Суини Тодд - история на бумаге., История, которую мы видели... Опции

[NATALIE]

Так, ну, вот я и сделала ЭТО! Поскольку у меня как у писателя, сейчас творческий кризис и неполадки и вообще я себя ищу, то надо мне хоть на чём-то мастерство оттачивать. И я взялась за святое... Знаю, что вы скажете, что это - большая наглость с моей стороны. Но я попробую... Ладно?
Заранее прошу тапками не бить и не судить строго. Когда-то я уже делала нечто подобное с "Трупом Невесты", так, правда, и не дописала. Но кое-кому нравилось... А теперь я попробую себя над фильмом. Кое-что в диалогах я изменю, потому что не очень люблю перевод Каро. В остальном же - это своего рода фанфик. Описанная на экране история теперь описана для прочтения. Итак... вот начало...

Суини Тодд – история на бумаге.

Глава 1. Второй Дантес.
Человек предполагает, а судьба располагает. Когда-то это казалось смешным, потом пугало, а затем и вовсе перестало волновать. В самом деле, не всё ли равно, чего хочет человек? Жизнь всегда имеет своё мнение по любому поводу, а мнением человека интересоваться забывает. И Бенджамину Баркеру это было известно лучше, чем кому-либо.
Когда настал тот самый, решающий день, - день побега – он не знал. Просто почувствовал, что время пришло, что у него должно получиться на этот раз. Этот раз… А сколько было тех? Сколько раз он пытался предпринять очередную отчаянную попытку… Сколько раз знак неизбежного наказания – палка – врезался в его спину… Сколько раз подкатывал бессильный приступ ярости, клокотавшей внутри… Все эти «Сколько»… Он давно уже сбился со счёта, и лишь каким-то чудом ещё не сошёл с ума. А ведь сойти было очень легко, особенно здесь, у чёрта в зубах, в этой проклятой Австралии, где он оказался волей судьбы и… ещё одного человека…
Именно об этом подумал Бенджамин, ловя губами солёные брызги волн, бивших в лицо и ещё до конца не веря тому слову, которое начинало звучать где-то в глубине сердца. Свобода… У него наконец-то получилось! Он сумел! Сумел!!!
Свобода отдавалась в сердце тем чувством, которое было уже почти забыто – радостью. Он не знал наверняка, получится на этот раз или нет, старался не думать. Не думал эти последние полтора года, что выжидал, затаившись, своего часа. Не думал, когда в сердце вдруг что-то встрепенулось, и словно внутренний голос тихо произнёс: «Пора!», а надзиратели снимали ржавые кандалы, решив, что заключённый скончался. Хм, если верить памяти, вот так же поступил граф Монте-Кристо в прочитанном некогда романе. Только у Бенджамина не было доброго соседа по камере, завещавшего ему остров с кладом, не было и кинжала, которым Дантес распорол мешок. Вместо кинжала был остро заточенный осколок, настолько остро, что вполне мог бы заменить собой холодное оружие. Больше не было ничего.
Да, он не думал, что получится… Сделав очередной вдох, Бенджамин поплыл под водой, решив не рисковать понапрасну. А ещё нужно беречь силы, хотя их пока достаточно, но неизвестно, что будет дальше. На горизонте нет ни одного корабля. Хотя не так давно Индийский океан был сплошь усеян торговыми судами. Сколько же лет прошло? Восемь? Десять? Он давно потерял счёт времени, считая и читая лишь свои собственные мысли. Но мысли эти предназначались лишь для него одного.

* * *
Необходимо попасть в Англию, чего бы это не стоило. В Англию и только туда. В этот мир, который он вспоминал все эти годы, который любил и ненавидел. Бенджамин долго пытался понять, какие же чувства в нём вызывает Лондон и всё, что с ним связано. Чувств было много, но любовь, когда-то возглавлявшая список, отныне там отсутствовала.
Два самых дорогих ему существа – любимая жена Люси Баркер и крохотная дочка Джоанна были где-то там, далеко, где океан примыкал к небу, образуя горизонт. И он, Бенджамин Баркер, оказался на каторге в Австралии только из-за одного, - из-за любви к этим двоим, занявшим всё его существование и ставших смыслом его жизни. В своей любви он, похоже, перестарался и, как показалось кое-кому, занял чужое место…
В сущности, в чём же было его преступление? Какая-то ерунда, о которой он слышал впервые в жизни, помноженная надвое зачитывавшим приговор судьёй. Бенджамин не сомневался, что судья помножил бы и натрое, но присяжные бы начали сомневаться в реальности преступления. Собственно говоря, именно судья и был тем, по чьей милости он сюда попал. Дело в том, что Его Честь, достопочтенный судья из Олд-Бейли Джеймс Тёрпин в своё время страстно возжелал Люси Баркер…
Передёрнувшись от омерзительности воспоминания, Бенджамин прибавил прыти. Вода была ледяной, и он успел промёрзнуть до костей за те несколько часов, что находился в океане. Боже, неужели не будет ни одного корабля? В детстве он научился неплохо ориентироваться по звёздам, так что примерное представление о направлении имел. Однако, дело осложнялось тем, что ночь обещала быть туманной, а небо – облачным. Почувствовав, что радость от обретённой свободы начинает сменяться отчаянием, Бенджамин поплыл ещё быстрее. Если он и заблудится, то хотя бы согреется. А согреться было необходимо, тем более, что ноги, про которые он временно забыл, уже начинали отниматься… Вперёд, ещё вперёд… Он работал ногами изо всех сил, но, конечно, океан от этого меньше не становился. А вот силы явно заканчивались.
Неожиданно где-то рядом промелькнула огромная тень. Бенджамин разглядел её даже в темноте и стелющемся по воде тумане. Корабль! Стараясь не потерять из виду чёрный силуэт, он поплыл следом, пытаясь не отстать.
- Эй! На помощь! – закричал Бенджамин, силясь разглядеть на корабле силуэты людей. - На помощь!
Туман поглотил его голос практически полностью, так что пришлось крикнуть ещё несколько раз. Корабль двигался с прежней скоростью, словно ему не было никакого дела до одинокого сумасшедшего, оказавшегося ночью в океане.
- Помогите! – прокричал Бенджамин снова, понимая, что это, возможно, уплывает его спасение. - Помогите!!!
Похоже, силы покидали его быстрее, чем он мог ожидать. Рванувшись вперёд, он заработал руками и ногами так упорно, словно надеялся перегнать судно, всё так же маячившее чуть впереди. От холодной воды было уже ощутимо больно, но Бенджамин не обращал на это никакого внимания, как не обращал внимания на боль уже много лет подряд. Хотя боль сопровождала его постоянно.
- Ещё чуть-чуть, ещё немного…, - подгонял он сам себя, загребая руками воду.
Он готов был мчаться вперёд, если только это был шанс к его спасению. Но мчаться далеко не пришлось. На этот раз судьбе было угодно заметить Бенджамина Баркера. Заметили его и люди на корабле, сразу же спустившие шлюпку.
Из последних сил хватаясь за протянутые ему руки и с трудом выравнивая слабеющее дыхание, Бенджамин поднялся на палубу, встретившись взглядом с удивлённым молодым человеком. Молодой человек имел длинные волнистые волосы, а также большие и ясные, в силу возраста, глаза, которые смотрели на найденного так, будто это было интересное и неизвестное ещё миру существо, а не человек.
- Чей это корабль? – тихо спросил Бенджамин, не реагируя на наброшенную кем-то ему на плечи тяжёлую и тёплую накидку.
- Английский, сэр, - с готовностью ответил ему парень, так, будто всю жизнь этим и занимался, - торговое судно «Корделия» к вашим услугам, сэр. Позвольте представиться, Энтони Маккуин.
Бенджамин не удивился тому, что моряк так обстоятельно доложил о себе первому встречному. Он успел только кивнуть в ответ и потерял сознание, за что был впервые за долгие годы благодарен судьбе, позволившей ему ничего больше не чувствовать……….

[NATALIE]

* * *
Их брак был счастливым. Со всех сторон – как ни посмотри. В самом деле, каким ещё может быть брак, соединивший два любящих сердца? Бенджамин Баркер ни разу не усомнился, взяв в жёны Люси Гринвуд. Он слишком сильно любил её и, в силу своей молодости, не позволял себе в чём-либо сомневаться.
Молодой брадобрей, не так давно открывший дело и заимевший собственное заведение на Флит-Стрит, уже вовсю пользовался успехом у господ, коим требовалось не просто бритьё, а работа на самом высоком уровне. От клиентов просто не было отбоя, и мансарда, где он не только работал, но и жил, никогда не пустовала.
Люси Гринвуд была хороша невероятно. В свои двадцать два года она обладала такой живой прелестью, что затмевала всех своих сверстниц. Удивительные карие глаза, смотревшие с неиссякаемым теплом, очаровательная улыбка, золотистые волосы, которые на солнце просто сверкали, выбиваясь отдельными локонами из-под кружевной шляпки. Но мисс Гринвуд была не только красива, но и умна, и добродетельна. Она была той редкой девушкой, которую можно встретить всего лишь один раз в жизни. Девушкой, которая, подобно ангелу, мелькнёт совсем рядом, - и только успей разглядеть этого ангела.
Бенджамину повезло – своё счастье в лице этой девушки он встретил почти сразу, как-то не особо веря в то, что любит и ему отвечают взаимностью. Эта девушка была его мечтой, его жизнью, его существованием. Он уже тогда понял, что не сможет полюбить никого другого, если они не будут вместе. Но они были. Судьбе было угодно соединить двух молодых людей, которые полюбили друг друга.
А вскоре появилась Джоанна. Маленькая копия своей матери… Как радовался её отец, качая кроху на руках! Этой малютке уготовано было вырасти в такую же красавицу, как и её мама. И уже сейчас, глядя на её маленькое личико, он мог представить себе дивные золотистые волосы и нежную бледную кожу… Да, именно такой она и будет…
- Как это у тебя получается, Бен? – никто когда не называл его Беном, кроме неё. - По-моему, она готова спать только в твоих руках, ты не находишь?
- Я нахожу твоё мнение предвзятым, - обычно отшучивался он, - вчера, к примеру, тебе хорошо удалось убаюкать нашу принцессу, разве нет?
Люси Баркер, урождённая Гринвуд, только смеялась этим его словам. Она вообще любила смеяться… Как же ему нравилось видеть её в таком настроении? Её улыбка действительно была ангельской. Хотя он никогда не видел улыбавшихся ангелов, да и не улыбавшихся тоже, но, глядя на неё, отлично мог себе их представить…
Конечно же, он был самым обычным человеком, таким же, как и большинство других. У него было всё, - любимое дело, хороший доход, чудесная жена и славная дочь. Всё, что нужно для счастья.
Пожалуй, фортуна, известная своим вечным непостоянством, на этот раз смилостивилась, одарив его ещё в молодости. Уже тогда Бенджамину завидовали многие. А ведь ему ещё и двадцати шести не было…
Но счастье ослепляет. И эта истина непреложна. Она стара как мир, она не обсуждается и не может опровергаться. Счастье ослепляет своего обладателя, а затем фортуна, насмехаясь, наносит свой смертельный удар, проверяя человека на прочность.
Ему многие завидовали, но никогда, никогда не было такого, чтобы кто-то отважился посягнуть на счастье скромного брадобрея.
Ему многие завидовали. Но дальше этого дело не шло. Да и завидовать ведь тоже можно по-разному. В самом деле, что такого можно у него отнять? Как оказалось, очень даже многое…
Джеймс Тёрпин уже давно был неравнодушен к девице Гринвуд. Являлся, можно сказать, её тайным поклонником, не досаждая и никак себя не обнаруживая. Он просто был в стороне, страстно её желая и тем и удовлетворяясь. Начало весьма скучное, но…
Но однажды она вышла замуж… Кажется, история поклонника именно здесь должна обретать своё логическое завершение. Ведь поклонникам ничего не светит. Они теперь за чертой прошлой жизни. Но в данном случае история лишь начиналась…
Джеймс Тёрпин уже тогда, много лет назад, был судьёй в Олд-Бейли. Притом судьёй суровым и безжалостным. А ещё властным, капризным и упрямым. И ускользнувшую от него Люси он не желал отдавать. Даром, что законному мужу. Даром, что отцу её дочери. Джеймс Тёрпин ведь не даром был наделён властью распоряжаться над теми, кто неугоден закону.
Закон в данном конкретном случае был его собственным. И судья решил не пренебрегать своими возможностями и положением…
… Тот день был не просто важным, но очень важным. Люси с утра была невероятно взволнована, и Бенджамину не нужно было спрашивать, почему. Так получилось, что семье предстояло одно весьмасерьёзное событие. Бенджамин, произнося про себя это слово, уже в который раз ощутил всю его значимость. Семья… Его семья… И его жена, у которой сегодня День Рождения!
Люси всегда относилась к этому празднику довольно снисходительно, не понимая, зачем люди вообще делают столько шумихи. Но с тех пор, как она стала миссис Баркер (а ведь как звучит, подумать только!), Бенджамин убедил её, что День Рождения стоит того, чтобы его отмечать. И лично ему всегда приятен лишний повод сделать ей подарок.
- Не понимаю, почему именно сюда? – удивлённо спросила Люси, входя под крышу большого цветочного магазина. - С чего вдруг?
- Просто это – самый большой магазин, - охотно заметил Бенджамин, катя вперёд коляску, в которой лежала маленькая Джоанна. - Кроме того, здесь – самые красивые цветы. А только таких ты достойна.
Люси, рассмеявшись, легко взяла дочку на руки.
- Что скажешь, милая? Наш мистер Бен решил устроить праздник. А ведь у меня всего-то День Рождения…
Она ещё долго улыбалась, держа Джоанну, пока они вместе шли между цветочных рядов, и Бенджамин присматривался к окружавшим их роскошным букетам, стоявшим в высоких белых вазах. Всего-то… Она каждый раз говорит это так просто и естественно, а между тем, он ведь готов все эти цветы, стоявшие здесь, положить к её хорошеньким ножкам в белых туфельках. Видит Бог, он бы всё сделал ради неё, всё, что угодно…
- Бен, дай-ка мне Мисси, пожалуйста, - попросила Люси, выводя его из задумчивости своим спокойным тихим голосом.
Мисси, любимая кукла Джоанны, всегда лежала рядом с ней в коляске, если они куда-нибудь отправлялись. И даже дома, там, в их маленькой мансарде, где ухитрялись соседствовать жизнь и работа, его дочка никогда не выпускала из рук свою любимицу, засыпая и просыпаясь вместе с ней.
Он вытащил куклу из коляски, подойдя вместе с ней к Люси. Джоанна, сонно завозившись на руках матери, увидела куклу. Недовольно наморщенный носик моментально разгладился. Захватив игрушку крохотными ручонками, малышка пришла в восторг. Бенджамин погладил дочку, чувствуя, как её радость передаётся и ему тоже.
- Что? – спросил он удивлённо, заметив, что Люси не сводит с него глаз.
- Знаешь…, ты прекрасен сейчас, Бен, - проговорила она, взирая на него, - я так тебя люблю.
Он тоже любил её. Любил, ведь иначе быть просто не могло. Он был счастлив в этот самый момент, как никогда. Он даже не подозревал, что через мгновение его счастье оборвётся…
Джеймс Тёрпин тоже находился здесь, поблизости, вместе со своим помощником Бэмфордом, уже успевшим всё подготовить. Джеймс Тёрпин наблюдал за ними и хорошо видел обоих – эту восхитительную фею и её глупого молодого муженька, портившего всю картину. Но ждать оставалось совсем чуть-чуть, и он, Джеймса Тёрпин, должен был победить…
Никто не мог бы точно сказать, когда в магазине появились двое полицейских. Они вошли туда быстро и уверенно, поскольку им не нужно было медлить или сомневаться. Всё было готово…
Бенджамин тоже не видел их. Он не мог бы с уверенностью описать этих двоих позднее, поскольку далее проблемы шли по нарастающей. Но вот удары, нанесённые полицейской дубинкой, он запомнил хорошо. Он не успел понять, что происходит, и кто нанёс те самые удары, а две пары рук уже схватили его, попутно таща вон из магазина.
- Бен! Бен!!! Что происходит?! – Люси, крикнувшая довольно громко, услышала плач дочери, едва успевшей вновь заснуть у неё на руках. - О Боже, Бен!
Он что-то крикнул в ответ, но страж порядка лишь ещё раз приложился к дубинке… А потом она исчезла… Но прежде, чем его успели вытащить из магазина, он увидел.
Увидел человека, внезапно и сразу очутившегося возле неё. Возле его Люси.
- Не волнуйтесь так, мэм, - произнёс он мягко, кладя ей руку на плечо, - я уверен, здесь какая-то ошибка. За что его забрали?
- О, сэр! – взмолилась она, прижимая к себе ребёнка и испуганно глядя на него. - Я ничего не понимаю! Его просто утащили отсюда, вы, наверное, сами видели.
- Видел, - добавил он и поспешил поклониться, - позвольте представиться, Джеймс Тёрпин.
… Конец дня смазался в один сплошной чёрный кошмар. Он успел несколько раз поинтересоваться о том, что же всё-таки происходит. Но ответа не получил. Точнее, ответили ему не на словах. Именно те ответы, впервые познакомили его с болью…
Он сидел в сырой грязной камере, облокотившись о стену, и не веря до конца в то, что всё, происходящее с ним, происходит на самом деле. Это было похоже на бред сумасшедшего. На ужасную и нелепую превратность, которой никак нельзя было ожидать. Да на что угодно! Только не на очередной день из жизни Бена Баркера.
Он требовал сказать, в чём его преступление. Он хотел узнать, понять, в чём его вина. Что он сделал не так? Какую истину нарушил? Чем заслужил немилость?!
Он хотел увидеть жену. При всей абсурдности ситуации, именно Люси могла примирить его с этой абсурдностью. Но он её так и не увидел. Всё то время, что ожидал суда, он так и просидел в этой камере, мимо которой, словно серые тени, сновали люди. А может, никого и не было. Люди просто исчезли, отдав его на растерзанье несправедливости.
И несправедливость его уничтожила. Поглотила, целиком и без остатка. Слушанье было закрытым, на которое не пустили любопытных зевак и заинтересованных граждан. Впрочем, и интересоваться-то, кроме жены, было некому, родители к тому времени уже давно были мертвы. Следовательно, и пускать было некого.
А потом был корабль, ржавые кандалы, которые стали ещё одной точкой в последнем предложении его жизни. Это был конец. Это была неизбежность. Расплата за преступление. Кто сказал, что не придётся платить по счетам? Все платят, рано или поздно. Ему вот пришлось платить за собственное счастье…
Бенджамин, всё ещё пребывавший там, по ту сторону воспоминаний, помотал головой, отгоняя слишком зарвавшееся прошлое. Всё кончилось. Но всё и осталось. Он успел пройти уже достаточно, погрузившись в вязкую мрачную бездну собственных прожитых лет. Этих лет как раз хватило, чтобы дойти до начала Флит-Стрит, не слишком размениваясь на окружавшие его прелести Лондона…