Пролог. Предисловие к фотоальбому о съемках фильма «Кокаин», 2001 г.

Оригинал статьи (английский).

  Я прилетел в Нью-Йорк из Европы очень поздно, где-то около полуночи. После каторги длинного перелета, во время которого я не смог сомкнуть глаз ни на минуту и которого одного мне было бы более чем достаточно, на земле я с тревогой подумал о том, что здесь меня ждет еще и встреча с мистером Солнце. Я знал, что очень скоро оно жестоко разрушит мою дремоту и вытолкнет меня на свет божий. Ложась спать, я плотно закрыл глаза в надежде, что, может быть, восход сегодня запоздает.
  Пробуждение на следующее утро - или, вернее, пару часов спустя - состоялось при очень активном участии Солнца, которое пробилось ко мне через черную защиту моих век. Проклятый яркий шар нашел меня.
  Я мотался по комнате, качаясь, шатаясь, натыкаясь на все предметы (и стараясь не попадаться Солнцу) до тех пор, пока не почувствовал, что больше не выдержу. Тогда я со скрипом поднял тяжелые веки и с отвращением взглянул на этот гадкий свет. Я окунул лицо в чашку горячего кофе, распахнул окно и таким образом начал день. Дела ждут... Вставай. Просыпайся. Двигай дальше. Вперед.

  Я отправился в центр города на площадь Святого Марка, в небольшой книжный магазинчик богемного андерграундного типа. Моей целью было отыскать там несколько прекрасных литературных образцов, которые понравились бы... хорошо, кому - скоро узнаете.
  Во-первых, и прежде всего - "Страх и ненависть в Лас-Вегасе", книга, написанная очень хорошим доктором Хантером С.Томпсоном. Это совершенно необходимая вещь для всех и каждого... особенно для того, кто серьезно нуждается в большой экскурсии за пределы четырех стен. Номер два в списке - "Тарантул" Боба Дилана. О нем не надо ничего говорить, так же как и о его гениальности. Третье, Керуак - любая вещь старины Джека... "В дороге"- моя Библия. И почему бы еще не предложить ему попробовать немного Гинсберга или Барруа? Это - моя основная пища.

  Я приобрел эти прекрасные книги, чтобы отвезти их в тюрьму - в Отисвилльскую федеральную исправительную колонию, точнее говоря, я должен был там встретиться с неким Джорджем Джангом, который был гостем этого учреждения под федеральным номером 19225-004.

  Поездка вглубь штата заняла около пары часов - я употребил это время, чтобы попытаться упорядочить несколько тысяч вопросов, которые вихрем носились в моей голове и предназначались м-ру Джангу. Я обдумал возможные ответы и затем выбросил все это из головы, поскольку я подъехал к тюрьме.
  Толстые снежные сугробы, лежащие на земле; солнце, жарко припекающее мой затылок - я стоял перед высоким забором учреждения, выглядящего вполне дружелюбно, с проходной, напоминающей вход в какой-нибудь крупный салон продажи автомашин. И так же все было и внутри... до первого ряда стальных дверей. Нагруженный кучей блоков "Кэмела" без фильтра для заключенного № 19225-004, книгами, купленными утром, и с полными карманами жетонов для автомата с газированной водой (одна из очень немногих роскошей, которые предоставляются заключенным во время свидания), через плотный людской лабиринт обитателей тюрьмы, их жен, детей, адвокатов и охраны я был доставлен в маленькую комнату, окруженную пуленепробиваемым стеклом. Еще больше стальных дверей, больше охранных сигналов, больше металлического лязга и т.д....
  После одной или двух минут ожидания в моем круглом аквариуме меня представили Заключенному № 19225-004. Он вошел - искривленная полуусмешка, глубоко посаженные глаза и изможденная, надломленная, раненая душа пирата, который много дней не видел ничего, кроме моря. Мы небрежно (может быть, слегка осторожно) поприветствовали друг друга и, через три минуты, почти сразу - это был Джордж, и все было так, как будто мы знали друг друга тысячу лет... или больше. В течение следующих нескольких часов мы разговаривали очень интенсивно... в основном, говорил он. Я слушал и наблюдал за ним как ястреб, а он извергал рассказ за рассказом, и все они были преисполнены тайных аналогий… факт следовал за фактом, один интереснее другого. Он был щедр, он был нежен, он был весел, он был душераздирающ, он все еще был слишком человечен – похожий на разжалованного дзэн-мастера, который чересчур быстро и жадно ухватил жизнь за хвост и все потом отдал за то, чтобы продолжить полет в этом вихре, а жизнь извернулась и врезала ему по заднице.
  Среди многих удивительных мудростей, которыми Джордж так великодушно поделился со мной, меня в особенности поразила та, что и меня посещает постоянно: "Один - это цифра, но двое - человек" ('One is the number and two is the one'). Самая пугающая мысль в результате всего этого - я достаточно твердо уверен в том, что знаю все, что этот человек хочет сказать.

  Это очень редко бывает в жизни, когда кто-то открывает Вам свое сердце и душу и предоставляет практически неограниченный доступ к своим самым сокровенным мыслям, мечтам, страхам, интимным желаниям... Еще реже это бывает, когда Вы познакомились с этим человеком только что и, по очевидным причинам, весьма маловероятно, что Вы будете часто общаться в ближайшем будущем. Поэтому я в большом долгу перед Джорджем, я очень благодарен ему за все это. А еще - за предоставленную мне честь встречи с ним, возможность узнать его, изучить его изнутри и снаружи. Конечно, все это, наряду с шансом сыграть Джорджа, стало возможным благодаря любезности Теда Демме и Ника Кассаветеса, которые оказались такими недоумками, что, получив деньги на съемки, не сбежали с ними.

  Меня попросили написать предисловие для книги - книги, про которую я ничего не знаю. Мне объяснили, что это будет фотоальбом, и что фотоснимки, которые войдут туда, были сделаны во время съемок "Кокаина". Я не знаю, что про это писать. Единственное, что я могу сказать - все, что происходило на съемках этого фильма, происходило из-за Джорджа... Поэтому я написал про него. И хотя он был одним из необходимых компонентов, которые фактически отсутствовали на съемочной площадке, его сила, его энергия, его дух были повсюду.

  Для федерального правительства Джордж Джанг означает не больше, чем стопка бумаг, которые подшиты в картонную папку и собирают пыль в архиве - еще одна зарубка на их поясе. Для Отисвилльской федеральной исправительной колонии он просто заключенный № 19225-004. Для его дочери Кристины он - отец, узнать и полюбить которого у нее никогда не было возможности. Для меня он - не федеральный номер, не заключенный и не преступник. Он - замечательный человек, чья мудрость и ум, к сожалению, были очень затуманены скверными решениями и ошибками, которые он сделал очень много лет назад, когда он просто еще не успел вырваться и защитить себя от условий, созданных его родителями.

  В то время как я пишу эти слова, а Вы читаете их, Джордж почти наверняка сидит на своей койке в камере размером 1,5x3 метра, мечтая о том дне, когда он тоже сможет стоять по другую сторону забора этого учреждения, выглядящего вполне дружелюбно, далеко от лязга металла и гудящих стальных дверей... Толстые снежные сугробы на земле, солнце, припекающее затылок... Вставай. Просыпайся. Двигай дальше. Вперед.

"Пусть ветер дует тебе в спину, солнце светит в лицо, и крылья судьбы несут тебя ввысь, чтобы танцевать среди звезд..."

Джонни Депп

Франция, пятница, 13 апреля 2001

Перевод: Иришка