Хотите узнать о себе и друзьях?, так интересней! Опции

[Анна]

Моя любимая книжка!
Жалко, что не весь спектр характеров в ней охвачен, но, хотя бы так.
Проголосуем, я потом приблизительные характеристики выложу (у меня книжка есть интересная об этом).

[Анна]

Немного о Канге и прочих.

«Ладно, мы должны двигаться домой», говорит Канга. «До свиданья, Пух». И в три больших прыж­ка она умчалась.

Пух следил за ней, когда она убегала.

«Хотел бы я уметь прыгать вот так», подумал он. «Некоторые могут, некоторые нет. Такова жизнь».

Но были моменты, когда Поросенок желал бы, чтобы и Канга не могла. Часто раньше, когда он шел длинной дорогой домой через Лес, ему хоте­лось стать птицей, но теперь он тряско думал, бол­таясь на дне Кангиного кармана: «Если это называ­ется летать, то я никогда на это не пойду».

Конечно, как только Канга расстегнула свой кар­ман, она поняла, что произошло. Она испугалась только на мгновенье, а потом поняла, что не испуга­лась, так как она чувствовала совершенно уверенно, что Кристофер Робин ни за что не допустит, чтобы Ру причинили какой-то вред. Итак, она сказала се­бе: «Если они играют со мной в такие игры, то я са­ма их разыграю».

«Теперь, Ру, дорогуша», сказала она, вынув По­росенка из кармана, «пора в Кроватку».

125



«Аха!», сказал Поросенок — настолько хорошо, насколько это было возможно после Ужасающей Поездки. Но это получилось не самое лучшее «Аха», и Канга, казалось, вовсе не поняла всего его значения.

«Сначала в Ванну», сказала Канга бодрым голо­сом.

«Аха!», снова сказал Поросенок, тревожно огля­дываясь по сторонам в поисках сообщников. Но со­общников здесь не было. Кролик у себя дома играл с Бэби Ру и с каждой минутой чувствовал к нему все большую нежность, а Пух, который решил стать Кангой, был еще на берегу, практикуясь в прыжках.

«Я вовсе не уверена», глубокомысленно говорит Канга, «что принять сегодня холодный душ не было бы хорошей мыслью. Как тебе это, Ру, дорогуша?»

Поросенок, который в действительности никог­да не был в восторге от ванн, задрожал мелкой дро­жью и — таким храбрым голосом, на какой он толь­ко был способен, — говорит:

«Канга, я вижу, пришло время говорить откро­венно».

«Забавный малыш Ру», сказала Канга, приготав­ливая воду для ванны.

«Я не Ру», громко сказал Поросенок. «Я — Поро­сенок!»

«Да, дорогуша, да», сказала Канга, успокаиваю­щим голосом. «Надо же, подражает голосу Поро­сенка! Такой умница», продолжала она, доставая большой кусок желтого мыла из буфета. «Ну, что мы теперь будем делать?»

126



«Ты что, не видишь?», заорал Поросенок. «У те­бя что, глаз нет? Посмотри на меня».

«Я и смотрю, Ру, дорогуша», говорит Канга более прохладным тоном, «и ты помнишь, что я тебе вче­ра говорила о том, чтобы не корчить рожи. Если ты будешь продолжать корчить рожу, как у Поросенка, ты вырастешь таким, как Поросенок, — и тогда — подумай, как ты сам об этом будешь жалеть42. А те­перь в ванну, и давай не будем об этом говорить дважды».

И прежде чем Поросенок успел что-либо сообра­зить, он оказался в ванне, и Канга жестко скребла его мочалкой.

«О!», кричал Поросенок. «Пусти меня. Я — По­росенок».

«Не открывай рта, дорогуша», говорит Канга, «а не то в него попадет мыло. Ну вот! Что я тебе гово­рила!»

«Ты — ты — ты сделала это нарочно», брызгал Поросенок, как только обрел дар речи... и затем вновь случайно схлопотал полный рот мыла.

«Все в порядке, дорогуша, не говори ничего», сказала Канга, и в следующее мгновенье Поросенок был вынут из ванны и насухо вытерт полотенцем.

«Теперь», сказала Канга, «лекарство, а затем спать».

«Л-лекарство?», говорит Поросенок.

«Чтобы ты вырос большим и сильным, дорогу­ша. Ты же не хочешь вырасти маленьким и слабым, как Поросенок, ведь не хочешь? То-то же!»

В этот момент в дверь постучали.

127



«Войдите», говорит Канга, и входит Кристофер Робин.

«Кристофер Робин! Кристофер Робин!», заво­пил Поросенок. «Скажи Канге, кто я есть! Она го­ворит, что я Ру. Я не Ру, ведь правда?»

Кристофер Робин очень внимательно на него по­смотрел и покачал головой.

«Ты не можешь быть Ру», сказал он, «потому что я только что видел Ру, играющим в доме у Кролика».

«Ну и ну!», говорит Канга. «Подумать только! Чтоб я так ошиблась».

«Вот видишь!», говорит Поросенок. «Я говорил тебе. Я — Поросенок».

Кристофер Робин вновь покачал головой.

«О, ты не Поросенок», говорит. «Я знаю Поро­сенка хорошо, и он совершенно другого цвета».

Поросенок начал говорить, что это потому, что он только что принимал ванну, но затем понял, что лучше ему этого не говорить, и как только он от­крыл рот, чтобы сказать что-нибудь еще, Канга всу­нула ему в рот ложку лекарства, а затем похлопала его по спине и сказала, что на самом деле оно впол­не нормальное по вкусу, надо только его хорошень­ко распробовать.

«Я знала, что это не Поросенок», сказала Канга. «Интересно, кто это может быть?»

«Возможно, это кто-то из родственников Пуха», сказал Кристофер Робин. «Может, племянник или дядя или что-то в этом роде?»

Канга согласилась, что это вполне возможно, и сказала, что надо будет дать ему какое-нибудь имя.

128



«Я назову его Путль», говорит Кристофер Ро­бин. «Генри Путль для краткости».

И как раз когда все это решалось, Генри Путль вырвался из рук Канги и прыгнул на землю. К его великой радости, Кристофер Робин оставил дверь открытой. Никогда Генри Путль Поросенок не бе­гал так быстро, как он бежал в этот раз. Он не оста­навливался до тех пор, пока не добрался до дому. Но когда он был в ста ярдах от дома, он остановил­ся и оставшуюся часть дороги катился по земле, чтобы вновь обрести свой натуральный, приятный и удобный цвет...

Итак, Канга и Ру остались в Лесу. И каждый Вторник Ру проводит время со своим большим другом Кроликом, и каждый Вторник Канга прово­дит время со своим большим другом Пухом, обучая его прыжкам, и каждый Вторник Поросенок прово­дит день со своим большим другом Кристофером Робином. Итак, все снова счастливы.