Учителя и последователи Опции

[Сольвейг]

Интересует меня такой вот вопрос.. Неоднократно мы говорили о сотрудничестве Джонни и Брандо, о роли Брандо как друга и наставника в жизни Джонни. В одном из интервью Джонни говорил о том, что восхищается работами Бастера Киттона (чей "танец с булочками" он так видимо легко воспроизводит в "Бенни и Джун") "Мне нравится, как он умел выражать свои чувства без слов. Ведь очень просто сказать кому-то, что любишь его, но гораздо труднее сделать это, не используя слова. Я очарован идеей выражать свои чувства без слов, и еще больше мне нравится молчание, чем звук». "

И захотелось как-то систематизировать знания и мнения о том, кто мог оказать влияние на творчество Джонни, кто был и является его учителями и "идейными вдохновителями". Это кажется мне интересным...

А что касается "последователей" - не уверена, что вопрос на самом деле стоит поднимать, но может быть у кого-то будут соображения. Не хотелось бы особой критики по этому вопросу, но все-таки рискну оставить его. если что - просто оставим первую часть темы :-)


приглашаю к дискуссии!

[slo]

Шестидесятилетний Франсуа-Мари Банье сначала прославился как писатель — он опубликовал свой первый роман еще в 1969 году, а вторая выпущенная им книга — "Прошедшее завершенное" — сподобилась похвалы самого Луи Арагона. Франсуа-Мари Банье продолжал писать романы и театральные пьесы, а также журналистские статьи для Figaro, Le Monde и других ведущих французских изданий — и в то же время не на шутку увлекся фотографией. Правда, представить свои фотографии на суд публики он решился только в 1991 году — именно тогда состоялась его первая выставка в Центре Помпиду.

Франсуа-Мари Банье отдает предпочтение уличной фотографии, систематически прочесывая с фотоаппаратом парижские кварталы и устраивая настоящую фотоохоту на уличную живность — ископаемых старичков, клошаров, городских сумасшедших, карликов, священников, принимающих исповеди прямо на улице, всевозможных фриков и колоритных участников уличных демонстраций, которые, к радости фотографа, в Париже проходят едва ли не каждые выходные. И даже знаменитости, многие из которых попадают в объектив Франсуа-Мари Банье — Тенесси Уильямс и Дэвид Линч, Сэмюэл Беккет и Сильвана Мангано, Энди Уорхол и Мстислав Ростропович с Галиной Вишневской,— у него выглядят представителями городской фауны.

От взявшегося за камеру литератора ожидаешь, что каждый из его снимков будет этаким зерном романа, спрессованной в один кадр историей жизни, которая только и ждет момента, чтобы развернуться в полноценное повествование. И вправду, каждый из персонажей господина Банье — длинноволосый и бородатый детина зверского вида с болтающимся на шее здоровенным распятием и крошечная старушка, закореневшая в постоянной обиде на мир, толстуха без возраста и крутая панкерша — наверняка жаждет рассказать историю своей жизни, которую он по праву полагает нетривиальной. А сколько наболевшего могли бы поведать ископаемые французские роялисты, собравшиеся отметить годовщину казни Людовика XVI,— один из них от избытка чувств даже потерял сознание.

Но фотограф вовсе не стремится выслушивать откровения своих героев. Кажется, что Франсуа-Мари Банье интересуется людьми, только пока они являются частью города,— свои снимки он чаще всего подписывает не именами персонажей, но названиями улиц, предметом его коллекционирования является собственно толпа, а не те существа, на которые она распалась бы, позволь он себе остановиться на них. Он снимает не лица, а именно что головы — формы, а не личностей. Взгляд Франсуа-Мари Банье — это любопытствующий взгляд фланера и зеваки, готовый в любой момент удивиться, но отнюдь не стремящийся понять, что же именно вызывало его изумление. Ведь понятная вещь куда зауряднее, чем загадочная.

Мир парижских улиц в объективе Банье превращается в тотальное фрик-шоу или кунсткамеру. Название выставки — "Потерять голову" наглядно реализуется в открывающих выставку снимках — пожилой дамы, согбенной настолько, что со спины она кажется безголовой, рабочего, чью голову закрывает деталь механизма. Всем представленным далее головам поневоле приходится бороться за то, чтобы быть не менее эффектным зрелищем, нежели отсутствие головы. И едва ли не лучше всего это получается у неодушевленных предметов. Например, у черепа современной скульптуры, рифмующегося с бритым затылком панка на лондонской ярмарке современного искусства Frieze или причудливых корней старого выкорчеванного дерева во дворе версальского Большого Трианона, выглядящих головой Медузы.

Что же касается одушевленных персонажей, то с наибольшей честью бесстыдно глазеющую камеру Банье встречают, пожалуй, двое — изысканный пожилой джентльмен, добровольно лишающий себя головы, закрывая лицо поднятой в учтивом приветственном жесте шляпой. И старушка, лихо показывающая объективу язык,— если уж и быть кунсткамерным фриком, то по доброй воле.

http://www.kommersant.ru

Несколько примеров его живописи:







Знаменитая живопись по фото:






У Банье вышло 7 романов.
«Второй дом», 1969 год
«Это составляет прошлое», 1971
«Глава первая», 1972 год
«Балтазар, с сыном в семье», 1985
«В праздничной атмосфере», 1990
«Les femmes du métro Pompe», 2006
«Джонни Дасоло», 2008

Слово самому маэстро:

Франсуа-Мари Банье: работа у Кардена заменила мне исправительную колонию

Мир моды я знаю с детства: моя мать работала в доме моды. Я как сейчас вижу манекены, платья, как у Одри Хепберн, дам в немыслимых шляпах, долгие разговоры в примерочных о том, что делают Шанель или Баленсиага. Я пять лет отработал у Пьера Кардена. Это заменило мне исправительную колонию, куда отец грозился меня отдать, если я не найду работы. Я мог пойти к Оливетти продавать пишущие машинки или к Кардену. Так я и стал фотографом моды.
Картье-Брессон упрекал меня, что когда я снимаю кого-нибудь, то на самом деле делаю собственный портрет. Я думаю, что невольно он сделал мне самый лучший комплимент, потому что "другой" интересует меня до определенной степени. Я вижу модели как некую абстракцию, черты лица при этом забываются. Выражения их лиц, их взгляды — это всего лишь письмо, послание на неизвестном, но очень красивом языке, который я знать не обязан. Работа с контактом, рассматривание негативов, печать отнимает куда больше времени, чем общение с моделью. Даже с самой знаменитой моделью.

Я ищу монологи. Как врач, прикладывающий стетоскоп к сердцу, я направляю свой объектив на то, что наиболее «красноречиво», и это не всегда связано со словами. Чтобы передать всю прелесть, всю правду о сущем.

Я систематически исследую местность. Фотографирую каждый день. Иду бродить по Парижу или куда-нибудь еще без определенной цели. Улица – лучшее отражение современного мира, со всей его мешаниной и толпами страждущих. Обычно другой сразу понимает, что мое видение – это прежде всего поиск. Я нахожу личность того другого в чувстве, которое он выражает, чтобы не сказать прячет.

В людях меня привлекает роман, который они носят в себе, их бесконечная сложность, с которой им, однако, удается как-то существовать. Боль, обольщение, усталость, трудность быть. Как только я обнаруживаю чувство одиночества, беспокойства, наплевательства, полноты, несказанной радости – я начинаю работать. Свою фотографию я освещаю внутренним светом другого.

Я предпочитаю, чтобы другой не осознавал моего присутствия. Разве что в самую последнюю секунду: часто какой-то ток проходит через взгляд. Дети, горбатые, верующие, старики – все они знают, что несут в себе выражение тысячи битв, чувств, реакций на жизнь, на время, которое когда-то им принадлежало, и что все это укладывается в одну строчку. Они знают, что участвуют в таинственном, безжалостном, необъяснимом ритме, для них часто неприятном, если глядеться в зеркало; «но если ты, любитель эмоций и форм, видишь во мне что-то иное, бери. По твоему взгляду, направленному на меня, я понял, что ты потерял голову, так что – давай!»

Не люблю я показывать то, что другой выставляет напоказ, то, что ему кажется подходящим. Мы в другом любим то, что другой сам не осознает. Это и есть принцип любви. Красота – это тот другой. В своей цельности. Другой, освобожденный от стереотипов, от предвзятости, но, увы, часто находящийся в когтях общества, которого он не понимает и которым он раздавлен.

Потерять голову, чтобы все забыть о себе и мире, и быть полностью поглощенным другим, а затем передать в изображении это единственное мгновение – встречу с целым миром другого.

Франсуа-Мари Банье

Выдержки из книги, беседа с Мартеном Доржевалем, куратором выставки

http://www.rusiskusstvo.ru/

Официальный сайт:

http://www.fmbanier.com/


Две мои любимые работы фотографа, 1995 год





написано рукой Банье: Это такая удача - обнаружить Джонни рано утром спящим на диване. Обычно, как в случае с его семьей, он спит на полу.