Спасибо за тёплые слова. Я на большее и не претендую. Фэнтэзи вообще любят не все. Не нра - пусть не нра. Здесь на форуме столько личностей, которые пишут оригинальнее и реалистичнее. Хотелось бы почитать. (Хотя себя неправой я не признаю, каждому своё... )

Это чьё? это откуда??

*я в свуне))*

Aredel, спасибо!



Красиво и печально

КошК, это мое

Отсюда

» Смотреть спойлер - скрыть спойлер... «

И В виде саморекламы *для особо интересующихся* я начала выкладывать свои вирши с 81 стр.

Решила выложить кое-что из старого, молодо-зелено, так что не судите строго

Эрец Исраэль

Синенькие квадратики
Желтенькие полосочки…
Плакали от умиления –
Свои в досочку.


Что им не живется
Вместе на одной улочке?
До чего же люди на улицах
Как чумою страхом
заражены,
От чего автобусы –
Смертью под завязочку
Начинены.
Дети магометановы
Солнечные иеуды
Почему же черными
Взрывами изуродованы
Древние щеки
Белого-белого города!
Почему в Газе
Дети плачут от голода?

***

Я играю на публику?!?
Ложь!…
Я играю на публику?!
Блажь…!
Я играю на публику?
Что ж –
Я играю, а ты - просто лжешь.

Я играю, когда смеюсь
Обижаясь, играю то ж.
Я играю даже во сне,
Ты же ядом змеи течешь.

Ты же знаешь, что я права,
И в смятенье глаза отведешь.
Я игрою тебя спасла,
Ты ж своею меня убьешь…

***

1

Что ни час, что ни день
Безнадежно, безвинно взрослею.
Я – такая как есть,
А другою я быть не умею.
Все мне шепчет: уймись
Не витай в облаках, просыпайся
Я кричу: Не хочу
в вашу грязь с синевы опускаться!

2

Ну вот - я спустилась на землю!
А вы - так хотели увидеть,
Как крылья свои обломаю,
И вас не смогу ненавидеть;
Ну, вот – я такая, как все,
А может быть хуже стократно.
Упавшая вниз навсегда
Чтоб вечно стремиться обратно.

Я... это... можно цитировать в жизни и жж?

Талантище) люблю такие строки, ритмы!

*убрела искать своё - поделиться в ответ*

пантера, у тебя потрясающие стихи.

Падшие ангелы - пробирает до слез.
Из предыдущего твоего поста 1, 2 - даже не знаю, как выразить . В общем, мне это очень все близко, тема такая, над которой я сама последнее время задумываюсь. №2 словно отголосок моей собственной души...
Спасибо.

Дара, читаю и - вот ну дождь летний, тихая грусть у окна...
спасибо!

пантера, что скажешь?



* * *

Я не хочу вам нравиться. Надоели.
Махните рукой, выписывайте к чертям
собачьим билеты белые –
облаками, лепестками абрикосовых
цветов разлетятся по ветру,
Разорванные в клочки.
Идите к чёрту. Достали!
Вытаскивать крючки
Из клетки грудной – устала…
Хватит любви раскрашенной,
С запахами абсентов, мартини и виски
Не подходите ко мне – близко
Не нужно – рядом,
Всё равно игра, завлечение в сети,
Обманы – улыбками, взглядами,
Друг вокруг друга – ежечасное –
Хороводовождение
Может, я дура несчастная,
С винтовкой наперевес
Моё последнее предупреждение:
Не подходите, в душу не лезьте,
Прищуром хозяйским не примеряйтесь –
Доведу до истерики – сами откажетесь.
Не привыкаете, так и мне – это лишнее.
Бить по мишеням живым – буду учиться
Слышите?
Я не хочу больше - вам – нравиться,
Кружиться от радости, утопать в бездонье
Небесном и запахах ласковых
Весенних.
Имела в виду я всю эту
Купидонову ангельскую братию!
Заматываю шею шарфом на ночь,
Вымеряю шагами ритмы стихов
Разжимаю объятия, - и так ничего
кроме воздуха,
Видимо, любила воздушные шарики.
Пора становиться серьёзнее, старше
Делить мир на нужное-и-ненужное
Кривить губы в сомнении презрительном –
«фи, сантименты и глупости»
забывать, что честно – за любимыми, единственными,
На брюхе зверем могу проползти
Многомиллионье километровое,
Столбовое, разграниченное – кусковое:
Вёрстами, мостами, травами
разлинеинное
Венами, жилами тянется,
В узел – туже, туже…
Да чёрт с ними, нелюбовями этими!
Всё решается, всё проходит…
Вернётся сторицей розданное –
Быть бы живой
В это время.


(25.04.07)

Бывало так с тобой, что некуда бежать,
А убежать ты хочешь до бессилия,
Но о реальность разбиваются усилия,
Ни действовать не можешь, ни мечтать?

Мне душу скрыть свою, к несчастью, тяжело -
Весь свет, всю тьму и все противоречья.
Меня не устрашит молвы злоречье, -
Я в собственных речах к себе встречаю зло.

Холодных мало, безучастных много,
А тех, в ком есть тепло, почти что нет.
Но мне хотелось бы найти ответ,
Сама я с кем из них одной иду дорогой?

Мы по своим причинам все страдаем,
Во всяком случае, об этом говорим мы все.
Так почему же каждый лишь в своей беде?
Несчастья же людей объединяют.

Да, мы одни, мы брошены, мы позабыты...
Неправда. Это только наше оправданье.
Мы разучились говорить признанья,
И многое живое в нас убито.

Или живо ещё? Любовь, надежда, вера...
Мы чтим поныне эти имена.
Такая милость человеку воздана -
Он убегает, а спасение - по следу...


1. Ты хочешь спросить о чём-то, но слов уже не найти.
Ты промок под дождём, нет нитки сухой.
Ты мне незнаком, просто в окнах был свет, а тебе идти
Больше некуда было. Ну что ж, в дверях не стой.
Я скучала, наверно, читала рассеянно, чай пила.
Я смотрела на дождь, будто знала, что ты придёшь.
Я, конечно, не просто так во всём доме свет зажгла.
У меня инстинкт такой. А ты хоть кого-нибудь ждёшь?
Под дождём, вперёд, один идёшь как пилигрим.
Что? Нет, это не слеза, просто свет камина в глазах.
Споём? Да просто так, доверчиво, как сестра и брат.
А хочешь, можем помолчать. Вот рука моя - дружбы печать.
2. Покуда в камине ещё смиренно алеет зола,
Покуда сердца ещё бьются в эпоху рассудка,
Покуда в твоих глазах жива горсть тепла,
Я верю, что непониманье - глупая шутка.
Давай просто думать, что прошлые беды - всего-навсего сон.
Давай просто петь под гитару о счастье, как о чём-то привычном.
Давай улыбаться друг другу так просто... Но обман смешон.
Всё должно быть правдиво, стандартно, нелепо... Ну, что ли, прилично.
Не пойму, кто сочинил нам жизнь и начертил
Стрелу, за которой вслед мы идём уже две тысячи лет.
Но знай, ты первым стал, кто грусть мою забрал
И на память оставил свет. Хоть тебя самого уже нет.
3. Наверное, больше не будет покоя, и нечего ждать.
Не воскреснет огонь, горевший в камине светлее, чем солнце.
Обыденность мира сомкнётся над головою опять.
Будто я под воду ушла, и мне уже не вернуться.
Зачем отпустила тебя? Ты же так непохож на других.
Почему под нелепым предлогом не просила остаться?
Ведь был целый час - почти вечность для нас двоих.
И я же заметила, тебе тоже больно прощаться.
Но знать, что мысль мою ты слышишь, когда я пою,
Поверь, довольно мне, чтоб сквозь слёзы, но всё ещё петь.
Моей тоски корабль плывёт куда-то вдаль.
Наверное, к тем берегам, куда их зовёшь ты сам.

Я хотела бы что-то спросить. Я стою под дождём.


Прочь, прямо в дождь, по теченью ветров ты идёшь, и чём же жалеть? Бродяга, свободный дух прошлых эпох, в самый корень привыкший смотреть.
Можешь не видеть очевидных вещей, как будто ослеп от тревог. Не различаешь искусственных лиц - за ними душу заметить ты смог.
Прочь, прямо в дождь, по камням и снегам, вопреки миру, человечьим стадам, новой дорогой, лишь с жалостью к нам... Прямо в дождь уходишь, ищешь и находишь.
Больно кривить рот в улыбке. Увы, выбора нет. Иногда различия сам ты не можешь постичь: улыбка это или оскал.
В мире слепых болтунов и у самого зрение притупилось в дыму. Скучно не видеть дальше носа своего, а зрячим не выжить никому.
Но снова уходишь сквозь стену воды, за дальним огнём, что видишь лишь ты, поджигая за спиной все мосты, прямо в дождь уходишь, истин не находишь.
Пусть повторяют пустые слова, которые в целом не стоят гроша. Пусть вычисляют хоть рай, хоть ад. Ты от них уходишь. Ты дойдёшь, ты сможешь.

Мне когда-то хотелось все крики собрать и пустить в океан - пусть плывут. А потом поняла: кто-то ждать не стал, и по океану крики сделали круг.
И к каждому вернулся крик его, а с собой из далёкой страны каждый получил по ответу, не по одному. И снова кричим все мы.
Я мечтала набить облака вздохами, слёзы солнцем сжечь до конца. Но из облаков повалился снег хлопьями, а когда-то сожжённый дождь коснулся лица.
И, наверно, я ошибаюсь, полагая, что кровь ушла в землю. Вспять горячим ключом ударит. Только не вернуть её в вены.
"Безнадёжно желать чего-то, всё свершается ровно в срок. Много лет длится бой с заботой, и прервёт его лишь курок".
Так тебе я в плечо рыдаю, хоть и думаю, что горда и сильна. Ты-то видишь, я уже ничего не знаю, оттого чуть жива, чуть мертва.
Только ты мог понять мою слабость, что живёт во мне. Только ты имел право презреть. Ибо ты один был способен на радость, ты один ещё умел искренне петь.
Но из всех, кто бы только смеялся, ты не был похож ни на одного. Ты поставил новую плёнку, совершенно иного кино.
Там всегда расцветают деревья, там реки прозрачны и глубоки. И в лесах полно мифического зверя, и на судах поют рыбаки.
И теперь, всякий раз, как реальность мне наносит удар, слёзы, вздохи, кровь, крики - всё принимаю как неизбежность и дар.
И всегда могу убежать как на дачу в этот мир без конца и начала. Дам реальности сдачи, даже если сочтут это бегством и слабостью.
Этот мир, как и сердце твоё, беспределен. В этот мир, как и дружбе твоей, я поверю.

Я не могу с тобой бороться, чудак, который живёт в моём лабиринте души.
Порою ты мчишься на всех парусах и кричишь: "Не сдавайся! Живи, дыши!"
Если холодно мне, ты разжигаешь костёр и пускаешься в пляс лесных дикарей.
В том, что иногда тебя не слышу - не твоя вина. Просто мне нужно быть немножко смелей.
Я всё забуду как бред, я замолчу, чтоб узнать, что сегодня затеял мой странный герой.
Как же мне повезло, что именно здесь ты нашёл приют, всего мира изгой.
Ты ни единой лжи ещё мне не сочинил, ты только сказки любишь сочинять при луне.
Ты властелин без короны, ребёнок с лунным серебром на виске.
Я из нас двоих строже и грубей. Я твержу о цифрах и жду новостей.
Я люблю входить лишь в открытую дверь. Я слишком надеюсь на мнимых друзей.
А ведь пора бы уже отличать истину от лжи, похожие как две капли воды.
Пора прощать легко, но оглядываясь во вчера, любить все дни, все ночи, утра и вечера.
И, может быть, однажды нам повезёт, на реках остановившихся тронется лёд,
И корабли освобождённые рванутся в полёт.
Вот тогда я, наверно, порву якоря и уже всегда смогу слышать тебя.
И уже всегда смогу слышать тебя.

О сталь, от времени чёрную, неба бьётся бабочка белая. (Ветер холоден. Но ветер часто изменчив). Ломает крылья бабочка полуосени, к теплу просится. (А небо чёрное, мотают драконы мордами). Пегас с тихим взором скачет. Прямо в пропасть, не иначе. (Бабочка всё же упала. Вот света конца начало).

Не смей утешенья искать в моём взоре. Что я могу тебе дать? Я только вчера тобой из ружья была сбита, и долго ещё не сумею летать. Конечно, не твоя вина... Почему так невовремя, так необъяснимо мы пробуждаемся от сна, и сладкого, и невыносимого?

Ещё целый час до заката, небо стальное расплавлено солнцем. Ты раскроешь окна настежь, и ветер, твой друг, в дом и в душу ворвётся.
Это даже не сон, не мечта, это было так просто - один шаг, и забыл ты, что люди не птицы.
И теплей человеческих глаз эти белые звёзды. Пора с планетой Асфальт хоть на время проститься.
Мятежный дух в тебя вселился, тот, что глядит на меня с высоты? Города остаются вдали, шумные народы.
Расправляя незримые крылья, правду видишь лишь ты. Ты один отличаешь плен от свободы.
Окунаясь в небесный прибой, где плывёт твой корабль летучий, оставляешь бессмысленный бой по ту сторону тучи.
Лишь теперь и здесь понимаешь, как глупа любая война, но там внизу всегда была и всегда будет она.
Нет, только не сейчас - сейчас ты один на один с этим светом! Когда-нибудь истечёт и этот час, но ты будешь помнить об этом.
Знаю, люди с птичьими взглядами встретят тебя своим пением, как и я желала бы встретить тебя, моего доброго гения.
В тебе играет ветер, в своём неиствовсте пьяный, вплетает тебе в волосы дождя нити, лесные туманы.
Если под музыку менестрелей я научусь рисовать портреты, то покажу, какой ты на деле, певец безмолвных сонетов.
Вейся неустрашимо, даже не взирай на пленённую землю, если даже я не полечу за тобой, за край постывшей Вселенной.
Ты подумай о том, что я всегда за твоё плечо держусь рукою, а того, чтобы быть в том мире с тобой, быть может, не стою.
А ты этого вольности глотка заслужил, заслужил эти крылья, потому что стольких уже спас, а сказку сделал былью.
Где-то будешь ты в кругу тех, кто тебе дорог, кому ты нужен. Там, забыв обо всех проблемах, рванёшь босиком по лужам.
Будет дождь, душистый, святой, прозрачный как слеза ребёнка. Но вот жаль, что грань между нами и тем, что могло бы быть, столь тонкая.
В миг, когда этот час пройдёт, птицы простятся последним криком, ты встрепенёшься, и будет взгляд пустым, больным и диким.
И тогда, я прошу, не ищи на дне бутылки ответов, прижмись ко мне плечом, я укрою тебя от бреда.
Если сможешь слушать, я буду петь тебе о крылатой надежде. Если вымокнешь под земным острым ливнем, найдётся сухая одежда.
Если всё ещё будешь верить, я скажу тебе: "Всё не так плохо". Если я смогу, я внушу, что жизнь твоя не одинока...
Ещё целый час до рассвета, небо в бархате, шёлке. Этим утром солнце идёт, не спеша, гладит коня по холке.
Нет, не думай, не все глаза на планете Асфальт пустые и злые: не заблуждайся, не ты один посещал те странные миры иные.

1. Ни врагов моих, ни друзей уже не вижу,
То ли я слепа, то ли кругом одни туманы.
Тяжело в моей голове беспечной, рыжей,
Опускаю взгляд, так торжественно бездарный.
Я ведь тоже прочь улететь хотела б к звёздам,
Жить на берегу, жить на грозном склоне горном,
- Ведь и я б могла, но уже не так всё просто.
Кошкой в плечи мне уцепляются укоры.
Убегать - а прок? Только глубже эти когти.
Но не фыркать же и не прятаться по норам!
Отвергать всю жизнь, чтоб они так и не смолкли.
Этого по книгам, друг мой, не изучишь.
Нужно просто жить, нужно в бой идти да с песней,
А над головой чтоб шумело знамя солнца и луны,
И звёзд танцевал бы хоровод.
2. Я прошу тебя, научи бесстрашно верить,
Научи любить и надеяться на счастье,
Обмани, что мы гавань на заре покинем
И в простор уйдём, и забудем безучастье.
Даже если я твой обман, увы, замечу,
Я нырну в него, утону беззвучно, мирно.
И хотя бы час, может быть, а, может, меньше
Буду жить в бреду, покуда истина не вскрикнет.
Нечего сказать, я - ребёнок, это - сказка,
Нам нельзя быть врозь.
Вот почему ещё, наверно, я пою,
И вижу красоту, и просто я умею удивляться.
И не знаешь ты, почему весь этот мир уж потонул во мне,
А я никак не потону, я всё ещё плыву и верю одному тебе.

Снова ветер больших перемен
Мне недобрые вести приносит.
Что, уходя, ты оставишь взамен?
И меня никто не спросит:
"Ты, наверно, устала уже
То и дело терять имя-отчество?
Всё надеешься сбросить с себя
Горький титул Её Одиночества?"
Я прошу вас, мой друг, мой рок,
Тот, кто мне до сих пор неизвестен,
Крикнуть для меня пару строк
Ваших безмолвных песен.
Я услышу сквозь тишину.
Я услышу и ночью, и днём.
Жаль, что я даже себе не могу
Рассказать о портрете твоём.
Вера - вот кто я на сей раз!
Вера заменит мне уши и зрение.
Я поверю и в запах волос, и в цвет глаз,
А почему просто так не поверить?

Каждый день
Просыпаться от того, что за окном не полный грусти дождь, не снег,
Не ветра зовут и воют возле якорных цепей, не ураган.
И холода нет.
Утро вновь, и бездуховный солнца луч бредёт, смывая чёрно-белый верный цвет.
Я не задам вопрос, раз мне уже известен твой ответ.
В эту ночь
Я не усну, а лишь проснусь, взгляну в окно и отпущу на волю вздох.
Зачем он мне? Нам тяжело делить друг с другом общий кров и сердца стук.
Мне легче одной, чем около стада тех, кто носит душу как одежду, примеряясь, чтобы надеть и позабыть.
Я ничего не жду, я разлюбила боль.
Надежда горит и не тлеет, и этот огонь жжёт до крови.
Так не зови меня снова в отстроенный рай:
Ты сам там не был, так что о нём ты можешь знать?
А я уйду, как прежде, в шорох крыльев этих призрачных стай,
Чтобы утешить себя и внушить, что мне ничего не жаль.
Серый дым
Расцветает как цветок над тихим городом печали и снегов.
Не хочу, чтоб эта музыка затихла, та, что только мне слышна.
И снова рассвет...
Он какой-то иной - нечто новое, не то, что вчера.
Как знак возрожденья и как надежды свет.
А рассвет и закат - декорация мира,
Чтобы взгляд человека не устал в пустоте.
Нет же времени, и нам красота в утешенье,
Вы не верьте, что это просто рассвет.
Вся планета всего лишь один из вокзалов,
На котором все люди от нечего делать
Занялись кто штурвалом, а кто-то вязаньем,
А быть человеком само по себе смело.

Он был так несчастен, пока не сошёл с ума...
Бродя в суматохе людей, в муравейнике вечного заблуждения, он думал о тайне смерти и жизни, о смысле всего и жалел, что ответов не существует, не существует истины, не существует объяснений, не существует хотя бы слов. Он заручился охраной из масок, надевая которые, он страдал, чтоб его не убили ещё раз; он оставался жить для бессмысленности, для боли. Он с грустью слушал, как те, на кого он был так мучительно похож (он сознавал свою принадлежность к людям), говорят о консервных банках и бумаге с мёртвым цифрами. Это испытание было сущей мерзостью: жить среди мира, который не признаёшь и не желаешь принять, при этом послушно улыбаться, благодарить Бога за такое нравоучение, за этот шлифок души. Бегство - это для трусливых и слабых, убить себя ведь очень легко, но кто знает, дадут ли тебе ответ, если ты с-а-м заявишься с вопросами?

Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улабаясь чему-то тому, где-то там...
Он шёл один и счастлив был, вдыхая запах одиночества.
Идти одному всегда тяжело, зато ты идёшь дальше всех, как древнее пророчество.
Он привык и не боялся уединенья с темнотой.
Странно было обнаружить, что средь них возник другой.
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул... Он ужасно устал вновь и вновь
Ошибаться в равнодушном потоке людском, видеть слёзы и кровь,
Каждый раз сознавать, как беспомощно жалок его гордый и горестный путь,
А потом, когда, вроде, поманит могила, как всегда не суметь отдохнуть.
Вот и снова, заметив вдали чёрный плащ, он не верил уже в старый сон,
Он был совсем не уверен, что однажды получит своё утешенье и он.
"Здравствуй, друг, я давно тебя жду. Ты меня не боишься, скажи?"
"Чего мне бояться, когда на сердце спокойно, а кругом ни души.
Очень рад нашей встрече, в самый лучший вечер пойдём, выпьем пару глотков..."
"О нет, я хочу лишь спросить: не устал ты от вечных оков?"
Господь, зачем ты привёл его ко мне?
Пока я жив, я не найду ответ.
Зачем я слушаю его, хоть мне идти пора давно, но я стою и отвечаю: "Нет"?
Эта глупая ложь как и всё, что он видел, лишь предлог. Чтобы уйти - на сей раз.
Он заметил улыбку на тонких губах, как мрамор белых, и блеск грустных глаз.
В рассудке никто не поверил бы им, а он доверился как на духу.
И он был восхищён уже тем, что бесплатная пропасть открыта ему,
Что он сбросил сомненья и жалость, и не страшно было уйти
Без оглядки. Какая же малость... всего лишь жизнь оставалась позади.
А чёрный плащ... и холод планеты... и громкий стук сердца дождя...
Тот, кто шёл один, тяжело вздохнул: "Только это с собой возьму я".
И остался последний прощальный шаг. Вот он позади. Краткий гром.
Чей-то голос издалека позвал, но ни слова не понял он.
В тот прощальный миг, когда пуля, кровь и на дыбы благодарность взвилась,
Тот, кто шёл один, ничего не сказал, ибо боль его улеглась.
Её укрыл тёплый прибой, на ней выросли странные цветы.
Освобождённый наконец прозрел от ослепительной простоты.
А его освободитель растворился вдали, и его поглотила мгла.
И, слава Богу, уже не нужны слова...
Всё случилось на серой улице, под седьмой луной, в ночь рождённого месяца, когда был туман,
Когда призраки вились над безлюдной землёй, шепчась, улабаясь чему-то тому, где-то там...
А что случилось? Кто-то счастье обрёл, умерев. Такого не может быть.
Поэтому никто не поверил убийце. Он встал и ушёл, чтобы снова убить.
Чтобы освободить.
А наутро грянул запоздалый крик.
Женщины выли, ругались мужчины, крестился старик.
Эта серая ночь, и седьмая луна, и туман, и призрачный стон -
Всего-навсего бред воспалённых умов, а идущий один - только сон.

Одиночество-и-Свобода,Да ты талант!
Мне больше всех понравилось первое...

Я даже мысленно ответила на эти строки.
И вообще,мне правда понравилось твое творчество,выше всяких похвал

Благодарю...

1. Некто.

-- Мистер Депп, вы что, издеваетесь? -- спросила я.
Он всё ещё стоял перед замеревшим на экране Дорианом Грэем и пристально сверлил его своими глазами, менявшими выражение быстрее, чем цвета меняются на светофоре. Сейчас это были две пропасти, скрывающие в своём мраке необъяснимую тайну. Я поняла, что мне опять не постичь глубины его мыслей и мироощущения. Уже много раз пыталась. А сам он никогда ничего не объясняет.
Я повернулась, чтобы покинуть комнату с гордо задранным подбородком, но в дверях меня остановил его голос.
-- Мне казалось, тебя это развлекает.
-- Да, я просто сплю и вижу, когда же меня ещё раз начнут грузить тем, чего не может быть! -- наконец, не выдержала я. -- Это что-то выше моего понимания!
Он снисходительно взглянул мне прямо в лицо, как бы говоря: "Ну чего же ещё от тебя ждать?" Я усмехнулась. Несмотря ни на какие колкости, которыми мы ежедневно обмениваемся, я не смогла бы часа прожить без этого взора, доброго, без единого укора, но от которого почему-то становилось тревожно и легко одновременно.
-- Ну скажи мне правду, -- попросила я с болью. -- Хоть раз признайся: я идиотка. Тебе тяжело общаться с человеком, который в принципе не может понять, что ты ему говоришь. Человек, ничем не отличающийся от прочих... один из миллиардов...
-- Джейн, я тоже всего лишь человек, -- пожал он плечами, будто втолковывая элементарную истину разгорячённому ребёнку (кем я, собственно, и являлась).
"Но какой человек!" - подумала я, но, конечно, не смела произнести этого вслух. Депп прошёлся по комнате, снова остановился перед компом, где застыла слащавая златоволосая физиономия.
-- Ты это твёрдо решил? -- спросила я.
-- Ага, -- беспечно откликнулся он и с треском вырубил комп. Диску, бедняге, не привыкать ночевать в дисководе. -- Ну что, ты домой?
-- Больше некуда. Куда ещё я могу пойти в этом городе? -- Я с тоской махнула в сторону окна, за которым холодно горели огни и гудели машины. Может, это просто показалось, но в лице Джонни Деппа что-то дрогнуло. Целое мгновение мистер Депп был серьёзен, подумать только!
-- Ладно, пойдём, подвезу.
-- Кончай прикидываться заботливым папашей, -- сквозь улыбку буркнула я. -- И вообще, твоя машина у Ванессы, забыл? Она уходила и забрала ключи.
-- Много ты знаешь, -- важно сказал он, приглашая следовать за ним в гараж. -- У нас есть великий транспорт всех времён и народов...
-- Только не это! -- простонала я, готовая расхохотаться.
-- О, не стоит благодарности, Джейн!
-- И хватит называть меня "Джейн".
Мы препирались до тех пор, пока не уселись на "железного коня" (как обычно, он на "холке", то бишь по-человечески, на сиденьи, а я на "крупе", а значит на багажнике, как багаж). Хорошо всё-таки жить в маленьком городке, особенно хорошо жить на его окраине. Чтобы не лишать себя неотъемлимых теперь уже удобств цивилизации, но при этом видеть живые деревья и настаящее солнце.
Не знаю, зачем Депп каждый раз срывается с места на такой бешеной скорости?!
Чуть не сбив на очередном повороте очередной грузовик, "железный конь" вырвался наконец на просёлочную дорогу. Депп потряс меня, когда сообщил, что завидует мне белой завистью: мой новый дом, куда мы переехали всего неделю назад, стоял дальше всех, окружённый тишиной. А Депп, так уж вышло, обитал намного ближе к центру, почти в самом сердце городка.
Ветер был лёгок и чист. Он втемяшился мне в голову, как неизбежность, вытряхнул оттуда все запылившиеся лишние мысли. Осталось лишь неистовое осознание: бесконечная свобода и надежное плечо Джонни, за которое я так судорожно вцепилась (ну реально, вылететь с багажника, когда мистер Депп за рулём - дело нехитрое). От переполнявшего меня азарта я засмеялась, думая, что сейчас мне сообщат, что смех без причины - признак... сами знаете, кого.
Депп полуобернулся, чтобы успевать и следить за отнюдь не самой гладкой дорогой, и захохотал громче меня, отчего я изумлённо замолчала.
-- А ты-то чего? Больной! -- крикнула я, стараясь заглушить свист ветра в ушах.
-- Не знаю! Я просто счастлив! -- ответил Депп, взлетев на каком-то бугре в воздух, отчего я пронзительно и жалобно взвизгнула. Стыдно, но от такого прыжка у меня сердце с желудком поменялись местами.
У самой ограды он резко нажал на тормоз, колёса угрожающе треснули, прочертили чудовищный тормозной путь, и "железный конь" замер. Не жива не мертва я спустилась на землю. Колени мои мелко дрожали.
-- Ну... ты... даёшь... -- только и могла выдохнуть я. И осеклась.
Я смотрела на него и понимала, что в жизни не увижу ничего необычнее. Взрослый человек, мужчина, а смотрит, улыбается - как беспечный наивный мальчишка, уверенный, что прыгнув с дивана до потолка ещё раз, он всё-таки научится летать. Каким усталым и старым кажется мой взгляд по сравнению с этим! Насколько я его младше? Лет на пятнадцать? Мне вдруг стало совестно, как если бы я была недостойна такой милости с его стороны: этих глаз, этого робкого и в то же время отважного, просто неустрашимого тонкого изгиба губ.
Не знаю, верно ли истолковал Джонни Депп моё ошалелое выражение лица, но улыбка его стала ещё шире, дерзкая, совсем как у мятежника, готового наломать дров.
-- Завтра начинаются съёмки, -- сказал он. -- Приходи в студию, поняла? Без тебя не начну.
-- Не болтай ерунды! -- возмутилась я. -- Что как ребёнок, честное слово... У меня же школа...
-- Ах так! -- Его рука проворно схватила с земли какой-то прут, нацелила его на меня. -- Капитан Суон, вы испытываете моё терпение! Не забывайтесь, вы имеете дело с капитаном Джеком Воро...
-- Я имею дело с самым поразительным человеком на всём земном шаре, -- громко и честно сказала я, мягко отстраняя прут от своего лица. -- Прости, я обазательно постараюсь быть там. Как только кончатся уроки. Ты знаешь, эта м-учительница, и у меня ещё же экзамены нынче... -- Я снова замолчала: незлобивая насмешка над подобными глупостями и сочувствие пристыдили меня, как всегда. -- Но почему Генри? Почему именно эта роль?
-- Люблю сходить с ума, -- откровенно фыркнул Депп, снова оседлав свой раздолбанный велосипед.
-- Любишь играть психов? -- уточнила я.
-- Да не, не делать вид, что безумен, а как есть становиться безумцем. Это... -- Он многозначительно повращал глазами; я с трудом подавила смешок. -- Короче, завтра сама увидишь. Я без тебя не начну.
И рванул с места, будто я целилась ему в спину из мушкета или Кракен какой за ним погнался.

2. Вечер и утро.

Войдя в дом, я, как ни странно, вообще забыла про Деппа. Стало как-то не до него: пока с годовалой сестрой водилась, блины допекала (я их дотого д-о-п-е-к-л-а, что они почернели, от обиды, наверно), уроки делала, рефераты всякие там, уже вечер наступил. Где-то в одиннадцать освободилась, уселась за комп, как царь на родной трон, вцепилась в клаву как в скипетр и державу вместе взятые. Блаженные минуты... Как ни прискорбно, для современного человека этот бездонный сумасшедший ящик и есть большая и интереснейшая часть бытия. Врубила музыку погромче, ушла с головой в сочинённый мир собственных книг, фантазий, совершенно забывая о настоящем, о том, что действовать-то нужно не там, а здесь...
Опомнилась, когда телефон требовательно заявил, что он совершенно разрядился. На часах полтретьего ночи. Из соседней комнаты донёсся плач сестрёнки, в винампе барды (на чьих летних слётах я была частым и активным гостем) сражались смыслом слов с гениальностью певцов и виртуозов. Дослушала до конца, как Екатерина Болдырева схлестнулась в сражении с Крис де Бургом, не хуже чем Джонни сражался с Дэйви Джоунсом, с сожалением прервала грохот "Deep People", засыпала уже мурлыкая под нос незабвенные слова Андрея Макаревича: "Если знаем - ничтожно слабы, если верим - сильны бесконечно..."
И потонула в немыслимом водовороте снов. Реальнсть, вымысел, персонажи собственных книг и любимых кинофильмов перемешались. Я вдруг очутилась на "Чёрной Жемчужине", и за нами с Джонни гонялся негодяй одного моего "бестселлера". А потом откуда-то возник мой папа (ваще ни к селу, ни к городу), закричал что-то про Тортугу, на которой мы уже должны с гитарами и синтезаторами наперевес отработать целый концерт...
Будильник, на который я сдуру поставила музон Майкла Джексона, вступил так оглушительно и внезапно, что я подскочила на кровати и едва не рухнула на пол. Слепо натыкаясь на стул, на который с вечера скидала школьную одежду, я с трудом соображала, что делаю, куда должна идти.
Один умный мужик по имени Сергей Чиграков сказал: "С утра есть иллюзия, что всё не так уж плохо". Так вот, у меня всё не как у людей, поэтому в случае со мной он ошибся. Мне всегда утром всё кажется хуже, чем вечером, потому что хочется спааать, а тёплая постель словно болото не отпускает. Вяло пережёвывая хлеб с сыром, уныло запивая всё это молоком, я неожиданно сообразила: "Джонни!" И мгновенно безудержный всполох радости, какого-то света переполнил меня, будто лампочку зажгли.
М-учительница алгебры? Холодный тусклый рассвет? Безнадёжность? Что за бред...
Джонни Депп - счастливый луч веры и надежды даже в несчастливом дне. Стоит только подумать о нём и прошептать: "Я с тобой, я молюсь за тебя, я хочу всегда помогать тебе, выручать из бед, если это в моих силах, и найти слова утешенья, если больше нечего сказать. Я твой друг, Джонни". Главный персонаж моего вдохновения, моего Neverland, если угодно. Кто такая вообще эта алгебраичка? Цифры и ничего живого. Жалеть надо этих "сильных" мира сего, ибо на самом деле они слабее любого из нас, тех, кто видит истину и ещё не набил перьями своих крыльев подушку.
Рассвет... Пусть холодный, тусклый, но он же всё-таки наступил! Для меня, равно как и для Джонни! Я смотрю на то же самое солнце... И мне приятно сгорать, радостно полыхать каким-то особенным пламенем. Не знаю, смогла бы я на вопрос: "Кого из вас пристрелить - Джонни или тебя?", ответить: "Меня". Но если бы стояла рядом, когда он уже на прицеле и нет времени раздумывать, с каким восторгом я заслонила бы его...
"Женька, Женька, - погрозила я сама себе пальцем, - ну что за чушню ты несёшь с утра пораньше? Какое на прицеле?"
В школе снова малость рассеялась, пообщалась с так называемыми друзьями... Не представляю, как можно ежедневно доказывать сначала друг другу, что мы все придурки, потом не менее ретиво утверждать, что мы единственные здравомыслящие из людей, а потом заявить, что одно другому не мешает?
А ещё я разогналась сегодня в смысле писанины. Видимо, сон вдохновил. Врубила в плеере "Roxette", "Chicago" и "Queen", противостоящих "Машине времени", "Секрету" и "Автографу". Да чтоб погромче! Чтоб уж ни одна тварь мне мозги в дезорганизацию не привела! И как разогналась, как стала терзать тетрадь своими каракулями, жирно зачёркивая ошибки, обводя зачем-то знаки препинания... Но не прозу на сей раз, как обычно, а стихи. Сама в шоке была.
"...Такая милость человеку воздана - он убегает, а спасение - по следу..." Да, спасение реально мчалось за мной попятам. Уроки-то кончились! Свобода! И я на всех парусах (чёрных, конечно, я же в душе флибустьер, да не Карибского моря, а всего океана!) рванула в студию...



Ну, продолжение может и последовать. Если нужно. Хотя кто его знает... Мечтать не вредно, в конце концов. Подумаешь, посочинял ребёнок сказку.

Одиночество-и-Свобода, потрясающе!!! Столько образов, столько миров, многоуровневая вселенная Твоей (можно на ты? ) души, Ты так раскрываешься в своих стихах, так икренна Спасибо огромное!





ООО!

Маленький рассказ про Джонни интересный :-))) Его прямо можно растаскивать на цитаты:

"..бесконечная свобода и надежное плечо Джонни..."
Ах!...

"Взрослый человек, мужчина, а смотрит, улыбается - как беспечный наивный мальчишка, уверенный, что прыгнув с дивана до потолка ещё раз, он всё-таки научится летать."
:-)))))

"для современного человека этот бездонный сумасшедший ящик и есть большая и интереснейшая часть бытия"
ППКС!

"забывая о настоящем, о том, что действовать-то нужно не там, а здесь... "
:-(((( Это так, увы

"Джонни Депп - счастливый луч веры и надежды даже в несчастливом дне. Стоит только подумать о нём и прошептать: "Я с тобой, я молюсь за тебя, я хочу всегда помогать тебе, выручать из бед, если это в моих силах, и найти слова утешенья, если больше нечего сказать. Я твой друг, Джонни"
Спасибо за эти слова!

"Жалеть надо этих "сильных" мира сего, ибо на самом деле они слабее любого из нас, тех, кто видит истину и ещё не набил перьями своих крыльев подушку."
Сильно!!!

"Не знаю, смогла бы я на вопрос: "Кого из вас пристрелить - Джонни или тебя?", ответить: "Меня"."
А я бы смогла, но вот вопрос помогло бы это Джонни? Ведь он мог быть следующим... Но я бы не задумываясь убила любого, кто угрожал его жизни.



ПРОДУ!!!!

Одиночество-и-Свобода, теперь я знаю, твой ник - это не случайность - это правда. Повторюсь, мне очень интересно читать тебя.


Умоляю тебя сохранись!

Т В О Р И, Р Е Б Е Н О Ч Е К!

Жизнь, как раскаленная сковородка, надо успеть снять свой блин. Можно угостить кого-нибудь...
И если, его физиономия расплывется в блаженной улыбке или застынет с выпученными глазищами,
значит, тебе в ней что-то удалось! Швырнет угощение тебе в лицо? Не огорчайся: на вкус и цвет...

Радуюсь за тебя, Джейн! (Наверно, так сказал бы тебе Джонни). Аплодисменты! Слышишь?

Одиночество-и-Свобода,Продолжения! Однозначно! Мне очень понравилось...
Это пожалуй все,о чем только можно мечтать... И у Ванессы это есть,она самая счастливая женщина на свете.
Именно,мы все здесь его друзья. И "счастливый луч веры и надежды" как нельзя подходит к моим ощущениям,даже когда всё совсем плохо остается что то светлое,и у меня это Джонни.

Я бы смогла однозначно. Даже не задумываясь,пристрелят так пристрелят...без него жизнь была бы уже не жизнью. Мне не то что тело,даже душу для него не жалко...

3. Романтичный циник.

Меня долго не пускали в студию. Ничего странного, всего неделя прошла с моего приезда, а в самом здании я была всего один раз, здесь мы с Деппом и познакомились. Раньше-то я думала, таких счастливых совпадений не бывает. Я смотрела фильмы с его участием, много думала, такой ли он, как там, или совершенно иной, или всё же собирательный образ, а каждая из ролей - одна из множества граней его непостижимой души?
Вспоминая сейчас, по какой глупости я впервые забрела в студию, я улыбаюсь. На спор - осмелюсь или нет, и как скоро меня оттуда выставят?
Одним словом, в тот раз я припёрлась в студию, сразу же заблудилась, но спросить, где выход, не спешила. Всегда успею, нужно же хоть немного поглазеть на этих полубогов, актёров, режиссёров, сценаристом... Может быть, мне повезёт, и я сама однажды стану одной из них? К их услугам будет мой ум, сердце, воображение, время? Наверное, у меня был вид, будто по голове дубиной ахнули, потому что молоденькая девушка, царившая в холле, уставилась на меня как буль-бультерьер Баскервилей...
Я не сразу заметила Джонни. Он уже несколько минут стоял за одной из декоративных колонн, будто разбил окно в учительской и теперь скрывается от разгневанной директрисы. Стоящая посреди холла девчонка с открывшейся от изумления пастью - зрелище, мягко говоря, комичное, и Джонни сдержанно улыбался. А дальше-то я что делать буду? Интересно же понаблюдать. Юный натуралист, блин.
Поняв, что я его тоже заметила (это было ясно, ибо мои глаза изменились до размеров НЛО), Депп приложил палец к губам: "Тсссс". Ну просто Мастер какой-то булгаковский. Но быть Иваном Бездомным мне не улыбалось, и я хотела уже подойти, что-то сказать...
-- Где он?!
Вопль ворвавшегося в холл мужчины со скособоченным от волнения галстуком заставил меня подскочить. Джонни закатил глаза, как бы говоря: "Каждый день одно и то же".
-- Где этот... этот... самый странный парень на всю студию? -- возопил незнакомец, нервно теребя ни в чём не повинный галстук.
-- Джонни Депп? -- откликнулась невозмутимая девушка-буль-бультерьер. -- Посмотрите в павильоне с декорациями моря, мистер Хёней.
Мужчина скрылся, хлопнув дверью. Джонни вынырнул из-за колонны, лунной походкой Джексона подплыл к девушке и торжественно изрёк:
-- Я твой должник, Эванджелина.
-- Да знаю я. Будто в первый раз, -- усмехнулась она.
И тут они оба уставились на меня. Эванджелину явно подмывало вышвырнуть меня отсюда, Джонни смотрел с любопытством.
-- Посторонняя? -- уточнила девушка, перехватив его взгляд.
-- Знаете что, мистер Депп, -- вдруг выпалила я, не подумав, -- а я не посторонняя. Мы с вами встречались... в той жизни, когда под одним пиратским флагом плавали.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Вот тут во мне что-то и оттаяло, будто глыба льда под лучами палящего солнца.
Всё случилось как-то само собой. Слово за слово, о глупостях. Мы вообще вели себя как идиоты: находу сочиняли "воспоминания" из прошлой жизни, в красках рассказывали друг другу, как сражались с тем или иным экипажем, в подробностях рассказывали, у кого какой был клинок, из какой страны была привезена парусина "Чёрной Жемчужины"... А после всего этого дурдома спрашивали друг друга: "А это ты помнишь? Ну ты помнишь?"
"Чему удивляться, - подумала я, - если роль Джека Воробья ему самому нравится".
И тут еле-еле мне пришло в голову сказать, что человек, искавший Джонни, наверное, будет... э, сердит.
-- Режиссёр Хёней? -- снова засмеялся Джонни. -- Да он не умеет сердиться, он же такой добросердечный человек... Не даром у него такая м-е-д-о-в-а-я фамилия.
-- Но он же... -- В ушах всё ещё звенел яростный вопль этого медового человека.
-- Да всё в порядке, Джейн. Ты что, заблудилась?
-- Да нет, кажется. Наоборот, пришла именно туда, куда надо.
Он действительно был "странным парнем", он всё понял и не задал больше ни вопроса о том, что я здесь делаю.
И вот теперь я пришла в студию на правах "своей". Эванджелина, слушавшая в плеере "Бэкстрит бойс", приветливо махнула рукой, мол, проходи, он уже давно здесь. Я почти бегом промчалась по коридору, скользнула в павильон и...
-- "И самый смелый из нас боится самого себя. Самоотречение, этот трагический пережиток тех диких времён, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь. И мы расплачиваемся за это самоограничение".
Чуть сердце во мне не остановилось. Джонни, этот прожжёный романтик... нет, уже лорд Генри, исполненный крещенского холода, снисходительно рассматривал златоволосого юношу своим глубоким взором, но совершенно иным, будто одолженным у самого Генри, а актёр, изображавший Грэя, смотрел на него с жадным вниманием и некоторой расстерянностью от парадоксальности разговора. "Что ты сделал со своими глазами?!" - хотелось мне крикнуть, но язык прилип к гортани.
-- "Кто-то сказал, что величайшие события в мире - это те, которые происходят в мозгу у человека", -- равнодушно говорил Джонни. -- "Вы знали мечты и сновидения, при одном воспоминании о которых вы краснеете от стыда..."
-- Стоп! -- устало прервал Хёней, и я поняла, что весьма благодарна ему за это.
"Боже мой, Джонни, что ты со мной делаешь? - пронеслось у меня в голове. - Ты не должен был так смотреть на меня, когда произносил всё это. Ведь я тебе поверила... Хотя никогда бы не стала верить лорду Генри, я почти поверила тебе! Ты заразил меня своим взглядом..."
-- Ну что ж такое? -- ворчал Хёней. -- Опять пропустил пропасть текста! Где, спрашивается, "а я скажу, что и величайшие грехи мира рождаются в мозгу" и т. д., мистер Депп?
Но мистер Депп лишь бегло улыбнулся ему и сразу же посмотрел на меня.
-- Мне кажется, или ты собираешься меня убить? -- спросил он без тени насмешки.
-- Видно будет, -- уклончиво проговорила я, загипнотизированно глядя на него.

4. О том, как он читал, а я сочиняла, он слушал, а я пела.

Мы молча шли по просёлочной дороге. Он ждал, пока я соберусь с мыслями и, нужно отдать ему должное, я в этом нуждалась. Как сообщить человеку, что он гений, если несколько лет слушал это от искренних и лживых, фанатиков, фанатов, поклонников, коллег, друзей, семьи? Все, кому не лень, повторяли слова друг друга. Что могла сказать я, слабая, ему, всесильному? Я не могла молчать, но боялась показаться банальной дурочкой.
Но чем дольше молчишь, тем большей дурочкой всё равно получаешься.
-- Мне понравилось, как ты играл сегодня, -- всё-таки выдавила я.
-- А мне кажется, ты лжёшь, -- улыбнулся одними глазами Депп.
-- Когда кажется, креститься нужно, знаешь ли... -- Я не знала, что сказать, и меня унесло вообще не в ту степь.
-- Что с тобой? -- удивился он.
-- Ничего. Прости. Правда, прости. Мне очень понравилось, как ты играл. Ты не изображал ангела-парадокса, ты был им. -- Я постаралась как можно честнее заглянуть в эти глаза. -- А такому ангелу не могла не поверить даже я.
Джонни внимательно меня выслушал, как будто я президент какой на трибуне, сложил губы в нечто вроде мечтательной улыбки. Так он действительно был похож на ангела-парадокса: взгляд печален и непостижим, а улыбка дружественная и радостна.
-- Как прошёл день? -- вдруг спросил он. Я принялась без особого воодушевления рассказывать о школе (даун-тауне, как я её называла). Ждала, что в любой момент он прервёт меня. Но он был столь любезен, что ни разу даже не вздохнул от сожаления, что приходится выслушивать всю эту лабуду. Нет, это произошло всего один раз, когда я заговорила о стихах, который строчила посреди урока: -- И они у тебя с собой?
Я слегка растерялась, долго не хотела демонстрировать своё творчество... Где я и где Джонни Депп? Но он настоял, и я покорно вынула сложенный вчетверо листок из кармана джинсов. Глубочайший взгляд мира опустился на мою писанину, и я нервно стала вертеть в руках свою кепку. Как не сгорела дотла, не знаю. Карие глаза шустро скользили по строкам, то расширяясь, но прищуриваясь. Пару раз он отрывал взгляд от бумажки, в упор стрелял им в меня.
Мы как раз дошли до аллеи клёнов, сели на скамейку. Джонни положил листок между нами, почесал усы.
-- Знаешь, я пробовала... рукописи всё-таки горят, -- заметила я.
-- Дурочка, -- сообщил Джонни. -- Безумная.
-- Вся в тебя! -- покраснела я.
-- Ты что, обиделась? Я ж тебя хвалю, мне... нравится.
-- Ты хочешь, сказать, что нашёл здесь что-то стоящее? Здесь пусто.
-- Глубина мысли не выражена в словах, но вполне выражена в их духе, -- поучительно погрозил он мне пальцем. -- А у тебя есть что-нибудь длиннее? Ты поэмы не пишешь?
-- Нет, я больше прозу...
-- Давай!
Рассеянно я вынала исписанные от руки тетради, почти не понимая, что происходит. Он забрал их все, но не схватился за всё разом. Изучил только одну, зато подробнее, чтоб лучше в голове отдавался смысл. Наконец, вынес приговор:
-- Ну, конечно, не сценарий, исключительно книжный вариант, но при желании фильм выйдет.
Я рухнула в межвременную дыру, в голову ударил ток, сердце забилось.
-- Я серьёзно, -- сказал Депп.
-- А такое бывает, чтобы ты был серьёзен? -- попыталась отшутиться я. -- Джонни! Я конечно, гордая и не хотела бы строчить сценарии для какой-нибудь мыльной оперы, но зачастую лучше сочинить хороший банальный сериал, чем бездарный фильм!
-- Но я бы хотел сыграть твоего странника-одиночку, -- возразил он, проникновенно заглядывая в самую мою душу.
-- Джонни, сочинить роль для тебя... Ты что, хочешь, чтобы я окончательно сошла с ума от невозможности дать тебе то, что нужно?
-- Джейн, я тебя прошу! Ну хочешь, я ради этого персонажа... Хёнея обниму?
Такую жертву я не могла не принять. Я решительно придвинула к нему кипу бумаг, сшитых рыжей ниткой, с косым названием от руки, и, не опуская глаз, произнесла:
-- Это ответ.
Джонни улыбнулся. Весь мир со своим многообразием красок померк рядом с этой улыбкой; всё, ради чего ещё стоит жить, сфокусировалось в этом моменте.
-- Ладно, пора домой, вечер уже.
Джонни не спешил. Поднялся, вроде как для того, чтоб уйти. Но не ушёл, а остановился поодаль. Я, как развенчанный закат, как отголосок дальнего зова не сводила глаз с горизонта. На Деппа даже не смотрела. Вечер правда был тревожен, дул ветер, и, ещё не обзаведшиеся новой листвой, деревья (была весна) отчаянно фехтовали голыми ветвями. В такую минуту хочется лететь далеко-далеко, к чему-то прекрасному. Искры безосновательного волнения раздуваются в пламя восторженного экстаза, сердце горит, за плечами расправляются крылья. И, хотя никто не стесняет твою свободу, что-то держит тебя, не пускает в небо, на волю, вдыхать пьянящий дурман одинокого пути, пути, идущего дальше любого другого...
Джонни всё ещё стоял около. Но я (вот глупость!) забыла о нём. Я слегка вздрагивала от ещё прохладных порывов ветра, вслушивалась в неповижное безмолвье. И вдруг запела. Негромко, но искренее, как если бы была одна в целом свете.
Что же это была за песня? Не помню... Наверное, Екатерины Болдыревой...
"Будь со мной рядом, вот и всё. Снова зову и никто не услышит... Будь со мной рядом, вот и всё, пусть сердце моё тобой дышит. Будь со мной рядом. Странная связь между нами... Есть она или мне снится? Будь со мной рядом, войди в мою власть, опустив ресницы... Я никогда не буду искать тебя, даже если сумею... Я ни за что не стану искать тебя... а сердце сильнее... Я отыщу тебя, не спастись тебе от этого яда... Я отыщу тебя и прижмусь к тебе... и больше не надо..."
Сейчас мне кажется, это были строки не из памяти, а из самой дальней улицы моей души. Вот странно... я не думала в этот момент о Джонни сознательно. Я как бы стала его частью, тенью, эхом. Чем-то неотъемлимым, чего никто, даже он сам, не заметит. Но была чем-то одним целым, неделимым, как ночь и день, вера и отчаяние, сердце и разум.
Я даже ослабела, все силы тела перешли в душу. Меня спасло только то, что я и так сидела на скамье, иначе точно пошатнулась бы. Нет ничего странного в том, что я не видела, как Джонни с новым любопытством уставился на меня, как растроганно стал слушать. Это была невероятная минута. Такой не будет больше. Она как бриллиант, уникальна. И редко встречается.
Кончила я и сама не заметила этого, мой голос как бы замер вдали, отдельно от меня. Джонни снова сел рядом. В лице - замешательство.
-- Ты что, ещё и петь умеешь?
-- У костра, не на сцене, -- сказала я поспешно, помня, что имею дело с мужем Ванессы Паради.
-- Какая мне разница! Что это ты пела? Не отбирай у меня такой мечты, не говори, что ты пела это просто так. Я-то был уверен, что рядом мой истинный друг, что ты поёшь для меня.
Он заставил меня снова запеть. Странно, под его полыхающим взглядом я уже не чувствовала той неловкости, какой ждала и какая действительно владела мной, пока я отнекивалась. Но это была уже другая песня...
-- "Мы прошли по кругу, сменив сотню вер, и круг замкнулся опять. Кто нам скажет, во что нам верить ещё? Я бегу так быстро, что ангел мой уже не в силах меня догнать, и я слышу, как он тяжело и часто дышит в моё плечо. Нас давили катком, нас сгребали совком, нас по книгам учили любить, но мы верили: у причала нас ждут корабли. Мне не страшно, что каждый третий может случайно меня убить. Я вот только боюсь, что впервые в жизни не чувствую к ним любви. Это снова весна, снова время никчёмных надежд, снова тихая-тихая песня над городом слёз. Отвори мне окно и впусти этот призрачный свет. Мы уже на краю, кто же снова нам в сердце шальную надежду принёс?"
Петь было легко, петь было прекрасно. И ещё прекраснее от того, что тебя слушал не кто-нибудь, а тот, кто... Тот самый! Ради кого стоит быть кем-то большим, чем просто человеком с планеты Земля. Джонни, мой добрый друг, вдохновитель моей души на мужество...
-- Это... это кто же такое сочинил? -- глухо спросил мистер Депп, глаза его блестели.
-- Макаревич, из "Машины Времени". Разве тебе это о чём-нибудь говорит?
Джонни отрицательно покачал головой. Чёрными его прядями играл ветер.
-- Нужно идти, -- твёрдо сказала я. -- Уже темно, скоро зажгут фонари, а меня дома убьют за то, что шатаюсь где-то...
-- Так ведь не одна, -- возразил он, снова улыбаясь.
-- Да! -- фыркнула я. -- Мама будет в восторге от того, что я сбежала в обществе придурковатого пирата с глазами божества, терзающего гитару и крушащего верхом на велосипеде всё, что ни попадётся на пути.

Nata Li, КошК, спасибо большое!!

КошК, а что такое: цитировать в жж? В инете? Нет, лучше не надо

КошК, очень и очень понравилось!!! Классно!!!

» Смотреть спойлер - скрыть спойлер... «

Очень перекликается со стихами замечательного российского поэта Владимира Кириловича Сергеева, крестного отца московской Рок-лаборатории, он пишет стихи и тексты песен для рок-групп, ("Легион" например ) Если хочешь, я тебе в личку их скину. Я по инету полазила - там их нет. Стихи чудесные и по форме весьма интересные! ))))

Чудак

Жил на свете один
Очень странный чудак
И терпеть он не мог
Человечий бардак.
Был сплошное "не то"
И все делал "не так"
Все бегут на войну -
Он ложится в гамак.
Все бросают курить -
Он сажает табак
Чуть Воскресное утро
Разбудит трудяг
Все на мессу гурьбой -
Он шагает в кабак.
Камнем метят мальчишки
В бродячих собак
Он прогонит их прочь
Поражая зевак.
Подаяние просит
Безногий бедняк
Все отводят глаза -
Он бросает пятак.
Если лишний какой
Есть кафтан иль кушак
Все три шкуры сдерут -
Он подарит за так!
...А когда умирал
Этот странный чудак
Не пришел к его ложу
Никто из бродяг,
Что из рук его щедрых
Хватать был мастак.
Так и умер один
Наш печальный чудак...


***

Ночная звезд феерия -
Поэма без названия.
Небесная мистерия -
Загадка мироздания.

И Ковш Большой Медведицы
Черпая звезды жидкие
На небе темном светится
Серебряными слитками

Ночной узор волнуется
Мерцая звезд пригоршнями...
А Ангел мой целуется
С Принцессой-на-горошине.

А Ангел мой невенчанный
Летает ночью майскою...
Вернись ко мне, хороший мой
Тебя одену в ласки я...

Одиночество-и-Свобода, здорово.
Слов нет. Молчу и комок в горле просто.


пантера, хорошо) не буду цитировать, и - спасибо!



о-о-о.... красота)
Чернильное небо, млечный путь, и мокрые звёзды - как цветы))

Anne_Abberline, Djurema, Пантера, КошК... Всем искренная благодарность! Вы мне очень помогли. Для меня ваше мнение правда очень-очень много значит. Спасибо, что хватило терпения читать длинные страницы. Простите, что я так открыто признаюсь, что не знаю, хватило ли бы мне самотречения пожертвовать собой. Просто стараюсь быть честной. И надеюсь, что в нужный момент окажусь лучше, чем о себе думаю.
Мне нравится твои стихи, Пантера!
"Чудак" из тех, где любой промах стиха незаметен благодаря простодушию и искренности. И это настолько точно, метко... Я знаю некоторые стихи подобного замысла. Вот доказательство того, что такие чудаки есть и их ценят. А тот, кто не ценит... Зачем дорожить его мнением?
А второе такое красивое, такое светлое! Большущее спасибо за стихи!

Одиночество-и-Свобода, мнение понимающих, со-чувствующих тебя людей - это бесценная жемчужина
пиши ЕЩЁ!
Потом сварганим бусики

Одиночество-и-Свобода, меня обычно не хватает на долгие чтения, но я зачиталась. Я случайно. Это замечательно.
Спасибо всем, кто творит, кто пишет в этой теме. Так приятно, что заходя на форум поклонников творчества Джонни Деппа попадаешь в мир поэтов-философов.

КошК, Chocoed, спасибо... Сижу, краснею и ликую. Кажется, что прямо сидим все вместе и разговариваем. Вообще на этом форуме так легко общаться, простой и понятный всем язык, все так добры друг к другу. КошК, спасибо за "бусики"! Chocoed, сочла за честь!

Одиночество-и-Свобода, ) всё хорошо))

Некоторые мои идеи к продолжению "ПКМ"-4 (обезумительная весчь)

В качестве эпиграфа: Песня "Кто я без тебя?" нашей группы "Токио" ( слушать на максимальной громкости)



Капитан Джек решал стратегическую задачу: как выйти из кабака и никого не убить. Дело в том, что у выхода завязалась драка. Кто-то за что-то не заплатил.
Началась раздача тумаков, билась посуда, трещали скамейки, через пару ругательств вступят главные ударные - мушкеты. Вобщем, обычная кабацкая игра "Кому прилетит крышка гроба". Времени на раздумья уже не оставалось. Зверинные ловкость и чутье, иногда, помогают быстрее, чем разумные предложения. В мгновение ока, Джек оказался за барной стойкой, схватил чью-то, пролетающую мимо шляпу, запалил и запустил ее к выходу.
Перепуганный бармен пытается всучить Джеку деньги, приняв его за грабителя:

- О, не убивайте меня! Вот, возьмите все!
- Все? Тогда зачем тебе жизнь?

Летящий факел на несколько минут разнял дерущихся. Джеку хватило этого времени, что бы сменить обстановку.

Неровной ромовой походкой Джек направился в город. Вернее, его направили. Множество людей, взрослые и дети, шли к площади. В город прибыли комедианты - бродячие артисты, акробаты.

- Спешите на площадь! Единственное представление!- кричали зазывалы. - Смертельные танцы на канате!

Ему понравилось это словосочетание "смертельные танцы" и он позволил себе увязнуть в потоке зевак и оказался на площади, где уже было полно народу.
Странное сооружение, чем-то напоминающее корабль с мачтами без парусов, оплетенными сеткой канатов, предстало перед глазами Джека.

Так он впервые увидел Биатрис, свою Стрекозу: в вечернем звездной синеве в полете страсного танца на немыслемой высоте...
Толпа замерла - ни вдоха, ни выдоха. Сотни взоров устремились на маленькое, хрупкое существо в небе.
Откуда у нее в руках оказалась скрипка? Едва коснувшись струн, смычек превратился в волшебную палочку. Сказочной красоты мелодия полилась прямо в сердце Джека. Он стоял, задрав голову, зачарованный и... со слезами на глазах... Одиночество! Никогда раньше он не чувствовал его с такой болью, так остро...

------------------------------------------------------------


Продолжаться?

Djurema, продолжайся))

Djurema, вперёд! Будем ждать...

Ребята, сколько себя помню, я всегда сочиняла книги, а с тех пор, как Джонни стал мне самым близким другом, он превратился во что-то вроде того, чем был Дориан Грэй для художника Бэзила. Источником вдохновения. Ничего особенного, обыкновенный молодой человек, чужой, никак не связанный с этим художником. Но это был поток свежего хрустального воздуха, вдохновение и всё такое.
И вот снова пишу книгу. Даже не стараясь придумывать сюжет, он сам летит, так же легко, как буквы складываются в слова, слова - в предложения. И на всё это - свой источник, Джонни...
Иногда, признаюсь, мне всё сильнее кажется, что у меня не получается именно то, что мне хотелось написать. Просто каменный цветок какой-то. Как будто руки пишут отдельно от ума и чувства. Всё скупо, холодно, пусто, плоско. Ничего, что могло бы выразить именно то, что я хочу: оригинальность, глубину души Джонни, непредсказуемость, многогранность, свет, исходящий от него, талант оставаться собой под любым образом, так как он всегда делит душу пополам, входя в роль. Я испытываю настоящее бессилие: в сравнении с ним во мне ничего искреннего. И мне так безнадёжно жаль! Я перебираю сюжет, с множеством мелочей и ответвлений. Но самого Главного нет. Оно искажено, это Главное. Жалкие проблески его цепляются за основу - события. Хотя всё должно быть наоборот! Это события должны придавать форму Главному, а не Главное - событиям!
Но я хочу сказать спасибо моему доброму гению за всё, что он для меня сделал и по сей день делает. Если бы могла, сказала бы ему в лицо. Я взяла его образ, его лицо, его характер (насколько это поддаётся моим скромным силам) и пишу о своём персонаже, а перед глазами один он, один он, постоянно...
Джонни, говорю с тобой. Ты всё слышал тысячу раз. Придумай сам те слова, которые запомнятся, войдут в душу, не будут похожи ни на что, что ты слышал раньше о себе и своём гении. Ты один в целом мире. Конечно, меньше, чем божество, так как ты смертен, но безусловно больше, чем человек. Мы вместе.

Опять у меня все не по порядку. Вот сегодня только проснулась и кинулась искать карандаш и бумагу. Это даже не стихи, просто так зарифмовались мысли:


Не смотри в глаза мои.
Ты не можешь там остаться. Прикажи мечтам всем сдаться!
Не смотри в глаза мои.
Сам с собой устав сражаться, с белым флагом унижаться...
Не смотри в глаза мои.

В снах твоих открой мне двери! Мне там очень одиноко! Как в загоне вою волком!
Не смотри в глаза мои.

Не читай романов длинных, знаешь, в жизни все короче и исчезает между строчек...
Не смотри в глаза мои.

На каких путях-дорогах твое счастье заплутало? Подожни его немного, может быть оно устало...
Не смотри в глаза мои!!!




Спасибо большое за отзывы на мою версию продолжения "ПКМ". Как же я боялась представить это публике! Уверенность - не самая близкая моя подружка.
Сейчас сижу в совершенно растрепанном состоянии: Неужели мне поверили? Спасибо!

Одиночество и Свобода, как же я тебя понимаю! Ведь мы пишем, чтоб как- то выразить свою благодарность Джонни, почувствовать его рядом.
А вот на счет Главного и событий...Главное не меняет форму, что бы там не случилось. Для меня очень яркий пример - Граф Григорий Орлов, сумевший остановить эпидемию чумы в Москве и остался жив! Такие личности способны изменять ход истории. Он любил и сотворил невозможное! Мы любим Джонни, вдохновленные им творим. Может это когда-то кому-то окажется полезным?

К "ПКМ"-4
(продолжение 1)
---

И в памяти всплыл почти забытый разговор с древней цыганкой, гадалкой-целительницей, Марэллой. Джека принесли к ней с очень опасной и глубокой раной, уже безнадежного. Первое, что спросила Марэлла, осмотрев рану, когда Джек на некоторое время пришел в себя:

- Ты можешь встать?

У всех присутствующих этот вопрос не вызвал ничего, кроме возмущения, непонимания и злобного смеха. Марэлла отвернулась от всех, отошла, задымила трубкой и казалась абсолютно равнодушной.

Джек встал! Еле слышно произнес:

- Рому... Я хочу выпить за нее...

И тут же рухнул. Все кинулись к Джеку. Марэлла жестом остановила их и сказала:

- Подите прочь! Он сам придет к вам!

Взгляд ее жег до костей, гости поспешили убраться. Те, кто приходили гадать на судьбу, так же спешно уходили от Марэллы; редко кто мог говорить с ней, понимать ее странные предсказания. Она всегда говорила правду, любила волю и боготворила детей. Джек не просил ее заглядывать в его будущее. Он ценил настоящее, рана заживала - и это все, что его радовало и волновало тогда. Но в одной из бесед, когда Джек, весь обращенный в слух, внимал рассказам Марэллы, она вдруг замолчала на полуслове, а потом приложила ладонь к груди Джека и тихо сказала:

- Стрекоза со звездами танцует... Человек-гора спасет и разлучит... Слезы свои увидишь в глазах ребенка...

Замолчала, переведя взгляд куда-то в даль. Еще, почти не слышно, добавила:

- Ее любовь - небо. Твоя любовь - море.

Сняла с пряди седых волос витую серебристую шпильку и протянула Джеку. Шпилька имела форму цветка - тюльпана с множеством маленьких красных камушек, разбросанных по лепесткам, капельками кровавой росы.

- Ваш последний шанс. Теперь уходи, - опустив глаза, грустно сказала Марэлла. Джек хотел обнять ее. Она отстранилась.

И уже громко и грозно повторила:

- У х о д и!

Джек принял подарок с благодарностью, ничего не спросил, поклонился и ушел.

---

Рядом с Джеком стоял высоченный здоровяк, у него на плече восседал озорной малыш, норовивший взгромоздиться еще выше. Великан еле удерживал его. Мальчишка не унимался; Джек пришел в себя от его звонкого голосочка:

- А я большой! Я большой! Хэй, во я какой!

Джек подмигнул ему, улыбнулся и обратился с забавной просьбой:

- Не наступи на меня. Я такой маленький. Не хочу быть усатой лепешкой!

- Ха, ха, усатой лепешкой! Усатая лепешка! - рассмеялся малыш.

Смех ребенка утонул в отчаянном женском крике:

- Держите его! Вор! Вор! Помогите!

На земле разворачивалось не менее интересное представление, чем в небе - из номеров фокусников-карманников, этих скромных вертуозов, которым не нужны аплодисменты. По толпе пронеслась волна возмущенных голосов, началась толчея, давка... Скрипка все еще звала ввысь. Но, вдруг, мелодия резко оборвалась. Одна из опор воздушной конструкции пошатнулась, канатная паутина дрогнула. Акробатка отчаянно балансировала на ослабевшей натяжке...
Тот самый великан, буквально бросил мальчишку на Джека и гигантскими шажищами, расталкивая публику, бросился к разрушающимся подмосткам.

А печальный ангел уже расправил крылья в ожидании трагической развязки...

Джек протрезвел в одну секунду! Вспыхнул, как бикфордов шнур! Он уже не мог сдерживать эмоциональный взрыв: до него едва не долетела крышка гроба, он только что выбрался из бездны одиночества, не он сейчас мчался спасать эту сумасшедшую девченку и чей-то ребенок у него на руках! Он даже открыл рот, что бы вырвались наружу ругательства, раздирающие его горло. Но на него испуганно смотрели детские глаза и в них уже заблестели слезы. Джек рванулся за великаном, но был отброшен назад плотной стеной спин.


Госпоже Судьбе явно наскучило баловать своего фаворита. Она решила напомнить ему, что он всего лишь ее подданный, обязанный преклонять перед ней колено и отвечать за свои дерзости.

------------------------------------------------




П р о д о л ж а т ь с я?

КошК,
"Я не хочу вам нравиться" - замечательное стихотворение!

пантера,
Превосходные стихотворения, я в восторге!

Aredel,
Бесподобно, особенно про ночной Париж...

Djurema,
Замечательно получается! Очень атмосферно!

Конечно!

Одиночество-и-Свобода,
Замечательные произведения!

Наверное, это всегда сложно сказать все, что хочется, и так, чтобы тебя поняли... Но... Главное все равно не потеряется! Просто надо так сказать "идти вперед, не сдавать", и все получится!!!

Дара, - превосходно! Замечательное стихотворение!

пантера,

Спасибо за столь лестную оценку моей скромной зарисовки! Очень приятно!

В таком случае... выложу еще один фрагмент (или зарисовку, как я это называю). Понимаю, что бредово получилось, прошу сильно тапками не кидаться... Для меня вообще сложно выкладывать свою писанину, я жутко стесняюсь...)

Выбор.

Я подхожу к тебе сзади и обнимаю тебя за талию. Мои руки прижимают тебя ко мне, я утыкаюсь носом тебе в шею, вдыхаю запах только что уложенных волос.

Ты стоишь перед зеркалом, делая последние приготовления. Осматриваешь себя, подправляешь макияж.

Мои руки проводят по шуршащему платью, поглаживая талию, опускаясь на бедра и снова поднимаясь.

Твои волосы забраны наверх, лишь редкие прядки падают на плечи.

Жаль.

Я так люблю гладить твои волосы, смотреть, как они струятся сквозь пальцы, ощущать их нежность, затем прижиматься к ним губами, вдыхать твой аромат.

Сейчас я не чувствую ничего, кроме запаха лака для волос, только этот химический одурманивающий аромат.

Еще – запах твоих духов. Смесь пряного и свежего. Словно ветерок экзотической страны. Запах турецкой гвоздики и моря. Запах вечерних сумерек в Риме и первого снега. Запах индийских приправ и дождя.

Дождь. Дождь. Дождь. Как же я люблю дождь! И ты любишь. А зонтики я не люблю.

Я провожу рукой по твоей щеке.

Ты не увидишь моей грусти.

Ты закрываешь глаза и тонешь.

Я просто тихо умру, когда ты уйдешь.

Сегодня ты сделаешь свой выбор. Мы пойдем на вечер, а после… Или ты уедешь со мной, или я уеду один.

И тебе не надо будет больше помнить меня.

Мы с тобой никогда не обсуждали это вслух, но ты же все понимаешь. Ты знаешь меня, и знаешь, что этот вечер последний.

Может быть.

Ты знаешь. Ты медлишь. Ты поправляешь платье.

- Пойдем, - говорю я.

Я никогда не просил тебя выбирать. Уехать или остаться. Но если ты останешься, а я уеду – я больше не вернусь. Выбери, наконец, свой дом.

Я не прошу тебя выбирать, но ты знаешь, что тебе придется это сделать.

В ушах тихо звучит песня. Или не песня вовсе. «Никогда не оставляй меня. Никогда меня не оставляй».

Кто я такой, чтобы решать за тебя? Ты сама сделаешь свой выбор.

И, каким бы он ни был, это будет твой выбор. Твоя воля и твоя свобода.

Djurema, мне правда нравится то, что ты пишешь. Но тот Джек, которого мы видели и к которому привыкли, у тебя нет. Это не упрёк и не совет что-то менять. Я сама много раз пыталась изобразить такого Джека в своих книгах, типаж брала, но удавалось передать одну внешность Джонни. Словом, это достаточно сложно... Он не настолько сентиментален, по-моему. Нет, скажу точнее. Он глубоко чувствует, но скупо выражает. Он неисправимый оптимист, уверенный в том, что для него нет невозможного. И, до тех пор, пока он сам в это верит, чихал он на всех, кто пытается его в этом разубедить хотя бы и ценой его жизни. Он не может сразу принять твёрдое решение: люблю. Он бы должен поначалу испугаться этого, почувствовать ущемление своих единственных богов - Свободы и Моря. Никому не принадлежать, ни от чего не зависеть, не иметь обязательств. А теперь на грани рабства, которого не избежишь мечом, смелостью, подмогой. Это сильнее всего, с чем он сталкивался. Это не должно выглядеть так явно, так стандартно, как в французских романах. Но я рада, что ты пишешь и дальше! Я жду продолжения! С нетерпением жду!

Djurema, мне правда нравится то, что ты пишешь. Но тот Джек, которого мы видели и к которому привыкли, у тебя нет. Это не упрёк и не совет что-то менять. Я сама много раз пыталась изобразить такого Джека в своих книгах, типаж брала, но удавалось передать одну внешность Джонни. Словом, это достаточно сложно... Он не настолько сентиментален, по-моему. Нет, скажу точнее. Он глубоко чувствует, но скупо выражает. Он неисправимый оптимист, уверенный в том, что для него нет невозможного. И, до тех пор, пока он сам в это верит, чихал он на всех, кто пытается его в этом разубедить хотя бы и ценой его жизни. Он не может сразу принять твёрдое решение: люблю. Он бы должен поначалу испугаться этого, почувствовать ущемление своих единственных богов - Свободы и Моря. Никому не принадлежать, ни от чего не зависеть, не иметь обязательств. А теперь на грани рабства, которого не избежишь мечом, смелостью, подмогой. Это сильнее всего, с чем он сталкивался. Это не должно выглядеть так явно, так стандартно, как в французских романах. Но я рада, что ты пишешь и дальше! Я жду продолжения! С нетерпением жду!

Киви, спасибо! Я тут замуж ходила, отвлеклась от форума немного)))

Народ, это не стихи, вооооообще не стихи. Это просто разговор с пустотой и больное воображение: а вдруг ОН меня услышит???
Если я однажды скажу,
Что без тебя места не нахожу,
Что ты сможешь мне возразить?
Всё, что угодно.
Обо мне ты не слышал совсем.
И, в то время, когда надо мной день,
Над тобой опускается ночь.
Но послушай...
День, где нет тебя, холоден, пуст, в нём нету смысла.
Ночь, где нет тебя, просто слепа без звёзд и луны.
Неизведанные трепетный свет
Опускается в душу ко мне.
Нет нелепей на этой земле
Пары, чем мы.
Мы друзья, хоть ты не знаешь пока,
Хоть ты далёк, как и я далека.
Но твоей рукой коснулся ветер
Моих волос.
День, где нет тебя, холоден, пуст, в нём нету смысла.
Ночь, где нет тебя, просто слепа без звёзд и луны.
Мы столько раз встречались во сне,
Что уже знакомы вполне.
Этот мир начился с твоих
Задумчивых глаз.
А если сердце мира бьётся ради тебя,
Что сможет мир предложить мне взамен?
Если через столько земель мой голос летит
Только туда, где ты?
День, где нет тебя, холоден, пуст, в нём нету смысла.
Ночь, где нет тебя, просто слепа без звёзд и луны. [color="#4B0082"][/color]

Одиночество-и-Свобода, ... слов нет... Чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне напоминаешь... меня.. в том возрасте...
Да, и у меня был этот внутренний прекрасный мир, и все эти мысли... и остались до сих пор, наверное.
Только вот записывать их, а тем более показывать кому-либо, - всегда считала верхом безумия.
А ты просто взяла и написала. Уважаю. Завидую.
Ты протянула руку в мою душу и зацепила там самую живую струнку... Самую живую... и самую потаённую....
НУ ТЫ, БЛИН, ДАЁШЬ! Ох... о чём это я?
Ах, да... *всхлипывает* Давай... дружить!

Ладно-дадно, товарищи: вижу ваши эти взгляды... ну те, которые с упрёком... Заканчиваю оффтопить, начинаю тОпить... *опять чушь сморозила*

Вот недавнее стихотворение, которое мало кому понравится, ибо жёсткое и негативное...

СТРАННАЯ ПЛАНЕТА
Ох, люди,ну куда же вы все прёте?
Ведь это деградация, друзья!
И катится, захлёбываясь в рвоте,
Помойка круглая, то есть, пардон, Земля.

Философов сменили идиоты,
Чьи умозаключенья – полный бред,
Шизофрения наберает обороты…
Итог – лишённый логики Медвед.

Вы – маленькие, глупенькие боги,
Которые не знают, как им жить,
Перед которыми открыты все дороги…
А вы пытаетесь ртом ноги откусить…

Зачем сюда я, право, прилетела?
И как же надоела мне Земля!
Ах, я сейчас бы чипсами хрустела
Из цитоплазмы синего червя…
_________________________________

Вздохнуло существо тогда
И двинулось в обратный путь…
Решив отныне навсегда
На Землю щупальцем махнуть.

Капитан Нетрезвая, узнаю тебя! Остро...сочно...и совсем не ужасно.

Действительно, остро и метко. Это нужно положить на музыку и петь, только не на сцене, а под гитару, в тесном кругу. Не потому что плохо, совсем нет, наоборот! У меня было когда-то похожее: "...Жить среди мира, который не признаёшь и не желаешь принять, при этом послушно улыбаться..." Это нужно почувствовать, прежде чем написать. И об этом нужно говорить. Спасибо!

Киви,очень понравился твой "Выбор"! Это танец. Не для зрителя. Просто встретились двое - он и она, звучала музыка, музыка танго. Они исполнили его только друг для друга. На последних "па" они разошлись, с надеждой встретиться... Страстно, чувственно. Это было восхитительно.

Капитан Нетрезвая,мне страшно смотреть на эту странную планету, особенно весной. Неужели когда-нибудь "чипсы из цитоплазмы синего червя" будут вкуснее земного наливного яблочка? Очень зацепили твои стихи. Никогда не думала облечь в стихотворную форму свои мысли на эту тему. Их, наверно, совсем не возможно было бы читать и при этом есть чего-нибудь ...

Одиночество-и-Свобода,иногда НЕСТИХИ говорят гораздо больше, чем СТИХИ. "Черный квадрат" Малевича - все закрыто, зачеркнуто, но как по разному его видят люди, правда?


На тему моего продолжения "ПКМ": Знаешь, я слишком поздно испугалась. Уже напечатала продолжение 1 и только тогда обнаружила, что эта тема на форуме закрыта 2 года назад (!), только потом, листая Интернет, поняла, что 80% зрителей вообще против продолжения "ПКМ", в лучшем случае - предположения развития сюжета - в одной строчке, это потом, пытаясь хоть как-то успокоится, искала на электронных страничках того, кто пишет на ту же тему что и я; не нашла (пока?); разбросала черновики по квартире и этим очень обрадовала свою кошку. Потом прочитала твой комментарий. Собрала все, что оставила мне кошка и решила напечатать.

Я рада, что ты пишешь. Мне бы вообще хотелось видеть как можно больше различных мнений и взглядов. Может быть, получится собрать образ Джека Воробья по осколкам. Хотя, скорей всего, получится как в песне...

Приснилось мне - средь зимней вьюги в каком-то доме при огне
Собрались все мои подруги и говорили обо мне.
Забыв про ревности остатки и про вчерашние бои,
Вслух обсуждали недостатки и все достоинства мои.
Не говорили - просто пели! То хор, то соло, то - дуэт.
И сообща почти сумели составить полный мой портрет.
Там было всё - и то, и это: хватало тьмы, хватало света,
Палитра ночи, краски дня, тепло зимы и холод лета
Обогощали ткань портрета - там только не было меня...

Ну, и ты ды. Как бы там ни было, Джек жив во всех нас. Это один из самых живых, близких персонажей Джонни, одна из самых знакомых и родных отголосков его собственной души. Мы не могли не говорить о нём.

Кто это против? Я, например, двумя руками ЗА))) За ПКМ 4 - Боже скорее бы!!!
И тех, кто пишет на эту тему очень-очень много))) Просто удивительно, что ты не нашла.

Девочки, а зачем собирать Воробья по осколкам? Он вполне целый))) В смысле, персонаж.

Не, я к тому, что сложно пишется Джек Воробей, когда пытаешься передать именно того, какого знаешь. У всех свой стиль, это хорошо, но тот самый не получается. А если все вместе будут выражать свои мысли, не скрывая себя, не закрывая сочинения в столе, можно составить хороший сценарий для ПКМ-4.

P. S. Просто для сравнения... Цитатка из моей книги, когда я пыталась сочинять, думая о Джонни.

"...Он вошел, как к себе домой, без тени сомнения, робости, почти нагло. Как дикий зверь, позволяющий взглянуть на себя, но взамен потребующий лучшего куска мяса. Девочки приоткрыли рты и испуганно смотрели снизу вверх на самое необычное существо, какое им довелось увидеть за всю свою жизнь.
Нет, это был не кентавр какой-нибудь, не оборотень, не вампир, не призрак. Человек среднего роста. Правильный овал лица, лёгкие брови стрелами, вразлёт. Волосы цвета воронова крыла до плеч, одна прядь небрежно лежит на лбу. Глубокие тёмные глаза, источающие заразительное безумие. Блики от свечей танцевали в этих пылающих зрачках как стая неистовых птиц. На правой руке Роу заметила несколько тонких порезов с запёкшейся кровью. Вроде как от когтей или кинжала..."

Ну, что скажете? Ведь ваааакче не похоже. Каждая из нас видит его по-своему. Сочинает свой идеальный образ. Мне хотелось бы знать только, он действительно такой, или мы сам наделяем его всеми качествами, какие хотели бы в нём видеть? Хотя что я опять несу? Какую чушь? Я видела его в фильмах, которые люблю, я знаю о том, что в нём есть то, что я ценю в людях. Наверное, я не должна в нём сомневаться. А с другой стороны он ведь тоже человек... (хотя иногда и кажется, что полубог).

"ПКМ"-4 "Талисман Марэллы"
(продолжение 2)


Цирковые делали все возможное, что бы спасти Биатрис. Они и представить себе не могли, что не пройдет и нескольких минут, как спасать придется и свои жизни.

Биатрис зависла на одной руке; гриф скрипки зажат в зубах; продолжением второй руки - смычком она пыталась остановить "гуляющую" веревочную лестницу...

Помощь великана подоспела ровно на столько, на сколько это еще было возможно. Многоярусная конструкция распадалась по принцыпу домино.

-Егор! Куда? А я? Егор! - сквозь слезы взывал мальчишка и рвался из крепких рук Джека, но вдруг, затих и восхищенно произнес:

- Ангел, смотри, ангел.

Потом схватил Джека за косичку бородки и попытался заставить его посмотреть совсем не в ту сторону, куда были обращены все взоры. Джек дернулся, гримаса боли исказила его лицо.

- А чертей тебе еще не приходилось видеть? - оскалился Джек, - но все таки бросил взгляд в том направлении, куда указывал мальчишка, - Так вот, эти злобные твари очень не любят, когда дергают за бороду Капитана Д... Он хотел произнести свое имя, но вовремя осекся. Оба изучающе посмотрели друг на друга.

Печальный ангел уже кружил над Биатрис, готовый принять ее душу. Но, взмолилась душа... И была услышана! В тот же миг Биатрис удалось задержать лестницу. Это не спасло ее от падения, но небеса, так любимые ею, даровали ей еще один шанс на жизнь, потому, что упала она в объятия Егора.

Где-то очень близко от Джека очередной простофиля, освобожденный от каких - либо расходов, забился в истерике:

- Ограбили! Ограбили! Мои деньги! Все мои деньги! Воры! Убийцы! Грязные оборванцы! Что за балаган здесь устроили! Да они все заодно! Жалкие фигляры! А их девка - ведьма! Ведьма! Нечистая сила! Что вы стоите?! Держите их! Они крадут ваши деньги, ваши души! Будь они прокляты! Сейчас они за все ответят!!!

Его поддержал разноголосый хор. Публика, еще час назад, восхищенно рукоплескавшая, впечатленная искусством акробатки, завороженная ее музыкой, после такой агрессивной тирады, превратилась в ужасного многоликого монстра, огромного, тупого и безжалостного... Миролюбивые горожане бежали с площади, оставшиеся развязали бурное голосование "за" и "против" циркового театра. Словестные аргументы обеих сторон быстро иссякли и началась настоящая бойня...


Мысль о бегстве, почти всегда опережавшая все остальные,заметалась в голове Джека, но другая мысль - дерзкая, захватывающая, с бешенной скоростью врезалась в его сознание. Мысль-вопрос с моментальным ответом:" Как эти цирковые мачты, весьма внушительных размеров, могли быть доставлены в город бродячими артистами? ДА!!! КОРАБЛЬ!!!! У меня есть корабль! Команда? И команда есть... пока еще... Команда артистов? О, скучать нам не придется! Я предложу им такие роли, от которых они не смогут отказаться!"

- Пусти, пусти же меня! Егору больно! Он ранен! Пусти меня к нему! - всхлипывал мальчишка.

Джек только крепче обнял малыша и уже на бегу, дорисовывая дальнейший план действий, спросил у него:

- Егор? Странное имя. Кто он тебе?
- Друг!
- А тебя как зовут?
- Митя. Мы из России
- ??? Ты думаешь он ранен?
- Знаю. Еще знаю, что у тебя тоже было много ран. И ты уже умирал.
Джек был ошеломлен, запнулся и чуть не упал.
- А еще я знаю, Капитан, что мы не туда бежим...



Заспаный, наспех одетый,губернатор пытался серьезно воспринимать слова позднего гостя, но все, что он говорил, больше забавляло его, он не смог сдержать улыбку.

- Вы находите это забавным? - холодно спросил гость.

- Простите, наверно я сейчас менее сосредоточен... Все, что вы говорите, мне кажется, как-то очень слабо вяжется с реальностью.

Природа, видимо предопределяя дело жизни гостя, одарила его крепкими нервами и начисто лишила мимики; стать, выправка, стиль речи - все выдавало в нем человека, состоящего на военной службе. Губернатор расправлял складки на халате и боялся встретиться взглядом со стальными глазами собеседника.

- Не знаю что с чем вяжется у этого русского! Но он - гений! Его изобретения доказывают самые смелые теории ученого мира! Лучшие сыскари Европы брошены на его поиски.

- Европы? А Россия?

- Очевидно, в России таких много. Одним больше, одним меньше... Россия наименее заинтересована в этом вопросе.

Губернатор хотел выглядеть серьезным, даже сдвигал брови, изображая глубокое проникновение в суть дела, но сон, пушистым котенком, ласкался у его щеки; в полудреме он представил себя на летающем чудо-коробле, о котором говорил гость. И опять улыбка проскользнула по его лицу.

- Осмелюсь спросить, чьи интересы вы представляете? - немного заикаясь спросил губернатор.

- Поговорим о ваших интересах. Какова цена этой статуэтки?

- О, осторожно, это уникальная вещь, ее цена не имеет денежного измерения.

Гость продолжил совершенно бесстрастно:

- Ваши труды будут щедро вознаграждены. Такими статуэтками вы сможете заставить все полки вашего кабинета.

- Однако... Я приведу к вам Егора Скорк... Скороуд... Простите, какая сложная фамилия.

- Скородумов. Его фамилия очень скоро станет именем в истории человечества.

"Боже, что привело это светило в мой городок? И почему на меня легла такая ответственность? " - с ужасом подумал губернатор.

------------------------------------------------------


- П р о д о л ж а т ь с я?
- НИЗЯ
- ?
- Н И З Я! Н И И И З Я!
- ЛЬЗЯ, ЛЬЗЯ, ЛЬЗЯ! УУУУ....



Л Ь З Я?

Djurema, никогда не сомневайся, если возникает вопрос, сочинять или не сочинять. Если ты этого хочешь, никто да не сможет помешать тебе. Для того, чтобы написать первую стоющую мелодию, Паганини сутками сидел в сарае и выводил смычком самые различные звуки, пока не научился управлять своим инструментом, пока скрипка не стала с ним одним целым. Пикассо измарал немало холстов и перевёл красок до того, как написал хоть что-то, отдалённо напоминающее настоящую картину. Я несказанно рада, что ты продолжаешь и не ломаешься, показываешь свои мысли нам. Когда то, что принадлежит только тебе, видят многие, чувствуешь себя слабым. Но и в слабости есть своя сила, смотря, как подашь себя, как сам на это смотришь. И ты показала, что тебя так просто не остановить, даже если ожидается не самая лестная критика. Да, конечно, русские Мити и Егоры - это уже не в ту степь. Это ещё один, какой-то другой фильм. Но что с того? Пиши, покуда не кончатся чернила! Беги, пока есть силы! Может быть, ты добежишь туда, куда хочешь...

Капитан Нетрезвая, я вот сейчас подумала, что твои стихи очень похожи на стихи одного барда-ироника. Вот примерно такие тексты... (Ну, это ни к селу ни к городу, потому что называется "Сказки нашего времени", но песня прикольная, где бы я её ни исполняла, везде имела успех)

Здравствуй, дружок. Любишь сказки сопливые? Видишь, луна путешевствует по небу? Если ты вдруг оторвёшься от пива, я, так и быть, расскажу тебе что-нибудь. Снесла яйцо рукодельница-пеструшка, дед с бабой били-неразбили - вот калеки, а мышка по профессии норушка хвостом махнула и яйцо салям аллейкум. Вот плачут дед и баба да напрасно, всё предначертано яйцо должно разбиться, зло пораждает зло в наш век ужасный. Ты хочешь знать чем эта сказка завершиться? Старуху ту Раскольников зарубит и не со зла при чём, так по сюжету надо, старик же пьянством горе усугубив эрацегерцога застрелит ферденанта. Что ты скривился? Не нравится сказочка? Что, недостаточно лихо закручено? Да, нелегко угодить тебе, лапочка. Читал бы свой комикс, капризное чучело. Я ему тут всё о трансодентальном, о фатализме, о жизни, о мистике... Нет, блин, он хочет, чтоб было завально, круто и клёво в кайфовой стилистике. Хочешь покруче? Ну ладно, получишь. Вот было у крестьянины три сына, все трое дураки, что характерно. Атос, Партос и младший Буратино принцессу встретили, и кончилось всё скверно. Они вложили ей на всякий случай прям под матрас гарошину тратила, и от дворца остался только ключик, который сныкала безумная Тартила. Её царевич отловил и долго мучил, кричал: "Зачем тебе такие уши, бабка?!", потом убил, сварил и съел, а ейный ключик у Дуремара поменял на центнер мака. Царевич жил с лягушкой, как с женою. Дэкантэнсированный извращенец. На сивом мерине катался параноик, любил других лягушек многоженец. Но сивый мерин обернулся Сивкой-Буркой и человечьим голосом взмолился: "Не ешь меня, болван, я болен чумкой!" и тут же на берёзе удавился. Вот это триллер, прям до слёз, такие страсти. Мне самому понравилось чего-то. Раз наша жизнь покруче, чем блокбастер, должны быть сказки посильней, чем "Фауст Гёте". Займёмся мифо-творчеством аля альтрет кичкок. Детишкам каку хочется, а цаца им невпрок. Танцуй, Дюймовочка, хип-хоп будет всё тип-топ. Кто против, кто? Да дед Пыхто и Агния Барто. По городу ходила нетрезвая Гадзила, трёх кошек задавила и семерых козлят. А бедные Степашки да Хрюшки, Чебурашки со страхом эту сказочку глядят. Смотрю с тоской, дружок, на ваше поколенье: все ждут метафизической халявы. Сезам откроется по щучьему веленью. А накось выкуси о времена, о нравы. Пришёл Кинг-Конг, русалочка убита, сменили аплуа герои сказок, старик Хотабыч - предводидель ваххобитов, Добрыня водку возит на комазах. Боюсь закончится неинтилигенто, как в басне той про птицу и лисицу... Ну ты помнишь. Ворону как-то Бог послал, послал канкретно, прям вместе с сыром и с лисой и с баснописцем. Течёт всё пиво по усам, а в рот всё не спешит. Придумай сказочку ты сам, меня уже тошнит. К примеру, как зовёл чувак котяру в сапогах и сразу он зажил ништяк весь в бабах и гривнах. У леса на опушке снесла яйцо старушка, а мы его купили и съели наконец. Теперь мы всем колхозом больны сальманолёзом, вот тут и сказочке конец, кто скушал - нежилец. Ой, папа плачет. Есть и для папы сказка. Жили-были Дума с Президентом, жили они в радости и ласке, и померли они одномоментно.

Да-а, вот такая лабуда... Но зато юморно, мне почему-то нравится.

Итак, а я продолжаю сходить с ума. Снова написала стишочки, на ту же самую музыку, которая вдохновила меня на первые. Бр. Впрочем, я ведь не предендую на роль поэта. Я даже не называю это стихами.
***
В детстве очень просто мечтать,
Подниматься над всем и летать.
Но, когда ты однажды упал, подняться в небо посложнее, чем просто встать.
И всё же до тех пор, пока
Твоя поступь быстра и легка,
Не потеряно что-то в тебе, самое важное.
Лишь ради тебя эта мечта сможет стать солнцем.
Лишь ради тебя эта луна станет мечтой. Для тебя...
Не проси это всё доказать.
Что на просьбу смогу я сказать?
Ты убьёшь этот всполох огня,
Согревавший зимою тебя.
Ты же знаешь: ты всё-таки есть,
И ярких звёзд над головой не счесть.
Может, только по воле твоей они живы?
Лишь ради тебя эта мечта сможет стать солнцем.
Лишь ради тебя эта луна станет мечтой. Для тебя...
Если в сердце жива мечта,
Если ты в неё искренне веришь,
Ты по сути не можешь быть слаб.
Она найдёт тебя, но если ты не опустишь глаз.
Всю жизнь можно мечтать,
Подниматься над всем и летать.
Ну а если упал, лучше умри, но не ломай крылья...
Лишь ради тебя эта мечта сможет стать солнцем.
Лишь ради тебя эта луна станет мечтой. Для тебя...
***
Ты ведь тоже стоял на холме, Ты ведь тоже видел их с высоты,
Слышал крики тех двоих, кто мог любить, но забыл об этом.
В своём выборе Ты всегда прав, знал, что делаешь с теми двумя.
Только я не уставала шептать: "Ты должен дать им руку".
((всё, муза смылась боюсь сказать в каком направлении...))
Они кричали, и оба были грешниками. Безусловно, они сами достигли того, от чего я хотела бы их спасти. Крики, ссоры - они заслужили это троекратно... Но я шептала: "Ты не можешь оставить их одних!" Первый шаг - не Твой, верно. Ты никогда никого не заставляешь. Но я совершаю этот шаг за них: я знаю, они и сами страдают, и я прошу: "Не дай им сорваться, не дай им бросить друг друга... как, быть может, их готов бросить Ты!" И Ты услышал мой шёпот, потому что говорило не тело, а сердце. А сердца ты слушаешь сквозь пространство. Ты склонился над ними, долго уговаривал их, но они тебя не услышали... Но, пока хоть одно сердце верит, чудо всегда происходит. Ты уже отвернулся и махнул на них рукой... А в ладони твоей были сжаты лепестки роз. Дождь бело-розового дурмана коснулся их волос, забился им в отвороты одежды, и они впервые замолчали. И тишина стала оглушительной. Мы с Тобой стояли на холме, мы видели их с высоты. Мы видели, как молчат те двое, которые, наконец, вспомнили, что они любят...

Вот, это намарала уже моя персона.

Одиночество-и-Свобода,спасибо тебе, моя хорошая! "Гораздо трудней не свихнуться со скуки и выдержать полный штиль!" Подняла таки волну!

Джек - не тот. Степь - не та. Журнал "Мурзилкины дети" терпит убытки... Паганини рвет струны и вяжет морским узлом...


Вот то, что я хочу соединить: Капитан Джек Воробей - Свобода Духа

Русский изобретатель - Егор Скородумов - Свобода Мысли

Цирковая актриса - Биатрис Лоренц - Свобода Тела ( и.в. владение собственным телом, ничего
аморального здесь нет!)

Мальчик Митя - человечик, живущий в разных возрастах в одном дне ( Кто-нибудь пробовал?)

Талисман Марэллы - наверно, это ключ от Счастья




- Господин Паганини, публика не расходится

Паганини вышел на сцену и аплодировал зрителям.( мой придум)

Ну вот, всё ясно и чётко. Осталось только облечь мысль в "одежду". Это тем более важно, что мысль хорошая. Спасибо, что ты есть! Спасибо, что ты пишешь! (P. S. Я пью до дна за тех, кто в море...)

"ПКМ-4" "Талисман Марэллы"
(продолжение 3)


Беседа прервалась, потому что в распахнутые двери, спиной вперед, влетел слуга, видимо, рискнувший не впускать визитера. В кабинет вошел морской офицер, ничуть не обратив внимание на упавшего беднягу.

- Господин губернатор, гарнизон поднят по тревоге! В бухту входит судно с черными парусами! Пираты!

Губернатор выронил статуэтку. Она упала на ковер, и поэтому не разбилась. Ее поднял тайный гость.

- Уникальная вещь - сказал он со значением и с какой-то злобной иронией окинул взглядом вошедшего офицера; не пожелав быть представленным вышел из кабинета.

-------------------

На площади:

- У капитана всегда правильный курс - хотел ответить Джек, но кто-то опередил его, фраза, слово в слово, была произнесена голосом женщины, которой Джек когда-то подарил красивейшее кольцо с черной жемчужиной. Их роман сочинялся недолго и оборвался на полуслове. Она случайно попала в мир иной, мир власти и больших денег. Там пропадают часто. И она не избежала этой участи. Джек не стал ждать ее возвращения... Он не любил оглядываться, те более, так далеко в прошлое, но голос опять прозвучал где-то очень близко к сердцу:

- Капитан, мне все равно каким курсом вас несет! Я вам верю! Примите на борт!

Как же тяжело ему было остановиться и оглянуться. Брови его взметнулись вверх, Джек никак не ожидал увидеть такую картину: маленькая, не складная, нелепо одетая женщина в смешной шляпке с вуалью, чуть прихрамывая, догоняла его. Подхваченный ею подол, как не вовремя поднятый занавес приоткрыл то, что не должен был увидеть зритель - рабочий момент - переодевание и перевоплощение артиста; разбитые в прах сапоги-ботфорты, совсем не женского размера выглядели совершенно абсурдно в кружевных облаках. Но голос! Тихая печаль сменилась бурей восторга - Джек узнал своего старинного друга, еще не видя его лица. Так чудить мог только Марсель! Марсель Свист.

Свист - прозвище, полученное им от воровской братии. Марсель очень быстро и ловко обчищал карманы и всегда уходил от погони. Любые препятствия он преодолевал с необъяснимой легкостью. Про него ходила байка - "Сдохнешь, а Свиста не догонишь". И вот однажды, спасаясь бегством, он попал с грузом провианта на пиратский корабль. Его обнаружили, когда корабль ушел далеко в море. У него тут же отобрали весь его золотой улов и могли выкинуть за борт, как крысенка. Но Марсель, только ему известным способом, вырвался из кольца обступивших его пиратов, вскарабкался на мачту, и едва переведя дух, начал насвистывать старую пиратскую балладу, потом запел, да так, что на палубу стали падать одна за другой все отобранные у него монеты. Капитан позволил ему остаться, забавы ради: парнишка умело изображал различные звуки и голоса, хорошо пел. Никакой другой пользы от него не было. Его определили на камбуз. Через два дня пираты приняли бой. Марсель, будучи еще совсем молодым, никогда не бывавший в настоящем бою, показал отчаянную храбрость. Надо было видеть, как этот юнец, вооруженный лишь какой-то кухонной утварью разил врагов! Саблю он мог удерживать только двумя руками... Но что творил его голос! Нападавшие, сбитые с толку двойными, взаимоисключающими приказами своего капитана, потерпели поражение. Марсель быстро, как в общем-то все, что он делал, овладел искусством фехтования. Вскоре прозвище Свист приобрело уже иное значение. Свист шпаги Марселя звучал, как последняя песня для его врагов. При этом он весело комментировал каждый свой удар голосом противника, уже морально убивая его. Джек появился на корабле чуть раньше Марселя. Между ними завязались очень добрые дружеские отношения, они стали понимать друг друга всего лишь обменявшись взглядами. А в том первом бою, оказавшись бок о бок, действовали удивительно слаженно и дерзко. Несколько
лет спустя, Марсель, получив серьезное ранение в ногу, был вынужден сойти на берег и заняться прежним ремеслом. Бегать он уже не мог, но используя все свои актерские способности он научился просто исчезать в нужный момент...

- Марсель? Ты? Марсель, дружище - не громко произнес Джек, - так вот из-за кого вся эта заварушка.

- Да, посвистываю еще

- Можно поздравить?

- Какое... Учишь этих мальков, учишь... Так, приносят по мелочи... Не могу больше на берегу! Сдохну! На камбуз возьмешь?- горько усмехнулся Марсель.

Джек и не заметил, как ослабил хватку, Митька тут же вырвался из рук и стремглав помчался в самую гущу жестокой драки. Ни Марсель, ни Джек не смогли его остановить.

- Кто он тебе? - спросил Марсель

- Один знакомый ангел

- Джек, ангелы над нами не летают. Давно.

- А ты уверен, что он от нас убежал? По моему, он улетел. И мне очень интересно узнать - почему он свалился мне на голову?

- Свалился на голову?

- Ага, от туда - Джек посмотрел на небо. Звезды подмигнули ему.

- Ты за ним, Джек? Поспеши найти его, сейчас появяться белые кресты. А ты мне так и не ответил - я тебе нужен?

- Поправь вуальку Марселина, - с улыбкой сказал Джек. Куда я теперь без тебя? И вдруг, очень серьезно добавил:

- На кладбище этого прелестного городка, в склепе господина Бовеля, найдешь футляр, там карта... - Джек не успел договорить, Марсель перебил его:

- Я все понял, Джек. Скажи, как потом тебя найти?

- По белым крестам, по дороге в порт.


В белых перекрестьях на площади появились всадники.


---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Djurema, а вот здорово. Чисто как книга, как продолжение экранизированных частей. Здесь можно прочитать то, что постоянно остаётся как бы за кадром, когда смотришь фильм.

Ой, щас таааакую чушь напишу... Ну, всё в том же духе, что и обычно. Просто вы единственные, кто читает это и не крутит пальцем у виска (хотя я этого видеть не могу, но отчаянно надеюсь). Словом, спасибо ВАМ ВСЕМ, мои друзья, знаю я вас или не знаю, читали вы мои постеры или нет, всё равно - ВСЕМ СПАСИБО И ТРОЙНОЕ УРРРА!!!

Вечно один...
Как сложно найти себе друга и как легко его потерять.
Но, так как я ничего не имею, вам нечего будет отнять.
Эгоист, может быть, я холоден с вами, я нелюдим.
На пути, что избрал я, я шагаю вечно один.
Вечно один, вечно один... Но я счастлив, что я не свернул.
Вечно один, вечно один... На миллионы дорог не отдам свою я одну.
Не так уж плохо. На элиту надменно смотрю.
Если из груди вой - я вою, а если песни - пою.
Когда я говорю: "До завтра, до встречи!", не верь - одиночка неисповедим.
Зачем шагать в ногу? С моей ветренной речью я шагаю вечно один.
Вечно один, вечно один... Быть плохим иногда хорошо.
Вечно один, вечно один... Быть свободным и телом, и душой.