда ты хотел бы сняться в фильме?
— Сегодня понедельник...— Рафаэль задумался.— В пятяицу?
— В среду,— возразил дядя.
— У меня семья.
— Мы все подготовим уже к среде.
Рафаэль пожал плечами.
— Мне надо побыть с семьей.
— Конечно,— покивал дядя.— Ты хочешь напиться в стельку.
— Возможно, и так,— не стал спорить Рафаэль. Дядя откашлялся.
— Возможно,— повторил Рафаэль.
— Полагаю, ты прав. Учитывая обстоятельства. Четверг. Тебе хватит времени и напиться, и пообщаться с близкими.
— Четверг...— Рафаэль раздумчиво глянул в потолок.— Хорошо.
— Приезжай к десяти часам.
— К одиннадцати,— покачал головой Рафаэль.— Не хочется ехать на раннем автобусе.
— Почему?
— На нем ездят те, у кого есть работа.
Дяде рассмеялся.
— У тебя тоже есть работа, Рафаэль.
Тот лишь усмехнулся.
— Да. Конечно.
— Ладно. Пусть будет одиннадцать. Значит, мы ждем тебя в четверг, в одиннадцать утра. Так, Рафаэль?
—Да.
— Ты парень смелый, мужественный, поэтому мы ни в чем тебе не отказываем. Понимаешь?
— Я это ценю.
— Вот и отлично. Четверг, одиннадцать утра.— Дядя положил руки на стол.— Ларри, отведи Рафаэля в парикмахерскую, ты знаешь, на Тринадцатой улице. Пусть его постригут, не слишком коротко, я хочу, чтобы он выглядел настоящим индейцем. Ларри, я еще не рассказал тебе о своей идее. Мы наденем на Рафаэля набедренную повязку, украсим браслетами руки и ноги, разрисуем лицо боевым узором. А фильм назовем «Смельчак» или «Каков смельчак», что-нибудь в этом роде. Тебе нравится?
Ларри промолчал.
— Значит, волосы коротко стричь не нужно, ты меня понял? Но пусть его постригут поаккуратнее. Он должен выглядеть симпатичным, добропорядочным индейцем, а не уличной шпаной,— дядя улыбнулся Рафаэлю.— Ты у нас симпатага. Да, сэр. Придя сюда, ты осчастливил нас, Рафаэль. Правда, Ларри?
Рафаэль улыбнулся.
— А после парикмахерской отведи его в банк. Ты знаешь, о каком банке я говорю. Банк, которым мы пользуемся сами. Первый коммерческий. Открой ему счет. На его имя. Какой мы собирались дать ему задаток? Двести пятьдесят долларов?
На лежащем перед ним листке бумага дядя написал $250.
— Триста,— разлепил губы Рафаэль.
— О да,— дядя зачеркнул $250 и написал $300.— Триста долларов. Для того, чтобы открыть личный счет, ты должен положить какие-то деньги в банк. Какую часть от трехсот долларов ты хочешь положить на свой счет?
Рафаэль задумался.
—Сколько нужно, чтобы мне открыли счет в банке?
— Почему бы тебе не положить на счет пятьдесят долларов, Рафаэль?— Дядя написал ва листке: $50. —Тогда ты сможешь взять домой двести пятьдесят долларов и распорядиться ими по своему усмотрению до четверга.
Дядя добавил ниже: $250.
— Хорошо.
— Не забудь отдать Рафаэлю чековую книжку, Ларри. И чтобы ее выписали на его имя. И пусть он позвращается с ней к своей семье. Двести пятьдесят долларов он получит наличными. Пятьдесят останутся на его счету в банке.
— А как с остальными?— спросил Рафаэль.
— С остальными?
— С деньгами, которые мне причитаются?
— Проще простого. Как только ты их отработаешь. я лично пойду и банк и положу деньги на твой счет. чтобы ими могла воспользоваться твоя семья. Двадцат девять тысяч семьсот долларов.
И дядя написал все на том же листке: $29.700.
У Рафаэля перехватило дыхание.
— Но как я узнаю...
— Ты не доверяешь мне, парень?— Дядя побагровел.— Как еще мы можем это сделать? Скажи мне?
— Я не знаю,— честно ответил Рафаэль.
— Если положить тридцать тысяч долларов на твой счет прямо сейчас, думаю, мы уже никогда тебя не увидим. Ты удерешь вместе с семьей.
Рафаэль ничего не ответил.
— Никому еще не удавалось обдурить меня.— Дядя стал пунцовым.
Покраснел и Рафаэль.
— Я не собираюсь вас дурить. Дядя подмигнул Ларри.
— А я бы попытался. Признайся, Рафаэль, ты думал о том, чтобы смыться вместе с деньгами?
— Нет, сэр.
— У тебя и в мыслях не было хапнуть мои тридцать тысяч и дать деру вместе с женой н детьми?
— Нет, сэр.
— Это воровство, Рафаэль. Грабеж. Ты пытаешься ограбить меня?
— Нет, сэр. Не собираюсь я вас грабить.
— Я так и думал. Не может оказаться вором такой смельчак, как ты,— дядя вновь заулыбался.— Но как нам поступить с деньгами? Ты можешь что-нибудь предложить?
Рафаэль подумал и покачал головой.
— Нет, сэр.
— Если у тебя есть идея, скажи мне, и мы тут же ее обсудим.
— Идей у меня нет.
— Но тебе и раньше не платили до того, как работа будет сделана?
— Нет, сэр.
— И, наверное, не давали денег вперед, как предлагаю я, когда ты еще палец о палец не ударил?
— Нет.
— Так скажи, ради Бога,— дядя возвысил голос,— с чего ты взял, что я полностью расплачусь с тобой до того, как ты приступишь к работе? Ответь мне!
— Не знаю. Но я хочу убедиться, что моя семья получит эти деньги. Моя жена...
— Ты не веришь мне, Рафаэль?
— Верю, но...
— Никаких «но». Мне все верят, не правда ли?— Он взглянул на племянника.
— Конечно,— подтвердил Ларри.
— Видишь? Ларри работает со мной. Он знает, что мне можно доверять. Я — деловой человек. Мое слово, что золото. Иначе и быть не может. Ты думаешь, я снял бы больше одного фильма, если б люди не доверяли мне?
— Я не знаю.
— Так я тебе скажу. Бизнесмен не может нарушать своих контрактов. За это его могут посадить в тюрьму, — дядя уставился на Рафаэля.— В тюрьму, Рафаэль!
— Понятно.
— К примеру,— дядя хлопнул ладонью по листу бумаги,— ты подписываешь этот контракт, берешь триста долларов, напиваешься и не возвращаешься, как мы условились, в четверг. Знаешь, что мы сделаем в этом случае?
Рафаэль покачал головой.
— Мы сами придем за тобой, В Моргамтаун. А если не сможем тебя найти, то представим контракт в суд. И кому-то из твоих родственников—жене, одному из братьев, возможно, отцу — придется возвращать нам эти триста долларов.
Рафаэль подумал, что от них-то дядя не получит ни цента.
— Или их посадят в тюрьму. За кражу. За грабеж,— Дядя поднял руку, целя пальцем в грудь Рафаэля.— За грабеж, совершенный тобой.
Рафаэль шумно глотнул.
— Ты этого хочешь, Рафаэль?
Рафаэль покачал готовой. Дядя вновь заулыбался.
— Видишь, что может из этого выйти? Да не печалься ты, Рафаэль. Я же понимаю, что опыта у тебе нет никакого. И не обижаюсь. Ты смелый, крепкий парень, ты заключил выгодную сделку, но для тебя все это внове. Ларри и я прекрасно это понимаем. Не беда, Рафаэль. Забудем об этом.

[Lirondel]

Рафаэль вздохнул.
А дядя повторил, ровно, размеренно:
— После того, как ты отработаешь эти деньги, и лично пойду в банк и положу их на твой счет для твоей семьи.— Он снова написал на бумаге всю сумму $29.700.— Это большие деньги.
— Хорошо.
— Подумай, как обрадуется твоя жена. Все время помни об этом. Потому-то ты и пришел сюда, не правда ли? Так, Рафаэль?
— Да.
— Вот и хорошо,— дядя взглянул на Ларри.— Дело сделано.
— А где контракт?— спросил Рафаэль.
— Это и есть контракт,— дядя поднял лист бумаги.— Что, по-твоему, я писал?
На листе значилось: $250, перечеркнуто, $300, $50, $250 и $29.700 дважды.
Дядя еще раз просмотрел написанное.
— Стандартный контракт. Ты готов подписать его, Рафаэль?— И положил лист на стол, развернув его к Рафаэлю. Протянул ему ручку.
Оперевшись руками на стол, нависнув над ним, Рафаэль пристально вглядывался в контракт.
— Допишите день, И время. Одиннадцать часов, в четверг.
Дядя рассмеялся, подтянул к себе лист бумаги.
— Чувствуешь, Ларри? Этот хитрец ничего не упустит. Я действительно забыл указать время. Одиннадцать часов, в четверг. Ты прав, Рафаэль!— и дописал:
«Четверг, 11 утра». Пододвинул бумагу Рафаэлю.— Не следовало тебе подписывать контракт без этого уточнения.
Рафаэль взял ручку. Медленно вывел: «Р А Э Л».
Дядя кивнул.
— Вот и отлично. То, что надо, Рафаэль.
— Теперь подписывайте вы.
— Конечно. Разумеется. Так и должно быть. Мы оба подписываем контракт. Даем взаимные обязательства,— и написал «Морокко». Показал Рафаэлю.— Вот и все. Подписано и скреплено печатью.
— Печатью?— переспросил Рафаэль.
— Не бери в голову, Рафаэль. Есть такая присказка.— Дядя сложил лист бумаги и передал Рафаэлю.— Ты положишь контракт так, чтобы твоя жена смогла его найти?
Рафаэль взял сложенный листок.
— Пожалуй.
— Контракт и чековую книжку, которую Ларри поможет тебе получить в банке.
— Хорошо.
— А потом, если денег на твоем счету не окажется, твоя родственники смогут призвать меня к ответу,— Теперь дядя смотрел прямо в глаза Рафаэлю.
— Это уж точно,— подтвердил Рафаэль.
Дядя вновь закинул руки за голову.
— Надеюсь, ты не собираешься говорить об этом жене или кому-то еще? До того?..
Взгляд Рафаэля уперся в какую-та точку над головой дяди.
— Этим ты только испортишь ваши последние дни,— мягко продолжил дздя.— Ты меня понимаешь?
— Да,— кивнул Рафаэль.
— Разумеется, они поймут, какой ты храбрец, будут благодарны за то, что ты делаешь для яих, но их охватит грусть и тревога. А тебе хочется насладиться последними днями, проведенными в кругу семьи, так? Она у тебя в Моргантауне?
— Да.
— Тем более. Ты же не хочешь видеть в эти дни одни слезы? Поэтому оставь контракт и чековую книжку там, где жена без труда их найдет. Кто-нибудь сообразит что к чему и пойдет за деньгами. Возможно, твой отец или брат, владелец грузовика.
— Сообразит,— эхом отозвался Рафаэль.
— Лучшего тебе не придумать.— Дядя встал, протянул через стол руку.— Ты отчаянный парень, Рафаэль, да к тому же и умница. Все будет хорошо. Я и этом не сомневаюсь.
Рафаэль подал руку. Дядя крепко сжал ее.
— Итак, Рафаэль, жду тебя здесь в четверг, в одиннадцать утра. Мы пропустим пару-тройку стаканчнков, чтобы подбодрить тебя, хорошо?
— Хорошо?
— Я лишь хочу сказать, чтобы ты не приходил. уже напившись. Нам придется приводить тебя в чувство и это отнимает время, которое, как тебе известно, стоит денег. Ты понимаешь, о чем я говорю? Все уже будет наготове, оператор, два других актера. Это же ясно.
— Да.
Дядя все еще держал руку Рафаэля.
— Конечно, тебе захочется выпить. Не волнуйся, в водке отказа не будет. После твоего приезда. Выпьешь, сколько захочешь. Ты слышишь, что я говорю?
— Да.
— Учти, Рафаэль, если ты заявишьси слишком пьяным, мы не сможем сразу начать съемку, а будем заниматься тобой. Это дополнительные расходы, и мы вычтем их из тех двадцати девяти тысяч семисот долларов, что я должен положить в банк на твой счет. В итоге твоя семья получит меньшую сумму. Ты это понимаешь?
— Да.
Дядя еще раз крепко пожал руку Рафаэля и отпустил ее.
— Отведя этого богача в банк, Ларри.
— Мае нужны деньги,— ответил тот.
— О, конечно.
Дядя достал бумажник, отсчитал шесть пятидесятидолларовых банкнот и протянул племяннику. Ларри взял деньги.
— А стрижка?
И получил еще десять долларов.

[Полина]

Lirondel, спасибо тебе большое!

[Lirondel]

Ой, пока еще не за что. Чуть позже еще будет глава Е - я как раз в процессе сканирования.
Кстати, до меня только сейчас дошло: а контракт-то липовый! Они его еще и обжулили(((( В фильме-то хоть предполагается, что семья рафаэля все-таки получит деньги. А тут - беспросветно((((((

[Полина]

Вот-вот....... семья тут явно денег не получит....
а отберут последнее.... любимого отца и мужа ((((((((((((

[Lirondel]

Глава Е
— Чи*! Только не сюда!
Едва Рафаэль открыл дверь в «Парикмахерскую Керли» на Тринадцатой улице, как на него двинулся невысокою роста, в белом халате, усатый мастер, выставив вперед руку, чтобы остановить его.
— Нет, нельзя! Говорю тебе, только не сюда!
Он взглянул на возвышающегося за Рафаэлем Ларри.
Рафаэль застыл на пороге.
Ларри, не долго думая, подтолкнул его вперед.
Парикмахер попятился.
Ларри закрыл за собой дверь.
— Нет,— лицо парикмахера побагровело.— Не нужен он мне здесь?
— Это ваши проблемы,— пожал плечами Ларри.—-Вам придется его подстричь.
— Никогда!— Парикмахер закрыл глаза, склонил Голову.
Ларри обошел Рафаэля, приблизился к парикмахеру. Посмотрел сверху вниз на лысинку на его темени.
— Хватит трепать языком. Парикмахер вскинул голову.
— Немедленно уведите его из моей парикмахеров!» а не то я позову копоа. Ларри улыбнулся.
— Вы, часом, не знаете мистера Тони Фоллона?
Парикмахер уставился на Ларри.
— Так мистеру Тони Фоллону не понравится, если он узнает, что вы выгнали меня из своей парикмахерской.
Сложив руки на груди, парикмахер посмотрел на Рафаэля, сто волосы.
— Это невозможно. Я не смогу этого сделать. Ларри подхватил со столика иллюстрированный журнал, уселся в кресло.
— Сделаете.
— Я не прикоснусь к нему, пока он не вымоет волосы. Всю голову.
— Меня это не волнует,— ответил Ларри.
— Я не буду мыть ему волосы! Ларри уже пролистывал журнал. Парикмахер вздохнул.
— Чи,— обратился он к Рафаэлю,— видишь раковину у дальней стены? Ты знаешь, как пользоваться раковиной?
Подведя Рафаэля к раковине, он открыл кран холодной воды, добавил горячей.
— Одному Богу известно, какие у тебя болезни.
— Я здоров,— возразил Рафаэль.
— Еще бы,— фыркнул парикмахер.— «Здоров»! Пьяный. Грязный.
Рафаэль взглянул на старые джинсы, разваливающиеся башмаки.
Парикмахер протянул ему пластмассовую бутылку.
— Это шампунь. Ты знаешь, как пользоваться шампунем?
Рафаэль внимательно смотрел на бутылку, словно читал, что на ней написано.
— Сунь голову в раковину, смочи волосы. Выжми из бутылки немного шампуня на голову, взбей пену Я хочу сказать, вотри шампунь в волосы, чтобы они покрылись пеной, затем снова сунь голову под воду в смой пену.— Парикмахер поднял два пальца.-— И повтори то же самое еще дважды. Ты меня понял?
— Обычно я пользуюсь мылом,— объяснил Рафаэль.
— А это шампунь, сегодня вымоешь голову им. Чи! И парикмахер вернулся к посетителю, ожидающему его в кресле.
— Я к нему не прикасался,— успокоил он клиента.
Рафаэль снял рубашку и бросил ее на пол. Сунул голову под струю и, помогая обеими руками, начал мочить волосы.
Вдруг он услышал крики парикмахера. Выпрямился, ударившись головой об один из кранов.
Парикмахер, с ножницами в руках, надвигался на него. Лицо его побагровело от ярости.
— Немедленно надень рубашку! Вода стекала на плечи, грудь, живот Рафаэля. Сверху намокли и джинсы.
— Чи! Кто разрешил тебе снять рубашку?
— Она промокнет.
— И что? Где, по-твоему, ты находишься? Надень рубашку!
Рафаэль на ощупь нашел рубашку. Вода заливала глаза. Он попытался стряхнуть с рубашки волосы, которые налипли, когда она лежала на полу.
— Твое барахла, наверное, ни разу не стирали,— проворчал парикмахер.
— Стирали. И часто,
Держа рубашку в руках, Рафаэль оглядел парикмахерскую. Ларри не отрывался от журнала. Клиент, мужчина средних лет, наблюдал за Рафаэлем в зеркало.
— А чего вы, собственно, пристали ко мне?
— Никто к тебе не пристает.— Парикмахер указал ножницами на грудь Рафаэля.— Посмотри» какой ты грязный.
— Я не грязный,— возразил Рафаэль.— Кожа у меня чистая.— Он провел пальцем по груди.— Потный, возможно. Я потел.
Парикмахер искоса глянул на Ларри, понизил голос.
— Парень, от тебя воняет.
— Я сильно потел.
Парикмахер приблизился еще на шаг.
— Воняет не потом, а твоей гниющей печенкой.
Рафаэль молча смотрел на парикмахера.
— Надень рубашку,— еще раз повторил парикмахер и повернулся.— Вымой волосы.— Размахивая ножницами, он зашагал к ожидающему его клиенту.
Рафаэль по-прежнему держал рубашку в руке.
— Я снимаюсь в кино.
— Разумеется,— хохотнул парикмахер.
— Снимаюсь!
— А я — жена президента! Клиент в кресле рассмеялся,
— Спросите этого человека, Ларри! Он скажет вам, что я снимаюсь в кино. Разве я не снимаюсь, Ларри, скажите ему, что у меня есть контракт на съемку фильма.
Ларри уселся поудобнее.
— Пошевеливайся.
Рафаэль надел рубашку. Пуговицы застегивать не стал.
Вымыл волосы. Сел в кресло, как только оно освободилось.
— Удачи вам,— пожелал парикмахеру предыдущий клиент, отдавая деньги.
— Но вы еще придете, не так ли?— Парикмахер отсчитал сдачу.
Клиент сунул мелочь в карман.
— Не знаю.
— Чи,— парикмахер посмотрел на сидящего в кресле Рафаэля, вздохнул.— Застегни рубашку. :
— Застегни рубашку, Рафаэль,— поддержал его Ларри.— Ты, похоже, возбуждаешь нашего приятеля.
Парикмахер начал багроветь, а Ларри, не дождавшись ответа, продолжал:
— Слушай внимательно, дерьмо собачье. Пострижешь его, как полагается. Не очень коротко.
— Я бы лучше обрил его наголо. Бог знает, кто у него там живет.
— Подстриги аккуратно, но волосы оставь длинными, чтоб закрывали уши. Он должен выглядеть настоящим индейцем.
— Индейцем,— обреченно повторял парикмахер.
— И чтобы все было в лучшем виде, а не то, прежде чем уйти, я обрею тебе голову, и она станет такой же гладкой, как задница младенца. Ты меня понял? — Лерри поднял правую руку, чтобы парикмахер увидел, что она дрожит.— Рука у меня сегодня не слишком твердая, поэтому ты можешь лишиться не только волос, ер и кожи,— указательный палец Ларри нацелился на парикмахера.— Так что никаких шуточек.
— Чи.
А Ларри вернулся к журналу.
— Он снимается в кино.
Парикмахер приподнял несколько прядей.
— Ты когда-нибудь стриг эту гриву?
— Не раз. Меня стрижет жена.
— Чем же она это делает, скажи на милость? Ножовкой?
— Иногда я стригу их сам.
— А ты когда-нибудь был в парикмахерской?
Рафаэль, разумеется, не хаживал в подобные заведения и понятия не имел, сколько стоят стрижка.
— Мне нравится, как меня стрижет моя жена.
— Если она захочет найти работу, присылай ее ко мне.
Рафаэль никогда ранее не видел такого большого, хорошо освещенного зеркала, не доводилось ему и сидеть перед ним. В барах зеркала тускло блестели за стойкой, их загораживали разнообразные бутылки, а добрую половину поверхности занимали выцветшие наклейки с рекламой разных фирм.
Сначала Рафаэль посмотрел на длинные флюоресцирующие лампы вод потолком, отражающиеся в зеркале. Затем на Ларри, сидевшего вполоборота, увлеченного содержимым журнала. Он посмотрел на другие кресла, выстроившиеся вдоль стены, с ножками и подлокотниками из металлических трубок. Заметил, что во многих местах искусственная кожа сидений и подлокотников порвана. Подумал о массивном деревянном стуле, на котором сидел утром, вспомнил запекшуюся кровь, кожаные ремни у основания передних ножек и на подлокотниках. Много людей умерло на этом стуле. Так, кажется говорил дядя. На нем же суждено умереть и ему, Рафаэлю. Он улыбнулся своему отражению в зеркале, только в этот миг осознав, что ему открылась истина. И теперь он знает то, что известно очень немногим: где, когда и как... он умрет. На том стуле, в том бывшем складском помещении, в четверг, перед или чуть перевалив за полдень. Парикмахер, шпыняющий его, словно господин слугу, не знал, когда состоится его встреча со смертью. И Ларри, толстый, светловолосый парень, так гордящийся своим умением читать, не знал этого. И сам дядя тоже.

[Lirondel]

А потом Рафаэль начал рассматривать себя. В туалетной комнате трейлера было треснувшее зеркало, пв» ред которым он брился несколько раз в неделю, но целиком Рафаэль видел себя чуть ли не впервые. Заметая маленькие прыщики на подбородке. Но в основном кожа смуглая и гладкая. Никакой щетины на щеках, как у многих людей. У него, как, впрочем, и у его братьев, почти не было волос ни на теле, ни на лице. Кожа под глазами самая светлая, припухшая. Глаза налиты кровью. На правой челюсти синяк, который появился неделю назад, когда он спьяну упал и ударился неизвестно обо что. По крайней мере, он так думал, надеясь, что никто не двинул ему в челюсть. Рафаэль заметил, какие узкие у него плечи. Раньше-то, он вроде бы это помнил, плечи были шире, мускулистее. А вот ноги, под джинсами, всегда были тощими.
Парикмахер уже вовсю стриг Рафаэля. Он, похоже, увлекся и более ничем не выказывал своего неудовольствия.
Парикмахер сказал, что чует гниющую печенку Рафаэля.
Рафаэль поразмыслил, а так ли это? И что в действительности происходит с его печенкой? Относительно себя Рафаэль не питал никаких иллюзий: при такой жизни будущего у него не было. Каким-то образом (а дядя не ошибся в своей догадке: Рафаэль не помнил, как это произошло) у него оказались жена и трое детей- Им требовались еда, одежда, чтобы ходить в школу, сжиженный газ в баллоне, чтобы Рита могла подогревать пищу, какие-то безделушки, подарки, игрушки, чтобы они знали, что их любят, много всякой всячины, все то, что он видел изо дня в день, но не мог приобрести для них. Государственный чиновник перестал приезжать в Моргантаун, а с ним исчезли и чеки, и продуктовые талоны. Никто более не привозил в Моргантаун излишки еды — какой-нибудь старый, засохший сыр или что-то похожее. Исчезновение чиновника объяснялось по-разному. Одни говорили, что он неплохо устроился где-то на окраине, в престижном районе, проедая денежки, положенные Моргантауну; его видели разъезжающим на новом автомобиле. Другие утверждали, что он умер. Третьи же слышали, что город решил избавиться от Моргантауна, выморить его обитателей голодом. Семья Рафаэля, да и все прочие жители Моргантауна отчаянно нуждались в деньгах, а еще более — в еде. Без денег они не могли уехать из Моргаятауна, найти новые жилища, работу, поселиться там, где их вновь опекал бы государственный чиновник, снабжай деньгами, продуктовыми талонами, излишками еды. Но как сделать все это, Рафаэль не знал. И яе мог ответить на вопрос, что же делать ему самому, его семье. Он всегда принимал жизнь такой, как она есть. И реакция его ничем не отличалась от реакции остальных: заглушить голод, боль, свыкнуться с ними, как можно дольше яе обращать на них внимания, жить, несмотря ни на что. Конечно, Рафаэль уже догадывался, что тяжело болен. Похоже, он сам мог унюхать запах своей гниющей печенки. Еще совсем молодой, он уже стал хроническим алкоголиком, таким же, как и некоторые старики в Моргантауне. Он видел, как они умирали от сгнившей печенки. Высушенные августовским солнцем, замерзшие на декабрьском ветру. Дядя же сказал: «Еще год, и я даже не взглянул бы на тебя. Толку от тебя уже не будет». Рафаэль понимал, что дядя нисколечко не ошибся. И еще он сказал: «Думаю, ты поступаешь правильно, решившись на такое».
Ему потребовалась не одна неделя, чтобы прикинуть, что к чему, после того, как Фридо впервые намекнул Рафаэлю, какую тому предлагают работу. И он пришел к выводу, что продать может только себя, и именно сейчас, потому что потом будет уже поздно.
«Час ты выдержишь, не правда ли?»— спрашивал его дядя.
Лучше мучиться час, чем год, здраво рассудил Рафаэль.
Хорошо бы, конечно, и потратить эти деньги...
— Кинозвезда готова.— Парикмахер бросил ножницы и расческу в раковину. — Надеюсь, я его больше не увижу.
Ларри поднялся.
— Никогда.
Обеими руками Рафаэль попытался стряхнуть волосы с мокрой рубащки. Он заметил, что парикмахер прикрывал предыдущего клиента простыней. Его же стриг без всякой накидки.
— Забирай свое дерьмо с собой, вождь,— пробурчал парикмахер.
Ларри тем временем уже взялся за дверную ручку.
— Эй!— возмутился парикмахер, осознав, что за работу ему не заплатят.
— Заткнись,— осадил его Ларри.— Считай, что та легко отделался.
— Какого хрена?
— А ты ожидал, что я заплачу тебе?— на лице Ларри отразилось удивление.— После такого приема?
— Черт бы вас побрал!— взвизгнул парикмахер.
— Счастливо оставаться,— Ларри открыл дверь.- Пошли, кинозвезда.
____________
*Чи - Сокр. от«чиканос» — прозвище выходцев из Латинской Америки и Мексики и их потомков.

[Lirondel]

Глава F
— Зачем?— спросил Ларри, несколько раз искоса глянув на Рафаэля. Они быстро шли по запруженному толпой тротуару.
— Что — зачем?— не понял вопроса Рафаэль.
— Зачем ты берешься за эту работу? Рафаэль хихикнул.
— А почему бы и нет?
Взяв Рафаэля за локоть, Ларри направил его в обход группы хорошо одетых людей, стоявших перед рестораном.
— Это же тупик.
— Другой путь едва ли лучше. Вы же слышали, что сказал мистер Маккарти?
— Кто такой мистер Маккарти?
— Ваш дядя.
— Я не об этом. Откуда ему знать, что ждет тебя?
— Я алкоголик.
Вновь Ларри скосил глаз на Рафаэля.
— Ты же молод. Моложе меня.
— Тем более.
— Тебе нравится пить. Так продолжай пить.
— Нет денег. Даже на выпивку.
— И ты согласен умереть? Рафаэль споткнулся.
— Мертвым я стою больше, чем живым. Так говорил о себе один человек, которого показывали по телевизору. И я такой же. Мертвый я стою больше, чем живой.
— Не пойму, почему ты выбрал именно этот способ,
— У меня семья.— От жаркого солнца, быстрой ходьбы, мельтешений людей у Рафаэля кружилась голова, его шатало из стороны в сторону.— Для меня все кончено, приятель.
— Так почему не сделать это быстро и без затей?
— Сделать что?
— Покончить с собой. Найти легкую смерть.
— Нет, от этого никому не будет пользы.
— Что ж, тело твое, ты можешь распоряжаться им, как пожелаешь. Подожди.
Оставив Рафаэля у края тротуара, Ларри направился к трем парням, стоявшим у угла здания. Один был в шинели до колен и широкополой шляпе. Ларри пожал руку каждому, но говорил только с тем, что в шинели.
После нескольких коротких фраз Ларри вытащил деньги полученные от дяди, отделил пятилесятидолларовую купюру, добавил десятку, предназначавшуюся парикмахеру за стрижку Рафаэля, и протянул деньги парню в шинели.
Другой парень, стоявший справа, достал маленькие целлофановые пакетики, несколько из них протянул Ларри. Мужчина в шинели посчитал их, кивнул.
Ларри сунул пакетики в карман и зашагал дальше, кивком предложив Рафаэлю следовать за ним.
— Вы употребляете наркотики,— в интонации Рафаэля не слышалось вопроса.
— И что?
— Вы ничем не лучше меня. И дойдете до того же.
— О чем ты?
— Сами знаете.
— Никогда.— Ларри покачал головой.— А тебе следовало бы попробовать. Перед тем, как отправляться на тот свет. Возможно, ты и передумаешь. Ты имеешь полное право попробовать настоящий товар.
Рафаэль улыбнулся.
— Этот товар убьет вас.
Когда они повернули на Коммерческую улицу, Рафаэль хохотнул.
— Благодаря мне вы можете покупать товар.
Они прошли сквозь двойные стеклянные двери и оказались в огромной, с высоким потолком, комнате. После уличной жары Рафаэля начал бить озноб. Пол и стены покрывали плиты из гладкого белого камня. Мебель, будочки кассиров, столы, за которыми сидели люди, конторки, у которых они стояли, темнели полированным деревом.
Рафаэль отметил, что все люди хорошо одеты. Большинство мужчин в пиджаках и при галстуках. Женщина за столом у двери в свитере с открытым воротом, из-под которого виднелась блузка.
Многие удивленно уставились на Рафаэля. Ларри обратился к женшине за столом,
— Этот юноша кочет открыть личный счет.
— Да, конечно,— в голосе женщины слышалось неприкрытое сомнение.— Я попрошу мисс Кристи помочь вам.
— Кто из них мисс Кристи?-— Взглядом Ларри прошелся по ряду столов у стены.
— Женщина в розовом и темном.— Она взяла телефонную трубку, набрала две цифры.
Когда они подошли к столу мисс Кристи, та уже говорила по телефону. Брови ее удивленно поднялись, когда она глянула на Ларри и Рафаэля.
Ларри пододвинул стул и сел.
— Понятно,— сказала мисс Кристи в трубку и положила ее на рычаг.
— Он хочет открыть личный счет,— сказал Ларри,
— Кто — он?— Похоже, мисс Кристи не представляла себе, что такое возможно.
— Как твоя фамилия, Рафаэль?— спросил Ларрш
— Браун.
— Рафаэль Браун,— пояснил Ларри.
Медленно мисс Кристи достала из ящика стола бланк.
— Какую сумму вы намереваетесь положить на счет? Ларри отделил еще одну купюру из выданных дядей.
— Пятьдесят долларов.
— Этого достаточно?— Рафзэль улыбнулся мисс Кристи.
— Заткнись, Рафаэль,— бросил Ларри.
— Как писать, через пи эйч или эф?
— Что писать?— переспросил Ларри.
— Рафаэль.
Ответа Рафаэля Ларри не дождался.
— Напишите через эф.
Перо зависло над бланком.
— А он сам не знает?— спросила мисс Кристи.
— Эф пойдет,— успокоил ее Рафаэль.
— Адрес?— продолжила мисс Кристи. — Моргантаун,— ответил Рафаэль.
— Название улицы?
— Там нет улиц, знаете ли.
— А сам Моргантаун существует? Ларри рассмеялся.
— Вы никогда там не были?
— Я слышала о нем. Наверное, там и почты нет?
— У нас есть маленький магазинчик. Туда приносят все письма для Моргантауна.
— Насколько я слышала, Моргантаун вот-вот должны стереть с лица земли,— вздохнула мисс Кристи.— А у «маленького магазинчика» есть название?
— Магазин,— ответил Рафаэль.— Все называют его магазином.
—«Магазин, Моргантаун,— мисс Кристи произнесла вслух записанные на бланке слова.— Регистрационный номер службы социального обеспечения?
— 340J96728S.
— Однако!..— удивился Ларри.— Значит, ты пытался найти работу.
— И не раз,— подтвердил Рафаэль.

[Lirondel]

— Ближайший родственник?— спросила мисс Кристи.
— Из живых,— добавил Ларри.
— Рита.
— Рита Браун,— пояснил Ларри.
— Она вам жена или вдать?— спросила мисс Кристи.
— Жена,— ответил Рафаэль.
— Я это предчувствовала,— вздохнула мисс Кристи.— Наверное, у вас есть и дети?
— Трое.
— У вас будет общий банковский счет? То есть, вы хотите, чтобы и ваша жена могла класть и забирать деньги, выписывать чеки, так?
— Какая разница,— пробурчал Ларри.
— Да, забирать,— подтвердил Рафаэль.
— Очень хорошо. Вместе с чековой книжкой я дам вам специальный бланк, на котором должна расписаться ваша жена. Вы принесете подписанный бланк мне, после чего она сможет выписывать чеки. Вы меня поняли?
— Конечно,— кивнул Рафаэль.
— Подождите минуточку, я введу данные в компьютер,— мисс Кристи повернулась к дисплею, и ее пальчики забегали по клавиатуре.
Пока мисс Кристи работала, Рафаэль оглядывал банк. Никто, похоже, уже не обращал на него внимания.
Ларри, сунув руку в карман, перебирал вальцами целлофановые пакетики.
— А теперь мне нужна ваша подпись,— подала голос мисс Кристи.
Рафаэль написал: Р а ф е л.
— А где же фамилия? Я не вижу фамилии.
— О!— Рафаэль вновь наклонился над столом и добавил: Б р у н.
— О Господи,— выдохнула мисс Кристи.— Она взяла пятьдесят долларов, заполненный бланк, встала и направилась к кассиру.
Рафаэль вытянул руку, ладонью вверх.
— Отдайте мне остальные деньги.
— О да.— Из другого кармана Ларри извлек оставшиеся пятидесятидолларовые банкноты и положил их на ладонь Рафаэля.
— Одной недостает.— Рафаэль так и держал банкноты на ладони.
— Ты их пересчитал?— спросил Ларри.
— Ларри, я знаю, что одной недостает.
— А сколько, по-твоему, их должно быть?— Ларри взял деньги.— Четыре банкнота, Рафаэль, вот сколько.
— Я знаю, что один вы отдали тому парню за наркотики, Ларри.
Ларри медленно пересчитал банкноты, выкладывая их на стол мисс Кристи.
— Один, два, три, четыре. Как и положено.— Ларри сложил деньги поаккуратнее и протянул Рафаэлю.— Вес на месте. Держи.
Рафаэль смотрел на четыре банкнота в его руке.
— Где еще пятьдесят долларов, Ларри?
— Ты отдал их женщине.
— Какой женщине?
— Которая оформляет тебе личный счет. Ты положил их в баяк. Чтобы открыть счет, нужно внести деньги
Рафаэль мял пальцами банкноты, когда вернулась мисс Кристи.
— Вот ваша временная чековая книжка, мистер «Брун». И бланк, на котором должна расписаться ваша жена. Вы знаете, как выписывать чек?
— Ему это не потребуется,— Ларри встал. Мисс Кристи улыбнулась ему.
— Чек у него примут, если он правильно назвал регистрационный номер социального обеспечения.
Теперь Рафаэль держал в руках чековую книжку, незаполненный бланк и двести долларов наличными. Контракт лежал в заднем кармане джинсов.
— Если вам понадобится помощь, надеюсь, ваш приятель покажет вам, как выписывать чеки и что отмечать на корешках.
Ларри уже шагал к стеклянным дверям.
— Ларри?— крикнул Рафаэль и поспешил за ним. Все, кто был в банке, снова смотрели на него. ' Он остановил Ларри на тротуаре. Улыбнулся.
— Вы будете там в четверг?
— Ни в коем случае,— и Ларри быстро зашагал в ту сторону, откуда они пришли.
Рафаэль смотрел ему вслед, пока Ларри не повернул на Тринадцатую улицу.

[Natty]

Lirondel
Спасибо, конечно...
Но, Боже, какая гадость...
Надо отдать должное Джонни - фильм лишь по мотивам сего произведения. "Храбрец" не есть "Смельчак" - и слава Богу...
Но вообще-то при чтении некоторых моментов я ощущала огромное желание иметь в руках огнестрельное оружие...

[Lirondel]

Фильм Храбрец - добрее, потому что в нем есть надежда. В "Смельчаке" же все беспроственее и... грязнее, что ли. Но, тем не менее, я считаю, что повесть прочитать надо, чтобы хотя бы понять всю глубину таланта Джонни.

[JanaJo]

Natty

[Lirondel]

Хотя... возможно, в жизни больше вероятен вариант, описанный в повести. Но искусство - на то и искусство, чтобы вселять надежду.

[Lirondel]

Глава G
Рафаэль выкатил тележку для товаров вз длинного ряда, выстроившегося у входа в магазин.
Огромный магазин. Прежде чем попасть в него, ему пришлось пересечь широченную автостоянку.
Раньше он не сунулся бы в этот магазин, да и таких денег у него никогда не было.
Прежде всего он решил зайти в бар, пропустить пару стаканчиков и обдумать, что же он купит на эти деньги, ибо мысли эти безмерно радовали его. Фрэнки, конечно, еще слишком мал для бейсбольной перчатки, ему не исполнилось и года, но Рафаэль полагал, что сын, возможно, увлечется этой игрой, если на память от отца ему останется перчатка, его примут в команду — не в Моргантауне, конечно, в каком-нибудь другом месте, он повидает мир, станет знаменитостью, его будут признавать за человека. Марта, возрастом чуть меньше двух лет, постоянно напевала какую-нибудь песенку, то ли услышанную где-то, то ли собственного сочинения, Рафаэль хотел купить ей музыкальный инструмент. Лайна, двух с половиной лет, укладывала щепочки в кроватки из лохмотьев с галькой вместо подушки, и говорила им «спокойной ночи». Но Рафаэль не собирался покупать Лайне куклу. Нянчить она могла и детей поменьше. Подарок, полагал он, должен быть серьезней. А кукол она наделает из палок.
В баре, куда он попал, его не знали. И бармен попросил показать ему деньги, прежде чем поставил перед Рафаэлем стопку водки. По внешнему виду прочих посетителей Рафаэль предположил, что все они работают или, по меньшей мере, в любой момент могут получить работу, несмотря на то, что уже к полудню они собрались у стойки бара. Что ж, у него тоже есть работа. Которая начнется в четверг. И в четверг же закончится. И он тоже может позволить себе пить днем. И все же в этом баре Рафаэль не чувствовал себя своим. Другие люди, похоже, смотрели на него сверху вниз, потому что имели работу и могли пропустить днем рюмочку-другую, но Рафаэль решил, что напрасно они так задирают нос, ибо ни один из них не мог похвастаться, что знает, где, когда и как ему предстоит умереть. Поэтому Рафаэль выпил только одну стопку водка и ушел.
В большом магазине он покатил тележку в отдел женского платья.
— Эй,— обратился он к девушке, тоже выбиравшей покупку.— Это платье вам подойдет?
Он держал в руках бело-синее платье, которое ему понравилось. Присмотрел он и второе, красно-черное. которое, он полагал, очень пойдет Рите.
Девушка улыбнулась.
— Вы хотите купить мне платье?
— Нет. Другой, но она примерно такого размера, как вы.
— А какой она носит размер? Шестой?
— Я не знаю. Ростом она с вас. Но более худая.
— Худзз? Как вы?
— Да. Наверное.
— Ваша подружка?
— Моя жена.
— О. Попробуйте размер шесть. Но, если она худая, вам лучше купить платье с поясом.
— Понятно.— Бело-синее платье было без пояса, красно-черное — с тонким матерчатым поиском. Рафаэль повесил бело-синее платье обратно, красно-черное оставил.— Как вы определяете размер?
— По ярлыку,— девушка показала ему ярлык, пришитый на платье изнутри.— Видите? Размер шесть.
— Спасибо,— Рафаэль взял другое платье, сине-желтое, с пластмассовым поясом.— Это размер шесть? Девушка взглянула на ярлык.
— Да.— Отступила на шаг, улыбнулась.— Какое вы хотите купить?
— Оба.— Рафаэль положил платья в тележку.-— Денег у меня хватит.
Он долго возил тележку по громадному магазину, прежде чем нашел отдел игрушек. И сразу увидел электромузыкальный инструмент, такой же, как видел но телевизору, только меньше.
Нажал на одну из клавишей. В воздухе поплыл чисгый, прозрачный звук.
Вдавил пальцем другую клавишу. Звук не стихал, пока он не убрал палец.
К нему направился юноша в белой рубашке, при черном галстуке.
— Вы хотите купить эту вещь?
—- Вы здесь работаете?— спросил Рафаэль.
—Да, работаю.
— На этой штуке можно играть?
Юноша кивнул.
— Если умеешь.
Рафаэль отступил в сторону.
— Покажите.
Юноша растопырил пальцы над клавишами, прошелся по ним
Рафаэль узнал первые звуки модной мелодии.
— Однако!
— Она много чего может.— Юноша щелкнул переключателем, нажал на клавишу, и из машины донесся совсем иной звук.
— Я ее беру.— Рафаэль схватился за музыкальную машину, чтобы положить ее в тележку.
— Нет!— Юноша остановил Рафаэля.— Она включена в сеть. Это демонстрационный образец. Вы можете| купить другую из тех, что подготовлены к продаже.
Глаза Рафаэля сузились.
— Но она точно такая же?
— Конечно.— Юноша вытащил из-под прилавка запечатанную коробку, показал Рафаэлю картинку.— Видите, точно такая же.
Рафаэль сравнил картинку с музыкальной машиной.
— Похоже.
— Не просто похоже, абсолютно одинаково. Берете?
— Сколько она стоит?— спросил Рафаэль.
Юноша посмотрел на наклейку с ценой.
— Тридцать девять пятьдесят.
— Годится.— Рафаэль взял коробку. В тележку она не влезала, оказалась слишком длинной, поэтому пришлось поставить ее торчком.— А вы не знаете, где продаются боксерские перчатки?
— Боксерские перчатки?
— То есть бейсбольные. Бейсбольные перчатки.
— Знаю, конечно. Вон там. В спортивном отделе. Толкая тележку, Рафаэль последовал за юношей вдоль прохода. Но тут его внимание привлекла картинка еще на одной коробке.
— Эй, а что зто?
Юноша обернулся.
— Набор «Игрушечный доктор».
— А что с ним делают?
Юноша вытащил коробку.
— Дети могут играть в больницу. Видите? Стетоскоп, термометр, зеркало, ложечка, чтобы прижать язык, пипетка и еще много чего. Все уложено в маленькой черный чемоданчик.
— Доктор,— кивнул Рафаэль.— Интересно. И сколько это стоит?
Юноша посмотрел ва Рафаэля.
— Тут написано: двадцать семь долларов девяносто пять центов.
Рафаэль взял у него и эту коробку, положил в тележку.
— Вам все еще нужна бейсбольная перчатка?
— Конечно.
— Для какой позиции?
Они уже свернули в другой проход.
— Для руки,— вопроса Рафаэль не понял.
— Правой или левой?
— Еще не знаю.
— Для вас?
— Сыну.
Юноша улыбнулся.
— Он еще маленькие?
— Да.
На прилавке лежали бейсбольные перчатки. Связанные одной веревкой.
— На какой позиции вы хотите увидеть вашего сына? Он будет ловить мяч?
— Только не ловить.
— Может, вы хотите, чтобы он стал подающим?
— Подающим,— подтвердил Рафаэль.
Юноша указал на самую правую перчатку.
— Наверное, вам нужен детский размер?
— Да. Вы дадите мне эту или из тех, что подготовлены к продаже?
Вновь юноша достал из-под прилавка коробку с соответствующей картинкой.
— Благодарю.— Рафаэль положил ее в тележку.
— С покупками покончено?— спросил юноша.
— Покажите мне продуктовые прилавки.
— Там,— юноша указал за спину Рафаэля.— Меня зовут Кент.
— А меня — Рафаэль.
— Я хочу сказать, пока в кассе вам будут подсчитывать стоимость покупок, вы можете указать в специальном бланке, что в вам помогал. Все мы стараемся стать «служащим месяца». Все зависит от того, в скольких бланках указано твое имя.— Тут он еше раз посмотрел на Рафаэля.— Да ерунда все это, не берите в голову.
— Благодарю,— повторил Рафаэль и покатил тележку по широкому проходу к полкам, забитым консервами и коробками с овсянкой. Добрался до мясной секции. Остановился перед прилавком с морожеными курами. Он и представить себе не мог, что продается столько сортов кур.
С другой стороны к прилавку подошла женщина в белоснежном фартуке.
— Могу я вам чем-нибудь помочь?
— У вас есть индейка?
Однажды, совсем в другом магазине, Рафаэль и Рита долго смотрели на индейку. Рита еще сказала, что никогда раньше ее не видела. Они стояли у прилавка, пока не подошел продавец, чтобы узнать, не хотят ли они что-нибудь купить. Денег у них, разумеется, не было. Так что пробовать индейку им еще не доводилось.
— Вы хотите купить индейку?— спросила женщина.
— Думаю, да. Сколько она стоят?
— Шестьдесят девять центов за фудт. Я могу дать вам отличную тушку. Двадцать три фунта.
Шестьдесят девять центов за фунт! Наверное, они могли позволить себе индейку и раньше.
— Я ее возьму.
Женщина прошла к холодильнику, вернулась с замороженной индейкой в двадцать три фунта весом и через прилавок подала ее Рафаэлю.
Од положил индейку в тележку.
Затем он оглядел свои покупки: большую индейку, коробки с бейсбольной перчаткой, игрушечным доктором, музыкальным инструментом, два платья, черно-красное и сине-желтое, оказавшиеся в самом низу, и радостно рассмеялся.
Рассмеялась и женщина за прилавком.
— Приходите еще.

[Lirondel]

Толкая тележку к кассам у выхода, Рафаэль попал в отдел мужской одежды. Замедлил шаг.
Смысла покупать себе что-либо не было. Или он не прав? Рафаэль посмотрел на вылинявшую рубашку, засаленные, рваные джинсы, лопнувшие башмаки. Остановился. Представит себя выбирающимся из автобуса в Моргантауне, со всеми покупками, в новой чистой одежде. Пусть люди, Рита, Лайна, а может, и Марта запомнят его таким, а не в привычных лохмотьях.
— Сегодня большая распродажа.— улыбнулась ему женщина, работавадая в этом отделе.— Джинсы двенадцать долларов, рубашки — восемь.
Двенадцать долларов... Восемь... Такие деньги у него наверняка остались после прочих покупок.
— Могу я их примерить?— спросил Рафаэль.
— Конечно,— она указала на дверь с зеркалом. Рафаэль подобрал себе джинсы и рубашку в красно-белую клетку. Оставил дверь кабинки приоткрытой, чтобы видеть тележку с покупками.
Джинсы оказались чуть длинноваты и широковаты, но с поясом сидели хорошо. Материя рубашки холодила кожу и хорошо пахла. Он закатал рукава. Ему хотелось вернуться домой в обновках. Рафаэль переложи-! деньги, чековую книжку, контракт, старую, найденную где-то зажигалку и несколько зубочисток, которые он позаимствовал в каком-то баре, из карманов старых джинсов в новые. Снятая одежда лежала на полу кабинки. Рафаэль поначалу решил, что более она ему не понадобится, но, подумав, пришел к выводу, что и оставлять ее разбросанной по полу нехорошо. Кто-нибудь может подумать, что ее забыли по ошибке, и начнет разыскивать владельца. А потому он свернул рубашку и джинсы и засунул их вод скамью.
Выйдя из кабинки, Рафаэль посмотрел на себя в зеркало. В новых рубашке и джинсах, аккуратно подстри- женый, он выглядел совсем счастливым. И глаза его стали иными, отличными от тех, что были у молодого человека, несколько часов назад сидевшего в парикмахерском кресле в мокрой, усыпанной состриженными волосами рубашке. Рафаэль не знал, чем вызвано такое изменение. Может быть, его согласием на эту работу? Во всяком случае, отметил он, Рита и дети только обрадуются, увидев его таким.
А вот тратить деньги на новую пару обуви он, разумеется, не будет.
В очереди в кассу за ним встала седовласая, хорошо одетая женщина, тоже с полкой тележкой.
Теребя пальцами ценники на джинсах и рубашке, Рафаэль обратился к кассирше: «Я оставил ценники на одежде, чтобы вы взяли с меня за вес деньги».
Кассирша, в толстых очках, сурова взглянула на него. И сунула руку под столик.
Рафаэлю показалось, что она нажала на кнопку. Наверное, подумал он, она это делает перед тем, как обслужить очередного покупателя.
Он выложил на прилавок индейку, коробки, платья.
Кассирша пробила чек.
— И моя одежда,— напомнил Рафаэль.
За его спиной появились двое мужчин.
Один покивал, увидев ценники на рубашке и джинсах.
— Пойдем с нами,— процедил он.
— Куда?
Мужчина взял Рафаэля за локоть.
— Мои вещи. Мои покупки.— Рафаэль показал на тележку.
— Оставь их здесь.

[Lirondel]

Мужчина отпустил локоть Рафаэля и шел рядом с ним. Второй мужчина пристроился сзади. Они пересекли магазин и через дверь в дальней стене вошли в маленысую комнатку.
— Я должен успеть на автобус. Он отправляется в три тридцать.
— Ты поедешь не домой, а в тюрьму,— ответил ему мужчина, который уже говорил с ним.
— Я? Почему?
— А как, по-твоему, поступают с теми, кто хочет вынести из магазина товар, не заплатив?
— Что?
Мужчина поддел ногтем ценники на рубашке н джинсах Рафаэля.
— Что?— передразнил он индейца.— Ты, я вижу, умник. Даже не стал срывать ценники.
— Я и не собирался их срывать.
— Наверное, он и понятия не имеет об электронной защите, оберегающей вещи от таких, как он.
— Действительно, умник.
— Я собирался заплатить за них. Поэтому я оставил ценники.
— Как бы не так. Ты пытался вынести джинсы и рубашку, которые надел на себя, не оплатив их.
— Я хотел поехать в них домой. На автобусе.
— Понятно. А где твоя старая одежда?
— Ты выпил?— добавил второй мужчина.
— Немного,— признал Рафаэль, облизнув пересохшие губы.
— Ты вел себя так глупо, потому что выпил?
— Глупо?
— Ну, хватит об этом,— второй мужчина вытянул руку.— Выкладывай, что у тебя в карманах.
Рафаэль мысленно похвалил себя за то, что спрятал контракт в заднем кармане. И с гордостью протянул мужчине наличные и чековую книжку. Вместе со старой зажигалкой и зубочистками.
Другой мужчина похлопал по задним карманам Рафаэля.
— Бумажника нет.
— Документов тоже?
— Бумажником я не пользуюсь,— пояснил Рафаэль. Собственно, у него никогда и не было бумажника. Что он мог в него положить?
— А водительские права у тебя есть?
— У него почти двести долларов,— сосчитал деньги сто напарник.
— Я хотед заплатить за покупки.
— И пятьдесят долларов на банковском счету. Положенные сегодня.
— Чертов Ларри.
— Прекрати ругаться, парень.
— Сигарет нет. Для чего, интересно, тебе зажигалка?— Он несколько раз повернул колесико,— Да она еще и не работает.
— На сколько ты накупил, индеец?
— Не знаю. Кассирша не сосчитала до колца.
— Больше, чем на двести долларов?
— Где твоя старая одежда?
Рафаэль покраснел.
— Я оставил ее в кабинке.
— Пойдем посмотрим.
Мужчины вновь провели Рафаэля через вееь магаэин в отдел мужской одежды. Опять же он привлек всеобщее внимание.
— Вот здесь,— указал Рафаэль на кабинку, в которой переодевался.
Один вз охранников распахнул дверь.
— Тут ничего нет.
— Под скамьей,— пояснил Рафаэль.
— Что?
— Я засунул старую одежду под скамью.
Мужчина наклонился, вытащил свернутые рубашку я джинсы.
— О, Господи! Какая грязь!— от отвращения у. него перекосило физиономию.
— Потому я и оставил их там. Второй мужчина созвал женщину, работавшую в отделе мужской одежды.
— Мисс Уилликинз, возьмите пакет и унесите эту гадость.
— Ты оставил старую одежду здесь,— продолжал тот, который выудил ее из-под скамьи,— чтобы украсть рубашку и джинсы, которые сейчас на тебе, так?
— Нет. Я собирался заплатить за них.
— Ну и глуп же ты.
— Перестаньте так называть меня.
— Как? Глупцом?
— Вот именно.— внезапно Рафаэль пожалел, что не выпил в баре две стопки водки. А то и три. И чего его занесло в этот магазин. От радостных мыслей, с которыми он вошел сюда, не осталось и следа.
Мисс Уилликинз принесла бумажный пакет. Раскрыла его. Мужчина сунул в него лохмотья Рафаэля.
— Выбросьте ва помойку.
— Он не бродяга,— заметил второй мужчина.— У него есть деньги. Чековая книжка.
— Вернемся в кабинет!— Вновь мужчина взял Рафаэля за локоть.— Позвоним в полицию.
— Нет,— Рафаэль не сдвинулся с места.— Мне надо на автобус. Сегодня я должен вернуться домой. С подарками.
Но охранники в третий раз повели его через магазин под понимающими взглядами других покупателей.
— Автобус в половине четвертого,— продолжал настаивать Рафаэль.
В кабинете их ждала седовласая, хорошо одетая женщина, которая стояла в очереди за Рафаэлем. На стуле лежали ее покупки в бумажных пакетах.
— Да, мадам?— вежливо обратился к ней один из мужчин.
Деньги, чековая книжка, зажигалка и зубочистки дожидались их на столе.
Женщина заговорила, отчетливо произнося каждое слово, словно радио- или теледиктор.
— Я стояла в очереди в кассу за эти молодым человеком. Он сказал кассирше: «Я оставил цеяники на одежде, чтобы вы могли подсчитать ее стоимость». А потом, когда она пробивала чеки за остальные покупки, напомнил, чтобы она взяла деньги и за одежду. И вас она вызвала напрасно.
— Вы знаете друг друга?— мужчина переводил взгляд с Рафаэля на женщину.
— Простите?— Она не поняла, к чему тог клонит.
— Похоже, что нет,— протянул он, а женщина собрала свои покупки.
— Это все, что я хотела сказать,— и направилась к двери.
— Благодарю вас, мадам,— крикнул ей вслед Рафаэль.
Женщина остановилась, обернулась.
— Все должно быть по справедливости. Один из мужчин почесал затылок.
— Ладно, давай посмотрим, на какую сумму он накупил.
В очередной раз они пересекли магазин. Теперь шли медленнее, мужчины в некотором отдалении от Рафаэля.
Индейка, коробки, платья лежали в тележске.
— Сколько стоят его покупки, Сюзан?— спросил один из мужчин кассиршу.
Та посмотрела на полоску бумаги.
— Сто двадцать шесть долларов восемьдесят два цента.
— С налогом?
— Да.
— Включая рубашку и джинсы?
Кассирша наклонилась к Рафаэлю, вгляделась в ценники на рубашке и джинсах, пробила чеки на двенадцать и восемь долларов плюс налог.
— Всего сто сорок семь долларов шестьдесят два цента.
Рафадль вытащил из кармана деньш и протянул их кассирше.
— Может, ты украл что-нибудь еще?— мужчина задрал Рафаэлю штанины, чтобы досмотреть, в носках ли он.
— Отстаньте от меня,— огрызнулся Рафаэль.
— Денег слишком много,— подала голос кассирша.
— Просто парень глуповат,— прокомментировал второй мужчина.
Кассирша отдала Рафаэлю сдачу, несколько купюр и монеты.
Рафаэль засунул деньги в карман.
Глянув на тележку, понял, что в руках ему все это не унести. И бумажные пакеты едва ли подойдут для его покупок.
Не обращая более внимания на мужчин, он покатил тележку через дверь на автомобильную стоянку.
Мужчины последовали за ним.
— Эй, парень!— позвал его один. Рафаэль посмотрел на них.
— Мы запомнили твое лицо. Больше не приходи в этот магазин.
Рафаэль ослепительно улыбнулся.
— Можете не беспокоиться. Не приду!

[JanaJo]

Lirondel Спасибо.... Вот уж точно-все познается в сравнении.....Прочитаешь это и начинаешь по другому смотреть на то,что имеешь, на незаметные прежде мелочи.....И ценить это все по другому .....

[Lirondel]

Да нет, звери ради удовольствия не убивают...