"Алиса, Бармаглот и Шляпник"

Хоть легкая витает грусть
В моей волшебной сказке,
Хоть лето кончилось, но пусть
Его не блекнут краски,
Дыханью зла и в этот раз
Не опечалить мой рассказ.
(Льюис Кэрролл, перевод Д.Г. Орловской)

Новая версия "Алисы в Стране Чудес" Тима Бертона имеет такое же право на существование, как и сами произведения "Алиса в Стране Чудес" и "Алиса в Зазеркалье" (которые в дальнейшем будут именоваться "Алисами"), написанные оксфордским диаконом-математиком Льюисом Кэрроллом во время самого расцвета викторианского века, когда казалось, что разум может все. Позже оказалось, что разум действительно может все – в том числе вести войны за колонии и подавлять восстания, – все любой ценой, с применением последних достижений прогресса и вне противоречий викторианского понимания гуманизма. Не будет преувеличением сказать, что викторианскому джентльмену представлялось возможным и справедливым пролить реки крови (и пойти на любую жестокость) ради семейного очага и золотоволосой дочери, которую снова мучают кошмары, что, собственно, и является прологом фильма Тима Бертона "Алиса в Стране Чудес".

Технически говоря, "эта" Алиса сразу говорит о себе, что она "не та" Алиса, и постепенное совпадение "этой" и "той" Алис – как с точки зрения развития сюжета, так и более тонкой игры, основанной на постепенном совпадении читателя и зрителя, – и является основной движущей силой фильма. Движению Алис (как персонажей, так и произведений) с полюсов "этости" и "тойности" подчинены все элементы фильма – от сценария, основанного на обоих текстах Льюиса Кэрролла, до собственно визуализации, где приемы, использовавшиеся еще Мельесом, гармонично сочетаются с новейшими технологиями 3D кинопроизводства.

Движение Алисы к самой себе, к само-осознанию, происходит в полном согласии с духом оригинала: первый же вопрос Гусеницы с кальяном касался сущности Алисы: "Кто такая ты?" - спросила Алису Гусеница. Этот вопрос, как мы помним, предшествовал выбору пути, который и привел Алису к Шляпнику.

Шляпник Тима Бертона "немного предсказуем" – конечно же, это Джонни Депп, который, конечно же, мог бы сыграть всех персонажей Кэрролла, включая саму Алису, который, конечно же, изображает фрика, у которого, в дополнение к явной, видимой и акцентируемой маргинальности, конечно же, есть еще и талант, а также революционный настрой. В прошлом он делал прекрасные шляпы для Белой Королевы, в трактовке Бертона – навязчиво гламурной ведьмы, чье показное смирение и не менее фальшивый пацифизм под стать только аффектированной жестокости старшей сестры – Королевы Червей.

Поданные (шахматные фигуры, игральные карты и сказочные герои с почтенной родословной) потихоньку революционируют, ожидая "их" Алису, которая победит ужасного Бармаглота с помощью острого меча. Неформальным лидером оппозиции оказывается Шляпник, который не только ставит перед Алисой вопрос об общности ворона и конторки (ответ Кэрролла: "С помощью того и другого можно давать ответы, хоть и плоские; к тому же их никогда не ставят не той стороной"), но и помогает ей. При этом Шляпник – единственный персонаж, абсолютно уверенный в идентичности Алисы – для него она и есть "та самая, наша Алиса", изображенная на свитке Оракула. Надо отметить, что для свитка Оракула были использованы первые иллюстрации к "Алисе" работы современника Льюиса Кэрролла – художника Джона Тенниела, и это далеко не единственное совпадение реалий фильма и реалий прототипа.

Да, конечно же, "Алиса" Тима Бертона не является, в строгом смысле слова, экранизацией "Алисы" Кэрролла – это, скорее, "фанфикшн", игра Бертона в художественном и смысловом поле, созданном Кэрроллом, с самостоятельным осмыслением и использованием персонажей литературной "Алисы". Но здесь-то и начинается самое интересное.

Тиму Бертону удалось экранизировать не текст произведения, а куда более эфемерную часть произведения Кэрролла, а именно – атмосферу, густо замешанную на знаменитом викторианском раздвоении сознания, мрачном подтексте, постоянно и незримо присутствующей идеи смерти и тлена, пастельных тонах, чудачестве и преклонении перед буколическим образом жизни одной из самых промышленно развитых держав. Идея смерти, витающая в текстах Кэрролла (падение Алисы в кроличью нору, ее перемещение в Зазеркалье, многообразные намеки в "шуточных" и "серьезных" стихотворениях, мрачные парадоксы), превратилась в характеристики персонажей и места действия – в Королеву с гипертрофированно большой головой, ее двор уродцев и мрачные пейзажи, выполненные в чрезвычайно узнаваемой, чрезвычайно изысканной и чрезвычайно органичной, фирменной цветовой гамме Тима Бертона.

Конфликт, привнесенный в смысловое пространство текста "Алис", обеспечивает фильм действием, но не наносит ущерба многообразным логическим, смысловым и математическим играм оригинала. Например, сохранен один из важнейших вопросов "Алисы в Зазеркалье": Черный Король спит и видит сон, в котором действует Алиса, которая видит уже в своем сне спящего Черного Короля. Так вот, этот вопрос, важнейший для индийской философии и для философии "Алисы", сохранен, хотя почетная роль Черного Короля (Вишну) и отошла Шляпнику. Вообще же, на мой взгляд, визуализация персонажей Кэрролла в фильме Бертона является, наряду с мультфильмами Ефрема Пружанского, одной из наилучших, и вовсе не благодаря использованию спецэффектов. Спецэффекты, как и символы, помогают наиболее полно выразить мысль, но в ее отсутствие они не представляют собой никакой ценности. Персонажи, созданные Бертоном, интересны еще и потому, что за ними сохранены их прототипы, в том числе и математические: Труляля и Траляля иллюстрируют понятия тождества и зеркальной симметрии, Чеширский кот и его знаменитая улыбка – идеи отрицательного числа (улыбка без кота) и отрицательной бесконечности (постепенное исчезновение), микстуры и пирожки – проблематику меньшего и большего, а вопрос Гусеницы – проблему идентификации объекта.

Можно ли идентифицировать "Алису" Бертона и "Алису" Кэрролла? Да, несомненно, – это "та самая, наша Алиса", и не только потому, что Бертону удалось передать художественное пространство Кэрролла в виде картинки, но и потому, что ему удалось предложить свой способ осмысления изначальной "Алисы", создать собственную реальность В этом смысле он выступил еще и в качестве талантливого комментатора, счастливо избежавшего соблазна дотошной и скрупулезной экранизации.

Сценарист, кинокритик Наталья Машьянова специально для ТАСС-Урал

Материал подготовила: Анна